Я бы давно забыла —
Было и было.
Мне ничего не надо —
Только бы просто не крыло.
Мари Краймбрери
Амира доверилась подруге. Не первый раз она идёт с ней на разного рода «авантюры», и всё время это заканчивалось на позитивной ноте. Вот и сейчас, сдав последний экзамен и закрыв ведомость, девушки решили прогуляться в парке. Отыскав место у пруда, полного уточек, Амира села прямиком на траву и принялась наблюдать за ними, ведь это тоже приносило своего рода покой. Настя решила первое время не трогать подругу и дать ей возможность прийти в себя. Она прекрасно понимала, что Амира никогда ничего не будет говорить из-под палки, и терпеливо ждала, фотографируя этих же уточек для своих социальных сетей. — Хорошо тут, — вдруг заговорила подруга. — Тихо, тепло, спокойно. Всегда бы так. — Согласна, — улыбнулась Настя. — Я сюда приходила, когда с Сашей рассталась. Мне нужна была эта тишина. — Вы расстались? — удивилась Амира, развернувшись к ней. — В смысле? Вы же только недавно выкладывали фоточки из театра. Поссорились? — Ну вроде того, — пожала плечами подруга. — Он просто бесился, что меня не отпустили с ним в Москву на две недели. Ну моих родителей тоже можно понять, они волнуются, мало ли что. Подойти с ними поговорить он не попытался. Да и последнее время мы ссорились постоянно. Ему друзья и пьянки важнее меня. У него единственный выходной был, я хотела его вместе с ним провести, а он в последний момент слился и уехал с друзьями на рыбалку, сказав мне об этом по факту. Я сказала, что у нас видимо нет смысла продолжать отношения, раз он неоднократно себя так ведёт. Ну и на том всё. Поначалу конечно было обидно, ужасно, мне даже папа вина наливал, чтобы я не грустила. Но сейчас вроде ничего. Я, знаешь ли, не на помойке себя нашла. Я прекрасная роза, и цвету для более достойных, а не для этих тормозов. Вот Ангелина истину в столовке сказала: мальчики — тормозы. Представь, мне частенько звонит бабушка Саши. Говорит, что я умница и красавица, а он дурак. С одной стороны даже приятно. — Вот это самооценка, — усмехнулась девушка, переведя на неё взгляд. — Мне бы так. Найдётся ещё тот самый, просто пока что не время. — Вот именно. И ты не должна грустить. И не смотри на меня так, — улыбнулась она, — Я прекрасно всё вижу. Если у тебя с твоим таинственным избранником какие-то ссоры, то забей. Либо твоё, либо не твоё. Выбирай себя, своё развитие. Такой прекрасный цветочек не должен вообще париться. Хочешь на концерты — иди. Хочешь на фотосессию — иди. И даже не задумывайся. Деньги обесценятся, а эмоции будут жить. Я бы на твоём месте уже давно везде сходила, да у меня денег нет, я всё потратила. Подумай над этим.***
Амира понимала, что подруга права. Нельзя всё время сидеть дома, а потом жалеть об упущенных возможностях, в то время как кто-то будет выкладывать истории в социальные сети с массовых тусовок. Поэтому обналичила заработанные деньги и выбрала себе несколько мест для посещения. Она бы и подругу с собой взяла, но та отказывалась по причине отсутствия денежных средств, но желала отличного веселья и ждала кучу фото и видео. Она поехала на концерт Сергея Лазарева, которого так обожала смотреть по телевизору, ведь харизмы у него было хоть отбавляй. Наблюдая за тем, как больше тысячи людей поёт в унисон знакомые песни, девушка ощущала какое-то единение. Но в какой-то момент она выпала из реальности, и вместо известного певца перед её глазами предстал Романов в чёрном костюме для конференций, который, вторя исполнителю, исполнял композицию «Сдавайся» на фоне двух грациозных воинов в красном и белом одеянии. Раскрыв глаза от удивления, Амира помотала головой, и наваждение тут же исчезло, но определённый осадок остался. Решив, что это просто эффект от духоты, ведь собрался полный концертный зал, она приставила к своей голове холодную бутылку с водой, чтобы как-то снизить градус, ведь такими темпами и до галлюцинаций недалеко. Она ходила на группу «кис-кис» в модный клуб и наблюдала с балкона, что творится на забитом танцполе. Кричала нецензурные песни до потери голоса, смеялась с шуток, но, вопреки устоявшейся традиции бросать нижнее бельё на сцену, делать этого не стала, всё же немалые деньги были на него потрачены. В какой-то момент она представила, какой кайф бы словил Романов от вида нижнего белья, но тут же одёрнула себя и погасила свои дурные мысли летним коктейлем. Она ходила на яркое открытие года, именуемое просто NЮ, выложив шесть тысяч за личную встречу с самим артистом, ведь именно его песни помогали жить, переживать и любить. Он нравился ей за искренность и нотку безумия, и она оценила новое шоу в рамках тура, куда, казалось, съехался весь город. Она ходила на прекрасную и неземную Нуки, которая открыла огонь в сердце, а её мощный вокал завораживал всех в зале. После этого девушка не могла говорить несколько дней, но ни о чём не жалела. Она ходила на Линду, вспоминая собственные школьные годы, и оторвалась по полной, даже несмотря на то, что стояла прямо под колонкой, и та почти оглушила её. Она также доверилась убеждениям подруги и решилась на личную фотосессию. В конце концов, почему её соседки по группе могут позволить себе каждую неделю выставлять красивые студийные фото, а она нет. Амира нашла своё платье с выпускного вечера школы, которое, ввиду явных изменений в фигуре, попросту на ней висело, вследствие чего пришлось придумать новую перевязку на спине, благо молнии это платье не имело вообще. Заказала причёску и макияж, но, вопреки ожиданиям, из неё сделали не «роковую красотку и секси-диву», а милую и кроткую девушку в образе лесной феи, посчитав, что образ стервы ей не идёт. И оказались правы. И хотя Амира понятия не имела, как правильно позировать, ей попался мастер своего дела, которая всё показала и сделала уйму красивых фотографий, им даже не нужна была ретушь. Финальным походом стал день города, где на пару с Настей, да и ещё с сотней людей кричала песни известной группы Artik&Asti, ведь именно с них начался её путь по песням со смыслом, а также по лирическому дэнсу. Словом, Амира побывала почти на всех событиях города, и очнулась лишь тогда, когда все её заработанные за семестр деньги закончились. До следующей стипендии был ещё месяц, но даже сейчас, без гроша в карманах, она ощущала себя отдохнувшей. Последние дни отдыха она проводила сначала с Настей, снимая ролики и нарезая круги по набережной и паркам, ведь это было бесплатно, а также поехала с родителями в тур по городам Ленинградской области, озёрам и заливу. И это стало то самое лето, где она была счастлива. Конечно, она скучала по Романову. Скучала по его шуткам, разговорам и комплиментам. Амира помнила, как он пытался научить её горячему парному танцу, который танцует уже несколько лет, но получилась скорее пародия на танго, сопровождаемая неловким смехом. Это был холодный вечер для летней погоды, но рядом с ним она не ощущала этого и искренне радовалась, словно ребёнок. Девушка написала ему новое стихотворение про дружбу и не переставала улыбаться, а он, в свою очередь, улыбался в ответ. Но одно ей было непонятно — что между ними происходит. Неоднозначные взгляды, двусмысленные касания, намёки, шуточки, — это выходило за рамки обычной дружбы, но не считалось чем-то другим, и это выводило её из себя. Неопределённость бесила, но и пугала одновременно. Она боялась податься навстречу, ведь может всё испортить, но один раз поддалась обоюдному секундному помешательству и позволила оставить лёгкий поцелуй, что закончился так же быстро, как и начался. — Давай я просто останусь тем, кто тебя вдохновляет, — тихо сказал Роман на пустой дороге. — Просто забудем и не станем рушить, что построили, окей? — Хорошо, — так же тихо ответила Амира, ещё крепче сжимая в объятиях и подавляя очередной приступ подступивших слёз. Но она ещё не знала, что это ещё не конец, и всё только начинается.***
Обнимаю стакан, отменяю звонки.
Фразами о любви меня будто кормят с руки.
Пусть слёзы твои рекой капают на ладонь,
А осень будет холодной, как и твоя любовь.
Серафим Мукка
14 сентября 2022г. В день своего двадцатитрёхлетия Амира проснулась позже обычного. Несмотря на то, что первой парой стояла физкультура, она не особо спешила, но всё же решила не прогуливать, ведь ей и так делали кучу поблажек и закрывали глаза на ужасные показатели нормативов. Если первой парой стояла физ-ра, значит о платьях и тем более каблуках можно забыть. Заведомо помня, что обратный путь состоял из подъёма на огромную гору, а также сорок минут пешком, Амира выбрала привычные для себя джинсы, чёрную футболку со злобным лисёнком и кроссовки на платформе. В конце концов, её поход в театр с подругой только вечером, можно и позже навести марафет. Сегодня на физ-ре решили сделать небольшой отдых. Заключался он в том, что группа сдавала норматив в сто метров, после чего все могли быть свободны и идти в институт с чистой душой. Именно поэтому Амира освободилась раньше обычного и захотела принести Романову новое стихотворение, которое придумала буквально накануне. С одной стороны оно было провокационное, а с другой интересное, и она ждала его реакции как такого же автора, как и она. Договорившись встретиться на пятом этаже, Амира положила свои вещи в кабинете и направилась наверх, хотя и немного ловила мандраж. Роман стоял в коридоре и залипал в телефон. Выглядел он как обычно — классические брюки, рубашка и синяя жилетка. Амира неоднократно слышала от проходящих мимо разных курсов, что его путают со студентом или каким-нибудь заочником, и не могла сдержать смеха. Сама она так не думала, ведь умела отличать возраст хотя бы примерно, но всё равно давала ему порой не больше тридцати. — Привет, — спокойно сказал Роман, не отрывая взгляда от телефона. — Ты с физ-ры? — Ага, — ответила девушка. — Как обычно, третий год подряд ставят её именно в этот день. Не дают мне покрасоваться как следует. — Это поэтому ты сегодня вот такая? — усмехнулся он, указав взглядом на грубые кеды на платформе. — Жаль. Ну ладно. Ещё увидим тебя самой красивой. Сейчас ты просто красивая, а будешь самой-самой. — Конечно. Я тут это, — немного замялась девушка, но всё же вытащила листок из заднего кармана, — новое творение принесла, если не против. — Надо же. День рождения у тебя, а подарки раздаёшь ты, — удивился Роман, но принял листок. — Что вообще делать планируешь? — Сначала с Настей в театр, а потом…потом не знаю. Видно будет. А что, есть предложение? — А чего сразу предложение, — усмехнулся Романов, нервно перебирая тёмные волосы. — Я это так просто спросил. Одну секунду, — сказал он, ведь звонок телефона нарушил эту идиллию. — Да, я слушаю. Увлекшись разговором, Романов резко подскочил с места и побежал вниз, на свою кафедру, забыв абсолютно про всё. Амира приняла поражение и отправилась вниз, но в кабинет идти не очень хотелось. Там как обычно Диана будет разносить сплетни, Настя играть в телефон, а Лера есть бутерброды. Скучнее не придумаешь. Именно поэтому девушка пристроилась в коридоре, наблюдая, как Романов решает свои проблемы. И решил он их на удивление быстро. — Амира, что ты там стоишь одиноко, — улыбнулся Роман, убрав телефон и подойдя к кафедре. — Если хочешь, пойдём со мной. — Ой, не-не-не, там наверное философ, — начала отказываться девушка. — Не надо, спасибо. — Успокойся, там нет никого, я сегодня там один. Ну, если нет, я заставлять не буду. Амира, с секунду поколебавшись, согласилась. Всё же поболтать на кафедре интереснее, чем слушать одни и те же сплетни и звуки термоса, и потому уже через минуту рассматривала хаос из студенческих работ на полу и разложенные книжки по философии. — Миленько, — сказала она, хотя бывала здесь на первом курсе, когда составляла рабочий план дисциплины для другого преподавателя. — Ну да, есть такое. Вот тут я обитаю, — Роман указал на стол практически около выхода. На нём не было горы работ, только личный ноутбук и пара книжек с закладками в виде календариков со знаками зодиака. — Здорово, — улыбнулась девушка. — А ещё я вот книжку по философии нашёл, — нервно говорил Роман, потому как темы для разговора заканчивались, что делать дальше — он понятия не имел, вот и начал импровизировать. — Я её искал очень долго, а она всё это время была здесь, прямо на видном месте. Ну теперь заберу её. Да…так что вот так. — Прикольно, — снова улыбнулась девушка, ведь она тоже не знала, что ответить на такое заявление. — Э…ну ладно, в общем, я тебя ещё раз поздравляю, первый раз я это сделал утром ещё в интернете, короче, будь всегда на позитиве, это очень нужно, особенно в таком грустном мире, — с этими словами брюнет распахнул объятия, и девушка с радостью вошла в них, смыкая ладони на талии и ещё не зная, в какую ловушку попадает. — Амира… — вскоре раздался хриплый голос над ухом, — Я же тебе говорил… Что ты делаешь… — Я? — удивилась та поднимая немного затуманенный взгляд. — Я ничего. Совсем ничего. Всё, что она видела перед собой — прекрасные голубые глаза, полные огня и желания, но с нерешительностью. Не выдержав этой медленной пытки, девушка потянулась ближе и осторожно коснулась его губ своими, вызывая неоднозначную реакцию в виде промедления. — Что же ты творишь, Господи… — шепнул Роман, отвечая на робкий поцелуй и прикрыв глаза от процесса. Амира и сама не знала, что творит. Да, это странно, это, чёрт возьми, неправильно, но когда безумно тянет к человеку, любой здравый смысл на время притупляется. Прямо сейчас ей было всё равно на границы и рамки приличия, своим поступком она стёрла их словно кроссовки стирают полоску мела на полу. Роман отстранился первый, разрывая этот странный контакт. Амира подумала, что вот оно, что сейчас её отчитают как школьницу и выгонят с кафедры за безрассудный поступок, а потом перекроют канал хороших отношений. Но она никак не ожидала того, что Романов продолжит начатое. Его губы, мягкие и нежные, накрыли её, снова стирая границы дозволенного и распаляя страсть. Амира слегка опешила от напора и позволила впустить влажный и горячий язык, тем самым разрешая всё. Роман целовал со всей страстью и нежностью, какую только имел, и она чувствовала это, полностью растворяясь в нём. Внезапный шум за дверью прервал их деятельность. Амира резко отстранилась, боясь быть увиденной, ведь это бы означало конец её репутации и огромные проблемы для Романа. Но, к счастью, это оказались просто проходящие мимо люди, и никто к ним не зашёл. — Кхм, — выдал Романов, убрав ладони с плеч девушки и меняя тон голоса на немного игривый. — Давай-ка отойдём за угол, а то мало ли, ещё зайдёт кто, а нам же этого не надо, правда? Амира послушалась, ведь доводы были вполне убедительные, и прошла за ним во вторую часть кафедры. Припоминая свой первый курс, она узнала в этом месте обитель философа и преподавателей по английскому. И стоило ей только зайти за угол, как она снова оказалась в объятиях брюнета. — Ты же не знаешь, какой я, — сказал он, посмотрев в тёмные глаза девушки своими голубыми и обжигая шею горячим дыханием. — Может, стоит поделиться? — мило улыбнулась та, вызвав ещё большее желание своим вопросом. — Только в том случае, если ты не будешь говорить «Роман Романович, куда Вы руки свои тянете?» и всё такое прочее. Хотя знаешь, для меня это в новинку. Ну, в том плане, что прямо на рабочем месте у меня ещё не было. С этими словами он сделал шаг вперёд, тем самым прижав девушку к ближайшей стене, и снова коснулся губами её губ, но уже более свободно, заведомо получив разрешение на безрассудные поступки. Она могла бы прямо сейчас согласиться на большее, стянуть с него одежду, но на данный момент довольствовалась его горячими губами, растворяясь в пространстве и отмечая про себя, что кандидат исторических наук целуется на уровне эксперта по искусству соблазнения. Звук открывающейся двери заставил обоих вспомнить о том, где они находятся, и что происходит. Амира отстранилась и бегло осмотрела помещение, признав, что прятаться здесь негде. Роман приложил палец к губам и прошёл за угол, оценивая ситуацию. — Здравствуйте, Снежана Леонидовна. А Вы с пары, да? Понятно. Нет, всё хорошо, это я так, поинтересовался. Вернувшись обратно, он указал взглядом, мол, пора, и ей ничего не оставалось, кроме как поверить ему. В конце концов, она не сможет стоять тут вечно, рано или поздно всё равно кто-то придёт и заметит. А если ещё кто-то знакомый, то точно будет подозрительно. — Кхм, ну, я твою позицию примерно понял, — резко начал Романов, выходя на всеобщее обозрение, и держа девушку за своей спиной. — Я подумаю над этим вопросом. Если ещё какие-то вопросы будут по этой теме, тогда найдёшь, напишешь. Поняла? — Да, да, конечно, — на автомате отвечала Амира, стремительно направляясь к выходу. — Поняла. Спасибо. Пройдя мимо ничего не понимающего преподавателя кафедры с чайником в руках, Амира покинула кафедру и тут же завернула в женский туалет, чтобы оценить свой вид в зеркале. А оценивать было что: взлохмаченные волосы, раскрасневшееся лицо, припухшие от поцелуев губы с полным отсутствием помады — ну никак она не походила на студентку, которая просто пришла что-то обсудить по учебным моментам. Может, конечно, никто и не заметит, но в это слабо верилось. Амира открыла кран и, набрав в ладони холодной воды, плеснула себе в лицо, чтобы как-то снять жар и остудить напряжение. Как возвращаться обратно — она не представляла. Любой может заметить резкие перемены, а она вроде как с физ-ры пришла вместе со всеми. Походив по помещению ещё пару минут, а также постояв у открытого окна, девушка всё же вернулась обратно в кабинет. В аудитории было прохладно, но она не ощущала этого, ведь внутри горел настоящий пожар из эмоций. Ей хотелось большего, но в то же время опасалась за своё будущее. Не станет ли этот шаг вперёд огромным шагом назад? Ведь он не раз говорил ей о том, что хочет оставить всё как есть и не выходить за рамки дружбы, а она так или иначе склонила его к большему, всё ещё на что-то надеясь. Она погрузилась в какое-то состояние пространства, именно поэтому ничего не слушала по предмету. Какие тут могут быть корпоративные финансы, когда перед глазами стояла сцена десятиминутной давности. Амира даже поймала себя на мысли, что если бы не непредвиденные обстоятельства, она бы не остановилась. Но долго мечтать и фантазировать Амира не смогла, ведь из мыслей её вывела лёгкая затрещина, оставленная подругой. — За что? — обиженно воскликнула девушка, и хорошо хоть не привлекла внимание преподавателя, хотя он был настолько увлечён беседой с другой частью группы о своём военном прошлом, что вряд ли заметил что-либо. — Ты меня совсем не слушаешь, — спокойно ответила Настя, заканчивая переписывать слайд в свою тетрадь. — Я спрашиваю, ты не забыла, что мы идём с тобой в театр? И ради всего святого, не опаздывай, я ещё хочу сделать фотки где-нибудь на улице или в помещении. А то как-то странно получается, что летом у нас фото каждый день почти, а сейчас ничего. — Будут тебе фото, — улыбнулась Амира, отгоняя наваждение, хотя получалось трудно, и только размеренным дыханием получилось хотя бы немного успокоиться. После пары девушки направились в сторону остановки и собирались домой, ведь время до театра ещё было, и каждая успевала сделать свои дела. Амира села в автобус, в свой манере устроившись сзади, и слушала музыку, пока не получила сообщение от Романова. Разблокировав экран, она надеялась на что-то позитивное, но тут же изменила своё мнение. — Амира, прости, — писал Роман в своём длинном голосовом сообщении, — Я прочитал твоё стихотворение. И я не могу ответить тебе взаимностью. Пусть то, что ты пишешь в своих строках, останется там. Все чувства, эмоции и прочее. И дело тут не в каких-то канонах, предрассудках и прочем. Нет. Я не хочу испытать на себе какого-то морального давления. Я хочу сделать выбор. И пусть он будет моим личным, и очень прошу меня понять, если этот выбор будет не совпадать с твоим. Я повторюсь, ты не виновата. Просто это мой выбор. И он будет сделан лично мной. Ты прекрасная девушка, и заслуживаешь лучшего. Не вини себя ни в чём. Просто пойми. Так будет правильно. И давай просто общаться. Без излишеств. Последние слова девушка слушала из последних сил, еле сдерживая слёзы. Всё, что было придумано в её голове, быстро разбилось о суровую реальность. Она не могла остановить этот поток эмоций. Ей хотелось кричать, плакать и крушить всё вокруг одновременно, но всё, что она могла прямо сейчас — тихо ронять слёзы в самом заду автобуса, обхватив колени руками и положив на них голову. Она просто плакала и не могла остановить этот поток. Большинству людей было на неё всё равно, и она снова ощутила себя одинокой во всём мире. Амира не заметила, как приехала в свой район. К концу пути у неё практически не осталось эмоций, и она покинула транспорт с каменным выражением лица, бросив телефон на дно сумки. Стирая остатки туши, она прошла к своему дому, поднялась на нужный этаж, зашла в квартиру, бросив ключи на прихожую и, даже не удосужившись убрать вещи, прошла к себе. Первым делом девушка сбросила с себя футболку, впитавшую в себя запах одеколона Романа, и швырнула её в дальний угол комнаты. А после села на полу, облокотившись спиной о диван, и молча смотрела в одну сторону. Не нужен ей уже был ни театр, ни день рождения, ничего. И хотя вместо истерики она ответила Романову стандартным «всё хорошо, я понимаю», она ни черта не понимала. Ей был нужен совет со стороны, но она прекрасно знала, чем всё закончится, если хоть кому-то расскажет. Словом «дура». А она и так это знала. Из долгих раздумий её вывел звонок. Это была Настя, сообщившая, что уже выходит из дома, и что будет ждать её на остановке неподалеку от театра. Амира могла бы прямо сейчас отказаться, сказать, что никуда не пойдёт, но была не в силах подвести подругу, которая ждала этого события всё лето, ведь это будет некрасиво и эгоистично по отношению к ней. Наряжаться тоже настроение пропало. Именно поэтому, взяв первый попавшийся лонгслив, Амира на скорую руку пригладила волосы, стёрла яркий макияж, лишь заново накрасив одни ресницы, бросила в сумку билет и пару протеиновых батончиков, и стремительно вышла, ведь из-за своей истерики уже опаздывала, и хорошо если вообще успеет доехать до начала. Амира приехала в нужное место за десять минут до начала представления и долго извинялась перед подругой, которая прождала её в районе сорока минут, после чего они обе побежали ко входу, стараясь успеть занять свои места. Девушка заметила, что Настя тоже не особо наряжалась, и потому немного успокоилась. Спектакль был посвящён тридцатым годам двадцатого века и рассказывал о судьбах трёх подруг. Одна ждала мужа из долгой командировки и жила с отцом-начальником станции, вторая была замужем за богатым полисменом, а третья получила судьбу в виде мужа-инвалида. И каждая из них такая разная, но в то же время их что-то объединяло. Амира не особо понимала сюжет. Она была погружена в свои мысли, и порой со стороны казалось, что вообще уснула. В зале было немного прохладно, но Амира ощущала, как её била дикая дрожь, и дело вряд ли было в самом зале, а скорее в ней самой, ведь переживаний из-за ситуации с Романом было предостаточно. Как ей хотелось прямо сейчас написать ему, извиниться за своё поведение, но её телефон лежал на дне сумки и ждал антракта. Прикинув, во сколько начнётся перерыв, девушка понимала, что не напишет и даже не позвонит, ведь в это время у Романа занятие по истории в качестве репетитора, и отвлекать его от работы она не хотела. От этого становилось ещё более пусто. После представления Амира без особого энтузиазма пошла фотографировать подругу, отказавшись от собственной съёмки. А по пути домой ей самостоятельно написал Роман, прислав трейлер какого-то фильма. Девушка немного смутилась, ведь по сути она перешла границу, откуда обычно не возвращаются, а он всё равно пишет ей, как ни в чём не бывало, и это как-то удивило. Вяло поддерживая общение, Амира добралась до дома, снова примерив на себя роль счастливой, ведь родители знали девушку наизусть и легко бы увидели, что с ней что-то не так, а омрачать им праздник не хотелось. Он налила себе бокал шампанского и заставила себя поужинать, ведь батончики давным-давно переварились, и желудок просил еды, игнорируя эмоции. За первым бокалом пошёл второй, и Амира ощутила себя смелее. Но снова писать Романову и обсуждать ситуацию не вынудил даже алкоголь, поэтому она бросила телефон на пол, а сама легла на диван и, укутавшись пледом, посмотрела в потолок, когда с губ сама слетела фраза: — Прости меня, Роман Романович. Прости меня, идиотку…