Остановись и гори

— Мне нужны подавители, — не здороваясь, сообщает Билли, стоит только Эдди открыть входную дверь трейлера с внутренней стороны. Он выглядит взъерошенным, без привычной вылизанности образа типичного альфы, и за букетом перекрывающего феромоны геля для душа и удушающего одеколона, популярного среди альф, Эдди улавливает тонкие нотки его естественного запаха. На скуле Билли относительно свежий синяк, разбитая губа уже не кровоточит, но ещё не закрылась корочкой, готовая лопнуть от любого малейшего натяжения кожи. Эдди не спрашивает, молча пропуская его внутрь и захлопывая дверь. Он достаточно знает о Билли, но катастрофически мало с его собственных слов. Если быть хоть немного внимательным и уметь сопоставлять факты, несложно понять, что с ним происходит, а Эдди очень наблюдателен. — Уже не помогут, — бросает он, скрываясь в своей комнате, и, тем не менее, достаёт из небольшого ящика зиплок с одинаковыми продолговатыми таблетками. От Билли мягко пахнет скорой течкой, и если даже притуплённым обонянием беты Эдди смог её уловить, значит, она начнётся с минуты на минуту. — Когда ты принимал их в последний раз? — спрашивает он, сталкиваясь с нетерпеливым Билли на пороге. Он помнит, что продал ему месячный запас меньше трёх недель назад, у него ещё должны были оставаться подавители, что значит очередную стычку с Нилом, закончившуюся дракой. — Три дня назад, — выдыхает Билли, хватая из его рук пакетик и глотая насухую сразу две. Эдди не понимает, как его ещё не начало выламывать от синдрома резкой отмены, ведь Билли жрёт таблетки в конских дозировках, отрицая свою суть. Он рушит свой организм, медленно убивая, но не Эдди, как дилеру, его за это судить. — Можешь остаться на ночь, — говорит он вместо этого. — Ты уже течёшь. Это не интимное предложение и не жалость даже, просто здравый смысл. Билли хмыкает, откидывая волосы с лица, и согласно кивает. Он понятия не имеет, что его ждёт. У него ни разу не было течки кроме той, самой первой, после которой он сразу сел на подавители. Эдди, осторожно огибая его, выходит в кухню, достаёт из холодильника две банки пива и скручивает косяк из личных запасов. Он не знает, насколько плохо будет Билли, но уверен, что травка хоть немного его расслабит и снимет боль. Его омежий запах за годы подавляющей терапии сильно притупился, и сейчас это даже к лучшему, меньше всего им обоим нужно лишнее внимание от соседей. Билли с молчаливой благодарностью принимает эти маленькие жесты, он не привык к обращённой в его сторону заботе без какой-то подразумевающейся взаимной отдачи или социальной выгоды, но Эдди всегда честен в своих желаниях и бескорыстен в поступках. Эдди всегда просто Эдди. Они успевают разделить косяк, выбрать кассету с музыкой, чтобы не сидеть в тишине остаток вечера, и выпить по половине пива, прежде чем Билли чувствует первые сильные спазмы. Боль растекается от поясницы вверх по позвоночнику, отдаваясь лёгким покалыванием в кончиках пальцев, расходится волнами из солнечного сплетения, обжигая внутренности. Он чувствует запахи острее, и в первый момент это его оглушает. Эдди почти не пахнет, как и любая другая бета, что-то чистое и простое, не срывающее крышу, не забивающее ноздри, не обволакивающее — совсем не то, что ему сейчас нужно, но именно то, что он может себе позволить. Билли тянется к нему, немного влажный от испарины, чертовски напуганный, но тщательно скрывающий это, такой уязвимый и нуждающийся в чужом тепле, и Эдди подхватывает его, заключая в свои объятия. Он мягко и успокаивающе поглаживает его вдоль позвоночника, разминает пальцами сильные плечи, ерошит волосы на затылке, но этой томительной нежности недостаточно. Билли рычит, толкая его на кровать, припадает ртом к губам, вгрызаясь в жадном, всепоглощающем поцелуе, прижимаясь сверху всем телом и пачкая его лицо кровью из лопнувшей губы. — Ты уверен, что хочешь именно этого? — уточняет Эдди, отстраняясь. Для беты секс с течной омегой тот ещё тест на выносливость, а с таким диким и крупным как Билли — самоубийственная авантюра. — Да, — выдыхает Билли, притираясь своим стоящим членом к чужому бедру, чтобы Эдди мог оценить, насколько сильно он этого хочет. — Тебе нужен альфа, — Эдди приподнимается, меняя положение на сидячее, и Билли ёрзает на его коленях, устраиваясь удобнее. — Чёрта с два я подпущу хоть одного из этих ублюдков к своей заднице, — шипит Билли ему в ухо, прихватывая зубами мочку. — Со мной будешь ты. — Ладно, — Эдди опускает ладони на его колени, медленно ведя вверх по бёдрам, мнёт пальцами задницу, туго обтянутую денимом, цепляется за кромку майки на пояснице, дёргая её вверх, обнажая гладкую крепкую спину, чувствуя, как под ладонями перекатываются литые мышцы. Билли красивый. У него притягательное лицо, завораживающие глаза и тело настоящего альфы, над которым он так долго и упорно трудился. И в любой другой день Эдди бы с удовольствием лёг под него, если бы Билли захотел его трахнуть. Но сейчас это то, что ему не нужно. Билли выгибается на его коленях, стоит влажному горячему языку пройтись по острым напряжённым соскам в тягучей ласке. Пальцы Эдди опускаются к его ширинке, расстёгивая джинсы и выпуская из их тесноты истекающий липкий член, и не надо быть альфой, чтобы чувствовать пряный мускусный запах его смазки. Билли вздрагивает от очередного горячечного болезненного спазма, упирается лбом в плечо Эдди, тяжело дыша, и в спешке стягивает с себя остатки одежды, перебираясь с чужих твёрдых коленей на прохладное покрывало. Комната кружится перед глазами, когда сладкий упругий язык возвращается к его плоти, скользя по животу и бёдрам к блестящей от влаги багровой головке. Эдди раскрывает широко рот, насаживаясь им на его торчащий член, заглатывая глубже и пропуская в горло. Билли подбрасывает вверх бёдра, разводя колени шире, и Эдди понимающе раздвигает ладонями его ягодицы. Он уже такой мокрый, что два пальца проскальзывают без труда, сгибаясь и оглаживая гладкие нежные стенки. Эдди проталкивает их чуть глубже, разводя в стороны и не переставая активно работать ртом, посасывая и вылизывая член Билли, заставляя его ёрзать в нетерпении и громко стонать в полный голос. Это восхитительно, но этого недостаточно. — Ещё, — просит Билли, свободно принимая третий палец. Он весь мокрый от пота, гибкий под чужими руками, твёрдый под острым языком, сладкий и нежный до одури, и ему определённо нужен хороший заботливый альфа, но у него есть только Эдди. Он позволяет прикоснуться к себе только ему, сдерживаясь и хрипя, позволяя, медленно растягивая, заполнять себя, чтобы не насадиться в нетерпении на кулак. — Как скажешь, детка. Эдди выглаживает его изнутри с особым трепетом, выцеловывает на бёдрах узоры, высасывает до последней капли после первого оргазма, продолжая с осторожностью проталкивать сложенные лодочкой пальцы, присоединяя к четвёртому пятый. Билли хрипит, выгибаясь дугой, но жадно принимает его ладонь, туго обхватывая вокруг запястья. Эдди собирает пальцы внутри него в кулак, размашисто проезжаясь костяшками по простате, тянет на себя, раскрывая пальцы и вытаскивая почти целиком, и грубо заталкивает обратно, заставляя Билли громко хныкать. У Эдди член нормального размера, но для текущего омеги его толщины никогда не будет достаточно. Он прокручивает запястье, двигаясь сильнее и глубже, заполняя Билли полностью, собирая кончиками пальцев его пульсирующую дрожь и вылизывая мокро и жадно языком его снова стоящий член. Билли кончает долго, конвульсивно вздрагивая на кулаке и выплёскивась горячо в гладкое податливое горло. Он выжат и обессилен на несколько часов, и Эдди, наконец, может кончить тоже и приготовить поесть для них обоих до следующего раунда.