Престарелые инвалиды

Он не дышит, стоит, смотря на мир ненастоящими глазами, он во всём его проявлении смеётся в шуме листвы, подмигивает блеском в речных камнях. Конечно, для Мадары приятно вспоминать яркого и дышащего жизнью младшего брата, вспыльчивого и изрядно своенравного огонька во тьме и пыли. Ветер дует наотмашь, гонит пепел и дым костей, а его хвост чёрной полосой развивается, как знамя, над вытлевшем плато. Ему приятно вспоминать его зрячим. Но ведь те несколько минут, тяжёлых, десятитонных минут, отпечатались в голове раз и навсегда, что не выбъешь, спустя года, никогда не забудешь. Будто жертва Изуны напрасна, ведь мир с Сенджу заключён, мечта дала фундамент, а маленькая, такая важная для одного лишь человека, могилка стоит на поляне, на которую очень слабо прорывается свет, где мох порос на несколько сантиметров, а трава необычно шелковистая, как и сам младший Учиха. Ему клан, как семья, ровно как и Хашираме, да вот только Мадара - особенный при любом раскладе, его старший брат всегда знал и другую сторону жгучего воина. – Нии-сан, за окном есть цветы? – Нет, Изуна. – Очень жаль, я бы хотел остаться здесь, с тобой, а не в земле. – Ему прошептали, еле дёрнув пушистыми ресницами. – Неужели цветы это то, что делает могилу могилой? – Смотря какие. – Задумчиво, так, словно ответ не подразумевал варианты "да" или "нет". – Какие бы ты хотел? – Я бы хотел чтобы у моей могилы были воткнуты головы мёртвых Сенджу. – Изуна хрипло хихикнул, удовлетворённый своей идеей, он, кажется, уже расслабился на руках брата, как это обычно бывало. – Космея. Ах, летняя космея, ты ли не сестра такого же дитя лета, гаснущего на чужих руках? Это лето умирает после весны, холодной, не подающей надежд, а после качает красными ветвями плодоносная осень, плачет, кажется, раз, и навсегда. И ведь, после всей суеты с миром и деревней он вернулся туда только осенью, вместе с Хаширамой, то ли напросившимся, то ли Мадара его сам позвал, уже не помнится, помнит лишь то, что из них двоих проронил несколько слёз именно Сенджу, присевший рядом. Он проводил рукой по камню, что верно вызвало мимолётную ревность у Учиха за спиной, извинился перед братьями и небом, наверное, опал с листьями тогда так идущем ему к лицу сезону. – Мог ли я что-то изменить? – Он бурчал себе под нос, теребя в каком-то выдуманном стыде рукав хаори, на что Мадара со вздохом разводил руками. – Кто знает, Хаширама. – Он сел рядом, положив руку на плечо другу так, словно это у него тут помер брат. – Может, и мог бы, кто знает, может.. – Он сглотнул, не желая встречаться взглядами с поднявшим глаза Сенджу, заострил внимание на беленьких цветах рядом. – Так должно было случиться. – Продолжил он совсем осипло, ощущая как к горлу подкрадывается горечь. – Перестань себя винить. Оба затихли, окунувшись в мысли. Хаширама нахмурился, сложив руки на коленях в замок, а Учиха, кажется, начал проигрывать в голове уже сотый сюжет спасения брата, всё сходя к тому, что наверное судьба его ой как не любит. Да и рука на чужой спине, то ли убрать уже затекающую конечность, то ли успокаивающе прогладить, как обычно он делал Изуне. – Расскажешь мне про него? – Неожиданно резко выдал Хаширама, будто вырвав из длинного головного монолога, вопросительно уставился на собеседника с лёгкой улыбкой. – Зачем тебе? – Не то чтобы Учиху волновал действительный мотив Сенджу, его мысли уплыли уже в библиотеку воспоминаний, выбирая что-то как можно более говорящее, а сказать ему об Изуне есть много чего. – Я жду. – Улыбчиво полу-шёпотом его “укорили”, ведь такие люди, как Изуна или Хаширама, определённо не любят отвечать на заданный вопрос по-человечески, и уселся поудобнее, подобрав под себя ноги. Изуна был.. Космией. Он из дальнего космоса и прибыл с небосвода, маленькая звёздочка, пламенная и нестерпимо яркая, заявляющая всему миру: “Вот он, я! Я готов кинуть вызов любому!”. И ведь кидает, стремится настичь и молнией проскакивает меж огней деревни. Мадаре кажется, он живёт вместе с ним в Конохакагуре но Сато, просто затерялся в уличных лампах и блеске на закате окон, он здесь, может заговорить с ним, но наверное обиделся смертельно навечно из-за сложившихся мирных обстоятельств. А обижаться младший Учиха умел, например когда Мадара по неострожности прокритиковал его стряпню, но ведь тот правда совсем не умеет готовить! И насупится, надует пухлую губу и выйдет “подышать”, как малый ребёнок, бывает же. А ведь старший всё равно доест до последней крошки, как самый лучший брат.. – Будто ты у нас отлично готовишь! – Выдал смешок слушатель. – А ну! – Слушаю-слушаю, лучший брат. Ну уж точно получше всяких Сенджу. Изуна любил слушать всякие истории перед сном, когда они ещё были маленькими, любым верил настолько наивно, что Мадара иногда мог завраться и придумать такую околесицу, что стыдно до сих пор. “ – Это правда, что между двумя солнцами живёт мышь? – Конечно! – Такая же, какую мы сегодня нашли? – Нет, она большая и ещё.. синяя! – Почему она синяя? – Изуна заблестел большими тёмными глазами из-под одеяла, увлечённый историей настолько, что начал побаиваться какой-то там синей крысы. – Потому что… – Кажется, старший загнал себя в ловушку и не может придумать причину. – Никто не знает! – Извернулся. – Говорят, что те, кто узнавал, их убивали! – Ах! – Испуганно вскрикнул мальчик и закутался сильнее. – Изуна, Мадара, спать! – Приказал отец со внутреннего двора и снова засел за заточку катаны. – Чтобы не слышал вас, полуночники.” Это был вечер перед днём рождения Изуны, он тогда всё боялся, что к нему придёт синяя крыса и держался за рукав юкаты брата, всё бегая с ним то тут, то там. А ещё тогда он насмотрелся на пришедших его поздравить ниндзя с длинными хвостами на головах, мелькающие как тени среди стволов, они побудили малыша захотеть себе такие же. А ведь Мадара даже и представить теперь его не может без длинных волос, ровно как и себя или Хашираму, но последний согласился, что младшему Учиха очень шло. А потом, под вечер, Таджима очень ругал старшего, что тот так напугал своей синей крысой… – Эй, а разве это не моя историю про крысу и две звезды? – Сенджу надулся. – Я её доработал! – Ему утвердительно ответили, а после осеклись, глупость же, не стоит так реагировать. – Тебя волнует это спустя столько лет? – Вор! – Да, заткнись! Осень помрачнела, не любит слушать. А лето после с хохотом вспоминало как было забавно с его стороны так верить, всё припоминал ему эту историю. “А ну поднимайся, а то тебя заберёт синяя крыса” – Он хихикал, стоя сверху после своей победы в тренировке, до жути собой довольный, протягивал руку. – О нет, я так слаб, но ты же защитишь меня? – Смешливо ему ответили, отказавшись от помощи, встали с пыли. – Конечно! – Ему горделиво разулыбались, расставив руки по бокам и выставив грудь колесом.” На этой волне два друга проболтали до позднего вечера, где Хаширама всегда умудрялся вставлять свои пять копеек, а Учиха, прерывавшись, в последние пару раз давал ему щелбаны, ведь он очень старался рассказать как можно больше, когда, если не сейчас! И ведь говорили, что Мадара сильно поник со смертью брата, совсем изменился, но на заборах тоже всякое написано! Когда он без умолку всё болтал об Изуне, кажется, возращался тот весёлый зануда, коим его когда-то запомнил Хаширама, его друг расцветал, такое видеть приятно. – Давай я привью сюда космии, они станут тут сами расти в летнее время. Но как ни странно, те сами там росли, без чье-ей либо помощи, колосились и пели знакомым до боли голосом пламенной звезды. Может, крысы и не было, но вот две звезды рядом - братья Учиха - были всегда. – Простишь меня за то, что я его привёл сюда, Изуна? – В тихой ночи шептал старший, поглаживая могильный камень. – Что бы ты сказал? “Дурак, зачем ты его привёл! Сенджу! Пусть убирается, пока я с ним сам не разобрался!” “Ты ему всё рассказал? Да что с тобой, он же враг, ему нельзя доверять, не допущу чтобы он воткнул нож тебе в спину, нии-сан!” – Я скучаю, знаешь, тебе бы не понравилось. Для тебя клан был семьёй, но я им нероден, что бы ты сказал им тогда? Как ты умеешь, чтобы шли за тобой, как за человеком неба, Изу. – Он поднял взгляд на небо. Оно искрилось и мелькало звёздами, а луна созрела и налилась в полнолуние. – Среди тех ли звёзд ты? По небосоводу, после этих слов, кажется, пролетел белый хвост маленького огонька. Падающая звезда, загадай желание, старший Учиха, утри выступившие слёзы, он отвечает тебе и будет рядом, загадай такое очевидное желание. – Я желаю, чтобы ты был рядом.