Остановись и гори

Сначала Стив слышит её голос в тишине собственной спальни, и у него перехватывает дыхание. — Скучал по мне, большой мальчик? — она звучит хрипло и фантастически правдоподобно, и он открывает глаза, застигнутый этим врасплох, как очередным ночным кошмаром. — Эди? Ты ведь мертва, — он подбирается на кровати, шарит в темноте руками по тумбочке рядом в поисках чего-то тяжёлого. За неимением лучшего хватает лампу, не слишком надёжное орудие, но подойдёт, чтобы выиграть немного времени. — Я не совсем мертва, — её голос заполняет собой всё помещение, она щёлкает основным выключателем, и Стив смаргивает, привыкая к яркому свету. — И я голодна. Сначала он видит рога и крылья: узкие, с ладонь в высоту, неправдоподобно гладкие на вид рога и небольшие совсем, кожистые крылья. Они крепятся к телу Эдит, и он, скользя по ней взглядом, отмечает и испачканную в присохшей крови одежду, и заострившиеся почерневшие когти, и длинный выпуклый белёсый шрам вдоль щеки, и клыкастый улыбающийся рот. Её улыбка такая же светлая и ехидная одновременно, она смотрит, как смотрела на него всегда, с вызовом и теплотой, только лукавых искорок во взгляде стало больше. — Накорми меня, Стиви, — шепчет она, оказываясь совсем близко, голос нежным шёлком щекочет уши, мягким бархатом обнимает за плечи, и сопротивляться ему становится невозможным. — Накорми меня прямо сейчас. Её узкая ладонь гладит его по щеке и скользит к волосам на виске, вцепляется в них, оттягивая голову чуть назад, выставляя в более выгодном ракурсе крепкую шею. Её губы ложатся на кожу, щекоча тёплым дыханием, её зубы вспарывают податливую плоть, её юркий язык прикладывается нижней стороной к ране, собирая первые капли крови. Стив хорошо осознаёт происходящее, хочет оттолкнуть Эди и совершенно не понимает, почему его ладонь, вопреки здравому смыслу, опускается на её затылок, прижимая к своей шее в поощрении. Эди пьёт его кровь, и, помимо прочего, это немного приятно. Стив чувствует себя, словно окутанным облаком сахарной ваты, когда она с улыбкой отстраняется от его пересечённого тонким кривым шрамом горла. — Могу я, — он сглатывает скопившуюся слюну и совершенно не узнаёт свой голос, тихий, низкий, с придыханием, — могу я потрогать их? — Конечно, детка, — Эди лижет его окровавленным языком в краешек губ, придвигается ближе, настойчиво толкаясь самым кончиком в рот, и Стив поддаётся, размыкая губы. Эди целует его властно, грубо, тянет зубами за нижнюю, посасывает верхнюю, царапает клыками мясистую нежную поверхность языка, наполняя их рты солоноватым металлическим привкусом крови. Её крылья на ощупь прохладные и неожиданно гладкие, Стив касается их невесомо кончиками пальцев, боясь слишком сильно надавить на тонкую кожицу, проколоть ногтем, надорвать неосторожной лаской. Эди ёрзает у него на коленях, лижет мокро его щёки, забирается ладонями под домашнюю пижамную футболку, острыми когтями задевая напрягшиеся соски. Стив не может думать ни о чём, кроме её языка, скользящего по кромке зубов, её пальцев, стремительно спускающихся вниз по его подтянутому животу, её дьявольских рогов и упругих крыльев. Ему хочется прикоснуться к ним губами, хочется вылизать от основания до самых кончиков, если она позволит. Он ловит взгляд её тёмных гипнотических глаз, и в голове становится восхитительно пусто. Эди оставляет на его плечах и животе полукружия от зубов, и в тех местах, где она его укусила, Стив чувствует мягкую пульсацию. Эди ныряет раскрытой ладонью под резинку его пижамных штанов, плотно сжимая возбуждённый член у основания, и Стив коротко стонет, откидывая голову назад, чувствительно ударяясь затылком о спинку кровати. — И в самом деле большой мальчик, — хмыкает Эди, плавно опускаясь вдоль его тела, твёрдо сжимает пальцами его мускулистые бёдра. Её дыхание касается покрасневшей влажно подтекающей головки, и Стив вздрагивает. Она собирает кончиком языка липкие капли смазки, трётся губами по всей длине, обжигая поцелуями и оставляя алые разводы. Её рот горячий от его крови, нежный и скользкий, и чертовски опасный. Стиву кажется, что он сойдёт с ума, если Эди продолжит истязать его этой медленной пыткой. Она втягивает головку в рот, намеренно-пошло хлюпая слюной, посасывает, обволакивая губами и щекоча кончиком языка чувствительную щель, и Стив мелко дрожит и запускает ладонь в её беспорядочно вьющиеся волосы, поглаживая мизинцем один из рогов у основания. Эди гортанно стонет, и вибрация расходится волной по всему его телу, скручиваясь узлом внизу живота. Стива подбрасывает и выгибает, когда она берёт глубже, почти невесомо проскальзывая клыками по слишком нежной разгорячённой коже. Это заставляет его толкнуться бёдрами и громко всхлипнуть, вцепиться отчаянно пальцами в её рога, выплёскиваясь глубоко в горло. Эди глотает. Эди надавливает когтями на припухшие следы укусов на его животе и проглатывает всё до капли. Она отстраняется, разглядывая его внимательно: каждую царапину и каждый кровоподтёк, каждый его шрам, оставленный той стороной, и её жадные отметины, поджатый шершавый живот и вздымающуюся волосатую грудь, широкие плечи и нежное горло, испачканный рот и полуприкрытые глаза. Эди выдыхает и заползает на него, распластываясь на сильном теле, обнимая крыльями за плечи. Стив красивый. Стив теперь принадлежит ей, и пошла к чёрту умняшка Уилер. — Эди, — подхватывает он её под ягодицы, тычется носом в изгиб плеча, мягко благодарно целуя. Его пальцы забираются ей под ремень, плавно поглаживая нежную кожу, пока Эди не стряхивает их, оставляя короткий поцелуй на его губах. — Сначала тебе надо поесть, детка, — шепчет она ему на ухо, облизывая от мочки вверх по задней стороне. — Не хочу, чтобы ты потерял сознание в процессе из-за кровопотери.