***
За ужином брюнет занял привычное место за столом, но не удостоился даже взгляда жены, которая всю трапезу обсуждала с Ларсом и Жераром новое меню. На закате он навестил Вилли, рассказал ему, каким стал плохим мужем, и узнал, что тот вместе с другими шкетами полдня провел в библиотеке, отбирая для госпожи книги по законодательству Мальвы. Перед сном Крэг помолился перед алтарем Великой богини и лег в свою одинокую постель, уткнувшись лицом с подушку, сохранившую запах любимой. Ежевечерняя молитва уже четыре месяца как стала частью его ритуала отхода ко сну. Даже после возвращения жены, брюнет регулярно возносил молитвы Матери Жизни и благодарил за счастье видеться с женой и дочерью.***
Утром я проснулась довольно рано. В окно светило солнце, пели птички, и настроение у меня было замечательное. Спустив ноги с постели, я оглядела спальню и поняла, что чего–то не хватает. Накинув халатик, я посетила ванную, а по возвращении осознала, чего же мне недостает. На месте разбитого вчера столика красовался новенький стол из прочного пластика, но на нем не стоял уже ставший привычным завтрак, и Крэг не желал мне доброго утра. Его вообще не было в спальне. Я вспомнила, что сама лишила его права ночевать на ковре у кровати, и расстроилась. Одевшись, я покормила дочь и с нею на руках спустилась на кухню. Жерар уже хлопотал у плиты, и по всему первому этажу разносились дразнящие ароматы свежей выпечки. За кухонным столом сидели Ларс и Джо. При моем появлении они дружно сползли на пол. Повар поклонился мне и вернулся к готовке. – Доброе утро, мои хорошие, – поздоровалась я и уселась за стол. – Доброе утро, госпожа, – по моему знаку парни поднялись и снова заняли стулья. Разрешение сидеть в моем присутствии на стульях действовало только на кухне. Я ввела это правило во время одержимости Крэга. Подобное разрешение действовало и в лагерной столовой. – После завтрака я еду в город, вернусь к обеду. Я решила последовать твоему совету, Ларс. Джо, твоя задача вывести Джину на прогулку, – сказала я, передавая ребенка юноше. – Будет исполнено, госпожа, – кивнул раб. – Жерар, я есть хочу, – жалобно мяукнула я. Парни едва сдержали улыбки. – Уже несу, госпожа, – передо мной материализовалась тарелка ватрушек. – Жерар, ты с Тони сговорился? Я же лопну, - притворно ужаснулась я. – Мы вам поможем справиться с угощением, госпожа – невинно произнес медик и цапнул горячую ватрушку с тарелки. За что получил легкий подзатыльник. Он уже неплохо изучил меня и знал, когда можно наглеть, а когда не стоит.***
– Чего желает, госпожа? – поинтересовался у меня администратор дома увеселений. – Подбери мне мальчиков от шестнадцати до семнадцати лет. Тех, кто пробыл здесь не более двух недель, – велела я. Через минуту передо мной выстроились две группы юношей. – Выбирайте, госпожа. Слева семнадцатилетние, справа шестнадцатилетние. Я окинула взглядом тройку семнадцатилетних и указала пальцем на крайнего. Из восьмерки шестнадцатилеток я выбрала самого крепкого. Юный проводник отпер дверь в игровую, вручил мне ключ и, пожелав приятной игры, собрался удалиться, но я велела ему войти в комнату вместе с остальными. – Простите, госпожа, но я пока не гожусь для игры, – испуганно изрек мальчик. – Сколько тебе лет? – холодно спросила я. – Четырнадцать, госпожа, - проговорил он, осторожно отступая, пока не уперся в грудь «шестнашки». – Ты совершеннолетний, значит, годишься. – Худенький шкет послушно вошел в игровую, и я заперла дверь. Что делать с таким обилием малолеток я заранее не решила, поэтому несколько растеряно оглядела своих избранников. «Ну, допустим самого старшего можно и поиметь. Вон, какой здоровый, по виду ему и все двадцать дашь. С пятнашкой, я потом определюсь, что сделать, а вот мелкого, пожалуй, просто потискаю», – подумала я. Игровая в этом борделе ничем не отличалась от таких же комнат в других заведениях подобного рода. Кровать с креплениями для фиксации, столик с инструментами, кресло и душевая кабина – вот и вся обстановка. – Подойди, – махнула я мелкому, садясь в кресло. Шкет приблизился и бухнулся на колени. – Зачем ты это сделал? Вставай немедленно. Подняв паренька на ноги, я запустила ему руки под рубашку, погладила по торчащим лопаткам, пересчитала ребрышки, пощекотала живот и отпустила восвояси. Икая от смеха, шкет поблагодарил меня за ласку, поклонился и ушел. Возбуждать его я даже не пыталась, сразу определив для себя, что это совсем ребенок. Его товарищи по несчастью таких материнских чувств у меня уже не вызывали. «Шестнашка», рослый парень, на голову выше меня, смотрелся лет на восемнадцать, а «Семнашка» и того старше. – Ты, сделай мне ланет, – я кивнула «Семнашке» и повернулась к «Шестнашке», – а ты – бери смазку и неси сюда. Старший парень нырнул под юбку и принялся за дело. Работал он очень старательно, но не слишком успешно. Во всяком случае, его потуги меня не впечатлили. Его товарищ поставил на ближний к креслу край стола баночку лубриката и склонился в поклоне. Спустив с юноши штаны, я обмакнула пальцы в смазку и проникла в него. Не смотря на юный, по моему мнению, возраст, раб оказался хорошо растянут и очень отзывчив на ласку. Вводя пальцы в его нутро, я гладила торс и пощипывала соски. Быстрее, чем я рассчитывала, он попросил разрешения кончить. Я милостиво позволила и после оргазма выставила свою жертву за дверь. – Хватит мучиться, вылезай, – окликнула я оставшегося юношу, приподнимая подол. – Я уже поняла, что ты не умеешь ублажать женщин. – Простите, госпожа, – раб выбрался из-под юбки и сел на колени, виновато потупившись. – Для наложника ты не слишком умел, – заметила я, смахивая с его плеча невидимую пылинку. – Я не наложник, госпожа. Я профи, - ответил он, не поднимая глаз. – Вот как? Не знала, что таких юных профи отправляют в бордель. Что же ты натворил? – Моей госпоже не понравилась клумба в саду, которую я разбил к ее дню рождения. – Значит, ты садовник? – уточнила я. Юноша кивнул. – Ладно, раздевайся, и я в тебя поиграю. Надеюсь, стонать и выгибаться ты умеешь? – Да, госпожа, – радостно ответил раб и, вскочив, принялся торопливо стаскивать с себя одежду. Такого удовольствия он больше никогда не испытывал. Его гладили, пощипывали, ласково трогали за все места, и, наконец, уложив в кресло, мягко поимели в зад. Первый и последний раз в своей жизни он излился от голой женской ручки, ласкающей его стояк.***
–Привет, – поздоровалась я с крепким молодым шатеном, стоящим за прилавком моей аптеки. – Доброе утро, госпожа, – поклонился мне профи. – Тебя зовут Дейл? – парень кивнул. - Дейл, мне нужно сделать вот такую мазь, – я протянула ему листок с рецептом. – Надеюсь, ты умеешь изготавливать лекарства? – Да, госпожа, – парень взял бумагу и прочитал текст. – Это очень простая рецептура. Мазь будет готова к вечеру. – Очень хорошо. С сегодняшнего дня ты вместо Феба обедаешь за моим столом в особняке. Ликса я сама предупрежу. – Благодарю за милость, госпожа, – раб склонился в низком поклоне. – Собери вещи для моей дочери по этому списку и привези в полдень в особняк. Счет выстави Крэгу. – Слушаюсь, госпожа. Я кивнула и толкнула дверь в подсобные помещения. Войдя в кабинет, я ощутила дежавю и в замешательстве замерла на пороге. Как и четыре месяца назад, на столе рядом с полупустым тюбиком лежал голый заплаканный белобрысый подросток, а здоровый парень яростно в него вбивался. Только присмотревшись, я сообразила, что в тюбике обычная смазка, а в активной роли не Крэг, а его племянник. – Ликс, и давно ты насильником стал? – ехидно спросила я. – Значит, это у тебя семейное? – Госпожа? – удивленно уточнил Феликс, останавливаясь на половине движения. – Феб, тебе нравится то, как тебя любит Ликс? – спросила я, пропуская сквозь пальцы светлые волосы жертвы. Юноша покачал головой. – Феликс, отойди от Феба. Детка, а с кем ты предпочитаешь заниматься любовью? – С Дейлом, госпожа. Он ласковый, - мяукнул блондинчик и потерся о мою руку. – Одевайся и возвращайся к работе, Феб, – парнишка схватил одежду и шмыгнул в душ. – Простите, госпожа, – бухнулся передо мной на колени племянник моего мужа. – Феликс, ты нарушил одно из главных правил моего дома, – юноша склонился к самому полу, чувствуя недоброе. Всего второй раз со дня покупки я назвала его полным именем, а это, по его мнению, не предвещало ничего хорошего. – Изнасилование я караю очень жестоко. Крэг до сих пор расплачивается за свои действия, совершенные в состоянии одержимости. Я так понимаю, ты грубо используешь Феба уже четыре месяца? – Да, госпожа. – Неужели тебе доставляет удовольствие мучить это небесное создание? Я вчера попробовала с Фебом поиграть и не смогла поднять на его руку. Как вообще у кого-нибудь может появиться желание причинить Фебу боль? Он же как маленький котенок, его бы тискать и гладить… Юноша молча сверлил взглядом пол. – Разве я или Вилли брали тебя так жестко? – Нет, госпожа. – В наказание я запрещаю тебе любые сношения сверху до приезда моей дочери. Пока не научишься заботиться о своем любовнике и прислушиваться к его пожеланиям и нуждам, быть тебе нижним. – Понял, госпожа. – Я не стану зверствовать и объявлять на тебя охоту, но если подобное повторится, берегись. Я специально выберу самую жестокую госпожу и продам тебя ей в мужья. – Благодарю, госпожа. Такого больше не повторится, госпожа. – Сегодня ты привезешь на обед Дейла. Пока Фебу не исполнится двадцать лет, я запрещаю ему появляться в особняке. – Понял, госпожа. Я кивнула и поехала домой. По дороге я еще раз прокрутила в голове вчерашний скандал и решила, что Крэг не так уж и виноват, а значит, ему можно простить и другие прегрешения.***
– Ларс, ты оказался прав, – объявила я, входя в медкабинет. – Все дело в моем воспитании. – Госпожа ездила в бордель? – медик отвернулся от стеллажа, на котором что-то искал, и поклонился мне. – Ездила. Я поиграла с юнцами от четырнадцати до шестнадцати лет, и самого старшего поимела сзади. – Как ты себя чувствуешь, госпожа? Я присела на кушетку и прислушалась к себе. Ларс устроился у моих ног и с интересом наблюдал за моим лицом. – Великолепно. У меня нет никаких угрызений совести, никаких сомнений в правильности моих действий, все замечательно. – Я рад за вас, госпожа. – Только почему так получилось? Вчера я не смогла заставить себя тискать шкета, а сегодня повеселилась от души. – Что изменилось, госпожа? – Не знаю. В обоих случаях мне достался семнадцатилетний профи, только бордельный был больше похож на парня… Ларс, все дело в борделе. Там я воспринимаю шлюх не как мужчин, а скорее как манекены для развлечения. А вас, мои милые, я расцениваю, как членов своей семьи со своими характерами и чувствами. Вот в чем дело. – Госпожа решила свою дилемму? – Решила. Я выяснила, что могу играть с любыми рабами, но все же предпочитаю бруталов старше двадцати пяти. Спасибо, за отличную идею, мой умница, – я поцеловала медика в щеку и потрепала его по волосам. – Я вчера была несправедлива к мужу. Обычно он выбирает великолепных специалистов. Думаю, один промах с Фебом ему можно простить. Поднявшись к себе, я прилегла на кровать почитать Кодекс поведения госпожи и незаметно для себя заснула. Попискивание Джины и негромкий мужской голос, мурлыкающий ей что–то успокоительное, потревожили мой сон и побудили открыть глаза. Возле кровати на коленях стоял Крэг и осторожно укладывал ребенка мне под бочок. – Простите, что разбудил, госпожа. Наследница проголодалась. Я немедленно покину твою спальню, а позже принесу вам плеть, – муж начал подниматься, но я придержала его за запястье. Удивившись моей милости, брюнет покорно остался на месте. – Уже полдень? – сонно спросила я, приподнимаясь на локте. – Нет, госпожа. Еще только одиннадцать, - ответил муж, бросив взгляд на часы, висевшие над изголовьем кровати. – Позови Джо или Макса, пусть погуляют с Джиной. Пока тепло, ей нужно чаще бывать на свежем воздухе, - распорядилась я, прикладывая дочь к груди, и Крэг набрал сообщение на браслете связи. – Как твои царапины? – Почти зажили, госпожа. Благодарю за заботу, госпожа. Я провела пальцами по руке мужа, на ощупь убеждаясь, что от вчерашних повреждений не осталось и следа. Только рубец от пореза немного выделялся на гладкой коже. Крэг, затаив дыхание, наблюдал за моими действиями, наслаждаясь неожиданной нежностью. Наевшаяся Джина прервала волшебство момента, с характерным звуком наполнив подгузник. – Можно мне переодеть наследницу, госпожа? – робко попросил мой любимый. В этот момент я окончательно осознала, что все еще люблю этого мальвийца и готова простить его хотя бы частично. – Попробуй. Ты когда-нибудь имел дело с младенцами? – спросила я, передавая ему ребенка. – Нет, госпожа, но я много раз видел, как это делали вы, – мой милый поклонился и ушел в ванную. К его возвращению я приготовила свежие подгузники и детскую одежду для прогулки. Крэг вынес свое сокровище в полотенце и под моим присмотром полностью одел. В дверь постучали. – Войдите, – разрешила я, и в спальню заглянул Макс. – Мой хороший, погуляй с Джиной до полудня. Потом мы с ней, возможно, уедем в лагерь. – Конечно, госпожа, – рыжик принял наследницу из рук ее отца и вышел, прикрыв за собой дверь. Ожидая дальнейших указаний, Крэг преданно посмотрел на меня. В его глазах я увидела море обожания и немного вины, смутилась и перевела взгляд на сбившуюся постель. – Что это такое? – мое внимание привлек маленький крючок, едва выглядывающий из боковой доски кровати. – Это крепление для фиксации раба, госпожа, – ответил Крэг, вытягивая крючок из укрытия. – Одно? – с любопытством спросила я. Подобные вещи мне еще не встречались, и мой интерес был вполне закономерен. – Нет, госпожа, их здесь много. Вы как-то попробовали использовать меня связанным, госпожа, и вам понравилось, - голос мужа звучал очень почтительно. - Поэтому при покупке новой кровати я взял на себя смелость выбрать вариант с большим количеством креплений для разнообразной фиксации. – Показывай, – велела я и облокотилась на изголовье. Возле моего локтя выдвинулись два закрывающихся крюка. Через минуту кровать напоминала рассерженного ежа. – Уверена, что и веревки ты прикупил, – усмехнулась я, прикидывая, как можно применить на практике данное открытие. – Да, госпожа, – брюнет достал из–под кровати небольшой чемодан и откинул крышку. – Я смотрю, ты хорошо подготовился, – сказала я, изучая содержимое. Чего там только не было: веревки различной толщины, наручники металлические и кожаные, ошейники, всевозможные ремешки и многое другое. – Позови мне… Впрочем, для пробы подойдешь и ты. Раздевайся и ложись. Крэг опустил голову, скрывая радость, и принялся спешно разоблачаться. Едва мужчина улегся на постель, его кисти пристегнули кожаными наручниками к изголовью, а ноги растянули на ширину кровати и зафиксировали. Эластичные веревки прошли через множество крюков, обездвиживая мальвийца. Полюбовавшись на роскошного мужчину, крепко привязанного к кровати, я погладила его по скуле тыльной стороной ладони. Мой брюнет расплылся в улыбке, сделавшей его моложе лет на десять. Не удержавшись от соблазна, я поцеловала шею Крэга, прикусила плечо, зализала укус, спустилась поцелуями к груди, лизнула сосок и посмотрела в затуманенные страстью глаза. Боясь спугнуть сладкое наваждение, мой милый даже дышать перестал, тая, как он считал, от незаслуженной ласки. – А ну, дыши немедленно, – я слегка хлопнула его по грудной клетке. – Ни к чему мне здесь задохнувшийся труп. – Простите, госпожа, – Крэг глубоко вдохнул. – Так-то лучше, – я продолжила ласкать мужа, спускаясь все ниже, пока моя ладонь не коснулась впечатляющего стояка. От этого прикосновения мужчина выгнулся, но веревки уложили его на место. – Как интересно. Я разделась и, взяв смазку, потерлась о торс мужа. Он снова вскинулся, и веревка вновь прижала его к кровати. – Не шевелись, – велела я, выдавливая смазку на вздыбленную плоть. – Только дернись, и я опять перееду жить в лагерь. Закусив губу, брюнет мужественно сдерживал желание ворваться в мое тело, пока я очень медленно опускалась на его стояк. Привыкнув к размеру, я сделала пробный мах, прислушиваясь к своим ощущениям. Мужчина глухо зарычал, но удержался в неподвижном состоянии. Никакого отвращения или неприятных чувств у меня не возникло, и я ускорилась. Мой жеребец задрожал подо мной, но пока не двигался, выполняя приказ. – Ты обещаешь быть нежным? – спросила я, проводя кончиками пальцев по его животу. – Да, госпожа, – голос любимого срывался от желания. - Все, что пожелаете, госпожа. – Можешь двигаться, – разрешила я, объезжая мужа. Едва я закончила фразу, Крэг осторожно ударил бедрами. Он чутко реагировал на мои движения, стараясь доставить мне максимум удовольствия. Это было самое нежное занятие любовью, какое у меня случилось после переезда на Мальву. Муж прекрасно понимал, что для меня это первый раз после родов, и делал все, чтобы я не разочаровалась в сексе. Яркий водопад сладкой неги бросил меня на грудь любимого. Я прижалась к нему и крепко обняла. – Крэг, ты неблагодарная скотина, редкостный ублюдок, – шептала я мужу на ухо. Он согласно кивал, но от следующей фразы замер, не поверив услышанному, – но такой лапочка, если захочешь этого, мой любимый. Я шевельнулась, и он ахнул. – Ты не кончил? – Крэг покачал головой. – Почему? – Госпожа не разрешала, и на мне нет кольца. – Зато во мне есть чип. Я поставила его вчера вечером. Когда ты собирался попросить разрешения? – Я надеялся на милость госпожи. – Милый, ты такой наивный, да и я не лучше, – скатившись на кровать, я обхватила его плоть и рукой довела до оргазма. – Благодарю, госпожа, - с чувством произнес мой милый. Этими словами Крэг благодарил не только за секс, но и за возможность показать, как сильно он меня любит. – Интересно, что бы ты делал, если бы я не дала разрешения? – спросила я, расстегивая наручники. – Решил бы свою проблему в душе или навестил бы Вилли, - пожал плечами Крэг. – Почему ты раньше не рассказал о креплениях? – поинтересовалась я, устраиваясь на его плече. – Обними меня. – Я опасался, что госпожу рассердит любой намек на секс, – ответил муж, нежно сжимая меня в объятьях, и спрятал лицо в мои волосы. – Я очень виноват перед вами, госпожа. Поэтому не смею претендовать на вашу постель. Вы и так оказали мне честь, позволив спать на ковре в этой спальне и сопровождать на прогулках. Не каждый муж удостаивается такого внимания. – Обычно я такую вину не прощаю, но сегодня утром кое-что произошло. Я совершила то, что еще вчера считала, не сделаю никогда. По совету Ларса я посетила бордель и поиграла в подростков от четырнадцати до семнадцати лет. Семнадцатилетнего я даже взяла сзади. Никаких угрызений совести я после содеянного не испытываю. Если я могу простить подобное себе, то и ты можешь получить шанс на прощение, – глаза милого загорелись такой любовью, что я подарила ему страстный поцелуй. – Тебе придется извиняться всю свою жизнь за насилие надо мной, но думаю, лет через двадцать ты заслужишь прощение. – Благодарю, госпожа. Я клянусь, что вы не пожалеете о своем решении, госпожа, – с чувством произнес мой брюнет и коснулся губами моей шеи. Нехотя выбравшись из рук любимого, я принялась за его освобождение: – Как ты слышал, после обеда я уеду в лагерь. К моему возвращению перестели постель и вправь мозги Ликсу. Я случайно выяснила, что он на протяжении четырех месяцев насиловал Феба. Я запретила ему сношения сверху до приезда Софии, но, на мой взгляд, этого мало. – Что я должен сделать, госпожа? – весь вид освобожденного мальвийца выражал готовность исполнить любое мое желание. – Ликс слишком дорого стоит, чтобы калечить ему психику. Поэтому я не стану наказывать его, как Чарли в свое время. Сам объясни ему разницу между лаской и грубостью. – Будет исполнено, госпожа. – Пока Фебу не исполнится двадцать, чтоб я его в усадьбе не видела. – Конечно, госпожа. – И еще… Я вчера начала изучать местное законодательство и чувствую, что это чтение затянется надолго. Сделай для меня краткий обзор или закажи справочник по всем вопросам, какие тебе покажутся тупыми или слишком очевидными. Я не хочу снова оказаться в дурацком положении как с Фебом. – Обязательно, госпожа. – Отнеси меня в душ, – попросила я, скорчив жалобную мордочку, – а то меня, кажется, ноги не держат. Счастливый муж легко подхватил меня на руки и понес в ванную. Этой ночью я вновь позволила любимому спать на ковре возле моей кровати.