Туманный горизонт

      В Киригакуре прошло три месяца, когда Наруто вернулся обратно в Скрытую Деревню. Он был как никогда рад снова видеть живых людей, а не жаб. А потому парень с огромной радостью накинулся с объятиями на сокомандников, стискивая их покрепче.       — Мы тоже по тебе соскучились, — посмеялась Хикари, хлопнув друга по плечу.       — Да. Без тебя было тоскливо, — согласился с ней Хаку. Забуза рядом неразборчиво что-то хмыкнул, но никто не обратил на него внимания.       — Перед тем, как пойдём к Мизукаге, давайте заглянем за едой? — внезапно попросил Наруто.       — Как насчёт рамена?       Парень тут же замотал головой: нет уж, он уже наелся этого рамена до отвала. Ему нужна передышка от быстрозавариваемой лапши. И риса. И жуков с червями.       Четвёртая команда очень удивилась, когда Намикадзе-Узумаки отказался от своего самого любимого блюда, а Забуза даже приложил руку к его лбу, пытаясь понять, заболел ли его ученик или это временное помешательство.       Все вместе они отправились в тот самый ресторан со свиными рёбрышками, где праздновали повышение Наруто и Хаку.       — Кстати! — внезапно улыбнулась Хикари. — Я теперь токубецу джонин! Можешь поздравить меня, Наруто.       — Поздравляю, — искренне ответил парень. Теперь они все были джонинами.       В ресторане им довольно скоро принесли еду, и Намикадзе-Узумаки вцепился в мясо, попробовав его впервые за те полгода, что провёл на Мёбокузане — время там текло медленнее, чем здесь, в Кири, а потому на горе Наруто просидел дольше, чем его друзья были без него.       За обедом все делились последними событиями. Хикари рассказала о тех самых миссиях ранга А, выполнение которых позволило ей получить повышение. Хаку — о недавнем путешествии в страну Морей, а Забуза — о свалившемся на его голову ученике-мечнике по имени Чоджуро, который носит Хирамекарей и претендует на звание нового Мечника Тумана.       — Слабоват пока что, конечно, но я его быстро натаскаю, — усмехнулся Момочи, демонстрируя острые зубы.       — Хирамекарей раньше принадлежал вроде как Мангецу Хозуки, — припомнил Наруто.       — Всё верно. Правда, ничего об этом Мангецу не могу сказать — мы никогда не были особо близки. Так, общались пару раз. Могу сказать лишь одно: Хирамекарей к Чоджуро попал не по наследству.       Намикадз-Узумаки кивнул, показывая, что понял. А затем рассказал о своих тренировках, повествуя и о Мьёбокузане, и о статуях, и о Фукасаку, который постоянно избивал его дубинкой. Умолчал он только о жуках, которых периодически приходилось есть.       За шесть месяцев он добился больших успехов в управлении природной чакры, а также освоил «Жабий кулак» — боевой стиль с использованием сенчакры. В этом ему очень помог Джирайя, который практически на постоянной основе проводил с крестником спарринги. Иногда его подменял Фукасаку, демонстрируя удивительную для жабы-старика силу и прыткость.       За прошедшее время Наруто также выучил несколько новых техник, среди которых была техника кислотного тайфуна — та самая, которую применяли бывшие сообщники Фуу. Ещё он услышал от Джирайи о попытках Минато развить обычный расенган во что-то новое с применением стихийной чакры. У самого Намикадзе это в конечном итоге не получилось — не хватало запасов чакры и времени, а вот Наруто, у которого и того, и другого, было в достатке, с радостью взялся за дело. Теперь у него в заначке лежал расен-сюрикен со стихией Ветра, расен-тайфун со стихией Воды и расен-феникс со стихией Огня. Он также практиковал соединение стихий Жара и Пара с расенганом, но результаты были скудными.       Не обошел стороной Наруто и медицинскими дзюцу: обучившись основам ирьёниндзюцу в Академии, Наруто умудрился смешать его со стихией Жара, создавая технику пылающего восстановления, которая передавала лечебную чакру через тепло.       Четвёртая команда была впечатлена успехами Наруто, хваля его от всего сердца. Сам Намикадзе-Узумаки испытывал гордость, понимая, что он не посрамил ни своих товарищей, ни Мей с Забузой.       Вскоре, когда животы были набиты, а кошелёк Забузы лишился нескольких тысяч рё, четвёртая команда рассталась. Забуза поспешил на тренировку к Чоджуро, и Хикари присоединилась к ним. Хаку отправился к Фуу, которая сейчас находилась под присмотром Ягуры и Утакаты. Сам Наруто отправился к Мей — отчитываться.       В резиденции его встретил Ао, чуть улыбаясь. Намикадзе-Узумаки и сам был рад встретить его: несмотря на то, что внешне Ао был суров и нелюдим, на деле он был добрым и ответственным человеком, за что новоиспечённая Момочи так сильно ценила его.       — Мей-сама сейчас в своём кабинете. Она будет рада узнать, что ты вернулся.       И Наруто, поблагодарив мужчину, двинулся вверх по лестнице.       Естественно, что при его появлении Мей тут же сжала его в объятьях, трепля по светлым волосам и широко улыбаясь. Парень посмеялся — он и сам только-только осознал, насколько сильно соскучился по наставнице.       Мей внимательно выслушала рассказ о его достижениях, не уставая хвалить, а затем вздохнула.       — Это всё очень здорово, но у нас возникли проблемы, — сказала она. Наруто тут же кивнул. Вся его радость и беззаботность мгновенно испарились. — Пока ты был на Мьёбокузане, стало известно, что Акацуки напали на Пятихвостого и попытались похитить мальчика, в котором содержится частичка чакры Девятихвостого. Обе попытки оказались неудачными, но они говорят нам о том, что Акацуки стали активнее охотится за джинчуурики.       — Надо обезопасить Утакату, Фуу и Ягуру, — нахмурился Наруто.       — По сведениям Джирайи, Акацуки пока не знают, где находятся Утаката и Фуу, что нам на руку, а вот местонахождение Ягуры им известно. Надо их спрятать. Также надо что-то делать с тобой.       — Информация обо мне засекречена. О том, что я — джинчуурики, знают лишь немногие. Для всего мира Кьюби находится в моей матери.       Мей покачала головой и положила подбородок на сцепленные в замок руки. Её взгляд стал тяжелее, и Наруто показалось, что увидел нотки неуверенности в мимике женщины. Будто у неё была какая-то тайна, но она не знала, стоит ли раскрывать карты так скоро.       Наконец, она заговорила:       — К сожалению, всё не так просто. Информация о том, что в тебе запечатан Девятихвостый, известна не только нам, но и верхушке Конохи — Минато и Старейшинам. Среди этих Старейшин есть человек по имени Данзо. Ты, наверное, никогда о нём не слышал, но он знатно так подпортил тебе жизнь — куда больше, чем твой отец или мать. И он был одной из причин, почему я приняла тебя в Кири.       — То есть? — не понял парень. Ему казалось, что вот-вот откроется завеса какой-то ужасной тайны.       — Как ты знаешь, с момента формирования Скрытых Деревень было принято запечатывать биджу в ком-то из близких к Каге людей. И, зная это, разве тебе не казалось странным, что тебя, джинчуурики Девятихвостого, который должен быть лоялен к деревне посредством родства с Хокаге, попросту игнорировали? Тебе не дали уз — ни родительских, ни с сестрой. Ты был один всю жизнь, из-за чего тебе было просто порвать с Конохой и уйти в Кири. Как ты думаешь, почему?       Наруто нахмурился. В одной старой книге писалось: «Джинчуурики не должен ни к кому привязываться. Джинчуурики не должен никого любить. Джинчуурики должен быть всегда одинок. Он должен быть оружием, действующем на благо деревни. Он должен быть готовым положить за неё голову». С одной стороны, это было логично: при наличии привязанности к конкретному человеку всегда существует вероятность того, что джинчуурики предаст деревню ради этого человека.       Но, с другой стороны, разве это не делало джинчуурики безразличным к судьбе деревни? Ведь человек любит не только место, где он родился, но и людей, что его окружают. И если джинчуурики живёт в ненависти, разве будет ему дело до благополучия Скрытой Деревни? Однозначно, нет, и они с Гаарой и Фуу были тому доказательством.       Наруто на секунду прикрыл глаза. Раньше ему казалось, что отец придерживался слепой концепции «джинчуурики всегда должен быть один», но теперь недавние слова Джирайи и сегодняшние изречения Мей заставили его задуматься.       — Я не знаю, — честно ответил Наруто. — Не знаю.       Мей вздохнула. Она потянулась к нижнему ящику стола и достала оттуда свиток, перебрасывая его Намикадзе-Узумаки, мол, читай. Парень кивнул и последовал немому приказу, разворачивая ткань. И обомлел. До боли знакомым почерком в свитке были выведены иероглифы, складывающиеся в долгие строчки, чья суть заключалась в элементарной просьбе: позаботиться о Наруто в качестве возвращения старых долгов.       — Охренеть, — выдавил из себя Курама.       Парень поднял глаза на Мей, не в силах сказать ни слова.       — Когда ты прибыл в Кири, Какаши передал мне этот свиток. В своё время Минато помог мне свергнуть Четвёртого Мизукаге, из-за чего я была его должником. И несколько лет назад я его выплатила.       — Так я… Ваш ученик из-за долга? — спросил он осипшим голосом.       — Нет. Я приняла тебя в Кири и сделала шиноби моей деревни из-за долга. Но сейчас ты — полноправный джонин Скрытого Тумана. Ты никак не связан с Конохой, а моё решение взять тебя в ученики никак не связано с Минато.       Намикадзе-Узумаки даже не знал, что и сказать. В мгновение ока весь его мир перевернулся с ног на голову. Минато оказался не подлецом, каким Наруто привык его считать, а вполне спокойно помог своему сыну — оружию Конохи — сбежать из родной деревни и присоединиться к чужой.       Мотивы отца, который сперва долго игнорировал его, а теперь так просто отпустил, были непонятны для Наруто. Он просто не знал, что думать.       — Но почему?.. — спросил парень.       В нём будто что-то надорвалось и болезненно заныло. Раньше было проще жить, думая о том, что его родители его ненавидят из-за собственной узколобости. Наруто просто закрывал на это глаза, не вдаваясь в подробности. А теперь оказалось, что всё было не так.       — Как я уже сказала, в этом замешан человек по имени Данзо. Верхушка Конохи устроена так, что, помимо привычной нам системы со Старейшинами и Каге там также присутствует Корень АНБУ — подпольная организация, занимающаяся чёрной работой. В своё время Четвёртый Мизукаге создал у нас нечто подобное, но я распустила практически сразу же, как пришла к власти.       — И… Этот человек — глава Корня?       — Именно. Он не просто глава Корня, он также один из Старейшин, имеющий больше власти, чем остальные двое, — кивнула Мей. — По факту, он имеет наибольшее влияние на Хокаге и принимаемые им решения.       — То есть, это он подговорил отца отказаться от меня? — не понял Наруто. — Если он так печётся о Конохе, то тогда почему приказал упустить её сильнейшее оружие?       — Он и не приказывал. Это было решение Минато. Никто о нём не знал. А вот уже сам Данзо имел влияние на то, чтобы Минато и Кушина игнорировали тебя в детстве.       — Настоящие родители бы не бросили бы ребёнка так просто из-за слов какого-то старика, — стиснул зубы Намикадзе-Узумаки. Момочи раздражённо дёрнула бровью.       — Вот и я о том же. Ты же только что прочёл письмо Минато. Разве тебе ничего не кажется странным? Ты понял, что он говорил между строк?       Наруто вновь опустил взгляд на свиток в руках, пробегаясь глазами по написанному. Ничего такого ему в голову не пришло, а потому он вновь перечитал послание. И только после третьего раза до парня дошло, что надо смотреть не на текст, а на то, как именно он написан. Глаза сами цеплялись за нужные строчки.       «У меня сейчас нет возможности…»       «Боюсь, я не могу и более…»       «Вынужден просить…»       Минато писал так, будто сам являлся заложником обстоятельств, будто не мог противиться происходящему. Хотел — но не мог. И, судя по намёкам Мей, ему в этом мешал тот самый Данзо.       Наруто не мог поверить в то, что один из сильнейших шиноби Конохи, который мог в одиночку противостоять отрядам джонинов из Ивагакуре, вот так просто пасует перед Старейшинами деревни. Разве у Минато не должно быть больше власти, чем у них всех вместе взятых — совсем как у Мей? Тогда почему он просто слепо выполнял требования Данзо и Старейшин?       Он прерывисто вздохнул, смотря на учителя. Та пояснила:       — После нападения Девятихвостого ситуация в Конохе была нестабильна. Минато потерял часть былого авторитета, а кланы и Старейшины укрепили позиции. Более того, что-то мне подсказывает, что тут всё не так уж и просто. Может Минато и стал бы следовать интересам остальных, но Кушина… Как твоя мать и бывшая джинчуурики она должна была понимать, что за собой ведёт пренебрежение со стороны семьи.       — Вы хотите сказать, что что-то не так во всей ситуации?       — Именно, — кивнула Мей. — Я не могу сказать, что именно, но… Тебе надо быть на стороже. Сейчас в Конохе что-то происходит. Со стороны это не особо заметно, но гражданские разносят слухи. Они волнуются. Но как бы ни повернулась ситуация в Конохе, я прошу тебя держать ухо востро и поступать правильно, обдумывая свои действия и их последствия. Ты должен исходить из решений, которые привели бы Кири к процветанию, а не из собственных негативных эмоций.       Намикадзе-Узумаки нахмурился. Разговор, как он чувствовал, пошёл в другую сторону, но он не мог точно сказать, в какую именно. Мей явно перевела тему, но вот к чему она вела, парень не понимал.       Мей устало потёрла глаза, а Наруто воспользовался своими навыками сенсора. Чакра Момочи как-то по странному отличалась от обычного. Но Намикадзе-Узумаки не мог сказать, что отличия эти плохие.       — Наруто, я хочу с тобой кое о чём поговорить. Это важно, — медленно произнесла Мей.       — Да? — кивнул он. Он чувствовал: эта новость была такой же важной, как и разговор минуту назад.       И… Повисло молчание. Намикадзе-Узумаки неловко переминался с ноги на ногу, с огромным интересом рассматривая скрепку на полу. Наверное какой-то шиноби обронил. Сам не зная почему, парень ощутил себя… виноватым?       — Наруто… — вновь неуверенно начала Момочи. Глубоко вздохнув, она продолжила уже более уверенным голосом. — Если ты помнишь, то мы с Забузой поженились месяцев пять назад…       — Кто же не помнит этого? Вся деревня потом ещё неделю гуляла, — кивнул он. — А вторую неделю отходила от похмелья.       — Так вот, Наруто. Я оставляю пост Мизукаге в скором времени.       Наруто удивлённо открыл рот. Мей была молода и полна сил, так почему она решила уйти с поста? Неужели это было как-то связано с изменениями в её чакре? Она заболела? И, судя по всему, довольно сильно, раз Изуми не может вылечить её болезнь.       Момочи, поняв, какие страшные мысли крутятся в голове её ученика, лишь посмеялась:       — Нет, я не больна. Просто понимаешь, мне будет не очень удобно управлять деревней и сидеть над всеми этими бумажками, когда я буду на шестом или девятом месяце.       Минуту Наруто молчал, пытаясь понять, что за месяцы такие и при чём они здесь. А потом до него дошло. Его глаза удивлённо расширились, а на лице расплылась понимающая улыбка.       — Поздравляю, Мей!       — Спасибо, — мягко ответила она, кладя руку на едва выпирающий живот. — У меня к тебе две просьбы. Первая: не хочешь стать крёстным ребёнка?       — Да! С радостью! Это будет честью для меня!       — Отлично, я так и знала. — Она улыбнулась. — Собственно, вторая просьба. Как ты понимаешь, кто-то должен будет занять моё место.       — Ао-сан? — догадался Наруто. Мей покачала головой. — Он не подходит? Тогда я могу составить список кандидатов, у нас много потрясающих шиноби с лидерскими качествами.       — Нет, Наруто, не надо никакого списка. Я хочу, чтобы моим преемником стал ты.       Наруто совсем по-глупому захлопал глазами. Это было неожиданно. Мей выбрала его? Ему не послышалось? Особенно после того, что он сегодня услышал о её долге перед Четвёртым Хокаге.       Наруто сглотнул комок в горле. Это решение Момочи… Что это может быть ещё, если не демонстрация полного доверия.       — Ого, — удивился в подсознании Курама. — Даже я не ожидал.       — Она, конечно, говорила обо мне как о приемнике, но я не думал… Не думал… что прям так… — мысленно пробормотал парень, соглашаясь с Лисом.       Намикадзе-Узумаки был слишком потрясён, тем временем как Мей довольно улыбалась.       — Я даже не знаю, что сказать, — прошептал он. — Это большая честь. Я не уверен, что готов и что справлюсь с такой ответственностью.       — Справишься, — ответила ему Момочи. — Ты работал со мной в резиденции столько времени — как тут не справиться? А рядом с тобой всегда будут Старейшины и Ао, на которых ты можешь положиться. Да и я, пусть и беременная, всё ещё смогу дать тебе пару советов. Так что не переживай, Наруто. Ты будешь не один.       По щекам парня потекли слёзы. И ни одно слово не могло выразить степень его благодарности этой женщине.       Мей лишь мягко посмеялась, погладила Наруто по голове и отпустила с миром. Домой идти Наруто не хотелось — он был взбудоражен тем, что узнал сегодня. Отец, беременность Мей, преемственность…       Наруто сглотнул, пытаясь понять, чем бы ему сейчас заняться и как разгрести голову. Курама предложил поспать, но парень отказался: сна не было ни в одном глазу. Скорее, он нуждался в том, чтобы чем-нибудь себя занять.       В голову вспыхнула идея. Надо поздравить Забузу-сенсея с будущим пополнением в семье!       Намикадзе-Узумаки понёсся было по улицам на тренировочный полигон, как вдруг резко остановился. Нельзя же поздравлять без подарка! Но что лучше всего подарить грубому, скептически настроенному и практически бесчувственному человеку?       Ответ пришёл внезапно. У Забузы скоро будет либо сын, либо дочь, верно? Тогда лучше всего подарить детскую кроватку и поставить на неё несколько защитных печатей!       Заскочив в ближайший мебельный магазин, парень принялся расспрашивать продавца про детские кроватки. Он долго мурыжил бедного мужчину, выясняя все достоинства и недостатки кроваток, пока, наконец, спустя час не выбрал нужную — кроватку, которую можно легко раскачать, чтобы усыпить ребёнка. В кроватке мог спать как новорождённый, так и двухлетний малыш. У неё также были высокие перила, что гарантировало, что ребёнок, ворочаясь, не вывалится, а, научившись стоять, не перемахнёт на пол. Также высота кроватки регулировалась, что было важно. А самым главным плюсом был её бежевый цвет и овечки, нарисованные на деревянных стенках.       Расплатившись за покупку (благо, в заначке было спрятано много денег), Наруто прямо в магазине нанёс на кроватку несколько защитных барьеров, после чего запечатал её в свиток и вышел, отправляясь на поиски Момочи. Тот должен был быть на полигоне, но вот на каком — вопрос. К счастью, с последним помогли шиноби, которые не так давно пересеклись с Забузой.       Придя на полигон, Наруто застыл, смотря на то, как его учитель, достав Обезглавливатель, дрался с Чоджуро. Последний представлял из себя невысокого паренька, который, пусть и смущался, но атаковал со всей силы.       Намикадзе-Узумаки довольно долго следил за их боем, пока спаррингующиеся, наконец, не остановились, а Забуза не обернулся к Наруто.       — Ну чего ты там застыл? Что хотел-то? — спросил он грубым тоном. Парень улыбнулся: учитель как всегда. Вместо ответа парень перекинул ему свиток. — Что это? — спросил мечник.       — Поздравляю вас, Забуза-сенсей. А это подарок. С пополнением.       — О! — Момочи приоткрыл рот, а после улыбнулся, демонстрируя острые зубы. — Спасибо, Наруто! Не хочешь присоединиться к нам?       Намикадзе-Узумаки с секунду подумал, а потом согласился: тренировка неплохо отвлекла бы его от непрошеных мыслей.

***

      Подготовка к церемонии назначения нового Мизукаге заняла практически месяц. За это время были разосланы письма по всем Скрытым Деревням, прошла договорённость с Даймё Страны Воды, с миссий вернулось большинство шиноби, а вся резиденция была красиво украшена. Гражданские тоже времени зря не теряли, распространяя информацию о своём новом главе.       Наруто принимал поздравления и постоянно волновался. Быть главой Скрытой Киригакуре — огромная честь, и парень просто боялся, что его могут не принять. Конечно, по деревне ходили пересуды о том, что он слишком молод и что на такую должность лучше подошёл бы Ао, который был правой рукой Мей на протяжении многих лет. Намикадзе-Узумаки ничего с этими пересудами не делал, понимая, что подобное надо будет доказывать своими поступками, а не чесать языком и громко кричать о том, что он достоин.       Всё время до назначения его поддерживали остальные джинчуурики и четвёртая команда, шутили, что Наруто будет первым Каге-джинчуурики. Сам Намикадзе-Узумаки с их шуток посмеивался. Друзья помогали ему успокоиться, подавить нервное волнение и поверить в собственные силы.       И вот, наступил долгожданный день. Стоя на крыше резиденции и смотря на собравшуюся толпу сверху вниз, Наруто чувствовал лёгкий мандраж и невероятную гордость. От взглядом наткнулся на Мей, улыбаясь женщине. Её живот уже более заметно выпирал. Если верить Изуми, то Момочи сейчас была на четвёртом месяце.       — Киригакуре но Сато пережила много всего, — начал свою короткую речь Наруто. — Были и тёмные времена, и светлые. Мой учитель, Пятая Мизукаге, смогла привести Кровавый Туман к процветанию, оставив ту эпоху позади. И я, Узумаки Наруто, клянусь, что продолжу её дело. Я клянусь защищать Киригакуре но Сато ценой своей жизни!       Раздались громкие аплодисменты и свистки. Люди внизу кричали, поздравляли. В паре мест громыхнули хлопушки, и глаза Наруто увлажнились сами собой. По-быстрому сморгнув подступившие слёзы, он улыбнулся ещё шире.       В Киригакуре но Сато появился новый Шестой Мизукаге — Намикадзе-Узумаки Наруто.