Вечный спектакль

      Каждый день теперь доставлял неимоверную радость, в пределах разумного, конечно. Агата перестала загоняться насчёт когда-то данных обещаний, теперь жила в своё удовольствие. Балет перестал быть такой тяжёлой ношей, что давила на плечи. Жизнь стала играть новыми красками.       Однако без бытовых ненавистных мелочей не мог обойтись ни один день. Вставать ранним утром было всё так же ужасно, как и прежде. Опоздания на уроки сократились, но не прекратились совсем. Агата всё пыталась понять, к чему именно это приурочено, только каждая попытка заканчивалась провалом, поскольку мысли уходили в совершенно иную сторону.       Тренировки продолжались в обычном режиме, однако порой Агату стали мучить боли в колене, которые с каждым разом всё усиливались. Она обратилась к врачу, только вот тот ничего дельного не сказал, кроме того, что стоит следить за весом. Он всё же выписал мази, которые охлаждали и должны были помочь, но никакого эффекта они не приносили.       Перед началом очередного занятия Агата задержалась в раздевалке, чтобы помазать колено. Она села на скамейку и начала наносить мазь, совсем не замечая, как к ней присоединились. И, к большому удивлению, это оказалась не Ева, а Элиза, с которой они не виделись достаточно давно, а разговаривали — и подавно.       — А ты чего не на занятии? — удивлённо спросила Элиза, проходя и садясь напротив Агаты, поставив сумку рядом с собой.       — Больше нечего спросить, что ли? Почему тебя постоянно только это заботит?       — Агата… — нежно протянула Элиза, но балерина в ответ вперила гневный взгляд, на что собеседница стушевалась. — Я не хотела тебя обидеть, пойми. Ни тогда, ни сейчас. Почему мы не можем вернуть наши прежние отношения?       — Потому что время идёт, люди меняются, взгляды расходятся. Нам уже не по десять лет, чтобы косички друг другу плести и играть в секретики. Пора вырасти.       — С чего ты вдруг стала такой жестокой? Неужели это Александр так на тебя влияет?       — Не нужно никого привлекать в наши отношения. Никто ни на кого не влияет. Я просто, наконец, осознала, что хочу в этой жизни. Не кто-то другой, а именно я.       — Ты уверена? — с надеждой в глазах произнесла Элиза, продолжая сидеть, наблюдая за тем, как Агата уже завязывала пуанты, закончив с коленом. — Что-то серьёзное? Или профилактика?       — Как никогда, — Агата взяла вещи и проверила, чтобы ничего нужного не осталось, за чем стоило бы возвращаться. — Немного побаливает, но здесь нет ничего страшного.       Она и сама на это надеялась, но на подсознательном уровне понимала, что так просто никогда и ничего не начинает болеть. За этим всегда будут последствия, некоторые из них могут быть и необратимыми.       — Хорошего дня, — напоследок сказала Агата и поспешила выйти, поскольку времени до занятия оставалось не так много, как того хотелось бы.              Она порой не понимала, почему Элиза всё пытается вернуть прошлое, которое уже давно нельзя склеить. Они долгое время поддерживали друг друга, но пора уже было пойти своей дорогой. Может, со стороны Агаты это и выглядело эгоистично — думать только о себе, — тем не менее всё стоило того. Раньше она жила ради других, теперь стоило поделать что-нибудь и для себя.       Направляясь по коридорам, она лавировала между идущими людьми, но иногда — уже, скорее, по привычке — не опиралась на ноющую ногу. Быстро преодолев расстояние, Агата вошла в зал, где уже все собрались и каждый стоял в своей группе. Через пару минут зашла мадам Бьюсте с добрым выражением лица, что очень редко появлялось — и только если ей нравилось то, что сейчас происходило.       — Мои поздравления, девочки, — с порога начала женщина, а все присутствующие тут же затихли, сосредотачивая своё внимание только на словах преподавателя. — Кордебалет предстоящего спектакля вас ждёт.       Многие обрадовались такой новости, но вот Агате она не сильно и понравилась. Будучи когда-то солисткой, хоть и непродолжительное время, она не особо довольствовалась вестью, что нужно у кого-то быть на подтанцовке. Однако на большее она и не рассчитывала, ведь, уйдя с прослушивания на главную женскую роль в «Жизель», всё себе испортила. А может, это началось ещё и на последнем выступлении в турне.       Хоть ей и сейчас всё нравилось, внутреннее чувство лидера никак не унималось, постоянно говоря, что этого недостаточно, должно быть гораздо лучше. Это так порой изматывало, что Агата и не знала, как правильно себя вести. Начавшиеся вдруг проблемы со здоровьем не сулили ничего хорошего.       — После занятия вас будут ждать в швейном отделе, чтобы снять мерки, а дальше мы будем готовиться к выступлению.       После того, как мадам договорила свою заготовленную речь, урок начался с разогрева у станка. Когда начинала играть сопровождающая музыка, Агата порой забывалась; все проблемы резко отошли на второй план, становясь совершенно неважными.       Агата трудилась над собой, чтобы получать удовольствие от тренировок, но при этом не уходить глубоко в себя и выполнять все указания. Получалось, конечно, раз через раз, но она прилагала к этому максимум возможных усилий, и они постепенно начали оправдываться.       Мадам Бьюсте, казалось, издевалась, как могла, потому что такой интенсивной тренировки у них не было давно. А на первый взгляд, у неё было такое хорошее настроение, не могло же оно так быстро испариться. Кажется, Агата уже стала считать минуты, когда же закончится эта проклятая тренировка, выжавшая все оставшиеся соки, а день только близился к полудню.       — Молодцы, на сегодня окончено, — вместе с этими словами прозвучал последний аккорд. — Напоминаю, что после того, как приведёте себя в порядок, обязательно сходите к швеям.       Все вяло кивнули и поплелись на выход, перебрасываясь обрывками фраз, которые меркли за прерывистым дыханием. Агата вышла в числе последних, задержавшись из-за того, что никак не могла найти, куда положила телефон. В последнее время он стал неотъемлемой частью жизни, хоть и до этого им являлся.       На сегодня больше уроков не предвиделось, а вот завтра придётся пробыть здесь чуть ли не с самого утра и до позднего вечера. Но сейчас об этом думать не хотелось, ведь это будет потом, а сейчас оставалось одно дело, а дальше она полностью свободна.       Сходив в раздевалке в освежающий душ и переодевшись в обычную одежду, состоящую из футболки и спортивных штанов, Агата направилась в подвал, чтобы её измерили, да и давно с Рэйчел не получалось увидеться.       Когда она спустилась, то увидела столько народу, что никуда не было двинуться. Кое-как проскользнув мимо, стараясь никому не наступить на ноги, Агата пристроилась рядом с Рэйчел, которая стояла и что-то записывала.       — Привет, — томно прошептала Агата над ухом подруги, а потом отошла, чтобы ненароком не получить в живот локтем, взлетевшим в ту же секунду.       — Агата, нечего так пугать! Привет, думала, увижу тебя в числе солисток, что изменилось?       — Да в целом ничего. Немного налажала в прошлом, но ничего страшного.       — Вижу, что кто-то начал по-другому мыслить и оценивать ситуацию. Приятно удивлена, — Рэйчел отвернулась, чтобы продолжить записывать то, что говорила Флоренс, ходившая вокруг тумбы, где стояла одна из балерин.       Агата смотрела, как легко это делала Флоренс, и вспоминала свой опыт, который теперь вызывал улыбку на лице. Она и не думала, что пойдёт следующая, потому что пролезла вперёд только для того, чтобы поздороваться с Рэйчел. Но после того, как она её подтолкнула, ступила на тумбу, разворачиваясь лицом к собравшимся внизу.       — Ой, а можно мне её измерить? — послышался знакомый голос, а потом рядом с Рэйчел появилась фигура Александра. — У меня в этом деле свои счёты.       Агата прищурилась, глядя на парня, а потом угрожающе мотнула головой.       — Только не давайте ему в руки сантиметр. Он ещё хуже меня это делает.       — Хочешь проверить?       — Обязательно, но как-нибудь в другой раз.       — Такое упускаешь, Агата, — Александр наигранно вздохнул и разочарованно покачал головой.       — Потом как-нибудь наверстаю упущенное.       — Так, голубки, перестаньте уже, — вмешалась в разговор Рэйчел. — Сбиваете с работы.       Александр и Агата замолчали, хоть и вперили друг в друга взгляды, но балерина быстро сдалась первая, отводя его, когда уже не хватало сил, чтобы смотреть на парня. Когда с замерами было покончено, она спустилась и подошла к Александру, который сразу же заключил её в объятия. Уткнувшись лицом в грудь, Агата пробормотала:       — Ты почему здесь?       — Всё по одному: замеры.       — Хочешь, я тебя замерю? — Агата подняла голову и не успела посмотреть на парня, как засмеялась.       — Как бы сильно ты мне не нравилась, но нет.       — Вредина, — буркнула девушка, поднявшись на носочки, и быстро поцеловала Александра, а потом направилась на выход, но не успела сделать и шаг, как её дернули за руку обратно.       Агата влетела в мужскую грудь, а потом почувствовала, как её губы накрывают жадным поцелуем и проводят рукой по скуле, спускаясь к шее. И каждый раз ей казалось, что ноги подкашиваются, а воздуха вокруг становится всё меньше и меньше. Это чувство Агате нравилось, даже слишком, и никак не хотелось с ним расставаться, но это пришлось сделать. Отстранившись от Александра, она кратко улыбнулась, покосившись взглядом в сторону двери.       — Мне нужно идти, я хотела ещё потянуться сегодня. Если закончишь раньше, то ты знаешь, где я буду.       — Не впутайся только в неприятности, маленькая Харрис.       — Фамильярничаем? — постаралась повторить Агата интонацию, с которой это порой говорил Александр. — Да и когда это я попадала в неприятности?       — Тебе по пальцам пересчитать? Боюсь, что их не хватит.       — Никуда я не попадала — и точка.       — Но никто этого не исключает. Сегодня всё хорошо, а завтра… кто знает, что будет завтра.       — Не отбирай у меня работу! Нагнетать — это моя сфера, а не твоя.       — Всё-всё, иди уже.       Агата закатила глаза и не стала ничего на это отвечать, направившись на выход. Поднявшись с подвала, она взяла оставленные вещи и пошла в другое крыло, где находилось небольшое помещение для самостоятельных занятий. Хотелось немного отодвинуть возвращение в дом, поскольку постоянное присутствие рядом напрягало, а когда это была Джоселин, которая без умолку что-то спрашивала или рассказывала, то вдвойне хотелось отсрочить этот момент. Как бы она её не любила, но порой уставала от компании, и нужда побыть одной увеличивалась колоссально.       Когда она поднялась, то никого там не застала, чему несказанно обрадовалась, поэтому, оставив вещи в углу, достала из сумки беспроводные наушники, а из кармана — телефон. Подойдя и взяв коврик, Агата уселась на пол и включила музыку, чтобы чем-то занять мысли.       Балерина неспешно стала разминаться и растягиваться, стараясь прорабатывать каждую мышцу. На занятии всё же не удавалось затронуть все группы, поскольку время было ограниченно, зато сейчас его хоть отбавляй. Упор больше заострялся на ноги, ведь в последнее время именно они больше всего тревожили, поэтому и укрепление стоило начинать с них.       Музыка продолжала сменяться с более быстрой на плавную и наоборот, а Агата всё так же тренировалась, хоть и тренировкой назвать это было сложно. В теле отзывалась приятная боль, ощущение которой не хотелось терять. Однако сидеть здесь вечно она не могла, ведь нужно было возвращаться в дом, да и отдохнуть перед завтрашним днём не мешает. Он обещает быть насыщенным.       Агата достала из ушей наушники и посмотрела на время, надеясь, что Александр уже освободился. Но ни сообщения, ни тем более звонка не было, значит, ей придётся ехать домой одной. Что ж, это не так уж и плохо, ведь сама же хотела побыть одна.       Дорога домой не заняла много времени, и когда она переступила порог, то тут же услышала, как кто-то ругается. Интерес победил, поэтому, стараясь как можно тише ступать, Агата подошла к дверному косяку и слегка выглянула, чтобы разглядеть споривших. Почти сразу же ей удалось узнать, кто это был: Джолин и Чарльз, стоявшие друг напротив друга по разные стороны столешницы.       — Ты не можешь так поступить! Это не твоя собственность!       — Могу. И ещё как сделаю. Этот дом никому не сдался, только зря деньги на него переводим, пора вложиться во что-нибудь стоящее, а не пытаться ухватиться за воспоминания о давно почившем человеке.       — Думал, что на этот счёт скажет Агата? Это всё же её собственность.       Постепенно тон начинал снижаться, и разговор продолжился без криков, как это было до появления Агаты.       — Это уже мои личные дела, которые я буду обсуждать именно с ней.       «Как он смеет о таком говорить? Я вновь обрела дом, а он хочет его отобрать и продать?! Пусть только попробует!»       Агата не хотела пускать это на самотёк, поэтому, оставив сумку в углу, прошла на кухню, привлекая к себе внимание. Кивнув головой в знак приветствия Джолин, она тут же устремила недовольный взор на Чарльза, который — отдать должное — выдержал его.       — И когда ты меня собирался посвятить в свой план? Или когда уже все документы будут на руках?       — Агата, не нужно вести себя так вспыльчиво. Никто ещё ничего не сделал, я как раз собирался с тобой поговорить об этом.       — Говори, я слушаю.       Джоселин, что наблюдала за этим, хотела хоть к кому-нибудь обратиться, но, понимая, что никто не удостоит её вниманием, вышла и пошла дальше прибирать дом.       — Пройдём тогда в кабинет, а то кухня не дело для ведения таких бесед.       Агата была полностью согласна, но как же ей не хотелось сейчас заниматься подобным. Единственное желание, о котором она только и думала, — это завалиться в кровать, укрыться с головой одеялом и заснуть, однако Чарльз решил использовать это время совсем по-другому. За это можно было бы и порчу навести.       Пройдя в комнату, она огляделась, желая найти изменения, которые здесь произошли. Только их, к счастью или сожалению, не обнаружилось: каждая вещица стояла на своём законном месте, как и в последнее присутствие Агаты здесь. Она прошла к одному из кресел и села в него, уставившись на Чарльза, который повторил за ней действия.       — Начинай. Я вся внимание. Что ты собрался делать с домом?       — Пойми, что с твоим отсутствием никто не занимался домом, каждый был оставлен на произвол судьбы. Многие уволились, поскольку не видели смысла в своей работе, а другая половина на последних силах. Моё предложение — продать его, ведь это избавит многих от ненужных хлопот и неприятных воспоминаний, а в первую очередь тебя.       — Разве не ты был оставлен следить за ним? Ты знал, что происходит, да и я же не навсегда ушла.       — Никогда нельзя оставлять такой большой дом без присмотра, но и у меня есть свои дела, которые не требуют отлагательств. Я о тебе больше забочусь, понимаю, если бы здесь кто-нибудь жил на постоянной основе, но этого не происходит.       Во многом Агата была с ним согласна, но идти на такой отчаянный шаг она не готова. Только обрести место, куда вопреки всему хочется возвращаться, чтобы потерять вот так просто. Какая-то её часть всё же хотела согласиться и продать, ведь Чарльз прав, что никто не следит за домом, да и ему самому не сильно сдалось всё это. Но воспоминания и счастливые моменты никак не хотели прощаться с этим местом.       — Я подумаю над твоим предложением, но сейчас мне нужно отдохнуть, — почему-то весь пыл, присутствующий пару минут назад, резко испарился и сменился озадаченностью вперемешку с усталостью.       — Конечно, — он кивнул и, когда Агата уже находилась возле двери, чтобы выйти, произнёс: — Я уверен, что ты выберешь правильный вариант.       Харрис одарила его сдержанной улыбкой и поспешила выйти, чтобы очутиться в своей комнате. Забрав брошенные вещи, стала подниматься по лестнице, надеясь никого не встретить. Может, именно сейчас судьба была благосклонна, поэтому она никого не встретила по пути в комнату и поспешила скрыться за дверью.       Не став переодеваться, Агата сразу же в одежде легла на нерасплавленную кровать, простонав от блаженства, которое накрыло с головой. Глаза непроизвольно закрылись, и девушка провалилась в лёгкую дрёму, часто нарушающуюся ветром за окном или человеком, проходящим мимо комнаты.       

***

      Следующий день начался, когда солнце только-только стало касаться горизонта. Агата проснулась, однако это произошло далеко не с первого будильника, который она готова была разбить об стену. Совершая медленные действия, чтобы собрать вещи, Агата, совершенно заспанная, не пыталась понять, какой именно предмет отправляется в сумку, поэтому она очень надеялась, что взяла всё нужное.       На завтрак не пришлось тратить много времени, потому что Джолин позаботилась об этом ещё с вечера. Перед выходом она остановилась напротив полки, где лежали ключи от машины, и решила, что сегодня самое время их ввести в пользование.       — Думаю, никто не будет против, — беря ключи, проговорила Агата и поспешила, чтобы не оказаться стоящей в пробке, хоть и это не могло не обойти её.       Попасть в утреннюю пробку, кажется, считалось неким обычаем, которое очень редко нарушалось. Почти всю дорогу до академии Агата пребывала в неком чувстве эйфории из-за того, что вновь села за руль автомобиля, и ощущала всем телом этот морозный и взбадривающий ветер из открытого окна.       Найдя свободное место и припарковавшись, она поспешила зайти в здание и направилась в сторону раздевалок. Ничего не менялось, всё шло своим чередом. Будто она попала во временную петлю, только мелкие отличающиеся детали помогали удостовериться, что жизнь не остановилась, а продолжала неумолимо идти.       Первое занятие было у Логана Хэндерсона; порой казалось, что он проводит в академии всё время, которое только у него есть. Как не придёшь, преподаватель уже там, а когда уходишь, то он постоянно что-то репетирует или отрабатывает. Порой Агата завидовала его вовлечённости в своё дело и хотела так же, надеясь, что когда-нибудь настанет это время.       Проделав привычные вещи — поправление причёски и манипуляции с коленом, — Агата пошла в сторону зала, где уже многие начали собираться. Мистер Хэндерсон преподавал современный танец, где многие чувствовали себя не в своей тарелке, тем не менее это являлось неотъемлемой частью всего процесса. Зал приходился достаточно большим, чтобы вместить в себя две группы и чтобы никто ни с кем не сталкивался.       Наверное, единственное, что нравилось Агате на этом занятии, — это то, что не нужно было надевать пуанты. Да и к одежде никто ничего не предъявлял, хоть где-то была отдушина и не нужно приходить «при параде». Поэтому любимая белая однотонная футболка и спортивные штаны сегодня были надеты на ней.       Сначала проходил разогрев, где заучивалась лёгкая связка, помогающая проснуться и втянуться в процесс, а затем брались отдельные элементы и усложнялись, становясь более интересными и красочными.       — Таз не разворачиваем, только корпус, и плавно опускаемся. Не гремим костями, — голос разносился по всему залу, иногда даже перекрывая музыку.       И ещё один плюс занятий с мистером Хэндерсоном — это то, что музыка включалась современная и не была вариацией фортепиано.       — Теперь прокручиваем ногу и тянемся за ней. Сначала носок, а потом идёт корпус.       К концу занятия маленький набор нескладных движений становился продолжительной связкой.       — Разделяемся по три человека, и каждая группа сейчас будет повторять только что выученное. Вперёд, — преподаватель развернулся, давая всем время немного отдохнуть, а сам направился, чтобы выбрать новую музыку.       Когда же все распределились, группа, где и была Агата, вызвалась танцевать первой. Быстрее отстреляешься — быстрее отстанут, видимо, примерно этого мнения и придерживались сейчас согруппники балерины.       — Готовы? — задав риторический вопрос, мистер Хэндерсон включил музыку, став наблюдать за выполняющими и выделыванием каждого движения.       Связка начиналась на воздухе, постепенно опускаясь и так же поднимаясь. Движения, как и музыка, набирали темп, становясь более резкими, угловатыми, но не лишёнными изящества. После первого повторения последовало ещё одно, а потом и ещё. Силы всё стремительнее стали покидать тело, но оставалось совсем немного.       — Агата, переноси вес тела, хватить халтурить! Поворот должен делаться полностью. Доводи колено до конца.       Балерина прекрасно понимала, почему не может выполнить движение полноценно, но всё равно попыталась его сделать. Однако на половине элемента почувствовала резкую боль в области колена, поэтому не удержалась и упала на пол. Ничего не понимая, она попыталась встать, только каждая попытка заканчивалась ещё большей болью.       Вокруг столпился народ, а перед ней присел мистер Хэндерсон, пытаясь разглядеть, что случилось. Он посмотрел на Агату, которая только что и делала, как смотрела на свою ногу. Тут же в его голове сложилась половинка пазла, но до полноценной картины было слишком далеко.       — Ты чего не сказала, что болит? Теперь надейся, чтобы ничего серьёзного не было.       Всё остальное для Агаты прошло как в тумане, поскольку она ни капельки не понимала, что с ней делают и куда ведут. Голова была забита только одной мыслью: «Неужели это конец?» Наступать на ногу стало неимоверно больно и чуть позже стало казаться, что и двигать ею просто невозможно. Это ещё больше вводило в испуг, мешающий мыслить трезво.       Через час Агата уже сидела в больнице и ждала, когда в палату вернётся врач и скажет, что случилось, потому что опухшее колено ни капельки не обнадёживало. Рядом сидел преподаватель, иногда отвлекая, когда замечал, что Агата слишком сильно уходила в себя. Но она не очень и вслушивалась в его слова, ведь толку от них не было, как теперь и от неё самой.       «Вот и вляпалась в неприятности».       Слёз уже не было, выплакала ещё по дороге сюда, только опухшие и красные глаза всё ещё напоминали об этом. Агата теребила кольцо на пальце, которое должно было помочь упокоиться, однако это никак не помогало. Неизвестность давила, а каждая проходящая минута скапливала в себе всё больше отчаяния. Когда дверь в палату открылась, балерина с надеждой посмотрела на врача, но, увидев его неутешительное выражение лица, поняла, что плохого не избежать.       — Нужна будет операция, — с ходу сказал врач.       Агата думала, что слёз больше нет, но после услышанных слов они полились с новой силой. Она только обрела что-то наподобие счастья, но всё опять пошло по одному месту. Будто где-то сидит человек, пишущий истории, и который никак не хочет, чтобы чёрная полоса полностью убралась из её жизни.