Ты свела меня с ума, и пьяная зима
Сердце моё остудит к нулю.
Понять бы до утра, что не стоит ни черта
Твоё «P.S. Знай, я ещё люблю»
Артём Качер
Говорят, что все мы в какой-то степени играем разные роли в этой жизни. Примерный гражданин, семьянин, верный друг, рабочий, а для кого-то, может быть, смысл жизни. Но как не потеряться среди множества ролей? Как сохранить самого себя, такого, какой ты есть, без маски гордости, величия или чрезмерной радости? Роман не раз задумывался о том, что жизнь — это всего лишь игра со своими правилами, которые ты либо принимаешь, не читая, а потом долго и мучительно разбираешься, либо изучаешь каждую строку и деталь, но всё равно возвращаешься к первому варианту. Он всегда говорил, что надо излучать позитив, и учил этому других, хотя у самого в душе давным давно рассыпались осколки битого стекла. Он был человеком с добрым сердцем. Всегда прощал любого, кто сделал гадость и ни разу не выплеснул яда в ответ, считая это неблагодарным делом. Но всё всегда имеет свой предел, не правда ли? И именно поэтому, не выдержав и выпустив своих демонов в голове, он полностью потерял контроль над ситуацией. Роман и сам не понял, как оказался в этой части города, и каким образом его занесло в один из местных баров, где единственным развлечением была попойка на время или просмотр откровенных танцев в привате за деньги. Но ему было уже всё равно. Слишком сильна моральная боль, чтобы её игнорировать. Сунув бармену купюру в тысячу рублей, он заказал выпить на всю сумму, а сам достал телефон и в сотый раз принялся мусолить сообщение, которое и довело до такого состояния, ведь принадлежало оно той самой, что разбила ему сердце несколько часов назад. «До чего ты докатился, Романов, — усмехнулся он сам себе, ведь почти никогда он не получал сообщений о расставании. Как правило, он расставлял приоритеты сам и мог найти подход, чтобы уйти легко и свободно, без лишних скандалов, истерик и вещей в окно. — Бухаешь и страдаешь, этого ты хотел в свои тридцать пять? Явно нет. И где была твоя пустая башка? Ненавижу. Ненавижу и тебя, и всё, что с тобой связано, как ты могла, предательница», — ещё немного, и он был готов разбить свой бокал о стену напротив, но вовремя остановился, вспомнив о том, что денег на оплату штрафа у него с собой не было. Вместо этого он положил мобильник в карман и, выпив залпом весь бокал, направился на улицу. Ехать на транспорте не представлялось возможным, ведь какой-либо мелочи попросту не осталось, а карту неудачно съел банкомат. Да и не хотел он торчать в пробках и думать. Думать как раз в этой ситуации — последнее, чего он желал. Роман не помнил, через сколько добрался до дома, ведь количество выпитого попросту не дало даже на часы посмотреть, и последнее, что он видел перед собой — знакомое покрывало и полную темноту.***
Ты проснёшься от будильника, что заебал с утра.
У меня анестезия — я не чувствую тепла.
Ты проснёшься, и глаза твои заполнит темнота.
Где-то между двух вселенных не найдёмся никогда.
Лали
Каждый раз когда люди пишут друг другу «доброе утро», они имеют в виду приятное пробуждение с солнечными лучами, когда ты весь такой счастливый не спеша идёшь в душ, спокойно собираешься и едешь по делам, если не остаёшься дома по причине фриланса. Но это утро точно никак нельзя было назвать добрым. Роман проснулся от отвратительной трели будильника, которая долбила по ушам так, словно над ним стоял оркестр с десятью парами тарелок. Верно говорят — никогда не ставьте любимые песни на сигнал будильника, ведь потом их можно возненавидеть до глубины души. Скинув источник звука на пол, он добился того, чего хотел — он попросту отключился, и настала тишина. Кое-как заставив себя подняться, хотя после вчерашнего сделать это было проблематично, он прошёл в ванную и сам отшатнулся от собственного внешнего вида: красные глаза, отсутствующий взгляд, торчащие в разные стороны волосы, и в целом сейчас он походил не на институтского преподавателя, а на какого-то представителя низших слоёв общества, о чём так любят говорить бабки у подъезда, когда видят тебя идущего домой после одиннадцати вечера. — Вот теперь точно завязываю, — сказал он своему отражению. — Всё, хватит. А ведь сегодня ещё пары вести. В университете тем временем дела тоже шли не лучше. Хотя бы потому, что сегодня всему потоку финансов и аудита предстояло испытание в виде очной пары статистики. До этого они видели своего преподавателя только в онлайне, но проводить такой предмет онлайн — это всё равно что пытаться объяснить детсадовцу, что такое логарифм. И это стало их самой большой ошибкой. Всё дело было в том, что ничего по сути не изменилось, только теперь никому не надо было впопыхах ездить домой, расталкивая всех прохожих на своём пути, а также не спрятаться от комментариев за выключенным микрофоном, камерой и молчанием. Теперь тебя видно, слышно, и отвертеться от вопроса «что такое дисперсия» или «средняя гармоническая взвешенная» не получится. И именно поэтому часть потока прямо сейчас сидела в столовой, агрессивно пережёвывая сосиску в тесте, пирожки с повидлом или сгущёнкой, где от слова сгущёнка одно название и аромат. Настя Чернова, как студентка, которой больше всех досталось, ведь она сидела достаточно близко и задавала вопросы, чтобы реально разобраться в предмете, и вовсе поглотила сосиску за секунду, после чего продолжила тираду: — Никакой структурированности, ничего. Просто из башки пиздит какие-то умные слова, правильно это или нет — сам не знает. Лучше б из учебника зачитал. Такое ощущение, будто я сюда пришла за вторым высшим и всё знаю. Так и хочется сказать «Чего ты от меня хочешь вообще?». надо было просто сказать, что m — это гармоническая, и всё. Он сказал теми же фразами, что и я, но меня обосрал, что я глупая собачка, которая не умеет говорить. Дебил. — Так что ты хочешь, — спокойно ответила Настя Онишко, прожевав булку из «Дикси», куда успела сбегать во время выхода во время пары. — Он же сам сказал, что «учебник написан людьми». а он видимо киборг. Киборг-убийца, наверно. Кстати, никто не видел Амиру? Она должна была после конференции приехать в это время. Я ей писала, чтобы в столовку приходила, но её что-то нет. — Не завидую я ей, — сказала Чернова, запив всё чаем. — Дед её два месяца мурыжил этой статьёй. Если она не займёт первое место, это будет обидно. Надеюсь, онт-шник не поднимет тему статей, потому что от этого слова уже тошнит. Доев свои булочки и так и не дождавшись подругу, девушки направились наверх, в аудиторию номер 403, где как раз должна была проходить пара по онт. Разумеется, Романова всё ещё не было, что давно стало нормой, но и Амира ещё не пришла. Последняя появилась через пять минут, вернее говоря, сначала в кабинет влетел смятый комок бумаги, попавший прямиком в мусорное ведро, а затем и сама девушка, взгляд которой горел лютой ненавистью, и по одному виду можно было понять, что что-то пошло не так. Настя, услышав шумное дыхание севшей рядом Котовой, даже побоялась спрашивать причину, ведь Амира могла взорваться от любого шороха. Но этого и не потребовалось, ведь она сама решилась всё рассказать, потому как держать в себе было очень сложно. — Какое же ебланство, — выдала она, еле сдерживаясь, чтобы не начать долбить кулаками ни в чём не повинную парту. — Цирк и парад уродцев, честное слово. Не знаю, как вы, но если мне ещё хоть кто-то предложит конференцию, или даже упомянет это слово, отправится нахуй прямым текстом. Такого отношения к себе я терпеть не буду. Короче, — сделав глубокий вдох и прикрыв глаза, она спрятала руки в карманы худи и продолжила: — Там были ботаны из столицы. Ну знаете, типичные душнилы, которые делают вид, что они самые умные, и их тема пиздец как интересна, хотя на самом деле нет. Они очень долго говорили, я три часа сидела перед компом и ждала своей очереди, ведь нормального списка никто не прислал. И в итоге, знаете, что выясняется? Что моей заявки нет! Дед забыл внести меня в списки!!! — Пиздец, — сказала Настя, хотя мат от неё редко когда услышишь. — Он хоть извинился? — Нет! Он сказал, что я слишком поздно прислала ему название своей команды! Хотя я лично при тебе сидела выбирала, и это было задолго до этой конференции. А потом свалил всё на организаторов, к которым у меня претензий никаких, ведь они не выгнали нас со старостой, а дали закончить. Пиздец. Короче, я всё сказала, я больше не пойду ни на одну. Даже если Романов пригласит, нет, ни за что. — Ты на Романова ставки не делай, — усмехнулась подруга. — На него уже Диана смотрит. А тягаться с ней это опасно очень. — Я не претендую, — резко сменив тему, Амира успокоилась и даже улыбнулась. — Да и все мы знаем, чего хочет Диана. Даже если девки правы, то всё равно, я бы ему другую кандидатуру предложила. Более спокойную. — Я очень рад, что все в сборе, но давайте мы все замолчим, — раздался раздражённый голос, и Амира увидела Романова, которого еле узнала. Вместо привычных рубашек разных цветов на нём была бежевая водолазка, которая «убивала» его и без того бледное выражение лица. Было видно, что он не совсем в себе, но предпочитал скрывать. — Отлично. Я дождался тишины. И окно закройте, а то слишком громко. Спасибо. Насколько я помню, сегодня у нас лекция. Поэтому пишем: «Определение количества цитирования в научных работах. Индекс Хирша и его основы». Амира перевела взгляд на Чернову, которая в своей манере положила голову на парту и уснула, и в какой-то степени её понимала. После ужасной конференции она не желала ничего слышать про научные работы. Всё, чего она хотела — какую-нибудь путёвку за новопасситом или тенотеном. А ещё лучше в отпуск. Подумав о том, что хотя бы кто-то отстал, Амира посмотрела на Романова, который пытался вести пару, но скрывать состояние получалось очень плохо. И если никто не обращал на него никакого внимания, ведь все либо занимались своими делами, либо в принципе отсутствовали, то Амира не отрывала взгляда и пыталась найти зрительный контакт, которого не было. В конце концов она примерно поняла, что происходит, ведь университет располагался вблизи трамвайных путей, и данный вид транспорта ходил мимо них каждые пять минут, что дико триггерило Романова, и он либо кривил лицо, либо настойчиво просил закрыть окна и убрать источник звука совсем. «Да уж, не только у меня плохой день, — горько усмехнулась девушка и ради приличия открыла тетрадь, хотя ни слова не видела с доски, и дело даже не в том, что Романов писал очень мелко, а в принципе в плохом зрении. — Всё, накоплю денег и куплю линзы, хватит ходить слепышариком». Понимая, что косить глаза, щуриться и просить Настю дословно диктовать бесполезно, Амира смирилась и продолжила играть в односторонние гляделки с Романовым, который ассоциировался у неё с потерянным сонным котом. Сама не ведая, что делает, вместо лекции она стала записывать всё, что приходит ей в голову при взгляде на брюнета. Под конец пары Амира получила в районе пяти листов зарисовок о его личности и образе, и, что удивительно, довольно связных между собой. Подумав, что из этого выйдет неплохая мини-история для социальной сети, она решила сохранить их, после чего с чистой душой собрала вещи и, бросив последний взгляд на Романова, улыбнулась и покинула аудиторию со всем потоком.***
Но ночью на кухне она скинет туфли,
А в душе её дымят раскалённые угли.
ANNA ASTI
Говорят, нервного человека нельзя трогать, если не хочешь получить порцию негатива в свой адрес. Но видимо жизнь так не считала. И Амира с вещами наперевес шла на ночёвку к своему брату, ведь в её доме решили резко выключить свет и отопление из-за срочных ремонтных работ. Радовало лишь то, что он жил в десяти минутах от неё, и в принципе не видел проблемы поселить её в маленькой комнате, где обитал до того, как съехаться со своей девушкой. Амира переступила порог однокомнатной квартиры на втором этаже, и первой встречающей стала кошка. Этот чёрный комок сидел у входа и пристально наблюдал за происходящим, пока девушка не протащила сумку в комнату. Последний раз она была здесь около четырёх лет назад, и в принципе ничего не изменилось, разве что со стен исчезли почти все фотографии, и остались только те, где они ещё были детьми и улыбались на свадьбе тёти. На одной из них шестилетняя Амира изображала подставную невесту, и она помнила это платье, потому как оно было очень дорогое и покупалось в настоящем свадебном салоне, и потом она надевала его на все утренники и праздники до третьего класса, пока не выросла из него полностью. Она помнила моменты, когда её все называли невестой и предлагали замужество за каждого второго мальчика класса, и от этих шуток её покоробило так, что теперь при одном виде свадебного платья она отворачивается. На вопрос всех подруг «а как же собственная свадьба?» Амира всегда отвечала, что распишется в загсе в джинсах и кедах, в крайнем случае в чёрном платье, и что ей плевать на традиции. Впрочем, к двадцати годам её мнение так и осталось прежним. Поставив сумку на пол, она разложила диван и укрылась пледом, решив на ночь посмотреть что-то позитивное из тиктока. Но видео почему-то не грузились, и она нашла себе развлечение в виде просмотра фоток Романова в контакте, параллельно разложив перед собой листочки с зарисовками. В конце концов, надо же было сопоставить ожидание и реальность. Амира жалела о том, что не умеет рисовать, ведь пара фото ей действительно понравились, и она даже сохранила их на телефон. Но недолго длилось её развлечение. Спустя полчаса ей написала Лена и попросила посмотреть спам на почте, ведь сегодня должны были быть результаты по курсовым работам по макроэкономике, и Амира единственная, кто не получил ответа. Обосновывалось это тем, что однокурсница нашла своё письмо в спаме. Пожав плечами, девушка открыла свою почту и зашла в спам, вот только увидела она не ответ по курсовой, а письмо от того, кого ждала меньше всего. И именно это письмо заставило её истерично и со слезами рассмеяться во весь голос на всю комнату, разбудив кошку, хомячка в коридоре, и самого брата, который, назвав её дурой и истеричкой и, промолвив что-то о том, что с годами Амира только тупеет, ушёл обратно спать. «Амира, здравствуй. Это Надежда из техникума. У меня для тебя есть новость, которую я не могу не рассказать. У нас анархия, и Юлю хотят уволить».