***
— Уйди с дороги и не мешай профессионалам, — рыкнул Тацуя. — Сам уходи, придурок, — не менее «дружелюбно» ответил Хаку, доставая сенбоны. Они стояли спина к спине и смотрели на окруживших их противников: под тридцать Зецу и где-то пять воскрешённых мертвецов. Правда, последние явно были какими-то слабаками, которые умерли когда-то давно из-за собственной глупости. Ни Юки, ни Узумаки не были довольны тем, что им придётся сражаться вместе. Скорее, они были больше раздражены, потому что до жути недолюбливали друг друга с самой первой встречи. Сейчас мало что изменилось, разве что количество нецензурных выражений увеличилось в два раза. Их стили боя были совершенно разными: Хаку сражался с помощью льда и сенбонов, предпочитая замораживать врагов до смерти или же протыкать их шеи острейшим оружием, тем временем как Тацуя предпочитал либо ставить барьеры, которые высасывали всю кровь до последней капли, либо вспарывать противником животы, при этом пуляя мощными огненными техниками. — Эй, Та-чан, — Хаку, зная насколько парень ненавидит это сокращение его имени, специально использовал только его. — Если тебя победит кто-то из этих слабаков, — он кивнул на Зецу, которые начали приближаться, — то я в тебе сильно разочаруюсь. И расскажу всё Азуми-сан. Узумаки замер. Для него не было большего стыда, чем если бы великая и благородная предводительница клана Узумаки узнала о его провале. Он боялся пасть в её глазах, боялся, что она будет смотреть на него с жалостью и пониманием. — Засунь свои слова в одно место, — прошипел Тацуя. — Я не проиграю таким молокососам. Хаку ухмыльнулся: он нашёл верную точку для давления. Юки сложил печать концентрации одной рукой, и из земли появились ледяные иглы, которые мгновенно проткнули нескольких врагов. Шиноби из Кири было не очень просто применять ледяные техники в лесу, где было относительно тепло. Чакры тратилось больше и, следовательно, парень не мог продержаться так долго, как хотелось бы. А потому он старался расходовать чакру разумно и постепенно. А вот Тацуя такой проблемой не страдал: он легко расправлялся с врагами, тратя столько чакры, сколько надо. И даже больше — даром, что принадлежал к клану Узумаки. А у тех внутренней энергии хоть отбавляй! Да и восстанавливалась она быстро. В этом плане Юки даже немного завидовал Та-чану, но говорить в слух об этом, конечно же, не собирался, а то ещё этот привередливый союзник нос задерёт! А парню этого не нужно было. Юки запрыгнул на плечи к одному воскрешённому и воткнул сенбон ему прямо в макушку, после чего спрыгнул и сложил печать концентрации. Противника тут же сковал прочный лёд, на который Тацуя по ходу дела быстро прилепил печать и вернулся к своему врагу: Зецу откуда-то достал меч и сейчас активно размахивал им. Узумаки уклонился сначала вправо, потом влево, подставил Белому Зецу подножку и, когда тот начал падать, перехватил его руку с оружием и воткнул его приближающемуся сзади очередному клону, распоров ему живот. А после, выдернув оружие из руки, Тацуя ловким движением перевернул его и проткнул первого Зецу. Тот что-то прохрипел и замер. Умер. Узумаки отскочил чуть в сторону и достал из нагрудного кармана маленький свиток. Распечатав его отточенным до рефлексов движением, бросил на землю так, чтобы он раскрылся. А потом, схватив Хаку за шкирку, за что получил кучу возмущений, сложил печать. — Купол молний, — произнёс он. Полупрозрачный барьер с желтоватым оттенком куполом окружил противников со всех сторон. Узумаки сложил вторую печать, и всех их пробило током. Зецу тут же попадали на землю, а вот воскрешённые остались на местах. — Вечно ты не можешь сделать всё как надо, — проворчал Хаку, складывая печати одной рукой. — Хьётон: метель ласточек! Хьётон: ледяная тюрьма! Сотня ласточек залетела в барьер, царапая воскрешённых своими острыми крыльями и закрывая обзор. Сразу же после этого из земли появились ледяные глыбы, которые заковали в себя мертвецов. Тацуя спрыгнул на землю и налепил запечатывающую печать на лёд. — А он не растает? — с сомнением спросил он. — А то я не очень верю в твои силы. — Нет. Это мой лёд, теперь он не растает даже если я отменю технику. Скорее это ты сдохнешь от инфаркта, нежели с ним что-то случится. — У меня никогда не будет инфаркта, — Узумаки ухмыльнулся. — У меня, чтобы ты знал, просто офигенное сердце. — Ага. Всё чёрствое и прогнившее, — Юки обернулся к нему спиной и зашагал перёд. — Хотя ты прав: диабет убьёт тебя быстрее, нежели какой-то инфаркт. — Чё сказал? — раздался в ответ возмущенный крик Та-чана. Хаку улыбнулся. Ну что может быть прекраснее?***
Рико подумала, что война — это не так весело, как ей казалось поначалу. Все были слишком серьёзно настроены, хотя Узумаки не могла их в этом обвинять: уже много людей погибло и пополнить тот длиннющий список своим именем не очень-то и хотелось. Перед ней стоял совсем непонятный враг. Он был воскрешён, однако совершенно апатичен и безразличен ко всему. Рико ещё раз оглядела его с ног до головы и подумала, что это, вероятно, один из бывших подчинённых Орочимару. Может, при жизни он и был красив, но девушке отчаянно не нравились чёрные белки глаз и красная подводка вокруг них. Наверное, это были его клановые особенности, как и две алых точки на лбу, но шиноби этого не оценила. Пожалуй, ещё одной примечательной чертой внешности противника были его белоснежные волосы. — Как тебя зовут? — спросила Узумаки, спрыгивая с ветки дерева. — Меня, вот, Рико Узумаки. — Кимимаро Кагуя, — тихо ответил парень. — Правда? Тогда ты будешь Кими-чан! Здорово я придумала, не так ли? — девушка похлопала в ладоши, мысленно хваля себя за изобретательность. — Отвратительно, — враг отвёл взгляд сторону. — Меня воскресил Кабуто, я должен с тобой драться. Учти, поддаваться не буду. — А мне и не надо! Но безмятежная улыбка Рико была стёрта молниеносным выпадом противника, который атаковал её… собственной костью. Узумаки уставилась на неё, как на что-то необычное, а потом, издав глубокомысленное «о», сделала пару шагов назад. С таким противником лучше не шутить. Аловолосая сложила печать «Обезьяны» и выплюнула несколько каменных пуль, которые в полёте увеличились в три раза. Однако Кимимаро увернулся от них, своим самодельным оружием откидывая в сторону ещё парочку. — Дотон: оползень! Блок земли, на котором стояла Рико, выдвинулся вверх, тем временем как в радиусе ста метров вокруг представителя клана Кагуя начался мощнейший сход земляной массы, который погребал под собой деревья, траву, кустарники и выползших из ниоткуда клонов Зецу. Кимимаро попробовал было увернуться, однако не успел: волна накрыла его с головой. Рико была хорошим сенсором, а потому прекрасно чувствовала, что противник ещё жив и пытается выползти наружу. Девушка использовала технику замены и оказалась на ветке дерева, активно размышляя, что же ей делать дальше. Узумаки создала четырёх грязевых клонов и разослала их в разные стороны, а сама приготовилась атаковать Кимимаро, который выбрался наружу и с безразличием взглянул на неё. — Проклятая печать: активация! По телу парня прошлись странные красные линии, которые после превратились в сплошной чёрный узор. Девушка замерла, понимая, что это может оказаться какая-нибудь техника, увеличивающая силы противника. Так и оказалось. Выходец из клана Кагуя поднял вверх правую руку, и девушка увидела, как что-то белое и странное летит в неё. Она едва успела увернуться в последний момент: атака попала в ногу и теперь было больно даже стоять. Закусив губу, Рико перенесла центр тяжести на другую ногу. Теперь ей не удастся ловко и быстро уворачиваться от атак. — Дотон: грязевая река! — Земля под ногами Кимимаро превратилась в грязь и смыла его на несколько метров. — Дотон: каменные пики! — появившиеся из земли острия проткнули Кагую насквозь. Однако парень на это никак не отреагировал, лишь вытянул руку с торчащей костью и ей перерубил громадный кол. Рана на животе начала восстанавливаться. Рико запаниковала, однако мгновенно успокоилась: её козырь в рукаве почти готов. — Дотон: грязевые споры! — Мощная волна грязи смыла Кимимаро, и тот ударился спиной о дерево. — Всё, что ты умеешь — это отодвигать противника в сторону? — поинтересовался он. — Как бы не так! Девушка создала оружие из камня, как вдруг два огромных сверла столкнулись в том месте, где сидел Кагуя. Парень защитился своими рёбрами и оттолкнул ими же новоприбывших в сторону Узумаки. Девушка с удивлением узнала паренька из Конохи — Кибу Инудзуку и его верного пса Акамару. Послышался писк насекомых, и Узумаки подняла голову: это оказался Шино из клана Абураме. Аловолосая улыбнулась. Теперь-то они точно победят! Однако Кимимаро оказался в разы сильнее, нежели она себе представляла. Он активировал вторую стадию проклятой печати и теперь был в десять раз быстрее. Он поцарапал Инудзуку своими костями и достал собственный позвоночник, что выглядело весьма… отвратительно. Его он использовал, как Рико — своё копьё. Они встретились в кендзюцу, однако девушка проигрывала, потому что не могла нормально опереться на обе ноги. Благо, Акамару её подстраховал, а Киба вновь напал. Тем временем Шино изучал противника и использовал насекомых-паразитов, которые незаметно вползали в тело Кимимаро, разрушая его изнутри. Часть из них умерла из-за ядовитости проклятой печати, но часть — выжила. И именно эта вторая часть разрушала кости шиноби, которые восстанавливались без особых помех. — А теперь уйдите отсюда! — крикнула Рико, понимая, что клоны покончили со своей работой. Киба и Акамару послушались её, прыгая к Абураме на ветку. Четыре длиннющих каменных стены образовались вокруг Узумаки и её противника. Оттуда полил яркий свет, раздались вскрики. Инудзука нетерпении переминался с ноги на ногу. Внезапно стены разрушились, создавая облако пыли. А когда оно осело, шиноби увидели, что Кимимаро окутывает какой-то странный свет. Внезапно черты лица Кагуи стали меняться на более женственные, и вскоре перед ними валялся труп какой-то шиноби из Облака. Видимо, она была сосудом для Кимимаро. Акамару спрыгнул на землю и завыл. Киба и Шино подскочили ко псу и замерли. Из груди Рико торчала длиннющая кость, а сама девушка была мертва.***
Итачи находился под прямым командованием Какаши Хатаке и старательно исполнял все его приказы. В том числе, уничтожал Зецу и воскрешённых. Парню выпало сражаться в первый день с Фугуки Суиказаном — высоким рыжеволосым Мечником Тумана. Вместе с Итачи сражался Момочи Забуза, который в своё время был подопечным Фугуки. Вообще, Учихе понравилось драться месте с Момочи: в нём чувствовался дух наставника, бойца и друга. Правда, был в нём один недостаток: акульи зубы, которыми он в критической ситуации мог кому-нибудь что-нибудь отгрызть. Вместе они составили хорошую команду, и Какаши решил до конца войны продержать их вместе, а потом как захотят. Главным для него было получить хороший результат сейчас, о будущем он не задумывался. Забуза рубил клонов Белого Зецу направо и налево, и вскоре земля под ним была усеяна белыми телами. Итачи же прикрывал мечника сзади, хотя это ему не очень-то и требовалось. Поэтому, пока клоны гибли под лезвием Обезглавлевателя, воскрешённые отправлялись в иллюзии и запечатывались. Конечно, были и те, кто успевал выбраться из придуманного Учихой мира. Таких обычно с особой кровожадностью резал на куски Мечник Тумана. — В следующий раз не пропускай, — обычно говорил он. Итачи кивал, мол, постараюсь не подвести. Идеальное взаимопонимание.***
Так получилось, что большинство Учих были в одной, Второй дивизии с кланом Хьюга. И не то, чтобы Саске нравилось это, но он предпочитал сражаться в одиночку, а не с шиноби, у которых во время активации бьякугана зрачки становились чуть ли не одного цвета с белком. — Не ной, а сражайся против воскрешённых, — возмутилась Менма, создавая расенган и атакуя им ближайшего Зецу. — Я не ныл, — спокойно ответил Учиха, сверкнув своими алыми глазами с тремя томоэ. — Ага, как же, — девушка фыркнула и отскочила в сторону. Стихия ветра делала её очень лёгкой и манёвренной, позволяла проводить быстрые атаки и молниеносные выпады. Своим кунаем она уже убила несколько десятков Белых Зецу и не собиралась останавливаться. Врагов было много, даже очень. В первый день их Вторая Дивизия удачно расправилась со своей группой противников, а на следующий направилась на помощь Первой, у которой воскресили Золотого и Серебряного Братьев, учителя команды Ино-Шика-Чо и пятьдесят других не столь примечательных шиноби. Намикадзе, стоило ей только прийти. Бросилась на помощь Даруи, Самуи и Ацуи — шиноби из деревни Облака. Менма никогда не боялась схваток с сильными врагами, потому что вполне заслуженно носила прозвище гения. У неё был острый ум, хорошая смекалка и отличная физическая сила с неплохим набором техник. Казалось бы, сражайся сколько влезет! Однако, стоило только девушке схлестнуться с противниками, как вдруг она почувствовала ту же ауру, которая шла все эти годы от Наруто и от их отца: ауру Девятихвостого Лиса. Менму бросило в лёгкую дрожь, и лишь прикрывший Саске не позволил ей здесь и сейчас умереть, спасая из-под атаки. — Очнись, — приказал он. — Ты на поле боя, нет времени прохлаждаться. Намикадзе моргнула и словно очухалась. Схватившись за голову, она сделала пару шагов назад, а потом твёрдо посмотрела в шаринган Учихи. — Ты прав, Саске. Надо сражаться. Она создала гигантский расенган, которым атаковала братьев, но те увернулись и приземлились на водную гладь, которая сильно колыхалась из-за мощной техники. Таким образом, противники не были устойчивы на все сто процентов, а потому можно было сбить их с ног! Менма всегда выкладывалась на все сто двадцать процентов. Особенно когда сражалась с сильными противниками, а потому никогда не недооценивала их. Гинкаку и Кинкаку оказались действительно такими сильными, как и говорил Даруи. Даже запечатать их было довольно-таки непростой задачей! — У меня есть план, — произнесла Менма. — Отвлеките их. Идея Намикадзе была проста: забрать у противника Красную Тыкву — особый сосуд, который может запечатать всё что угодно, и сделать так, чтобы братья попались в ловушку. Но на словах это звучало проще, нежели на деле. Саске достал фамильный меч, который достался ему от брата, а брату — от отца и так далее по семейному древу клана Учиха. Пожалуй, этот меч был ненамного моложе Меча Семи Звёзд. Вот только особенность вражеского оружия состояла в том, что его было лучше не касаться вообще. Ибо Верёвка вытягивала душу из тела, Меч их разделял, Тыква запечатывала её, Горшок засасывал тело, а Веер давал контроль над всеми Пятью Стихиями. В общем, хуже врагов и не придумаешь, учитывая то, что в их распоряжении была и чакра Девятихвостого. Даруи оказался смекалистым, а потому быстро распределил союзников по врагам так, чтобы случае чего сторона альянса понесла меньшие потери. Менма уже терялась из-за вечно сменяющейся картинки на поле боя, однако свою цель знала хорошо: Красная Тыква. Когда Саске атаковал Гинкаку, тот защитился Мечом Семи Звёзд и попал в иллюзию шарингана, упуская тот момент, когда Намикадзе выхватила второй артефакт и раскрыла его. И пусть пользоваться им она не умела, но природное чутьё Узумаки подсказывало ей, что делать. В итоге Гинкаку оказался в Красной Тыкве, а его меч достался Учихе. Девушка даже подумала, что это было просто, пока не перевела взгляд на Кинкаку. Разозлённый тем, то его брата-близнеца запечатали так просто, он разбушевался и вокруг него возник покров Хвостатого с шестью хвостами. Менма тут же оказалась откинута в сторону вместе с остальными, а Ацуи оказался обвит Верёвкой ясности и запечатан в Янтарный Горшок очищения. Девушка ругнулась, заметив, как вздрогнули кумовцы. Однако времени на сожаления не было. Перекинув Учихе Тыкву и выдернув из его рук Меч, она попросила подсобить ей огоньком, после чего напала на второго брата-близнеца. Намикадзе было вовсе не страшно, потому то от этого шиноби веяло такой же теплотой, как и от Наруто с Минато. Подумать только: всю жизнь она прожила с Девятихвостым под носом, однако ничего не заподозрила. Вообще, девушке всегда было интересно, почему отец с матерью так обращаются с Наруто. Однажды вечером она увидела, как Кушина, сидя на кухне, плакала и просила покончить со всем этим, а Минато грустно на неё смотрел. — Пока мы можем управлять собой, у меня есть план, — произнёс тогда Намикадзе-старший. — Нам придётся отпустить Наруто, но так ему самому будет лучше. Девочка тогда не поняла, о чём говорили родители, однако через месяц Наруто пропал. Шиноби, брошенные на поиски, не могли найти его. И Намикадзе уже тогда осознавала, что это из-за её отца: Четвёртый что-то провернул и её брат зажил лучшей жизнью. Менма тряхнула головой и отпрыгнула в сторону, складывая печати. — Футон: великий ураган! — Она подула на ладонь, на которой тут же образовался маленький и безобидный смерч. Эту технику девушка придумывала сама на протяжении двух месяцев и отточила её до такой степени, что могла контролировать смерч, даже когда он разрушал всё вокруг. Кинкаку затянуло в вихрь, и он не мог из него вырваться. Из рук мужчины выпал Горшок, который тут же подхватил Даруи, и Веер с Верёвкой. Дочь Четвёртого Хокаге схватила веер и одним взмахом уничтожила свой ураган. А в следующую секунду второго брата-близнеца запечатало в Сокровище Мудреца Шести Путей. — Мы молодцы, — произнесла Самуи, которая всё это время отвлекала Кинкаку. — Конечно, — широко улыбнулась Менма, а затем повернулась к Саске. — Разве мой план был не гениален? — Да-да, самый лучший, — кивнул ей Учиха. — То-то же! Цени свою девушку! Другой такой гениальной у тебя не будет! — Да мне и не нужна другая, — пробормотал он, за что был награждён тёплым взглядом Намикадзе. Тут их воркование прервал голос Даруи, который сжал руки в кулаки и опустил голову. — Вот только мы потеряли Ацуи… — Но если есть способ запечатать кого-нибудь, то есть способ и распечатать, верно? — спросил Учиха. — Осталось только найти его. Думаю, Узумаки вам помогут. Шиноби из Кумо переглянулись и кивнули. Действительно, это была хорошая идея со стороны Саске. Узумаки не жмоты. Своих техник они никому не раскроют, однако помочь помогут. — Привет, Менма, это я, Хикари Сёдзё, — внезапно раздался женский голос в голове Намикадзе. — Которая из команды Наруто? — вслух спросила девушка. — Да. Я с тобой связалась, чтобы оповестить о том, что твой брат и твой отец вступили в схватку с настоящим Учихой Мадарой. Внутри девушки всё похолодело. Она слышала о дьявольской мощи одного из основателей Конохи. И ей не хотелось бы с ним встречаться. А уж тем более — сражаться. Её бросало в дрожь при одной мысли о том, что надо биться с этим монстром. — Сейчас с Мадарой сражаются все Пять Каге, плюс один воскрешённый, плюс Нагато, плюс Цунаде, — продолжала дрожащим голосом Хикари. — Я просто подумала, что тебе стоит об этом знать. — Да… Спасибо. Менма опустила голову, и связь прервалась. Мысленно она была там, на поле боя пятёрки Каге, однако ей было сложно поверить в то, что кто-то сможет противостоять Богу Войны. Оставалось только верить в величайших шиноби современности. — Что-то случилось? — спросил Саске. — Пятёрка Каге дерётся с Мадарой Учихой, — коротко ответила девушка. И из её уст это звучало, словно приговор. — Тогда им понадобится помощь, — Саске перевёл взгляд на Реликвии Мудреца Шести Путей.***
Фукасаку поджал губы и посмотрел на свою жену, которая выглядела такой же злой и недовольной. Вообще, разозлить Шиму — это надо постараться. А у Джирайи это вышло с полпинка. — Ты не восстановился ещё, — проворчал Фукасаку. — Ты понимаешь, что ты не в состоянии сражаться? Понимаешь это? — Отсиживаться в безопасности, когда все вокруг жертвуют собой ради моего крестника и его друзей-джинчуурики? Да ни за что! — возмутился Саннин. — Твоя смерть разобьёт им сердца, — заметила Шима. — Кто сказал, что я собираюсь умирать? — возмутился Джирайя. — Да я проживу дольше вас всех! И даже этого придурка Орочимару переживу! — Не сомневаюс-сь, — совсем по-змеиному прошипели со стороны. Джирайя повернул голову, неверяще смотря на старого друга. — Орочимару? — просипел он. — А кто ещ-щё. Змеиный Саннин выглядел так же, как и при их последней встрече несколько лет назад: бледный, худой, с фиолетовыми полосками у внутренних уголков глаз, длиннющими волосами и моложавым лицом. Вообще, Орочимару сейчас должен сидеть связанным в тюрьме Конохи. Когда Джирайя несколько лет назад возвращал в Коноху Цунаде Сенджу после экзамена на чуунина, на котором Наруто получил повышение, он и Цунаде сразились с Орочимару, выползшим из ниоткуда. Тот тогда ещё пытался переманить на свою сторону либо второго наследника Учиха, либо его кузена, младшего брата Шисуи. Двое Саннинов не дали ему этого сделать, одолев в честном бою и захватив в плен. В Конохе Четвёртый отправил Орочимару в тюрьму, предварительно наложив на него несколько связывающих печатей. Однако вот он здесь, живой, здоровый и с протектором Скрытого Листа на лбу. Джирайя нахмурился, пытаясь понять, что же такого с ним сделал Чертвёртый, раз он отказался от своего сумасшедшего желания бессмертия и встал на сторону Альянса. — Минато и Кушина раз-зработали печать, которая не позволит мне предать Коноху, — зло прошипел Орочимару, отвечая на немой вопрос старого друга. — С-сволочи. Джирайя громко рассмеялся, откидывая назад голову, а Фукасаку отвесил ему подзатыльник: нечего делать столь резких движений, он тут чуть не упал! Внезапно впереди мелькнула знакомая чакра. Оба Саннина затормозли, складывая печати. Змеи, вырвавшиеся из рукавов Орочимару, и игольчатый барьер, в который превратились волосы Джирайи, защитили их от атаки сюрикенов, приправленных стихией Воздуха. — Ох, вот уж не повезло мне, — раздался старческий голос. Оба Саннина посмотрели на своего противника. Шрам на подбородке в виде креста, морщины на лице, лохматые волосы и тёмные глаза один из которых более не был сокрыт бинтами. Перед ними предстал Шимура Данзо. Джирайя мгновенно напрягся, а в его глазах промелькнула непривычная ему ненависть. Именно Данзо настоял на том, чтобы он покинул деревню сразу после рождения Менмы. Именно он убил Шисуи Учиха и в дальнейшем пытался уничтожить его клан (благо, Четвёртый не позволил), именно он наслал на Минато и Кушину гендзюцу, заставляющее их возненавидеть собственного сына, именно он обманул молодых Акацуки, из-за чего умер Яхико, именно он искалечит жизни и сердца сотни сирот. И может в воображении самого Шимуры это должно было защитить Коноху, но на деле лишь заставляло других страдать. Что ж, наверное, это была судьба, раз ему выпало столкнуться с воскрешённым Данзо. Вроде как месяц назад Шимуру убили двое из клана Учиха: Мамору и Саске. Первый мстил за смерть Шисуи, его брата, а второй за то, что Данзо планировал руками Итачи уничтожить весь клан Учиха, а также имплантировал себе в руку шаринганы его мёртвых родственников. — Я сам с ним разберусь, — сказал он, выступив вперёд. Орочимару прищурился. — Ладно, давай. А я пока разберус-сь с-с-с другими проблемами, — ответил он, боковым зрением замечая чёрное пятно, внешностью похожее на Белого Зецу. Вроде как это тоже был один из Акацуки. — Фукасаку-сан, Шима-сан, давайте сразу с козырей, — сказал он. — Я, конечно, ненавижу этот режим, потому что он отпугивает девушек, но запечатывающих печатей у меня с собой нет, придётся так. Жабы синхронно кивнули, складывая лапы в печать концентрации. Лицо Джирайи мгновенно изменилось: увеличился нос, заострились зубы и выросла козлиная бородка. Глаза стали совсем как у жабы, да и сам он теперь больше походил на жабу. Данзо напал первым, создавая порыв воздуха, который был заблокирован стеной из земли. Только его техника прекратилась, как Джирайя выскочил из-за стены и атаковал Шимуру, мгновенно приближаясь к нему и мощным ударом в живот откидывая противника назад. Тот зашипел, но боли не почувствовал: даром, что ходячий труп. Радовало одно: у Данзо больше не было шаринганов, теперь он был не более, чем обычным стариком, который из-за сидячего образа жизни практически растерял всю свою сноровку. Шимура привык командовать, а не сражаться, а потому и победить его будет просто. Жабий Саннин старался не думать о том, что шаринганы Шимуре когда-то имплантировал Орочимару. На стороне Джирайи были все преимущества, которыми он поспешил воспользоваться уже сейчас: на его кулаке была сконцентрирована природная чакра, которая увеличила силу атаки и оставила на враге куда больший урон, чем обычно. Данзо сложил новые печати, и земля под ногами Джирайи пошла ходуном, превращаясь в грязевую массу, которая затягивала его. Саннин чертыхнулся и, сложив печати, удлинил собственные волосы, пользуясь ими как канатом: тряхнув головой, Джирайя зацепился волосами за ветку дерева и выдернул себя из грязевой топи. Только он оказался на свободу, как его настигла техника огня, приправленная стихией Воздуха. Мужчина вновь защитился, хотя его штанина загорелась. — Осторожнее! — крикнул ему Фукасаку. Тем временем Данзо уже складывал новую серию печатей. Судя по последовательности, это была техника призыва. Джирайя мгновенно прокусил большой палец на правой руке и повторил чужие действия. Раздалось два хлопка, и под противниками, лопая деревья, выросли их призывные животные: жаба у Джирайи и Баку у Данзо: огромное существо с лапами тигра, телом и хоботом слона и забинтованной головой енота. — Это что за химера? — удивился Гамабунта. — А чёрт его знает, — честно ответил Джирайя. Призывы одновременно сорвались с места. Баку вытянул хобот, пытаясь им обхватить Гамабунту за нижнюю лапу, но тот, обнажив катану, обрубил его. Баку зарычал от боли, открывая рот и с невероятной силой втягивая в себя воздух. Даже громадина-Гамабунта, прикреплённый к земле с помощью чакры, не смог устоять. Чтобы не быть поглощённым, он тут же развеял призыв. Джирайя заматерился и поспешил скрыться в технике Жабьего желудка, после чего проник под землю прямо под Баку и заново призвал Гамабунту, который своим телом поднял чужое, а после разрезал его катаной на две части. Баку испарился с хлопком. Джирайя соскочил с Гамабунты и, сложив печати, выстрелил огнём в Данзо. Тот ответил такой же огненной техникой. Пламя обожгло кожу, Джирайя зашипел и создал земляные пули, от которых Шимура защитился воздушной атакой. Саннин сорвался с места, используя особенности местности, а если точнее, лес, себе на пользу, отталкиваясь от стволов деревьев и мельтеша то тут, то там. Краем глаза он заметил Орочимару, который змеями связал Зецу чёрного цвета. — Эй, пусти в него природную чакру! — крикнул ему Змеиный Саннин. Джирайя мгновенно опустился рядом с другом и коснулся Чёрного Зецу. Тот был странным на ощупи, пугающим. Его бездушные глаза смотрели с ненавистью. — Нет! Ты не посмеешь! Я воскрешу свою мать и уничтожу вас всех! Вы все умрёте! — заорал он. Джирайя нахмурился и, не медля более не секунды, влил в существо — язык не поворачивался назвать его человеком — сенчакру, взрывая её. Зецу заорал и распался чёрными ошмётками. На землю не пролилось ни капли крови, однако присутствие противника более не ощущалось. — Что это было? — спросил Джирайя. — Не знаю, но он втирал мне что-то про какую-то Кагую и про то, что он брат Рикудо С-сеннина, — прошипел Орочимару. — Сумасшедший какой-то. — И не говори, а что с-с твоим? С-с Данзо? — В процессе, — кивнул Джирайя. И тут их настиг сильный порыв ветра. Саннины отскочили в сторону. — Пора кончать с ним. Поможешь? — Как в с-старые-добрые? — понял Орочимару. — А ведь с-сам хотел раз-зобратьс-ся. Не хватает только Цунаде-чан. — С тобой быстрее будет, — махнул рукой Жабий Саннин. — Ну, двое из трёх Саннинов в сборе! Покажем ему! И они сорвались с места, комбинируя атаки. У Данзо не было и шанса. Он оказался запечатан спустя полторы минуты.