***
— Подарите мне танец, мой король, — протянула Рози. Рыжие волосы распущены, роскошное черное платье и колье придавали Дженкинс изящества. Она была великолепна как древнегреческая богиня и само воплощение красоты. — Я не… — Да иди уже, не оттопчи Роз все ноги! Не срами танцевальной школы Люциана! — фыркнул Жан, вытолкнув Натаниэля из-за стола и сам поднялся следом. — Принцесса, позволите позвать вас на танец? Жан, как само воплощение галантности, деловито протянул руку смутившейся Эдит. Она робко покосилась на Натаниэля, будто ожидая его разрешения и до конца не веря, что имеет право танцевать на банкете вместе с остальными. — Веселись, это наша вечеринка, — Натаниэль искренне улыбнулся. — Ты здесь определенно самая красивая. Эдит густо покраснела, напоминая цветом свои резинки. — П… Правда? Ты не смеешься надо мной…? — Не зря же ты принцесса королевского двора, Ди, — Натаниэль невесомо поцеловал девушку в макушку. — В жизни не видел никого прелестнее тебя. А кто говорит обратное — полный идиот. Эдит покраснела маковым цветом, а Натаниэль подумал, что вовсе не соврал. Как бы не прекрасна была принцесса Роуз, как бы не была искусна в макияже и косметике Жасмин, Эдит всегда будет для него самой чудесной девушкой на свете. Наверное, это чувствуют нормальные родители по отношению к своим детям — безусловную любовь. — Родителям свойственно считать своего ребенка самым красивым, это не считается, — пожевала губу Эди. — Может быть в нормальных семьях, — вздохнул Натаниэль с горечью. — Вот мой отец всегда называл меня ублюдком, мать копией отца, что тоже вряд ли было комплиментом… Эдит встревоженно прижалась к нему, носом уткнувшись в рубашку. — Они глупые, глупые! Как они посмели?! Братик самый лучший человек на земле! И самый красивый! — Эдит все лепетала, под его смущенный смех. — Я… Я очень счастлива. Я не думала, что когда-нибудь снова смогу стать счастливой, но ты вновь сделал меня такой. Все такие веселые… Я совсем не хочу, чтобы этот вечер заканчивался… — Счастье не закончится с окончанием банкета. Когда мы вернемся в гнездо, я придумаю еще множество поводов для счастья, вот увидишь. — Натаниэль вспомнил о своих планах. Ухмыльнулся. А затем поднял Эдит за талию, покружив в воздухе. Девушка, упершись руками ему о плечи, заливисто смеялась. — И последними будем смеяться мы! — зазвенел радостный голос Натаниэля. Вопреки его опасениям, танец с Роуз вышел великолепным: то ли Люциан и Лоуренс оказались хорошими учителями, то ли Роуз на редкость одаренной партнершей, а возможно и он сам оказался не в конец безнадежным. Прожекторы слепили глаза, хороводы других танцующих пар вальсировали вокруг них, неизбежно выталкивая лучшую пару в самый центр — словно распустившийся бутон розы. И все смотрели только на них: сотни, сотни взглядов, восхищенных и завистливых, словно облизывали их образ — сотканный из хрупких строк поэмы и легкости мелодий скрипки. Самая красивая девушка гнезда и четвертый номер королевской свиты, блистательно великолепные в своем шарме и изяществе. — Что вы чувствуете, мой король? Они вами восхищаются. Все восхищаются. — Они восхищаются тобой. — Я всего лишь инструмент своего короля и естественный итог твоего развития. Меня бы никогда не полюбили так, как любят тебя за твою искренность. Поэтому и я тобой восхищаюсь! Девушка не надела каблуки, и Натаниэль мог не напрягаясь, поддерживать ее за талию. Натаниэль видел, в сюрреалистичных красках изломанного бала, в его китчевом великолепии, теперь точно видел, что она улыбается сквозь стиснутые зубы, ненавидя всех свободных и не испачканных. И ему на ум пришел странный вопрос: — За что ты так ненавидишь этот мир? — А за что ты его так любишь? — Роуз не стала врать, или воспроизводить свои вечные уловки. Не стала выстраивать неприступные обороны из нежности, смеха, лести и уклончивых ответов. Она просто подернула плечом, как бы говоря, что это долгая история и ему сейчас не получится ее понять. Но только сейчас. Натаниэль, покружив ее под рукой, сократил расстояние, внимательно всматриваясь в лицо: пустая улыбка, пустые глаза. Без своего костюма человечности Роуз становилась самой трагедией в пышном цвету. Кульминацией трагедии. Наверное, будь этот мир историей, именно Роуз была бы в ней главной героиней. Он часто думал об этом. Возможно будь она — совершенная, — Натаниэлем Веснински, то смогла бы сделать все лучше, чем он когда-либо… — Что мне сделать, чтобы ты была со мной откровенна хотя бы раз? — Дать обещание. Натаниэль рассчитывал на что угодно, кроме подобного. Он не мог упустить момент. — Какое же? — Никогда не становиться мной, — Роуз прижалась к нему спиной, откинув голову на его плечо. Разморенная танцем, близостью и алкоголем, она была наиболее близка чем когда-либо до и будет после. Ниэль понял, что если кто-то и может раскрыть ему тайну этого мира, то этот кто-то — она, и может сделать это только сейчас, если он подберет правильные слова… — Всего-то ищу антракт для своей судьбы. После стольких лет… Я… так устала… Кажется, он увидел в ее пропастях-глазах невозможную печаль по ушедшему и невыплаканные слезы, готовые вот-вот сорваться и прочертить горькие линии на скулах. Натаниэлю показалось, что вот сейчас она снимет свою вечную маску и скажет ему что-то честное, возможно чудовищное, но важное… Но разумеется, их прервал очередной элемент, и в следующую связку, включающую в себя временную смену партнера на соседнего, что-то произошло. Материализовавшийся в толпе Эндрю перехватил его руку и крутанувшись под локтем, завел его в танце. Натаниэль едва не задохнулся от злости, на миг потеряв над собой контроль. Он почти выторговал у Роуз признание, почти понял тайну этого мира, он почти…! Натаниэль будто очнулся после долгого сна, вынужденный вновь оказаться в действительности, так и не услышав ответ на загадку Сфинкса. И какого, спрашивается, черта, Миньярд в очередной раз все портит?! Возможно они по чистой случайности столкнулись во время официального танца (кого он обманывает?), а возможно Миньярд нашел новый способ разобраться с ним. Натаниэль оторопел плотно и накрепко. Вот уже целые десять — точно десять, он даже глянул на часы, — секунд пялился, а Эндрю буквально слышал, как в его голове все перемыкалось и скрипело, как компьютер, выдающий неизвестную ошибку. Он почти слышал бескультурные визги Джейни, что после поваленных уровней кричала на все общежитие и именно голосом сестренки все искрится в голове Натаниэля. Такой наглости даже самый наглый ворон, видимый стенами Эвермора, точно не ожидал. — Знаешь, когда я говорил, что предчувствую ажиотаж, то немного не это имел в виду. У меня вообще-то уже есть партнерша, — просветил его Натаниэль. Он показал недовольство только упрямо поджатой линией губ. — Переживет. — Тебя? — скептически приподнял бровь Веснински. — Теперь ты отвлекаешь меня? — По крайней мере мне хватает вкуса не размахивать дурацкой палкой для лакроса. — Это экси. — Плевать. Жан и Эдит. Если Миньярд здесь и куда-то его не пускает, значит к Жану и Эдит прибился Дэй и девчонка менеджер. Натаниэль дернулся было, чтобы найти эту парочку и подвесить Дэя на его же тонких кишках, а девчонку выпороть и сдать матери на перевоспитание, когда Миньярд неожиданно крепко сжал его костяшки, прижав к груди. — Ты никуда не пойдешь, — протянул он нараспев гадким шепотом. От касаний его пальцев по коже пробежался ток. Эндрю завел его в хоровод мельтешащих людей, и Натаниэль почувствовал себя Одиссем — одним, в окружении врагов. Или Алисой в своем Зазеркалье — кругом люди, много, много людей, а его все кружит и ведет, в едином танцевальном элементе. Невозможно остановиться не нарушив ритм — так, как играли вороны. И Эндрю, зная насколько он ворон, насколько подчинен общему темпу, выбрал такой способ его отвлечения. — Если он думает, что своими покаяниями заслужит их прощение, то он полный идиот, — догадался Натаниэль. Ровный тон давался ему с видимым трудом — голос дрожал от гнева, и он сам сотрясался от злости. Эндрю чувствовал его необъятный гнев на пальцах, каждым нервным окончанием. — Ревнуешь? — прыснул Эндрю. Он сжимал его кисть так, словно еще не решил — сломать ее или вывернуть. Слишком незначительно — Натаниэль, что и так был сплошной болью, — это было бы все равно что мелкая неприятность. Он, в отличии от Дэя, был выше тела и больше духа. Они соединили руки и сделали круг. Пальцы Эндрю были грубее ладошки Роуз. Роуз была нежной, от нее пахло цветами. От Миньярда пахло сигаретами и химией, и затаенной опасностью. Натаниэль даже не думал броситься бежать — его научили не поворачиваться к хищникам спиной. Эндрю ему улыбался и Натаниэль думал, что за эту мерзкую улыбку он уже должен расплачиваться в аду. — Я собирал их по кусочкам. По кусочкам, что от них оставили Кевин и Рико. Я скорее перегрызу ему горло зубами. Можешь так ему и передать, шестерка, — остро усмехнулся он, пройдя под его рукой и перехватив контроль. Танец напоминал ту их незаконченную драку — в нем не было чувственности и единого дыхания, — был лишь жесткий такт и грубые жесты, где каждый раз партнеры соревновались за контроль. — Меня твоя гиперопека не волнует. Мир жесток, правда, Ниэль? — Эндрю опять перехватил контроль, так сильно сжав его талию, словно надеялся переломать все кости в теле. — Мир просто такой какой есть, — выкрутился Натаниэль, ответив синяками на его руке — так сильно сжав, — отчего-то продолжая начатый еще с Роуз диалог. Роуз считала, что мир жестоким делают люди, Ниэль же с ней не соглашался. Мир, в котором существуют Жан, Эдит, Жасмин и Мартин не может быть ужасным. Он сам творил мир для других, если никто с этим не справлялся. — Ты же личная нянька Кевина? Думаешь твой ребеночек в безопасности с нянечкой менеджером? Рико раздавит ее и не подавится, — Натаниэль недвусмысленно посылал его со всей любезностью, на которую был способен. Жаль, что нельзя было как в студии, просто дать клюшкой по ребрам. Жаль, что было так тесно — они постоянно прикасались друг к другу, в толпе без возможности держать расстояние. — Защищаешь Фердинандовых деток? «Догадливая сволочь» — заметил Натаниэль. После договора с Кэти он был обязан по мере сил отводить удар от ее драгоценных, но безмозглых близняшек, водящихся с падалью вроде Дэя. — А ты используешь девчонку Фердинанд в качестве живого щита, из-за амбиций Дэя, — Натаниэль с силой вдавил каблук в его ногу. Эндрю в отместку во время поворота отработал по его коленной чашечке. Их улыбками можно было резать окружающих на части — люди опасливо шарахались на их пути. — Зато ты не подвергаешь своих людей опасности, я прав? — Намек в голосе Эндрю так и сочился скрытой сталью. Его взгляд темнел, хотя казалось, что темнее некуда. — Ты ничего не знаешь, Джон Сноу. Ничего не знаешь и не тебе — шавке Дэя, — судить! — чеканил Натаниэль, взволнованный разоблачением. Эндрю почти слышал, как рвутся его нервы, словно струны от напряжения. — Всего-то видел эту массовую истерию по твоей персоне за столом. Рико идиот, но наблюдательные уже это заметили. — Наблюдательные на моей стороне. — И вот как солидный ворон вроде тебя собирает вокруг себя наблюдательных, выстраивая что-то вроде… Фронта? Любопытно. — Не лезь не в свое дело, Миньярд. Иначе Рико покажется тебе ангелом небесным, — голос Натаниэля сделался хриплым, словно Миньярд сжал его за горло. Тело напряглось как струна — когда они вернулись на круг, его ноги почти не гнулись. Эндрю держал его за руки, Натаниэль его за плечи и казалось, будто они друг друга от чего-то сдерживают. Возможно от того, чтобы убить друг друга прямо здесь и сейчас, а может от массового убийства остальных. — А я залезу. И если будешь мешать, то пожалеешь. Я не люблю, когда маленькие вздорные птички путаются под ногами. Эндрю улыбнулся от одной только мысли, что сейчас эта чудная птичка явно мечтает чем-нибудь в него запустить, но, к сожалению для него, нечем. Потерянный, изувеченный, продолжал строить из себя символ — живое знамя. За таким было интересно наблюдать даже на расстоянии, но вблизи… Танец закончился, и они церемониально поклонились друг другу. Эндрю, спиной к прожектору, вновь показался ему игрой света и тени. Роуз перехватила его за руку, возвращая на свою орбиту, и теперь ее улыбка выглядела смертоубийственной — Натаниэль видел в ней желание вспороть Миньярда на месте. — Все хорошо? — спросила она. Сказанное «хорошо» таким сладким тоном уже грозилось несколькими пожизненными. — Я в порядке. Просто мелкая неприятность. Неприятность. Таким забавным словом он назвал практически угрозу и объявление войны. Роуз вновь улыбнулась. Ниэль заметил, что у Роуз и Миньярда было нечто общее и отчего-то печалящее. Они постоянно улыбались, но не выглядели счастливыми.***
Вопреки опасениям, Кевин, желающий благодаря общему танцу пообщаться наедине с Эдит, и даже использовавший ради данной миссии свою шестерку, остался не у дел. Едва завидев Дэя на горизонте, Жан увел Эдит подальше и затерялся в вороньей массе. А самостоятельно лететь в лапы бывших сокомандников, даже в присутствии менеджера, Дэй бы не стал — он их страшился как чумы. Вернувшись, Натаниэль рассказал о причуде Миньярда и посмеялся над неудачной попыткой Дэя наладить старые мосты. — И как ему хватило совести, — злился Жан, поправляя тиару на голове Эдит, что покосилась от танца. Сама Эдит, притихнув, потягивала добытый Авелем пунш. — И ведь хватило наглости после всего что сделал, вылавливать Эдит…! — У него нет совести. Была бы — не оставил бы вас, — вздохнул Натаниэль. — Этот ублюдок…! Эдит, да как это в тебя влезает…?! — вдруг прикрикнул Жан. — Вроде бы маленький головастик, а ест за троих. Не удивлюсь если однажды она случайно прожует плешь в мироздании. — Негодовал Жан, с ужасом наблюдая за тем, как будто бы озверевшая Эдит запихивает в себя решительно все десерты, предназначенные вообще-то им троим. — Если плешь будет сладкой… — прохлюпала сиропом Эдит, продолжая одухотворенно набивать рот. — О, горе мне… Ниэль, мы не сможем прокормить этого низкорослого троглодита даже на совместную зарплату и доход с рекламной компании… — посочувствовал себе Жан. — Тогда прожорливый птенец должен будет улететь из гнезда после выпускного. Если конечно сможет, с его то аппетитом. — Нет, я хочу жить с мамой и папой всегда, — хихикнула Эдит. — Много хочешь, мы вообще-то уже запланировали оставить тебя здесь, ради объедания запасов лисьего выводка. — Нет! Нет, ты не посмеешь…! После ежегодных официальных танцев началась обыкновенная дискотека, ради которых сдвинули столы и включили высокие динамики с популярной музыкой. Позднее заявились нанятые по такому случаю молодежные музыканты, обозначив начало празднества, а официанты вынесли дополнительные напитки и закуски. Вороны весь банкет занимались тем, что буквально пасли лис по приказу тренера и капитана. Загоняли и давили, отвлекаясь только на общение с представителями других команд, журналистами и тренерами. Так они и ходили кругами в неких подобиях клинов, выписывая пируэты, пока не происходили неизбежные столкновения. Их на каждом шагу останавливали, чтобы пожать руки и обменяться любезностями. Подобный ритуал они воспроизвели практически со всеми командами, кроме лисов. Натаниэль мило улыбался, копируя Роуз, Жан хмурился, но вел себя вежливо — Эдит же они, не сговариваясь, прятали за своими спинами и когда к ней пытались приставать, неизменно отшивали незваных визитеров. Излишне докучливых, желающих молодого тела Натаниэля, отшивал уже Авель, пялясь на прибывших до того жутко, что те сами теряли подметки от страха. Роуз благоухала розой, пугая Натаниэля ажиотажем вокруг своей персоны. Жасмин легко находила собеседниц среди девушек-эксисток, с которыми от души болтала о спорте и Тее Мулдани. Мартин поддерживал свою (наверное, теперь уже?) девушку, периодически выводя ее танцевать. Люциан находил знакомых и завораживал их своими аристократическими замашками. Белые вороны кучковались вокруг Натаниэля, не отходя от него далеко, так, чтобы он видел всех, и все видели его — в своей компании они ощущали себя свободнее и приятнее. Наблюдение за лисами показало следующее: Кевина пасли разом Миньярд и Райт, вежливо (Райт, при чем уже обутая, и когда Люк успел?) и нет (Миньярд) отшивая всякого, кто смел покуситься на состояние их славной звёздочки. Однако остальные, вроде Аарона Миньярда и его подружки-чирлидерши, Ники Хэммика с его спутником, Сета Гордона и Элисон Рейнольдс, Даниэль Уаилдс и Мэтта Бойда, занимались тем, зачем приехали — развлекались на танцполе, пробовали напитки, и общались между собой. Одна Джейни Смоллз, наигравшись, уже спала за столом, периодически проверяемая на наличие жизни близнецом Миньярда, его чирлидершей и парнем Райтом. Особенно сыночек Кэти трясся вокруг Смоллз, помогая ей — сонной мухе, — перемещаться в пространстве так, чтобы не биться головой о столы, столбы и гостей. Натаниэль честно старался упускать лисов из виду и уводить от них своих, чем, вероятно, занимались и остальные — не больно желающие цапаться в единственный радостный день в году, — но кому-то вроде Рико и его вечных шестерок было плевать. Спустя пару часов относительного беззаботного веселья, Рико надоело играть с Кевином в догонялки и клины воронов сомкнулись в единую стаю. Их флотилию неизбежно прибило к лисьим берегам. Отступать было некуда. Вынырнув непонятно откуда, рядом с Кевином и его клубом поддержки нарисовалась Рене Уокер. Она протянула Жану руку. — Ты Жан, верно? А я Рене Уокер. Раньше все как-то не выходило пообщаться. Рене даже не пошатнула каменную маску Жана. Он не протянул ей руку. Жану категорически не нравилась Рене, ведь та имела наглость заговорить с Эдит за столом — а честь Эдит Жан бдел жёстко. — Я не буду разговаривать с бездарностью вроде тебя. — Братик! Не будь грубияном! — Эдит выглядела расстроенной. Видимо ей искренне не хотелось неприятностей, и она протянула руку Рене вместо Жана, вызвав у последнего недовольное бурчание. — Эдит Одьен. Рада познакомиться… И спасибо за тот раз… — Очень приятно. Не стоит. Это тебе спасибо, что отвлекла внимание на себя. Выходка Эдит со зверьком помогла сбавить градус напряжения, как осознал Натаниэль потом. Эди умела делать умные вещи, правда периодически они все равно заканчивались глупостью, но вероятно она, — добрая душа, — отчаянно пыталась помочь аутсайдерам, даже таким способом. Натаниэлю, глядя на невинную улыбку Эдит, искренне захотелось закопать Рене под стадионом. Эди подвергла себя опасности ради сборища отбросов. — О, посмотрите кто вернулся. Новый король и его свита, — заметил Миньярд. — С чего такое интенсивное внимание к моей личности? Решил устроить фан-клуб? — шевельнул бровью Ниэль. — Если тебе не хватает уже существующего. — Не волнуйся, всем хватит автографов. — Эдит, там есть стол с пирожными, возьми себе парочку, — нежно попросил Жан. — Можешь даже взять нам напитки. Мы закончим с этими убогими и присоединимся к тебе. — Иди, — сказал Натаниэль, прикрывая ее отступление, потому что Кевин явно имел что сказать на данный счет. При Эдит они бы не смогли выступать против лис всерьёз. Возможно понадобится драться, и лучше бы Эдит — их уязвимости, быть где-нибудь в другом месте. Тем временем рядом словесная перепалка застала сыночка Кэти. — Эмилио Райт. Слева от него тесной кучкой стояли двое воронов — Бергер и Мейсон, — и Роуз, которая непонятно зачем пасла этот выводок. Возможно из-за пожелания Рико, а может эти — ее давние поклонники, — сами прицепились, восхищенные прекрасной Дженкинс в нарядном платье. Но было ясно, что это она натравила парней на Райта. Рико приказал? Назвавший Эмилио по имени Мейсон не протянул руки для приветствия, а издевательски ухмыльнулся. Братишка в своём репертуаре — манеры как у тетушки Лолы, точнее их полное прискорбное отсутствие. — Мы — основные нападающие «Воронов». Хотим, чтобы ты представлял, как выглядит настоящая линия нападения. Натаниэль в целом не одобрил выражение — фраза может в голове и звучала неплохо, но вслух казалась полнейшим позором. — Нападения или оскорбления? — За спиной Эмилио вырос Мэтт. Его выбор Натаниэль одобрил. — Какое оскорбление? Меня сейчас уебет, вы постоянно разговариваете как сплошное клише, — ржал Эмилио. — Или это вороний бренд? — Ты так же должен соответствовать бренду, — заметил Мейсон. — Ага, уже бегу и падаю, подгоняя сестру, — съязвил Эмилио. — Многовато хотите. — Мэтт Бойд, основной защитник «Лисов», тот, кто расстреляет ваши ворота уже в этом октябре. Приятно познакомиться. — Он протянул руку, но не удивился, когда никто ее не пожал. Зато пожал Эмилио. — Эмилио Райт, твоя деменция прогрессирует чувак, но я рад вновь с тобой познакомиться. Ты видишь здесь кого-то еще, достойного рукопожатия? — Нет, — прыснул Мэтт. — Райт, отойди от него. Все знают, что его подружка — проститутка. «Братишке определённо стоит прикусить язык» — подумал Натаниэль. Он видел, что Даниэль настроена действовать, а каблук ее туфли достаточно остер, чтобы втащить по яйцам так, как его учила Жасмин. Да и спорить с детьми Кэти он бы лично не стал — заговорят, будь здоров. — Кажется мы уже обсуждали, что воронам стоит заняться тренировками, а не сталкерством за другими командами. Тем более, если вы даже не способны отличить проститутку от стриптизерши, то какого черта ожидаете что я сменю команду на такое позорище с отсутствием какого-то намека на мозг? Даниэль прыснула в ответ на колкость Райта. Она обнимала Мэтта, вероятно не позволяя влезать, и смотрела на Эмилио почти с той же гордостью, с которой Жасмин еще пару часов назад осматривала Натаниэля. Ниэль даже неожиданно зауважал Уайлдс за силу духа и умение сдерживаться. — Вот-вот, я уже беспокоюсь за их успеваемость в универе. — Хеннесси, да? — ухмыльнулся Бергер. — Какое подходящее имя для такой сильной духом девушки…! — Нет девушки, вот ты и бесишься, — продолжал язвить Райт. — Не стоит срывать свои комплексы на тех, у кого проблем с отношениями нет…! Рассмеявшийся Мэтт даже похлопал. Его хлопки поддержали другие лисы, совсем смутив беднягу Мейсона и запуганного видом Натаниэля, Бергера. Райт, не растерявшись, поклонился, явно повторяя за Эндрю. — Простите, ребята, но он вас уделал. Дети телеведущих — это что-то с чем-то, — продолжала смеяться Даниэль. — Отзови свою собаку, иначе Рико выбьет ему зубы, — предупредил Жан Кевина. Они с Натаниэлем видели за кого Рико принимал Райтов и как с ними обойдется, если услышит от них подобное — простым заключением в подвал не отделаются. За такое инакомыслие Рико может подвесить на крюках, выдрать пару ногтей, или пройтись по спине раскаленными розгами. Натаниэль кивнул, ибо не хотел, чтобы дети Кэти пострадали от собственной беспечности. — Свою бы придержали для начала, — справедливо подметил Эндрю, указывая на Авеля. Тот разглядывал Кевина до того плотоядно, будто уже приготовился к употреблению. — Выглядит крайне недружелюбно! — Он просто не хочет даже стоять рядом с законченным социопатом вроде тебя, — сладко протянул Натаниэль. — В этом мы на удивление схожи во взглядах! Эндрю и Натаниэль выглядели так, будто собирались на месте впиться друг другу в горло — их накал копился еще с начала танца, без возможности таковой выпустить. Жан и Авель за спиной Натаниэля неожиданно так же посерьезнели, готовые его защищать. Эмилио напряг кулаки. Эммалин пожалела, что Джейни с ее электрошоковой терапией сейчас благодушно играет в свою приставку, под комментарии Аарона и Кейтлин, не подозревающих о назревающей драме. Она оглядывалась, пытаясь найти, чем отвлечь присутствующих, поэтому творящееся заметила первой. — Минуточку! Постойте! Простите что отвлекаю, но вы еще успеете подраться! — влезла она между Эндрю и Натаниэлем, указав телефоном в сторону. — Там!!! Все недоверчиво оглянулись. Однако уловкой это не было. Ниэль запоздало обнаружил тревожащее исчезновение подруги от столика с едой. Эдит стояла лоб ко лбу со здоровенными бугаями, уперев руки в боки. Словно скалы у прибоя, высоченные ублюдки столпились вокруг едва ли не рыдающей, красной Эдит. Их старые знакомые — шакалы Брекендриджа, посреди этой толпы знакомая страшная рожа Гориллы. Позади же Эдит плакали обнявшиеся и съежившиеся девочки-черлидерши посторонней команды. Маленькие на вид, даже меньше Эдит, куда более хрупкие и до смерти напуганные — вчерашние школьницы, если не они. И Эдит, господи, Эдит, трясущаяся от одного вида Рико, защищала их своим телом. Натаниэля как будто облило ледяной водой, он тут же позабыл о Кевине, Рико и Эндрю, о лисах и воронах, о нужде давить и устрашать, на всех порах поспешив к подруге, готовый перевернуть местами ад и рай, лишь бы ей не причинили вреда. — Тупая шлюха! — Девка, ты приборзела…! Эдит закрыла голову руками, когда Горилла замахнулся на нее. Замахнулся, чтобы взвыть и упасть на пол. Натаниэль — самый быстрый игрок дивизиона, — разумеется успел первым. Ниэль попросту скрутил громилу жестом Мартина. — Следи за языком, падаль, особенно в присутствии девушки! К нему присоединился Жан и Кевин, они обступили сердитую Одьен с разных сторон. Райты застыли по бокам. Круг воронов распался — белые неотрывно последовали за командиром. Эндрю посмеялся, заметив, как Натаниэль прижимает ногой рослого старшеклассника к земле, отвесив по ушам тому, что дернулся помочь. Тренировки Мартина не прошли даром, к тому же он выучился у Роуз искусству давления на болевые точки — сейчас в драке он мог разделаться даже с такими грозными на вид противниками. Желающих вмешаться, вороны придерживали — они знали, что Натаниэль предпочитает действовать самостоятельно и пока что помощь ему была бы только помехой. — Как ты умудрилась собрать целую толпу, желающую с тобой поквитаться, отлучившись поесть? — тем временем уточнил Жан у Эдит, испуганно осматривая напарницу на травмы и повреждения. Поглядел на голову, вытянул ее руки, и только когда убедился в сохранности, выдохнул. — Сила моего внеземного обаяния, — вытирала слезы девушка. — Наследственный талант, скорее. Способность притягивать на свою пятую точку все проблемы мира, — вздохнул Жан, уже начинающий привыкать к невероятно одаренным напарникам. — Вы бездарности! Вам просто повезло, с такой курицей на воротах я бы разобрался в одиночку! — орал ударенный Натаниэлем шакал, но подойти уже опасался, не смотря на внешнюю невинность четвертого. Чем-то его безобидность отдавала кладбищем. Оставалось только кусать и тявкать. — Королевский двор — это переоцененная куча дерьма! — подхватил другой, потирающий ухо, за которое его чуть ранее ухватил Натаниэль, прежде чем приложить об асфальт. — В уличном экси вас бы размазали по корту! — отвечал третий. Шакалы угрожающе толпились, нависая громкой и устрашающей громадой. Теперь вороны обступили Натаниэля, а с ними и неожиданные прибежавшие лисы. — Тогда сыграйте сейчас и решите, — влезла Эммалин Райт из-под руки Кевина как черт из табакерки, прежде чем столкновение превратилось в побоище. — Решите все в игре! Я менеджер Пальметто, могу курировать игру со стороны! Она махнула рукой в сторону, где осталась свободная площадка, на случай если гостям захочется лениво побросать мяч клюшкой. Игры с одними воротами использовались в уличном экси, так же как игра без защиты. — Менеджер Пальметто, — заметил громила шакал, грубо тыкнув в Кевина. Эмилио старательно прикрывал его, зная, что, если кто-то тронет Дэя, тогда в дело вмешается Эндрю и все закончится кровавой баней. — Этот тоже лис! — Тогда ее буду курировать я, — вступил в образовавшийся круг Джереми Нокс, неожиданно сердитый и злой. Ранее светлый и благоухающий, словно школьный священник, он обратился настоящим адвокатом перед слушанием. — Решите все в игре, как делают любые уличные эксисты. Раз вы считаете, что улица расставляет иерархию лучше корта. — Надеюсь мнение капитана троянцев у вас почтут за экспертное? Иначе стыд нам всем, — продекламировал Жан почти с гордостью. — Если не боитесь, конечно, — улыбнулся Эмилио. — Или покажите себя лохами перед девчонками, вот смеху будет… Бугай явно захотел впечатлить симпатичного менеджера и не оставлял надежды поприставать к черлидершам. — Три на шесть, — бросил Натаниэль. Он знал, что их троих вполне хватит. Он с Жаном и Эдит мог бы бросить вызов даже богу, не то что какому-то идиоту. Да, придется попотеть, но… — Четыре на шесть, — уточнил Кевин, но после короткого замечания менеджера на ухо и возмущения Эмилио, добавил. — Пять на шесть. Натаниэль недовольно поджал губы — меньше всего он хотел играть вместе с Дэем, однако понимал, что тут без помощи не обойтись. Кевин закатал рукава рубашки, бросив Эммалин свой жилет. Эмилио повторил его жест как по команде. Шакалы инвалида и новичка за угрозу не восприняли, только посмеявшись с пополнения. Эндрю беспечно стоял, не делая попыток присоединиться, только наблюдал жутким акульим взглядом за своими подзащитными, в любой момент готовый вмешаться если они попадут в беду. — С вашей девкой на воротах? — проматерившись, с издевкой заметил Горилла. — Разумеется, — холодно ответил Жан. — Так уверены в себе? — насмехался над ними другой шакал. — Тупым бабам место на кухне и в постели, а не на корте. Не позорьтесь и возьмите во вратари этого мелкого… — Нет, мы уверены в ней, — радушничал Ниэль, сдерживая себя от желания передушить весь шакальский выводок. — Потому вы проиграете в сухую. Парни уже были готовы. Эдит скинула каблуки, но все еще неуютно ерзала. К ней из организовавшейся вокруг толпы подоспела лисий голкипер, предложив свою пеструю, оранжевую толстовку и шорты-велосипедки, что носила под платьем. Под конец она даже разулась, передав Эдит свои кеды. — Возможно кеды будут великоваты, но лучше чем босиком, — сказала лисий голкипер. — А… Мне… — Так тебе будет проще сделать их. Постарайся за всех нас, девушек-голкиперов, — по-доброму улыбнулась Рене. Эдит вспыхнула. Казалось, ее хвостики подлетели вверх, а лицо слилось оттенком с помидором. Когда Эдит подтянула платье, чтобы влезть в шорты Рене, шакалы заржали: — О, девка устроила стриптиз! — Странная реакция на девушку с оголенными щиколотками. Не видел ничего более сокровенного? — выгнула бровь все так же безмятежно улыбающаяся Рене. Однако взгляд ее отдавал мертвецким холодом. Если на улыбки Роуз многие велись, то улыбки Рене были острее, как кастет в бархатной перчатке. Даже Натаниэлю стало не по себе. Не нравилась ему эта Уокер, определенно не нравилась. — Похоже на то, не думаю, что хотя бы одна девушка повелась на такое уебище, — зло отчеканил Жан. — Да было бы на что смотреть, она плоская как доска! Телка должна быть с дойками, за которые можно ухватиться! Я сплю только с такими цыпочками…! Горилла попытался сунуться к трясущимся черлидершам, но Натаниэль перехватил его руку. Пока парень задыхался от боли, четвертый воронов решил провести небольшую лекцию о хорошем поведении: — Я конечно глубоко счастлив, что ты у нас любишь телочек и цыпочек, обходя стороной девушек. Никогда не был зоозащитником, но меня малость пугают твои зоофильские замашки. Ты в курсе, что у нас в стране действует закон о защите животных? — уточнил как всегда ехидный Натаниэль, что не лез за словом в карман. — Хотя тебя бы кто защитил… — Ах ты ублюдок! — зарычал шакал и кинулся в нападение на ворота. Игра сразу началась с фола и агрессии, но члены королевского двора держали марку. Без должной экипировки, без расширенной версии поля, с тренировочными клюшками и старым мячом, но даже так они смотрелись великолепно, наедине друг с другом и в полном составе. Эдит на воротах, Жан и Эмилио в защите, Кевин и Натаниэль в нападении. Эммалин ничего не видела помимо того чуда, что происходило на ее глазах. Она застыла как праведница пред алтарем, склонив голову в раболепном восторге и восхищении. Не видела, как застыли другие лисы, как застыли вороны, как застыли все мимо проходящие, будто обращенные каменными статуями. Никто не мог оторвать глаз от игры свиты в свете трагической луны. Как взмахивали клюшки, как летали по полю нападающие, как намертво стояла на воротах Эдит, как ловко блокировал нападения Жан, каким ловким был Эмилио. Все члены королевского двора понимали друг друга с полувзгляда, с полуслова, словно всегда были вместе и не было никаких воронов, никаких лис. Были лишь они — были и будут. Будто являлись половинками целого, они обратились каменной горой — у соперников просто не было шансов. Этот незримый поток, охвативший их, перенес игру на некое новое измерение, недоступное простым смертным. Казалось, еще немножко, и великолепная свита обретет ощутимые, не эфемерные, крылья. На глаза менеджера навернулись слезы. Эммалин плакала, завороженно глядя на то, что разворачивалось перед ее глазами. — Линни? — удивилась Рене. Она никогда не видела, чтобы менеджер смотрела на какие-либо матчи с таким восхищением. — Это прекрасно, — пролепетала она. — Это… Прекрасно… Это… Это… Это было невозможно передать словами — проще описать второе пришествие, или развитие внеземной цивилизации, но не то, что происходило здесь и сейчас. Слова застыли в глотке. Она не смогла более выдавить из себя хоть что-то, пораженная этим зрелищем. Она часто моргала, но слезы все равно бежали по щекам, оставляя русла и размазывая косметику. Все равно что смотреть на слепящее солнце — больно, но невообразимо ярко. Этот свет был ярче солнца. Сердце билось так быстро, а дыхание словно связалось воронкой — низ живота пробило, Эммалин почти не чувствовала ног. Все мерзкое, грязное, недостойное осталось позади, была лишь игра, лишь происходящее на половинке поля. Идеальная команда. Вот что такое королевский двор. Вот что такое свита, когда она становится единым целым. И вот что такое крылья свиты. И теперь она видела то, что видел Тецудзи Морияма. Теперь все присутствующие видели, чего он добивался и на что уповал. Это что-то явилось перед глазами непревзойденным совершенством. — Линни, расклад, — привычно бросил Кевин, и менеджер сделала сводку о соперниках в минутный перерыв. Соперники пали, они просто не могли не упасть. Свита застыла. Эммалин видела их единым существом, но сейчас, рассмотрев каждого по отдельности, она ощущала непередаваемую энергию отдельно от каждого. Они будто подсвечивались изнутри, Линни не могла оторвать взгляд от прямой спины Жана, от дерзкой ухмылки Натаниэля, от надменно поднятого подбородка Кевина, от хмурого Эмилио и просветлевшей Эдит. Каждый дополнял друг друга, вместе они компенсировали недостатки одного из, вместе, объединяя силу, направляя ее, они становились совершенны. Все они были самородками в своей отрасли, безумно талантливые и невозможно блистательные — как звезды на темном небосклоне. Без Рико, морально и физически уничтожающего трио, с Кевином и Эмилио — потерянным крылом, — они были полноценны. Если бы они сыгрались лучше, если бы Рико и тренер Морияма не уничтожали собственность, если бы Кевин и Эмилио были с ними, и Дэй не был покалечен, эту команду было бы не победить никаким чудом — это понимала Эммалин. Они бы раздавили все, через что прошли, они бы подняли само понимание экси на совершенно другой уровень. Абсолютная сила, какой в мире не так много, вроде уничтожающего стихийного бедствия. Цунами, сносящего целые города. Трясущаяся земля под ногами. Ревущая магма вулкана. Может быть поэтому судьба к ним — близким к богам в своем едином совершенстве, — была беспощадна? Ведь не бывает, не должно быть среди людей этой абсолютной силы. Вспомнилась легенда о Вавилонской башне. Строение чего-то великого — равного, нет, выше небесного, — было прервано ревнивым богом, заставившим строивших заговорить на разных языках. Когда пропало понимание они разделились на разные народы и уже не могли претендовать на небесный престол. — Тецудзи был самым большим чудаком. Тецудзи хотел дотянуться до палящего солнца. Хотел создать солнце, — однажды сказала Кэти. В какой-то момент им стало скучно, и они допустили идиота до Эдит. Кто же знал, что легко откинутый ей мяч прилетит прямо по лбу не в меру умного индивида. Возможно случайность хотя, если судить по сердитой Ди — попытка радикальным способом поставить на место мозги. Они размазали ублюдков в прах. Едва неудачники, теряя спесь и гордость, покинули корт, Жан грозно навис над Эдит: — Какого черта ты полезла туда, недалекая коротышка?! — Они поступали плохо… — Тебя бы избили, понимаешь, глупое ты создание? Что за неразумный цыплёнок с суицидальными наклонностями?! Мне одного британца-камикадзе хватает, почему ты берешь у этого полудурка самое худшее?! — Разумеется, меня бы ударили… — робко помяла подошвой корт Эдит. — Тогда какого черта?! — Но я не могла просто смотреть, — упрямо заявила Эдит. — Ниэль никогда бы не стал смотреть, как эти противные домогаются до беззащитных девочек. Эти противные повели себя отвратительно, и я должна была что-то сказать…! Натаниэль ждал отборного литературного мата от Жана, но тот вдруг замолчал. Он запоздало заметил в глазах тень искры — надежды и неверия. Кевин смотрел на девушку так же ошеломленно. Возможно так поступала прошлая Эдит, до того, как была сломлена Рико? Верно. Это была тень старой Эдит — бойкой, прямолинейной, неугомонной и вспыльчивой. Это была их Эдит — любимая сестра Кевина и Жана, которую они потеряли из-за собственной трусости и страха. — Проехали… — вздохнул Жан с оттенком грусти. — Ми… Мисс Одьен, — робко обратилась к ней одна из спасенных девушек, все еще всхлипывая и утирая слезы. — Спасибо вам… И вам, Натаниэль Веснински… И… И вам, все члены королевского двора… — Да, — подтвердила другая черлидерша. — Эти уроды приставали к Мейси, пытались облапать Трейс, а нам стало так страшно, нас как парализовало, и мы ничего не могли сделать, когда этот большой схватил меня за руку… Я боялась, что он сломает мне руку… Как стыдно… Девушка расплакалась, ее очевидно накрыла истерика от пережитого стресса. — Тут нечего стыдиться, — заявил Натаниэль, присев на корточки рядом, не боясь запачкать брюки. Он погладил девушку по голове так же как гладил Эдит. — Быть бессильными не стыдно, стыдиться должны ваши обидчики. Домогательства — это низко. — Таких только кастрировать и остается, — веско кивнул Жан, поддержав напарника. — Вот конченые уебки! — злился Эмилио. — Линни, ты же все засняла? Мы пойдем с этим в администрацию и добьемся отстранения мразей! — Именно, — Эммалин, подающая воду Кевину и Эмилио, непреклонно мотнула хвостиками. — Они поступили безобразно и это нельзя оставить так! — Мы дадим показания, если будет нужно, — согласился Джереми Нокс. Девочка все ещё всхлипывала, как кролик, но после утешений Натаниэля немного утешилась. Он отдал свой платок с символикой Эдгара Аллана, чтобы черлидерша могла утереть слезы. Заметив, что девушка все еще сидит и дрожит, переминая в руках взмокший платок, он накинул на нее свой пиджак и помог подняться, придерживая за плечи. Теперь напуганные черлидерши пялились на него очарованно, словно на волшебного принца. — Эммалин, — бросил Кевин менеджеру. Девушки все еще не могли связно говорить, напуганные и расстроенные, поэтому сведения менеджера будут как раз кстати. — Отведи их к тренеру и объясни ситуацию. Эммалин как раз времени зря не теряла и уже какое-то время что-то проверяла в своем телефоне, вероятно выясняя из какой команды девушки чирлидерши и где находится их автобус. — Это чирлидерши шмелей. Команда юная, а чирлидерский кружок того моложе — эти девочки сами организовали клуб в помощь команде! Вы замечательные! — Эммалин похвалила смутившихся черлидерш. — Ваш тренер отъехал, одного члена вашей команды увезли из-за воспаления астмы. Но помощник все еще за столом, а менеджер ждет в автобусе, давайте до них и дойдем…! — Не оставляй Кевина. Я сама провожу их, — кивнула Рене, помогая подопечной Натаниэля, закутанной в его пиджак, пройти вперед. Остальные девушки гуськом засеменили следом. — Вы все были великолепны. Напоследок Рене и Эдит одобрительно улыбнулись друг другу, когда последняя разулась и передала лисице-голкиперу одолженные кеды и толстовку. Эдит долго вглядывалась в след Уокер, с тем же восторгом, с каким наблюдала за Теодорой и Роуз — эта хитрая лиса определенно завоевала баллы симпатии с ее стороны, что категорически не понравилось Натаниэлю. Какой бы хорошей Уокер не казалась, она была лисой. А лисы едят цыплят. Пока Натаниэль строил планы, как именно избавиться от Рене, не расстраивая Эдит, Кевин вдруг подал голос: — Мы сыграли вместе. Все странно замолчали, впервые серьезно обдумывая озвученный факт. Они играли от чистого инстинкта, но сейчас Дэй указал им на реальность. Жан почувствовал то же смятение, что Натаниэль — еще пол часа назад они были настроены воевать с лисами, но внезапно объединились ради защиты группы девчонок. Ради защиты Эдит. — Все вместе. Спасибо за игру. — От сердца поблагодарил Кевин. Идеальная свита. Все, кроме капитана. Капитана, который сломал судьбы всем игрокам. — Было весело. И я… Кевин отвел взгляд. — Я бы хотел еще раз сыграть с вами на одной стороне поля. Жан и Натаниэль молчали. Тяжело и долго. Жан заново переживал боль прошлого, а Натаниэль злился за то, как Кевин обошёлся с его лучшими друзьями. Эмилио благоразумно не вмешивался в чужую драму, по-собачьи сидя прямо на корте, пока Эммалин полотенцем вытирала его потные волосы. Он выглядел отстраненным, но сестра заметила заполошный, непривычный блеск в его глазах и восторг в каждом дерганном жесте. Игра со свитой пробрала его до самых костей и вошла глубже, потекла в крови. — Я тоже! Мне очень понравилось! — ответила Эдит с улыбкой — единственная не понявшая ситуации и напряжения. Или попросту не держащая на Кевина обид. — Ты была умницей, Эдит, — Кевин неловко протянул руку и Эдит столь же робко подставила голову. Дэй гладил ее, пока Эдит, прикрыв глаза, тихо улыбалась. — Но отбивание штрафных у тебя все еще хромает… — Ты дурак, Кевин! Дурак! — обиделась Эдит. Она выглядела счастливой, к небольшой ревности Натаниэля. Цыпленок, не осознающий чужого зла. Все еще цыпленок. И этого цыплёнка Кевин когда-то оставил, решив спасти свою шкуру. Жан, Ниэль и даже сам Кевин это понимали. Но Эдит… нет. Дружба Жана и Кевина никогда не станет прежней. Жан всегда будет чувствовать себя преданным. Свербящее чувство вины Кевина никогда не утихнет, а Эдит никогда не поймет причины этой вины. Но по крайней мере они сделали неловкие шаги на пути к пониманию и прощению друг друга. Чертовски важные шаги. Натаниэль ненавидел Кевина, но безмерно любил Жана и Эдит, поэтому не мог заставить себя ему помешать. — Я стала сильной, намного сильнее! Однажды я и Эндрю Миньярда обгоню по результативности! — Мечтай, — закатил глаза Эндрю. — Обгонит, я за этим прослежу, — сладко вторил Натаниэль. — Чтобы вы знали, я сам ее тренирую. — Кусать людей за руки? — уточнил Миньярд. — У вашего цыпленка воспитание хромает. — Лучше бы занялся своим воспитанием, монстр, — обронил Натаниэль. — Что здесь происходит? — пророкотал тренер Морияма, выводя всех присутствующих из зачарованного сна. — Хозяин, — выдохнул Кевин; в его голосе засквозил страх. — Давно с вами не виделись. Морияма махнул рукой воронам, подошедшим следом, и те наконец разбили строй, рассредоточившись между зрителями стеной черных одежд и каменных лиц. Наверняка они задержались на прошлом месте, но потом подошли вместе с остальной толпой, наблюдающей за неофициальной игрой. Лишних оттеснили в сторону толпой, образовав круг с замершими внутри членами королевского двора. Пристально наблюдающие за тренером и Кевином Райты этого почти не заметили. Когда же пришло осознание, напряглись струнами. Натаниэль, Эдит и Жан отступили на свои места, превращаясь в такие же безликие тени. Тренер остановился, оценивая Эмилио и Эммалин, что держались по разные стороны от Дэя. Кевина девушка упрямо обнимала за руку, будто Тецудзи мог ее откусить. Эндрю оказался далеко, теперь она должна была исполнять свою роль защитника для трясущегося Кевина. — Вы двое, — Тецудзи собственническим жестом потрепал Эмилио по скуле. Парень ошалело вырвался. — Узнаю детей Кэти. — Здравствуйте, тренер Морияма! Я так давно вас не видела! — начала щебетать сойкой Эммалин. Она помнила Тецудзи и Кейли по смутным обрывкам из детства и тогда они ее не пугали. Они всегда были к ней добры, баловали больше мальчишек и угощали конфетами. Но все это осталось словно в другом, давно погибшем мире, на пепле которого возвели величественный Эвермор. Сейчас же от одного взгляда Тецудзи у нее по жилам разливался инстинктивный животный страх, от которого язык, казалось, начинал жить своей жизнью и болтать все что приходило на ум. — Я надеялась увидеть икону экси лицом…! Однако тренер перекрыл ее голос легко и не напрягаясь. На него ее тактика отвлечения попросту не работала — он знал Кэти, более того, когда-то они были лучшими друзьями. Эммалин не была даже тенью своей матери, чтобы противостоять Тецудзи. — Я видел вас двоих в столь нежном возрасте. Девчонка орала как банши, а мальчишка кусал мою клюшку, — неожиданно благодушно начал тренер. Но Райты безусловно услышали в его голосе угрозу. Он знает их давно. Он считает, что владеет ими — подтекст. Стало до того жутко, что хотелось спрятаться — Эммалин не понимала, как воронам удается общаться с тренером, не падая под его змеиным взглядом в обморок. У нее уже дрожали ноги и потели руки. — Наверняка мать передавала вам, что в гнезде для ее детей всегда найдется место. Я созванивался с ней не так давно. Вы вороны по крови и должны быть в гнезде. Он чеканил каждое слово как неоспоримую истину. Заливал сталью и жидким цементом. Трость в его руке показалась страшнее направленного дула пистолета. Цепь страха, сковавшая их, дала трещину. — Они не вороны. Они лисы, хозяин. Близнецы Райты переглянулись, когда Кевин, защищаемый ими, вдруг сам их защитил. Тренер стукнул тростью и Кевин сжался, так неуловимо напоминая Эдит, что даже молчащему и исполняющему волю хозяина, Натаниэлю, стало жутко. Он все же не был монстром отцом и смотреть на чужой ужас ему было неприятно. Да, к Кевину относились лучше, чем к нему самому, Жану и Эдит, но это не значило, что его не могли отлупить, оставить без еды, или принудить наблюдать за тем, как нечто подобное проворачивают с другими членами команды. Всех воронов дрессировали как животных и все рано или поздно прогибались как Натаниэль, или умирали как Джейсон. И Натаниэль не понимал, как трус вроде Дэя, может перечить тренеру в таком состоянии. — Даже так, — протянул он. — Совсем отбился от рук, Кевин. Тебе и твоим новым друзьям не помешает преподать урок хороших манер. Я жду до конца года из уважения к вашим матерям, а затем вы возвращаетесь в гнездо. — Простите, но вероятно ваша информация немножко устарела! Спасибо за предложение, но нам очень понравилось в лисах! — защебетала Эммалин, но осеклась. — Слишком много болтаешь, — жестко заключил Тренер, отрезав, словно ножницами. — Я отучу тебя от этой привычки. — Отрезать ей язык? — заметил подошедший Рико. Вновь узрев Рико Кевин затих, склонив голову и задрожав почти как в припадке. Он до того напоминал такую же забившуюся за спины Жана и Натаниэля Эдит, что становилось жутко. Совершенно белая от страха Эммалин открыла рот, уже не понимая, что несет: — Но зачем он тебе? Я конечно слышала о крайне странных вороньих традициях, но, чтобы так радикально и безвкусно! Ты его повесишь себе на шею вместо амулета, чтобы приносил удачу? Напрасно надеешься, такой принесет только больше непри…! И-и…! Эммалин вздрогнула, инстинктивно зажмурившись. Рико занес руку, намереваясь отвесить ей пощечину, но Эмилио подставил локоть, ограждая девушку от удара. Та затрещина, что могла откинуть девушку назад, его покачнула. — Если ты тронешь мою сестру, я заставлю тебя жрать дерьмо, сукин сын, — зашипел Эмилио. — Я не давал тебе права голоса, — взглядом Рико можно было заморозить адское пекло. — Они не собственность. Они просто игроки, — залепетал Кевин на японском. — Их мне обещали! И ты, знай свое место, Кевин! — японский Рико резал не хуже ножа. — Заткни их, иначе это сделаю я. Так же как с девчонкой Одьен. — Тебе обещали нас, — Кевин провел рукой по щеке. — У Эммалин и Эмилио есть мать, которая за них в ответе. — Ненадолго, — ответил Тецудзи до того глухо и опаляюще, что в глотке у всех присутствующих комом забился едкий страх. — Я свяжусь с тобой в более спокойном месте и только попробуйте покинуть мероприятие раньше положенного. Тецудзи, явно заметив людское оживление вокруг, изменил тактику. Конечно японский здесь мало кто переведет, но он бы никогда не стал рисковать репутацией, особенно после того, как Рико прилюдно едва не ударил Эммалин. Он взял племянника за плечо и увел. Остальные вороны как завороженные поплелись следом, более не ограждая поле своей мрачной аурой.***
Вопреки ожиданиям, им даже не досталось за этот своевольный матч посреди банкета. Возможно потому что за ними неустанно следили представители СМИ, других команд и приглашенных — пока они на людях, никто их не тронет. Тренер бы не стал рисковать репутацией, даже за закрытыми дверями, пока они находятся вдалеке от гнезда, ведь мало ли, какие слухи может распустить рабочий персонал, кто услышит крик или найдет кровавое пятно. Их даже оградили от Рико — на случай если у капитана зачешутся кулаки доказать свое превосходство и поквитаться за недостойное поведение. Натаниэль не строил иллюзий и знал, что как только вернется в гнездо, наверняка превратится в решето, но это будет потом. Сейчас они с белыми воронами провели целый радостный тур в монополию (подобных игр здесь оказалось много, а еще шашки, шахматы, видик, мини-бар, закуски и прочие радости, оставленные заботливой администрацией). Заразе Роуз всегда выпадали удачные числа. Она создала несколько монополий и с безжалостно милой улыбкой драла со всех (кроме Натаниэля) бешеные деньги. Жасмин большую часть времени пыталась уличить мухлеж Роуз и от души на нее орала. Натаниэль внезапно просек фишку и решил поиграть в собственного отца, осев в тюрьме. Это было вполне надежно, ведь не приходится ходить по монополиям других и банкротиться. Хотя буквально все вороны, кроме Жана, не брали с него деньги, даже если это было против правил. Люк оказался таким же ужасным богатеем, как и Роуз, но в конечном итоге она уделала и его, отправив в группу болельщиков. Таковые включали в себя Авеля, разносящего напитки, прелестного Лоуренса, заснувшего на плече Тедди, и Саммерленда, обнаружившего в предложенных администрацией вещах гитару и решивший на время ее присвоить. Под наигранную им мелодию становилось шумнее и веселее. Эдит не проиграла, только потому что громко орала и негодовала если поражение висело на носу, поэтому все вороны делали ей поблажки. Жан один относился к игре как к развлечению, не понимая, почему Эдит всякий раз пытается сожрать его, стоит ему взять с нее деньги за ходы по его монополиям. Мартин давал дельные советы, которые на деле категорически не работали и его, в конце концов, обанкротили. Оставив друзей доигрывать тур, он вышел в коридор, чтобы выпить воды из кулера и внезапно обнаружил ход на крышу. Удивительно, что проход оказался открыт. Впервые за долгое время выбравшись на крышу, Натаниэль раскинул руки и вобрал в себя воздух полной грудью. За ними следят, безусловно, но пока он находится на территории университета, все будет в порядке — вне гнезда он мог немного прогуляться, рассматривая огни ночного комплекса. Университет оказался просто космически огромным, с несколькими дополнительными общежитиями — видимо не в первый раз администрация проводит подобные мероприятия, или больше, рассчитывала на них, пристраивая здания. Теперь Натаниэль понимал, что жребий не был таким уж честным — скорее всего все было спланировано заранее. Хотя бы потому что университеты вроде Пальметто не смогли бы принять такой поток гостей. Свет далеких звезд поражал воображение. Мама учила его ориентироваться по звездам, он знал обозначения созвездий. Благодаря матери он научился всему что знал о выживании, но о жизни она ему рассказать не могла… — Птичке захотелось полетать? — Только если захвачу тебя с собой, — отпарировал Натаниэль. Ножик Эндрю холодил его затылок. — Ты в прошлый раз меня порезал. Не боишься, что отчитаюсь Рико? — Плевать. — А ты не такой умный, как о тебе говорят. — А ты много обо мне говоришь, птенчик? — Скорее матерюсь, — фыркнул в его сторону Ниэль. — Твою команду легко отстранят, если узнают о твоих зубочистках. Получается, один — один! Твой секрет против моего. Довольный своим наблюдением Натаниэль выжидал хотя бы намека на раскаяние, но явно недооценил тотальное безразличие Эндрю. Нож продолжал давить на кожу, распарывая ее и срывая тонкие капельки крови. — И все? Спущу на администрацию менеджера, пусть попробуют от нее отвязаться. — Да ты садист похлеще капитана, — Натаниэля передёрнуло. Он развернулся, скептически наблюдая за лезвием, теперь режущего кожу его горла. — Ты пришёл на моё место. — Я был здесь раньше, — скучающе отзеркалил Эндрю. — Смотри по сторонам, глупый птенчик. Или у вас командное — куриная слепота? — Что, нервничаешь после тура подтирания соплей за Дэем? — Не моя забота, — отмахнулся Эндрю. — Роль жилетки отдал Райтам, хоть какая-то польза. А теперь, в ответ на мою любезность, улетай. Как ты заметил, я нервный, а это плохо сказывается на моём снисхождении ко всяким пернатым и каркающим. — Не уйду, я тоже, знаешь ли, нервный. Меня злостно обанкротили, — цокнул Натаниэль, пальцами отодвигая от себя нож так, словно это действительно была зубочистка. — Слушай, ты можешь скинуть меня с этой крыши прямо здесь и сейчас, за что я скажу тебе большое спасибо. Закончишь мои бренные мучения. Мы можем продолжить начатое в студии и не законченное на банкете, но на шум точно сбегутся и свои и чужие, раскрыв это замечательное место. А можем… Эндрю немигающе на него уставился, до холодка по венам и озноба на коже. — Жуть, тебе говорили, что ты на Пеннивайза похож? — заметил Натаниэль, взмахом руки иллюстрируя всю бренность положения Миньярда. Оправдывал репутацию мальчика-жутика. — Без обид, но эти твои улыбочки и пучеглазые томные взгляды меня вообще не заводят… — Твои проблемы. — Ну вот теперь знай… А можем просто сесть и покурить. — Покурить? — Да. Здесь есть заначка, Роз узнала где прячут сигареты. Эндрю неожиданно убрал нож, усевшись назад. То ли прельстился сигаретами, то ли слишком устал за этот излишне долгий и странный день. Натаниэль ненароком оторопел — он и не рассчитывал, что этот социопат на подобное поведется. — Не скинешь меня с крыши, Пеннивайз? — В этом месяце у меня кончился лимит на полеты. Тащи свои сигареты. Натаниэль действительно нашел на указанном месте заначку, и вернулся назад, честно разделив добычу. Долгое время они просто сидели, рассматривая далекие огоньки и редких людей, размахивая ногами над пропастью. Натаниэль с наслаждением затягивался, чувствуя знакомую дрожь по позвоночнику и странную ностальгию. — Тяжело было без курева? — вдруг задал вопрос Миньярд. — Ты не представляешь, — выпустил клубы дыма он. — Я живу с Кевином. — Тогда представляешь. Это вы — несведущие о счастье своем, — каждую пятницу пыль глотаете пачками, — съязвил Натаниэль, напоминая о «Сумерках». — За нами бдят. — Как и вы за нами. Позволь узнать, за что Гордона? Натаниэль не увидел смысла отпираться — Миньярд слишком умен. Тем более, за Рико, что ради своего уязвленного эго убивал людей пачками, хотя бы он должен извиниться. Одно дело — уделывать на корте за проступки, другое — посылать убийцу, чтобы утопить в местном сортире. Такую смерть только самому Рико и пожелаешь. — Без него можно было обойтись. Хотя Рико хотел тебя. — Упасите от такого счастья… — Не в этом смысле, — посмеялся Натаниэль. — Но да, первым на очереди был ты. — Предаешь свою власть? — лениво выяснял Эндрю. — Я и не был ей предан, чтобы ее предавать, — начал новую сигарету Натаниэль. — Да, Большой Брат следит за нами, но убивать за нежную жопу Дэя — увольте. И я не понимаю, мы с тобой… нормально разговариваем? Ниэль натурально удивился. Наверное, даже больше, чем той спонтанной совместной игре и своей тупой жалости к Дэю. — Сегодня странный день, — доложил Эндрю. — Ты лишь продолжение всего абсурда, поэтому я на какое-то время смирюсь с твоим существованием, как с волей провидения. У тебя время до того, как истлеет моя сигарета, считай, птенчик. — Абсурд не освобождает, а сковывает, — заметил Натаниэль, ловким жестом выуживая у Эндрю из пачки сигарету. Миньярд недовольно поморщился, но лезть в драку не стал. Он вообще выглядел мрачным, без привычной наркотической улыбки. — К слову об абсурде, раз уж мне выдался редкий шанс спокойно пообщаться с членом вражеского племени. Ты плевал на экси, а играешь так, что наши менеджеры на тебя не нарадуются. Эдит все уши прожужжала о твоих приемах, вечно глазеет на записи. Всегда хотел узнать почему так. — Не понимаю, за что ты его так любишь. Натаниэль прочувствовал дежавю, будто повторил тот разговор с Роуз о мире и ненависти. — Играть в экси весело! Особенно вместе с друзьями, — заискрился от восторга Натаниэль. — Тебя же приглашали ко двору два года назад, таланта тебе не занимать. Хозяин и капитан считают, что ты достоин метки. Эндрю передёрнуло. — Тебе так по кайфу быть меченой скотиной на убой? Теперь передернуло Натаниэля. — Я работаю над исправлением данного казуса. — Не понимаю. — И не поймешь, раз не играешь вместе со своим Дэем и его прихлебателями. То, что вы воспринимаете как данность, для нас — дар. Многие бы убили, лишь бы денек побыть на вашем месте. Играть без принуждения, а для себя. Тренироваться когда захочется — Не заговаривайся, я знаю, что у вас творится и от чего сбежал Кевин. Что в воронах может быть хорошего? — Кевин — безмозглый идиот, не видящий дальше своего носа. Ниэль ждал опровержений, которых не последовало. Ну да, Миньярд не был Райт. — Думаешь я буду его защищать? — Кевин не видел того счастья, что его окружало. В этом смысле он не многим лучше Рико. А счастье было и есть. То, за что стоит сражаться. — Большего бреда в жизни не слышал, — провел рукой по лбу Эндрю. — Метерлинковская синяя птица. Ты какая-то неправильная головоломка. — Да? — обрадовался явно польщенный Натаниэль. — У меня проявилась загадочная аура, или особая харизма? Или напыщенное самолюбование? Что скажешь? — Сейчас я наблюдаю лишь приступ идиотизма и попытки обрести хоть какую-то индивидуальность. В тебе забавно копаться. — Ну копайся. Доберешься до чего-нибудь, сообщи, мне надо прокачивать скилл, — Натаниэль поднялся на ноги, по-кошачьи потянулся и отряхнулся. — Возможно не такой уж ты и социопат, но не забывайся, Пеннивайз, ты все еще меня бесишь. До завтра. Он отсалютовал пальцами на прощание, совсем как в прошлый раз. Когда он ушел, будто растворился в пространстве, Эндрю какое-то время смотрел ему в след, гадая, было ли это туманным наваждением и дурной галлюцинацией, или не менее дурной действительностью…