Вчерашнее завтра

Муза снова и снова кидала взгляд на телефон, но тот продолжал покойно молчать. Ривен не выходил на связь уже три дня, и это, признаться, порядком беспокоило фею разума. Сначала Муза пыталась убедить себя, что он занят в Алфее (все-таки ежедневные тренировки, постоянные патрули, покровительство над первокурсниками, которые только поступили, а уже обучаются в спартанских условиях, грядущие экзамены). Потом она пришла к логичному в своем следствии выводу: тот факт, что он не пишет, — это не трагедия (Ривен никогда ей и не обещал, что будет писать каждый день, а она сможет спокойно обойтись и без его сообщений). Хотя какая-то грусть все равно болезненно отдавалась по всему телу. Дальше Муза ментально дошла до той стадии, чтобы кинуть телефон прямо в стену своей комнаты в этом доме — еле сдержалась! Нет, ну если не хочет с ней разговаривать, хоть бы послал короткое СМС, сложно что ли— так Муза хотя бы знала, что выбесила специалиста и он знать ее не желает, а что он тогда прикажет ей думать? Сегодня рано утром, когда Мия толкнулась в животе и разбудила маму, Муза невольно подумала о том, что Ривену не нужна ни она, ни Мия. И вот, когда написала ему новость о том, что будет девочка, специалист наконец осознал всю реальность происходящего, просто ушел в подполье, наверняка как всегда решая, что и без него все как-нибудь разрулится. Когда эта мысль пришла ей в голову, Муза чуть не заплакала. Думать о том, что Мия может быть не нужна родному отцу, было до чертиков больно. Сейчас же Муза как никогда была близка к тому, чтобы смириться. Если Ривен не напишет, она сможет отпустить и жить дальше, не зацикливаясь на этом целыми сутками. Да, так, пожалуй, будет правильно. Вздохнув так, будто в этом вздохе заключались вся тяготы мира, Муза встала и пошла к двери. Невольно ее взгляд зацепился за красивые позолоченные настенные часы с тремя стрелками, явно работа великого мастера, — только семь утра. Горло ужасно пересохло — хотелось пить. Не зная, проснулись ли ее сожители, Муза постаралась как можно тише добраться до кухни, чтобы налить себе воды. Обычно она всегда уносила на ночь графин или стакан к себе в комнату, но вчера почему-то забыла. Впрочем Муза в этом не видела никакой проблемы. Надо было двигаться, тем более гуляла она не так много, как привыкла и ей того хотелось. Дойдя до кухни, она уже потянулась, чтобы ухватиться за ручку и открыть дверь, как услышала голоса, приглушенно доносящиеся из комнаты. Что-то заставило ее остановиться и прислушаться — скорее всего любопытство. — Брендон, с каждым днём твои идеи становятся все более и более безумными. Не хочу говорить этого, но я беспокоюсь за тебя, мой мальчик, — это был Уолтер. Муза с удивлением отметила, что его голос был серьезным, даже несколько поучительным, каким он никогда не был в разговоре с ней. — А что вы тогда предлагаете? — несколько нервозно отозвался Брендон. — Я думал, после того, что вы совершили во дворце, на вас можно положиться, но вы, мистер Аддерли… — Никто не заставлял тебя идти за мной, — довольно резко перебил его Уолтер. — Твое дезертирство только на твоей совести. Это меня заклеймили преступником короны, но не тебя, мог бы остаться в армии и дальше, жить себе, как ни в чем ни бывало. — Да как вы не понимаете! — судя по звуку, на эмоциях вскочил со своего места Брендон. Что-то грохнулось на пол. — Тише! — тут же шикнул на него Уолтер. — Не хватало ещё, чтобы Муза проснулась. Брендон все-таки послушался и перешёл на громкий шепот (Муза еле-еле могла различить его слова): — Я поэтому и дезертировал, так как впервые подумал, что не ошибся в вас, сделал правильный выбор, прислушавшись к своему отцу и рассказав вам все, что знал и видел своими глазами. До этого, признаться, я думал, что вам без разницы на то, что случилось со мной и моим отцом… — Да как ты только мог такое подумать! — прошипел Уолтер, снова перебивая парня. — Мы с твоим отцом вместе учились в Алфее. Такое не забывается, уж поверь. Разве мог я пропустить твои слова мимо ушей и сделать вид, будто меня ничего не волнует? — Но казалось, что вы именно так и сделали. — Когда кажется, креститься надо, — в привычной Музе манере отшутился Уолтер, будто напоминая, с кем именно разговаривал Брендон. — И как ты себе, интересно, представлял мою помощь вам? Да я всем сердцем желал что-то ещё сделать для вас, но не знал как именно! Любое мое действие могли принять за государственную измену! — Тогда что изменилось, раз вы напали на королеву Луну? — рваной раной отозвались в сердце Музы слова Брендона. Она еле смогла подавить крик, прикрыв ладонями рот. «Быть не может… — закручивалось в ее мозгу словно по спирали. — Уолтер напал на королеву? Но почему? Что случилось? Как это могло произойти? Разве он мог? Неужели всё-таки мог?..» Что ответил Уолтер на эти слова, Муза не услышала — так громко билась кровь у нее в ушах. Лишь слова Брендона снова вернули ее в прежнее состояние, готовое воспринимать хоть какую-то информацию: — Когда до меня дошли эти слухи, я уже не думал ни секунды. Я сразу же пошел за вами, мистер Аддерли, и я не жалею. — То, что я напал на королеву, никак не связано с твоими целями, Брендон, — ответил ему Уолтер, и Муза готова была поклясться, что тот закатил глаза. — Да, никак, — легко согласился парень. — Но теперь мы в одной лодке. И если вы не хотите новой трагедии, то нужно что-то делать, планировать. Эраклион больше не может подчиняться королеве Луне. У Эраклиона есть свой король. И король по праву должен занять свое место. — Брендон, ты не понимаешь, во что лезешь, — снова назидательно начал Уолтер. — А у меня есть выбор? — по звуку ударил по столу Брендон. — Мой отец верой и правдой служил королю Андреасу. Когда тот решил сражаться вместе с Солярией против кровавых ведьм и погиб в бою, он помогал его жене нести эту тяжкую ношу. Но королева Луна, видимо, решила, что, раз Андреас был ей другом, после его смерти земли должны принадлежать ей. Иначе каким ещё бредом можно объяснить ее поступок? Королевы Эраклиона больше нет, но король вернулся! И мой долг сделать все, чтобы он вернул свою корону! — Брендон, ты не понимаешь, что говоришь, — чуть ли не по слогам ответил Уолтер. — Ты плохо знаешь Андреаса, почти его не помнишь. Он верен не королеве Луне — он верен Розалинде, нынешнему директору Алфеи, какие бы отношения их не связывали. Однажды я слышал, будто она что-то ему пообещала за помощь, некоторые вообще шепчутся, что заколдовала, — с тех пор он и бегает за ней как верная собачка. — И что это меняет? — Что Андреас не займет престол Эраклиона, даже если ты преподнесет ему корону на белом блюдце с голубой каёмочкой. — А принц Скай? — взволнованно предложил Брендон. — Принцу Скаю тоже плевать на свой народ? — Не знаю, — отрешённо ответил Уолтер. — Я его видел только единожды, он тогда был совсем мелким. Каким он вырос, известно только небу. Больше Муза подслушивать не могла. Она сама не заметила, как ноги понесли ее в сторону комнаты, совершенно забывая о жажде и стакане воды. На эмоциях Муза захлопнула свою дверь, только в последний момент со страхом осознавая, что чисто гипотетически ее могли услышать. «Что же делать? Что же делать?» — словно заезженная пластинка крутилось в голове у Музы. Девушка запустила пальцы в волосы, начиная ходить туда-сюда по комнате. Ей нужно было с кем-то поговорить! Но с кем? И о чем? Как привести мысли в порядок и при этом не выдать то, что она узнала? Пока рано трубить об этом — вдруг она все поняла неправильно? И за эту мысль Муза цеплялась, пожалуй, чересчур усиленно, будто от этого зависела ее жизнь. Подбежав к столу, где лежал телефон, она схватила его и зашла в контакты. Первым делом она долистала до Ривена, только после понимая, что сделала это не думая. С каких вообще пор первый, к кому она хотела обратиться, был Ривен?.. Так и не ответил. Закусив от досады губу, она задвинула эти мысли куда подальше. Сейчас он не спасет, не поможет. И тут взгляд зацепился за имя, следующее за специалистом, — «Стелла». Недолго думая, Муза нажала на значок вызова и приложила телефон к уху. Как только послышался взволнованный голос принцессы: — Привет, Муза! Что-то случилось? — фея разума поняла, что сделала правильный выбор.