Это всегда заканчивается плохо

      Джоанна всегда знала, что проклята. За силу, которая может отправить демонов в преисподнюю, надо платить. Цена рода Константин — одиночество. Все, к кому экзорцист привязывался, обречены умереть в муках и непременно на его руках. Сначала в проклятье не верилось. После вторых похорон — зудело под мозжечком. После Рейчел встало отчётливым пониманием, что она сродни заряженному револьверу, и каждый, кто имел несчастье её поцеловать, сам взводил курок.       Возможно, именно из-за этого подсознательного страха все нерастраченные желания стали снами.       Там, за закрытой дверью, где больше не мучали кошмары, Джоанна научилась получать удовольствие. Всё, чего ей не светило в реальности — касания, стоны, вибрации под кожей. И лишь не так давно она осознала, что сон всегда один и тот же, сверкающие ночными звёздами глаза — льдисто-прозрачные, а гибкое, худощавое тело принадлежало Морфею.       Ещё несколько ночей ушло на понимание, что жадно кусал её в плечо и заставлял выгибаться навстречу вовсе не он, а созданная воображением копия. Виртуозная, и всё же неспособная удовлетворить по-настоящему, как сплошная соя вместо еды. Так что, увидев Велиала, подделку Джоанна ощутила легко — отсутствием привкуса ночного тумана на кончике языка.       Ей казалось, что уже знала каждый оттенок поцелуя и хрип, а на самом деле не знала даже касания. И хотеть их, хотеть его не настолько страшно: он даже не мужчина, он — Бесконечный. Бессмертный. Не подверженный никаким проклятиям.       Хотеть Морфея безопасно. Быть наедине со своими фантазиями о нём в каждом сне.       Завернувшись после душа в большое махровое полотенце и оставив воду стекать с волос, Джоанна подошла к окну, чтобы закрыть жалюзи. Но не успела и дотронуться до шнурка, как взгляд зацепился за влажные капли на стекле. Снова дождь, поздний вечер, тусклый уличный фонарь и одиночество — ощущение дежавю. Ужасно захотелось открыть створку, вдохнуть озоновый воздух и закурить. Даром что давно бросила вредную привычку и теперь перебивала жажду никотина жвачкой.       Сегодня жвачка не поможет. И сон тоже. До дрожи надоели заменители, фальшивые огрызки реальных желаний. Холодные дорожки воды скользили по плечам, забирались в ложбинку груди, а Джоанна не могла пошевелиться, снова прокручивая в голове случившееся днём. Какой же жалкой дурой выставил её Велиал… Нет, его точно надо будет потом разыскать, призвать и устроить хорошую трёпку. Да и сама не лучше: пьяный сон утянул в привычные фантазии, из которых вырвалась с трудом, и всё же умудрилась ненароком дать понять Морфею, с кем именно проводит ночи за закрытой дверью.       Джоанна могла поклясться, что заметила голодные проблески в глубине стылых глаз. Как бы лорд Сон ни прятался под панцирь равнодушия, ему не удалось скрыть интерес… неправильное слово. Не вполне отражающее тот звериный магнетизм, источаемый его телом, когда он повелительно притянул её ближе к себе.       Вновь вспомнив те ощущения и свой проглоченный в тот момент стон, Джоанна зябко обхватила плечи ладонями и прикрыла веки. Неуловимая, безусловная сила Морфея, окутывающая его аура порочной тайны сбрасывали с неё выдубленную кожу, заставляли чувствовать себя хрупкой, нуждающейся. Она это презирала, презирала себя сейчас за то, что правая рука бездумно скользнула к шее, откидывая назад мокрые пряди. Невесомо прошлась до ключицы, представляя, что это прохладные губы. Тяжелый выдох. Джоанне даже почудился его аромат, ненавязчиво свежий, как ночной воздух, природно естественный — роса на траве. Нечеловеческий запах, потусторонний…       Вот только он ей нисколько не мерещился.       — Я редко признаю свои ошибки. Но на этот раз согласен с тем, что нам вообще не стоило встречаться, — горьковатый, хриплый шёпот за спиной заставил вздрогнуть и в напряжении свести лопатки.       — Тебе надо научиться стучать, — тихо отозвалась Джоанна, не оборачиваясь и тревожно следя за катящимися по стеклу каплями, медленно сливающимися в дорожки. Мирный стук дождя резко контрастировал с тем, как участилось её дыхание от понимания, что за ней наблюдали.       — Сон всегда подкрадывается незаметно. Меня таким создали. Как ты создана человеком, слишком хрупким и смертным.       Его неповторимый, чарующе низкий тембр раздался чуть ближе, но шагов слышно не было. Зато спиной Джоанна уловила слабое колыхание воздуха и нервно сглотнула. Да уж, глупо было ждать чего-то иного после того, как Велиал открыл её тайные фантазии Морфею — сейчас будет большая нудная лекция о том, почему они глупы и невозможны. Бесконечный не снизойдёт до смертной, ему это не нужно, и всё в таком духе…       От обиды даже скулы свело и обязательно бы защипало глаза, если бы она ещё умела предаваться слезам.       — Я поняла. Я не дура, можешь не распинаться, — сглотнув едкий комок, ожесточённо выдавила Джоанна, отчаянно желая сохранить самоуважение. — Будь любезен, дай мне одеться. А потом можем обсудить план, как сохранить всё бессознательное человечества нетронутым.       Она не мигая, отрешенно смотрела на всё сильнее хлещущий по стеклу дождь, боясь шелохнуться, чтобы самообладание не разлетелось в пыль. И шумно втянула пропитанный запахом промозглого тумана воздух, ощутив на плече едва уловимое, поглаживающее касание тыльной стороной ладони.       — А если я не хочу, чтобы ты одевалась?       Мурашки по позвонкам, жаром до самых пяток. Осознание его хриплых слов всё не приходило, только в груди застучало до боли быстро. Джоанна со всей силы прикусила щёку изнутри, даже кровь проступила — она не поняла, в какой момент уснула. Ведь это не могло быть реальным. А тугая волна дала по спине, возвестив о том, как критично близко подошёл Морфей. Его прохладные пальцы медленно поднимались вверх вдоль её шеи, щекотали кожу. Остужающее дыхание совсем рядом, у самого уха. Лёгкое колебание искрящего воздуха.       — Это нечестно, — зажмурившись, лишь бы не поддаваться слабости в коленях, выпалила Джоанна. — Я даже не уверена, что это не сон.       — Я — твой сон. И похоже, уже давно, — дразняще прошептал он, почти задев губами колечко её серьги. — А ты — моя ошибка. Я не должен желать. Все, кто мне дорог, страдают.       — Как отвратительно знакомо. Раз мы всё равно оба обречены… то какой смысл сдерживать свои желания?       Она почти не слышала саму себя за гулом в висках и застыла в натянутую струну ожидания. Морфей чуть наклонился и вдруг с воздушной лёгкостью повторил путь своей руки кончиком носа, жадно втягивая аромат кожи. Джоанна вздрогнула, во рту пересохло. Было в этом жесте что-то… немного первобытное. Забыть о том, что он ровесник самого мироздания, ей точно не дадут.       — Я не думал, что они у меня ещё остались, — тугой, сиплый шёпот на ухо, как секрет, который он доверил ей одной. — Но уверен, что если так и не коснусь тебя, то буду жалеть об этом все последующие столетия.       Откровение Бесконечного словно остановило песок в часах судьбы, заморозило момент. Руки подрагивали, а Джоанна всё равно решительно потянулась к узлу на груди и негнущимися пальцами развязала полотенце. Влажная ткань освежающе в царящей духоте прошлась по телу и упала к её ногам. В полумраке захламлённой комнаты мелькнула по полу чёрная тень — словно клякса чернил без формы покинул Морфея его плащ, покрывало ночи. Его правая рука тут же обвила её талию, а левая властно легла на бедро, притягивая к себе.       Мятная прохлада обожгла кожу, а затем заколола, как резко отогретую после мороза. Прижавшись грудью к её спине, лорд Сон припал губами к шее, и Джоанна на миг задохнулась от уколовших искр удовольствия. Судорожный вдох не помог: голова всё равно закружилась, когда Морфей собрал редкие капли воды, чуть сильней сжал ладонь на её бедре. Он не спешил, упивался мгновением, а тонкая венка пульсировала под его языком, ускоряя кровоток.       Джоанна сама прильнула к его телу, приглашающе откинулась назад и в наслаждении закрыла глаза. Твёрдая ладонь ненавязчиво оглаживала её талию, подбираясь всё выше. Долгие, распаляющие поцелуи потянулись к скуле, вызвав трепет предвкушения. Настоящее. Наконец-то реальность, и ждать больше нет сил.       Она ведь заслужила свой гонорар, так?       — Не забудь, что обещал утроить оплату, — с лисьей улыбкой шепнула Джоанна, повернув голову и поймав сверкающий порочным блеском взгляд Морфея.       — Для тебя это закончится плохо, — отозвался он глубокой хрипотцой, почти коснувшись её губ своими. Опалив холодом дыхания.       — Тогда сегодня должно быть чертовски хорошо.       Дразнящий поверхностный поцелуй — как глоток студёной воды в жару. Вкус дождливой ночи, которым Морфей поделился с ней, с неумолимым напором скользнув языком чуть глубже. Джоанну словно качало в его хватке, пол уплывал из-под ног, но обвившие её руки держали крепко. Стремительно теплеющая ладонь добралась до груди, порхающим жестом огладила налившееся тяжестью полушарие. Сноп мурашек дрожью пробрал вдоль позвонков, заставив вжаться в Морфея тесней, ягодицами к его паху.              Чёрт возьми. Он, определённо, мужчина. Джоанне было всё равно, окажись он созданием без пола и без члена — это бы не изменило желания быть с ним здесь и сейчас. Не прогнало бы ноющую потребность внизу живота. И всё же как давно она не ощущала мужчину внутри себя…       Так сильно, что от голода чуть сильнее свела бёдра, лишь бы усилить томящее давление. А Морфей продолжал исследовать её рот, провёл языком по внутренней стороне нижней губы, чтобы затем вобрать её в себя, развязно и влажно. И одновременно с тем требовательно сжать в ладони грудь, выдавливая первый приглушённый стон.       Прохладный, но обжигающий, неторопливый, но неотвратимый как обрушившийся на неё песчаный вихрь… ни один сон не мог передать, каково на самом деле быть в хватке Морфея и впервые в жизни подчиняться столь властному, поглощающему темпу поцелуя. Впервые — не брать, а отдавать. Отпустить. Позволить себе быть не Джоанной из рода Константин, а плывущей по течению лодкой, попавшей в центр шторма. Только здесь, в застывшей минуте, дерзко прижавшись ягодицей к твёрдости, ощутить которую в себе нужно до дрожащих коленей.       С едва различимым за шумом дождя сиплым рыком Морфей разорвал поцелуй и впился в её шею уже куда менее нежно — жадно посасывая кожу, сменив игривые аперитивы на основное блюдо. Его левая ладонь надавливающим движением прошлась по её бедру, а затем ушла на внутреннюю сторону, без лишних слов вынудив расслабить и чуть развести ноги.       Джоанна всхлипнула, держаться было всё сложнее — за неимением других вариантов она упёрла руки в окно, едва заметив в полумраке, как сильно запотело стекло. Ей тоже безумно хотелось касаться, но и тонуть в полной власти Морфея было изумительно приятно. Она понятия не имела, чего от него ждать. Как вообще происходит секс у бессмертных, и происходит ли вообще.       — Я помню сказку про Персея, — с трудом нашла она в уплывающем разуме крупицу естественной тревоги. — Сына Зевса и смертной.       — Это лишь миф. Если заботят последствия, лучше подумай, как скрыть мою печать на тебе…       — Печать?       — Каждый, кто не слеп — демон, кошмар, бог или дьявол, увидит, что ты была с Бесконечным. Что ты… моя, — хрипло выдохнув последнее слово, Морфей вновь приник к бешено стучащей точке её пульса и мягко прикусил, слегка оттягивая кожу. Изысканная лёгкая боль тянущейся патокой хлынула в кипящую кровь, ногти Джоанны скрипнули по покрытому дымкой стеклу.       Ей понравилось, как это прозвучало. Моя. Но она бы ни за что в этом не призналась — не в её стиле поклоняться тактике «он просто пришёл и приказал, и это сработало». Правда, капитулировать хотелось всё больше, особенно когда неспешно, лениво играющая с её грудью ладонь сдавила полушарие на самой тончайшей грани с грубостью, перехватив дыхание.       — Морфей, — на пропадающих крупицах кислорода позвала она, собираясь добавить что-то ещё, но что — моментально забыла, потому что он вновь нашёл её губы своими. А тонкие пальцы подобрались к нежной коже между бёдер, размазав липкую влагу.       Она требовательно прикусила его губу, зная, что он поймёт — ждать и терпеть нет сил. И Морфей впрямь будто услышал вибрации её призыва, скользя всё выше вдоль бедра, заставляя развести ноги всё откровеннее, пока не накрыл самый центр сводящего с ума напряжения.       Джоанна рефлекторно дёрнулась навстречу его пальцам, зажмурившись от прокатившей по венам горячей истомы. Первое же безошибочно плавное движение его руки отозвалось вихрем под рёбрами. Сердце тарабанило по ним так громко, что не слышно даже дождя за окном. А Морфей мучительно медленно играл с ней, распаляя до той ужасной грани: когда нужно ещё совсем чуть-чуть, но именно этого и не будет.       А он коварный. Но и она не уступит. Джоанна потёрлась ягодицей о его твёрдую плоть, с лёгким торжеством ощутив на своей коже каплю проступившей смазки, что дополнилось свистящим выдохом Морфея в её зацелованную шею, успешно покрывающуюся багрянцем узоров.       — Ещё, — напрочь охрипшим голосом потребовала она, и ласка стала жёстче, давление на клитор — критичным. Укус в плечо она и не почувствовала, целиком отдавшись умелым пальцам, быстро подводящим к краю. — Чёрт…       Тлеющий комок в животе разгорался, ладони Джоанны с громким скрипом пробороздили по стеклу, а по дрожащей ноге скатилась капля её влаги. Издав низкий грудной стон, она откинула голову на плечо Морфея ровно в тот момент, когда он проник внутрь её тела двумя пальцами. И этого давления она вынести не смогла — ахнув, Джоанна забилась в его хватке, сотрясаясь своим освобождением.       — Да! — вскрикнула она, задыхаясь от разлетевшегося по телу огня, от которого оно моментально ослабело. Ноги едва не подвели, подкосились, но Морфей удержал, а затем сквозь туман до неё дошёл его хриплый шёпот на самое ухо:       — Один.       Сообразить было трудно. И сминающая её грудь ладонь не помогала совсем. Блаженная невесомость, как очень быстрый подъём на лифте, когда кажется, что сердце стучит даже в пятках. За ней пришло острое желание наконец-то коснуться в ответ, и Джоанна вывернулась из собственнических рук, разворачиваясь к Морфею лицом.       Даже взгляд поймать не успела, сразу же впившись в его губы. Грудь вжалась в твёрдый торс, вкус освежающей ночной прохлады першил в горле. Она ощущала тот животный голод, отчаяние, с которым Морфей отвечал на её поцелуй, алчно оглаживая изгибы тела. Позволила ему протолкнуться в глубину своего рта. Смешать собственное раскалённое дыхание с его холодным. Привкус тумана. Неизбежности. Гул в ушах.       Руки Джоанны обхватили его шею, ей пришлось встать на носочки со своим ростом, чтобы достать до Морфея. Его витые мышцы под пальцами вызывали трепет: струящаяся по ним сила пьянила. Безусловная, бесконечная. Она мягко прикусила и потянула его нижнюю губу, наслаждаясь почти незаметной ответной дрожью, прошедшей по его рукам.       Морфей умел дрожать? Боги, ради этого стоило сегодня ринуться в омут с головой.       А ещё даже его природная неспешность может полететь в ад, о чём Джоанне только предстояло узнать. Он сильным рывком подхватил её под бёдра, не оставив вариантов, кроме как обнять ногами поясницу, и двинулся вперёд, впечатав спиной в запотевшее окно. Что-то грохнуло под его ногами — кажется, он и внимания не обратил на мешающую рухлядь, пожирая Джоанну взглядом.       Чернота зимней ночи в стылой голубой радужке. Момент какого-то совершенно нового откровения. Оба замерли, не мигая смотря глаза в глаза и тяжело дыша через раз. Казалось, его бледное тело дымилось в темноте в тех местах, где соприкасалось с её. Не нужно спрашивать, потому что обоюдную потребность на грани с физической болью можно пощупать. Заполнить это. Бездонную рану, оставленную её проклятием и его слишком долгой жизнью. С тихим двухголосым стоном рот в рот сплавиться в единую амальгаму.       — Чё-ё-рт, — жалобно проскулила Джоанна, чувствуя, как он медленно заполнял её собой. На глазах проступила мутная плёнка от такого давления, абсолютно восхитительного, от которого подгибались пальцы ног.       Подобно кошке она вцепилась в его жилистые плечи ногтями, безнадёжно откинув голову на стекло. От предельного растяжения тянуло в животе, вновь скапливая томящий жар. Его пальцы до лёгкой боли впивались в её бёдра, выдавая, сколько силы Морфей сдерживал на самом деле.       Сила. То, что притягивало, будоражило, возбуждало до предела.       Джоанна сама нашла опору в его плечах и приподнялась, первой начав такое нужное и правильное движение. Туман на стекле остался новыми каплями, скатившимся между её лопаток. А значение имели только подёрнутые тьмой глаза Морфея, единственный ориентир. Проводник из кошмаров, сегодня дарящий ей себя. Жадно выцеловывающий ещё не отмеченную им сторону шеи, с голодом пробующий новые участки нежной кожи. Прикусывая и тут же обводя прохладным языком жгучие следы.       Он упивался. По кусочку, по капле, ошеломляя своей жаждой брать всё без остатка. Без малейшего усилия он приподнимал её миниатюрное тело и набирал размеренный, но безупречно ускоряющийся темп, с каждым рывком доставая до совершенно новой глубины. Жарко и влажно, громко и откровенно. Выбивая из Джоанны потрясённые стоны. Заглушая себя, она прильнула губами к сгибу его шеи, пробуя вкус кожи.       Мятное покалывание. Перед глазами будто золотом полыхнуло, или… песком? Песчаная буря носилась по нервам, разбивала привычный мир на атомы. Был только Морфей: прохладный снаружи, испепеляюще твёрдый внутри неё. Движения всё резче, ожесточённей, пальцы на бёдрах словно собирались оставить вмятины. Разнести её к чертям.       — Да, — хныкнула Джоанна на следующий толчок, чувствуя, что в уголках глаз собрались слёзы. — Морфей…       Он поймал молящий отзвук своего имени ртом, бесконтрольно смяв губы, и вновь рывком опустил её на себя. По ногам Джоанны прошла судорога, волна подбиралась неотвратимо и стремительно. От его напора не сбежать. Внутренние мышцы сжимались вокруг его члена — упоительное, забытое ощущение наполненности разносило мелкие конвульсии по телу.       Гортанный стон Морфея стал последним, что она смогла выдержать. Открыв рот в немом крике и не найдя воздуха для звука, Джоанна выгнулась дугой в удерживающих её руках. И победный толчок в её отчаянно трясущееся тело будто схлопнул вокруг вакуумную подушку. Морфей замер в самой глубине и с безнадёжным хрипом впился зубами в её плечо. Влажный жар внутри. Блаженная нега, сливочная карамель вместо крови. Предельная необходимость зрительного контакта: увидеть, как мутнела прозрачная радужка лорда снов, словно то самое запотевшее стекло за спиной Джоанны.       — Два, — вдруг прошептал он одними губами, и на этот раз она поняла смысл отсчёта.       Запустив пальцы в его беспорядочные чёрные вихры, она рассеянно уронила голову на его плечо. Судорожно втянула запах… ночь и роса. То, что теперь будет ассоциироваться только с ним. Каждая вспыхнувшая звезда на небе.       — Если правда собрался утроить гонорар… придётся дать мне отдышаться. И остаться на всю ночь, — протянула Джоанна, мягко прикусив мочку его уха. А Морфей всё не спешил отпускать, даже тела её не покидал и даже…       Твою мать.       Следовало догадаться раньше. Он не человек. И ему не нужно переводить дух после окончания забега. Его руки вновь приглашающе сжали её бёдра, вызвав мурашки восхищения.       — Я никуда не спешу, Джоанна Константин. А если устанешь в яви… буду ждать тебя во сне, — обволакивающим шёпотом пообещал Морфей. — Чтобы всё не закончилось плохо, можно просто ничего не заканчивать.       — Отличный план. Тогда я требую свои «три».