***
Кайл обещал позвонить мне, перед тем как соберётся, так что я урвал пару часов на приставку перед его приходом. К сожалению, с пивом пока пришлось повременить, хотя я не был до конца уверен, есть ли в банках, спрятанных у меня под кроватью, хоть одна полная. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и довольно скоро Кайл оказался у меня на пороге. Я заметил, как удивилась его приходу мама, но хуже всего было то, что в её глазах я заметил ещё и радость. Она вполне могла решить, что мы снова стали друзьями. Я должен был соврать ей, что нам с Кайлом нужно сделать общий реферат, но сначала я просто забыл об этом. А сейчас я вдруг понял, что будет больно её разочаровывать. Поэтому я молчал, пока они обменивались любезностями, и просто ждал, когда мы, наконец, сможем уйти в мою комнату, подальше от бремени её полных надежды глаз. — У тебя не так грязно, как я представлял. Кайл соврал. Я видел, как поморщилось его лицо, когда он увидел пыль на полках и масляное пятно на покрывале. Оно пережило уже три стирки, но так и осталось, дожидаясь этого дня, чтобы опозорить меня перед бывшим другом. — Присаживайся куда захочешь. Кайл благоразумно выбрал компьютерное кресло и крутанулся ко мне. — Для начала нам нужно упорядочить всю информацию, которой мы располагаем, — начал он, — и будем отталкиваться от этого. Давай ты перечислишь новости, а я расположу их в хронологическом порядке. Я поднапряг свою память, чтобы отделить то, что звучало в новостях, от школьных слухов и предположений Картмана. — Тело Кенни нашли в комнате Твика его родители, это было 29 августа. Он повесился на дверной ручке. Баттерса нашли в комнате его родители, и его доставили в больницу. Твика видели за день до этого в кофейне. Его родители что-то ещё говорили про его настроение, — я запнулся, пытаясь вспомнить, что такого они могли сказать, чтобы это отложилось в моей памяти. — Когда их спросили, как бы они могли оценить его настроение, его отец сказал, что оно было «прекрасное». Я невесело усмехнулся. — Ты можешь себе представить Твика в прекрасном настроении? Кайл покачал головой, на нём не было даже тени улыбки. Моя тоже быстро скисла и пропала. Твик, вероятнее всего, сейчас мёртв. Сглотнув, я продолжил: — Где-то через две недели арестовали Пита. И продержали больше недели, пока его алиби как-то не подтвердилось. Вчера объявили, что с него сняты все обвинения. Я видел его сегодня в школе, — я ещё немного подумал и добавил: — А ещё они с Твиком расстались за три дня до его исчезновения. Кайл допечатал заметку и отправил её мне. Я открыл оживший диалог и пробежал глазами по событиям. Хронология. 25.08. Твик и Пит расстаются (подтверждено Питом). 28.08. Последний раз Твика видели его родители выходящим из своей кофейни в середине дня (подтверждено полицией). 29.09. Кенни найден мёртвым в комнате Твика, повешен на дверной ручке с помощью удлинителя, который был взят там же (подтверждено полицией). Баттерс найден родителями в своей комнате, сообщалось, что он не говорит и не реагирует на раздражители (подтверждено доктором Хьюзом и полицией). 13.09. Арест Пита, основание — стихи с угрозами (подтверждено полицией). 23.09. Обнаружено алиби Пита, обвинения сняты (подтверждено полицией). — Что мы имеем в итоге? — озадаченно спросил я. Кайл ещё немного попялился в телефон и наконец поднял на меня глаза. — События происходят довольно медленно, — Кайл хмуро перечитал заметку и добавил: — За всё время был объявлен один подозреваемый, и его алиби проверялось целых 10 дней. Вот что я имел в виду, когда говорил, что не доверяю полиции. Я задумался. — А что за алиби вообще было у Пита? Об этом где-то сообщалось? Кайл покачал головой. — Понятия не имею, но вряд ли его отпустили бы, не имея на это веских оснований. Весь город стоит на ушах. Но проблема в том, что подозревали его только в убийстве Твика. — Но ведь Кенни… Кайл сердито вздохнул, прервав меня, и встал с кресла, чтобы начать ходить по комнате. — Заключение о смерти это не стопроцентная гарантия правды. В результат идет наиболее вероятная причина, и порой она открыта для трактовок. Что если Кенни был задушен шнуром и только потом повешен на дверную ручку? И там, и там в результате мы получим асфиксию, и уже полиция будет трактовать, что это значит, исходя из остальных улик. И они вполне могут закрыть глаза на какие-то другие повреждения, которые тоже должны быть указаны в отчёте о вскрытии, но на которые можно просто закрыть глаза. Но если бы мы сами могли на него взглянуть… Кайл остановился и серьёзно посмотрел на меня. Я уже знал, что он хочет. — Нам никто не даст отчёт о вскрытии. Ты предлагаешь его выкрасть? — Ни за что! — Кайл снова начал измерять шагами мою комнату. — Это незаконно, и нас точно поймают. Я пока размышляю над одним вариантом. — Может, тогда лучше сначала сосредоточиться на том, что мы можем сделать? Кайл посмотрел на меня таким же взглядом, какой я регулярно вижу у своей мамы. Я расцениваю его как разочарование. — Хорошо, — ответил он. — Мы можем попробовать договориться с родителями Твика и Кенни, чтобы осмотреть их комнаты. — А как насчёт Баттерса? Вдруг там может быть что-то важное? — Да, и его тоже. Пока нам больше ничего не остаётся. Разочарование на лице Кайла росло, как снежный ком, но у меня не было ни одной идеи, где ещё мы могли бы достать хоть какую-то информацию. — Не так-то легко, когда от всех замешанных остались только их комнаты. Стоило мне это сказать, как Кайл снова остановился и его глаза расширились от какого-то осознания: — Но один из них всё ещё ходит по нашей школе во плоти! — Думаешь, он всё-таки в чём-то замешан? — Я не знаю. Но он хотя бы что-то мог слышать о том, что происходило в их компании. — Знаешь, он не особо разговорчивый. Скорее всего, всё, что мы от него получим — это направление нахуй. — Всё равно стоит попробовать, — упрямо ответил Кайл. Я вздохнул и вспомнил свой давний и короткий опыт общения с готами. Идея заранее казалась провальной, но раз Кайлу будет этого достаточно, чтобы успокоиться и отпустить Кенни, а заодно и меня, я готов пройти и через более неприятные разговоры. — Хорошо, завтра поговорим с ним на обеденном перерыве. Я постараюсь его выловить и привести к тебе. Взгляд Кайла изменился, и я снова увидел в нём что-то, что было во взгляде моей мамы, правда, когда-то давно. Как я тогда расценивал ее взгляд? Я уже забыл, что он означал, но во мне вдруг колыхнулось призрачное чувство, что я что-то делаю правильно. Как будто я сделал первый шаг назад, на правильный путь.Глава 1.1. Четверг, 24 сентярбя
26 сентября 2022 г. в 02:06
«Нам нужно поговорить».
Это было первое сообщение от Кайла, которое я получил за последние два года. Точнее, первое сообщение, адресованное лично мне, а не его совести. Выше была его переписка только с ней, почему-то происходившая в моих сообщениях, и в которой я ещё и должен был за неё отвечать.
«С днём рождения, Стэн. Успехов в жизни».
«Спасибо».
Или:
«С рождеством, Стэн».
«Тебя тоже».
На это он даже не ответил. Я не знал, для чего написал ему это — для того, чтобы мелко досадить, или для того, чтобы получить от него хоть какой-то ответ. Он мог бы написать, что не отмечает Рождество и я-то точно должен об этом знать, а я бы ответил как-то иронично и с лёгкой издёвкой, но давая понять, что это лишь дружеская шутка.
Но он не ответил, а мы уже не друзья. Поэтому сначала во мне зародилось мстительное желание спросить, что теперь-то ему от меня нужно и чем я вдруг стал обязан такой честью. Но оно быстро утонуло в развернувшемся в моём животе месяц назад океане меланхолии. Я уже знал ответ на свой вопрос. В глубине души я ждал его сообщения. Пусть сейчас мы и придерживаемся политики взаимного игнорирования, когда-то он был моим лучшим другом, и я всё ещё знаю его как свои пять пальцев.
Я рассеянно прикинул, какова вероятность, что он написал мне прежде, чем он напишет и Картману. С одной стороны, Картмана он ненавидел всегда, даже в младших классах, когда мы каким-то нелепым образом собрались в одну компанию. И с годами его неприязнь не утихла. Они все еще перебрасываются время от времени оскорблениями, спорят в коридорах, а порой готовы перегрызть друг другу глотки на уроках, отстаивая поразительно часто противоположные мнения. С другой стороны, в этом и проблема. С Картманом они всё ещё хоть как-то общаются. Я предполагаю, у них есть целый живой диалог, где они пишут друг другу проклятия вместо пожеланий доброго утра или спокойной ночи. В своем диалоге с Кайлом я могу видеть лишь некролог нашей ушедшей дружбы.
Картмана нет в нашем классе продвинутой математики, так что я никак не могу сейчас проверить, какой вариант верный. На самом деле я рад, что не узнаю этого. Без этих знаний есть большие шансы, что сегодня я даже смогу лечь спать трезвым.
Я перечитал сообщение и вспомнил, почему я вообще его получил. Нет, шансов нет.
«Встретимся после школы у кабинета права».
«Окей».
Краем глаза я заметил, что Кайл отложил телефон. Значит, на этом всё. До конца урока под жужжание миссис Уилсон я бездумно листал ленту, не особо зацикливаясь на её содержании. Это помогало отвлечься. Я уже отвык от ясности в голове, и мне нужно было создать хотя бы иллюзию обычного тумана, скрывающего от меня мои же мысли. С Кайлом всегда было так?
Мой искусственный морок разогнал звонок, отбившийся легкой болью в моём черепе. Следующим болевым ощущением был заметный толчок в плечо, и его причину я мог бы угадать с закрытыми глазами после целой бутылки виски. Я привычно развернулся, уже сжав кулаки, чтобы взглянуть в тупое лицо Такера и послать его нахуй, но он пронесся мимо меня, даже не взглянув, и самым первым вышел, скорее, даже выбежал из кабинета. Я потешил себя мыслью, что он испугался моего злобного взгляда и сбежал, хотя и понимал, что он меня даже не заметил. Пошел он нахуй в любом случае.
До конца учебного дня я беспечно болтался из кабинета в кабинет, перебросившись лишь парой фраз с Бримми и Фрэнсисом во время обеденного перерыва. Пока они преимущественно болтали между собой, я привычно скосил глаза на пустой стол, стоящий в самом конце нашего ряда. Место было на самом деле удобное. Когда мы только поступили в старшую школу, я сам хотел его забить за собой и своей надеждой на новую жизнь и новых друзей, но Кенни меня опередил. Одно время я продолжал на него злиться, но сейчас я понимаю, насколько это было мелочно с моей стороны.
Теперь стол пустовал, оставаясь зияющей черной дырой, неумолимо притягивающей к себе взгляды всех окружающих.
Когда после последнего звонка я поднялся на третий этаж, Кайл уже стоял там. Конечно, он не мог не прийти первым. Но вместо обычного раздражения я почувствовал, что руки стали липкими.
Я остановился перед ним, не зная, как начать разговор. Стоит ли здороваться? Спросить ли, как прошло его лето? Или сразу перейти к делу и узнать, что он хочет от меня?
Кайл сначала посмотрел вглубь коридора за моей спиной и только после этого взглянул мне в лицо.
— Давай сразу зайдем, я не намерен торчать тут полчаса.
Он толкнул рукой приоткрытую дверь, и мы зашли в кабинет. Я сразу кинул рюкзак на ближайший стол и уселся. Кайл остался перед доской, сложив руки, словно строгий учитель. Он даже бросал хмурые взгляды на дверь каждые полминуты, словно ожидая нерадивого ученика, который регулярно опаздывал и портил ему статистику. Мы провели в молчании несколько минут. Я делал вид, что меня интересуют учебные плакаты на стенах, Кайл испепелял взглядом дверь. Вскоре в коридоре раздался звук тяжелых шагов, и я смог расслабиться.
— Учти, что моё время дорого стоит, Кайл, — заявил Картман с порога, закрывая за собой дверь. — Так что выкладывай сразу: что я забыл в компании неудачников?
Он прошел мимо Кайла, не сводя с него взгляда, и плюхнулся за стол у окна — подальше от меня. Прекрасно.
— Мы должны выяснить, что случилось с Кенни, — спокойно ответил Кайл.
Приблизительно этого я и ожидал, хотя и так каждая собака к этому времени знала, что с ним произошло.
— То есть для этого ты меня сюда и позвал? «Мы должны выяснить, что случилось»? Ты продрых весь месяц и пропустил последние новости, а теперь я должен торчать тут и разжёвывать их тебе?
Кайл раздражённо взглянул на Картмана.
— Я слышал новости, но их недостаточно. Кенни когда-то был нашим другом, мы не можем просто сказать: «Ах, как жаль, он был таким славным парнем!», и спокойно жить дальше, даже не узнав, почему он покончил с собой.
— Я — могу. Даже скажу больше: вы тоже неплохо с этим справитесь. Вам обоим было насрать на Кенни, даже когда вы называли его своим другом, сейчас-то какая проблема возникла?
— Единственный, на кого мне было насрать — это на тебя, говнюк.
Я закатил глаза и по старому, давно забытому рефлексу вклинился в разговор:
— Разве этим не должна заниматься полиция?
— Я бы не доверил местной полиции даже расследовать дело об исчезновении своего левого ботинка, — ответил Кайл так же сурово.
— Ага, и поэтому ты решил поиграть на досуге в детектива, и для этого тебе вдруг понадобилась наша компания. Отличный план, Кайл. Напиши мне, как закончишь.
— Я просто хочу узнать, какого чёрта произошло с Кенни и остальными двумя, — Кайл неопределённо махнул рукой в направлении двери, словно Баттерс и Твик стояли за ней и подслушивали нас. — Разве вам не кажется всё это странным?
Карман фыркнул и побарабанил пальцами по столу.
— Хорошо, Кайл, раз твоя несуществующая душонка так озаботилась смертью Кенни, я помогу тебе. Ты будешь рад узнать, что мои услуги будут совершенно бесплатны.
— Ты серьёзно?
Я тоже удивлённо скосился на Картмана.
— Да, потому что это не займет у меня и пары минут.
Картман расправил плечи и выпрямился в кресле, словно политик, готовый толкнуть свою речь.
— Давай-ка я, наконец, пролью немного света на эту тайну. Мы сейчас говорим не просто о Кенни, с которым мы страдали хернёй в детстве. Мы говорим об одном из Маккормиков, сыне двух алкоголиков и брате наркомана, который выйдет из тюрьмы через четыре года только для того, я уверен, чтобы сесть обратно в кратчайшие сроки. О нищем оборванце, таскавшем траву даже в школу. А теперь сам подумай, Кайл, как обычно заканчивают такие, как он? А я скажу тебе: точно так же. Их находят либо в петлях, либо с выпущенными кишками или мозгами, в зависимости от того, подо что или откуда они сиганут, будучи в край обдолбанными. Либо прирезанными такими же дружками-наркоманами. Кенни выиграл в лотерею первый вариант, хотя в своё время ставил на третий. Не удивлюсь, если узнаю, что нашли его со спущенными штанами, просто решили не разглашать это, так же, как и не разглашают, что новоявленный труп наложил в штаны. Потому что это и так всем ясно. Теперь ты доволен, Кайл? Дело закрыто, а я домой.
— Да нихера это не объясняет, жиртрест! — голос Кайла зазвенел так же, как до этого звенел звонок, просверливая мою голову острой болью. — Почему он был в комнате Твика? Где сам Твик? Какого чёрта произошло с Баттерсом? И как всё это связано — потому что даже не думай мне заливать, что никакой связи тут нет и я сам её придумал!
Картман самодовольно улыбнулся, словно ждал именно этих вопросов.
— Ага, точно, Твик. Ты вообще когда-нибудь видел Твика, Кайл? Он же и есть главный наркоман в этой школе, ты разве сам не замечал? Да он буквально вышел прямиком из буклетов реабилитационных центров, которые начинаются со статьи «10 признаков, что ваш ребенок употребляет наркотики».
Кайл цокнул языком, но ничего не ответил. Я тоже. И если бы на моем месте был любой другой ученик нашей школы, он бы тоже вряд ли нашёл чем возразить: мы все так думали. Твик был либо психом, либо плотно сидел на наркотиках. Но, вероятнее всего, и то и другое сразу. Картман ухмыльнулся и продолжил:
— А теперь наш дорогой Баттерс, умудрившийся угодить в плохую компанию. Скорее всего, он вообще не замечал, что творится с этими двумя у него под носом, или же просто благоразумно молчал об этом. Ну знаешь, чтобы показать, какой он полезный, хороший друг. Он всегда был таким, мы сами этим пользовались. И ты в том числе, Кайл. Наивный, слабый и, скажу прямо, не особо умный Баттерс, который, к слову, уже бывал в психушке.
Картман снова постучал пальцами по столу, оторвав взгляд от Кайла. Он выглянул в окно, давая нам возможность посмаковать его драматическую паузу. Когда Кайл уже открыл рот, чтобы что-то сказать, он продолжил:
— Знаешь, что я ещё думаю? Перед тем, как устроить себе собачий кайф в комнате Твика, Кенни замочил его. То ли случайно, то ли в наркотрипе — это мы уже узнаем, когда тело будет найдено. А Баттерс, скорее всего, видел всё своими глазами и поэтому поехал кукухой.
— Почему не наоборот? — неожиданно для себя спросил я.
— Что?
Я прокашлялся. История получилась складная, и я сам примерно так и представлял события той ночи, когда только услышал новости. Но сразу после этого я напился, а наутро пообещал себе больше не лезть в это болото слухов. Мне вдруг стало противно от себя и от того, каким я стал. Моё прошлое «я» никогда бы не поверило в то, что мой друг способен на убийство, в каком состоянии он бы ни был.
Я мельком посмотрел на Кайла. Он молчал, крепко сжимая кулаки, задумчивый и бледный. Кайл точно не смирился с этой мыслью. Так что я продолжил:
— Почему именно Кенни убийца? Что если Твик убил Кенни и теперь где-то скрывается? Это бы объяснило, почему полиция целый месяц не может его найти — они ищут труп, причём где-то в городе, а Твик может быть уже за пределами штата.
— Чушь, — впервые за всё время Картман вообще обратил внимание на меня. Но теперь он повернулся в мою сторону, закинув ногу на ногу. — Кенни нашли в петле, и полиция подтвердила, что это было самоубийство. Не было никакой речи про расследование и подозреваемых.
— Пита же за что-то арестовали.
— Его арестовали за то, что он чмошник, который треплется о тайных смыслах в своих стихах, в то время как его бывшего ищут по канавам.
— Ещё неизвестно, действительно ли Твик мёртв, — раздражённо заметил Кайл.
Звучало не слишком убедительно, но я поймал себя на том, что зачем-то киваю.
— О боже, Кайл! Ты считаешь, что все эти листовки и фотки на молоке вселяют какую-то надежду в кого-то, кроме твиковской мамаши? Полиция ищет тело и правильно делает.
— Я уже говорил, полиция может сильно ошибаться.
— Ладно, в жопу полицию. Только для тебя, Кайл, я повторю ещё раз: мы говорим о Твике. Представим, что он всё же решил куда-то сбежать. Не взяв с собой даже свой телефон, кстати. Как думаешь, он бы долго смог скрываться?
— У него не какая-то экзотическая внешность, чтобы его можно было сразу заметить в толпе.
— Ага, а ещё он постоянно дёргается и вопит, как образцовая мишень даже для группы следопытов-детсадовцев. Послушай, есть только один вариант, как бы он смог вдруг стать таким тихим и незаметным. И ты сам уже знаешь, что это за вариант.
Кайл скрипнул зубами, но не ответил. Я тоже больше не смог не придумать ничего, что могло бы разбить теорию Картмана. Очевидно, карьеру детектива придется вычеркнуть из списка на будущее сразу, как я его заведу.
Картман какое-то время просидел в ожидании, но, видимо, поняв, что ответа он не получит, встал.
— Ну вот мы всё и прояснили, — Картман безразлично посмотрел на меня и снова встретился взглядом с Кайлом. — Но если ты всё ещё хочешь побегать по городу, просто чтобы найти хоть что-то, чтобы мне возразить, то давай как-нибудь без меня. У меня полно других, более важных дел.
— Вали уже, — устало ответил Кайл, и Картман, нарочито тяжело вздохнув, направился к выходу.
— Сами идите нахуй, придурки, — на прощание сказал он, и дверь за его спиной закрылась.
Кайл бессильно оперся руками о соседний стол. Разочарование, которое он источал одним своим видом, давило на меня хуже похмелья, но я предпочел дождаться, когда он заговорит первым.
— Херня всё это. Никто никогда не заставал Кенни с чем-то тяжелее травки, — наконец сказал Кайл, даже не повернувшись ко мне. — Ты хоть раз видел его под кайфом?
Видел. И Кайл тоже видел, но это было когда-то давно. Однако тогда мы тусовались вместе практически каждый день. Но потом, когда наша компания развалилась, мы видели его только в школе. Чёрт знает чем он занимался по вечерам и в каком состоянии проводил выходные. Меня тоже редко видят пьяным. Но в глазах Кайла уже зажёгся праведный огонь, и он сжёг бы меня дотла, если бы я решил ответить ему прямо. Раньше бы я так и сделал, но сейчас я чувствовал себя слишком уставшим от жизни, чтобы начать длинный и бесполезный спор.
— В одном Картман точно прав: полиция уже объявила причину смерти, и это самоубийство, — осторожно начал я вместо этого, — но там также не было ни слова о том, был ли он в этот момент под кайфом.
Кайл выпрямился и потёр руками лицо.
— Знаешь, мне не даёт покоя мысль, что Картман прав ещё кое в чём. Мы действительно не уделяли внимания Кенни. Скорее всего, поэтому он и перестал с нами тусоваться.
Я пожал плечами.
— Мы все перестали друг с другом тусоваться.
— И всё же всё начало рушиться только после его ухода.
Я прикрыл глаза и постарался пробраться сквозь плотный туман своей памяти. Самым ярким маяком для меня был Кайл и наши постоянные ссоры, последняя из которых и привела к завершению нашей дружбы. Я вдруг осознал, что не помню, из-за чего она началась. Скорее всего, из-за какой-то мелочи, которая просто стала последней каплей, переполнившей колодец взаимной обиды и раздражения.
Но к тому времени и Кенни, и Картман нашли себе другие компании.
— Так ты думаешь, проблема была в уходе Кенни?
Кайл покачал головой, отрешённо смотря на своё отражение в лакированной поверхности стола.
— Проблема была только в нас. Кенни просто первый это заметил.
Наверно, это правда. Я долго не замечал, что с уходом Кенни что-то изменилось. Мне казалось, что дни идут точно так же: Кайл и Картман продолжали ругаться, пока я равнодушно пропускал их ссоры мимо ушей и просто ждал, когда они успокоятся, а потом мы просто тусовались дальше. Но постепенно Картман стал отдаляться, оставив мою к тому времени постоянную раздражительность наедине с взрывным характером Кайла. Сейчас я понимаю, что к тому времени мы только вступили в переходный возраст и без кого-либо ещё в нашей компании, кто мог бы разделить нас или сгладить углы, мы сливались во взрывоопасную смесь, выводя друг друга из себя одним только видом. А потом произошёл разрыв бомбы, и всё стихло. Мы просто перестали друг друга замечать.
А вскоре назад дороги уже не было. Я с удивлением обнаружил, что Кенни стал общаться с Баттерсом и, неожиданно, Твиком, а я даже не успел заметить, как сколотилась эта группа. Картман сначала тусовался с Токеном, невесть как выпавшим из банды Крейга, а потом с Брэдли и Кевином, поменявшись местами с Кайлом. Я бы нашёл это забавным, но сам я остался сам по себе, иногда примыкая к Бримми и Фрэнсису, а о дружбе и речи не шло.
И я подружился с пивом.
— Я не хочу оставлять нашу с Кенни историю вот так, — снова заговорил Кайл, возвращая меня в реальность.
На самом деле тут не в чем особо разбираться. Кайл, как и я, скорее всего, застрял на стадии отрицания, не желая принимать глубину той ямы, в которую скатилась жизнь Кенни, пока мы все были заняты своими проблемами.
И если мы что-то и сможем выяснить, то это будет только подтверждение слов Картмана, и нам ничего не останется, кроме как просто смириться и жить дальше с этим знанием.
На самом деле, мне бы хотелось обратного: вернуться домой, поиграть в приставку, выпить, снова поиграть и оставить эту тайну навсегда нераскрытой, чтобы не смотреть в глаза правде.
Именно этого плана я и придерживался до сегодняшнего дня. Но по какой-то неведанной причине я всё же пришел сюда и продолжаю сидеть, наблюдая, как Кайл сопротивляется принятию очевидных фактов.
Мне стоило выйти вслед за Картманом, чтобы не смотреть на это. Но мои ноги словно примерзли к полу и отказывались подчиняться команде подняться. Теперь я вынужден грязнуть вслед за Кайлом в болоте его слепой надежды, и сил выбраться из него становилось всё меньше.
Я вздохнул и проклял прошлого себя, невесть зачем ответившего на утреннее сообщение.
— Я с тобой, — кисло ответил я и с отстранённым ужасом наблюдал, как Кайл поднимает на меня сияющие глаза.
— Мне нужно зайти домой и скинуть Токену материалы для проекта, — нетерпеливо начал он. — И сразу после этого мы можем осесть у тебя. Подумаем над планом, наметим дальнейшие действия. Ты не против?
Я устало кивнул, мысленно прощаясь с вечерним досугом.
— Договорились.