***
Казалось, что у него затекла буквально каждая мышца в теле. Даже языком ворочать было муторно, не говоря уже о чём-то другом. Открывать глаза не хотелось, но нужно было хотя бы на время глянуть и понять, дома ли он. Смутные воспоминания подтверждали, что домой он вчера добрался, да и в щелочку приоткрытых век был виден знакомых платяной шкаф. Во рту было как-то мерзко, в голове не лучше, вчерашняя расслабленность обернулась тяжестью. Ни пальцем пошевелить, ни Юлю позвать. Кстати о ней. Вот дурак, договаривались же, что он пораньше домой придет. За долгое время побудут вместе, а не как в последние недели: приходил и падал лицом в подушку, ни свет ни заря вставал, оставляя её одну, и снова убегал. Нехорошо получилось. Игорь с мученическим стоном повернулся на другой бок, но руки для полного удобства уложить под подушку не смог. Двинул ими ещё раз и почувствовал холод металла, сонное наваждение слетело вмиг. Дёрнувшись и перевернувшись на живот, Игорь понял, что пристёгнут к кровати хитрой конструкцией из собственных тяжелых служебных наручников и специальных мягких с длинной цепочкой. Одни цеплялись за другие, создавая ему хоть какую-то свободу действий, но деться никуда дальше кровати он всё равно не мог. Его разобрало тихим смехом. который он скрыл, уткнувшись в подушку. Ну и Юля. Её, кстати сказать, рядом не было, другая половина кровати выглядела нетронутой и одиноко холодной. Мозг спросонья и легкого похмелья немного пробуксовывал, отказываясь складывать кусочки паззла в единую картину. Это он так накосячил, или они вчера хорошо развлеклись? Да бред какой-то. Он на ногах не стоял, не то, чтобы как-то активничать в более интересном направлении нижними регионами. За спиной послышался шорох, Игорь через плечо глянул на появившуюся в дверях Пчёлкину. Она встала в дверном проёме, оглядывая мужчину с ног до головы, и вопросительно выгнула бровь. — Доброе утро? — спросил Гром, понимая, что теперь ему точно никуда от выяснения отношений не деться. Юля точно позабавится, с наслаждением выковыривая ему мозг чайной ложечкой. — У тебя ночь была очень доброй, ты бы себя видел. Гром упал лицом в подушку, но Пчёлкина даже с другого края комнаты видела, как у него заалели кончики ушей. Она приоткрыла форточку, чтобы чуть освежить воздух в комнате. Отопление и без этого шпарило на всю, позволяя ходить по дому в легком халате или шортах, так ещё и Игорь надышал, что впору окнам запотевать. — Стыдно Гром, вот и правильно, — Юля подходила всё ближе, пока не нависла над ним, упёршись руками в плечи. — Кто ж так делает? В комнате послышалось приглушенное подушкой бормотание, Игорь пытался что-то объяснить, пока его не прервали. Резко и некультурно, тяжело ударив ладонью по обтянутой нижним бельём ягодице. Мужчина аж на локтях приподнялся, широко раскрытыми от удивления глазами взглянув на ухмыляющуюся Юлю. — Юль, ты афигела? Это что за цирк, — он тряхнул руками, звонко цокнув цепочками. — Что происходит? Пчёлкина не церемонясь оставила ещё пару увесистых шлепков, от которых Игорь попытался увернуться, но свободу действий ограничили наручники. Позабавившись, Юля упала на другую сторону кровати и закинула острые пятки Грому на спину. Она наслаждалась тем, что наконец-то смогла вывести Игоря хоть на какие-то эмоции, а не на те уставшие мычания, что доставались ей последние дни. — Это ещё и я афигела, да, Горь? А две недели заявляться домой битым уже заполночь, игнорировать мои советы и меня саму, так ещё и вчера, когда договорились вечер вместе провести, ты возвращаешься домой пьяным непонятно во сколько. Мне ещё несколько пунктов припомнить? Я соскучилась вообще-то, а ты, видимо, только по Дубину с Хазиным умеешь скучать, — делано вздохнула Юля, наблюдая за палитрой эмоций на лице Игоря. Там и злость вперемешку со стыдом, и понимание с обреченностью. Ну просто красота. — Солнце, ну прости. Я честно вчера домой собирался пораньше, Дима подтвердит, — состроил самую честную мину Игорь, получив ещё один шлепок. Его отец в детстве не порол, а Пчёлкина распоясалась. — Да хватит! — Не хватит! Твой Дима что угодно по твоей указке мне скажет, — чуть пихая Игоря в бок ступнёй, заявила Юля. — Не аргумент. — Ну правда. А там вызов поступил, я не мог Хазина одного отпустить, он бы все лавры себе забрал и мне бы этим делом до конца дней моих в лицо бы тыкал. Мол, это он самолично его закрыл. Я всего пару бутылок пива выпил, — чуть слукавил Игорь, намеренно забывая про Дубинскую наливку и коньяк, но он не учёл того, что ночью-то уже про неё говорил. — Как там Станиславский говорил? Не верю, Игорь. Не верю, — Юля уже почти сверху улеглась на Грома, пока тот так и лежал на животе. — Проси прощения. — Ну чего твоей душеньке хочется? — тяжело вздохнул Игорь, понимая, что внеочередной генеральной уборкой квартиры тут не обойтись. — Пин-код от карточки ты знаешь, — начал он, попробовав откупиться малой кровью, а в ответ только многозначительное молчание. — Хочешь, поедем куда-нибудь? В Карелию? В горы? — Хочу, чтобы ты неделю на работу не ходил и спал минимум 7 часов, — перебила его Юля, жарко выдохнув в макушку, от чего у Игоря волосы на затылке встали дыбом. — Давай хотя бы четыре? — Ты ещё торговаться решил? Совсем берега потерял? — Пчёлкина в шоке замерла. — Ладно. Неделю, — Игорь упал головой обратно на подушку, смиряясь со своей участью. — Ну и ладушки, — Юля вскочила с кровати и вышла из комнаты, пропав на несколько минут из виду. Она вернулась уже при параде, в миленьком оранжевом свитере и джинсах в обтяжку, чем знатно удивила Грома. Куда она собралась в субботу утром? — А ты куда? — попытавшись дотянуться до стакана с водой, спросил Игорь, уже смирившись, что из наручников по-хорошему его не выпустят. Не то, чтобы он сам не мог их открыть или порвать, особенно те, что с длинной цепочкой, но не хотелось упускать этот игривый момент. Нечасто Юля делала что-то такое. До стакана ему не хватало буквально нескольких миллиметров. — Я на маникюр, — будто так и должно быть, ответила та, деловито собирая телефон и всякую мелочь в сумочку. — А я? — А тебе ещё спать часа три минимум, — подвинув к нему стакан, чмокнула его в лоб Юля, помахав ручкой, и на самом деле уехала почти на четыре часа. Ноготки у неё всегда занимали кучу времени. Когда Юля приехала домой, на пороге квартиры её встретил Игорь, будто бы серьёзный, но поигрывающий браслетами наручников. Уже посвежевший и бритый, без ужасного перегара. На кухне была откупорена бутылка вина, а любимые Юлины роллы поджидали на столе. В ту ночь Игорь несколько раз подтвердил, что он скучал по Пчёлкиной не меньше, чем она по нему, и про наручники они тоже не забыли.Наручники
4 ноября 2022 г. в 00:00
На часах десять вечера, и кажется, что за окном уже чернильная ночь. Юля от нечего делать чистит ноутбук, заклеенный множеством стикеров, от всякого мусора и устаревших материалов. Где-то за стенкой плачет ребёнок уже на протяжении минут десяти, добавляя ещё больше какой-то особенной толики грусти в и без того тоскливое настроение Пчелкиной.
Задумчиво поправив пучок, в который были собраны красные волосы, она отодвинула легкую кухонную занавеску, пытаясь высмотреть во дворе знакомый силуэт, что непременно спешит домой, ведь его, вообще-то, здесь ждут. Но никого в продуваемом всеми ветрами колодце не оказалось, только одиноко светлели по-мартовски грязные сугробы на фоне черного асфальта.
По мнению Юли, Гром в край охамел. Она всё прекрасно понимает, что надо город от преступников защищать, наносить справедливость, как любил говорить Игорь, но его поведение уже ни в какие рамки не лезло. Последние несколько недель он стабильно раз в два-три дня являлся с новыми синяками или царапинами домой в такое время, когда все любящие парочки уже засыпают в объятиях друг друга после милований на сон грядущий. Юле же приходилось доставать аптечку и, жестко вцепившись пальчиками в небритый подбородок, чтобы не дергался, обрабатывать всю эту красоту перекисью и смазывать мазями.
Будто мартовского кота его тянуло на приключения, но почему-то не в постель к любимой, а к всяким крайне незаконопослушным типам, что Юлю очень огорчало. Она уже и приготовит безумно любимые Игорем стейки, и бельишко новое достанет, отправив ему фото всей этой красоты, чтобы он все-таки явился домой, а он все равно раньше одиннадцати порог не переступает. Дальше в ход пошли глаза на мокром месте и обидчиво надутые губки, перед которыми Гром обычно терялся и спешил сделать так, чтобы Юля поскорее улыбнулась. И снова результат тот же. Извини, дорогая, служба. Упрёки мужчиной не воспринимались совершенно. Он вспоминал, что где-то внутри него сидит упёртый до края баран, не желающий ни в коем случае сдавать позиции, потому к ним Пчелкина прибегала достаточно редко, понимая, что ими проблему не решить.
И вот снова сегодня та же картина: красный пеньюар лежит забытой жалкой тряпочкой на спинке дивана, а свечи задуты одним сильным выдохом. На Юле привычная Игорева старая форменная футболка, на ногах теплые высокие носки, натянутые почти до середины икры.
И вот что делать с этим негодяем, когда вернётся? Устроить ему несколько дней игры в молчанку? Пчёлкина не любила, когда с ней так поступают, не объясняя словами через рот суть претензии, и с любимым человек не хотела так делать. Но как с ним по-другому?
Тяжело вздохнув на свою нелегкую женскую долю девушки благородного и очень любящего работу майора, Юля отправилась в спальню, уже не надеясь, что Игорь заявится домой сегодня, а не завтра.
Обложившись подушками, чтобы было удобнее в гнезде, и подпихнув под щёку ту, на которой спал Игорь, Юля отправилась в последнее путешествие по соц сетям, решив напоследок проверить, что же такого произошло в мире за те несколько часов, что она не брала телефон в руки. Оказалось, что ничего, собственно, захватывающего и не случилось, но бесконечная лента уже через пару десятков минут убаюкала её. Телефон скатился куда-то в одеяло, одиноко мигнув потухшим экраном, и комната погрузилась в сонный мрак. Слышалось лишь ровное и тихое посапывание Юли.
Когда время на часах немного перевалило за экватор ночи, в замочной скважине двери зашуршало, но пробирающийся в квартиру будто специально делал всё тихо и медленно, он хотел быть незамеченным. Таковым остаться не получилось, в тот момент, когда Игорь, как-то слишком широко улыбаясь в пустоту квартиры, пытался стянуть ботинок, сидя на полу и распутывая шнурки, его ослепило яркой вспышкой. Он неприязненно сощурился, пытаясь закрыться от света, но позабыл, что ботинок так и остался у него в руках, застыв в достаточно комичной позе.
Перед хмурой Юлей предстала идиллическая картина. Гром, которому казалось, что он всё делает донельзя тихо, ввалился в квартиру, как слон в посудную лавку. Ударился о стену, упустил кепи мимо вешалки и даже что-то там бормотал себе под нос, хихикая. Это убило всё умиротворенное настроение окончательно, оставив только желание бессильно топать ногами в попытках приструнить Игоря. Она, значит, сидит и ждёт его до последнего, как Рапунцель у окошка, а он шатается не пойми где. К тому, что он может часами не отвечать на сообщения, Юля давно привыкла, каждый раз одергивая себя, когда хотелось в очередной раз отчитать за это Грома. С такими привычками уже, к величайшему её сожалению, ничего не сделаешь, укоренились за годы одиночества в мужчине то, что телефон в общем-то штука не особо важная, а если нужно, до него отец и дядя Федя хоть с голубиной почтой доберутся.
— Ю-юля, — радушно улыбаясь протянул Игорь, всё ещё сидя на полу.
Хотя точнее было бы сказать, что сидит он только за счёт стены, на которую удачно облокотился. Пчелкина смотрела на него как мать на нерадивого сына, в очередной раз пришедшего домой в порванной куртке и без третьей за месяц шапки. Сейчас Игорь был похож на мягкое желе, он не то, чтобы стоять, даже сидеть прямо не мог.
— Ю-юль, а мы дело закрыли, — улыбаясь во всё тридцать два, похвастался Игорь. — Хазин на всё управление праздник закатил, я выпил… — он нахмурился, припоминая, на лбу появились длинные морщины. — Ну пару бутылочек, там ещё Дубин наливку какую-то притащил…
— Ты ел что-то сегодня? — прервала этот поток сознания Пчёлкина, не представляя, как тащить Игоря до спальни.
Гром отвернулся, пряча зарумянившееся от стыда лицо. Знает же, как Юля злится, когда тот за день себе даже этой ужасной шавермы не купит и вечером приходит домой с прилипшим к позвоночнику животом. Вот вроде бы взрослый уже, самостоятельный, даже как-то прожил те года, когда от отца уже съехал, а Юлю ещё не встретил, но к организму относится потребительски, будто у него второй такой же где-то в укромном месте припрятан.
— Я тебя так люблю, — поднял он на Пчёлкину глаза. И такие честные-честные, что у Юли руки просто опустились, ну вот как на него такого ругаться? От души же говорит.
— И я тебя, — с натугой пробурчала девушка, помогая ему встать на ноги. — В душ? — Игоря качнуло. — Ладно, обойдёмся без него.
Пчёлкина, честно сказать, пребывала в немом шоке. Она ещё никогда не видела Игоря таким пьяным, что он буквально сейчас еле ноги переставлял. На всех праздниках, на вечеринках в Райдо у Ули, когда все свои и точно можно расслабиться, он мог весь вечер тянуть одну бутылку какого-нибудь пива вместе с Дубиным, чтобы потом было кому закрыть кафе и подхватить Юлю на плечо, чтобы сгрузить в такси. А тут вдруг такое.
Пчёлкина решила разбираться с проблемами по мере их поступления, так что сейчас они с Игорем аккуратно огибали большие горшки с цветами, стоящие на полу. Игорь тяжело упал поперёк кровати, чуть отпружинив от матраца, и раскинулся морской звездой, всецело наслаждаясь долгожданной лёгкостью в голове и чуть забытым с академии ощущением вертолётов.
Дело, что буквально выедало его изнутри уже которую неделю, разрешилось самым наилучшим образом. Пришлось, конечно, пободаться с Хазиным, которого прислали из ГНК, чтобы в итоге разобраться, кому там этот ублюдок, что повадился по клубам народ резать, да наркотиками приторговывать, карты спутал. В итоге же взяли, как миленького да под белы рученьки вывели, лицом в ФСКН-бобик уложили от души. Давно Игорю таких дел не перепадало, да оно к лучшему, это значило, что отбитых в городе становилось поменьше. Не придурков всяких и мелких хулиганов, их всегда в достатке, но уже хоть что-то. А потом Петины орлы небольшой (большой) междусобойчик решили устроить. Но почти ничего из этого он Пчёлкиной не рассказал, отрубившись почти в тот же миг, как голова оказалась на подушке.
Игорь уже спал, когда Юля ещё стояла над ним, расстёгивая по одной пуговице на его рубашке. С горем пополам стянув с мужчины футболку и джинсы, одиноко брякнувшие бляшкой ремня, Пчёлкина покачала головой и ушла на кухню попить водички.
Пока под руку удачно подвернулся кусочек шоколадки, Юля думала, как же проучить Игоря. Он там отдыхал хорошо, дело закрыли, просто прекрасно, но даже минутки не нашёл, чтобы просто предупредить, мол, так и так, Юль, с парнями посидим, буду поздно. Хоть не так обидно было бы.
Девушка вернулась в спальню, где Игорь лежал поверх покрывала, свернувшись в клубочек и как-то сиротливо почесывал пяткой ногу. Видимо, замёрз. Вздохнув, она перекатила его под одеяло и поставила с его стороны кровати на тумбочку стакан воды и обезбол. Не хотелось с утра слушать его стенания.
И тут вдруг её осенило. Игорь сам виноват, нарвался, завтра суббота, и Фёдор Иванович точно дал ему отгул. К тому же, он в любом случае проспит свой привычный утренний будильник. Юля погладила мужчину по щеке, тот даже во сне чуть потянулся за рукой. Пчёлкиной оставалось только состроить коварную ухмылку.