Погоня за призраками

      От ранее подавленного состояния в поведении Клайда сегодня не осталось ни следа. За утро он успел рассказать о том, что вчера они с отцом ели на ужин, что планируют сделать сегодня и пару идей на завтра. Снова посетовал на то, что тренер школьной команды всё никак не может разглядеть в нём невероятный талант полузащитника, который любая команда Высшей Лиги смогла бы определить за секунду. А ещё о том, что Бебе ему так и не отвечала, а в школе бросила на него такой злобный взгляд, что он побоялся подойти к ней лично.       О своей договорённости с Бебе я Клайду, конечно, так и не сказал. Я уверен, что он не стал бы мне препятствовать, и вряд ли бы даже хоть слово сказал против, но он точно бы был расстроен до конца дня. Да и разговор его, в принципе, вообще не касался.       Бебе настояла, чтобы мы встретились в начале обеденного перерыва на лестнице, в пролёте между третьим и четвёртым этажами, когда основная часть школьников хлынет в столовую. Она объяснила, что это было для того, чтобы нас никто не увидел вместе, но при этом, если бы кто-то всё же нас заметил, мы выглядели бы так, словно ничего не скрываем и не прячемся по углам школы. Как будто это волнует кого-нибудь, кроме Клайда. Но ради него, а также ради получения ответов я мог бы сыграть в эту тупую игру про шифрующихся шпионов, какой бы бессмысленной она мне ни казалась.       Так что я сказал Джимми и Клайду какую-то чушь про дополнительное задание по повышению среднего балла по химии, которое мне нужно получить у мистера Хайзенберга, а сам пошёл к месту встречи. Конечно, её там не было.       Я проторчал пять минут, бесцельно разглядывая паутину трещин на стенах. Мимо меня проскочила Лола, её лицо на мгновение дёрнулось в нервной улыбке, но потом она отвела взгляд и побежала вниз по лестнице.       — Ты не идёшь на обед? — раздался пару мгновений спустя её голос чуть ниже.       — У меня есть одно дело. Я подойду чуть позже.       А это уже была Бебе. Она завернула ко мне, и её приторная «дружеская» улыбка тут же сменилась хмурым выражением. Облокотившись на перила позади себя, она встала передо мной и, окинув неприятным взглядом, спросила:       — Ну и что ты хотел?       Бебе стала настукивать наманикюренными пальцами какой-то ритм, эхом разносившийся по пустому пространству лестницы. Её вид, такой же сердитый и нетерпеливый, как и в конце наших недолгих отношений, всколыхнул во мне такое же давнее раздражение к её персоне.       — Ты общалась с Твиком до его исчезновения, — начал я с главного. — Он упоминал что-то, что могло бы быть с этим связано?       Бебе фыркнула и сильнее нахмурила брови.       — Так это ты подбил Клайда на вчерашние вопросы?       — Да.       Я пожал плечами, не видя смысла отрицать очевидное.       — И именно поэтому он так доставал меня, напрашиваясь на свидание?       — Нет, это было его собственное опрометчивое решение.       Бебе сложила руки на груди и вновь осмотрела меня с ног до головы.       — Какое тебе вообще дело до Твика?       Я снова пожал плечами. Мне было невероятно лень пытаться объяснить ей простую концепцию недвижимого класса, которая давила мне на мозги целый месяц. И я уверен, что, если бы я и попытался, она бы всё равно не поняла мои слова и извратила бы их в какую-то максимально далёкую от правды причину.       — Просто ответь на вопрос.       — Ты это серьёзно? — она резко оттолкнулась от перил и подошла ближе, сверкая глазами. — По-твоему, стоит просто позвать меня куда-то и начать со мной разговор, как я сразу растаю и начну тебе выкладывать всё, что знаю? Просто потому что ты вдруг соизволил обратить на меня внимание?       Вообще-то нет. И это именно то, чего я ожидал. Она опять нихрена не поняла, но уже сделала какие-то выводы. Мне просто нужны ответы, неважно от кого.       — Я просто хочу знать, где Твик.       — И поэтому я должна торчать тут и отвечать на твои дебильные вопросы?       — Да?       Ноздри Бебе сильно раздулись, и вся она стала покрываться красными пятнами. Мне бы очень хотелось сейчас сделать её фото и показать Клайду. Может быть, это спасло бы меня от одной из его запаса неисчерпаемых тем для нытья.       — Ты самовлюблённый, эгоистичный козёл! — Бебе повысила голос до некомфортного предела и сжала кулаки, показывая свои истинный, яростный облик.       — Ага.       — Я поверить не могу, что ты вообще соизволил припереться сюда просто потому, что…       Она резко остановилась и расширила глаза. Я ждал продолжения и очередного списка эпитетов, которые на меня навесили она и её тупоголовые подружки. Но Бебе просто пялилась на меня непонятным взглядом.       — Ты соизволил прийти сюда и даже говорить со мной, — задумчиво повторила она, начиная зачем-то ещё и обходить меня по кругу, — просто чтобы спросить о Твике?       — Ну да.       Меня уже начали утомлять её перепады настроения. Но я хотел получить ответы, так что продолжал терпеть её театральные ужимки, лишь бы она продолжила говорить.       — Так вот в чём было дело! — Бебе вдруг резко оживилась, меняя выражения своего лица со слишком большой скоростью, чтобы я мог их идентифицировать.       Очевидно, ей очень хотелось провести какой-то таинственный диалог в собственной голове. Я бы предпочёл, чтобы она занималась этим в какое-то другое время, не тратя моё.       — Ты ответишь или как?       — Раз так, то ладно, — она вздохнула, убрав прядь своих волос за ухо, но взгляд её был всё таким же подозрительно мягким. — Так что был за вопрос?       — Твик. Он что-то говорил странное до своего исчезновения?       Ранее чуть поднявшиеся уголки губ Бебе снова опустились, как и её плечи.       — Ах, да, Твик. Что ты подразумеваешь под странным?       — То, о чём он до этого никогда не упоминал. Что-то не связанное с его прошлыми теориями.       — Ты как будто знаешь все его теории.       — Имею базовое представление. Но тебе лучше знать, вы же общались.       Бебе отвела взгляд и, прикусив губу, уставилась на стену позади меня.       — На самом деле я старалась их не слушать. Они были достаточно запутанными, понимаешь?       — Да, ладно, тогда попробуй вспомнить что-то. Что могло бы быть как-то связано с последующими событиями. Что-то про Баттерса, Маккормика или Пита?       — Впервые слышу от тебя столько вопросов, — она невесело усмехнулась, но потом стала серьёзнее. — Про Кенни и Баттерса он ничего особо не рассказывал в последнее время. Но мы говорили о Пите. Ну, понимаешь, возможно, ему было неловко обсуждать их отношения с этими двумя?       — Окей, и что он говорил?       Бебе снова вздохнула.       — Да ничего особенного на самом деле. О том, что они не понимают друг друга и всё такое. Обычные проблемы в отношениях.       — И всё?       — Увы. У нас было не так много общих тем для разговора.       — Может, ты что-то ещё заметила в его поведении?       — Да нет. Знаешь, по нему сложно было бы понять, даже если у него что-то и происходило. Он всегда был немного нервным. В начале весны он вообще разозлился на меня из-за какого-то дневника.       — Что за дневник?       — Просто личный дневник, который я вела в младших классах. Я его давно забросила, а, перечитав в прошлом году самое начало, просто сожгла. Там такой позор!       — И при чём тут Твик?       — А, когда я рассказала ему об этом, он сильно вспылил. Сказал, что хранить дневники очень важно и всё такое.       — Для того, чтобы понимать, когда правительство стирает нам память?       Бебе сначала воинственно нахмурилась, но потом дёрнула плечом и снова опёрлась руками на перила, расслабившись.       — На самом деле, да. Именно так он и сказал. А ты действительно имеешь «базовое представление».       Я хмыкнул. Твик втирал окружающим очередную теорию заговора недели всем, кто попадал в радиус его видимости, когда мы были младше. С годами его энтузиазм поутих, но я знал, что где-то в недрах его головы всё ещё бьёт фонтан новых идей, не утихая ни на секунду. На самом деле, я даже скучал по тому времени. Слушать его никогда не было скучно.       — Мне жаль, что я не могу рассказать больше, — Бебе снова посмотрела на меня этим странным взглядом.       — Ладно, — я пожал плечами.       — И извини, что болтала о тебе всякое. Я просто не догадывалась.       — Догадывалась о чём?       Бебе заговорщически улыбнулась, словно мы тут организовали какой-то тайный союз, а не занимались важным обсуждением сведений по делу о пропаже человека.       — Да ни о чём, — сказала она, весело усмехнувшись, но потом её улыбка померкла. — Ах, точно.       — Ладно, я пошёл, — сказал я до того, как она решит пойти на новый виток диалога ни о чём.       Но стоило мне начать спускаться по лестнице, Бебе снова меня окликнула:       — Эй, Крэйг!       — Что?       — Если тебе тоже нужно будет поговорить, то я к твоим услугам.       Я ничего не ответил ей и продолжил идти. Последнее, чего я хотел, так это чтобы она расценила наш разговор как ложный признак моей заинтересованности. Она мне не интересна и никогда не была, мне вообще не о чем было с ней говорить в любое другое время.       И Клайд бы сильно расстроился.       В столовой меня ждал новый сюрприз. Прямо за моим столом, в окружении моих друзей, сидел Толкин и непринуждённо разговаривал с Джимми. Клайд же уже успел заметить меня, и теперь его взгляд панически метался между ними и мной.       — А вот и Крэйг! — напряжённо воскликнул он, когда я подошёл ближе.       Толкин поднял на меня тяжёлый взгляд, я ответил ему тем же. Улыбка Джимми дрогнула, и над столом сгустилась напряжённая атмосфера.       — Здравствуй, Крэйг, — наконец сказал Толкин. Его лицо даже в какой-то момент попыталось выдавить вежливую улыбку.       — Где Кайл? — спросил я, садясь на своё место за столом, за которым не должно было быть никого лишнего.       — У него какие-то дела со Стэном, — Толкин небрежно пожал плечами. — Поэтому я подумал, что могу сегодня посидеть тут.       Джимми и Клайд неотрывно смотрели на меня, ожидая ответа.       — Ладно, — как можно равнодушнее ответил я, и все трое заметно расслабились.       — Так как у вас дела, ребята?       — Неплохо. Вчера Клайд показал нам ма-ма-мастер-класс по пикапу. Я б-был так впечатлён, что просто не успевал записывать.       — Это поэтому Бебе сегодня назвала его жалким неудачником?       — Меня?! — Клайд отчаянно завертел головой в поисках Бебе.       — Д-Да, Клайд, призови её к ответу прямо сейчас, посреди столовой. Моему каналу нужен новый контент.       — Не принимай близко к сердцу, — сказал Толкин, хлопая Клайда по плечу. — Она обычно быстро остывает. Что ты такого ей сказал?       Клайд снова удручённо сел, но в следующий момент его глаза замерцали.       — Точно! Прикинь, вчера мы…       — Играли в приставку, — закончил я, сердито прожигая Клайда взглядом.       — Ага, круто было, — тут же добавил Джимми, тоже осторожно поглядывая на Клайда.       Клайд удивленно посмотрел на меня, но быстро собрался и договорил:       — Да, вот. И я забыл о нашем свидании.       — Ты? Забыл? — спросил Толкин, подняв брови, и окинул нас подозрительным взглядом. — Охотно верю.       Клайд замялся. Я равнодушно продолжил есть. Конечно, он не поверил, но мне всё равно. Его не должно касаться, чем мы занимаемся. Вообще, его даже не должно быть за моим столом.       В образовавшейся тишине я осмотрел столовую. Бебе тоже успела вернуться и теперь сидела во главе своего стола, ярко улыбаясь остальным примкнувшим к ней девушкам. Запыхавшиеся Кайл и Стэн ещё только плюхнулись на свои места, пропустив добрую половину перемены. Марш, как обычно, выглядел так отсосно, что я подумывал закончить обед раньше.       — Так по-почему Кайл снова стал общаться со Стэном? — заинтересованно спросил Джимми, тоже обратив на них внимание.       — Да я и сам не знаю. Может, он боится, что со Стэном случится то же, что и с Кенни. Он вообще последнее время довольно подавленный.       — Д-думаешь, Стэн тоже может… того?       — Эм, — Толкин, судя по всему, подыскивал деликатный ответ. — У него ведь тоже не всё так гладко.       — На п-прошлой неделе я видел его выходящим из су-су-супермаркета с двумя связками пива. И он уже еле двигал ногами.       Я закатил глаза. Кому вообще не насрать на то, как убивает себя Стэн Марш? Кроме Кайла, как выяснилось.       — А слышал, что готы вообще ширяются прямо на заднем дворе школы, — вклинился Клайд. — И что ещё иногда к ним присоединялся Твик. Ну, знаешь…       — Тупые слухи, — ответил я.       — Эй, это ещё почему?       Клайд обиженно посмотрел на меня. Толкин тоже выглядел заинтересованно, как будто не знал ответа на этот вопрос. То есть серьёзно?       — Потому что Твик не стал бы употреблять наркотики, — ответил я, потому что это было очевидно.       — С чего ты взял? — не унимался Клайд.       Я раздражённо вздохнул. Ещё с утра я пытался избегать ненужных объяснений очевидных фактов с Бебе, но Клайд, кажется, действительно в чём-то ей подходит.       — Он написал десятистраничное эссе на тему вреда долбанной травки. Он зачитывал его пол-урока!       — Н-не припомню такого, — сказал Джимми.       — Я вообще стараюсь не вслушиваться в его эссе, — Клайд поёжился. — После одного из них я не мог уснуть целый месяц! А ещё мне постоянно хотелось перепроверить, запер ли папа все двери и окна в доме, потому что я боялся, что ночью через них могут залезть водяные из озера.       — Я тоже не помню, — сказал Толкин, продолжая подозрительно на меня щуриться, — Когда это было?       — Урок ОБЖ, седьмой класс.       — И как он аргументировал выбор темы?       — Никак. Но он постоянно делал паузы, чтобы посмотреть на Маккормика.       — И сколько таких пауз ты насчитал?       — Четырнадцать.       Брови Толкина резко поползли вверх, и над столом зависла странная тишина. Первым отмер и откашлялся Клайд:       — Ну, готы всё равно какие-то подозрительные.       И он был прав. Мне они вообще никогда не нравились, особенно в то время, когда Марш был одним из них. Но дело было не только в нём, скорее, меня передёргивало от их пустых глаз, в которых я видел лишь равнодушие ко всему, что их окружает. В среду, на выходе из тюрьмы, Пит был пойман журналистами и давал что-то вроде интервью, если это вообще можно было так назвать. Он отвечал односложно, не выдавая ни толики эмоций. И я понимаю, я и сам не являюсь открытой книгой, но один момент меня поразил.       Тогда журналистка спросила, считает ли он Твика уже погибшим — Пит ответил, что да. И что ему всё равно, потому что тот сам в этом виноват.       — Спасибо, что приютили, но мне уже пора, — сказал Толкин, поднимаясь. Он всё ещё смотрел на меня с каким-то подозрением.       — Пока, Толкин!       — П-пока.       Я молча проводил его взглядом. Кайл продолжал ковыряться в еде, сидя напротив Стэна.       — Так, какие у нас планы после школы? — спросил Клайд, когда мы тоже стали собираться.       — У м-меня встреча с ребятами из газеты, — ответил Джимми. — Следующий выпуск будет просто улётным, я га-гарантирую.       — Тогда мы пойдём без тебя.       — К-куда? — спросил Джимми, и Клайд тоже вопросительно посмотрел на меня.       — На задний двор. Поговорим с Питом.       — Так мы ещё не закончили с детективным агентством?       — Нет.       — А вообще хо-хорошая идея, — согласился со мной Джимми. — Он с-стопудово знает больше, чем все остальные.       Я кивнул.       — Идём после последнего урока.       — Хорошо, — с улыбкой ответил Клайд.       Он нашёл меня сразу после занятий, всё в таком же приподнятом настроении, словно ожидал, что разговор с готами — это какой-то забавный квест, а не что-то, что принесёт лишь головную боль и страдания. Сам я таких иллюзий не питал.       Готы рассиживали на своём бессменном месте, занимаясь лишь загрязнением атмосферы и активным приближением глобального изменения климата. Не помню, откуда я вообще взял эту мысль, но она показалась мне забавной, и я постарался сделать так, чтобы мой рот не дёргался в глупой усмешке. Стоило нам приблизиться, как все четверо повернулись в нашу сторону и синхронно закатили глаза.       — Что, опять? — спросила Генриетта и метнула в Пита тяжёлый взгляд.       Пит выглядел ещё менее довольным. Не то что бы он вообще хоть раз в своей жизни выглядел довольным хоть чем-то.       — Что вам надо? — спросил он.       — Поговорить.       — Ну уж нет, хватит.       Я скрипнул зубами. Насколько я помню, мы разговаривали впервые.       — Да брось, чувак, всего минуту! — проныл Клайд, пытаясь сделать что-то странное со своим лицом. Кажется, это должны были быть щенячьи глаза. Пит скривился.       — Нет.       — Я бы на твоём месте так не выёбывался, — сказал я. До этого момента я его просто недолюбливал, но сейчас он начинал меня знатно бесить.       — Пошли нахуй, вы меня уже задолбали.       И тут я понял две вещи. Во-первых, Пит за время отсутствия в школе потерял ту часть мозгов, которую смог сохранить до своего ареста, раз решил заговорить со мной именно так.       Во-вторых, за эту пару фраз я его уже возненавидел. За его надменность. За его тупую рожу в телеке, произносящую «мне всё равно». За то, что он вообще мозолил мне глаза своим существованием. Что бы там ни говорил Толкин, я могу быть достаточно терпеливым, когда это нужно. Но сейчас под моей кожей вскипела давно таившаяся злость. Она звенела в моих ушах, раздувала грудную клетку и перегонялась по венам с бешеной скоростью; и выход для неё был только один.       Я зарядил ударом прямо в накрашенный глаз, и это ощущение было сродни эйфории. Пит согнулся, схватился за него рукой, и из его рта вырвался какой-то сдавленный, задушенный писк, бальзамом впитавшийся в мои уши. Это было прекрасно.       Остальные трое поднялись со своих мест. Меня потряхивало от прилива адреналина, я наслаждался им с упоением, и серьёзный перевес меня никак не волновал. Следующим, к кому я повернулся, был долговязый чудила с кудрявыми волосами, имени которого я даже не помню. Клайд вполне смог бы разобраться с девчонкой и малолеткой, но даже если нет, я чувствовал себя так, словно смогу справиться со всеми ними и в одиночку. А потом этот малолетка достал из своего кармана нож, и ситуация стала принимать неожиданный оборот.       Лезвие ярко блеснуло на солнце, и мой энтузиазм и чувство непобедимости, распиравшее меня изнутри, начало сдуваться. Дыхание Клайда за спиной переросло в паническую гипервентиляцию. Пит выпрямился, злобно посмотрел на меня и что-то прорычал, но я не смог разобрать, что именно. Потому что голос Толкина был громче его.       — Вы что творите?       Мне казалось, на сегодня и навсегда я уже избавился от него. Но нет, теперь он стоял позади нас, тяжело дыша, и с тем же выражением смеси растерянности и негодования, что и у мамы, заставшей меня за курением в прошлом году.       Поэтому я ответил ему то же, что и ей.       — Ничего.       Краем глаза я заметил, что малолетка убрал нож обратно в карман, но я уверен, что заметить его успели все присутствующие. На будущее я запомнил этот момент. Готы действительно были отбитыми.       — Ты вовремя!       Клайд всё ещё рвано и неглубоко дышал, но но на его лицо уже возвращались прежние краски. Его голос звучал с облегчением, и в этот раз мне не в чем было его упрекнуть.       — Очередная драка на территории школы, Крэйг? — Толкин смотрел только на меня, словно это важнее, чем то, что какой-то псих таскает в школу оружие.       — Мы просто разговаривали.       Фингал, расцветающий под накрашенным глазом Пита, не делал ничего, чтобы меня поддержать. Взгляд Толкина метнулся мне за спину, где стояли кудрявый и малолетка, и снова устремился на меня.       — Пошли, мы идём к директору.       Впервые за долгое время я послушно пошёл за ним. Он молчал и даже не оглядывался на нас, хотя из-за шумного дыхания Клайда ему было и не нужно. Мы завернули за угол, но, дойдя до парковки, Толкин свернул на неё, прямо к своей машине. Стильная, вычищенная до блеска, синяя красотка. Просто мечта.       — Садитесь, пока я не передумал, — сказал Толкин, открывая водительскую дверь.       Я переглянулся с таким же опешившим Клайдом и сел на заднее сиденье. Дверца закрылась с тихим хлопком, плавная, словно проскользила по маслу. Клайд на секунду замялся, но решил сесть тоже сзади.       — А теперь выкладывайте, какого хрена вы там делали.       Я раздражённо уставился в окно, размышляя, что лучше — нож под рёбрами или допросы Толкина, от которых я успел отвыкнуть.       — Мы занимаемся расследованием, — ответил за меня Клайд.       Толкин завёл мотор — его рык эхом разнёсся по парковке — и начал выезжать со двора.       — Расследованием чего?       — Пропажи Твика.       Толкин кинул на нас скептический взгляд через зеркало заднего вида и сосредоточился на дороге.       — И драка с готами как-то помогает в этом?       — Мы планировали просто поговорить, — продолжил Клайд, пока я наблюдал за пролетающими мимо дорожными знаками.       — И чья это была идея?       — Моя, — наконец ответил я.       Толкин вздохнул и повернул к дому Клайда.       — Знаешь, — сказал он после паузы, — я, пожалуй, даже впечатлён. Что ты вообще решил чем-то заняться. Но твои методы…       Я сжал кулаки.       — Он сам нарвался.       — Ты просто не умеешь держать себя в руках.       — Чуваки, хватит уже! — заныл Клайд, и я снова отвернулся и уставился в окно.       Мы помолчали какое-то время. Клайд беспокойно ёрзал, Толкин напряжённо стучал пальцем по рулю.       — Та-ак, — протянул снова Толкин. — Есть какие-то успехи?       Я нахмурился и посмотрел на него через зеркало.       — Тебе-то что?       Толкин небрежно пожал плечами.       — Может, вам нужна помощь?       Я открыл рот, чтобы отказаться, но Клайд снова меня опередил.       — Ты серьёзно? Да, присоединяйся, будет круто!       Иногда я жалею о том моменте, когда решил поиграть с ним в мяч на детской площадке. И теперь это глупое детское решение преследует меня снова и снова, разрушая мою жизнь.       Но я не мог откатить время назад, поэтому просто наблюдал, как Толкин припарковался у дома Клайда и вышел из машины. Клайд вылетел вслед за ним, и мне тоже пришлось смириться с судьбой.       Нашей ссоры как будто никогда и не было.       Мы разместились в подвале, заняв свои прежние места, как и раньше. Толкин внимательно осмотрелся, словно обновляя в памяти обстановку, и спросил:       — Так каков дальнейший план?       Я пожал плечами.       — Я ещё не думал об этом.       — Вообще, — оживленно сказал Клайд, — я раньше играл в Ненси Дрю!       Я прикрыл глаза рукой, испытывая острое нежелание находиться здесь или где-то ещё в радиусе пяти километров. К сожалению, мой дом тоже находится в этой области, поэтому мне бы пришлось сбежать из города и обосноваться в Денвере.       — И какое это имеет отношение к делу? — я не видел выражения лица Толкина, но звучал он устало.       — Это же детектив! Нам просто нужно осмотреть место преступления и допросить подозреваемых, как делала и она, — ответил Клайд.       — Я смотрю, со вторым у вас как-то не вышло, — заметил Толкин.       — Какое ещё место преступления? — спросил я, убрав руку от лица.       — Ну, комнату Твика, например.       — Во-первых, мы не можем это сделать, так как у нас нет ордера на обыск, потому что мы не полицейские, — начал Толкин, загибая пальцы, — а во-вторых, её уже должны были досконально изучить. Вряд ли мы нашли бы что-то новое в любом случае. В-третьих, мы вообще-то расследуем исчезновение. Я бы не стал называть это преступлением.       Я заметил, как Толкин быстро бросил взгляд в мою сторону.       — Нам бы пришлось осмотреть все три комнаты, — добавил я, задумавшись.       — Да, и с остальными та же история.       Клайд расстроенно опустил плечи.       — И что тогда нам делать?       Толкин постучал пальцами по дивану.       — Нам нужны хоть какие-то предположения. И будем уже отталкиваться от них. Это обычная практика — сначала выдвигаем гипотезу. Потом проверяем её.       Клайд довольно кивнул.       — Я слышал, что, скорее всего, Твика убил Кенни, а потом повесился, не выдержав тяжести преступления.       — Это разумная догадка.       — Кто это вообще придумал? — спросил я у Клайда. Клайд пожал плечами.       — Я точно не знаю. Но вроде все так думают?       — Разве на Маккормике были какие-то следы борьбы?       — Насколько я знаю, нет, — ответил Толкин. — По крайней мере, так говорили в новостях.       — Но их и не должно быть, — сказал Клайд. — Типа… Твик же был, ну, ты знаешь, довольно хилый? Да и его легко запугать, не думаю, что он мог бы дать какой-то отпор Кенни.       Я тоже так когда-то думал. В третьем классе я смотрел на мелкого, трясущегося мальчика и не видел в нём соперника. На самом деле его и бить-то было жалко, казалось, что одного моего удара хватило бы на то, чтобы вырубить его. А потом он отправил меня в больницу.       На самом деле тогда, только выписавшись, я потратил смущающе много времени на анализ нашей драки и того, как я вообще мог проиграть. Я был объективно сильнее его, но он был яростнее и решительнее. Казалось, что на тот момент целью всей его жизни стало сделать из меня отбивную, и у него это получилось.       Второй моей ошибкой было то, что я считал его не только слабаком, но и трусом. Не то чтобы я был единственным. Но довольно быстро, наблюдая за ним, я убедился, что был не прав. Он вздрагивал от каждого звука, хватался за волосы при любом намёке на опасность, строил бесконечные теории заговора и расширял уже существующие. Он жил в мире, где на каждом шагу его может подстерегать неминуемая гибель, и продолжал в нём жить дальше. Ходил, как и все остальные, в школу, играл на площадке, даже начал встречаться с одним из ёбнутых на голову готов.       Он был кем угодно, но не трусом.       И если Кенни Маккормику пришло бы в голову напасть на него, полиции потребовался бы анализ ДНК, чтобы установить личность оставшейся от него груды мяса.       Но его труп целёхонький висел в петле, а это как минимум значит, что никакого спонтанного нападения на Твика быть не могло.       А вот готов целых четверо, и как минимум один из них любит хвататься за нож, а второй, судя по новостям, писать стихи с угрозами.       — А что с тем стихом Пита? — спросил я у Толкина.       Толкин потёр пальцами подбородок.       — На самом деле никто его не видел, кроме самих готов и полиции. Но у него есть алиби, его бы не отпустили просто так.       — А остальных не рассматривали?       — Ты думаешь, что кто-то из них убил Твика? — спросил Клайд, расширив глаза.       — На самом деле звучит немного правдоподобней, — заметил Толкин. — Твик, Кенни и Баттерс были почти неразлучны. Мне самому сложно представить, как кто-то из них мог бы хоть по какой-то причине напасть на другого. Но всё упирается в самоубийство Кенни. И из-за него такие слухи и ходят.       — А может, кроме самоубийства, больше ничего и не было? — предположил я.       — Что ты имеешь в виду?       — Кенни мог покончить с собой по любой причине. Никто не знает, что творилось у него в башке. А Твик, испугавшись, что на него могут повесить убийство, просто сбежал.       — А Баттерс, получается, не смог вынести того, что не смог помочь ему, — закончил Толкин.       — Но где Твику прятаться? — спросил Клайд.       Твику, у которого, скорее всего, есть целая папка с действиями на любой случай жизни — от эпидемии зомби до ядерного удара?       — Там, где его никто не сможет найти, — ответил я.       — Подсказки нам тоже искать негде, — сказал Толкин. — Даже не перепроверить, могли ли на теле Кенни быть следы борьбы.       Клайд тяжело вздохнул, и снова наступила тишина, прерываемая лишь стуком пальцев Толкина об диван.       — Давайте так: я предлагаю ещё немного подумать над вариантами, и завтра мы их обсудим.       — О, я посмотрю какой-нибудь детектив на Нетфликсе!       — Договорились, — ответил я.       Вечером, смотря канал новостей, где ни слова не сказали про Твика или даже Кенни, я размышлял, настолько ли у нас связаны руки, как нам сейчас кажется.       И пришёл к выводу, что нет.