Крылья свиты

      — Значит свадьбу назначат на конец года? — она поинтересовалась совершенно спокойно, готовая принимать к сведению и подчиняться.              — После выпускного сделают официальное объявление, — Рико накрутил на палец рыжий локон девушки. — Твои родители вложились в последний проект, и мне пообещали тебя.              Полуобнаженная, в красном кружевном белье, что так прекрасно гармонировало с бледной кожей и медно-рыжими волосами. В полутьме зеленые глаза напоминали хищные кошачьи, будто у хищника на ночной охоте, но она глядела ласково и заинтересованно, чуть приподняв брови и приоткрыв розоватые губы. Роуз была воистину хорошим слушателем. С такой зазеваешься и выболтаешь даже больше необходимого — она лишь располагала собеседника к выскабливанию всех таин души. Облокотившись на подушке, Рико обхватил руками ее бедра, подтягивая девушку к себе. Устраиваясь удобнее, она поелозила, выгнув спину и уложив руки на напряженные плечи капитана, прильнула к его груди. Чертовски умная, обходительная, всегда знающая как ему угодить, не скатываясь в подхалимство.              Рико никогда не любил женщин, но Роуз Дженкинс была, несомненно, на особом положении. Дженкинсы являлись партнерами Морияма и крупно вкладывались в бизнес проекты. Не мафия, но безобразно денежные люди, из старых аристократов, со старыми деньгами. Свою ненаглядную Роуз они сдали во имя престижа и укреплений отношений с Морияма. При успехе договора она должна стать членом свиты и невестой Рико — только такая девушка и нужна для камер. Неконфликтная, нескандальная, непримечательная, но безупречно образованная, в меру талантливая, безукоризненно воспитанная, тихая и послушная, во всем следующая путем своего короля. Дженкинс не пришлось ломать, как Рассол и Одьен. Когда дядюшка сказал, что браку с дочкой Дженкинсов быть, он вознамерился сломать сучку, чтобы не мнила о себе слишком многого — она остается рабой. Но Рози никогда не дерзила, никогда не выказывала страха, слабости, или желания вести — она была ведомой и безропотной, мягкой и покладистой. Она с первых дней была тихой и умной, выполняла свою роль что на поле, что ложась под него и под кого бы он не попросил, и никогда не доставляла проблем. Невеста была верна ему из-за договора семей. Она всегда очаровательно улыбалась при встречах, не встревала и не отсвечивала. Породистая сука своей семьи — всех ее прабабок для такой жизни и разводили, неудивительно что Дженкинс была так покорна и смиренна. Роза садовой породы — тепличный цветок, выращенный в оранжерее.              Бунтующий и беленящейся Натаниэль с его неукротимой яростью рядом с ней не смотрелся совершенно. Он был дик, опасен, и ни разу смирен. Даже рыжий в волосах Роуз был медным и холодным, когда у его Натаниэля — огненным пожаром. Глаза Роуз напоминали хвойные леса, когда в глазницах Натаниэля Рико видел моря и океаны поверхности. Глаза, в которых можно утонуть. Все чаще смотря на невесту, он думал о Натананиэле. Это входило в опасную привычку — думать о Натаниэле, даже находясь рядом с будущей женой. Думать о Натаниэле со скуки, или после приступов тоски по Кевину. Натаниэль как раковая опухоль — не забудешь, даже если очень постараешься.              — Какие настроения окружают Веснински?              — Моро и Одьен в рот ему смотрят, король, — послушно поведала Роуз. — Недавно за ним увязался Авель Янг. Чарли Эскаль терпеть его не мог, вот блаженный и привязался к Веснински.              Рико же было плевать на Янга. На нем даже поднадоело срывать эмоции — тот никогда не плакал, не кричал, не говорил. Только молился неведомым богам, забыв, что единственный бог в Эверморе — это Рико. Авель не ломался, не изменялся, не страдал — он просто был. Очередная дядюшкина прихоть, вроде желания впихнуть в его идеальный корт бездарную Одьен. Блаженный Авель являлся бесполезной пустышкой, а вот Моро и Одьен…              — Моро и Одьен. Это даже забавно… — Рико заводил их для Кевина. Однако пришлись по душе его зверюшки милому Натаниэлю. — Говорят, ты тоже общалась с Веснински.              — Скорее он общался со мной, — призналась Дженкинс. — С позволения моего короля, хочу доложить, что мальчик испытывает ко мне… интерес определенного рода.              Она изобразила одну из своих самых обезоруживающих улыбок и Рико не мог не улыбнуться в ответ. Роуз знала, что выглядит крышесносяще — она тренировала каждое мимическое движение у зеркала и с ловкостью актера, что сменяет маски, умела играть своим лицом. Роуз продолжала обольстительно шептать Рико на ухо. Нежно успокаивая и незаметно убеждая, заманивая, будто песней сирены. Красиво говорить Роуз умела — ей пришлось научиться. Она использовала все, что у нее было — красивое лицо, тонкое тело, улыбки-улыбки-улыбки и раз за разом, разбивалась о стены, в попытке стать еще немного умнее. Сообразительнее, предусмотрительнее. Интеллект — все что у нее было. Женственность и красота — это ее яд, который она прольет в уши Рико, чтобы он ее выслушал и поверил каждому слову.              — Кажется щеночек влюбился. До умиления отвратительно, — посмеялся Рико, проведя пальцами по растрепавшимся косичкам Роуз, распуская волосы. Он вспотел после секса, она же даже не запыхалась, прожигая спиральными глазами будто лазерным прицелом.              Его Натаниэль и правда много общался с вежливой и неконфликтной Дженкинс. Неприятный укол ревности стал для Рико сюрпризом, при чем ревновал он вовсе не симпатичную и умненькую невесту, к которой проявлял внимание неудачливый сокомандник. Его разозлил факт того, что Веснински смеет проявлять внимание к кому-то кроме своего короля. Ладно Моро и Одьен — они устраивали Рико как лески, с помощью которых можно управлять действиями вещи. Как способ уязвления и ахиллесова пята. Он искусственно вывел для Кевина друзей, но привязался к ним, неожиданно Натаниэль. Рико не планировал долго держать их в живых — они были бесполезны и раздражали. Он полагал свой план достаточно умным — подарить Натаниэлю крылья, а затем навеки привязать к земле. Убить эту парочку на его глазах, или просто кинуть ему в ноги хладные трупы. После скрутить возлюбленного Натаниэля и пару месяцев подержать в изоляции, пока не успокоится и не примет своего короля как единственное существо, которое ему позволено любить. Рико был уверен, Натаниэль рано или поздно оправится, а пустоту в сердце заполнит служением.              — Но и это можно использовать в деле, — предложила Роз, сладко потягивая губы в улыбке. — Если на то будет воля Короля, я поиграю с бедным мальчиком. Я схожу с ним на банкет, полагаю, он будет непременно рад.              Роуз была идеальна. Влюбиться в Роуз Дженкинс легко. Красивая как кукла, очаровательная соблазнительница. Рико знал какое впечатление невеста производит на мужской контингент. Его близжайшие ребята мечтали оттрахать ее во всех позах, но все еще удовлетворялись Рассол, Одьен и мелкими сошками новичками, потому что Дженкинс — уровень недосягаемых высот. Спать с ней Рико предпочитал сам, для поддержания имиджа, изредка даже предлагая Кевину, когда тот в конец исстрадался по своей Теодоре или особо проявившим себя на поле — Роза была призом, который он давал не всякому. Приз потому и сладок, что недоступен. Сейчас невеста могла пригодиться. Значит его милый Натаниэль влюбился в воронью принцессу? Забавно. А как забавно будет разбить мечты Натаниэля. Дать ему желаемое и разбить, разодрать, но не своими руками, а самим фактом предательства, что сломит его получше пыток и насилия. Одьен и Моро скорее умрут, чем оставят его, Дженкинс же — это человек Рико. Интересно, какое у него будет лицо в момент раскрытия истины? После такого предательства объекта симпатии, он потеряет всякую надежду. Он навсегда останется с ним мыслями и телом, всей душой, потому что Рико останется у него один.              — То, что нужно, Рози, — остро посмеялся Рико. — Ты пригласишь его. Пусть порадуется. Приручи его и я награжу тебя, Роуз. Твоя семья будет довольна, когда ты… получишь приглашение ко двору.              — Я жду дня, когда мой король отметит меня, — томно шепнула Роуз, когда рука Рико легла на ее щеку. Безупречная кожа, нежная щека. Рико оцарапал ее скулу восьмеркой, как перевернутым знаком бесконечности. Роуз уже знала наизусть, где татуировка может быть. Рико обводил восьмерку на ее щеке, когда она была ему полезна. Роуз блаженно прикрыла глаза.              — Пусть играется. Пусть думает, что может кого-то защитить. Тем ужаснее будет итог, — тягуче и мелодично мурлыкала Роуз, ластясь по-кошачьи. — Мой король знает это.              Рико самодовольно кивал, затягивая девушку во властный поцелуй. Именно Роуз сумела успокоить его, когда Кевин ушел. Она нежно нашептала на ухо, что он все равно никуда не денется, зато когда потеряет трудом нажитую свободу, обратится послушной куклой своего короля. Сделать все возможное, поверить в счастливый финал, а затем разбиться о камни — это лучшее наказание для того, кто посмел пойти против Рико. И Кевин, и Натаниэль пройдут через это, каждый своим путем, чтобы затем попасть к нему в руки. Они будут с ним, навеки запертые в аду подземелья. Прекраснейшая Роуз будет его невестой, любимые Кевин и Натаниэль — послушными, раболепными братьями, а от ненавистных Моро и Одьен он избавится, когда появится возможность, чтобы истинные члены королевского двора не отвлекались на всякий сброд.              Мысль об Одьен и Моро разозлила его, подпитывая раздражение.              — Твой план по устранению Гордона провалился, — вспомнил что-то Рико, опрокидывая Роз на кровати. Девушка стала поразительно часто забираться на него сверху, хотя он никогда и никому не позволял доминировать над собой. Рози делала это до того мягко и ненавязчиво, что Рико забывал свою собственность осаживать. Что же, плевать, пока Рози была ему полезна, он может и удлинить поводок.              Роз вовремя его остановила. Он хотел отравить кого-нибудь из шайки Миньярда. Например, подсунуть его близнецу что-нибудь сильнее пыли, или натравить на Николаса Хэммика гомофобные сообщества. Даже устранение самого Эндрю обдумывалось им, но Роуз напомнила ему о репутации воронов. Если они не разгромят лисов в сильном составе, то поставят под сомнение свое совершенство. Конечно, без шайки Миньярда лисы не пройдут дальше первого тура, тогда сорвется план дядюшки, а хозяин еще после истории со сломанной рукой угрожал сломать что-нибудь и Рико, если тот опять сунется в его замыслы. После потери Кевина Рико оставили в подвале без еды, прошлись розгами, и довели практически до полусмерти. Рико даже не оказали помощи, и выхаживала его Дженкинс, единственную, кого он допустил к себе на правах невесты. Перед своими и подданными он всегда должен быть сильным, а Роуз — его будущая жена, она никуда от него не денется. Именно Роуз дала взбешенному Рико, ограниченному в действиях, безопасную цель — Сет Гордон. Пустое место, чье устранение ударит по лисам, но не выведет их из строя — дядюшка не обозлится на него, а лисы получат по заслугам. Однако вместо ожидаемой смерти от передоза, Сет всего-то прилег на больничную койку.              — Мне кажется дело не в лисах, а во внешних обстоятельствах, — задумалась Роуз.              — Чтобы среди этих тупиц затесался кто-то умный? — небрежно фыркнул Рико.              — Райт знающий тактик, именно она привела свою школьную команду на вершину, — предположила Роуз. — Полагаю, она догадалась, кто может стать балластом и на кого падет выбор.              — Бергер считает ее идиоткой. Уильямс — тупой блондинкой.              — Чему она только радуется. Райт далеко не дура, какую из себя строит. И может быть опасна. Ее брат — ученик Кевина.              — Фердинандовы детки, травмированные грязным разводом родителей. Кажется, настало время предложить матери приструнить своих выродков, — сыто ощерился Рико.              Роуз видела его мысли как на ладони. Не смотря на садизм, и всю горделивую напыщенность недолюбленного ребенка, Рико был достаточно примитивен в своих мыслях, и жил по принципу: «Хочу — получаю!». Рико захочет Эмилио и Эммалин Райтов в свое подчинение, но не потому что они были так уж важны, а потому что они стали новыми крыльями Кевина, взамен Жана и Эдит. Рико — эгоцентрик и нарцисс, — как гадкий ребенок в песочнице, ненавидел, когда другие обладали чем-то, чего нет у него. Даже если игрушка ему не нужна, коль она приносит удовольствие кому-либо другому — это повод ее отобрать и разломать. Возможно он захочет, чтобы детки телеведущей посетили гнездо на каникулах, если, конечно, Миньярд не начнет представлять большую опасность. Возможно, как раз Миньярда Рико вознамерится устранить. Переговоры с Дрейком Спиром уже шли.              — Я хочу убить Миньярда. Эта бешеная скотина попортила немало крови и не поддается дрессировке. Он испортил лицо Натаниэля.              Рико перекосило. Уродливый шрам на симпатичном лице Натаниэля. А ведь он и себе перестал позволять бить Веснински по лицу. Тем более, перечеркивать его маркировку принадлежности. За такое Миньярду следовало отрубить руки и скормить его же близнецу.              — Уверяю, изнасилование бывшим сводным братом отразится на нем похлеще убийства, — успокоила его Роуз массажем плеч. Рыжие волосы щекотали ключицы капитана воронов. — Такие травмы просто не проходят.              Рико злился на Эндрю за уязвленное самолюбие. Роуз же хотела его растоптать, ведь этот сучий выродок Миньярд ударил ее драгоценного Ниэля. Ниэля, который страдал за всю порочность их грязной обители. Роуз и без того выполнила бы приказ Рико по дискредитации враждебной команды — ей было плевать на лисов так же, как весь мир всегда плевал на воронов, — ради того, чтобы подлизаться и стать еще ближе к псевдо-королю. Однако сейчас, помимо ублажения поднебесного самомнения Рико и вхождения в его круг доверия, Роуз очень хотела, чтобы Миньярд получил по заслугам за ее возлюбленного Натаниэля. Чтобы все выскочки лисы были растоптаны и унижены, за все унижения воронов.              — Натаниэль принадлежит мне. Эта грязная шавка не имела права распускать свои ебаные руки! Только я могу решать, кто, когда и как может калечить мои вещи! — лицо Рико ожесточилось, пальцы вдавились в плечики Роз. — Он мой!              Улыбка приклеилась к лицу Роуз лишь из-за ее собственной силы воли. Темный, желчный клубок, что всегда теплился у нее в сердце, стал разрастаться, пуская мучительные спазмы. Ее кровь закипала, расползаясь горячими волнами. Она трепетала от отвращения и жгучей ревности, которую с удивлением открывала в себе. Все, что касалось Натаниэля было таким необычным — ранее она никогда не питала подобных чувств, особенно к мужчинам, которых откровенно не любила. Собственный дед бил ее и оставлял без еды, если она смела не оправдывать его ожиданий. Рико использовал ее как вещь, сокомандники видели в ней лишь кусок мяса для грязного траха, как и животные-фанаты. Но Натаниэль всегда аккуратно касался ее, делал это с ювелирной осторожностью, словно она была ему драгоценна и важна. Он никогда не причинял ей боли, не смотрел так плотоядно и жадно, он был с ней вежлив и учтив. Он дарил ей надежду.              До того как встретить Натаниэля Роуз не знала, что можно радоваться дню рождения. Ей и в голову не приходило, что это может быть приятно. Натаниэль праздновал каждый день рождения, каждого важного ему ворона, как в последний раз. Особенно грандиозным вышел праздник для Жана — они надули шарики, заполнив ими всю комнату, и даже приготовили диетический пирог. Жан плакал как ребенок чистыми слезами радости и Роз внутренне расцветала от любви к Натаниэлю — тому, кто не зная нормальной жизни, делал их жизни нормальными. На ее собственный день рождения, Натаниэль подарил ей заколку с розочкой, которую закрепил в её волосах. Роуз безмерно дорожила этим подарком, пусть ранее и посмеивалась с того, как робкая Эдит чуть что, хватается за свои резинки. И это драгоценное и самое светлое, что было в гнезде, Рико хотел осквернить и подчинить. Грязный ублюдок. Человек, что физически не способен на любовь, пытается воссоздать свое больное желание на самом светлом человеке, которого Роуз знала. Ниэле — искреннем и добром Ниэле. Самом неоскверненном, самом великом и могущественном в своей силе изменять людей. Рико был уродом и не мог смириться, что не все люди столь же уродливы, как и он — поэтому он уничтожал Эдит, поэтому он желал Натаниэля. Роуз мечтала выдавить псевдо Королю глаза ногтями, за то что тот смеет смотреть на Натаниэля, после всего, что сделал с ним.              — Он пожалеет, что прикоснулся к тому, что принадлежит воронам, — охладила пыл капитана Роуз.              — Этого недостаточно. Под таблетками он едва ли что-то почувствует!              — Что мой король знает о терапии, направленной на «реконструкцию прошлых событий»? — Рози устроила голову на плече Рико, водя рукой по обнаженной груди, по крепкому прессу. Редко встречались шрамы, оставленные дядей, но они и только. Аккуратные, выверенные. У Натаниэля тело напоминало холст, нет, исповедь мученика, поэтому красивое тело Рико в сравнении казалось ей уродливым и низменным. — У короля есть люди в больнице Истхейвена. Скорее всего Миньярд будет направлен туда, когда возникнет потребность в его отрезвлении. Подобный стресс неизбежно приведет к потребности, а клиника должного уровня одна. Тогда же вполне можно будет провернуть желанную королем… Встречу. Райты захотят поиграть в героев и сами прилетят на встречу к королю. А Кевин пусть помаринуется в собственном соку. Я советую не браться за него в серьез в ближайшее время, если король хочет добиться должного результата.              — Мне некуда торопиться, тем полнее будет эффект. Пусть начнет винить себя, пусть получит изуродованные и оттраханные тела Райтов к концу года, — Рико рассмеялся жутко, словно заводной клоун из ада. Роуз даже глаза не открыла, все так же лежа в объятиях жениха, а он наглаживал ее как кошку, но жестко и без желания приласкать. Это напоминало трепание любимого питомца за выполненную команду. Ведь так Рико ее и воспринимал — животным на своем поводке.              — Знающий аналитик, не считая угашенного Миньярда, у лисов один и это — Райт младшая. Эммалин Райт предугадает этот ход — попытку выключить Миньярда, — и предпримет меры.              — Только какие же?              — Рокировку, как в ночь нападения. Может придумает чего еще.              О девочке Уокер Роуз слышала неоднократно — Натали была занятной персоной, и ничуть не менее опасной, чем Миньярд, ее не стоило недооценивать. Не зря Эммалин Райт приставила ее к Гордону, испортив весь план Роуз. Но ответный удар за интервью, вышел знатный и хорошо ударил по репутации, как Рози и предполагала. Статья, авторства Кевина и Райт, была прочитана Роуз и с удовлетворением придержана — стоит ли сейчас рассказать Рико об авторстве последних, или приберечь информацию до лучшего времени? Раскрытие личностей может негативно сказаться на Натаниэле — он перестанет злиться на Кевина и возможно проникнется к предателю сочувствием. Рико и так жаждет их заполучить — просто потому что они важны Кевину. Натаниэлю тоже можно рассказать видоизменённую версию, и тогда же попробовать воплотить в жизнь некоторую домашнюю заготовку…              — Я верну его, Рози, — запально предвещал Рико. — Я верну Кевина и он пожалеет, что оставил меня! Предатель, чертов предатель… Они все пожалеют, что ослушались меня! Что смеют мечтать о свободе. Их место рядом со мной. Я здесь король!              — Безусловно, мой король. Он вернется. Он не сможет долго терпеть — Кевин себялюбив и эгоистичен, но слаб. Его следует додавить и он сам упадет на колени…              Роуз даже не врала Рико, прогнозируя возвращение Кевина. Раз Кевин, на которого изначально ставила Роуз, сумел бросить своих лучших друзей, он может бросить и лис, едва что-то пойдет не так. Рози была уверена — облажайся лисы, додави чуть сильнее Рико и Кевин первый же прибежит назад, с тонущего корабля. И она была вполне уверена в своих прогнозах, когда наводила Рико на мысли. Кевин вернется, чтобы стать бесполезной тряпкой под ногами Рико — он будет разбит и уничтожен. Ему будет некуда идти. Так он здорово посодействует плану Роуз, пусть и не грозной фигурой, а жертвенной пешкой.              Но если с Кевином было все понятно, непонятности вызывал кое-кто другой — дочка Фердинанд была ни разу не лисицей. Взросление среди звезд ТV, солидный опыт работы, чудеса подсчетов и статистики — она своей программой сделала из брата сильного спортсмена, который мог представить угрозу на корте, пусть брат никогда не следовал ее советам до конца. Кевин же, разумеется, понимал кого выцепил и пренебрегать советами не станет. Райт делает многое, едва ли что-то получая взамен. Ее удивляло, что кто-то с мозгами Райт мог что-то строить с Дэем — он трусоват, эгоистичен, беспринципен и совершенно социально не приспособлен к чему-либо, помимо забивания мячей в экси. Он не сможет повести за собой кого-то, как повел Ниэль, он самого себя собрать в кулак не мог. Кевин Дэй — слабак и эгоист. Он всегда будет ставить себя выше кого-либо другого, что роднило его с Рико. Они оба, в своей мании величия, не замечали людей вокруг, уничтожая все, чем могли бы дорожить. Как Рико, тайно мечтающий о равных отношениях, создавал их только через страх, уничтожая Натаниэля, так и Кевин, грезя о семье, оставил на растерзание Эдит и Жана, что смотрели ему в рот и стали бы кем угодно, попроси их об этом он.              Помимо Райт, был Эндрю Миньярд — самородок вратарского дела. Самоучка, рядом с которым таланты гнезда — Одьен, Эскаль и Льюис, — не стояли рядом. Эндрю Миньярд, не смотря на тяжелый характер и вороха проблем, на поле являлся константой грамотной линии защиты. Помимо прочего, его личные «Понятия» и некий «Кодекс чести» сделали из него эксцентричную личность. У него точная, заостренная память. Роуз оценивала его игру, с самого первого его смотра. Он помнил рост, вес, и коронные удары соперников. Он запоминал походки и привычки. Его не проведешь обманными маневрами. Эндрю, в отличие от нее самой, истинный гений, с этим нельзя спорить. Если Эммалин была настолько искусна в манипуляциях сейчас, то сложно сказать, кем она станет, объединившись с Миньярдом. Пока лисы предсказуемы — они не опасны. Но Роуз не была богом и не могла учесть все — новые крылья Кевина могли занести его на то поле, где она не смогла бы ничего предусмотреть. Роуз должна свести промахи к минимуму. Раз облажавшись с Кевином, теперь она не имела права на ошибку. У нее не оставалось времени на ошибку — все закончится куда раньше, чем она планировала изначально, а значит, нужно быть готовой действовать решительно и подвести всех актеров проклятого гнездовья к грандиозному финалу.              Поэтому она напряженно продолжила конструкторскую мысль. Для начала Натаниэлю нужно было утвердиться и обзавестись надежными сторонниками. Преданные и обиженные были лучшим вариантом. Глупый Рико сам не понимал, сколь плородорную почву для бунта собственными импульсивными желаниями вскопал — Натаниэлю осталось собрать плоды его жестокости. Обаяние Натаниэля распространялось на них: пару раз принять на себя наказание провинившихся, пригласить на весёлые собрания с песнями под гитару, принести наказанному еду в холодный склеп, заступиться перед Рико и его ублюдками, или, самое невероятное и когда-то пленившее Роуз — стать связующим звеном команды в критический момент. Саммерленд Филлис, ложно обвиненный в преступлении, которого не совершал, и вытащенный из тюрьмы силами тренера. Лоуренс Картер, положивший свою жизнь, чтобы оплатить сестре аппарат жизнеобеспечения. История одна печальнее другой — Роуз коллекционировала их с азартом ценителя, используя ровно в назначенное время, в качестве ступенек восхождения Натаниэля. Чем больше они страдали, тем ярче для них сиял свет Натаниэля. Он, искренне посвятивший воронам Эдгара Аллана свое живое сердце, набирал влияние, значение которого еще смутно представлял, но Роуз делала все, чтобы помочь ему закрепиться в образе живого знамени. Венец ее партии — ранее неуправляемый и совершенно социопатичный Авель Янг, с религиозной кашей на месте мозгов, искренне решивший, что Натаниэль — это его новое Божество. Роуз опасно прищурилась, ноготком скинув пешку с воображаемой доски — игриво царапнув кожу Рико. Тот провел рукой вдоль позвонков. Потребуется демонстрация, чтобы закрепить успех нового короля. Но это успеется, она представляла как все грамотно организовать — это было ее собственное маленькое королевство, где она имела представление о каждом игроке. Привычки, особенности, желания, типичная манера поведения — она видела все и вела команду от диссонанса к звучанию, как смычком по скрипке. Как кием по шару, чтобы загнать тот в лунку. Не было никого, кого она бы не могла просчитать.              Часом спустя, выйдя в коридор, она, опытом жизни в гнезде наученная, мгновенно почувствовала чужое присутствие. Но не напряглась — этого она ждала. Лишь один человек на все гнездо ходил настолько бесшумно, и, казалось, не дышал. Неестественно неподвижный, безэмоциональный, напоминающий выточенную из белого камня статую — бледный даже на фоне воронов, не видящих солнце годами. Ангел над могильной плитой — такой же бесцветный. Выцветший, как призрак давно снесенной божьей обители. Наверное, наткнись кто менее приспособленный в темноте на его лицо, похожее на бетонную маску, упал бы в обморок от страха, вспомнив дурацкие истории о мстительных приведениях.              — Привет, Авель, — безмятежно поприветствовала его Роуз. — Прогуляемся?              Они вдвоем медленно брели по темным коридорам гнезда. Рози в шелковом халате, Авель в черной форме. Он напоминал белую тень на стене гнезда — бесцветная кожа, бесцветные волосы. Настолько обезличенный, оттого совершенно незаметный — через раз забываешь о его присутствии. Роза шагала и знала, что блаженный тем паче, подстраивается под ее шаг, чтобы сливаться. Будто он был ее тенью, что кралась по стене.              Авель являлся продуктом тренера, вероятно решившего посмотреть, получится ли создать из блаженного безвольную машину — теперь ему было мало просто ломать детей, он брал вовсе людей без личности. Роуз, раз дойдя до таких мыслей, покрылась холодным ознобом бешенства. Настолько Тецудзи не важны личности своих питомцев. Дженкинс ненавидела тренера больше кого-либо в гнезде — падший ублюдок, самый грешный из всех, самый грязный и уродливый. Он был виновен в осквернении поголовно каждого, потому что именно у него было влияние, чтобы все это прекратить. Роуз очень хотелось придумать для него что-нибудь изощренное. По первости она развлекалась, представляя, как запирает тренера в душевой вместе со свежим трупом Рико. Она мечтала свести его с ума и от голода заставить жрать труп собственного племянника. Возможно, она бы предложила ему свободу, в обмен на интимную связь с трупом племянника. На губах Роуз при этой мысли расцвела привлекательная улыбка, что так нравилась Рико и репортерам — лицо просветлело, а хвойно-зеленые глаза заискрились изумрудным. Жаль, что мечты пока что (и только пока) оставались мечтами. Сейчас она была ограничена в возможностях, и накопленного за годы жизни в гнезде влияния хватало лишь на незначительные мелочи…              Например, она знала маршруты многих воронов. В этот час можно было безопасно гулять. Даже в столь поздний час дверь на стадион была открыта — ее никогда не запирали, на случай, если вороны решат потренироваться в свободное время. Они с Авелем уселись на трибуны, не включая свет — так огромное, сакраментальное пространство терялось, будто в потоках ночи, а открытый проем напоминал квадратный лунный островок. Роуз закурила выуженную у Рико сигарету, спустя какое-то время протянув ту Авелю. Они оказались в сплошном черном море: белесый Серафим и по-дьявольски рыжая девушка, делящие на двоих одну сигарету.              Затопленный тьмой стадион внушал Роуз затаенное, исступленное раболепие перед величием громады — все равно что в шторм выйти босоногой, посмотреть на приливающие волны, высотой больше твоего собственного роста. Тревожное, но будоражещее зрелище, заставляющее покрываться инеем кровь в путаных переплетениях вен. Роуз, закрывая глаза, видела море — черное и бездонное. Гнездо было морем, со своими сундуками сокровищ, потонувшими кораблями надежд и сотнями, сотнями трупов. Гнездо как и море — кладбище сотен винных и невинных. Вода была тесно переплетена с сущностью гнезда. Жуткая, величественная, беспринципная, сносящая и затягивающая, как глубокая кроличья нора. Бесцветная и чернильно-вязкая, как нефть. Бессердечная в своей фатальности. Вода, что поглощает корабли, народы и грузы. Однажды темные воды накроют Эвермор с головой — судный день близко.              — Теперь ты мне веришь, Авель? — они начали там же, где остановились, будто не делали продолжительного перерыва с предыдущего диалога. Авель улыбнулся воистину ангельски, подтверждая догадку Роуз. Отсутствующе-неземной вид сделался чуть более материальным и вменяемым. Авель принял Натаниэля и увидел в нем то, что видела сама Роуз. Капкан для серафима захлопнулся, теперь-то она посадила ангела на цепь.              Роуз нравилось чувствовать контроль, нравилось, что она способна на кого-то влиять — ведь большую часть жизни она и за свою судьбу отвечать не могла, вынужденная вертеться в тисках семьи. Она тратила время, очаровывая сокомандников своим обаянием, или находя к ним пути подхода — выискивала слабости, или льстила самомнению. Это было утомительно, но необходимо. Так она наладила связь с Жасмин, так присмотрела будущих сторонников, что могли укрепить ее положение — Мартина и Люка. Так же, когда-то давно, она нашла подход к еще живому Джейсону и Чарльзу — вратарям. Влюбить в себя Жана, стать умной старшей сестрой для Эдит. У Роуз было развито чутье на людей, чем она невероятно гордилась.              Человек вроде Авеля — это палка о двух концах. Возможный исполнитель и смертельная угроза, смотря кто им воспользуется и как, учитывая на чьей стороне будет его лояльность. Роз хорошо изучала воронов, прежде чем закладывать в них информацию и зарождать определенные ценности. Она замечала мельчайшие проблески реакции, и давила на них, усиливая, или ликвидируя. Так она замечала, кого следует обходить стороной, с кем быть внимательнее, а кто поведется на улыбки и милое поведение. Для кого, в пример Рико, хватало фасада, а к кому требовался аккуратный подход. Авель был самым опасным вороном на ее памяти, не считая самого Рико, потому что не имел ни эмпатии, ни мозга, ни инстинкта самосохранения — это был натуральный сектантский выходец, опасный в своей сумасбродности и способности саморучно зарезаться, или зарезать кого-нибудь еще. Роуз видела жестокость и расчетливость Авеля, окутанные туманной поволокой религиозной промывки мозгов. Авель совершенно социопатично не испытывал благодарности к Эдит и Жану, что могли стать жертвами очередного психоза Рико, что пожертвовали своим комфортом, чтобы он поселился в их комнате. Авель видел лишь Ниэля и возможность ему услужить. Авелю плевать на облик мира, он был смертником. Так и многие отчаявшиеся вороны на деле не сильно от него отличались — они бы загнулись в подворотне, потому что не имели никакого будущего. С этой стороны, Авель был совершеннее всех, и потому необходим.              Никто бы не подошел на роль бога для Авеля лучше чистосердечного, неопороченного Ниэля. Ниэль был совершенен и он, своим особым очарованием, вынудил потерянного и злобного Авеля поверить хотя бы во что-то. Она одержимо отслеживала каждое изменение Натаниэля, грамотно направляя и развивая его. Ниэль взрослел на глазах, превращаясь из неудачного новичка в грозный козырь. Он схватывал на лету, он обожал экси, он входил в доверие воронов. Но в отличие от Кевина, который был подчинен собственным амбициям, жизнь Натаниэля вращалась вокруг воронов. Матч показал, что Ниэль может опускать собственную выгоду ради других.              Блаженный прислуживал ему уже какое-то время и даже взялся опекать его друзей, потому что Натаниэль попросил. Хотя Роуз знала, что Авель терпеть не мог, что Моро, что Одьен — они оба были Авелю безразличны, если не ненавистны. Блаженный ненавидел всех воронов в равной степени, считая скверной и богохульниками. Роуз обещала фанатику, что даст ему новое божество в обмен на сотрудничество. Авель остался доволен идолом, которого обрел: Натаниэль был светом — палящим светом, что был способен вести за собой, что не ломался как ломались все до него, что протягивал руки убогим. Красивый, как отпрыск греха и возвышенный в своей мученической красоте, с незримым терновым венком в огненно-рыжих волосах — Авель поверил, что Натаниэль и есть реинкарнация Бога на гнилой земле. Натаниэль сам не понимал, какое влияние оказал на сломленного жизнью религиозного сектанта, потерявшего своего Бога. Теперь он мог приказать Авелю спрыгнуть с башни, или столкнуть с нее кого-нибудь — Авель бы сделал все, пока искренне верит, что Натаниэль — святая мессия, ведущая грешников к очищению, как в священном писании.              — Он прекрасен… Прекрасен… Прекрасен… — скрепяще лепетал раб божий. Даже легкий румянец на его излишне белом лице казался лихорадочным и огненным.              — Ревнуешь его?              Роуз разумеется видела, как Авель смотрел на Эдит и Жана. Периодически в его глазах появлялось то же, что она видела у Рико — Авель так же желал избавиться от них, чтобы расчистить дорогу к возлюбленному Натаниэлю. О, она осознавала это чувство, но в отличие от Рико и Авеля она никогда не желала уничтожить то, что Натаниэль любит — Жан и Эдит раскрывали все его лучшие стороны, они были его крыльями, поэтому заслуживали жизни.              Она в разное время под разными предлогами заводила разговор о планах и амбициях. Если Кевин и Рико ответили ей о своем восхождении на пьедестал мира экси, то Ниэль лишь посмеялся:              — Мои амбиции в воспитании Эдит.              Она была целью жизни Натаниэля. Ему хотелось вырастить из забитой Эдит счастливого человека. Как он раскрывал Эдит, так и она показывала все лучшее в нем. Это было до трогательного прелестно — Роуз не могла не умиляться, наблюдая за сценками их неловкого семейного счастья. Именно спасение Эдит подбило Натаниэля выступить против жестокого режима, именно поддержка Жана не дала ему сломаться в трудную минуту. Эдит и Жан были тем самым драгоценным, что делало Натаниэля собой — его семьей. Он будет гореть за воронов, потому что хочет осчастливить своих названных брата и сестру.              — Богов не ревнуют, — чистосердечно признался Авель, явно не понимая ее вопрос — блаженный был слишком далек от таких примитивных понятий. — Но я бы предпочел, чтобы они не существовали вовсе. Они отвлекают его от вознесения. Не понимаю, почему мой бог приблизил к себе этих жалких грешников. Они кажутся совсем ничтожными. Эти пиявки высасывают его жизненную силу, а он не понимает и велит мне прислуживать своим рабам!              — Пути Бога неисповедимы, Авель. И не тебе его судить, — усмирила фанатика Рози.              Авель встрепенулся и закивал, дико расчесывая плечи.              Сейчас Авель был так послушен. Роуз помнила, насколько забавным вышел их с Авелем первый диалог. Секта Авеля — это не просто объединение фанатиков, это террористическое оружие Морияма. Они выращивали людей с совершенно промытыми мозгами, для актов устрашения, или последних походов камикадзе. Люди с религиозной кашей вместо мозгов сделают что угодно ради некоего божества. Авель, одолженный у основной ветви тренером, был очередной попыткой перерождения гнезда — пробным продуктом. Тренера наверняка посещали мысли, что будет, если не брать спортсменов уже готовыми личностями и ломать, а растить эти личности самостоятельно. У Авеля не было личности, а лишь слепое служение. Фанатики не отличаются гибкостью мышления, и если умеешь, их можно запрограммировать на совершенно другой лад. Перепрошить не получится, но толкнуть на повороте — вполне. Например, усилиями Роуз, он искренне поверил, что попал в ад, что мир на грани смерти из-за неверующих невежд, и что единственное спасение в мессии, как из его писаний.              — Ты лжешь мне, — не верил Авель. — У него человеческая кровь.              — Господь отравлен грехом человеческой крови, чтобы принять все наши грехи.              — Но он кажется обычным человеком…              — Натаниэль может создать что-то из ничего. Он умеет создавать счастье, миловать грешников и даровать им второй шанс. Он дал нам всем шанс. Нам, жалким людям, сброшенным из рая за грехи.              — Ты невеста дьявола. Я вижу тебя насквозь. Эгоизм, гордыня. Нет, ты не просто грязная женщина, ты суккуб, что питается чужими чувствами, — ухмылка Авеля показалась Роуз жуткой расщелиной. Будто потрескалась гипсовая маска, выпуская вязкую черную кровь. — Ты пала ниже нас всех!              Дженкинс только усмехнулась — ей всегда недоставало привлекательной харизмы Натаниэля. Глупые спортсменчики с гормонами конечно велись на улыбки, но дальше похоти их желания никогда не заходили, когда как Натаниэль мог заставить умереть за себя и даже не понимая до конца что делает: он оказывал крышесносящее влияние на Одьен и Моро, ему протянул руку без бинта Люк, ему преклонил колени раб божий Авель, его взялась тренировать Жасмин, его считал за брата Мартин, ради него Сам вспомнил о музыке, способной дарить улыбки. Человек, что вернулся из неведомых воронам земель и пытался их всех спасти от ужасной судьбы — истинный мессия. Ее сосуд сокрушительной силы, что рано или поздно подожжет гнездо был совершенен. Она любила Натаниэля. О, как же она любила Натаниэля. Она желала вырвать Рико кадык зубами, лишь бы тот никогда более не смел прикасаться грязными губами к ее божеству. Ей хотелось отрубить руки Миньярда, Джонсона и прочих, что причинили Натаниэлю боль. Каждый, покалечивший совершенного, безупречного Ниэля, заслуживал самой жестокой расправы. Но Рози умела ждать и умела науськивать других на грязную работу, с искусством Гамельнского крысолова.              — Верно, я всегда была грязной, — возможно на этот раз она и не врала, с блаженным стоило говорить правдой — ложь Авель чувствовал хорошо, будто акула кровь. И служил Ниэлю, потому что он был чист как ангел небесный в своей светлой лжи, в которую хотел верить сам. — Я жила бездумно и грешно, я не заслуживаю спасения.              — Почему ты считаешь, что можешь нести слово бога?              — Искупление грехов человеческих можно заслужить только кровью. Наши грехи может смыть только кровь. Я возродилась, когда Ниэль благословил меня и простил мои пороки. Я его апостол до конца времен, Авель. Я доношу слово господне, распространяющий его далеко и широко. Кровь прольется и мы все очистимся.              Тогда Авель внял и пал к ногам идола. Жертвенный ягненок, возлюбленный Богом, своим смирением и раболепием непременно получил место под боком Ниэля.              — Рико хочет его раздавить. Посадить божество на цепь.              Авель затрясся весь, дико царапая себя за плечи. Роуз его смех слышался надрывным и стеклянным. Неестественным, как заевшая пластинка. Авель вызывал в окружающих чувство зловещей долины — чего-то человеческого, но неправильного, будто механический скелет, обтянутый человеческой кожей. Светлый ангел, но жуткий, прямиком с древних религиозных фресок, где людей расчленяют заживо на святом кресте.              — Рико-Рико… Рико… У этого грешника глаза мертвеца, как у дохлой рыбы… А мертвецы не могут остановить Бога…! — возвышенно и раболепно блаженствовал Авель. — Вороны осквернены, все это место — одна сплошная скверна. Сосредоточение грязи и греха. Даже старый Бог оставил это место, пока из пепла не восстал новый Бог.              — Натаниэль — наша последняя надежда, — согласилась Роуз, продолжая науськивать Авеля на подчинение. Ее слова крепко приживались в травмированном разуме. — Последняя надежда на вознесение и очищение убогих, других не будет.              Авель знал ответ. Он был достаточно ненормален, чтобы воспринять новости нормально. Она выпустила клубы дыма изо рта. Рико и тренер слишком любили баловаться огнем, в гнезде совершенно не соблюдалась техника пожарной безопасности — можно было спокойно курить.              — Он вознесется и тогда разверзнется под неверующими грешниками адское пекло. И не останется ничего живого на этой пропащей земле, — он резко затушил бычок о скамью. Роуз взялась за ладонь Авеля, потершись о нее щекой. От его рук пахло бензином.              Еще Гюго писал, что даже самая темная ночь закончится и взойдет солнце. Но вороны не нуждались в свете, привыкнув к темноте. Она знала, куда бы воронов не занесло — их судьбы всегда будут подчинены мраку. Они все были уничтожены людьми из прошлого, а та паутинка в рай, что им, казалось, преподнес всеблагой тренер, оказалась спуском в преисподнюю за грехи земные. Им было незачем жить, но они все еще хватались, из-за глупых, животных инстинктов. Но когда им будет нечего терять, пустоту в их душах Натаниэль наполнит пламенем. Как и она, Роуз, они все сольются в единую симфонию, как те, что она извлекала смычком из скрипки — это будет песнь расправы, расплаты и отмщения. Ее цель станет для них единственной верной, в своем грозном величии. Их тихие голоса, что всегда душили все, от тренера и капитана, до менеджеров и репортеров, станут криком. Их гнев разорвет их мучителей в клочья.              Все маски спадут. Натаниэль поймет ее и примет ее предложение. Они с Натаниэлем пойдут рука об руку как возлюбленные сообщники, ослепительной вспышкой запечатлевая себя в вечности. Она осветит это грязное место, и вся ее ненависть, вся ярость, вырвется в мир, заставляя этот самый безразличный мир наконец-то обратить на воронов, на нее, внимание.       

***

      — Так что ты ответил?              — Э…? Ничего. А разве должен был?              Люк и Мартин разразились хохотом, затем негодованием, журя «неразумного малька». Натаниэлю живо и подробно описали, насколько он профан в отношениях и что поверить не могут, как такое чудо дожило до своих лет, и что бедной Роз придется прямым текстом предлагать ему совокупление — не поймет же иначе неразумное дитя. Мартин журил Ниэля на чем свет стоит и указывал на его безнадежное положение:              — Роз, сама Роуз Дженкинс! Ты хоть понимаешь что на нее весь Эвермор поголовно слюни пускает? Да даже Рико если водил кого на банкет, то только ее! А тут местная принцесса выбирает тебя, дурень!              Весь вид Мартина, со всеми эмоциональными окрасками говорил примерно следующее: «Да дай ты ей уже ответ, невозможный дурачок!». Натаниэль только головой качал, мол, ну куда ему девочки.              — Он или клинический дурень, или эти шутки о семейной паре Моро-Веснински вовсе не шутки, — предвестил Люк. — У них в конце концов даже ребенок общий. Крошка Эди не примет мачеху в семью?              — Идите нахуй, — беззлобно бросил покрасневший Ниэль. — Роз конечно ничего себе, но мне как-то не до таких отношений.              — Ничего себе? Ничего, блять себе? Тебе не жирно? — вскинулся Мартин.              — Мне нормально. Учитесь, покуда жив, — ухмыльнулся Веснински. — На меня же даже твоя Жасмин позарилась.              — И за это я засунул бы клюшку в наглую твою пасть, братан, — погрозил ему Мартин.              — Успокойся, не имею я видов на ваших принцесс.              — Что, по мальчикам? У нас серьезные споры, на этот счет никто окончательного решения вынести не может.              — И не по мальчикам. Мне никто не интересен.              — А как же Роз?              — Только не говори, что будешь монашествовать.              — У меня целый выводок цыплят и антиправительственная подпольная работа. Достаточное основание, чтобы не отвлекаться на отношения с Роуз Дженкинс? Тем более, она нравится Жану, я никогда не встану между своим братом и его любимой девушкой.              — Моро уже давно оставил свои чувства к Дженкинс. Она слишком другого уровня.              — Про Теодору тоже говорят, что она не уровня Дэя, но разве это его остановило? — пожал плечами Натаниэль. — Я хочу счастья Жану больше чем чего-либо другого. Он этого заслужил как никто другой. И не хочу подвергать опасности Рози. Она и так рискует своим положением.              Вдруг Мартин потрепал его по волосам.              — Ты славный парень.              Люк улыбнулся.              — Скорей бы ты взошел на престол. Такому королю я бы поклонялся без приказов.              — Не страдайте ерундой, — цокнул языком Ниэль.              Этот забавный разговор состоялся ночью, на ставших уже привычными совместными тренировками. А на следующий же день милая Роуз пересказала ему свой ещё более презабавный диалог с Рико о «лисах, вчера и сегодня», и «семи казнях египетских, которыми несчастных намереваются пытать». Натаниэль, приняв из рук Роуз чашку чая, старательно обдумывал итоги: вот значит как. Рико планирует включить близнецов Райтов в свой идеальный корт и даже намеревается пригнать двоих на каникулы, уязвления Кевина ради — обычный метод Рико. Эмилио Райт обладал силой, а Эммалин умела составить грамотную игровую стратегию. Вдвоем они могли стать сильной фигурой на доске, так еще и подключился Кевин, что старательно обучал близнеца Райта вороньим трюкам и собственным фокусам. Эммалин сможет разобрать тактику птиц — Натаниэль верил в это, поскольку таков был прогноз Роуз, прекрасно читающей людей. Методы Рико были однозначны в таком случае — пригнать и растоптать. С него бы сталось пытать брата на глазах сестры, или пустить сестру по кругу на глазах брата. Роуз рассказывала неприятные вещи, которые докладывал основательно взбешенный лисьим менеджером Рико. Он уже мысленно ликовал, предвкушая, как разломает Фердинандовых близнецов, едва представится случай, тем самым приближая возвращение Кевина. Не сказать чтобы судьба Райтов была Натаниэлю интересна — у него были свои птенцы и свои заботы. Но краем сознания он их пожалел — трусоватый Дэй, бросивший Жана и Эдит, в жизни не вступится за своих новых подневольных. Эммалин и Эмилио еще только предстоит почувствовать на себе, что такое боль предательства Жана и отчаяние уничтожаемой Эдит — бедняг было почти жаль. Если бы Эммалин знала, что за трус Кевин Дэй, то в жизни бы не связалась с ним и не отдала бы в ученики обожаемого брата. Но на этом можно было сыграть, если знать чьи они дети и грамотно воспользоваться предлагаемыми обстоятельствами. Когда сыграть, Натаниэль представлял тоже: из ближайших проблем намечалось поганенькое интервью у Фердинанд, устранения ошибок прошлого раза ради, пробная фотосессия для журнала, и да, чертями драный банкет.              Когда до банкета оставалось меньше недели, Жан, стоило Роуз увести Эдит практиковаться, вдруг вывел напарника на разговор:              — Иди на банкет с Роуз.              — Еще чего?! — Натаниэль возмущенно вскинулся. — Пригласи ее сам! Она же нравится тебе!              — Успокойся, я уже давно остыл к ней, — разъяснил Жан смиренно, почесав затылок. — Я все же слишком не ее уровня.              — Прекрати. Ты заслуживаешь всего мира, — всерьёз разозлился Натаниэль, потому что и впрямь считал, что Жан — самый лучший человек на свете. — И Роуз тоже заслуживаешь.              — Как и ты, — нежно сказал Жан.              — Ты любишь Роуз, я никогда не предам твои чувства! — продолжал возмущаться Натаниэль. Жан был самым важным человеком в его жизни, но совершенно не верил в себя, и не считал, что может заслуживать счастья. — Поэтому пригласи ее сам…!              — Ниэль, — Жан покачал головой. — Я иду на банкет с Эдит.              Натаниэль оторопел.              — Да, с Эдит, пригласил ее сегодня и она согласилась. Жасмин пойдет с Мартином, он пригласил ее, а она, на удивление, каким-то чудом не послала его. Роуз приглашали многие, но ждет она тебя. Тебя, или никого. Хочешь оставить Роз без партнера на таком важном мероприятии?              — Я не хочу отбивать у тебя девушку!              — А я не хочу, чтобы ты отказывался от жизни ради меня. Ты и так слишком многим жертвуешь ради меня и Эдит. Кажется давно перестал воспринимать себя за человека, способного на чувства и желания, — Жан строго пожурил его. — Послушай, я ценю все то, что ты для нас делаешь, но повторюсь — ты не должен быть чертовым мучеником, чтобы мы тебя любили. Тебя любят вовсе не в награду за страдания, хотя видимо ты решил так.              Натаниэль стремительно побелел, чувствуя как немеют пальцы ног, а от лица отливает кровь.              — Ты внушал мне и Эдит человечность, но совсем забывал о своей. Ты же тоже не считал себя человеком. Решил, что будешь существовать ради нашего счастья, что иначе от тебя проку нет.              — Я вовсе не…              — И врать мне ты так и не научился, младший братик, — Жан улыбался тепло, но как-то смиренно. — Меня может не стать.              — Никогда…!              — Может. Мы живем как на минном поле, я даже не могу ручаться, что переживу этот день. Мы решили наполнять каждый день счастьем, пока можем, обещали растить и оберегать Эдит, пока живы. Но я не хочу чтобы твоя жизнь замыкалась на мне и Эдит. Я не хочу, чтобы ты видел смысл своей жизни в служении нам. Мы не Рико. Мы никогда не будем счастливы, ценой твоего несчастья.              — Жан…              — Мне очень понравилось твое желание найти хобби. И твоя страсть к Кингу понравилась мне тоже. И свитер, который ты принял, фотографии, которые забираешь себе. Я гордился тобой, когда ты начал собирать кружок взаимной помощи и общаться с кем-то помимо меня и Эдит. Я хочу, чтобы ты испытал еще много всего, чего тебя лишали. Ты имеешь право на эгоистичные желания. В бегах ты никогда не был обычным подростком. При матери ты никогда бы не смог нормально повеселиться с девушкой на школьной вечеринке. Ты же наверняка тоже мечтал сводить первую красотку на выпускной бал. Действуй.              — Жан, перестань…!              — Я же не прошу тебя с ней встречаться. Это приглашение — просто формальность, повод повеселиться. Развлекись хотя бы раз в году, — Жан взлахматил волосы скорбно замершего Натаниэля, тепло улыбаясь. — Ты хочешь мне счастья? Ты сделаешь меня счастливым, если пригласишь красивую девушку на банкет. Я буду очень гордиться своим младшим братом.              — Но ты не будешь счастлив!              — А я буду счастлив. Какой старший брат упустит шанс сводить сестренку на праздник? — удивился Жан. — Я очень люблю Эдит, Ниэль. А еще я любил свою младшую сестру, когда она у меня была. Я не ценил то время, но сейчас хочу наверстать упущенное. Как бы мне не нравилась Роз, она никогда не будет мне важнее Эдит.              Натаниэль замер. Жан редко говорил о своем прошлом — это было болезненное и горькое занятие.              — Все никак не было повода рассказать но, полагаю, самое время. Мы с сестрой всегда были друг для друга семьей. Родители — сущий кошмар, они продали меня, — он горько выплюнул французское ругательство. — Но Элиза была милой, совсем как Эдит временами. Эдит мне ее напоминает настолько, что это даже стыдно. Нельзя навязывать ей роль совершенно другого человека, которого уже давно нет в живых. Тем более, для меня — я ведь предал ее так же, как Кевин. Я оставил что ее, что свою сестру.              — Она рада быть твоей сестрой. И не винит тебя, — вкрадчиво уточнил Натаниэль. — Никогда бы наша Эди не обвинила тебя. Как и твоя сестра.              — Я всегда защищал Лизи от родителей. Рико сказал, что когда меня увезли, в тот же вечер, эти твари… Бутылку об голову. Она была маленькой, еще меньше Эди, ей много не надо… — Жан задрожал, его глаза увлажнились, а тело затряслось. Натаниэль схватил его за руку, успокаивая поглаживанием по кистям. — Черт его знает, быть может Рико заплатил им, чтобы они сделали это. Слишком ее смерть была мразоте удобна — меня же тогда ломали. Долго ломали, но ничего не могли сделать, пока Лизи…              — Не надо, не вспоминай, Жан, — Натаниэль не выдержал и попросту притянул напарника к себе, крепко обнимая, пока тот оставлял слезы на его плече. — Я обещаю, однажды самостоятельно разобью об их головы бутылки. А Рико, этот скорбный жаб, получит бутылку в задницу — ему не видать легкой смерти за все то, через что он заставил тебя пройти…              Ниэль все утешал Жана, внутренне разрываясь и наполняясь кипящей желчью. Жан был святым существом в его глазах, ровно как и Эдит. Чистый, незапятнанный, бесконечно любящий и надежный. Его первая семья, его первый друг, напарник и смысл жизни. Чтобы так обойтись с Жаном — добрым, таким нежным и стойким Жаном, — нужно быть не просто отморозком, а падалью, уродливой и бездушной тварью не заслуживающей легкого конца. Кевин и Рико, что ломали его драгоценного Жана, заслуживали самой суровой меры наказания. Натаниэль расшибется в лепешку, но отомстит тем, кто превратил жизнь его дорогого брата, его любимого Жана, в концентрированный кошмар.              — С… Спасибо… — он сгорбился, голос все еще стоял гулкий и дребезжащий. — Я… Все хорошо. Скоро банкет. Я буду веселиться с Эдит. У меня все еще есть Эдит, значит я не безнадежен. Мы все не безнадежны, пока она может улыбаться и быть счастливой, да, Ниэль…? Она же такая маленькая и забавная, она… Она здорово играет. Я видел записи ее последнего концерта — у нее как будто крылья простерлись за спиной. Как будто раненый ангел, упавший с небес, дарящий другим исцеление. Это было незабываемое чувство, а ведь я просто смотрел ролик. Интересно, в реальности ее музыка будет такой же нежной и утешительной…?              — Именно. Пока она жива, ты всегда будешь ее старшим братом, — подтверждал неловкие фантазии Жана Натаниэль. — Ее семьей. Ты никогда не будешь одинок, как не будет одинока она. Мы защитим ее, вытащим и посадим за фортепиано. Мне кажется, однажды она будет рада сыграть для тебя парочку любимых песен. Ты же ей так дорог…              — Холодноватая красота лунной ночи Дебюсси. Луна плывет, оставляя дорожку. Так рождается надежда — неловким отражением на воде. Свет разгоняющий мрак. Гнев и горе пройдут с ее мягким светом. Дребезжит ночь, ведь скоро наступит новый день, жизнь продолжится. Только на воде останутся круги…              Натаниэль, обнимая своего лучшего друга, преисполнялся глубокой нежностью к нему. Он хотел впитать в себя всю боль Жана, чтобы помочь ему очиститься. Но очиститься столь же раненый Жан не мог, пока не мог — возможно лишь Эдит и ее музыка могли принести ему успокоение. Натаниэль слушал, с какой нежностью он рассказывает о последнем концерте Эдит в том, другом мире, и хрустально улыбался. Горько улыбался, осознавая, насколько этот сильный человек необыкновенный, насколько великий и неповторимый. Насколько сурово с ним обошлась безжалостная судьба и как долго он стоял совершенно один, по колено в озере времени, пытаясь защитить одну единственную девочку от падающей с небес воды. Он вновь повторил то, что сказал Мартину и Люку. Жан заслуживал всего мира. Весь мир не заслуживал Жана.       

***

      …поводом для беспокойства является команда Университета Эдгара Аллана. Недавняя паническая атака звездного вратаря свиты — Эдит Одьен, — привлекла внимания женских сообществ. Странное дело — дети, практически круглыми сутками запертые на стадионе, чуть что, хватающиеся за внезапно побелевшую голову (хотя сомнительные причёски всегда были запрещены на территории Эдгара Аллана, что наводит на определенные мысли). Коррупция ли является причиной столь поразительной слепоты? Из-за сексизма никто ничего не предпринял? Куда смотрит правительство? Куда смотрит комитет по регламенту экси? Кто вообще отвечает за безопасность наших детей?              Статья облетела многие паблики, а так же получила популярность в некоторых желтых газетенках.              — Грязный язык, — нахмурился Жан, оскорбленный за Эдит.              — Но в стиле не занимать, — улыбнулась более практичная Роз. — Интернет ничего не забывает. Вести партизанские войны в нашем веке намного проще — если уметь пользоваться сетью, то она может стать грозным оружием. Даже если перекрыть начальные источники, кого это остановит?              Натаниэль только ухмылялся — причудливо тасуется колода. Но им же проще — внимания к свите становилось все больше, тем больше заработка и пиара, и тем туже стягивалась веревка на руках Рико, оставляя ему все меньше возможностей развлечься. Эдит и Жан были в большей безопасности и за это Натаниэль искренне благодарил тех умников, что серьезно взялись за раскручивание данной темы в интернете.              Тем временем вороны ночами занимались взаимной практикой, подробно разжевывая новичкам точности вороньих приемов, не позволяя испуганно забиться в угол, ничего не поняв. Они составляли стратегию, учили друг друга всему тому, что знали, подтягивали там, где не отставали — совместными усилиями приходя к более высокому уровню. Программу вели Жасмин и Мартин, тонкости тактики разъясняла Роуз. Внезапно Натаниэль тоже обнаружил себя преподавателем — его охотно слушали, и он, неожиданно для себя, уже мог чему-то научить. Роуз сказала, что в этом не было ничего удивительного, ведь он развивался быстрее многих воронов, и недостаток опыта компенсировал ужасающей продуктивностью, связками с командой, природным чутьем и быстротой.              — Конечно ты уступаешь Рико, Жасмин и Кевину, — соглашалась Роуз. — Однако благодаря тренировкам ты перегнал даже многих третьекурсников, и уже догоняешь по циклу Люка и Мартина… Но я вот что скажу, капитану не обязательно быть самым сильным — нужно уметь чувствовать свою команду и вести за собой людей. Ты печешься о них, поэтому они тебя слушают.              — Капитаном? А не рановато ли мне метить в капитаны?              Роуз только пакостно улыбнулась и Натаниэль прочел в этой улыбке, что именно в капитаны эта провокаторша его и наметила.              — Никто не станет слушать первогодку, — напомнил он. — Знаешь же как на меня реагировали даже наши старшие, когда меня, без рода и племени, включили в королевские рыцари.              А отреагировали старшие негативно, ибо у воронов была очень жесткая ранговая система, и за шанс быть выше к однозначным цифрам воевали насмерть. При появлении бездарного новичка, сразу получившего высокий номер, в обход всех и сместив Эдит (что особенно не понравилось Жасмин), его невзлюбили даже те вороны, что не были ублюдками Рико. Натаниэль по началу очень удивлялся, что они начинают относиться к нему чуть более доброжелательно. Затем до него дошло, что старшеклассники во многом ориентируются на Роуз. А Роуз видела в новичке нечто «наружнее», свежий воздух, что может потрясти застоявшуюся жизнь в гнезде, ведь самостоятельно что-то исправить вороны уже не могли, им нужно было вмешательство извне — это Роуз тоже понимала. Натаниэль по ее прикидкам сперва был никем, просто очередной забавой Рико. Она не возлагала на него надежд, у них всех было навалом своих проблем. До момента спасения Эдит. Случившееся было не просто чем-то удивительным, а воистину уникальным. Такого никогда не происходило ранее. А ведь Эдит к тому моменту похоронили все, учитывая ее безнадежность. Натаниэль вытащил девочку с того света, просто так, не ради собственной выгоды или пороговой цели — он многим пожертвовал, но сделал то, чего не могла даже Роуз, со своим каким-никаким, но влиянием. Для Роуз это стало поводом присмотреться к Натаниэлю и поставить на него. Она начала аккуратно наблюдать за ним, пытаясь понять, что он такое и чем больше видела, тем больше надежд начинала на него возлагать.              — Действительно? — вот и сейчас она в удивлении приподняла брови, придавая лицу искренне озадаченный вид. Легким движением головы она указала в сторону темного зала, где кипела ночная тренировка. Слушали. Они все его слушали, иначе бы не собрались здесь, в ущерб и так ограниченному свободному времени.              А однажды Натаниэль подумал на досуге и организовал кружок домашних заданий, когда вороны, вместо того, чтобы корпеть над конспектами самостоятельно, стягивались в библиотеку. Он сам пояснял желающим за иностранные языки и математику, еще больше за французский мог поведать Жан, по части музыки обращались к Эдит, к Авелю за религиозными трактатами. Роуз была на голову образованнее всех, к ней обращались по любому вопросу. Обалдевшая Жасмин, неудачливая в учебе в той же степени, сколь талантлива в области экси, слушала лекцию Натаниэля с интересом грешника к мудрейшему пророку. Конечно кружок домашних заданий был замечен тренером, но хозяин ничего не сказал — ему было нужно, чтобы вороны безупречно успевали в учебе. Так можно было поддерживать легенду о благоприятной среде в команде и лишний раз не цапаться с администрацией. Разве что периодически за кружком наблюдали менеджеры — но и они в скорости оставили это дело. Вороны банальнейшим образом собирались, делали уроки и расходились, что тут может быть интересного? А интересное было — налаживались связи. Люди, часто знакомые друг с другом чисто шапочно, брались за исполнение общего дела, оказывая друг другу взаимную поддержку. Многие, что казались друг другу очередным ублюдком в черном, раскрывались сокомандникам с новых сторон. Натаниэль сам не верил в успех «кружка взаимопомощи», однако вороны шли на контакт еще проще, чем какие-нибудь детсадовцы — большинство и до гнезда не было избаловано общением и сочувствием. Страдающие от беспросветного одиночества дети были рады сбиться в кучу и попробовать поиграть в нормальных подростков так, как им предлагал Натаниэль. И если посмотреть на них — даже усталых, тративших личное свободное время на домашние задания и взаимное обучение на корте, — увидишь простую истину. Им это нравилось.              Ежегодный банкет, как и прочие мероприятия, затеваемые администрацией, воспринимались строго консервативными воронами на удивление достаточно положительно. Два дня передышки, смена обстановки и какие-никакие, но послабления, вроде отсутствия уж слишком жестокого рукоприкладства со стороны капитана и тренера, из-за нахождения на людях — это ощущалось практически новогодним подарком. Учитывая и то, что каких бы то ни было каникул у Эдгара Аллана для лучшей команды студенческих сборных не предусматривалось: выходные, Рождество, дни рождения, день благодарения, летние каникулы, и прочее дарованное любым спортсменам, начисто игнорировалось тренером, а иногда, профилактики ради, загружалось сверх обычной меры. Банкетные дни ощущались воронами долгожданными каникулами. Да, свободы никакой не жди, да, придется поддерживать лицо и статус. Но можно собрать урожай восхищений и черной зависти других команд. Почувствовать себя не грязью под ногами Рико, а богами, статус которых им обещали за цепочку побед и жесточайшее расписание, сравнимое только с концентрационными лагерями. В преддверии банкета вороны примеряли костюмы у нанятых стилистов, получали распоряжение по поведению от тренера и помощника, работали с менеджерами, что доставляли информацию о сколько-нибудь важных, или проблемных личностях.              Праздничное настроение не перебивалось даже приступами психоза от Рико и его вассалов. Вассалы Натаниэля постарались. Веснински организовал парочку праздников: день рождения для осенней девочки Рози, вечер музыки для Сама и Эди, и ночь поэзии для Жана. Последнее мероприятие вышло на редкость замечательным. Подождав день, после очередного товарищеского матча, когда Рико утащит подданных веселиться в клуб, Натаниэль же согнал свой народ в комнату с заранее заготовленными стишками. Саммерленд выступал за народную традицию, поэтому сообразил что-то национальное, Роуз любила цветущую сложность классиков, Жан — Шекспира, Эдит — неспокойного Одена. Только Жас и Мартин глядели как-то недоумевающе — первая едва ли интересовалась хоть чем-то кроме экси и соответствующей литературы, а Мартину, всю жизнь кормящего семью, было как-то не до самообразования. Но вышло неплохо. Когда стилисты занялись костюмами, на появление Роуз и Жасмин в стильных черных платьях народ уже как-то автоматически начинал истекать слюной. Эдит вынесла все мозги Жана своим перевозбуждением от праздника, термоядерным вороньим клубком носясь по общей обители. Она же и разоралась, когда какую-то красивую заколку, засунутую в ее волосы стилистом на примерке, чопорный, и не особо разборчивый в женских штуках, француз, называл: «Странной палкой».              Не забывал Натаниэль и о тренировках с Жасмин и Мартином, которые те, не поделив расписание, объединили, помогая ему разбирать особенный прием тренера и выискивать полумифическую точку опоры. Вдвоем они гоняли его до седьмого пота, и даже на общих тренировках все чаще взаимодействовали с ним (разумеется, шифруясь от Рико желанием поиздеваться над неудачником Ниэлем). Вероятно общая Жасмино-Мартиновская деятельность по предоставлению помощи Натаниэлю в тренировках что-то изменила и в их личных отношениях: Ниэль замечал, что они вместе составляли какие-то статистики и выискивали информацию для разбора приема. Жасмин с остервенением мамочки следила за его питанием, почти насильно, почти с ложечки, заставляя его поглощать шпинат и капусту, а Мартин чуть что, пытался давать советы, вероятно решив, что без его помощи Натаниэль с Рози ну никак не разберется.              Однажды все гнездо сотрясло поразительное известие, приравненное ко второму пришествию по уровню абсурда. Жасмин неведомым чудом божьим согласилась пойти с Уильямсом на банкет. Для этого согласия Мартину потребовалось парочку лет, еще начиная с первого курса, умолять девушку слезно и нет. Было все, от стояний на коленях, до стишков самоличного издания (зная «особенный» лексикон Мартина, Натаниэль только ржал и жалел бедную Жасмин), серенад и целований рук. Получив свое первое согласие Мартин неизбежно возгордился и теперь планировал по гнезду с изяществом надувшегося павлина, считая себя экспертом в области общения с женщинами, готовый бесценным опытом делиться. Делится активно, не спрашивая мнения, на его взгляд, нуждающихся. Своим энтузиазмом он успел достать всех, даже солидного флегматика Жана, что говорить о Люке, который уже был готов проломить лбом изящный проход из гнезда, лишь бы не слушать речевые потоки Уильямса. Из свободных ушей у Мартина остался один Ниэль, который умел горестно кивать, хлопать по плечу и строить лицо поумнее — то бишь, создавать видимость сочувствия и мозговой деятельности ему в помощь. Мартин оценил, и в его странном мире Натаниэль наконец-то удостоился звания чуть ли не сыночка, которого нужно поучать, защищать и воспитывать. К слову, после разговора с Жаном, положительный ответ Рози он дал, под тем же строгим предводительством Мартина, и тот, с какой-то накатившейся инфернальной веселостью, еще резвее заскакал по гнезду, пока не обрушился на голову Веснински очередной гениальной новостью.              — Ты, с хуевой чакрой! — заявился к нему Мартин, прокурорски тыкнув пальцем. — Все схвачено! Люк будет учить тебя танцевать. Чтобы не оставил Роз без ног.              Выражение лица Натаниэля наталкивало на не самые добрые мысли.              — Успокойся ты, это не ужаснее пыток Рико, — убедил его Уильямс.              — Это почти то же самое, что на них добровольно согласиться!              — Чем ты постоянно и занимаешься. То Рико, а здесь танцы с Роуз. Неужели последнего ты боишься больше?              — Март, не надо…              — Надо, сынок, надо.              Дареным родителям не сопротивляются — так решил Натаниэль, позволяя Жасмин и Мартину о своей персоне вот так специфически, но заботиться. Это помогало им сближаться. А сближение Мартина и Жасмин было долгожданным итогом всего гнездовья населения, что было в курсе: Мартин цвел и пыхтел от чистой детской радости, а Жасмин становилась мягче и менее скандальной.              — Наш Ниэль показывает чудеса балета, еще чуть-чуть, и я хуем клянусь, он своим членом мячи отбивать начнет…! — светился от гордости Мартин              — Наш? Жас согласилась сходить с тобой на банкет, а не стать спутницей жизни, — закатил глаза невпечатленный Люк.              — Банкет, друг мой, для кого-то всего только начало, — Мартин подмигнул Натаниэлю, решив, что они двое на одной волне. — Вот не позову на нашу свадьбу, будешь знать, скептик херов. Шафером будет Ниэль, а крестной Рози.              — Этот придурок уже заготавливает имена будущих детей, кошек и собак, я сваливаю, — застонал Люк, как ампутант с зубными протезами.              — Куда ты свалишь?              — Желательно с восточной башни, но пока только к девчонкам, чао! — отсалютовал Люк, оставляя бедного Натаниэля в цепких руках Уильямса. Его ждал час подробной лекции о том, как достичь успеха с девушками, от лучшего пикапера гнезда, который самостоятельно себя так обозвал.              — У них все образуется, — поделилась Роз много позднее. — Он ей всегда нравился, но Жас воспринимала малыша Мартина за ребенка — она же сама его… Кхм, дрессировала, когда Кевин и Рико едва не перемололи Марта в питательную кашицу. Мартин долго ее добивался, но безуспешно — Жасмин же гордая и в мужчинах не нуждается. А тут, он, с ее точки зрения, наконец повел себя по-взрослому, решив помогать тебе. Она увидела, что он может быть ответственным и… Растаяла.              Натаниэль мог только радоваться, что у кого-то из его людей все начинает складываться и скоро совершенно образуется. Банкет был прекрасным поводом Мартину и Жасмин еще немного присмотреться друг к другу, и тогда…       

***

      Интервью у Кэти на сей раз прошло куда спокойнее. Основной целью было отвлечь внимание от панической атаки Эдит и недавней статьи, а так же повысить зрительский интерес. Натаниэль с Роуз долго готовились к предстоящему интервью. Но риск, что Кэти может сообщить обо всем тренеру, конечно перевешивал.              — Откуда ты знаешь, что они ей нужны? У нас тоже есть родители, но мой отец — чертов маньяк, желающий меня зарубить. Твои же продали тебя Рико.              — Где сейчас Райты? — задала наводящий вопрос Рози. И вновь началось шоу обучение, когда добрая Роз пыталась заставить Ниэля ответить на свои же вопросы самостоятельно.              — В Пальметто, где же им еще быть, жертвам дурного чувства юмора.              — В Пальметто.              — Она не привлекла их к ответственности, хотя могла?              — В точку. И я уверена, что неприятный разговор с хозяином о произошедшем на интервью у нее тоже был. Однако ничего. Она любит их достаточно, чтобы не подвергать последствиям их поступков. Хотела бы — привлекла. Эми Райт всего-то девочка, не смотря на работу с информацией. Свою мать ей не одолеть.              — Возможно не хочет портить репутацию разборками?              — Она могла сделать все тихо. И если бы хотела — они бы уже околачивались у нас, отбывая срок за все земные грехи. Рико они нужны уже сейчас, и через родную мать он мог добиться их перевода.              — Остаются риски, что она может быть связана с Морияма, или хозяином. Рико ведь договорился с ней.              — Посмотри на ее программы, Ниэль. Она предельно недобросовестна и беспринципна. Способна в равной доле распалять скандал подростков спортсменчиков и лазить в нижнем белье знаменитостей. Она высказывалась против некоторой политики гнезда и решений тренера в прошлом. Ей подавай сенсацию, а не чистоту нижних юбок.              Полароид Жана был не просто подарком для Моро, но и способом получить фотографии не на цифровом носителе. Все было просчитано и все было готово. Теперь настала пора действовать.              Кэти проводила Рико в отдельную комнату для подготовки к съёмке, она лично отвела и остальную свиту. Как и предвещала Рози, теперь у женщины, хотя бы какое-то время, выработается недоверие к ассистентам, которых так легко провели ее же отпрыски. Удачно. Едва Кэти вспорхнула в раздевалку, Натаниэль наметанным глазом осмотрел комнату на наличие камер (нет, оно понятно, ведь помещение — раздевалка предполагаемых знаменитостей, но дополнительные меры предосторожности лишними не будут), а Эдит, оперативно закрыв все окна, подперла собой дверь. Жан остался по другую сторону, готовый притвориться отходившим в туалет, едва кто-то покажется в коридоре.              — Послушайте меня, послушайте очень внимательно, — прошипел Натаниэль прижав удивленную телеведущую к стенке, в самом дальнем углу — на случай прослушки. Настолько тихий шепот еще разбери. — Я знаю, что пока вам не поступало на нас дорогих заказов, что вам просто нужна сенсация. Вам нужна история. Что вы связались с Рико лишь потому, что с вами решил работать Кевин. Вам нужны были рейтинги, не более того, и вы прекрасно понимаете, что недостаточно крупная сошка для продолжительного сотрудничества. Что раз облажавшись, второго шанса вам не дадут. Но я дам вам историю. Я дам вам историю, из-за которой Рико сожрет собственную клюшку, — он вдавливал слова в череп притихшей Кэти, чувствуя тепло ее разгоряченного, от нервов, тела, ее сбитое дыхание — он умел говорить убедительно. Так убедительно, чтобы поверил Рико, чтобы поверил тренер, чтобы поверил лорд Ичиро. На какую-то журналистку его куцых талантов хватит, раз хватило на серьезных и опасных людей. — А тренер Морияма поддастся в эммигранский квартал.              — Меня не понять увещеваниями, мальчик. Мне нужны доказательства.              Натаниэль усмехнулся и вытащил полароидные фотографии. Кэти не смогла сдержать судорожного, скрипучего вдоха, почти что сипа. Зрачки женщины расширились, мышцы напряглись, а дыхание перехватило, как у борзой, учуявшей след.              — Если же вы захотите поговорить о нашем небольшом секретике с тренером, у меня для вас есть не менее прекрасная новость! — язвил Натаниэль, но глаза его были холодны. — Ваши дети тоже восходящие звезды мира экси — выдающийся менеджер и ученик Кевина Дэя. Рико очень заинтересовался вашими детьми. Вы же помните как Кевин испугался Рико, вы видели, как Эдит Одьен накрыла паническая атака от одного его прикосновения — об этом много говорят в интернете. Думаете просто так? Один раз — личные терки, но два — уже закономерность. Вы так же знаете сколько зарабатывают Морияма и что никогда ни в чем себе не отказывают. Рико творит все что захочет, и получает все что захочет. А еще он завистливая сволочь — он не позволит Кевину обладать чем-то, чего не будет у него. Вашим Эмилио и Эммалин грозит реальная опасность, не с интервью, а с той минуты, когда они двое выступили под крылом Дэя. Рико вынудит их поступить — у Морияма достаточно денег и связей. Отступать поздно, даже если вы вытащите их из Пальметто за шкварник, Рико начнет на них охоту. Он достанет их и притащит в гнездо. Вы хотите, чтобы они превратились в это?              Натаниэль продолжил показывать фотографии, сделанные с полароида Жана — последствия пыток Рико. Собственные, Жана, Эдит, Авеля… У него не было видеозаписей — Тецудзи уничтожал все несанкционированные цифровые носители. Полароид еще не был отобран из-за своей громоздкости и возможности легко уничтожить сделанную фотографию. У Кевина когда-то был Полароид, с которого было сделано большинство фотографий в их с Рико комнате, что натолкнуло Ниэля на эту идею.              — Если нет, то звоните на этот номер. Передайте, что вы от Ниэля и запросите встречу. Он придумает как все устроить. Главное, не дайте понять, что в курсе моего предупреждения. Теперь, когда вы, кхм… В кругу посвященных. Избавятся они не только от меня.              Натаниэль всунул все ещё ошарашенной Кэти бумажку с тем самым номером Стюарта прямо в кармашек пиджака.              — Поступайте с умом. И берегите своих деток.       

***

      Долгосрочная интрига, спланированная Натаниэлем и Роуз, включала в себя содействие Стюарта. Дядя разберётся и они наконец обзаведутся карманной прессой. Кэти, из-за слабости в виде своих же детей, стала идеальной целью вербовки. Оставалось лишь ждать, когда дядя свяжется с ним.              Жизнь менялась, коснувшись многих сфер. Теперь Натаниэль мог практиковаться с более сильными соперниками лично, тем самым быстрее приобретая необходимый опыт. Сближение с выбранными воронами шло куда быстрее и в самой команде будто начал таять лед. Даже на обычных, дневных тренировках, обмениваясь кивками и улыбками, предвещая ночные игры, перерывы в комнатах отдыха, и редкое выходное веселье, вороны уже чувствовали царящее единство. Жан улыбался куда чаще и Эдит, неловко щебеча с Роуз и Самом о музыке, уже не выглядела такой забитой.              К примеру, приемы пищи. В первые дни Натаниэль старался минимизировать процент издевательств со стороны воронов. Затем они с Жаном попросту ели в тишине. Потом появилась Эдит и стало весело — в веселой компании даже еда становилась вкуснее. Но сейчас, спустя практически год жизни в гнезде, Натаниэль чувствовал себя легко и свободно за приемом пищи. Он научился выбирать дальний стол, и приходить тогда, когда Рико и его компания скрывалась с горизонта. Умение обходить Рико здорово ему помогло улучшить время трапезы. На тарелке были фрукты, овощи, диетическое мясо — все для восполнения сил, перед очередной тренировкой. Эдит резвилась по обыкновению, Жан негодовал, спасая от оголодавшей Одьен свою порцию, Авель вяло ковырялся в практически полной миске — он клевал еду как птичка, выживая, вероятно, на силе земли или воздухе, только Бог этого блаженного знает. Теперь уже подсаживались некоторые другие младшие вороны — Саммерленд, и притащенный им с хозяйства напарник Хьюстон. Через стол уже привычно уместились приятные Ниэлю старшекурсники, чтобы быть к нему ближе. Жасмин громко негодовала, Мартин повторял за Жасмин, Люк брезгливо расчленял свое мясо, кривя красивое лицо, а Роуз возвышалась над своим зоопарком с видом привилегированной принцессы на троне. Теперь приемы пищи всегда были веселыми и жизнеутверждающими — чем больше их становилось, тем приятнее были сборища.              — Рико сегодня ушел рано, — заметил Ниэль.              — Пиар менеджер хочет озаботиться его образом на банкете, — подсказала Роз. — А ты чего предполагал?              — Что он сидит и с трепетом вяжет для нас теплые носочки, — доложил Ниэль, смахнув воображаемую слезу. — Никакой заботы от этого вашего капитана, стыд и позор.              — Только если засунет туда иголок, — прыснул Люк, большой любитель таро.              — Он не создатель вуду, — хихикала Рози.              — Кто знает, чем он развлекается на досуге? — вскинул брови Ниэль. — Может безостановочно протыкает мини версию Кевина и воспроизводит заговоры на его приворот и возвращение…              — Вау! Я тоже так хочу! — возликовала Одьен. — Давайте сделаем куклу нашего унылого багета и будем тыкать ее всякий раз, как Жана начнет душить жаба!              — Отойдите от меня, вы двое! О, боже, за что мне эти наказания?              — «Эти наказания» тебя тоже любят! — Натаниэль попытался подтвердить свои слова объятием, но Жан упер ладонь ему в лоб, не позволяя облапать.              — Если с вашей точки зрения любить — это сводить в могилу, то да, безусловно, вы полны светлого чувства. И сливаете его на меня с завидным постоянством.              — Мамочка подает на развод? О, нет! — загрустила Эдит.              — Да, подам! — рявкнул Жан.              — Тогда папочка уйдёт к любовнице! — зыркнула в сторону Рози Эдит.              — Какой еще любовнице?! — еще больше разозлился Жан, к смеху остальной компании.              — Мама ревнует? — хитро выведала Эдит.              — Эдит, ты огребешь! — предсказал Жан, взяв Эдит за шиворот и принявшись ерошить ей волосы.              — Не-ет, Ниэль, меня обижают! — махала руками Эдит.              — Бедненькая, бедненькая! — утешала восторженная Рози.              — Скажите Жану, что он противный, противный…! — хныкала Эдит.              — Ты противный, противный, — раскрыл тайну Ниэль, и оказался на месте Эдит — теперь его Жан зажимал под рукой, превращая волосы в катастрофу. — Что за дурные брачные игры, тебе так не в терпёж?              — Убейся!              — Поставь на место, это наш ребенок, — прикрикнул Уильямс, решив предъявить на Ниэля свои права.              — Вы мешаете ему правильно питаться! — разозлилась Жасмин. — Я заберу его из этого вашего блядского притона, если будете отвлекать малька от еды! Он и так худой как ебаный стручок!              — Мама не дает меня обижать, — прыснул Натаниэль, смеясь над злющим Жаном. Жасмин как раз прижала его к своей груди, устроив подбородок на макушке. — Она защитит меня от твоей тирании!              — Какой еще тирании?!              Успокоенный слаженным ритмом, Натаниэль не сразу понял, что в дальнем конце столовой, где обычно сидели ублюдки Рико и приближенные, творится какое-то оживление. Рози аккуратно тронула его плечо, и склонившись так низко, что дыхание щекотало его ухо, обратила его внимание на место неожиданного действия. Первокурсник Лоуренс — длинноволосый блондин, больше похожий на девочку, — что поступил с притоком новых воронов, загнанно огрызался на брызжание слюной Бергера. Тот нынче отчего-то задержался и пришел в столовую, когда Рико уже покинул пределы данного помещения, а внезапную раздражительность решил излить на обычных жертвах старших — еще бодро реагирующих новичках. На полу, облитый всем содержимым своего подноса, едва не плакал его напарник Тедди Льюис, баюкающий раненые ребра. Это трепетное создание Лоуренс, в ответ на разбитый нос от безмозглого бугая Бергера, втащил тому в ответ. Завязалась было недолгая драка, которую Лоуренс ожидаемо проиграл — теперь Бергер давил ногой своего поверженного соперника, выворачивая руки, пока тот унизительно кричал от боли. Все напоминало первые дни в гнездовье, что Натаниэль переживал практически так же омерзительно. Для Натаниэля это воспоминание и отсутствие Рико, что подвергало опасности Жана и Эдит, стало последней каплей — он поднялся из-за стола прежде, чем Жан успел его остановить, а Эдит понять, что ситуация изменилась.              — Отойди от них, — Мартиновским жестом Натаниэль скрутил руку Бергера. Он подошел незаметно и со спины — этого хватило, чтобы отвадить бугая от несчастного Лоуренса.              Тот, кажется, подивился наглости собственности. Остальные младшие вороны, что смели говорить с ним непочтительно, дрожали от собственной же наглости, и тряслись как кролики перед удавом. А этот ничего — спокойнее античной статуи.              — Ты охренел, Веснински? Да я оттрахаю тебя во все дырки, урод! — захохотал Бергер, ударяя Веснински в брюхо. Быстрый засранец увернулся. Затем четвертый замахнулся сам и вмазал прямо по носу оппоненту, как тот, минутой ранее, на слабом вороне. И давно он владеет рукопашной?              А научил Натаниэля Мартин. Их тренировки дали свои плоды.              — Ну знаешь, всякие фильмы с китайцами. Ты смотрел хотя бы Джеки Чана?              Натаниэль скорбно покачал головой.              — Ладно, забей. Попробую обьяснить так. В какой-нибудь Японии очень популярны учения духовного самосовершенствования — по типу пути самурая и прочей легкой атлетики. Воздушные потоки, медитация, самопознание и самосовершенствование гармония с миром, так далее тому подобное. Все это изобрели в странах, которые закрывались от своих битв на сотни лет, или начисто продули нахуй все свои войны. Духовные приколы — бесполезная штука. Настоящий стиль — это практическая польза. Противник, который корчится от боли, не может причинить тебе вред — простая истина…              Этому Натаниэль и научился. Быстрой и плотной работе, перенимая урок за уроком. Теперь, благодаря многодневным тренировкам в любое свободное время, он — действительно хороший ученик, к гордости Мартина — мог порадовать противника грязными трюками.              — Сволочь, ты…!              Едва Бергер вновь поднял руку, едва Натаниэль, уже порядком обученный Мартином, готовился к новой атаке… как случилось невероятное и уж точно неожиданное для двух сторон — Авель Янг ударом головы о подбородок Бергера, попросту свалил его на землю, отдав по челюсти. Обычно совершенно апатичный к издевательствам Авель, вцепился в ублюдка и принялся выцарапывать его лицо, словно одичавший кот. Натаниэль едва не обмер на месте, еле оттащив Авеля от заходящегося воплями Бергера.              — Оскверненная землей мразь, — ласково пролепетал Авель, светлый лик резко перекосился, превращая невинное создание в обозленное и всклокоченное нечто. — Я вырву тебе кишки, грязная ты шваль, я натяну их на люстру и подвешу тебя на них. Ты будешь висеть так, пока не сгниешь, но Бог не примет тебя в рай, потому что тело я разделю на кусочки и буду отправлять твоей семье по частям. Возможно к Рождеству они получат тебя на стол в виде консерв, отравятся и выблюют вместе с кишками, сучьи отродья должны гореть в адском пламени на радость Господу! Я засуну твои выбитые зубы в анус твоей шлюхи матери, грешник!              Авель, посветлев лицом, оглянулся на Натаниэля, с совершенно отрешенной и радушной улыбкой. Натаниэль панически оглянулся на Роуз, что с безмятежным видом наблюдала за происходящим. Как Афина победоносная над людским побоищем.              «Ты об ЭТОМ знала?» — так и кричал его взгляд.              «Эдит самая невинная среди нас» — когда-то сказала Роз. Не Авель и Эдит, а Эдит. Авель был вороном, о чем Натаниэль совершенно, мать его, забыл, привыкший к невинной и наивной Эдит.              — Я убью тебя! — Авель принялся душить Бергера.              — Не смей! — прошипел Натаниэль. Не потому что его так уж заботил ублюдок Рико, а потому что тогда Авелю, а с ним и Чарльзу достанется куда больше. Тот мигом присмирел.              — О…? — Авель моргнул раз, второй и осветился блаженной улыбкой. — Только милость Бога нашего спасла грешника. Молитесь единственному истинному Богу Эвермора, и он принесет вам благословение, грязные ублюдки!              «Он считает меня Богом?» — откровенно выпал из реальности Натаниэль, на чем свет стоит проклиная Роуз и ее великолепные идеи. Знал же, что Авель чертов фанатик! Он опасен, он чертовски опасен, потому что отбит наглухо и реальность не воспринимает. Роуз все это время представляла его бедным, невинным мальчиком, которого нужно отогреть под боком, однако невинным мальчиком Авель никогда не был. Авель не Эдит, не Эвермор сломал его. Глупо винить во всем Роуз, какой бы умной она не была, она не могла предполагать, насколько все плохо в искаженном сознании Авеля — она наверняка видела в нем несчастного ребенка, который заслуживал спасения на равне с Эдит. И он заслуживал спасения, ибо оставался всего-то несчастным ребенком с запудренными мозгами. Ангелочки в голове Авеля действительно напели блаженному на ухо.              Натаниэль был вынужден проверить свой рейтинг, стоя над врагом, которого надежно держал Авель:              — Без приказа короля ты более не тронешь никого и пальцем. Пока без приказа короля, мы же не хотим, чтобы Рико расстроился и догадался? Конечно затем я ужесточу меры, но пока что поднимешь руку на кого-нибудь веселья ради — я ломаю тебе палец. У тебя их целых двадцать штук, так что буду ломать, пока не впечатается. Один изнасилованный ворон — я ломаю тебе руку. Возможно, это будет даже не так больно. Спросишь у Дэя при встрече.              — Еще я буду слушать какого-то…!              Бергер заорал, когда Натаниэль оттянул его палец назад, до противного хруста. Конечность выгнулась в неестественную сторону, как резиновая. Если бы не вопли парня, Натаниэль бы и не воспринял дробящий кости щелчок за что-то серьезное.              — Больно же, больно…! Ты пожалеешь… Веснински…! — сквозь вопли, сопли, слюни и слезы сумел выдавить он. Ублюдок, обожающий причинять боль другим, рыдал как младенец, когда калечили его самого.              — Пожалею? И что мне сделают? Изобьют? Изнасилуют? И? — Натаниэль улыбнулся во всю свою мерзость. — Да, сделают все это. Сделают со мной. Но мне давно не привыкать. Я перетерплю, ты знаешь, я умею. А потом я приду за тобой и перегрызу тебе горло во сне. Членами королевского двора не разбрасываются, думаешь Рико благородно отомстит за твою смерть? Когда он в последний раз защищал кого-нибудь из вас, ублюдков?              — Я расскажу все Рико! А они подтвердят!              — Кто подтвердит? — натурально удивился Натаниэль.              — Рози!              — Мм? А что-то случилось? — ласково, от сахара к зефиру, улыбнулась девушка и Бергер без переходов от огненно-красного стал могильно серым.              — Рози, мне кажется ты видела лишь то, как малыш Бергер пытался нагнуть меня в столовой, минуя приказ короля о единичном использовании, — бросил Натаниэль, нагнувшись к Роуз и проведя большим пальцем по ее щеке. Рози сладко улыбнулась. Ну чистый цветочный мед.              — Разумеется!              — Но мой палец…!              — А я сломал ублюдку палец, за то, что тот полез без приказа. Рико же не любит, когда его игрушки трогает кто-то другой, — лениво бросил Мартин.              — Именно это я и видела, — рассеянно посмеялась красавица Рози. — Правда, Жасмин?              — Разуйте моргала и заткните хлебала, раз не воспринимаете действительность, — злорадствовала Жасмин.              — Служение королю — честь для меня, — шутливо поклонился Люк, поигрывая монеткой. — Я бы никогда не соврал своему королю!              — Эскаль! Ты видел…              — Я ничего не видел, — зевнул Чарли, переворачивая страницу книжки, которую вдумчиво читал. — Если не видишь, я читаю.              — А я видел то же, что видел Ниэль, — прыснул Саммерленд.              — И каждый здесь с этим согласится, так, дамы и господа? — Натаниэль усмехнулся почти усмешкой челси, оглянувшись на тех, кто еще не состоял в его кружке. Младшие вороны, подвергающиеся издевательствам, впервые видели как кто-то сумел дать отпор. Как кто-то вознамерился защитить даже не своего партнёра. Натаниэль понимал, что шоу в первую очередь было предназначено для них. Для Тедди, Ло и наблюдающих младших воронов. Идея уже начала завладевать их умами и они неизбежно проникались благородным королем Натаниэлем.              На Бергера — того, кто наводил ужас на каждого присутствующего по отдельности, — немигающе, пристально и оттого холодяще смотрели вороны. Не все, еще не все, тот незаменимый костяк, что составлял саму их суть. Необычно гордый Жан Моро и сердитая Эдит Одьен, по левое и правое плечо названного брата. Двое из пяти членов королевского двора. Прекрасная Рози Дженкинс, возвышающаяся как Мадонна. Запредельно талантливая Жасмин Рассол, присевшая на колено столь же резкого и взрывного Мартина Уильямса. Бинтующий руки Люк Энглс. Как всегда замкнутый Чарли Эскаль, погруженный в книжку, и Авель Янг, раболепно преклоняющийся перед Натаниэлем. И все они кивали точно по дирежерскому жесту Веснински, а ведь он не угрожал, не запугивал, у них не было причин его слушаться — но они слушали. Будто никакой иерархии не существовало вовсе, будто не было годов террора и угнетения, не было никакого страха. Бергер испытывал непонятную смесь потаенного, холодящего жилы ужаса и неосознанного восхищения этим грозным величием истинного короля Эвермора, венец на голову которого возложила его свита. Бергер, да и Рико, совершили маленькую, но фатальную ошибку, решив, что тихие просьбы Натаниэля слышат исключительно Моро и Одьен.       

***

      Эммалин прошлась вдоль стенда, развешивая фотографии.              — Это еще что за хренотень? — осведомился Эмилио, скептически рассматривая стенд. Лисы в данном вопросе с парнем Райтом были очень даже солидарны.              — Развивай творческое мышление, придурок. Будем снимать стресс, пулять в светлые лики врановых дротики! — прыснул необычно разговорчивый Аарон.              Аарон и Эмилио отчего-то стали разминаться вместе и чаще работать в связках, хотя никто не мог сказать почему. Если они и говорили, то язвили или огрызались, однако продолжали держаться друг друга, как приклеенные. Даже сели вместе. Эндрю на эту странную парочку, с момента инцидента в библиотеке, реагировать вовсе перестал, сведя всяческие контакты с братом и подзащитным к еще большему минимуму. Аарон был обижен за Кейтлин, так же сторонясь близнеца и прячась за высоким Лио. Мальчишка же Райт «нормального из близнецов» в данном вопросе яростно поддерживал, окончательно определившись со стороной — Эндрю ему и раньше не особо нравился. Даже старшие заметили тот раскол, что случился во вроде бы единой группе Эндрю, однако не вмешивались — черт его знает, этих невменяемых. Аарон и Эмилио оба были слишком колючими, чтобы чего-то от них выяснять, спрашивать Эндрю — столкнуться с угрозой свернутой шеи. А у Эммалин и Кевина возникли какие-то свои проблемы — они ходили и шушукались, составляя какие-то папки, оставляя инцидент без своего веского мнения. Тем лучше, если бы Эми в своем приступе энтузиазма полезла к Эндрю в таком состоянии — все могло закончиться потерей менеджера, это понимали все. Один Ники пытался их помирить, но его потуги были близнецам давно и глубоко безразличны.              Поэтому старшие только вернулись к поддержанию морального духа Эллисон. Сейчас она была куда важнее терок.              — Как там Сет? — Рене погладила подругу по плечу. Эллисон вздрогнула. Рейнольдс сидела у кровати Гордона днями, отлучаясь только на тренировки и пары.              — Дерьмово. Но его вытащат, — обняла себя руками она.              — Ещё бы не вытащили! — так же погладила подругу по волосам Дэн.              — Этот мудак нас всех переживет! — вставил Мэт ободряюще.              — Разумеется! В какой истории от потенциального трудного персонажа избавятся так рано? — так же постаралась поддержать Эммалин. — Только совсем ленивый автор убивает нераскрытых персонажей, а не дает им должное раскрытие…!              Джейни сидела в уголке, поджав ноги, уткнувшись в приставку. Рассеянно окинув взглядом присутствующих, она фыркнула, сдунув черную прядку с лица. Небрежная и закрытая, она не желала вступать с командой в пересуды. А на днях у нее вышел просто отвратительный скандал с Николасом, когда он поставил под сомнение ее знание какой-то древней раритетной игрушки. Джейни натурально взбесилась, активно доказывая что «не позерша». Эммалин заметила, что нелюдимой Смоллз особо не нравились парни, что обесценивали ее увлеченность играми. «Так всегда в гейминге» — подернула плечиком понимающая Рене, объяснив, что девушки часто даже играют под мужскими псевдонимами, чтобы получать меньше оскорблений и сальных комплиментов.              — Заткнулись все, сейчас решается судьба ваших неблагодарных задниц! — прекратил балаган нагрянувший Ваймак. — В связи с событиями последних дней, это все более чем необходимо.              События последних дней — безобразный скандал в интернете. Менеджер на пару с Кевином составляли острые статьи и работали над их распространением в группах. Интернет — страшная штука, потому что он все помнит и воспламеняется быстро, если правильно преподнести информацию. Подкинуть новость в женские сообщества, в группы сердобольных родителей, да даже в закрытые чаты хиккующих подростков — везде, где могли бы посочувствовать бедной девочке. Не все, далеко не все интересовались спортом, но испуганный, дрожащий ребенок, каким казалась Эдит, легко взбудоражил общественность. Как бы Морияма не пытались перекрывать каналы — интернет ничего не забывал. А попытка сократить распространение и давление на популярные группы, что спешно удаляли комментарии и записи, только подогревало общий интерес. Все дошло до КРЭ, поэтому Эдит и Рико дали интервью о своих хороших отношениях, на новом шоу у Фердинанд. Там же долгое, долгое время обсуждали возрастающую популярность Веснински — пытались закрыть тему, вспомнив добрую поговорку: «Не будите спящую собаку». Но собака была разбужена.              Для успокоения общественности в гнезде провели репортаж, заострив внимание на свите короля — счастливых и как всегда по-семейному милых, а еще продлили ежегодный двухдневный банкет на добрую неделю, дабы провести: «Профилактические командные мероприятия по устранению возможного жестокого обращения…». Слинять с банкета пораньше не получится — вот к какому итогу привела скандальная статья в интернете и Райто-Дэевские партизанские войны. Тренер Морияма не давил на КРЭ, и не пытался юлить, напротив, мероприятие пришлось ему по душе: Линни запоздало поняла, что скандал с участием Эдит так поскорее забудется, а для него это был еще и замечательный маркетинговый ход. Больше внимания к свите. Будут репортеры и представители брендов, значит будет и реклама, а значит заработок. Он подогревал трепет к предстоящему матчу, даже не в экси кругах, зарабатывая на мерче и получая возможность дороже продать свиту. Старый козел не только не упустил своего, а еще многое приобрёл, но Кевин был не такого мрачного настроения. Потому что пока свита находится под камерами — их не тронут. Однако с предстоящим командным мероприятием, от которого не отвертеться, нужно было что-то делать.              — Эммалин, твой выход.              — Спасибо, тренер!              Менеджер — волосы в привычных хвостиках, улыбка искрится, юбка в клетку, — бодренько и как-то воинственно начала разбор полетов.              — Расклад такой. Так или иначе, но войне с воронами уже официально быть, они станут вашей основной проблемой и моя задача сделать так, чтобы те не проехались по вам катковой машинкой этой осенью и в финале, как мы в него выйдем! — заявила Эми и лисы разом как-то смутились. Первый матч сезона они, пусть и отставая всего на очко, но проиграли. Проиграли, даже будучи проинформированными заранее, из-за личных терок. Но по крайней мере теперь они видели работу Эммалин и понимали, насколько важно знание и сколько дополнительных баллов оно может дать. Слушали ее на сей раз с большим вниманием, будто за нее будет спрашивать сам Рико, держа у головы револьвер. — Рико начал рыть информацию на каждого из вас, чтобы знать, в какое место бить. Я говорила об этом еще в больнице — если у вас есть секреты, считайте, они уже в курсе и обязательно воспользуются материалом на предстоящем банкете ради морального устрашения.              Это оказалось очень легко, поскольку Ваймак набирал людей с непростым прошлым, и их больные точки всплывали один за другим.              — Он знает куда бить вас. Вы не можете добраться до него… Но кое-чем я могу вам помочь, пусть это временная мера. Однако оставаться совсем уж безоружными — не наше кредо. Поэтому мы с Кевином посидели, еще несколько изысканий провела я, но мы получили кое-что об основном составе команды летающих, каркающих…              — И на голову активно гадящих, — продолжил лаконично Ники. — Что же, ответный удар может послужить вместо зонтика.              — Именно! Мы уравняем ваше представление друг о друге. Как говорится, знай врага своего. Поэтому на денёк мы с Кевином станем для вас вороньей википедией! Ура-ура, аплодисменты приберегите на потом! — она улыбнулась, совершенно не впечетленная отсутствием ответного энтузиазма.              Эми развесила первые фотографии.              — Возвращаемся к началу, — она иронично обвела взглядом ту же комнату, что и в начале года. — Натаниэль Веснински, нынче не темная лошадка, а новая знаменитость и грозная фигура. Его слушаются и за ним идут — он сплочает вокруг себя воронов, оцените только его последнюю игру с шакалами! И с каждым днем он становится только сильнее, совершенствуя свои навыки. Он — связующее звено команды. К нему прислушиваются чаще, чем к Рико, Моро и Одьен вовсе слушают исключительно его. Даже по рейтингу среди фанатов он уже обогнал воронов, за исключением Рико. Среди воронов грядет раскол, если он внезапно решит отделиться. А он решит. Что-то грядет, если судить по записям матчей и прошедшим интервью, будьте с ним осторожнее. Возможно перед вами новый король воронов.              Лисы замерли воистину пораженно. Новый король? Неужели найдется кто-то, способный сместить Рико с кровавого трона и возложить на свою голову венец? Кевин неуютно сжался, стараясь не смотреть в лицо Веснински, который катком прошелся по нему, после минувшего интервью.              — Бунтовщик в королевстве Рико, — рассмеялся Эндрю, вновь удивив команду — чтобы Эндрю и кем-то заинтересовался… Ему Эми разумеется слила все давным давно о неком Веснински. — На трон, или на плаху, посмотрим, куда кривая его выведет.              Бугаи с озлобленными ухмылками и одутловатыми взглядами.              — Джонсон и Ричер. Отморозки, — заключила Эми. — Неприятные дела в прошлом, которые замяли, после их поступления в Э. А, но если покопаться, в интернете найдутся репортажи о неприятных историях с насилием над несовершеннолетними. Гнездо, по словам Кевина, раскрыло их худшие качества, они же являются основными заводилами. Бергер из той же оперы, но другая статья и полюсом мелкое хулиганство. А вот Дейв просто из обеспеченной семьи, видимо разбаловали ублюдка. Эти шестеро — основные заводилы Рико и наша головная боль.              Кевин кивнул, подтверждая ее слова. Они пошли дальше. Красотка модельной внешности, с хмурым взглядом и дерзкой ухмылкой. Одним словом — стерва.              — Жасмин Рассол — дочка талантливого нападающего Джейкоба Рассела, что когда-то играл под наблюдением тренера Морияма. Его личный самолет потерпел крушение. Очень подозрительное крушение, после разрыва контракта тренера с талантливым игроком, — Эми мягко намекнула, что не все в этом деле чисто. — С совсем уж странным предсмертным голосовым сообщением, с тем, что по заключению экспертизы, родители Жасмин на момент крушения спали, выпив очень мощное снотворное. И то, что дело свернули, практически не расследовав. И контракт, что предложили малолетней Жасмин едва похоронили родителей.              — Ее история чем-то напоминает мою, — заметил Кевин. — Жасмин попала в гнездо рано, поднималась сама, с самых низов. От девочки для секса и битья, от неудачливой первогодки, в сильный и сытый игровой основной состав. Шла нос к носу с Рико, так что такие как лисы для нее — просто повод поскучать. Вся ее жизнь подчинена экси. К тому же она здорово зла на всех, что не преодолевали схожие трудности на пути восхождения, или имеют совесть тратить на что-то кроме экси свое свободное время. Она даже претендовала на место в свите короля, пока тренер не заключил какой-то выгодный договор с Дженкинсами, получив в гнездо Рози.              Эммалин как раз выудила из папки новую фотографию. Вот эта хорошенькая девушка создавала самое приятное впечатление, в отличие от яростной и яркой стервы-напарницы. По-осеннему спокойная, утонченная, но возвышенная и аккуратная, будто леди голубых кровей. Проницательные глаза-изумруды, длинные рыжие волосы в аккуратных, пышных косичках. А добрая и понимающая улыбка создавала впечатление хорошего человека. Если не знать, если не помнить, о какой команде они говорят, можно поставить ее рядом с порядочной христианкой Рене и не увидеть разницы.              — Рози Дженкинс — еще одна интересная персона. Официальная девушка Рико и его же будущая невеста, — объявила Эми торжественно.              — Не думайте что от больших чувств, — выдохнул скопившийся воздух Кевин, загребая вспотевшие пряди назад. — Она самый явный претендент в королевский двор, коль родители предоставляют приданое. Дженкинсы крупные мануфактурщики, они же — старая, белая, строго консервативная американская аристократия. Может кто слышал, случившееся с ее матерью…              — Я знаю, — кивнула неожиданно Эллисон, что так же крутилась в светских кругах. Девушка закинула ногу на ногу, просвещая остальных. — Еще подростком Мария Дженкинс сбежала с рок-музыкантом, а родители накрыли всю группу и засунули дочь в монастырь для богатых девиц. Об этом тогда где только не писали, даже мои родители ставили ее в пример: «Как не надо!» и пугали институтом благородных девиц. Обычно туда отправляют якобы трудных девушек знатных родов на перевоспитание, подделав документы и приписав ужасные психические болячки. Кто ее спонсирует?              — Основные спонсоры предприятия — Морияма, — подтвердил догадку Кевин.              — Возможно им понадобилась несветская, нескандальная, во всем идеальная жена для камер, — хлопнула в ладоши Рейнольдс. — Хороший пиар ход, отвлечение от темы Кевина, выгодный союз со старейшей американской аристократией, и да, безопасность для репутации Рико. Красивая схема.              — Чтобы не пошли не те слухи, — прошептал бледный Кевин, едва выдавливая из себя слова. — Потому что он мог увлекаться чем-то… Не тем.              Лисы притихли, осознавая весь ужас ситуации. Линни затараторила быстрее, чтобы разбить тишину:              — Именно, Элисон. Рози Дженкинс отобрали у матери и воспитали для Рико. Будьте с ней осторожнее. Из самых богатых там еще есть Энглс — такой же старый аристократ, но в отличие от «принцессы в башне» Рози, этот был избалованным мажором, пока дед не свалил на него статус наследника. Тогда родственники взъелись на него и попытались удавить. Законным способом, так сказать, наверняка дед что-то предусмотрел в завещании, не знаю.              С фотографии глядел невозможно красивый, но до скрежета зубов надменный шатен, нахально ухмыляясь в камеру, напоминая типичного избалованного мажора. Разве что фак не вытягивал.              — Люк по началу был просто невыносим, — кивнул Кевин, подтверждая. — Сейчас лучше. Но они трое — Роз, Рико и Люк, — единственные безобразные богатеи. Остальные таким похвастаться не могут. Многие, как мне известно, и вовсе попадали в Э.А ради стипендий. Мартин Уильямс содержит свою семью — он из бедного района. Рико в первые годы смеялся над ним за нищету…              Кевин виновато скривился. Он тоже добавлял масла в огонь, высмеивая Мартина, на радость Рико. Все от того, что он не знал, что такое жизнь вне гнезда. Что такое — тащить семью на своем горбу и отказываться от своего будущего ради своих младших братьев и сестер. Знакомство с лисами и какая-никакая, но жизнь в реальном мире, здорово расширили его взгляд на мир и он начал понемногу осознавать, что на самом деле чувствовали люди вроде Мартина. И, соответственно, почему они так ненавидели надменного сноба Кевина Дэя с золотой ложкой во рту, который занимал привелегированное место, так еще и у Рико был на особом положении. Рассматривая его фотографию, — простой парень с пирсингом, ухмылкой, подвязанным хвостом, пытающийся закрыть длинной челкой слишком добрые глаза, — Кевин укололся виной. Мартин был очень добрым в первый год, пока Рико, и да, он сам, его не сломали.              — Грязные приемы по его части. Уильямс много взаимодействует с девушками — они явно давние друзья. Жасмин при нем не трогайте, он ее будущий парень.              — Он? — удивился Кевин. — Да ну…              — Ну да! Ты разве не видел как он на нее пялится? — развеселилась Эми.              — А смысл?              — Ты скучный как старый пень, — застонал Ники. — Нет в тебе игривой нотки, так и помрешь с клюшкой в руках! Если ту не перетрудишь…!              — Заткнись, — покраснел Кевин.              — Да все фанаты их еще с первого курса сводят, они такие милашки вместе…! Ой, я кажется отвлеклась! — захихикала Линни со шкодливой улыбкой.              Парень в спортивных очках — единственный ворон в очках. Пришибленный, совсем забитый вид, пластыри на лице. Аккуратная стрижка, угольно-черные волосы, недельные мешки под глазами.              — Чарли Эскаль, вратарь. Его напарник Джейсон был непоправимо травмирован Рико, потому свел счеты с жизнью, а Морияма замяли инцидент. Все равно Джейсона никто не искал, — поведал Кевин, баюкая собственную руку.              — Это кошмарно, — разозлилась Рене. — Мне его очень жалко.              — Чарльз из старых, но никогда не водился с Рико — вратарей у нас не сказать чтобы ценили. Тем более, он не самородок вроде Эндрю, а просто хороший игрок. Знающий шахматист — иногда играл со мной. Ему готовили напарника, но получил он его уже после моего побега. А вот Малькольм Мейсон. Наглухо отбитый тип, полагаю, он войдет в круг Рико не сегодня, так завтра…              Подобным образом они обсудили всю команду, прошлись по прошлому тех, чье прошлое было доступно и получили рекомендации по поведению в их близи.              — Теперь немного от меня, по плану: «Пережить банкет и даже выжить!». Вас наверняка столкнут с воронами лбами, возможно даже за одним столом. Основное ваше препятствие — это Рико. Уверяю, он сделает все чтобы вывести вас из себя, а остальные вороны будут вынуждены его поддержать. Так что не ведитесь на провокации: наглухо игнорируйте, переводите тему, или… смейтесь. Улыбка и шутка ваш лучший друг рядом с теми кто не умеет ни того ни другого! Лучший способ победить их — не играть по их правилам, сбить их с привычной колеи. Подумайте, чего они ждут? Ярости, гнева, ненависти. Понятная реакция к которой они привыкли. Чего же они не ждут? К чему не готовы? Что станет для них сюрпризом? Какие правила — не их платформа? Подумайте, к чему у них нет заготовленных шаблонов и фраз, вынудите спуститься со своих небес и тогда вы победили, — хмыкнула Эммалин. — Это, к слову, не только к банкету относится, но тактику и личные приемы каждого обсудим позднее… Нельзя унизить того, кто и так на дне, как и нельзя обсмеять того, кто смеется над собой.              — Вы лисы, так не играйте по правилам ворон, — веско добавил Ваймак, вскинув кулак и сжав его, словно удушив фантомную ворону. Дэн и Мэтт посмеялись, а Элисон зло сжала ладони, оцарапав кожу рук — она злилась, чертовски злилась из-за отравления Сета. — Не пытайтесь взлететь за ними, отлавливайте, сгрызайте их на земле. Вынуждайте спускаться на ваше поле.              — И еще, вы видите в них черную массу, но на деле — они забитая горстка претензиозных детей, — продолжила Линни. — Если вынести Рико и самых явных больных ублюдков, ответственных за насилие, за скобки, то останутся разрозненные группы. Партнерская система Эдгара Аллана. Удивительная вещь на самом деле, а главное действенная! Я с большим удовольствием ее изучала, хотя информации о ней мало. Почти сакральная слаженность, возможность давить на одного посредством причинения вреда другому. Напоминает «мальчиков для битья» великих наследников, неприкасаемых, но мучимых чувством вины за несчастных напарников. Посмотрите на них не как на единое и озлобленное существо.              Менеджер взяла ручку и очертила круг на листке. Затем еще три.              — Все это мы уже обсудили. Есть конечно Рико и его шестерки. Но есть и другая группа старшеклассников, стоит только присмотреться. Я не могу понять вокруг кого они сплотились, но сейчас их можно заметить на дружеском взаимодействии с Веснински. И третья — группа Веснински, с каждым днем он сплочает вокруг себя все больше и больше ворон, — менеджер скомкала листок и подкинула близнецу. Он отправил его в мусорку, не глядя. — Это все — разные люди, какими бы слаженными они не казались. Среди них есть и те, кто не поддерживает режим, сомневается, возможно не так тверд характером, но не может проявить себя под давлением. «Вороны — такие же люди» — напоминайте это себе и ни на миг не забывайте, что под черным оперением есть кровь и плоть. Например…              Эммалин выудила фотографию, что была закреплена в «группе Веснински».              — Одьен Эдит, пятый номер — самое явное слабое звено. И не потому что она неудачливый вратарь, на деле она способна поконкурировать даже с Эндрю, иначе бы не стала членом свиты. Это вратарь уровня Эдгара Аллана…! Нет, посмотрите на ее поведение. Как она зажата. Как цепляется за Веснински. Как дрожит под рукой Рико. Ясное дело без насилия тут не обошлось. Она… боится. А особенно мужчин, поэтому не советую соваться к ней без надобности всем особям мужского пола.              — Но ведь ее напарники…              — Напарники — это напарники. Это другое, практически семья, — вставил Кевин.              — Вот ваши цели, господа и дамы, — поклонилась Лин. — Теперь вы более менее знакомы с «ублюдками в черном». Личные приемы, стиль ведения игры, поведение в экстренных ситуациях — это все здесь.              Она дирижерским жестом указала на папки, что составила на каждого игрока. Эми обожала Кевина, еще и потому, что ей выдалась возможность сунуть нос в программу тренировок воронов и услышать глубоко ведомственные истории — то, чего бы она не получила в жизни, не сбеги Кевин из своего концентрационного лагеря. И она понимала, почему вороны так презирают Кевина — как раз из-за информации, что вместе с ним неизбежно просочилась из ограниченного круга лиц. Теперь на руках у лисьего менеджера был план питания, тренировок, особых связок и прочих замечательных вещей, что в прытких пальцах воистину талантливого менеджера могло стать грозным оружием.              — Мы будем это разбирать. И я сделаю все, чтобы найти управу на каждого пернатого, — кивнул Ваймак.              — Спасибо Кевину — он лучший источник секретной вороньей информации! У нас будет время придумать контрмеры. Мы с тренером уже говорили на этот счет, но теперь хотим довести кое-что до вашего сведения…              — Я сам скажу.              Эми замолкла, смотря на Кевина. Дэй действительно встал и окатив всех тяжелым взглядом, страдальчески вздохнул и закончил:              — Да, о работе. Я понимаю, что бываю предельно… Неконструктивен. Что я криклив, заносчив, груб…              — И вообще дерьмо то еще, — кивнул Аарон. Дэй уязвленно скривился, но не огрызнулся, проявляя чудеса терпения.              — Боже, Кевин, ты здоров? — испугалась Даниэль.              — Я не верю, что это наш Кевин, — поддержала Эллисон.              Но Кевин не замолчал.              — Да. Я далеко не ангел, в гнезде я совершал то, о чем жалею до сих пор. Большинство давил Рико, но и я никогда не оставался в стороне, не понимая, как мои действия сказываются на людях. Нет, даже не так. Я редко видел в людях людей. Для меня они, да и вы, были персонажами с определенной функцией, направленной на победу. Я ненавидел Рико, но ничем от него не отличался. Теперь я понимаю это, за что прошу прощения.              Кевин в японском жесте глубоко поклонился, заставив Дэн смутиться, монстров оторопеть, а менеджера и тренера гордо улыбнуться. Будто родители, смотрящие на сына отличника. Встреча с Натаниэлем, вина по Эдит и Жану, и тот разговор в автобусе наконец вправил Кевину мозги и дал ему понять, где он поступал неправильно, и дать курс на верное изменение. Раньше, исключительно страдая по Жану и Эдит, он зарывался в тренировки и алкоголь, хороня себя и не обращая внимания на кого-либо, продолжая жить прошлым. Натаниэль, сам того не ведая, сломал кости Кевина заново, чтобы те наконец начали срастаться правильно. Кевину предстояло много работы, но этот шаг, первый шаг, был важнейшим.              — Не обещаю, что изменюсь сразу, но я учту свои ошибки. И я готов дать вам все необходимое для борьбы с воронами, как даю Лио и Линни. Если кто-нибудь из вас захочет… Присоединяйтесь к ночным тренировкам.       

***

      После дебатов, лисы вышли на свежий воздух. Погода стояла тяжелая и влажная, к вечеру грозясь разразиться суровым ливнем. Ближе к окончанию тренировки все еще не накапывало, но зловеще громыхало. Тренировочная игра подошла к концу. Ники, выходя с поля, заговорщецки пихнул Кевина локтем.              — Линни же ничего, горячая. Не как братец конечно, но ничего так. Ты же шпарился? — прыскает Ники.              — Чего? — не понял Кевин.              — Вы шпилитесь? — подключился Мэтт, так же любопытствуя о любовных похождениях звездного игрока и менеджера. — Давай, мы поспорили на то, что вы шпилитесь!              «За» — поставили все, кроме Рене и Элисон, которые отчего-то верили в женско-мужскую дружбу. Основной костяк лисов ставил на страстный трах каждый вечер, после тренировки. А то чего это Райт ходит такая веселенькая, а Кевин стал куда более лощеным и менее нервным.              — Совсем сдурели? Она наш менеджер! — ошарашенно выпалил Кевин. Чтобы с Эми Райт? Им самим не смешно, совать ему в постель его же менеджера? — У нас рабочие отношения, а на работе не трахаются!              — Да брось, она хороша, — посмеялся Ники. — Душечка и славная девочка.              — Вы же здорово ладите, — удивилась Дэн.              — По правде говоря, мы все удивлены ее поразительной слепоте, когда дело касается говняненького такого Дэя, — доложил Мэт.              — Свалите к черту, — посоветовал Дэй от души. Линни была хорошим человеком и талантливым работником, и меньше всего заслуживала дурацких лисьих слухов и ставок. Чтобы ее сводили с парнем, которому она сама на постоянной основе вытирает сопли как младшему брату лоботрясу.              — Чего ты такой дерганный. Переспи с ней разок, успокой нервы, — подначивал Ники. — Она положительно влияет на твой характер, ради святого дела мы даже готовы одолжить вам комнату.              — Или раздевалку, — проявила щедроты самопожертвования Дэн.              — Хотя конечно, мы все знаем, что на поле тебе было бы удобнее, — грустно улыбнулась Элисон.              — Идите нахуй, козлы ебаные! — закипел Эмилио. — Хватит обсуждать как хотите трахнуть мою сестру в моем блядском присутствии!              — Чтобы потрахаться с твоей сестрой, я спрошу разрешения у твоей сестры, — огрызнулся Кевин.              — Пошел нахуй, урод! Я запрещаю вам, ублюдкам, трахаться с моей сестрой!              — Не волнуйся, Лио, я всегда хотел трахнуть только тебя…! — рассказал Ники.              — И ты нахуй вали! — взбесился Райт.              — На твой, с удовольствием…! — парировал Хэммик.              — Ебаное дерьмо, как вы меня заебали! — взревел Эмилио. — Аарон, кажется Миньярдов стало слишком много на одну Америку, ты не возражаешь, если их станет на одного меньше?              — Я помогу тебе спрятать труп, — спрятал улыбку в кулаке Аарон, уже по обыкновению идя рядом с Райтом.              — Аарон, как жестоко…!              Пока лисы возились на поле, Ваймак и Эммалин говорили за пределами поля. Лин беспокойно тараторила, проверяя мобильник — она недавно была на матче Черепах и теперь дельно обсуждала с тренером, Кевином и капитаном тактику Эрерры — проблемного кадра. Так же обстоятельно, как когда-то с шакалами.              — Но смысла не будет, пока команда не объединится, — конструктивно разъясняла Эммалин. — Просто повторится история с шакалами. Мы можем сколько угодно скрупулезно разбирать ошибки соперников, но пока мы забываем о собственных — смысла не будет. К тому же, не забывайте, что у соперников тоже есть менеджер, вас разбирают с той же внимательностью по ту сторону. У шакалов была Вик, она грубоватая, радикальная, но сообразительная, именно ее заслуга — раскрытие нашего козыря с парной работой Лио и Кевина. Она же, скорее всего, выяснила о проблемах взаимодействия старшекурсников и компании Эндрю, что так же сказалось на игре. У Черепах Шерил, она не так умна, но встречается с местной звездочкой и заинтересована в его победе…              Раздался звонок. Во время тренировок стадион закрывали тоже, но периодически к ним наведывались члены администрации, потому Ваймак просто отослал менеджера проверить, кого это к ним занесло. Тогда же случилось явление рассерженной женщины народу.              Громом среди ненастного неба, Кэти Фердинанд собственной персоной, в дорогом пальто, маникюром, фирменной завивкой и взбешенным выражением на кукольном лице. Но это была уже ни разу не та милейшая улыбчивая дама с прошедшего мероприятия. Телеведущая явилась злой, как химера, метая взглядом молнии — всяческий доброжелательный фасад исчез, будто сложившийся внутрь карточный домик. Она двигалась решительно к Эмилио, волоча за собой Эммалин за длинный хвостик, прямо с порога, будто не замечая присутствующих лис, начиная на него орать:              — …позорища моей крови! Ты! На что ты подбил Линни?!              Она начисто игнорировала Ваймака, что пытался возмутиться, какого черта родитель срывает тренировку. Кэти оглядела его с такой злобой, что если бы могла подрывать одним лишь взглядом, тренер давно свалился бы замертво.              — Тебе какое дело… Ай! — попытался заерничать Райт, но Кэти только схватила сына за ухо, волоча за собой.              — Чертово ничтожество… Прочь с дороги! — сокрушительна ярость влиятельной дамы Миньярда не остановила.              — Он никуда не пойдёт, — рассказал Эндрю, преградив телеведущей дорогу.              — Я его мать! Думаешь, имеешь право решать судьбу моих детей прежде их собственных родителей? Вы все, да я вас всех попересажаю…!              — Я думаю они сами в состоянии решить свою судьбу.              — Отойди с дороги, монстр, — Эмилио хотел пройти, но Эндрю перекрыл его плечом. — Миньярд, она не Рико. Мамаша устроит мне разнос и вернет, чего ты встаешь в позу…              — Мои дети в вашем притоне не останутся!              — Они останутся там, где захотят быть, — возразил Ваймак, защищая близнецов. — Кэти, успокойся.              — Не смей меня успокаивать, Дэвид! Ты знал кого берешь! — телеведущая задыхалась от ярости. — Ты не имел права засовывать в свой выводок моих детей!              — Знал, поэтому взял, — удивил лисов тренер, на лице его появилось строгое выражение, а в голосе защитная сталь. — Дэн нашла их досье, и я был поражен, когда узнал, до чего докатились дети Кэтрин Райт. Со смерти Озвальда ты явно забыла, что такое быть матерью. Они неприкаянно шатались по миру, не зная куда себя деть, когда как до них ровно никому не было дела. Ты инфантильно ушла в работу, даже сейчас, забери ты их, ты попросту лишишь их пристанища.              Эмилио отвернулся, а Эммалин была готова расплакаться от осознания той нежности, что на них излил тренер. Взял их, зная их подноготную, зная кто они и через что прошли. Посочувствовав их горю.              — Здесь у них есть друзья. Есть люди, готовые о них заботиться. Они не одиноки.              Кэти краснела, ее ноздри трепетали в неистовстве, завивка пушилась на ветру, будто змеи Горгоны, но возразить не могла. Тогда же вступил Кевин, покровительственно опустив ладони на плечи близнецов.              — Они останутся здесь и будут играть в экси. Я не до конца понимаю что происходит, но они нужны мне. Они нужны команде. Их ждет большое будущее в экси, а лисы дадут им правильный старт…              — И это вы называете экси? — не весело рассмеялась Кэти. — Чертовы неудачники, которые с турнирной таблицы не поднимались выше плинтуса.              Кевин сглотнул. Не так, точно не так эта акула общалась с ним на камеру. Ее сценический образ — вышколенный и красивый, вылизанный до тошноты, — не походил на то, кем она предстала сейчас. Неудачливой матерью, которая вдруг вспомнила о своих детях, оставленных когда-то давно.              — Называем. Если сомневаешься, проверь, — ухмыльнулся Эндрю.              — О, разумеется, — Кэти небрежно рассматривала свой маникюр. Улыбкой она подозрительно опасно напомнила Эмилио в моменты триумфа. — Обожаю сбивать спесь с тупоголовых спортсменчиков.              — Стой! — Ваймак попытался остановить Эндрю, но тот пошел в ва-банк, не слушая тренера.              — Идиот, — шикнул Эмилио, болезненно скривившись. Он не хотел наблюдать за избиением младенцев.              — Не волнуйся ты так за маму, не станет он всерьёз играть с женщиной… — успокоил Райта Николас, но Эмилио только отмахнулся:              — Да я не за мать переживаю…              Подтверждение словам Эмилио пришло скоро. Эндрю поражённо опустился на колени, силясь отдышаться. Легкие, казалось, решили взять творческий отпуск, а сердце заходилось в припадках. Эндрю никогда не чувствовал себя настолько вымотанным после игр с ровесниками. Кэти Фердинанд ненавязчиво поигрывала клюшкой, возвышаясь над лучшим вратарем первого дивизиона со спокойствием фаталиста. Она просто загоняла его, высосав все соки. Она содержала в себе все самое худшее что было в близнецах — устрашающую силу Эмилио и столь же сокрушительный ум Эммалин.              — Как высокомерно, считать, что ты — какой-то мальчишка без рода и племени, — можешь поравняться со мной. Знай свое место.              Кэти схватила кислого Эмилио за ухо, вынуждая нагнуться на ее уровень, и конвоем потащила за собой.              — Какого черта это было?! — глаза Ники были велики, как и у всей команды. За исключением Райтов, Кевина и Ваймака — эти все знали.              — Забыла рассказать, — грустно пролепетала Эмиалин. — Мама была менеджером первой существующей команды экси. И игру она создавала вместе с Тецудзи Морияма и Кейли Дэй. Я пыталась ска… Ай…!              Договорить Эммалин не смогла. Она была схвачена за длинный хвостик и с воистину печальным видом так же отправилась под поводок матушки на выход. Ваймак, ругаясь про себя, отправил лисов по домам, а сам рванул следом, дабы стать судьей в семейном конфликте и живой перегородкой для близнецов от разгневанной Фердинанд.       

***

      Кэти Фердинанд который час орала во всю мощь лёгких. Даже лисы, что остались невольными слушателями, чувствовали давление громады её влияния и воздушного запаса легких: «Вы не понимаете во что лезете!», «Двое малолетних дегенерата, решивших поиграть в героев!», «Да я закрою вас в монастыре!». Лисы то бледнели, то краснели, когда тональность начала меняться — от ярости Фердинанд, к вывертам Эммалин, до редких, но метких бубнежей Эмилио и холодного голоса разума Ваймака. Однако тренеру что-то да удалось — Фердинанд ушла ни с чем, оставив детей в «чертовом клоповнике, спалить который мало». Этот бой за своих лисов Ваймак доблестно отстоял, но точно приобрел пару седых волос.              Приходили в себя лисы долго, даже когда Райтов — униженных и красных, — вернули команде, те продолжили ходить как в воду опущенные. Право состоять в команде неведомым образом отстояли, но далось им двоим это очень тяжело. Прочувствованный вышел разнос за выходку — обычно незатыкающаяся Эммалин была тиха как вода — ее взял на себя Кевин, решив отпоить чаем и дать каких-то своих записей. Интеллектуальная деятельность помогала менеджеру отойти что от обид, что от стресса — наверное в детстве, после каждой ссоры, ей просто совали под нос какой-нибудь детектив. А беленящийся и неспокойный Эмилио отправился делать домашнюю работу на пару с Аароном и сучкой чирлидершей в комнату отдыха. Аарон выглядел серьезно обеспокоенным послушностью Райта. Эндрю не упустил момент, когда они двое удивительным образом поладили, хоть и оба клятвенно это отрицали. Но зарождающиеся узы неловкой дружбы было ни с чем не перепутать. Аарон только с Эмилио мог шутить, а угрюмый и напыщенный Ли приспускал свою надменную маску. Когда Эндрю незамеченным проходил мимо этой странной компании в коридоре, они на троих поглощали пиццу и яро спорили, потрясая учебником химии. Аарону было весело.              Эндрю курил на крыше погруженного в тишину общежития, в свете полной луны. Удивительно. Он и забыл, какого это. Его обыграли один на один. Впервые обыграли, так еще и разукрашенная женщина, с завивкой, маникюром, едва снявшая каблуки. Унизительнее поражения было просто не придумать. Как бы Эндрю не было плевать на экси, он был достаточно горд и самолюбив, чтобы чувствовать неверие и раздражение. Сложный клубок чувств, распутать который не выходило. Но как следует подумать ему не дали.              Полная луна освещала бледное лицо. Луна и правда на диво хороша, огромная, как гнойная язва. Эндрю настороженно замер, словно ночной хищник, почуявший кровь. Он услышал шаги и прежде почувствовал, чем увидел. Нож тут же, естественным движением, скользнул в его руку. Плавные шаги, аккуратная походка — ходить так все дети этой проклятой семьи умеют и могут.              — Решилась наконец, — констатировал он факт. Сестренку хватило на долго, он думал что явится она куда раньше. Закончить начатое еще в первую встречу.              Закончить своего горе-братца прежде чем закончиться самой.              — Вкуси говна и сдохни, ублюдок, — бросила Джейни Смоллз, прежде чем кинуться на него со сверкающим и искрящимся электрошокером.