Разбитые зеркала в её глазах

Такое чувство, что благодаря тому, что тебя встретил, смог немножко полюбить этот мир.

      Шаг вперёд. Удар. Блокировала… Ёщё один.              Фуккацу поняла, что давно не тренировалась с Маки — с тех времён, как программа обмена закончилась, её закружило в такой круговорот событий, что, если бы эти дни были каруселью, её бы определенно вырвало на ней.              Хитоми ударила снова, но Маки увернулась, пыталась сделать подсечку концом нагинаты, но соперница вовремя отпрыгнула. Зенин, ни секунды не медля, сократила расстояние, пытаясь всё-таки уложить Фуккацу, однако попытка была тщетной — девушка, маховым сальто, оказалась справа от Маки и занесла деревянную катану над ней — та, блокировала удар и откинула Фуккацу с такой силой, что та едва устояла на ногах. Оказавшись на значительном расстоянии, Хитоми и Маки сократили его, и, где-то на середине интервала, снова сцепились. Звук бившихся друг об друга деревянных орудий разносился эхом по пустому стадиону, заставляя ближайших птиц улететь с деревьев. Маки снова заставила Хитоми отлететь в сторону, но на этот раз, подальше: Фуккацу оказалась за три метра от второкурсницы, но вовремя среагировав на Маки, защитила себя от касания и тут же встала обратно в стойку. Они пошли медленно по кругу напротив друг друга, ловя каждое движение, подбирая позицию для удара. Хитоми смотрела в глаза Маки, которые, как ей казалось горели азартом. По её лбу стекали капли пота. С направленным на Маки орудием, она снова ринулась в атаку, с прыжка, — Зенин блокировала удар, но это вынудило её немного присесть — Хитоми тут же надавила сверху глефы. Зенин сделала рывок вперед и выбралась из неудобного положения. Фуккацу опять оказалась на расстоянии, воспользовались моментом, Маки концом глефы откинула Хитоми влево. Первокурсница схватилась за катану крепче, подготовившись к защите — неожиданно Маки сделала подсечку снизу и Фуккацу упала на землю. Зенин наставила на её грудь конец нагинаты, и, убедившись, что вставать она не собирается — убрала оружие.              — У тебя получается намного лучше, чем раньше, — сказала Зенин.              Она подошла к дереву, где в тени лежали вещи Фуккацу и Зенин, подняв бутылку воды Маки подкинула ее Хитоми, та, приподнявшись, словила. Второкурсница также принялась жадно пить — тренировка была сложная, а солнце сегодня пекло, особенно в канун дня. Погода в последнее время отличалась изменчивостью и нестабильностью, как это обычно бывает осенью.              — Правда? — наконец ответила Фуккацу.              — Правда, — Маки села рядом с Хитоми. — По сравнению с тем, что было раньше — твои навыки выросли. — Зенин пожала плечами и добавила: — По крайней мере, мне было труднее уложить тебя в этот раз. И в пространстве, несмотря на глаз, ты не особо теряешься, — Зенин на «травму» Хитоми отреагировала совершенно спокойно, без какого-либо беспокойства. После ответа Фуккацу, что она потеряла глаз на задании, девушка решила не просвещать второкурсницу в дела ОРС, Маки предпочла тактично промолчать.              Шаманы понимают, что травмы в их работе — это не что-то сумасшедшее по сравнению с тем, от чего они обычно бывают.              — Оу, — Хитоми не ожидала услышать похвалу. — Спасибо. Но мне тебя не победить в этом, Маки, — сказала она. Она подразумевала это даже никак комплимент, а как неоспоримый факт. Свою ошибку при первом впечатлении, подумав, что Зенин слаба из-за уровня, — она признала давно. Хитоми не сомневалась, что Маки — лучшая в колледже во владении оружием. Девушке даже не было обидно признавать, что Зенин обходит её, будто подсознательно она ставила второкурсницу вне конкуренции. И хоть сравнивать себя с другими давно у неё в привычке, она считала, что способности Маки — «это недосягаемый лвл».              — Даже не старайся, — беззлобно сказала второкурсница.— Хотя, слышать такое для меня, конечно, приятно, — пояснила Зенин, — тренироваться с тобой и мне удобно потому что ты единственная в колледже из учеников, кто владеет оружием выше среднего.              — Взаимно, — сказала Фуккацу, имея ввиду, что ей нравится такая соперница, как Маки. — Я знаю, что не выиграю, но это только мне в плюс. Тяжело в учении — легко в бою, ведь так?              — Думаю, в нашем случае — точно.              Хитоми встала с земли и отряхнулась от пыли. Девушка подняла деревянную катану, повертела в руках, подумав о том, какая же она легкая по сравнению с настоящей.              — Я бы сравнила твои движения с ветром, — сказала вдруг Зенин, — это не философия, а просто ассоциация, — уточнила она, не желая, чтобы её слова воспринимали как нечто поэтическое. — Они такие легкие и быстрые, даже без техники. Такое чувство, будто ты не напрягаешься, пока не взглянешь на твое лицо — тут уже читаются все твои эмоции.              — Вот как, — Хитоми была немного поражена словами Маки и, несмотря на ее предупреждение, все равно увидела в них подтекст, который свойственен строчкам романов. — На самом деле, это забавно, — её удивление сменилось на лёгкую улыбку, — ведь, мое расширение территории… — Фуккацу задумалась на секунду над тем, рассказывать ли, то что она хотела, но лицо Зенин выглядела заинтересованным, поэтому, она продолжила, решив полностью перестроить предложение. — Знаешь, в японских легендах есть бог ветра Сусаноо?              — Я не фанатка подобных баек, но слышала что-то такое... В школе мельком изучали, кажется.              — Моя территория названа в честь него, — пояснила Хитоми, — поэтому, твое замечание, с какой-то стороны, очень точное. Я, конечно, не использовала ее никогда, но… Я читала об этом, в оставшихся записях клана.              Фуккацу резко вспомнила, как мама впервые принесла ей записи о клане и кратко, холодным тоном, который обычно у неё появлялся после тяжёлого рабочего дня, сказала — «читай». Затем, женщина вышла за дверь, оставив дочь наедине со стопкой васи. Тогда Хитоми было одиннадцать. На улице стояли первые теплые дни в году и читать совершенно не хотелось, но она знала, что потом мама обязательно спросит о содержимом, поэтому, выбора по сути не было. Фуккацу подтянула записи ближе — те сильно пахли чем-то вроде горького миндаля.              «Клан Фуккацу образовался в эпоху Камакура— время, когда настоящая власть принадлежала самураям. Два воина — Кеиджи и Кэтсэро Фуккацу, помогая победить Ёримото Минамото в войне, получили свою часть славы и остались немногими из союзников, кого после захвата власти Минамото не убил — не выдержав сопротивления магов, он отступил самостоятельно и, дабы не быть убитым бывшими союзниками, объявил о неприкосновенности и почете людей, насивший фамилию «Фуккацу». А два брата образовали клан, и, ходившие под защитой тогдашней власти, быстро подняли свой авторитет. В золотой рассвет клана, некоторые поговаривали, что по влиянию их давно пора ставить наравне с большой тройкой великих семей: клан мастерски вел дела внутри, имел связи и быстро рос в численности. Но, в один зимний день, покрытое снегом крыльцо резиденции Киото, окрасилось в красный», — в этот момент, окно резко открылось от ветра, от чего Хитоми вскочила — до такой степени она была сосредоточена. Закрыв форточку, она сразу же села назад, не ожидав от себя, что ей так понравится чтение. — «На тот момент, главой клана был внук Кеиджи Фуккацу. Это был 1467, — начало войны годов Онин. Тогда, в резиденцию вторглись солдаты армии Запада и один из них вызвал главу клана на поединок. Однако, честности и совести у него не было — пока они боролись, один из воинов убил мага со спины, нагло и грязно вторгшись в чужую судьбу. Потом — армия Востока забаррикадировали дом Фуккацу. А затем, совершенно утеряв честь, — подожгли его. Люди внутри кричали от боли, не в силах побороть обжигающую стихию природы. Бежать было некуда. А через время — голоса внутри стихли. Только тогда воины Востока ушли, оставив за собой обугленную вековую историю. Пепел от огромной резиденции летал по Киото весь день, напоминая аккуратные снежинки, а около места, где до этого стоял красивый дом — было жарко ещё несколько часов. Однако, боровшись до конца, выжили сын главы клана и его дочь. У первого лицо было настолько сожжено, что он предпочитал в последующем не появляется без маски на людях. А ещё, мужчина не мог даже представить, что подвергнет опасности своего ребенка хоть каким-то образом. И тогда, он решил похоронить клан во вчерашнем дне. Скрываться до конца от всех и сделать так, чтобы люди и маги забыли про громкое существование когда-то важной для общества фамилии».              Дальше шли записи о некоторых личностях из былого клана и об известных наследственных техниках: в одной из них Хитоми узнала способности своей матери, а в ещё одной — свои: там она впервые и узнала про свою проклятую территорию. Ещё пара техник, по которым она быстро пробежалась глазами, и, пара имен шаманов, про которых вообще было хорошо, если написано предложения три — и васи закончились.              Чьи всё это были труды — Хитоми не имела понятия: девочка понимала, что это не какие-то документы, так как стиль явно был художественный, но кто именно мог писать легенды о забытом клане? В ту ночь, она думала над записями до утра, смотря в белый потолок комнаты родного дома, понимая, что именно это место — может стать вторым пристанищем будущего клана Фуккацу.              — Я попала в точку, выходит? — спросила Маки. — Неплохо.              — Есть такое, — Фуккацу пожала плечами. День всё близился к середине и становилось жарче. — Мы закончим на сегодня?              — Думаю, да, — ответила Зенин, закидывая свое оружие на плечо. — Я реально устала за утро.              — Спасибо за компанию, — дежурно поблагодарила Хитоми Маки и посмотрела ей вслед. Та, махнула рукой, попрощавшись, и ушла.              Фуккацу забрала вещи и посмотрела на циферблат телефона — 12:03. Она подумала, что пора бы позвонить Жине — ей явно должно было стать лучше.              Ещё год назад Хитоми не могла представить, что она по своему собственному желанию позвонит сестре. В какой-то момент они притерлись друг к другу. Бытовые проблемы и острые языки казались реальными причинами для ссоры, но после того, как сестры попали в другую жизнь, где есть более значимые проблемы, — первые испарились. А какой-то серьезной причины не было никогда. Видимо, стоило только резко повзрослеть, чтобы ссоры испарились.              — Алло, — сказала Хитоми в трубку. Ей показался её голос странным: будто она звонила не сестре, а на горячую линию, настолько это было неестественно.              — Привет-привет! — ответили ей на той стороне связи возбужденным и радостным тоном, отчего Хитоми замолчала на секунду — её это удивило.              — Привет, э-эм, — она замешкалась, но спросила: — Как у тебя дела?              — В связи с недавними событиями — прекрасно! Ты мне звонишь, чтобы обсудить? — спросила Жина также радостно. — Сразу скажу: я до этого момента ничего вообще не знала! Это даже неправильно со стороны родителей, скрывать такое. Но я, как мне сказали, просто аху…              — Подожди-подожди! — Хитоми наконец выпала из недоумения и смогла попросить разъяснения: — О чем ты?              На пару секунд на том конце не было и звука, а затем, сестра спокойно спросила:              — Тебе мама не звонила?              — Кажется, нет.              — Тогда пока не буду говорить, — сказала вдруг Жина.              — Э-э-эй, почему? — возмутилась Хитоми. Сестра её до такой степени заинтересовала, что она уже совсем забыла про то, что хотела спросить про её состояние.              — Я очень хочу сказать! Я едва-едва держусь, — сказала Жина и захихикала — она испытывала столько эмоций, что просто не знала, куда их девать и как показывать, — но не могу пока что.              Хитоми хотела сказать, что прямо сейчас позвонит маме и спросит в чем дело, но она не успела — в ту же секунду раздался звонок от неё. Даже не попрощавшись с Жиной, Фуккацу скинула трубку и, с трепетом в душе, ответила на звонок своей маме.              — Алло-алло! — сказала Хитоми громко в трубку. Предчувствие было хорошее и она будто знала, что радость Жины появилась не просто из-за какого-то пустяка.              — Алло, — раздался хорошо знакомый низкий голос, — привет, Хитоми. Как дела?              — Я в порядке! — она говорила слишком быстро, мысленно торопя свою мать. — Мне Жина говорила, что ты хочешь сообщить что-то важное, — сразу перешла она, не в силах больше терпеть.              — Так и есть, — сказала она и рассмеялась от нетерпения дочери. Хитоми была уверена, что в это время мама помотала головой — она всегда так делала, когда её что-то забавляло. — Жину очень удивило, что я сказала об этом только сейчас. Возможно, с какой-то стороны это неправильно, но что-то могло пойти не так, а в последнее время было совершено не до этого, сама понимаешь, — Хитоми казалось, что она уже специально тянет время, — Впрочем, в первую очередь тут решаю всё я. Так вот, ближе к делу! — сказала она более жизнерадостно. — Сегодня у тебя родился младший брат! Поздравляю.              Кажется, будто замолчала не только Фуккацу, но и всё вокруг: птицы, шум ветра, мама... Ей казалось, что тишина длилась очень долго. Хитоми старалась осознать слова, сказанные матерью, но доходило как-то медленно. Показалось, что это не по-настоящему.              — Это правда?... — спросила девушка.              — Ну конечно, — Коу совершенно не поняла реакции дочери. — Сегодня же не первое апреля. Что именно тебя смущает?              — Даже не знаю, — Хитоми правда не зеала, с чего начать и как вообще реагировать. Радость, подобную эмоциям Жины, полностью заглушило непонимание, — это… Суррогатное материнство?              — Да, — ответила мама кратко.              — А… Зачем?              — Что зачем? — переспросила Коу. — Рожать детей?              — Э-э-э, — Хитоми сама не имела понятия, про что она спрашивала. — Не знаю.              — Ты удивлена, так? — это было мягко сказано, но Коу поняла, к чему эти вопросы. Даже не видя лица дочери, женщина считала её эмоции. Она решила не отвечать и продолжила: — Меня ждёт впереди ещё подготовка к куче организационных моментов…              — Как назвали… Хоть? — перебила, задав очередной вопрос Хитоми, но в этот раз, он показался её маме логичным.              — Тэцуо.              — Хорошее имя, — сердце всё ещё билось быстрее, но она отошла. Постепенно, этот шок сменялся на радость про которую и говорила Жина. — Но, всё-таки, разве нельзя было сказать раньше? Он же не только твой сын. Он и мой брат, — почему-то стало даже обидно, что от неё и Жины всё скрывали, но в первую очередь — Фуккацу это даже со стороны показалось странным.              — Ты меня сейчас нравоучения читаешь? — с возмущением спросила мама. — Не забывай, кто я тебе.              — Как скажешь, — стиснув зубы от несправедливости, ответила Хитоми. Она чувствовала себя так, будто её не воспринимали всерьёз, но показывать свое недовольство матери — пустая трата времени. Если и будут изменения в её поведении, то только в худшую для девушки сторону. — Извини.              — Мне нужно, чтобы ты присутствовала на многих мероприятиях, — продолжила Коу.              — Я не могу. Мне запретили выходить за территорию колледжа, ради моей безопасности.              — А ты смоги, — шла наперекор мать. Её всегда раздражало, когда что-то идёт не так, как она хотела — это Хитоми знала. — Ты же не можешь сидеть там, пока ОРС не распадётся. И, рано или поздно, старейшины должны взяться конкретно за этот вопрос и передать огласке — так было бы правильнее, — Коу начала рассуждать о ситуации, и Хитоми не могла не согласиться. — А ещё, наш дом тоже защищен. Тебе нечего бояться…              — Я и не боюсь, — она сама не знала, врёт ли сейчас или нет. Если уж врет, то и себе тоже. — Это просто приказ.              — Как скажешь, — Хитоми показалось, что мама не поверила ей. Почему-то, стало стыдно за свой страх, в который она отчаянно не хотела верить. — Я пойду, у меня дела. Удачной учебы.              Коу сбросила трубку. Хитоми тяжело вздохнула и посмотрела на циферблат телефона — сегодня 27 сентября, 2018 года. Именно это дата рождения Тэцуо Фуккацу, её брата. Ей казалось, что она не осознает это, пока не увидит его своими глазами. Как бы странно это все не было, Фуккацу была рада происходящему теперь понимала бурную реакцию сестры. Вспомнив про Жину, Хитоми набрала ей.              — Ну что? Она тебе рассказала? — она была всё также в хорошем настроении, но уже не так возбуждена, как в прошлый раз.              — Да!              — Ты в шоке, правда?! Как только меня выпишут — я сразу подержу его на ручках и вообще… Мне так хочется увидеть Тэцуо, хотя бы, — Жина говорила это все на одном дыхании. Резкое появление младшего брата не так сильно смутило её из-за огромной радости на счёт его рождения. Эмпатия к детям была развита у неё всегда, а тут ещё и родной брат, соответственно, она была в ощущении огромного счастья.              — Я тоже очень хочу увидеть его, — спокойно сказала Хитоми. — Надеюсь, в скором времени, у меня это выйдет.              — Тебе ещё нельзя выходить из колледжа?              — В связи с недавним инцидентом — да, — Хитоми вздохнула и цокнула.              Она свято верила, что скоро — это закончится и колледж перестанет быть её золотой клеткой. В душе начало назревать раздражение, что выходит именно так. Хотелось вернуться на несколько месяцев назад и просто пойти гулять по Токио в летний день. Совершенно одной блуждать по живым улицам, наблюдая за людьми и жизнью в городе, быть никому неинтересным и ненужным прохожим и, в конце концов, затеряться в толпе, хоть утонуть в ней. Быть такой же невидимкой, как все.              — Даже если так, то наш дом защищен, — начала успокаивать Хитоми сестра. — Брата ты точно увидишь! И с нами всеми встретишься. Меня должны выписать через дня три, поэтому я тоже буду.              — Я рада, Жина, — ответила Фуккацу. — Просто немного беспокоюсь, сама понимаешь. Всё в порядке.              — Не бойся, все же рядом.              «Это пугает ещё больше», — подумала Хитоми, но ничего не сказала. Если бы ещё с кем-нибудь, кто находится с ней рядом, что-нибудь случилось — она бы не выдержала.              — Хитоми, прости, но мне пора, врач пришёл, — вдруг сказала сестра.              — А, хорошо, — вырвалась из мыслей девушка. — Удачи тебе.              Фуккацу положила трубку сама — на сегодня разговоры по телефону были закончены. Она сама не помнила, как именно собрала свои вещи и пошла в себе в комнату: все её мысли были только о семье, трудно было сосредоточиться на чем-то другом, после таких разговоров, но хотелось отвлечься. Она вошла в свою комнату и кинула сумку на пол, а затем, толкнула её ногой под кровать. Сняв с себя одежду, она пошла в ванную комнату — ничего не бодрило так, как холодный душ после тренировки.              Уже стоя под струями воды, она услышала как в комнату кто-то зашел. Хитоми несомненно решила, что это Нобара — только она врывалась в её комнату без какого либо стука. Хитоми полностью в этом убедилась, услышав её голос:              — Эй, Фуккацу! — крикнула Нобара. — Ты где?              — Я тут! — отозвалась Хитоми с ванной комнаты. Она выключила воду, чтобы лучше слышать, и спросила: — Что случилось?              — Да мне скучно просто, — голос стал намного ближе — Нобара подошла к двери ванной комнаты и стояла за ней. Хитоми задвинула шторку и сказала:              — Ладно, входи, — она включила воду снова.              Нобара зашла и закрыла плотно дверь. Сразу же столкнувшись со своим отражением в зеркале, она начала рассматривать себя.              — Что интересного расскажешь? — спросила Кугисаки.              — У меня родился брат.              — Чего?... — переспросила Нобара. — Тебя из-за воды плохо слышно. Мне показалось, что ты сказала…              — У меня родился младший брат, — повторила она, аж голос задрожал. То ли от волнения, то ли от какого-то смешка, который непонятно откуда появился.              — Да ну! — в голосе Кугисаки можно было узнать радость и удивление. — Фуккацу, если бы ты сейчас не стояла голой, — я бы тебя обняла! Считай, что я сделала это ментально, — Хитоми прорвало на смех после этой фразы, но Нобара тут же проложила: — А я не заметила, что твоя мама была беременна.              — Это суррогатное материнство, — пояснила Фуккацу. — Но я тоже не знала, что у меня будет брат. Узнала ровно сегодня, как он родился.              — Эм, как так? — удивилась Нобара. В этот момент она заметила, что её волосы лежат не так, как хотелось бы и начала старательно поправлять их. — Почему тебе не сказали?              — По мнению мамы, это было не к месту, якобы, мне не до этого, — пояснила Фуккацу. — Какой-то бред совершенный, — сейчас уже осуждать действия матери Хитоми не боялась, ведь она не услышит. Она держала всё равно некую обиду на неё за сокрытие такого и хотелось выговориться.              — Это обидно. Вы же семья, — сказала она. — Как может быть «не до этого»?              — Ну, вот она так думает, — сказала Хитоми, активно мыля голову. — Так ещё, мне обязательно нужно присутствовать на мероприятиях, в честь его рождения. А сейчас — это сложно, ведь мне нельзя выходить из колледжа.              — Проблемка, и правда, — сказала Кугисаки и вздохнула. — Какое-то гадство.              — И не говори. Уже все бесит, — Фуккацу смывала шампунь со своих светлых волос. Мыльная вода со вкусом химических ягод стекала по челке и иногда попадала в рот, отчего девушка изредка сплевывала, но прерывать ни мытье, ни разговор не хотелось.              — Я в шоке, — ответила Кугисаки. И тут, на её лице возникла хитрая усмешка. Хитоми, конечно, её не заметила, отделяя себя от всего мира серой шторкой для ванны, но по тону подруги, поняла, что она что-то замышляет. — Вообще, я думала, ты мне про другое расскажешь…              — Например?              — Почему ты вернулась этой ночью так поздно, — Хитоми уже насторожилась. — И почему с тобой был Фушигуро?              — А, вот, что тебе интересно…              Хитоми запомнит надолго то «вчера, плавно перетекающее в сегодня». Она бы подумала, что это сон, если бы не её особенность не спать по ночам. Фуккацу ни разу не ощущала такой романтики и тепла. Да и впринципе, таких ощущений никогда не испытывала. Всё, что они с Фушигуро делали — это ходили по тропинкам территории колледжа. Так бы мог сказать кто-то, кто наблюдал бы за ними со стороны. Но, конечно же, для них обоих это было нечто большее, чем просто прогулка. После того, как долго скрываешь чувства и приходит момент, когда можно этого не делать — появляется ощущение свободы, причем такой приятной, что это походит на эйфорию.              Хитоми и Мегуми гуляли довольно долго, хоть время и бежало незаметно. Где-то под утро, когда было ещё темно, но до подъема солнца оставалось меньше двух часов, — Фушигуро и Фуккацу стояли на пороге её комнаты. Они старались разговаривать тихо, чтобы как раз не разбудить Нобару, но, так уж вышло, что ничего не получилось.              — Да, интересно, — захихикала Кугисаки. — Только честно, Фуккацу, — отметила она.              — Не спалось вечером…. Случайно пересеклись, — частично это было правда.              — Да, и прогуляли до утра, — усекла Нобара сразу, — с Фушигуро, — подчеркнула девушка, указывая на то, что парень не выглядет так, будто готов абы с кем шататься по ночам. — Спрошу тогда так: тебе он нравится?              — Ну, — Фуккацу подумала секунду над ответом, но не увидев в этом ничего особенного, призналась: — Да.              — Значит, вы встречаетесь, — утвердила Кугисаки. — Я уверенна.              Хитоми ничего не ответила и начала весело напевать себе под нос, как ни в чем не бывало.              — Фуккацу! — возмущённо сказала Нобара, от чего Хитоми рассмеялась.              — Что такое?              — Дай мне уже ответ!              — Да, — наконец ответила Хитоми. — Правда, со вчерашнего дня.              –Я в шоке, — Нобара с открытым ртом смотрела на шторку, где стояла Хитоми. — В полном.              — Чего так?              — Ну, ты и Фушигуро… Это что-то необычное, — начала объяснять Кугисаки. — Кстати, летом, я у тебя спрашивала, нравится тебе он и ты ответила, что нет!              — Так это правда была, — начала оправдываться Хитоми. — Тогда он мне не нравился. Либо же, я не знала, что он мне нравится… — Фуккацу выключила воду. — Выйди, пожалуйста.              Кугисаки тут же вышла и закрыла двери, но продолжала говорить через неё:              — Это получается, что у тебя появился парень раньше, чем у меня… Это значит, что у Фушигуро девушка появилась раньше, чем у меня парень! Вот, что пугает, — говорила Кугисаки, пока Хитоми натягивала свободную футболку и шорты. — И вообще, у тебя за два дня произошло больше, чем у меня за месяц. Я уже думаю, может, зарегистрироваться в «Тиндере»? По приколу.              — Ты же несовершеннолетняя, — Фуккацу принялась терять полотенцем голову, чтобы волосы быстрее высохли. Она знала, что так делать не стоило и по всем «бьюти-советам» это вредно, но так и не избавилась от этой привычки. — Тебя там заблокируют.              — Мда-а, — протянула Нобара, прижавшись к двери. — Жесть.              В дверь снова постучали. Хитоми натянула повязку на глаз, убедившись, что она его хорошо прикрывает, и открыла дверь в ванну, сметнув случайно Нобару с прохода.              — Ой, — крикнула Кугисаки. — Осторожнее ты!              — Прости-и, — протянула Хитоми, прикрыв рот рукой. Она уже знала, кто за дверью — они договорились с Фушигуро, что он зайдет завтра к ней. К горлу поступило лёгкое волнение. Несмотря на то, что она только вышла из душа вся мокрая, Фуккацу открыла двери не колебавшись.              — Привет, — за дверью стоял Мегуми с пакетом крафтового цвета. Он посмотрел сначала на Хитоми, её лицо было немного изумленным, а затем, в комнату — и увидел Нобару. — Я зайду позже?              — Я уже ухожу! — крикнула Нобара даже слишком доброжелательно. Она вышла за дверь, толкнув Фушигуро в комнату, хитро посмотрела на Хитоми напоследок и заперла дверь.              — Она знает? — Хитоми сразу поняла вопрос Фушигуро.              — Сама догадалась, — пояснила Фуккацу, — мы её разбудили ночью.              — Я, если честно, так и думал.              — Мы же не из тех, кто скрывается?... — вдруг спросила Хитоми.              — Нам это незачем. Конечно, нет, — успокоил её Мегуми. — Я не понимаю, тех кто кричат об отношениях на каждом углу, но и тех, кто их скрывает просто так — тоже не понимаю.              — Я согласна с тобой, — Хитоми посмотрела на пакет в руках Фушигуро.              — Ах, да, — Мегуми протянул пакет в руки Фуккацу. Он был смущён, делая это, что было видно невооруженным глазом. — Я купил сегодня утром. Это тебе.              Хитоми открыла пакет и увидела пару испеченных печенек в форме рыбок — тайяки, которые выглядели аккуратно и аппетитно.              — Ты ведь вчера говорила, что была бы непрочь сейчас их съесть, — пояснил Фушигуро и Хитоми вспоминала про то, что и правда, она про подобное вскользь упомянула. — Я хотел спросить, какие тебе взять, но ты не отвечала на мои сообщения.              — Не отвечала? — Хитоми только сейчас осознала, что ни разу за сегодня не зашла в «LINE», а номер — поменялся, после того, как она сменила телефон. Она просто забыла скачать и зарегистрироваться во всех нужных приложениях, руки за сегодня ещё не дошли, а свой новый мобильник она получила только утром по доставке. — Ах да, я не заходила в сеть и номер сменила… — она посмотрела в лицо Фушигуро: оно как всегда было невозмутимо и было непонятно, чем набита сейчас его голова. — А ты что, подумал, что я из тех, кто сначала целуется, а потом не отвечает на звонки? — спросила она.              — Да нет, — опешил Фушигуро, даже немного покраснев, — шутишь что-ли? Я бы не подумал так никогда, — Хитоми стало смешно с его реакции, задорно улыбнувшись, она сказала:              — В любом случае, спасибо, — ей стало неловко до жути, но она встала на носочки и чмокнула его в щёку. Вчера Хитоми такого смущения не испытывала — не зря говорят, что ночью людям проще раскрывать свои души. Чтобы быстро разбавить атмосферу, она, даже не посмотрела в лицо Фушигуро и сразу же сказала: — Проходи.              Она указала на кровать, показывая этим, что Фушигуро может присесть, а сама зашла в ванную комнату и вернулась оттуда, уже расчесывая свои влажные волосы и без привязки — рядом с Мегуми в ней нужды не было. Она смотрела в окно, наблюдая, как ветки деревьев колышет ветер, из-за чего тень на земле постоянно менялась. Фушигуро недолго смотрел на неё, сидя на краю кровати. Тут Фуккацу спросила:              — Что у тебя нового?              — За день мало что поменялось, — ответил Мегуми. — Я был сегодня в «Токио-Мидтаун». Впрочем, ничего интересного, кроме сумасшедших очередей из-за сезона туристов и скидок.              — Вот как, — Хитоми села на кровать рядом, подогнув под себя ноги. — Не люблю сезон туристов — проклятий становится много.              — Весной ещё хуже бывает, — заметил Фушигуро, — когда цветет сакура.              — Оно и понятно. Я живу в Японии всю жизнь и каждый раз в восхищении, когда она цветет, а тут — человек такого ни разу не видел, — рассуждала Хитоми, смотря куда-то в пол, — картинки с вёсен разных годов бежали перед её глазами. — И, помню, когда мы были в Шинхенюми и я увидела сакуру в цвету посреди лета — это показалось даже каким-то чудом. Мне кажется, именно это чувствуют люди, которые видят цветение этого дерева впервые.              — Некоторые — да, — частично согласился Мегуми, — а другим — лишь бы фотку сделать и выложить в «Инстаграм» с какой-то умной цитатой, сворованной с первого сайта. Потом совершенно забыть про это, вспомнив только тогда, когда этот пост перестанет сочетаться с их профелем.              — Осуждаешь их? — Хитоми склонила голову набок, смотря на эмоции ворчливого парня.              — Нет. Просто не совсем понимаю, — пояснил Фушигуро, — думаю, фотография становится ценнее, когда хранит за собой дорогое сердцу воспоминание.              — Вообщем, таким людям ты бы посоветовал быть менее поверхностными?              — Что-то типа того.              — Ой, кстати, — Хитоми вспомнила что-то, что было как раз не совсем «кстати», но она должна была точно рассказать об этом сейчас. От мысли о том, что она не рассказала в первую очередь про такое, Хитоми прикрыла рот рукой и сказала через ладонь, но громко, так что вышло вполне разборчиво: — Представляешь… У меня родился брат!              — Что? — Мегуми удивился такому резкому переходу, поэтому не поверил и скривился в недоумении. — Шутишь?              Хитоми, с все также закрытым ртом, отрицательно помотала головой. Её взгляд был таким открытым и искренним, что Фушигуро сразу понял — это не шутка.              — Брат? — его голос немного дрогнул — он все-таки пытался разглядеть в Хитоми хоть каплю сарказма, но ничего не вышло. — Ничего себе… Хитоми, я поздравляю тебя, — по лицу Фушигуро было заметно, что он не совсем знал как реагировать. — Когда в семье рождается кто-то, это так волнительно, да, — он старательно пытался подобрать слова, делая паузы, но было трудно.              — Спасибо за поздравления, но тебе не обязательно толкать речь, — беззлобно сказала ему Хитоми. — Я и так знаю, что ты рад за меня, — она улыбнулась ему, пытаясь убрать неловкость, которую сама только что создала.              — Я правда, очень рад за тебя, — он положил свою руку на её руку, поглаживая тыльную сторону ладони. Фуккацу до сих пор было непривычно, и, ей казалось, будто Мегуми тоже. — Как назвали? — сразу же спросил он, глядя ей в глаза.              — Тэцуо, — ответила ему Хитоми. — Ещё, такой факт: моя мама сказала быть на всех мероприятиях по случаю его рождения. Но, загвоздка, у меня запрет на то, чтобы покидать территорию колледжа. И хоть, моя мама говорит, что у нас дома тоже безопасно, я не знаю, пустят ли меня и стоит ли вообще…              — А ты бы хотела?              — Конечно бы хотела! Я вообще мечтаю хотя бы нормально по Токио погулять, а не сидеть в четырех стенах, — Фуккацу шмыгнула носом от обиды.              — Дело в ОРС, — Фушигуро констатировал очевидное. — Но, знаешь… Думаю, в скором времени с этим начнут нормально разбираться. Сейчас от них все на нервах.              — Например, когда и как?              — На такие вопросы я тебе не отвечу, но рано или поздно — это дело должно поддастся огласке, — сделал вывод Фушигуро. Хитоми хотелось верить ему и надеяться, что это станет правдой. Пока было выгоднее все события скрывать от старейшин, но сейчас чаша весов с другой стороны перевесила.              — Если бы не было того мужика, который постоянно их телепортирует, — меня бы ни разу не украли, — сделала вдруг вывод Фуккацу и плюхнулась спиной назад на свою кровать. — В следующий раз, нужно попытаться убить его как можно быстрее.              — Ты так уверенно говоришь о шансе вашей следующей встречи, — Мегуми покачал головой и закрыл глаза.              — Они хотели меня оставить у себя в организации для каких-то целей, — назвала Хитоми причину, по которой был сделан вывод о возможной встрече. — Если бы я была не нужна ОРС — убили бы меня сразу же, — Фушигуро смотрел на неё с какой-то едва заметной грустью — его эмоции было трудно читать. — Тебе меня жалко? — спросила Фуккацу. — Только не нужно этого. Я не люблю, когда меня жалеют, ты ведь знаешь. Я не заслуживаю этого, — Фуккацу поняла, что донесла свою мысль неправильно и пока Мегуми не спросил, сказала: — Имею ввиду, что жалость — это нечто плохое. Особенно для шамана. А хотеть и заслужить её — это позор и мечта моральных слабаков.              — Я тебя понимаю. Всё впорядке, я не испытывал жалость. Я лишь переживаю, а это — совершенно другое, — пояснил Мегуми. — С тобой происходит что-то плохое, а я просто наблюдаю за этим, не в силах как-то повлиять.              — Мегуми, пожалуйста, и не пытайся повлиять на это. По крайней мере, сейчас. Никто не знает, как лучше действовать и если в этих обстоятельствах пострадает кто-то, а тем более ты, — я приму это на свой счёт.              — Это ведь не твоя вина.              — Эти обстоятельства происходят из-за моего существования, — шутливо сказала Хитоми, но получилось немного грустно.              — Не говори так, — переспорил её парень. — Это глупо. На твоём месте мог быть кто угодно, твоей вины тут нет.              Хитоми взяла его за руку крепче, сплев их пальцы. Она не стала ничего отвечать, но была искренне благодарна за поддержку. Фуккацу села на кровати и, подтянулась ближе к Фушигуро: закинув руки на его плечи, она прижалась к нему. Мегуми сразу обнял её в ответ, зарывшись одной рукой в её влажные волосы. Хитоми прикрыла глаза. Вот оно — самое лучшее утешение. Сердце Фуккацу стало биться чаще, она почувствовала тепло изнутри. Девушка подумала о том, как же все-таки хорошо, когда можно обнять Фушигуро просто так, зная, что он будет не против.              — Хочу таяйки, — сказала Хитоми, вспомнив про пакет. Про ОРС она старалась не думать вообще — сейчас незачем, это не на что не повлияет. А поддержка Фушигуро — вообще лечит. Хитоми потянулась за пакетом, который находился рядом с кроватью и достала оттуда оттуда печенье. Одно она дала Мегуми, второе взяла себе.              — Спасибо, — поблагодарил Фушигуро.              — Не са фто, — сказала Хитоми уже с набитым ртом. Тут, опомнившись, она все ещё жуя, встала и, показавшись в одной из полок, достала фен. — Я уже забыла вообще про это. Если сейчас не посушу волосы — будет некрасиво, — Хитоми имела приличную длину волос, поэтому, чтобы волосы были ровные, она сушила их почти каждый раз. Девушка включила фен и продолжила говорить, но уже громче:— Иногда мне бывает лень. Даже очень часто… — она посмотрела на Мегуми, который все это время ее внимательно слушал. Склонив голову набок и хитро прищурившись, она предложила: — Давай тебе волосы уложим?              — Нет, — кратко ответил Мегуми и сощурился.              — Да почему?! — удивилась Фуккацу. — Будет красиво, я уверена!              — Мне непривычно. И в этом нет никакого смысла.              — А глубокий смысл прям обязателен? — Фуккацу вскинула одну бровь. — Можно же сделать просто потому что это интересно.              — Не знаю даже…              — Ты ничего не потеряешь от того, что мы попробуем, — продолжала уговаривать Хитоми, — это будет весело! А в конце — круто.              — Хорошо, — Фушигуро тяжко вздохнул, — давай попробуем, что-ли.              — О, ура! — Фуккацу подвинула табуретку, которая стояла у стены, на средину комнаты. — Садись, — сказала она Фушигуро, а сама пошла рыться в полках в поиске утюжка для волос.              Хитоми взяла в руки расчёску и, смотря на темные волосы Мегуми, думала с чего бы ей начать. Она принялась выпрямлять передние пряди около лица, стараясь не отвлекаться на пристальный взгляд Фушигуро: парень внимательно и с интересом наблюдал за её работой. Оба ничего не говорили, но неловкость не ощущалась.              — Челку, кстати, давно уже не стригла, — сказала Фуккацу.              — Чего так?              — Сама не знаю. И так хорошо, хоть иногда в глаза лезет, но я тогда за уши закладываю. Немного мешает, но в целом — нормально. Думаю, может, отрастить её или типа того, — ответила Хитоми, а затем выключила утюжок и сказала: — Готово. Иди к зеркалу.              Мегуми пошел в ванну, а за ним Фуккацу — ей самой интересно было посмотреть и на прическу и на реакцию Фушигуро. Парень стоял перед зеркалом, вертя голову туда-сюда, изучая себя со всех сторон. Его локоны лежали кончиками вниз, что было необычно для волос Мегуми. Фуккацу приложила палец к подбородку и сощурилась, задумавшись.              — Ты выглядишь старше, — вынесла вердикт она, — всё равно, мне очень нравится!              — Мне непривычно, — сказал Мегуми, — но в целом, не так уж и плохо, наверное?              — Конечно неплохо, ты забыл, кто тебе делал укладку? — Хитоми обняла Мегуми за плечи сзади, повиснув на нем, и тепло улыбнулась. — Пойдем гулять теперь, чего нам в четырёх стенах сидеть.              — Давай, — согласился Фушигуро. — Только там ветрено, накинь что-нибудь.              — Окей, — сказала Хитоми, показав пальцами жест «ок», и ушла в комнату. Мегуми взглянул на себя в зеркало снова: он подумал о том, что, если они пойдут гулять и встретят кого-нибудь — с большой вероятностью они спросят, с чего это Мегуми решил поменять прическу, и, конечно же, не воздержаться от какого-нибудь комментария.              — Мегуми-и, — его из комнаты позвала Фуккацу. Он вышел из ванны, Хитоми, стоя у открытого шкафа и дожевывая таяйки, повернулась к нему и сказала: — Выйди, пожалуйста, я переоденусь, — на её глазу уже была надета черная повязка, закрывающая от мира сего её фиолетовую радужку.              Фушигуро лишь кивнул в ответ и вышел за дверь, тихо закрыв её. Ему было интересно, во что Хитоми оденется: он считал, что она красива во всем — от формы колледжа до вечернего платья, но каждый раз всегда подмечал что-то интересное в её образе. Единственное, что волновало — лишь бы она сегодня не замерзла. Ветер уже не был таким как летом, а становился более холодным.              Дверь справа открылась, Фушигуро взглянул в ту сторону: медленной и вальяжной походкой, с руками накрест и настолько хитрым выражением лица, что Мегуми стало не по себе, — из своей комнаты вышла Нобара.              — Что такое? — сразу спросил Мегуми, как увидел Кугисаки.              — В каком смысле «что такое?». Вообще-то, я тут живу, мне нельзя в собственный коридор выйти? — выражение лица девушки на несколько секунд сменилось на более возмущенное, но почти сразу же вернулось к лукавой улыбке. — Прическу сменил, что-ли?              — Просто волосы выпрямил.              — Я думала, расчесался наконец-то! — Нобара сама же рассмеялась со своей шутки, от чего Мегуми лишь тяжело вздохнул. — Ладно, у меня к тебе важный разговор, — девушка быстро сменила тон на более серьезный, как и лицо.              — Какой?              — Вы же с Фуккацу сейчас в отношениях?              — Ну… Да, — Мегуми не понимал к чему ведет разговор.              — Словлен на первой ошибке! — Кугисаки ткнула ему в грудь. — Почему так неуверенно? Ты мужчина или кто?! — она продолжала тыкать в него пальцем всё сильнее.              — Да я просто не понимаю к чему ты это спрашиваешь! — Фушигуро перехватил её руку и отошёл в сторону.              — Значит, запоминай, — учительским тоном сказала Кугисаки. — Урок первый: если тебя спросили «вы встречаетесь?», отвечай чётко, чтобы не было проблем. Ты бы ещё «не знаю» ответил…              — Я бы так не ответил, — возразил Мегуми, посчитав этот ответ уж слишком ужасным, но Нобара его перебила:              — Тихо! — она подняла палец вверх, а когда убедилась, что Мегуми не говорит, продолжила: — Так, заново. Вы с Фуккацу состоите в отношениях?              — Да, мы встречаемся, — ответил Фушигуро, чем устроил Нобару.              — Отлично, — улыбнулась Кугисаки. — А теперь, слушай сюда, — она прищурилась и с недоверием посмотрела на однокурсника. — Я знаю вас, парней. И если Фуккацу проронит хоть одну слезинку из-за тебя, — ты узнаешь силу женской солидарности. Я забью твою дверь в комнате гвоздями, — сказала Нобара злобно, подходя все ближе. — Или… Я пробью тебе голову молотком, — очевидно, что она преувеличивала, но Мегуми понимал, что за такое Кугисаки его явно по головке не погладит.              — Если Хитоми правда заплачет из-за меня, то разрешаю тебе так сделать, — лишь ответил Мегуми после небольшой паузы. Фушигуро и представить не мог сейчас, что может когда-то сделать ей так больно. По крайней мере, он будет стараться. А если не выйдет — ему «пробьют голову молотком», уж Нобара позаботиться.              — Хороший ответ, — Кугисаки одобрительно кивнула. — Но… Я запомню твое согласие, — дверь в комнате Хитоми приоткрылась. Кугисаки сложила две руки в неком подобии рукопожатия, как обычно делают люди, когда «респектуют» и убежала к себе, чтобы не прерывать свидание Хитоми и Мегуми.                     Фуккацу вышла из комнаты. На ней было белое платье на бретельках, черная кожаная куртка и высокие кеды. На шее висел кулон в виде сердца, ресницы стали длиннее — девушка из подкрасила. Фушигуро рассматривал её, как ему показалось, недолго, но тут Хитоми спросила:              — Чего ты так смотришь? — Мегуми понял, что задержал взгляд на ней слишком долго.              — Да просто… — немного запнувшись, он всё-таки быстро собрался с мыслями. — Ты очень красиво выглядишь, – Мегуми очень надеялся, что не покраснел.              — Спасибо, — она смущённо улыбнулась ему и Фушигуро не пожалел, что вовремя догадался сказать о том, что думает вслух. Где-то за дверью Кугисаки поставила ему десять баллов за «урок». — Мы идём?              Фушигуро открыл дверь, пропустив Хитоми вперёд и вышел на улицу. В глаза сразу засветило дневное солнце, от чего парень сначала зажмурился. Было ясно, но солнце уже не грело также, как летом. Около часа дня поднялся сильный ветер, который носил пару упавших листочков по дорогам и колыхал деревья из стороны в сторону. Хитоми, стоящая в двух шагах от Мегуми, старалась удержать свою легкую юбку платья от потоков ветра. Фушигуро решил не наблюдать за этим, чтобы не смущать её. Они пошли по каменной тропинке, ведущей примерно к середине территории колледжа.              — Сегодня вечером ещё тренировка с Годжо-сенсеем, — вспомнил Фушигуро о назначенной учителем первокурсникам пары.              — Это будет вторая за день для меня, — сказала Хитоми. — Сегодня утром тренировалась с Маки.              — И как?              — Сказала, что дерусь лучше, чем раньше, — Фуккацу пнула камешек, лежащий на дороге, куда-то в кусты.              — В колледже быстро набираешься опыта, — заметил Фушигуро. — Это не сравнить с опытом до него, каким бы хорошим он ни был.              — На то он и нужен, чтобы выйти профессионалами. Ну, и в общем, это прекрасное место, если честно. Для меня это как второй дом, я серьезно, — сказала Хитоми, посмотрев в глаза Фушигуро, проверяя, понимает ли он, о чем она говорит. — Из-за того, что я нахожусь здесь теперь вынужденно — это становится похоже на золотую клетку. Но, в любом случае, могло быть и хуже, — Фуккацу сделала паузу, а затем, собравшись с мыслями, продолжила: — По крайней мере, здесь есть Нобара, Сано, Итадори, Маки, Панда, Инумаки… Ну, и Моримото, — Мегуми понял, что Хитоми была не против опустить это имя. — А ещё прекрасные учителя и, наконец, ты, Мегуми, — Фушигуро было приятно слышать свое имя её голосом больше всего. Он осознал это сейчас и по телу пробежали мурашки. — Ты красишь для меня это место больше всего.              — Я рад, если радую тебя, — ответил парень. На душе стало так хорошо, будто этот момент стал для него отдельным миром. — И если ты счастлива рядом со мной. Потому что я — счастлив рядом с тобой.              Мегуми всегда ценил поступки больше всех слов и считал так до сих пор, но не думал, что слова — это что-то бессмысленное. Особенно, если они правда для кого-то важны, особенно, если этот кто-то — его девушка. Его девушка. Чтобы он не делал, воспринимать это было трудно. Он считал, что ему несказанно повезло, что именно Хитоми — его девушка, а он — её парень. Судьба решила наконец преподнести подарок, в качестве их встречи — и если это правда, то он будет ценить его.              Мегуми наклонился и, погладив Хитоми по голове, поцеловал в щёку. Её лицо было горячее, а кожа мягкая и покрасневшая от смущения. Хитоми хихикнула, а затем взяла Фушигуро за руку, сплев их пальцы и дальше они пошли так.              — Помню, раньше моя сестра, когда мы шли со школы или в неё — всегда пыталась взять меня за руку, — вспоминал Мегуми, неожиданно для себя ему захотелось рассказать об этом. — А я вырывал её. Но когда я засыпал, а Цумики сидела около моей кровати и снова брала меня за руку — я делал вид, что вижу десятый сон, хотя, на самом деле, не спал.              — Ха-ха-ха, — рассмеялась Фуккацу, — то есть, ты скрывал, что на самом деле, тебе нравится это?              — Я был вредным ребенком, — оправдался Фушигуро, понимая, что сейчас бы многое отдал за такие моменты.              — Я ожидала подобного, — сказала Хитоми. — Я тоже была не лучшим. Дома с родителями — пай девочка, а когда приходила в сад — вырывала волосы детям и ломала игрушки.              Дорога, по которой они шли, расширилась и рядом возникла скамейка, на которую плюхнулась Хитоми, закрутив ноги, а рядом с ней — сел Фушигуро.              — От тебя подробное тоже ожидаемо, — заметил Мегуми, не в обиду Хитоми. — А чего дома с родителями скрывала свой характер?              — Уж не помню, — Хитоми посмотрела куда-то в сторону, вспоминая о детстве. — Наверное, они были для меня авторитетом. Не хотелось их разочаровывать.              Где-то поблизости послышались шаги, а затем Хитоми и Мегуми заметили своего учителя, идущего по дороге, он был одет не по форме: на нем была темно-синяя рубашка, белые брюки и вместо черной повязки — темные солнечные очки. Заметив на скамейке своих учеников, он сразу обратился к ним:              — Ооо, а я только что с собрания в Киото, скоро пойдем на тренировку, — посмотрев внимательнее на парочку его лицо скривилось в непонятной эмоции, похожей на удивление. — Ух, блять, — сказал вдруг он, а затем прикрыл рот рукой, но первокурсники всё услышали.              Фушигуро вопросительно на него посмотрел: сейчас они с Хитоми не держались даже за руки, так что полагать о том, что они встречаются он не мог, поэтому у Мегуми возник вопрос, чего Годжо так удивился.              — Ого, Мегуми, новая прическа, — наконец сказал он. — Ты мне напомнил… Кого-то, — сказал он и пустил нервный смешок. — Актера что-ли или певца…              Хитоми начала рассматривать Мегуми внимательнее, стараясь угадать, кого именно напомнил учителю Фушигуро. Парень лишь тяжело вздохнул на фразу Годжо, ничего не ответив.              — Ладно, жду на тренировке, — сказал Годжо и пошел своей дорогой.              — Неужели, всё настолько плохо? — спросил у Хитоми парень.              — Конечно нет, — помотала Фуккацу руками. — Он же даже ничего плохого не сказал.              — Он поугарал с меня, — заметил Мегуми и посмотрел в темный экран своего телефона, рассматривая себя.              — Да он всегда такой! — спорила Хитоми. — Ну, хочешь, давай я тебе всё разбурю… — она потянула свои руки к голове Мегуми, но он их перехватил.              — Не надо, это твой труд, — Фушигуро вздохнул. Он посчитал это неблагодарным по отношению к Хитоми: во время процесса, парень видел, что она правда старалась. — Я так хочу оставить. Все равно на Годжо.              — Точно? — уточнила Фуккацу, с подозрением смотря на него.              — Да, — твердо ответил парень.              — Хорошо, — она сощурилась и улыбнулась ему, хитро и самодовольно, как кот.              Они продолжали сидеть на ласковом солнце, пока ветер играл в их волосах.              ««Ichi-go ichi-e» — идея о том, что каждая встреча особенная и её нужно ценить. Если это так, то наша самая особенная. Для меня точно».