Погоня за призраками

      Утром в комнате было невероятно холодно. Какого-то чёрта окно было открыто, так что первым делом я, закутанный в одеяло, пошлёпал к нему. Под ноги мне тут же попался валяющийся на полу карандаш, и на нём спросонья я чуть не поскользнулся. С горем пополам я добрался до окна и обнаружил на нижней раме следы грязи, словно на неё кто-то наступал. Да не было у меня привычки оставлять окно на ночь открытым.       Тщательный осмотр комнаты ничего не дал: всё лежало на своих местах, вплоть до ноутбука, спрятанной в ящике под старыми журналами заначки и пачки сигарет, которая валялась там же. А ещё пол тоже оказался грязным, хотя вчера после школы меня одолела необъяснимая идея спонтанной уборки.       И тут появилось оно: странное, напряжённое чувство, словно что-то не так. Я снова осмотрел комнату на предмет пропажи чего-то, что я мог сразу не заметить, но все мои вещи лежали на своих местах.       Я постарался расслабиться: я не был образцовым уборщиком и, скорее всего, просто пропустил и не подмёл у окна. Рама могла быть грязной уже долгое время, в конце концов, я сам иногда лазал через него, когда задерживался у Клайда. Окно могла открыть мама, пока я спал. Всё было в порядке.       Но это чувство не покидало меня всё утро, хотя дальше дела шли своим чередом. Толкин заехал за мной на машине, как он и делал это с тех пор, как мы помирились, Клайд, как обычно ныл о Бебе и его невразумительных потугах наладить с ней отношения, Джимми шутил с попеременной успешностью, а Южный Парк ни капли не изменился за прошлую ночь. Так что я просто решил игнорировать это странное тягучее чувство, вяло шевелящееся в моём разуме.       По дороге на первый урок, стоило мне только завернуть за угол, на меня налетел Стэн Марш. Улыбка быстро померкла на его лице, но он не шарахнулся в сторону, как обычно, а только чуть отступил.       — Извини, — буркнул он, отведя взгляд, и пошёл дальше, продолжая болтать с Кайлом, словно ничего не случилось.       Когда-то бы я не стерпел такого отношения от него, но сейчас я просто проигнорировал его и пошёл дальше. Может быть, это как раз то, что Толкин назвал бы взрослением. Я занял своё привычное место, и остаток перемены просто следил за общим чатом, где Клайд продолжал расписывать свою историю.       Прозвенел звонок, и мистер Эванс объявил, что сегодня мы должны начать новую тему. Я вроде как вчера пытался прочесть о ней в учебнике, но она оказалась слишком скучной для моего уставшего разума. Но стоило ему только написать название на доске, как дверь кабинета снова распахнулась.       — Извините за опоздание! — запыхаясь, прощебетал Баттерс, сразу удостоившись сурового взгляда учителя.       — Ваш первый урок в этом году, и уже опаздываете? — хмуро отчитал его мистер Эванс. — Думаю, директору будет интересно узнать, по какой причине.       — Извините, — повторил Баттерс.       — Извините, — раздался голос из-за его спины, и по какой-то причине меня словно прошибло током.       — Ладно, проходите скорее.       Я наблюдал, словно в замедленной съемке, как Баттерс заходит в кабинет и вслед за ним появляется Твик.       Не то что бы я каждый раз так реагировал на его появление в начале года, это глупо. Но сейчас я поймал себя на том, что просто не могу оторвать от него взгляда, пока он устраивался на своём обычном месте. Твик не делал ничего примечательного: он всё также рассортировал учебные принадлежности на углу стола, несколько раз поднял упавшую ручку, так же нервно оглядывался по сторонам и цеплялся за волосы. А потом он обернулся и посмотрел на меня, и чувство, преследовавшее меня с самого утра, намертво скрутило мой живот.       Заметив, что я тоже смотрю на него, он вздрогнул и тут же отвернулся. Но на протяжении всего урока я замечал, как он снова и снова пытался незаметно бросить взгляд в мою сторону. Сам же я словно застыл в одной позе на 45 минут, не в силах пошевелиться или понять, что со мной происходит.       Понятия не имею, что за новую тему мы должны были сегодня начать.       Стоило только уроку закончиться, а мне открыть рот с неясными намерениями, как Твик вскочил со своего места, наспех побросав все свои принадлежности в рюкзак, схватил зевающего Баттерса и вытянул его силой из кабинета в считанные секунды. Какие-то мгновения я смотрел на выход, а потом, наконец, отмер и стал собираться сам.       Уже сидя на втором уроке, английском, я посвятил себя поиску причины своего состояния, но в голову ничего не шло. На телефоне продолжали появляться новые уведомления, так что я решил немного отвлечься на болтовню в чате.       Клайд: «кстати вчера видимо кенни и его компания вернулись в город»       Клайд: «сейчас сидит со мной в кабинете и хвастется как круто они провели время»       Клайд: «стопудово врёт с три короба он бы просто не успел за месяц перетрахать 20 девушек что за абсурд»       Джимми: «Ты просто завидуешь»       Джимми: «Я бы смог»       Толкин: «Хватит спамить на уроке, на меня миссис Уорен уже пялится»       Джимми: «Бьюсь об заклад, на телефонах богатых мальчиков существует беззвучный режим. Тебе стоит проверить»       Толкин: «Да пошёл ты»       Крэйг: «А куда они ездили?»       Клайд: «вроде в филадельфию»       Джимми: «Флорида?»       Толкин: «Разве не Гавайи? У Баттерса какие-то родственники там живут»       Клайд: «да, кенни только что сказал что гавайи, точно»       Толкин: «Как им вообще разрешили уезжать на целый месяц в начале учебного года?»       Джимми: «Надо просто уметь хорошо работать ртом»       Клайд: «пхахахаахах»       Толкин: «Я передумал, удалите меня из этого чата немедленно»       Я решил выключить уведомления до конца урока, но моё внимание привлекли открытые в панели задач заметки.       «Тот, без которого мир недвижим, всё ещё здесь. Продолжай искать его.»       Я нахмурился. Подобную глупость мог написать только Клайд, он как раз что-то подобное уже делал недавно. Оставил у меня в заметках список покупок из десяти пунктов, на каждом чётном пункте значились презервативы. Но в мозгу что-то настойчиво свербело. Весь день казался мне каким-то странным, даже эфемерным. Как будто снился мне. Я словно не до конца верил в происходящее.       На обеде, вполуха слушая болтовню ребят, я то и дело непроизвольно поворачивал голову в сторону стола Твика. Он беспокойно ёрзал на стуле, не сводя взгляда с о чём-то вещающего Кенни, Баттерс так же слушал его, слегка приоткрыв рот. А потом Твик осторожно повернул голову в мою сторону. На самом деле не только он — Кенни и Баттерс тоже посмотрели на меня. Я не успел отвести глаза, так что, заметив, как я продолжаю пялиться на них, Кенни приветливо помахал мне рукой, а остальные двое отвернулись. Я показал Кенни средний палец, он усмехнулся и отвернулся, продолжая тараторить что-то Твику. Уши Твика стремительно краснели, и Маккормик вдруг снова стал меня бесить.       Я снова обратил внимание на друзей. Толкин уже смотрел на меня, высоко подняв брови. Я показал средний палец и ему.       По дороге на следующее занятие я смотрел, как их компания расходится в разные стороны. На какое-то мгновение я снова поймал взгляд Твика, и какое-то невидимое чудовище схватило уголки моих губ и заставило меня улыбнуться. На лице Твика отобразился ужас, и он спешно удалился, оставив меня наедине с неведомым врагом, выставляющим меня перед ним идиотом.       К концу учебного дня я понял, что разучился сосредотачиваться хоть на чём-то более нескольких секунд. Особенно эту внезапную дисфункцию усугублял тот факт, что Твик присутствовал ещё на двух моих сегодняшних уроках, так что их я провёл в роли энтомолога, наблюдающего за новым ранее неизученным видом жука. Вообще, я уже привык этим заниматься, это не что-то новое в моей жизни, но теперь в его повседневных действиях я пытался найти ответ на вопрос, которого сам даже не знал.       Как будто Твик был ключом к моему странному самоощущению и скрывал какую-то тайну, и когда-то я тоже знал о ней, но сейчас забыл. Глупое занятие, но увлекательное.       Твик же, наоборот, перестал даже поворачиваться с мою сторону. Возможно, он не замечал моего пристального взгляда, как обычно, а сегодняшние наши пересечения посчитал совпадением. Возможно, специально их проигнорировал, и от этой мысли мне стало необъяснимо тоскливо.       Я отказался от традиционного приглашения Клайда провести время у него дома. Хотелось побыть одному, проветрить голову. Может, немного разобраться в себе. Толкин одарил меня подозрительным взглядом, но комментировать мой отказ не стал. Он повёл расстроенного Клайда к своей машине, за ними ковылял и Джимми, говоря что-то о навёрстывании упущенного без пресных рож на прицепе. Это я ему ещё припомню.       Оказалось, что в Южном Парке не так много места для пеших прогулок: я мог обойти его пешком от одного края до другого максимум за час, повстречав при этом половину всего населения. Я дошел до пруда Старка и какое-то время сидел на полусгнившей лавочке, наблюдая за ленивым покачиванием травы над гладкой поверхностью воды. Пруд тоже показался мне каким-то маленьким. Я словно вырос из собственного города.       Ещё мне казалось, что я срочно должен что-то сделать. В моих ногах было столько энергии, сколько я чувствовал за всю свою жизнь, и она определённо должна была быть направлена на какое-то дело, но, сколько бы я ни ломал голову, я не мог понять, на какое. Каждый раз на ум приходил Твик, но, если раньше мне удавалось легко изгнать его из головы, сегодня он поселился в моих мыслях окончательно.       Я встал, потянулся и поплёлся обратно в город. Сухие листья хрустели у меня под ногами, было в звуке их ломающихся тел что-то медитативное. Проходя мимо церкви, я задержался, но захватила моё внимание не она, а городское кладбище, раскинувшееся за редким забором. Вид выстроенных в стройные ряды могил бросил меня в холод, и я поёжился. Я скользил глазами по надгробиям, задерживая взгляд на безымянных плитах. О них по школе ходили разнообразные городские легенды. Я никогда в них не верил, но сейчас они показались мне особенно жуткими. Это был ранее неведомый мне страх, и боялся в этот раз я не за себя, мне страшно было узнать, кто именно мог находиться в тех могилах.       Мне вдруг очень захотелось снова увидеть Твика. Что-то неладное творилось со мной сегодня, но я послушно продолжил идти, пока не оказался на пороге Твик Брос.       Твика я заметил ещё с улицы, он рьяно тёр тряпкой стол, явно пытаясь стереть лак с его поверхности. Я открыл дверь, и надо мной зазвенел колокольчик. Твик тут же дёрнулся и повернулся на звук с нервным выражением лица, но, увидев меня, только нахмурился.       — Добро пожаловать в кофейню Твик Брос, чего желаете? — угрюмо выдал он заученный текст.       — Эм, привет, — я прочистил горло под его тяжёлым взглядом. — Кофе?       Твик тяжело вздохнул, его руки, державшие тряпку, сжались в кулаки. Он не сдвинулся с места, продолжая смотреть на меня. Становилось неуютно.       — Ты никогда раньше не приходил сюда.       Вежливый, как и всегда. Я постарался придать позе непринуждённый вид, но из-за того, что раньше я никогда не испытывал такой потребности, получилось у меня не очень. Твик продолжал сверлить меня глазами, мои ладони стремительно потели, в помещении становилось жарко.       — Ага.       Твик протяжно и шумно выдохнул через нос. Возможно, ответ показался ему неудачным и недостаточно информативным. Поэтому я попытался ещё раз:       — Всё бывает впервые.       Эту фразу я услышал от Клайда, когда тот решил на одном из обедов посидеть в компании девочек. Сейчас я начинаю припоминать, что ничем хорошим это для него не закончилось, и вообще он на самом деле не лучший пример для подражания.       — Что ты помнишь? — спросил Твик, и костяшки на его кулаках побелели от силы, с которой он комкал несчастную тряпку.       Вопрос показался мне странным и неопределённым. Память у меня хорошая, и пусть раньше между нами было не так уж много взаимодействий, но я точно могу назвать их все. Например, как мы подрались в третьем классе. Или как играли в супергероев в четвёртом. Или как он разбил все мои крайне логичные и обоснованные аргументы о том, что пришельцев не существует, потоком крайне сомнительных показаний очевидцев, связав их ещё и в совершенно абсурдную, но прекрасную по своей структуре теорию. Я нихрена не понял, но был очень впечатлён. Или все его выступления на разных школьных мероприятиях, даже каждую тему его странных песен. Или как он один раз кинул в меня ластик, который упал с моего стола на уроке. Или как он целый год по какой-то причине проходил в одной и той же футболке, хотя после определённого времени наблюдений я заключил, что это просто несколько одинаковых футболок.       Я мог написать научную работу о Твике, но упоминать это было бы жутко и неудобно, так что я решил уточнить:       — А что я должен помнить?       Глаз Твика слегка дёрнулся. Я почему-то неуместно подумал о позднем рассвете.       — Где я был весь прошлый месяц?       — На Гавайях.       Это был простой вопрос — слава Клайду, который уточнил эту информацию. Ещё я был немного заинтригован, с чего вдруг Твик решил провести этот допрос, но мы ведь впервые с ним разговаривали так долго. Возможно, это и есть его манера общения. Вообще, я не против, я знаю много совершенно бесполезных фактов из разных сфер, так что почему бы и нет.       Твик внимательно всматривался в моё лицо, словно ища в нём что-то. Клайд всегда жаловался на то, насколько оно неподвижно, что, конечно, неправда, но, кажется, Твик тоже не смог найти в нём то, что искал.       — Хорошо, — сказал он, откладывая тряпку. — Тогда зачем ты пришёл?       — Кофе? — снова предположил я.       Судя по тому, как Твик сжал губы, а его брови нахмурились больше, чем я предполагал возможным, ответ снова был неверным.       — Тебе что-то нужно? — с нажимом спросил он.       Если бы на его месте был кто-то другой, я бы в третий раз ответил: «Кофе», просто чтобы увидеть реакцию. Но мой мозг гудел во внезапном нежелании выводить Твика из себя, так что я попытался ответить как-то иначе.       — Просто решил зайти.       Твик всё ещё смотрел на меня подозрительно, но его первоначальное напряжение прошло.       — И зачем?       Не кофе.       — Как тебе Гавайи?       Твик снова долго смотрел на моё лицо, и я мужественно держался под его сканирующим взглядом. Снова не найдя в нём ничего, кроме моего обычного выражения, он дёрнулся и раздражённо ответил:       — Агх! Мне некогда болтать, я работаю!       Я понимающе кивнул, но уходить мне всё равно не хотелось. И мне действительно стало интересно, что происходит на Гавайях, ведь раньше я никогда ими не интересовался, так что логично, что я ничего не знаю об их обычаях. А Твик, как удобно, только что оттуда вернулся, так что, наверно, мог рассказать много чудных историй.       — Понял. Я могу зайти, когда ты закончишь.       — Зачем?       Я пожал плечами.       — Просто. Расскажешь о Гавайях. Я могу купить нам что-то поесть, если ты будешь голоден. Потусуемся.       Сначала Твик хмуро смотрел на меня, как на придурка, и я именно так и начал себя ощущать. Потом его щеки вдруг налились красным, он опять дёрнулся и отвёл взгляд. Я продолжал стоять в ожидании ответа, и после того, как Твик несколько раз одёрнул фартук, он спросил:       — Ты что, действительно решился пригласить меня на свидание?       Это, конечно, было не так. Я должен был немедленно провести черту и озвучить, что у меня никогда не было таких намерений. Никогда.       Далёкий, давно дремлющий в моём сознании страх поднял голову и теперь возвышался надо мной, словно я снова стал одиннадцатилетним мальчишкой. У него был голос моего отца, сидящего перед телевизором. Он тыкал пальцем в экран и громко кричал, что детей просто надо нормально воспитывать и тогда не будет в мире никакой педерастии. Его злость ядом прожигала дыры в моём сердце, и я молчал. Слушал.       Мне немедленно нужно было возразить, чтобы он, наконец, заткнулся. Но мой рот решил не открываться, так что я просто смотрел на красного Твика, теребящего манжету своей рубашки. Действие, которое меня крайне раздражало, когда я замечал его у своих бывших девушек, показалось мне невероятно волнующим.       Телевизор в комнате с моим отцом пошёл рябью и переключился на новости. Я чувствовал, что тону в киселе, а там, на его дне, только скорбь и глубокая тоска. Мне показалось, что если я сейчас сделаю шаг назад, то всё испорчу. Я смотрел на Твика и боялся, что, если отведу взгляд, он растворится в воздухе, словно мираж. Он стоял за прилавком на расстоянии вытянутой руки, его светлые ресницы отбрасывали тени на розовую дымку его щек, и это зрелище показалось мне самым красивым, что я видел в своей жизни.       Так что я нашёл единственно правильный ответ:       — Ну да.       Твик нервно кивнул и, закусив губу, продолжил остервенело натирать прилавок.       — Я заканчиваю в шесть.       — Хорошо, я зайду за тобой.       Твик снова кивнул, не поднимая на меня взгляда. Мои губы расплылись в глупой улыбке. Всё, что терзало меня в последнее время, растворилось в опьяняющей эйфории, и лёгким шагом я направился к выходу. Мне нужно было как можно скорее добраться до дома и найти самую приличную чистую одежду. Хорошо, что вчера я перебрал шкаф и удостоверился в её чистоте.       На самом выходе Твик меня окликнул:       — Я, кстати, ненавижу «Привидение»!       Я с удивлением обернулся, но Твик снова уткнулся взглядом в терзаемую им столешницу.       Он был странным парнем. И это мне в нём, наверно, всегда нравилось.