***
— Дотторе, сделай это, Дотторе, сделай то, — бурчал себе под нос юноша, погруженный в полумрак, не скрывая своего раздражения от бесконечных требований, щелкая мышкой. Иногда ему казалось, что его ценят только из-за его хакерских способностей. Он был настоящим техническим гением, способным проникать в самые защищенные и запутанные системы. В его руках компьютер превращался в оружие, с помощью которого он мог сделать то, что другие даже и не мечтали осуществить. Дотторе осмотрел небольшую комнатушку с любопытством. Старый, но удобный диван занимал большую часть пространства. Кроме него и стола с компьютерном стулом мебели здесь не было. Здесь не было ни одного окошка, ведь эта комната находилась под первым этажом университета. Без окна комната казалась замкнутой и изолированной от внешнего мира. Дотторе здесь проводил почти всю свою жизнь последние два года. В уютной тишине и покое этого скромного пространства он мог полностью отдаться своему любимому делу — написанию кодов игр и программ. Он уже давно заинтересовался IT-технологиями, умения в которых выходили за рамки дозволенного. Но было странно, что такой гений как он, жил в подвале университета. Но его всё устраивало. Ведь это лучше, чем возвращаться домой после одного случая… — Дотторе, ты собрался в университет? — в проём двери просторной, богато уставленной комнаты просунулась светловолосая макушка симпатичной женщины — это была мачеха. — Ты почему уже сидишь за компьютером?! — Я пишу код для игры, — с удовольствием протянул Дотторе, старательно вглядываясь в набор символов. — Боже, да когда это закончится?! — возмутилась мачеха. — Ты уже зависим от компьютера! День и ночь в нем сидишь. С нами не разговариваешь, из своей комнаты не выходишь, только потребляешь. Вряд ли твои родители хотели вырастить себе паразита! Зря отец тебе разрешил поступать на IT-специалиста! Ты вообще о семье думать будешь?! — Не бубни, с мысли сбиваешь, — раздраженно проворчал Дотторе, ни на секунду не отвлекаясь от своего увлекательного занятия. — Ты совсем… Совсем страх потерял?! — возмутилась она и несколькими широкими шагами оказалась рядом с пасынком и вырвала у него из рук, а затем смахнула клавиатуру со стола. Несколько клавиш выскочили и беспомощно упали неподалёку. — Мы переведём тебя на другой факультет! На юридический или экономический, чтобы ты стал человеком — депутатом, как твой отец! И компьютером пользоваться позволю только под моим присмотром! Хватит заниматься хернёй, займись чем-то полезным! — Ты мне никто, чтобы указывать, — процедил сквозь зубы Дотторе, а затем ухмыльнулся. — Не боишься, что отцу расскажу о твоих выходках, «мамочка»? — Кому ты там угрожаешь, сопляк? — в комнате появился ещё и отец. — Ты и правда забываешься… Я знаю, что многие подростки увлекаются компьютерами, но ты уже взрослый. Извинись перед Эмили. Она тебе мать заменила! Как ты смеешь с ней так разговаривать?! — Заменила мать? — усмехнулся Доттоте с нахальством и иронией. — В этой женщине ничего нет из того, что было в моей матери. Моя мама вселила в меня любовь к программированию, а она отбивает. — Твоя мать сотворила несусветную глупость, приучив тебя к этому. Тоже занималась своими кодами, и что, счастлива она? В сырой земле лежит. Дотторе резко встал и, хлопнув по столу, прорычал: — Заткнись! Не смей говорить о ней в таком тоне! Ты стал совсем другим, когда связался с этой… — Дотторе перевел брезгливый взгляд на мачеху. — Если я вам так мешаю, то я съеду, вместе с компьютером. Это мамин подарок! Знал бы ты, чем твоя ненаглядная занималась раньше… Но ты снова скажешь, что монтаж. — Дотторе, возможно, я немного погорячилась, — тут же испуганно смягчилась Эмили. — Можем спокойно поговорить. — Уже поговорили, — буркнул он, складывая все необходимые вещи в дорожную сумку. — Идите вы оба… «Нахуй», — добавил в мыслях Дотторе. Он усмехнулся, вспоминая эту ссору, которая окончательно развалила его отношения с семьёй. Он перевёлся на заочное отделение и сейчас параллельно зарабатывал через интернет, чтобы обеспечить себя. Но его кое-что не устраивало — постоянные запросы от Скарамуччи, благодаря которому Дотторе вообще разрешили жить здесь. Ему постоянно надо было кого-то взламывать, пробивать, монтировать и фотошопить. Но Скарамучча хотя бы платил ему за это. Но другие… Все, кто так или иначе был приближен к «королю», начали выдвигать ему свои просьбы. Например, отец Скарамуччи. Ему нравилось, что он так востребован, но в то же время Дотторе чувствовал себя не лучшим образом, зная, что помогая одним, портит жизнь другим. Вот и сейчас, он сидел в сомнениях за компьютером со страницы Люмин, которую уже успел взломать и задумчиво просматривал её переписки. Обычная, милая девушка, которая никому зла не делала и не подозревала, что прямо сейчас её личную жизнь выворачивают наизнанку, роются, как говорится, в грязном белье. Но как Люмин перешла дорогу такому человеку, как отец Скарамуччи? Дотторе так не хотелось ломать ей жизнь, но… Что он мог сделать? Папаша Скара пригрозил, что если он не выполнит его просьбу, то он может съезжать из подсобки. Причем просьба была довольно специфичной — не просто найти и выдать какую-то личную информацию, а сфотошопить так, что якобы Люмин сама делится этим с одним из друзей Скарамуччи. Но с кем? Придется обзванивать… Дотторе решил звонить в алфавитном порядке и нажал на номер первого человека в списке. — Альбедо, у меня тут новое хакерское заданьице. Мне нужно сделать фотошоп, где Люмин якобы делится с кем-то какой-то своей личной, приватной, постыдной информацией. Я не знаю, что это будет, потому что я еще пока не нашел на её страничке… Ты не против, если я прифотошоплю в переписку с ней тебя?Глава 12
2 апреля 2024 г. в 20:47
На следующий день профессор Эддисон загрузил Скарамуччу на своей паре по полной. Оно и понятно — он пропустил его пару без уважительной причины, а этот дедок такого не любит. Поэтому половину пары Скарамучча как полный идиот простоял около доски, пока профессор мучил его бесконечными вопросами о литературоведческих терминах, в которых он совершенно не ориентировался и проклинал тот день, когда решил поступить на филфак. Причина его поступления на филологический факультет может показаться на первый взгляд глупой. Ведь его стремление заключалось в освоении искусства унижения людей, чтобы они поражались тому, насколько тонко он способен оскорбить их. Но всё, что он искусно мог делать прямо сейчас — молчать, будто набрал в рот воды.
— Не думаю, что мы с вами увидимся на третьем курсе. С таким настроем вы не сдадите мой экзамен, Скарамучча, — вынес свой вердикт профессор как раз со звонком на перемену.
У Скарамуччи начал дёргаться глаз. Ему хотелось уединиться и попускать сигаретный дым. Он знал одно место, куда почти никто не заходит. Это старая деканатская подсобка на втором этаже.
В этом затхлом и мрачном помещении воздух был пропитан влажностью и пылью. Длинные ряды стеллажей, захламлённые грудами коробок, стояли один к одному, создавая гнетущее чувство тесноты. Полумрак, создаваемый от света тусклой лампы, усугублял унылую атмосферу. Однако неработающие датчики дыма превращали это место в настоящий рай для курильщиков. Желающие укрыться от проливного дождя могли предаться своей вредной привычке в этих душных стенах. Да, сегодня снова была дождливая погода…
Скарамучча пристроился на подоконнике у грязного окна, приоткрыл форточку и залез в карман джинсов за зажигалкой, предвкушая вдох горького дыма. Однако неожиданно щёлкнул замок в дверях. Скарамучча за секунду слетел с подоконника и спрятался за стеллажами в самом углу. Он ожидал услышать голос одного из преподавателей, но вместо этого послышался тонкий знакомый, чуть дрожащий голос.
— Итак, нужно собраться. Здесь я спокойно смогу отрепетировать свою речь…
Скарамучча вытянул шею, выглядывая из-за стеллажей, чтобы посмотреть, кто пожаловал в подсобку именно в такой неподходящий момент. Перед старым потресканным зеркалом стояла Сахароза и перебирала между собой пальцы, явно нервничая, и почему-то говорила сама с собой.
— Так, успокойся. Я должна всего лишь подойти к нему после уроков и позвать. Итак, ещё раз. Что я скажу? — Сахароза прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. — «Привет, Альбедо. Я хотела сходить в кино с подругой, но она заболела и попросила отдать кому-то её билет. Ты бы не хотел сходить со мной?» — сказала она зеркалу. — Нет, не пойдёт. Он не будет слушать мою историю про подругу. Надо сначала пригласить, а потом объясниться…
В Скарамучче гаснула всяческая надежда на то, что его наконец оставят здесь одного. Он устало прислонился к стене, ожидая конец её глупых репетиций.
— А что, если он снова начнет насмехаться надо мной? — вдруг послышался громкий возглас Сахарозы, а затем… тихие всхлипывания. Походу, это надолго, а это значило, что пора было валить.
— Да не реви ты, — громко вздохнул Скарамучча, выходя из своего укрытия
— Боже! — Сахарозу встряхнуло как от разряда тока.
— Необязательно называть меня «Боже», можно просто Скарамучча, — он тянул насмешливую широкую улыбку.
— И давно ты здесь? — перепуганно спросила Сахароза.
— Если тебя интересует, слышал ли я, как ты разговаривала со своим отражением, то да.
— То есть ты подслушивал все это время? — Сахароза наспех стирает рукавом кардигана слезы с нахмурившегося лица. — Здесь никого не должно было быть!
— Облом, да? — усмехнулся Скарамучча.
— Ты же не будешь… Р-рассказывать о том, что услышал? — робко раздается в тишине комнаты.
— Мне абсолютно пофиг, о чем и с кем ты разговариваешь, хоть с привидениями, — равнодушно бросил Скарамучча и сделал пару шагов к двери. — Но… Твои усилия напрасны. Тут без шансов. Соотноси себя и объект обожания. Альбедо не твоего уровня. Где ты, а где он?
— А что не так со мной?! — возмущенно воскликнула Сахароза.
— Прости за прямоту, но многое, — смело заявил Скарамучча и, осмотрев её с ног до головы, начал перечислять: — Худощавое бесформенное тело, волосы, вечно прилизанные в тонкий хвост, бледная, да еще и двух слов связать между собой не можешь, когда нервничаешь.
— Ну ты же за Люмин бегаешь, хотя она явно не твой типаж. Она выглядит не так, как большинство девушек, с которыми ты крутишь, — презрительно сощурив глаза, сказала Сахароза.
— А причем тут Люмин? — удивленно спросил Скарамучча. — Вы совершенно разные. Люмин, конечно, не модель, но от поведения тоже зависит. Такая зубрила, как ты, никогда не привлечет внимания ни одного парня, — его всерьез начала раздражать Сахароза, поэтому он добавил с усмешкой на лице: — Даже твой любимый Альбедо сказал, что Люмин довольно интересная, а ты немного стрёмная.
Сахароза сделала дрожащий вдох, а потом выдох. Глаза полностью заполнились пеленой слез.
— А ты… ты… Омерзительный! Гадкий! Жестокий, зазнавшийся придурок! — она со всхлипом процедила каждое слово, а в ее широко распахнутых глазах сверкнула обида. — Ясно?
— А я-то тут при чем? Просто со стороны ты выглядишь жалко, правда. У Люмин хотя бы характер — огонь.
Сахароза вдруг резко подалась вперед и с размаху впечатала свои ладони в грудь Скарамуччи. Таким образом, освобождая себе дорогу к двери, оттолкнула короля университета с такой силой, что тот обескураженно отшатнулся назад, ударяясь спиной о стеллаж.
Коробки с грохотом полетели вниз с полок, а через секунду плачущей Сахарозы уже не было в подсобке. Скарамучча усмехнулся и снова залез на подоконник, чтобы сделать то, что он с самого начала планировал.