Втайне

      Вечер. Капли воды скоро стекают по коже. Голова, шея, плечи, грудь. Омывая себя, девушку никак не отпускали мысли о предстоящей ночи с Повелителем. Огненно-рыжие волосы кудрявыми локонами устилают область декольте и спины. Хрупкие плечи, ключицы. Определённо, они созданы лишь для самых дорогих и невероятных колье. Изумрудные, с морским отливом очи радостно смотрели куда-то вдаль. Вытираясь, девушка не прекращала улыбаться, ожидая тот, не совсем долгожданный, а скорее просто жданный момент, когда она вновь ступит в покои Султана. Изящно поклонится, иногда кокетливо стреляя глазками исподлобья; медленно опустится на колени, пресмирно целуя подол его платья. Девушка укуталась в мягкое белоснежное полотенце, согреваясь.

***

      Слуги покорно отворили ворота. Оставив Сюмбюля и двух слуг позади, Огненная Госпожа, склонив голову, аккуратно, мягко ступая почти беззвучными шагами, словно боясь неправильно ступить, вошла в покои. Встав перед Повелителем, плавно поклонилась. Медленным, ровным движением та опустилась на колени, сохраняя осанку. Тонкими пальцами взяла в свою хрупкую ладонь шёлковый подол платья Повелителя. Тот с удовольствием смотрел на наложницу, едва заметно улыбаясь. Мягко поцеловала. На долю мгновений та прикрыла глаза. Вновь слегка открыв их, девушка взглянула на Повелителя с некой неизвестной эмоцией в глазах. Тепло улыбнулась лишь уголками алых губ.       Неожиданно кто-то ворвался в покои. —СУЛТАН СУЛЕЙМАН! Во вратах, вырываясь из рук слуг, крепко держащих девушку, дергалась Гюльшах Хатун—верная служанка Махидевран Султан. Повелитель, совсем не ожидая подобного расклада событий, вскинул брови. Хюррем в удивлении поднялась с колен и встала, уставившись на Гюльшах. —Повелитель! Махидевран Султан умирает..! — все также пытаясь вырваться, та начала отчаянно кричать, сорвав голос до хрипа. Сулейман встал. Озадаченно на секунду глянув на служанку, тот быстрым шагом направился на выход из покоев в коридор. Наложница пошла за ним следом. Она не верила, что это действительно правда. Несмотря на то, что они давние враги, она не была готова к утрате Махидевран. Повелитель шёл как и всегда уверенно, четко ступая с ноги на ногу, но теперь другую эмоцию отражала его походка: не совсем понятный страх и сильное напряжение. Жилы играли на его висках. Поджав губы, тот направлялся в покои Гюльбахар, а Хюррем, немного растерянная и переживающая, догоняла его. Слуги у ворот в покои Султанши быстро разошлись перед Повелителем, открывая вход. Затем и рыжеволосая вошла туда. В кровати без сознания лежала Весенняя Роза. Султан подошёл к ней с одной стороны кровати, а Огненная Госпожа — с другой. —Побледнела, совсем побледнела, о, Аллах, да спаси же нашу Махидевран. — горестно промолвила Валиде. Словно неживая, стеклянная, увядающая Весенняя Роза лежала в кровати. Закрытые, впавшие от худобы очи, длинные темные ресницы. Щёки, словно впали: ярко выраженные скулы, словно высочайшие горы среди впадин и равнин. Нахмуренные чёрные брови. Потрескавшиеся, чуть припухлые, бледные очерченные губы… Султан молча, слегка прикрыв глаза, задумчиво смотрел на обморочное тело Махидевран. Лишь Аллаху известно было, о чём были его думы. Через некоторое время все стали расходиться. Скованное молчание прервал Повелитель: «Хюррем, почему ты стоишь?» —Сулейман, могу ли я остаться? —Вздор! Неизвестно, что она сделает с ней! — воскликнула Валиде. — Валиде, успокойся. Хюррем ничего ей не сделает. Поджав губы, Айше Хафса последовала за остальными, напоследок кинув на Хюррем полный подозрения и ненависти взгляд. Комната опустела. Остались лишь рыжеволосая и шатенка. Огненная Госпожа, склонившись над кроватью, рассматривала лицо Весенней Розы. Внезапно та чуть открыла рот, и, немного подождав, произнесла: «Александра. Хюрр-ррем…» Рыжеволосая отпрянула — Махидевран? Ты что? Ты меня слышишь? — От удивления полушёпотом произнесла та. — Хюррем. Пожалуйста, я. —оборвав фразу на полуслове, она вновь замолкла, расслабленно разомкнув брови. Обойдя кровать с другой стороны, огненноволосая взяла стакан с водой, стоявший на прикроватной тумбочке: наклонив, подставила его ко рту шатенки, медленно наклоняя его. Обессиленная, Гюльбахар жадно глотала воду, словно это был первый её стакан за последние несколько дней. Поставив сосуд обратно, Хюррем наклонилась, чтобы вытереть влажные губы. — Сулейман..? Раскрыв глаза, шатенка увидела в сантиметрах пяти от себя рыжеволосую. Пара секунд ступорного молчания, за которыми последовал бы разрывающий стены крик. — Да тише ты! — успев лишь пискнуть, её рот накрыла рука. В широко распахнутые глаза, один на один, строго смотрела Хюррем. — Ты была без сознания. Я осталась с тобой.. Посмотреть. Убрав ладонь, та продолжила говорить. — Ты что-то говорила во сне. Звала меня. Александра, Хюррем звала. У Махидевран прошёл жар по лицу. Та молчала, и, отвёв глаза, искала, что ответить. — Я снилась тебе? — Нет. нет, не снилась. Отпрянув, рыжеволосая отвернулась, собираясь уходить. — Хюррем, постой. На долю секунды та помолчала, а затем вновь продолжила: Подойди сюда. Повернувшись, та повременила. — Пожалуйста. — на удивление, без какой-либо ноты надменности произнесла Гюльбахар. Рыжеволосая всё же подошла. — Вытри мне воду с губ. Хюррем замешкалась. Это было слишком странно и непривычно для неё делать это по просьбе. Совсем разное: делать это, потому что она в обмороке и делать это, потому что она сама просит. Разве Махидевран не может сама? Почему просит об этом? Наклонившись, девушка отвернула голову куда-то направо, хоть и иногда быстро окидывала взглядом происходящее. А шатенке это нравилось. Большим пальцем Хюррем вытирала влажные губы. Вновь мягкие, вновь ожившие.. Махидевран, в свою очередь, продолжала сверлить взглядом её лицо. — Спасибо, рабыня. Рыжеволосая моментально вспыхнула, но за долю секунды успокоилась. Она понимала, что это лишь провокация. — Не за что, госпожа. Поклонившись, Огненная Красавица собиралась выйти из покоев. — Погоди. — вслед той, тихо, почти неслышно, сказала Махидевран. Это было что-то вроде рулетки: услышит ли Хюррем её голос на практически интуитивном уровне или нет.. Сказать это даже тихо для неё было важнейшим решением. Рыжеволосая остановилась, но не поворачивалась. От чего-то в одном её застывшем теле чувствовалось напряжение вперемешку с ожиданием. Набрав полные лёгкие воздуха, та, все же решив, произнесла: «Приходи ко мне в покои завтра, как солнце будет заходить». Постояв с замешательстве ещё несколько секунд, Хюррем вышла, скрывшись за вратами покоев, а удовлетворённая Махидевран плюхнулась обратно на кровать, расслабленно уложившись на мягкую подушку в предвкушении событий завтрашнего дня.