Нежеланные

После родов врач советует Сергею оставаться дома не меньше года. Разумовский ненавидит это, он привык содержать их с Олегом, вкалывать на работе до седьмого пота, пока Олег подрабатывал внештатным военным кинологом в ближайшей военчасти, а в остальное время занимался домашними делами. А теперь всё меняется с огромной скоростью, теперь Серёжа, как послушный типичный омега вынужден торчать дома сутками, возиться с едва открывшими глазки малышами, готовить обеды. И урывками, иногда, изредка находить свободную от детского плача минуту для того, чтобы поработать. Сергей ненавидит новый порядок, ненавидит этих детей, ненавидит каждую минуту своей жизни. Они с Олегом ищут приёмных родителей с тех пор, как узнали о беременности, но пока – безрезультатно. Оно и понятно, зло думает Разумовский, как вообще в стране с такой экономикой кому-то могут быть нужны двое грудных малышей. Если бы не Олег, Сергей свихнулся бы в первый же день. Они это не планировали – обследовались ещё в юности, Олег бета, Сергей бесплоден, шансы нулевые. И когда вдруг Сергей начал регулярно блевать и жрать ненавистных креветок тоннами, никто из них даже не подумал на беременность – ну, может траванулся чем, с кем не бывает. Но ко врачу сходить решили. То, что Сергей уже на третьем месяце, повергло обоих в глубочайший шок. Разумовский закатил истерику прямо в кабинете усталой доброй врача, которая явно привыкла к таким выходкам пациентов, а потому просто сочувственно похлопала Олега по плечу и оставила их наедине. Почти час Волков убеждал мужчину не делать опрометчивых решений, клялся в том, что они будут вместе, несмотря ни на что. И Сергей сдался, не мог не сдаться, выбора у него не было: аборт на таком сроке – самоубийство, а оставить Олега одного он не мог бы себе позволить ни в коем случае. Так что теперь, когда позади изматывающая беременность с бесконечным токсикозом, болезненные роды, постродовая депрессия и куча истерик, Сергей почти смиряется со всем эти дерьмом. Даже пытается (безуспешно) представить сраное счастливое будущее с грёбаными детьми, висящими на шее тяжёлыми камнем, и единственное, что его держит на плаву – по-прежнему Олег. А Олегу не лучше. Он скучает по домашним заботам, по кулинарным экспериментам, даже по мытью пола скучает. Но он не Серёжа, ему приходится работать семь дней в неделю, чтобы содержать всех четверых, а на Серёжу сваливается всё остальное. Волков знает: вести домашние дела Серёже не сложно, он вкусно готовит, быстро убирается, легко справляется с детьми, даже находит время на подработку. Но они оба недовольны таким положением дел, им обоим бесконечно тяжело от мысли, что эти прихвостни могут остаться с ними навсегда – от этого в груди холодеет, тоска наваливается тяжестью, и всё кажется тщетным. Поэтому Олег с головой уходит в работу, а по вечерам старается обнимать Серёжу так крепко, как только может, чтобы показать, что рядом, несмотря ни на что. Олегу приходится устроиться в военчасть официально, работать больше других, и за пару месяцев вокруг него формируется небольшой круг общения, где ему немного легче: нелюдимый странный Валентин, придурочные Шурик с Вадиком, совсем зелёный Кирюшка и непонятно как оказавшийся здесь майор Дагбаев. С Валентином Олегу спокойнее всего: они работают в паре, им выдают пять собак, и всё своё время они проводят в части. В один пасмурный осенний день, когда даже любимая олегова мрачноватая погода не радует, как обычно, Сергей звонит ему прямо во время работы. Они обговаривали это – отвлекать нельзя ни в коем случае, выходить с поля – тем более, так что Олег отвечает, не отрываясь от бега с препятствиями. Опытный пятилетний немец сам ведёт Олега, поэтому Волков позволяет себе сосредоточиться на звонке. Валентин курит, сидя на груде шин недалеко от площадки, и, наверное, всё слышит, но Олегу сейчас не до этого – Серёжа звонит в истерике. Ничего нового, просто всё накопилось, усталость и раздражение на детей, невозможность нормально работать, отсутствие времени для них с Олегом. Неудивительно, что Серёжа словил нервный срыв. Олегу требуется несколько минут, чтобы оперативно успокоить Разумовского, и он вешает трубку, чувствуя в груди полное смятение. Устало плюхается на лавку рядом с Валей и пускает Джека побегать по площадке с только пришедшим молодняком. Молодняк – что два придурковатых, но смышлёных, пса, что такие же придурковатые Шурик с Кириллом, – носится, вопит, пытается в профессиональность, а от парней слишком явно фонит влюблённостью. – Щенков раздаёте? – бросает Валентин, глядя куда-то вдаль. – А? – Ты говорил по телефону, что вы их скоро отдадите, – замечает он. Олег тяжело сглатывает, отводит глаза. И правда, как щенков, и говорят они о них также. Не дело это, наверное, но, честное слово, это всё ещё неожиданно, всё ещё не любимо и не желаемо, и их нельзя винить: и то, что винить вовсе некого, совсем плохо. – Детей, – коротко бросает Волков и уходит в курилку. Не выдерживает он после обеда. Валентин утащил его в подсобку за частью, и теперь они пялятся в потолок, валяясь на старом диване, и изучают трещины на потолке. – Врачи говорили, что у нас не получится, а мы и рады были, – тихо говорит Олег. – Мы никогда детей не хотели. А вот как получилось... Серёже бы работать, а я вот люблю булки печь. – И как успехи с поисками родителей? – спрашивает Валентин, покусывая какую-то травинку. Взгляд его в потолок такой серьёзный, словно он решает проблемы мирового масштаба. – Хуёво, – честно отвечает Олег. – Были одни, но мы бы таким и щенков не отдали. Дети не виноваты ни в чём, так что будем искать дальше. – Знаешь... Валентин переворачивается на живот, почти нависая над Олегом, и сводит брови, глядя в волчьи глаза. – Мы же с Димой беты. Думали усыновлять. Олег истерично хихикает и растерянно улыбается ему, чувствуя, как где-то внутри загорается тепло. Вечером он летит домой, словно на крыльях, и с порога подавляет желание счастливо завопить: нельзя, мелкие спят. – Серый! – шепчет он в пустоту прихожей. Усталая лисья морда показывается из кухни через секунду. – Привет, Олеж. Разумовский скупо улыбается, встрёпанные тусклые волосы лежат на голове паклей, а под глазами залегли давние мешки. Как же он устал, с сожалением думает Волков, как же хочется ему помочь. – Пойдём, – Олег закрывает за ними дверь кухни и притягивает Серёжу к себе, позволяя расслабить напряжённые мышцы. – В воскресенье придут Валя с Димой. – Гости? Олеж, мы... – Не в гости, – совсем тихо шепчет Волков, и Серёжа, наверное, даже через толстую куртку чувствует бешеное биение сердца. Разумовский тихо ахает, отлипая от Олега, и смотрит с такой надеждой, что у того сердце сжимается. Как же он настрадался, господи, и как же Волков рад, что скоро этот ад закончится. Воскресенье наступает даже слишком быстро, ни Сергей, ни Олег не успевают осознать до конца тот факт, что скоро снова останутся только вдвоём. Дима оказывается очень подходящим Вале человеком – такой же тихий, спокойный, улыбчиво-мягкий. Серёжа смотрит на него с восхищением и осторожно улыбается, кажется, ещё не осознавая до конца всё происходящее. Они с Олегом рассказывают новым родителям всё-всё, что успели узнать за эти несколько месяцев о воспитании детей, показывают пеленание и купание, пакуют несколько пакетов детских вещей, кучу всяких колясок, игрушек, смесей, памперсов, и чувствуют бесконечное облегчение от каждого шага. Девочки тянутся к новым родителям, как к солнцу, наверное, почувствовав, наконец, что они желанны, и маленькая Тома успевает стащить с Димы очки, пока Ника упорно пытается словить татушки на руке Вали. Они уезжают только к вечеру, узнав и записав тонну информации, счастливые до невозможности, и Олег провожает их до машины помогая отнести мешки со шмотками. Когда он возвращается в спальню, Серёжа сидит на полу, уставившись пустым взглядом в стену. Ему потребуется время, думает Олег, чтобы восстановиться и вернуться к работе, а ещё им обоим придётся долго и кропотливо выстраивать заново свои отношения. За эти почти полтора года они не то, чтобы отдалились друг от друга, но встречи урывками, почти полное отсутствие секса и все эти дебильные фильмы по вечерам, чтобы расслабиться... Это точно не то, что им нужно. Олег берёт отпуск на две недели, и сообщает заранее, что снова будет работать внештатно на четверть ставки. Все эти две недели они с Серёжей не вылезают из постели, секс марафоны чередуются с бесконечными разговорами-объятиями-поцелуями, а Олег, дорвавшись до готовки, балует их обоих любимыми блюдами. Всё медленно возвращается в норму, на расстоянии отношение к детям улучшается, иногда Олег с Сергеем даже приезжают в гости к новым родителям, чтобы проведать деток. И Валя, и Дима великолепно справляются со своей ролью, а то, как они привязаны к девочкам, заставляет радоваться за их будущее. ~