***
В темнице Ягу встретил мужчина, сидевший на железной скамье. Поначалу испуганные глаза вдруг стали при виде девушки какими-то масляными, отчего Ягу передернуло, а Несмеянова подняло в воздух. То, что душа его нечиста, девушка почуяла сразу, а заглянув в мысли, узнала, что, во-первых, голову и на Руси защищать не умеют, а, во-вторых, ей новости не понравятся. — В камеру его и специалиста позови, — тихо приказала старающаяся держать себя в руках Яга. — Как прикажешь, матушка, — поклонился сопровождавший ее мужчина. Несмеянов, поняв, что ошибся, хотел что-то сказать, блестя расширенными глазами, но было уже поздно. Железная дверь камеры захлопнулась. Яга на пытки смотреть не любила, а в голову, полную грязи, лезть не захотела. Она думала об Алене, Альте и той Гермионе, которой стала, понимая, что уроды есть среди любого народа. Даже той малости, что увидела девушка в голове мужчины, хватило бы для посажения оного на кол. Прошло не больше получаса, камера открылась, из нее вышел мужчина в кожаном переднике. — Можешь спрашивать, матушка, — чуть поклонился он, приглашая Ягу внутрь. На первый взгляд, палач хорошо потрудился, Несмеянов тихо выл, глядя на девушку теперь с ужасом. — Из твоего дома исчезло дитя моей крови, — заговорила ничего не выражающим голосом Яга. — Алена Несмеянова. Отвечай, кому ты ее продал? Что ты получил взамен? — Я… я… бес попутал! — запричитал мужчина, но потом взвыл, принявшись отвечать. — Девка решила, что учиться будет, порченная оказалась, а бриты за нее хорошую цену дали! Два мешка золота и каменьев драгоценных! — За золото, значит… — проговорила девушка. — А других девочек? — Каких других? — удивился палач. — Про то молчал… — Тогда спрашивай, пока не расскажет, — устало произнесла Яга. — Все запиши, а как закончит говорить — напои его золотом. Досыта! — Будет исполнено, матушка, — поклонился мужчина в фартуке. Девушка же почти выскочила наружу, устремившись в покои. По лицу ее текли слезы, хотелось этого Несмеянова, продавшего родную дочь ради золота, просто уничтожить, чтобы и памяти о нем никакой не было! С такими мыслями Яга буквально влетела в объятия Кощея. — Что с тобой, родная? — опешил юноша, но, вглядевшись в лицо любимой, все понял и, подхватив девушку на руки, отправился в сторону спальни, а Яга прижалась к нему и плакала. Это тело сильно изменило жесткую славянскую нечисть… Очень сильно, сделав человечнее… Позже, увидев результаты допроса казненного, Кощей рассвирепел. Поэтому через неделю на лобном месте казнили тех, кто был виновен в кражах и продажах детей. Вот только с Машей из Китежа ничего пока понятно не было, но юноша знал, что сколько веревочке не виться… С трудом успокоив жену, пообещав посадить на кол все начальство правоохранителей, Кощей добился сначала страха, большого страха толстопузых чиновников, а потом уже и работы… Ну как раз после того, как попытавшиеся обмануть некроманта присели отдохнуть на остаток жизни. Очень осерчал, значит, Кощей. А как успокоился, так и наступила благодать.***
Начальник Академии Ведовства с супругой записались на прием к Кощею спустя неделю после возвращения. Юноша обрадовался — на ловца и зверь бежит. Яга к нему с удовольствием присоединилась, пока старшие дети занимались младшими, а ими всеми — костлявые няньки. Жизнь в замке была интересной, особенно когда Яга поняла, что от короны не отвертишься, ибо всех все устраивало — и характер царя-батюшки, и его манера правления, и невозможность смены личности оного по причине бессмертности. — Мы поблагодарить за доченьку пришли, — объяснил глава семьи свое явление. — Благодарим тебя за спасение! — Как так вышло, что ребенок оказался под личиной в Англии? — поинтересовалась Яга, потому что этого установить пока не могли. — То позор наш… — вздохнула женщина, руководившая правоохранителями города Китежа. — Сенька, сын наш старший, в карты проигрался, и… — И что с ним теперь? — поинтересовался Кощей, понявший все то, о чем не договорила мама Маши. — В темнице сидит, а толку-то… — проговорил мужчина. — Он-то так ничего и не понял… — Ну тогда… — юноша подозвал слугу, приказав доставить провинившегося к себе, естественно, в цепях. — Убивать не будем, а вот прочувствовать дадим. Спорить с царем в магической Руси принято не было, потому семья вернулась в Китеж, а через пару часов оттуда доставили молодого человека с наглым взглядом типа «и что ты мне сделаешь?». Кощей уже было рассвирепел, но Яга остановила его, заставив молодого человека по имени «Сенька» приседать, что в цепях было делом нетривиальным. — А ведь не сам он это придумал… — проговорила девушка, выпотрошив память Сеньки. — Это-то понятно, — вздохнул царь магической Руси. — Только ответственный за придумку уже стал деревом, а с этим что делать будем? — Ну как, что… — произнесла Яга. — Поедет тестировать обновленный Хогвартс. — Интересно, — согласился Кощей. В результате царева гнева юноша стал девушкой, обзаведясь другой внешностью, и в виде сироты отправился в обновленную школу. Только вот восприятие себя ему не корректировали, отчего бывшего уже юношу ждали не самые простые времена. Но, главное, жив остался, ну а то, что жить ему предстояло семь лет на чужбине, так на то и наказание… Но вот что-то в рассказе семьи Яге, все-таки, не понравилось.