Dawn and Dusk

С каждой минутой таблетка расстворяется всё больше, распространяясь лёгким удовольствием по венам. Повторяющийся ритм музыки ещё больше примагничивает голову к дивану, погружая в транс. До тошноты приевшийся розовый цвет раскинулся прядями по пошарпанной, местами порванной обивке. Сонхва поворачивается на бок и замечает своего друга, мокро целующегося с каким-то омегой. Пак наблюдает не специально и никаких чувств кроме спокойствия не испытывает. До тех пор пока брюнет не отталкивает настроенного на продолжение вечера в более уединённом месте паренька. Хва вскакивает с дивана, направляясь за убегающим в другую комнату альфой. Его ведёт немного в сторону из-за принятого вещества, но страх за близкого человека, укоренившийся в голове уже давно, не даёт расплыться полностью. Он привык тратить деньги впустую, ведь никакая травка, никакие колёса не помогут ему расслабиться и забыться в полной мере, поскольку каждый раз мозг моментально трезвеет при виде такого состояния у его друга. Хёнджин допивает содержимое бутылки, когда розововолосый заходит на кухню, останавливаясь напротив. Не ему судить, но смотреть, как пытаются заглушить внутреннюю боль алкоголем, прекрасно зная, что это никак не поможет, раздражает. – Джин, хватит, – младший забирает бутылку, выливая остатки в раковину и выкидывая стекло в помойку. Хва дует щёки, становясь похожим на обиженного ребёнка, но даже это не помогает. Альфа напротив ушёл в себя из-за очередной неудачной попытки сблизиться с омегой. – Хён, пойдём, – розоволосый тянет старшего за рукав чёрной толстовки. Хочет проводить друга до дома, уложить спать, чтобы на душе хоть чуточку легче стало. Тот поддаётся, но резко останавливается, закрывая рукою рот. От алкоголя, залитого в организм разом и в большом количестве, его почти что выворачивает на пол. – Хён? Подожди, потерпи немного. Сонхва ведёт старшего в ванную комнату, бережно придерживая друга за локти, чтобы тот не врезался в кого-нибудь из толпы. Заводит внутрь, закрывая дверь на замок для особо любопытных, ну или туго соображающих. – Присядь, – показывает на бортик ванны, а сам берёт с раковины стакан, наполняя холодной водой из под крана, – держи, пей до дна. – Зачем? Я не хочу, – брюнет сопротивляется, но не агрессивно, а скорее демонстрируя внутреннего ребёнка. – Так надо, – Хва пальцами придерживает дно стакана, медленно приподнимая, тем самым вынуждая старшего пить, иначе вода просто польётся на его одежду. Когда стакан пустеет, Пак забирает его обратно и ставит на место, тяжело вздыхая, когда возвращает взгляд на длинноволосого. – Теперь меня тошнит ещё больше, – Джин кривит лицо, ощущая тяжесть в желудке и подступающую к горлу горечь. – В этом и был смысл. Тебя должно стошнить. Давай, иди сюда, – младший направляет Хёнджина в сторону унитаза, слегка надавливая на плечи, намекая, чтобы тот сел на колени. – Нет, не хочу. – Давай, давай. Потом ещё "спасибо" скажешь. – Нет, не получается. – Пальцы сунь. – Куда? – Боже... – Сонхва закатывает глаза, но не со злости, а даже немного посмеиваясь над поведением старшего, после чего бесцеремонно вторгается пальцами в чужой рот, тем самым сразу же вызывая нужный эффект. И пока Хван очищает свой желудок, альфа придерживает волосы, разглядывая узоры на настенной плитке. – Выпей ещё воды, – когда Джина перестаёт тошнить, и тот более менее начинает соображать, где находится и как держаться в вертикальном положении, Хва снова протягивает тому холодную воду, чтобы окончательно прийти в себя. – Спасибо... – Пошли домой? – Нет, не хочу, – Хёнджин начинает сопротивляться, сам не понимая, что ему делать здесь дальше. – Почему? – Просто не хочу. – Хочешь попробовать с другим омегой? – Да... не знаю... нет. – Всё настолько плохо? – Я... я до сих пор чувствую его руки на мне... – Ладно, я понял, всё хорошо. Прости. Младший присаживается на корточки рядом и обнимает альфу со спины. Ему даже страшно представить, что пережил старший, если тот теперь даже с омегами спать не может. И всё это длится уже более года, что пугает ещё больше. Пока он прижимается к широкой спине, ощущая подступающее к груди тепло, в голове проскальзывает одна очень странная, немного пугающая мысль, но в ней определённо что-то есть. Что-то, что может решить проблему, но также, если неправильно подступиться, может и разрушить всё, что они имеют на данный момент, а именно – многогодовую дружбу, без которой, Сонхва уверен, загнутся оба. Пак кладёт голову другу на плечо, потираясь щекой о чужую, ластясь словно кот. Пока что это не выходит за рамки их обычного поведения, так как Хва очень тактильный и никогда этого не стеснялся, практикуя на Джине, но сердце в груди розоволосого ускоряет свою работу. Он боится всё испортить, но видеть мучения родственной души в разы страшнее. – Джинни, пойдём наверх? – альфа соглашается сразу, поднимаясь следом не без помощи протянутой руки. Никто не обращает внимания на этих двоих. И то, что они держатся за руки, тоже никого не волнует. Все слишком пьяны, а если и не пьяны, то просто не особо заинтересованы в происходящем, ведь между двумя альфами и быть ничего не может. Сонхва открывает дверь в спальню и, прежде чем войти, оглядывается по сторонам. На таких вечеринках сложно найти спокойное уединённое место, так как повсюду кто-то да и трахается. – Никого, – младший затягивает брюнета внутрь, запирая дверь на защёлку. Дом старой постройки, от чего и стены толстые, создавая внутри спокойную, отдельную от остального мира атмосферу. Неоновая подсветка, оставленная хозяином комнаты, наполняет её глубоким розовым. Это единственный источник света здесь, так что оба парня немного теряются в пространстве. Пак уже чувствует биение сердца не только в груди, но и в голове. От переизбытка чувств в предверии задуманного его начинает слегка потряхивать, но Хван слишком пьян, чтобы заметить необычное состояние друга. Хёнджин хочет пройти к кровати, но его останавливает рука на запястье. Альфа поворачивается лицом к другу и какое-то время спокойно смотрит, ждёт, пока младший что-то скажет. Вот только Пак не для этого его остановил. – Хён, – тихо произносит и тянет старшего ближе к себе, а сам делает медленные шаги назад, пока спиной в стенку не врезается. Джин всё ещё ничего не понимает, но повинуется, сокращая между ними расстояние. – Хён, позволь помочь тебе, – Хва выглядит взволнованно. В уголках глаз скапливаются незаметные капельки слёз от переизбытка эмоций. – Что? – во взгляде брюнета читается какая-то непривычная детская невинность, неосознанность, вызывая в младшем чувство вины. Сонхва молится всем известным и неизвестным ему богам, чтобы Хёнджин не подумал неправильно, не испугался, не увидел в своём друге свой самый главный ночной кошмар, мучающий юношу уже несколько лет днями и ночами, наяву и во снах. – Джинни, я хочу помочь тебе. Ты же доверяешь мне? – розоволосый получает слабый кивок в ответ. – Иди сюда. Ближе ко мне. – Зачем? – Просто... просто подойди. Пожалуйста, – и альфа подходит. Между ними непривычно мало места. Хва опускает взгляд вниз, берёт ладонь старшего в свою и кладёт её себе на грудь. – Ты... чувствуешь моё сердцебиение? – Джин тяжело сглатывает и снова кивает, не зная, что можно говорить в такой ситуации, а что нельзя. – Представь, что я омега. У Хвана глаза моментально раскрываются широко-широко. Он отскакивает от младшего, начиная шумно и судорожно дышать. – Какого чёрта? – Хён, постой, пожалуйста! – Решил поиздеваться надо мной? – Нет! Хён! Ты не так меня понял. Я... – Пак заметил, что альфа напротив завис в нерешительности, а значит, что не всё ещё испорчено. – Доверься мне, я тебе помогу. Розоволосый перешёл на шёпот, начиная снова сокращать расстояние, подходя к брюнету. Он медленно поднял руку и, заведя её альфе за голову, зарылся пальцами в волосы, расчёсывая чёрные пряди и массажируя кожу голову. Старший какое-то время смотрел настороженно с испугом в глазах, но от особо плавного движения опустил отяжелевшие от удовольствия и приятных ощущений веки, подаваясь вперёд обнажённой шеей. Второй рукой Хва направил ладонь старшего в свою сторону, укладывая себе на шею и легонько надавливая поверх, заключая тем самым в своеобразный замок. – Ты меня контролируешь, видишь? Я ничего не смогу тебе сделать. Ты – альфа, я... – омега. Хёнджин закрыл глаза и, сильно их зажмурив, облизал пересохшие губы. Но почувствовав, как в руке изгибается чужая шея, а под ладонью бьётся пульс, который он может контролировать одним своим нажатием, он снова открывает глаза, опуская взгляд на губы младшего. – Всё хорошо, хён. Ты можешь делать всё, что захочешь. – Я... – Поцелуй меня. Сонхва чуть наклоняется вперёд, облегчая старшему задачу, обдаёт горячим дыханием пухлые губы альфы. Джин медленно приближается пока кончики их носов не встречаются друг с дружкой. – Поцелуй... – Пак не торопит, скорее поддерживает, будучи не совсем уверенным в том, что альфа решится на этот "эксперимент". Он чуть меняет угол, ведя носом по горячей щеке старшего, вдыхая аромат горького шоколада. Они оба шумно дышат, пошатываясь на месте и зарываясь пальцами друг другу в волосы. Первым не выдерживает именно Хван, накрывая приоткрытые губы младшего своими, оставляя на них тонкий слой слюны, поблёскивающий в розовом свете. После короткого, но тесного контакта, брюнет отстраняется, чтобы восстановить сбившееся от волнения дыхание, и прикрывает глаза, пытаясь последовать совету друга и представить, что сейчас перед ним омега. Может это и вправду поможет? Старший возвращается с поцелуями к губам розоволосого, уже сильнее нажимая на них своими и сминая более импульсивно. Рука, не покоящаяся на шее, неуверенно пробегается едва заметным прикосновением по одежде младшего. Сонхва и здесь решает помочь – кладёт её себе на талию, также призывая сжать. Он соврёт, если скажет, что делает это только для друга. Ему и самому начинает нравиться происходящее. Это пробуждает в нём новые, по-настоящему будоражащие эмоции. Альфа принимает правила, запуская ладонь под джинсовку Пака. Так изгибы ощущаются лучше. Впервые за долгое время он сдвигается с мёртвой точки, что уже радует. Хва решает, что можно идти дальше, поэтому наступает на старшего, тем самым направляя их обоих к кровати. Джин падает на неё, утягивая за собой розоволосого. Тот приземляется на колени старшему, а руками обвивает шею Хёнджина, продолжая уже углублённый поцелуй. Музыка, доносящаяся снизу, создаёт впечатление, что они находятся где-то под водой. – Возьми меня, альфа, – шепчет младший на ухо, пока его зад елозит по паху старшего, стимулируя возбуждение. Хёнджин снимает джинсовую куртку с чужих плеч, и та падает на пол. Затем большие ладони возвращаются на талию, начиная плавно скользить вниз, пока не сжимают упругую плоть ягодиц. – Ты такой сильный альфа, такой горячий. А я твой нетерпеливый омега. Я плавлюсь от твоего жара, ну же, мне нужен твой член, альфа. Сонхва специально говорит всё это, провоцируя старшего на действия, которых ему откровенно начинает не хватать. Он толкает брюнета на постель, обхватывая пальцами ремень. Принимается его растёгивать. Пак чувствует себя уже намного увереннее, но пальцы всё равно подрагивают, из-за чего расправиться с ремнём получается не сразу. Джин запрокидывает голову назад, по привычке облизывает свои губы, делая их снова влажными и желанными. Пальчики младшего расстёгивают пуговицу, а затем и ширинку, стягивая плотную ткань джинс вниз. Освобождённый член тут же оказывается в вертикальном положении, истекая предэякулятом. Интересно, о чём думал Хван, пока они целовались? Вернее о ком: о воображаемом омеге или... о нём? Сонхва несмело берёт чужой член в руку, совершая применяемые до этого на себе движения, размазывая предсемя по всему стволу и приводя орган в состояние полной готовности. После всего этого альфа встаёт со старшего и с постели в целом, снимает с себя серую толстовку, оставаясь в одних лишь джинсах, и опускается на пол на колени, прямо меж разведённых ног Хвана. Его ладони обхватывают ляжки старшего, ведут от коленей к верху пока снова не оказываются на подёргивающемся члене. Совершая одной влажной ладонью быстрые повторяющиеся движения, он приближается лицом к паху, пока лишь касаясь возбуждённой плоти одним только дыханием. Затем на пробу вытаскивает язык, слизывая кончиком стекающую капельку, которая оказывается солоновато-горькой на вкус. Непривычно, но не неприятно. Даже немного возбуждает. А может и не немного. – Ах, чёрт... – Хёнджин кусает нижнюю губу, когда головку обхватывают губы, обволакивая влажным теплом. Пак не силён в подобном и искусство владения языком для него в новинку, так что ту часть, до которой он не может дотянуться ртом, он стимулирует с помощью руки. Движения головой вверх-вниз уже возбуждают альфу, от чего он не в силах сдержать себя, находит рукой макушку младшего и сжимает розовые пряди. Бёдрами подаётся вверх, выбивая из уст Хва стоны перемешанные с кашлем и хлюпающими звуками. Челюсть болезненно затекает от непривычного положения, а из уголка губ стекает слюна, перемешанная со смазкой, собираясь на подбородке и дальше пачкая шею младшего и ходящий туда-сюда кадык. Хёнджин издаёт первый громкий стон, а за ним и звук разочарования, когда Сонхва отстраняется, боясь довести друга до оргазма раньше задуманного. Он хочет подарить старшему полноценный секс, показать, что теперь только он, Хёнджин, имеет власть над происходящим, и что без его согласия, здесь ничего не произойдёт, так что он может быть спокоен. Хва вытирает тыльной стороной ладони подтёки с губ и подбородка, одновременно поднимаясь с пола. Он хватается за спущенные джинсы старшего и тянет в самый низ, чтобы полностью снять. После чего раздевается сам, оказываясь беззащитно обнажённым перед своим хёном, на котором хотя бы кофта есть. Помедлив с полсекунды, решаясь на следующий шаг, розоволосый седлает бёдра брюнета. Одной рукой облокачивается о твёрдый пресс альфы, а вторую заводит себе за спину. Погружает в себя пальцы, один за другим, самостоятельно растягивая узкие стеночки, чтобы потом принять старшего. Времени зря не теряет, потираясь своим естеством о чужое, уже намечая какой-никакой темп. Пальцы, смазанные предсеменем, скользят так правильно, после раздвигая нутро на манер ножниц, подготавливая себя ещё лучше. Пак голову опускает вниз, розовые пряди, светящиеся из-за такого же розового освещения, падают на лицо, прилипая к мокрому лбу. Глаза прикрыты от нового удовольствия, губы местами кровоточат от постоянных прикусываний. – Я готов, альфа. Хочешь, чтобы я оседлал тебя и прокатился на твоём большом, аппетитном члене, м? – Д-да, хочу, пожалуйста... – Хёнджин тяжело дышит, сдерживая вырывающиеся из груди стоны. Бёдра вверх снова подкидывает, желая поскорее оказаться внутри горячего "омеги". Хва устраивается поудобнее, приставляя головку к кольцу мышц, медленно насаживаясь. Стонет громко и протяжно, слишком высоко для альфы, чем вызывает в старшем звериное желание овладеть нижним. Пак садится полностью, ощущая своей кожей чужую. Даёт себе немного времени, чтобы привыкнуть. Его собственный член истекает и дёргается от отсутствия внимания, но сейчас его главная задача – хён, а потом только он сам, поэтому недолго привыкая, постепенно начинает двигаться на члене вверх и вниз. Ощущения настолько непривычные и ни с чем несравнимые, что хочется плакать от удовольствия, что он и делает. Уж кого, а Хвана ему стесняться грех. Его ладони цепляются за грудь, пресс и плечи брюнета, пока сам он скачет на члене Хёнджина. Тот кладёт ладони на талию, сжимая. Поднимается выше, прощупывая рёбра. Опускается к ягодицам, впиваясь в них коротко подстриженными ногтями. Сам рычит, желая подмять под себя младшего. Знал бы он, что Сонхва уже вовсе не против быть снизу. Ноги сильно затекли от этого положения, а мышцы ноют из-за повторяющихся резких движений. – Хён... альфа... – М? – Хёнджин открывает свои глаза и смотрит опьянённо на альфу. Тот выглядит божественно: влажная от пота кожа блестит розовым отливом, волосы частично прикрывают тонущий в желании взгляд тёмных глаз, язык гуляет по губам, слизывая капельки пота и крови от прикусываний. – Хочу, чтобы ты взял меня сзади. Джин не тратит время на ответ. Он сразу роняет младшего с себя, наваливаясь сверху, усиливая толчки, беря происходящее в свою власть. Минуту имеет розоволосого в таком положении. Тот хрипит, руками за простыни цепляется. Остановиться практически невозможно, но Хва просил о другом, и Джин не в силах отказать своему другу. Он выходит из податливого разнеженного тела, помогает младшему перевернуться на живот, игриво шлёпая того по ягодице, якобы поторапливая, а затем входит снова, выбивая из розоволосого ещё более высокие ноты, спровоцированные новым углом проникновения. – Я... скоро... кончу, боже... – Сонхва закатывает глаза, выдыхая последний объём воздуха из лёгких, и кончает, пачкая постельное бельё под собой. Хван в последний момент ускоряет темп и кончает следом за младшим, не успевая (или не желая) выйти. Он падает рядом, частично подминая под себя альфу и утыкаясь тому в макушку. Пак дышит тяжело, чуть ли не хрипит от нехватки свежего воздуха. Он колени сводит вместе, лёжа на спине, ощущая боль в мышцах. – Ты сделал это... – Мы... сделали... – Прости меня, хён. Если после этого ты не захочешь со мной... – младший не успевает договорить из-за ладони, зажавшей ему рот. – Спи. Сонхва удивлённо моргает, но расслабляется. Он видит улыбку на сонном лице брюнета. Это всё, что ему было нужно. – Спасибо.