Вечный спектакль

      Выход за выходом, а головная боль всё никак не унималась и даже не притуплялась; оставался последний рывок, однако на него сил уже не хватало. Когда Агата вернулась со сцены, то пыталась произнести, что на финал сил не хватит, вот только голос никак не подчинялся. Ноги подкашивались, не давая ровно стоять, поэтому балерина пристроилась возле крепкой конструкции и облокотилась на неё.              На секунду — как ей показалось — она прикрыла глаза, а когда открыла, то перед ней уже стояла Оливия с самым серьёзным и одновременно обеспокоенным лицом. Она тут же быстрым взглядом пробежалась по Агате, стараясь понять, что происходит.              — Я не выстою. Мне нужна замена, — тихим голосом выдавила из себя Агата, надеясь, что её услышали сквозь этот неприятный, отдающий в голову шум.              Не говоря ни слова, миссис Нильсен быстро кивнула, придерживая ученицу одной рукой, а потом отвернулась, что-то говоря, однако Агата пропускала абсолютно все слова мимо ушей, концентрируясь на биении собственного сердца. Тук, тук, тук…              Рядом появился Александр, с волнением и отдышкой осматривая девушку. В голове отдалённо играла сопровождающая танец мелодия, но он старался сфокусироваться на другом.              — Агата? — он сбито дышал, жадно глотая воздух и с трудом произнося даже одно слово, но, во всяком случае, это его волновало в последнюю очередь. — Мам?              Александр ожидал получить вменяемый ответ хоть от кого-то, но получил только стоящую девушку в идентичном костюме, как у Агаты, — и пазл в голове сложился за секунду. Он повернулся в сторону матери, чтобы начать возмущаться, вот только оказался быстро прерван.              — Нет, Александр. Ты сейчас же идёшь на сцену и дотанцовываешь!              — Нет, я остаюсь здесь! С ней.              Губы Оливии сжались в тонкую линию, показывая тем самым негодование поведением Александра, но оставлять это на самотёк она никоим образом не собиралась. Столько трудов потрачено не для того, чтобы в одну секунду они превратились ни во что.              — Тогда ради неё и себя иди и дотанцуй. Подумай, что она скажет, если узнает, что ты не вышел на финал? Как её будет угнетать совесть. Просто подумай.              Александр стушевался от слов матери, хоть ему это было и несвойственно. Он покосился в сторону еле стоящей Агаты, а потом кивнул, посмотрев на новую партнёршу, которая ещё на тренировках ему не сильно-то нравилась, только теперь деваться некуда, хоть и был вариант, чтобы девушка танцевала со своим партнёром. Нужно заканчивать и сделать это достойно. Как все они умеют делать: с обворожительной улыбкой на лице.              Он скрылся, готовясь к новому выходу на сцену, и миссис Нильсен поспешила увести Агату в какое-то подобие спокойствия и уединения, хоть и сейчас это сделать очень непросто. Оливия отвела её в своё помещение, которое сейчас пустовало, хоть и правильным решением было бы отвести Агату к профессиональным медикам. Но здесь явно дело не только в слабости, но и в чём-то ещё, что она и хочет узнать от девушки.              Посадив её на диван, она дала в руки открытую бутылку с водой. Агата сделала несколько небольших глотков, а потом посмотрела в сторону миссис Нильсен, ожидая ругани или выпытывания информации о том, что же с ней. Однако по прошествии пары минут ничего не последовало, только затяжное молчание, которое явно не собирались прерываться.              Агата сдалась первой и протяжно выдохнула, заговорив:              — Извините, я правда не хотела, чтобы так получилось, — взгляд тут же опустился на бутылку, которую она стала теребить в руках.              Оливия сдержанно кивнула и, видимо, ждала каких-то пояснений, но Агата не знала, что ещё сказать. Она и сама не особо понимала, что это и из-за чего такая резкая головная боль. Вернее, она догадывалась, из-за чего, но не хотела в это верить, поскольку давно этого не происходило. Не могло же так резко вернуться.              — Знаешь почему?              Агата ненадолго задумалась, а потом произнесла правду, которая самой была неприятна. Тем не менее, её нужно сказать вслух.              — Волнение. Такое часто бывало перед выступлением, раньше проявлялось в отстранении и слезах. Мне помогали справляться, — перед глазами встал образ Аннет, — но сейчас, видимо, не справилась. Ещё раз извините.              — Почему тогда на прошлых выступлениях такого не было?              И правда, Агата только сейчас поняла, что на прошлых спектаклях ничего подобного не случалось — была лишь лёгкая паника, которую просто было обуздать. Ворох мыслей и воспоминаний ввёл в ступор, поскольку всё перемешалось и сбивало ещё больше. Она вдохнула и тут же выдохнула, прикрыв глаза, чтобы попытаться унять тупую и пульсирующую боль. После недолгой тишины Агата вновь заговорила:              — Это последний город, я хотела выложиться по полной, — по комнате прошёлся горький смешок, тонко граничащий с бредовым смехом, — но даже здесь сумела напортачить. Какой из меня профессионал. Вы ошиблись, когда выбрали меня. Извините.              — Я так много слов «извините» ещё никогда не слышала от одного человека за пять минут разговора. Но помнишь, что я тебе говорила перед выступлением? — Агата кивнула. — Танцуй для себя, а не для кого-то. Сейчас ты просто хотела доказать всем, что достойна. И вот к чему это привело.              — Слабо в это верится.              — Тебе лучше знать, — Оливия пожала плечами и встала, критично оглядев Агату. — Лучше?              После того, как она кивнула, миссис Нильсен удалилась, оставляя её одну в кабинете. Она слышала, как заканчиваются последние аккорды мелодии, и представила себя на сцене, а следом раздались овации, предназначенные сейчас не для неё. Многие зрители могли и не подозревать, что последнюю сцену танцевала другая балерина. Чувство ненависти к самой себе комом подкатило к горлу; ей хотелось заплакать, закричать, выплеснуть все эмоции, тем не менее, Агате удалось сдержать всё при себе, потому что сейчас не время и не место.              Дверь легонько приоткрылась, и через порог переступила Ева. «Только её сейчас не хватало», — пронеслось у Агаты в голове, и рука сразу же смахнула напрашивающиеся слёзы. Явно не перед Скай их лить. Слишком много чести.              Раздалось всего три хлопка, совершающиеся с издёвкой, ликующие и не скрывающие этого. Что ж, хотя бы честно и не пытается строить из себя добрую — за это уже можно сказать «спасибо».              — Харрис, а ты мне невольно начинаешь нравиться, — короткий смех, вызывающий волну отвращения и неприятных мурашек. — Мне даже ничего делать не пришлось, чтобы убрать тебя. У тебя самой хорошо выходит выкапывать себе могилу.              — Убрать? — она с большим непониманием смотрела на Еву, совсем не понимая, с чего та так ненавидит её. — Я тебе ничего не сделала. Почему ты постоянно как-то пытаешься меня принизить?              «Значит, во мне видят серьёзного соперника», — эта мысль и успокаивала, и заставляла ещё больше насторожиться.              Ева подошла ближе, села рядом, вальяжно откинувшись на спинку дивана, и стала осматривать Агату, будто бы пыталась подобрать оскорбляющие слова, постоянно звучавшие от неё. И Агата была уверена — даже больше, — что сейчас ничего не изменится. Агата отодвинулась, увеличивая расстояние, на что получила ехидный смешок.              — Понимаешь же, что после такого тебя будут с особой осторожностью выбирать? Или просто не выбирать. Кто знает, что будет потом, верно? — она невинно пожала плечами.              — Почему ты меня так ненавидишь? — повторила вопрос Агата, надеясь услышать правдивый ответ. — Я не пыталась отобрать у тебя роль или славу. Не пыталась занять место. Я ничего не сделала!              — Как же ты любишь сводить всё к себе любимой, но мир не вокруг тебя крутится, — Ева сняла с головы украшение и стала рассматривать, точно видит первый раз. — Сегодня ты — завтра это кто-то другой, не обессудь. Сейчас моим препятствием являешься ты, поэтому к тебе такое повышенное внимание.              — Ты же сама знаешь, что лучше других. Так почему же показываешь свою силу не через танец, а через слова, которые только портят о тебе мнение?              Агата убрала из рук бутылку, поскольку уже не было в ней нужды, и принялась вставать, чтобы уйти к себе. Слушать то, как над ней в открытую насмехаются, не было никакого желания, только если нахамить в ответ, однако сил на это не находилось.              Не успела Агата подойти к двери, как та открылась, и показался Александр, который, видимо, только-только вышел со сцены, сумев сбежать от остальных, отмечающих окончание как спектакля, так и всех гастролей.              — Даже наш золотой мальчик прибежал, как благородно с его стороны не забывать о тебе, — Ева так же поднялась, вставая за спиной девушки с притворной улыбкой на губах.              Александр зашёл, но ничего не понимал от слова совсем. Его взгляд перемещался с одной девушки на другую, пытаясь разобраться в том, что здесь происходило до. Однако ничего странного он не увидел, поскольку Агата, как обычно, стояла с грустным лицом, а Ева, наоборот, навеселе.       Ничего не изменилось.              — Ладно, голубки, не буду мешать увлекаться друг другом, не перестарайтесь только.       Скай обошла обоих и закрыла за собой дверь.              — Она уже не сучка и не тварь, а настоящая мразота, — сквозь зубы процедила Агата, прожигая взглядом дверь, надеясь, что та испепелится под взором.              Александр ошарашено стоял и даже не знал, что и думать по этому поводу. Он показал пальцем в сторону прохода и спросил:              — Мне стоит знать? И ещё: как вы не поубивали друг друга?              — Не думаю, — Агата отмахнулась от второго вопроса, решив, что он не такой и важный, чтобы думать над ответом.              Александр подошёл к девушке, заключая в объятия, и только тогда его плечи опустились от напряжения, которое присутствовало, хоть и непродолжительное время. Его рваные выдохи стали согревать макушку Агаты, та прикрыла глаза и положила голову на грудь, что часто вздымалась.              — Ты пойдёшь со всеми отмечать? Они явно тебя будут ждать.              — Скорее всего нет, кто-то же должен с тобой остаться. И этим человеком, безусловно, не станет Ева, а Нейта я не пущу.              — Больше боишься, что произойдёт убийство или кого-то превзойдут в приятной компании? — губы Агаты растянулись в улыбке, и ожидающий взгляд вперился в Александра.              Смешок. Только он разрезал тишину после вопроса Агаты. Она недовольно скривилась и немного отошла, сложив руки на груди, как это всегда делал парень.              — Смешно?              — Смотрю, тебе уже намного лучше, что опять чем-то недовольна.              — Спасибо за такие приятные слова, Александр, — с акцентом на имени сказала Агата, а потом посмотрела на висящие настенные часы. — А серьёзно, если хочешь успеть погулять с другими, то советую идти переодеваться. Я прекрасно справлюсь сама, если ты об этом.              Парень недолго молчал, а потом подошёл и оставил лёгкий поцелуй на губах, сравнимый с несильным дуновением ветра. Он развернулся и вышел, оставив Агату одну, сказав напоследок, что зайдёт вечером. Она недолго простояла одна, поскольку хотелось почувствовать свободу от макияжа, костюма, причёски, пуант и многого другого, создающего определённые неудобства. Поэтому, выйдя из кабинета Оливии, она, не торопясь, направилась в сторону гримёрки.       

***

      Всё время, как они летели домой, Агата держалась подле Александра и молчала, только иногда разговаривая, когда обращались напрямую к ней, однако это было не так часто. Почти всю дорогу она либо спала, либо читала лёгкий любовный роман под названием «Мистер Демон» и очень редко отвлекалась на Александра.              Приехали они только поздно вечером, хоть и сама дорога не занимала много времени. С Александром они простились ещё в аэропорту, поскольку тот решил поехать с мамой и обещал написать, на что Агата кивнула, мечтая сейчас просто оказаться в знакомых местах и выдохнуть.              По пути обратно в академию балерина поняла, что не хочет туда возвращаться. Это не её дом! И не то место, куда хочется вернуться после продолжительной поездки. Попросив водителя такси изменить конечную точку, она стала вглядываться в окно, сидя как на иголках. Сколько она туда не возвращалась? Будет ли чувствовать те эмоции, от которых так усиленно бежала? Было столько вопросов, которые с каждым поворотом только умножались.              Когда машина остановилась напротив особняка, Агата посмотрела на возвышающееся здание и сглотнула подступающий к горлу ком. Посчитав до десяти и рвано вздохнув, она рассчиталась с водителем, вышла, обхватив ручку от чемодана, и пошла по мощёной дорожке, которая в скором времени сменилась гравием. На удивление шаги давались без труда, хоть и сопровождались резко вспыхивающими в сознании как весёлыми, так и грустными моментами жизни.              Свет горел только в нескольких комнатах, и все располагались рядом друг с другом, остальная же часть дома выглядела мёртвой, будто ей никто давно не пользовался. Возможно, так оно и было; в той части располагались жилые комнаты Аннет, Агаты и других членов семьи, которые по разным обстоятельствам разъехались или просто больше не могут там жить.              Сейчас закралось сомнение, что это неправильный поступок. Зачем она сюда приехала? Для чего? Жила себе спокойно и никого не трогала, только же всё начало налаживаться. Столько мыслей крутилось в голове, хотелось по щелчку пальцев их прекратить, но такой силой она не обладала.              — Успокойся, Агата. Не убьют же тебя.              Она нервно рассмеялась на свои слова и полезла в сумку, где в потайном кармане всегда хранила ключи. Не знала, зачем постоянно носила их с собой, но предполагала, что внезапно захочется вернуться в дом и они будут нужны. Вот и настал их момент.              Раскрыв массивную дверь, она нерешительным шагом переступила порог, пытаясь хоть кого-нибудь разглядеть. Сейчас она была бы рада даже Чарльзу или любому человеку из персонала, всё это время следившего за поместьем.              Оставив чемодан возле входа, Агата стала подниматься на второй этаж и непроизвольно направилась в сторону спален. Тело само туда повело, а как учили на занятиях — тело всегда нужно слушаться. Она не стала останавливаться возле своей комнаты, а пошла дальше, хоть и знала, куда идёт. Однако затуманенный разум продолжал идти в выбранном направлении. Остановившись напротив двери, Агата попыталась подавить всхлип, но он словно эхом отразился от стен, становясь многоголосым. Положив ладонь на дверную ручку, нажала, но та оказалась заперта, что было неудивительно. Дернув ещё раз, Агата почувствовала, что ничего не произошло, и опустилась на пол, облокотившись спиной о стену, судорожно выдыхая.              — Ну да, на что же я надеялась. Как ещё никто не прибежал. Удивительно.              Она почувствовала на губах солёный привкус и только сейчас заметила, что по щекам текли слёзы. Их было немного и несли они больше освобождающий характер; после же как телу, так и голове становилось намного легче. Глаза непроизвольно стали закрываться от накатившей усталости. Когда Агата их вновь открыла, то по её ощущениям прошло больше нескольких часов, однако, глядя в окно, где небо было заполонено звёздами, она поняла, что не наступало даже утро. Может, и прошло всего пять минут. Не могла же она пролежать так весь день, и никто бы не заметил этого.              Скрипящий звук половицы разнёсся по коридору, сгоняя большую часть сонливости. Агата поднялась с пола и, понимая, что бояться ей нечего, пошла по направлению к лестнице. Из-за угла вышел низенький и худощавый женский силуэт, в котором балерина сразу признала горничную Джоселин, что всегда ей нравилась, хоть и порой бывала строга. Но время, когда она обижалась на Аннет и проводила его с Джоселин, были волшебным.              — Привет, Джолин, — тихо произнесла Агата, надеясь, что сразу же признает её по произнесённому имени, поскольку только она так её называла, решив просто-напросто избавиться от одного слога.       Послышалось, как что-то с довольно-таки характерным стуком опустилось на пол, а следом раздался облегчённый выдох.              — Агата… Родненькая, ты откуда здесь? Так ещё и ничего не сказала. А если бы я тебя не признала? — она недовольно покачала головой и взяла Агату под руку, ведя прочь из этого крыла. — Пойдём, нечего здесь стоять.              Сначала она напоила ту чаем и вникала в каждое сказанное слово, которое только произносила Агата. Оказалось, что половина прислуги решила уйти, поскольку они не видели смысла в своей работе. Людей в особняке почти не осталось — только Чарльз, возвращающийся под вечер, и то для того, чтобы переночевать, а с восходом солнца пуститься на радостях в новый день. Остались только те, кто верил, что когда-нибудь всё вернётся на круги своя, и Джоселин входила в их число. И, видимо, не прогадала. По крайне мере, верила, что Агата всё исправит.              — Идём, я тебе постелю, чтобы ты смогла отдохнуть, а то совсем плохо выглядишь.       Агата не стала придавать словам о своём внешнем виде особого внимания, а просто задала вопрос:              — Можно мне в свою комнату?              Горничная мгновенно остановилась и посмотрела на Агату, чтобы удостовериться в словах, прозвучавших неуверенно и тихо.              — Может… — не успела Джолин договорить, как оказалась прервана.              — Нет. Мою комнату, пожалуйста.              — Как пожелаешь.              Женщина удалилась, оставляя Агату на кухне, где каждая секунда сопровождалась тиканьем часов. Это непроизвольно начало надоедать и выводить из себя. Так и до нервного тика недалеко. Поэтому, поставив чашку в раковину, Агата решила направиться в комнату. Когда она дошла до приоткрытой двери, из которой просачивался тонкий луч света, непроизвольно замедлила шаг, начиная поднимать руку, чтобы положить её на ручку.              Оказавшись в родной комнате, она тут же почувствовала знакомый запах, принадлежащий только этому пространству и никакому другому. Над кроватью суетилась Джоселин, расправляя постель; Агата бы и сама справилась, но так хотелось подарить ей хоть чуточку счастья, ведь с её лица и не планировала сходить улыбка.              Агата хоть не сразу, но заметила, что в комнате не была скоплена пыль, значит, здесь убирались и явно делали это часто.              — Спасибо большое, — тихо произнесла балерина, подходя к Джолин всё ближе, пока расстояние не позволило заключить её в объятия.              Они были крепкими, ведь Агата скучала по ней больше, чем по кому-либо из этого дома. Она не переставала шептать слова благодарности, которые, казалось, были нескончаемыми.              — Всё хорошо, родная, — Джолин успокаивающе проводила рукой по спине Агаты, пока та не разомкнула руки. — Завтра станет легче, главное — не убегай от этого.              — Спасибо. За всё.              Как только комната стала готова ко сну, женщина поспешила выйти, чтобы оставить Агату одну и дать время отдохнуть и привыкнуть, ведь всё прекрасно понимала. Опустив голову на подушку, балерина уставилась в потолок и поняла, что сейчас ей спокойно так, как никогда не было раньше. Она на своём месте и пора перестать бегать от всего, связанного с болью и воспоминаниями, ведь это ничем не поможет, а только всё усугубит.              «Пора возвращаться в родной дом», — это была последняя мысль, успевшая сформироваться в голове перед тем, как Агата уснула.       

***

      Следующие три недели прошли слишком быстро, что Агата совсем и не заметила, как пришло время возвращаться в академию из отпуска. За прошедшие недели она многое успела: переехать обратно в дом, встретиться с Сэмом и поблагодарить его за то, что навещал Аннет, однако на этом их разговор завершился, не планируя развязки. Оставалось неприятное ощущение, которое всё ещё находилось где-то глубоко внутри и было слишком неосязаемо. Так же удалось встретиться несколько раз с Кристофером, просто повеселиться и потанцевать в своё удовольствие, тем не менее, больше всего времени Агата проводила с Александром.              Проснулась она от того, что стало прохладно, поэтому сонно приподняла голову, чтобы поплотнее укутаться в одеяло, только нащупать край никак не удавалось. Пришлось открыть глаза, которые продолжали настойчиво закрываться.              — Вставай, — голос Александра раздался прямо над ухом, но это не помешало Агате найти угол одеяла, нечленораздельно пробурчать под нос и лечь обратно, чтобы продолжить столь прекрасное занятие как сон. — Ты же знаешь, что опаздывать плохо?              — Знаешь, я оставалась у тебя на ночь не для того, чтобы мне с утра читали нотации, — пробормотала балерина и не успела даже вскрикнуть, как холодный поток воздуха окутал тело, а по коже прошлись неприятные мурашки.       Кинула гневный взгляд на Александра, сидящего в руках с ещё тёплым от её тела одеялом и задорно улыбающегося.              — Вот пропустишь пробы, будет со мной Ева танцевать, а я этого не хочу. Да и как ты можешь отнять у меня такие моменты, когда я могу посмотреть на тебя в костюме Жизель?              Агата рассмеялась и сонно приподнялась, глядя на Александра, который уже сидел одетый на краю кровати и без одеяла в руках, отбросив его за ненадобностью.              — Так уверен, что роль уже твоя? Есть ещё много достойных претендентов.              — Но мы-то оба знаем, что лучше меня никого не найти.              — Какое самомнение, — Агата покачала головой и начала вставать, ведь опаздывать и вправду не стоит. — Подожди, я сейчас соберусь.              Александр кивнул и вышел из комнаты, по звукам направившись на кухню. Взгляд невольно зацепился за прикроватную тумбу, где лежала опущенная стеклом вниз рамка, интерес стал преобладать, однако то, что это не её вещь, останавливало, чтобы не взять и не посмотреть. С минуту Агата сидела и смотрела на эту рамку, которая всё сильнее соблазняла, и этот соблазн победил, поэтому рамка оказалась у неё в руках.              Она ожидала увидеть там что угодно: маленького Александра, семейный портрет, однако и не могла подумать, что там будет их фотография с фестиваля. «Откуда он её взял? — вопрос появился сам собой, но и ответ не заставил себя долго ждать. — Элиза».              Такая вот вроде незначительная фотография, которая в какой-то мере сыграла во всём важную роль. Она не так часто её вспоминала, а если и делала это, то вскользь, уступая место более насущным вопросам. Видимо, данный момент был дорог Александру, ведь тот не поленился её распечатать и вставить в рамку. Агата неторопливо провела пальцами по стеклу, а потом поставила её обратно на тумбочку, но теперь так, чтобы заходящий мог её увидеть.              Чтобы не заставлять парня долго ждать, Агата стала быстро собираться. Примерно через минут двадцать она была готова, и пара вышла из дома. До академии идти было недолго, может, поэтому Александр приобрёл здесь квартиру, но такие подробности балерина не знала, да и не пыталась узнать.              Когда они дошли, то разделились и каждый пошёл в своём направлении. Раздевалка оказалась заполнена людьми, а значит, Агата не опоздала. Найдя себе свободное место, она довольно быстро переоделась и стала заплетать волосы, которые никак не хотели укладываться — то и дело какой-нибудь волос торчал. Кое-как расправившись с ними, Агата взяла с собой только нужные вещи и направилась в сторону зала, где будут проходить пробы.              Людей в этот раз собралось намного больше, чем в прошлый, на котором присутствовала Агата. Однако сейчас как такового волнения не чувствовалось, ведь чуть ли не всю жизнь она представляла этот момент. Чтобы занять себя чем-то, балерина стала завязывать пуанты. Время в очереди тянулось неимоверно долго, через каждые пять минут звучала одна и та же мелодия, успевшая уже порядком надоесть.              До Агаты оставался один человек, и только сейчас она стала понимать, что совершенно не хочет участвовать в этой постановке. «Почему сюда пришла? Что именно привело?» — эти вопросы резко вспыли в подсознании, и ответа на них не находилось. Это была не слава, не её искреннее желание, а всего лишь то, что вбивали ей в голову с самого детства. Сама по себе Агата никогда не любила «Жизель» и хотела лишь доставить радость Аннет, которая так много в неё вложила. Только Аннет теперь нет и танцевать не для кого. Да и предавать из-за этого себя?              Нет.              Агата резко встала, чем привлекла внимание собравшихся, и просто вышла в коридор. Шаг за шагом она отдалялась, направляясь в противоположную от зала сторону, пока не нашла свободное помещение. Не думая, она зашла и бросила сумку возле двери, проходя и замирая на середине.              Грудная клетка часто вздымалась, будто Агата только что пробежала марафон, постепенно дыхание начало замедляться, становясь менее заметным. Однако тело продолжало находиться в напряжённом состоянии, а руки сжатыми в кулаки и опущенными вдоль корпуса. Она стояла спиной к двери, но ей это не помешало увидеть сквозь зеркало того, кто намеревался зайти.              — Только попробуй что-то сказать.              — Я и не собирался.              — Тогда зачем пришёл? — на выдохе Агата повернулась и устремила взор на Александра, который теперь подходил к ней.              — Милой ты мне нравишься намного больше.              — Ну, извините, что не всегда бываю такой, — она хмыкнула и сложила руки на груди.              Срываться на Александра в её планах не было, но тот сам по счастливой случайности попался ей на глаза. Когда парень подошёл чуть ли не вплотную, то поднял руку, которая медленно начала расплетать её причёску, вытаскивая шпильки, снимая сетку, резинки, пока волосы волнами не упали на плечи.              Агата заворожённо наблюдала за каждым движением, так и не посмев ничего возразить против. Интерес начинал бурлить в крови, однако ей удавалось подавить его, продолжая стоять и ждать, пока он всё запланированное доделает. Когда же в его руках, как по волшебству, больше ничего не было, Александр положил руки на шею Агаты и притянул её к себе, впиваясь в губы так жадно, будто бы это их последний миг вместе. Её мягкие губы податливо раскрылись, и оба потерялись во вкусе сладкого поцелуя.              Каждый вкладывал в него что-то своё, сокровенное, то, что они не могли выразить словами. Агата могла поклясться, что уловила нотки запаха тёмного шоколада, который всегда ассоциировался с Аннет. Может, вот одна из причин, почему она так бегала от него, но в то же время тянуло всё сильнее. Она слышала, как быстро бьётся её сердце, казалось, что ещё чуть-чуть, и оно вырвется наружу. Агата чувствовала, как плечи опускаются, а тело расслабляется от эйфории поцелуя, накрывающего их обоих. Она придвигается к нему ближе, чтобы получить больше.              Однако каким-то неведомым образом им удалось отстраниться друг от друга, прерывая столь пьянящий и опустошающий поцелуй, поскольку временем парень не располагал, хоть и балерине хотелось побыть с ним ещё. Дыхание сбило у двоих, Агата подняла взгляд и аккуратно провела рукой по щеке, тихо прошептала:       — Спасибо, но тебе лучше идти, а то твоя мама потом во всём обвинит меня, что не отпускала тебя. Да и вдруг Нейт сейчас покажет мастер-класс, который ты пропустишь.       — Ты же знаешь, что никто меня не затмит.              — Только если я, — смеясь, отвечает Агата.              Александр усмехнулся и кивнул, убирая волосы с лица девушки назад.       — Только если ты.       После этих слов он развернулся и стремительно ушёл, скрываясь. Агата ещё недолго находилась в зале, ведь смысла присутствия в академии больше нет, поэтому она собрала свои вещи, переоделась и направилась на улицу.              Встретили её плотные тучи, заполонившие каждый кусочек неба, не давая проникнуть и лучику света. Балерина решила прогуляться, ведь было не так прохладно и не жарко — идеально. Она понятия не имела, куда идти, хоть и знала много мест, где сейчас бы было уютно. Неспешно ступая по тротуару, Агата села на лавочку на автобусной остановке. Через непродолжительное время напротив остановился знакомый автобус — сегодня был не понедельник, но почему-то почувствовалось острое желание оказаться там. Много несказанных слов носила в себе Агата, видимо, настало время их сказать.              Дорога не заняла много времени, поскольку пробки были в другом направлении. Когда она вышла, то вдохнула знакомый запах, а к горлу подобрался душащий ком, который никак не хотел исчезать. Агата пришла сюда с определённой целью, а страх, что, казалось, стоял прямо за спиной, так и мечтал, чтобы она оказалась в его власти. Но не находится ли уже?              Медленными шагами ступая по дорожкам, она оглянулась по сторонам, чтобы увидеть живого человека, но, кроме домика возле выхода, где сидел довольно милый охранник, никого не было видно. Остановившись напротив могильной плиты, Агата опустилась на колени, не отводя взгляд от портрета Аннет, который всё равно являлся любимым.              Прошла минута, а за ней и ещё несколько, однако Агата всё никак не могла вытянуть из себя слова, которые так хотела сказать ещё при жизни, но злость и гордость не позволяли это сделать.              — Прости, но я больше не могу держать в себе, — прошептала девушка так тихо, что и сама не могла понять, сказала ли это вслух.       Слова произносились с трудом, она сглотнула и поднесла руку к холодной плите, что была такой в любую погоду. Или только ей так казалось? Агата провела по выступающим частям пальцами — это помогало успокоиться и дать себе время подумать — и продолжила говорить:              — Я всегда буду благодарна, что ты отправила меня на балет, что бы в прошлом я не говорила. Спасибо.              После того, как сказала, она вновь замолчала, и казалось, что остановилось вокруг всё, и слышались только удары собственного сердца. Произнесённые слова принесли некое облегчение, которое Агата никак не могла объяснить; она никогда особо не верила в такие бредни, что после сказанных слов может стать лучше, однако сейчас это действительно помогло, поэтому следующие слова пошли уже проще.              — Что не дала уйти и всё бросить, хоть я и порывалась не один раз, — на лице проявились проблески улыбки, однако быстро сошли. — Но станцевать Жизель — твоя мечта. Не моя. Я больше не буду пытаться куда-то выбиться или чего-то достичь, мне этого мне хочется. Хочу получать удовольствие от выбранного дела, а пока я исполняю твою мечту, ничего у меня не выйдет.              Стало легче. Намного. Агата улыбнулась, вспоминая, что обрела в балете, однако и многое сумела потерять, пока гналась за чем-то невидимым для неё. Сколько было пролито слёз, сказано больных слов, но и столько же эмоций получено, которые хочется повторить вновь — они словно наркотик. Сейчас хочется жить настоящим: отпустить обиды, чьи-то мечты, ожидания и сконцентрироваться на себе и на собственном счастье.              — Я тебя люблю. Всегда любила. Пусть и говорила много чего плохого.