Play with fire

Мадрид, 2024, 17 июля, 10:00 У Мэйбл дрожат руки. Она знает, что Он преследует ее. Все вокруг могли игнорировать этот факт сколько угодно. Могли верить в то, что Он уже мертв, что все их мучения в прошлом. Это не так. Мэйбл чувствовала Его на подсознательном уровне. Она слышала Его тихие шаги, слышала почти невесомое дыхание, ощущала незаметные прикосновения. Он был жив, и Он просто ждал возможности показать всем это. Она могла бежать сколько и с кем угодно. Могла уехать в любую страну, в любой город. Спрятаться где угодно. Он не умрет, пока жива она, пока сделка связывает ее душу и… Его. И она не может рассказать о ней никому. Она никогда не сможет поведать об этой жуткой тайне ни-ко-му. Даже Биллу. Она толкнула дверь церкви вперед. Даже смешно. Она не верила, что ей это поможет. Знала, что ничто в этом мире не сможет остановить Его, если Он действительно захочет убить ее. Но Он не захочет. У него была другая цель — свести ее с ума. Заставить страдать, видеть смерти любимых. Но он не позволит умереть ей. В церкви было душно. Тесные ряды скамеек выглядели жутко, когда на них никого не было. Сама церковь выглядела темновато, если честно. Не лучший выбор, но она была ближе всего к ее отелю. Она подошла к алтарю и замерла. Он здесь. Мэйбл обернулась. Губы дрожали, она была готова вот-вот разрыдаться. Теперь у него не было физического воплощения, но его сущность… Билл пытался ее уничтожить. И он уверен, что у него получилось. Но только Мэйбл знала о том, что Он все еще следит за ними. — Где ты? — голос срывался на хрипы, — прошу, оставь меня! Ответов служила тишина. Пайнс осмотрелась. Через витражные стекла с изображением библейских мотивов едва пробивался свет. Медленно кружились клубы пыли. Мэйбл была готова упасть на колени и молить о пощаде. — Пожалуйста, перестань. Ты сам виноват в том, что случилось! — она развела руками, — если бы с самого начала выбрал Диппера, у тебя бы была возможность победить. Зачем? Ну зачем ты подменил нас? За что теперь наказываешь меня? — она схватилась за голову, — я выбрала ту сторону, которая была предназначена для меня изначально! Это было понятно с самого начала! Тишина. Такая гнетущая. Мэйбл даже могла сказать, где Он в данную секунду. Стоит прямо напротив у входа в церковь. Со своей фирменной ухмылкой, скрестив руки на груди, пронизывая насквозь взглядом ярко-голубых глаз, которые она когда-то любила. — Ну скажи, что ты хочешь от меня? — взмолилась она, — моей смерти? Знаю, что нет. Даже если я попытаюсь убить себя, ты не позволишь этому случиться. Не знаю как тебе удается, как ты проникаешь в этот мир, но я… не хочу больше иметь ничего общего с тобой или с Биллом. Вы оба сломали мне жизнь! И я просто хочу забыть обо всем этом кошмаре. Мне всего 24! Дай мне возможность прожить свои годы, как обычный человек! Я хочу жить, понимаешь? Она не слышит, как Он двигается, но знает, что это происходит. Он перемещается ближе к ней. Возможно, стоит вплотную. Может быть, Он уже сейчас касается ее лица. Мэйбл жмурится до звездочек. — Хватит, умоляю, — первая слеза скатывается по ее щеке, — прошу тебя, остановись. Перестань преследовать меня. Я не смогу помочь тебе ничем! Ты же знаешь. Тебе нужен был Диппер. Но его уже нет, — она всхлипывает, — ты убил его, помнишь? Моего брата! Но я забуду об этом. О тебе. Обо всех. Скажи, что тебе нужно? — она закрывает лицо руками, — моя душа итак принадлежит тебе! Она вдруг перестает чувствовать Его присутствие. За секунду. Облегчение накатывает волной. Как после сдачи экзамена или как когда от горла убрали острый нож. Мэйбл было знакомо и то, и другое. Она обессиленно падает на колени. Она не может сдержать рыдания. У нее нет сил даже на крик о помощи. Она качается из стороны в сторону, обнимает себя руками. Она вся словно огромный кусок льда. Даже в жарком Мадриде. Она почти дрожит от холода. — Сеньорита, — окликает ее голос сзади, — с вами все в порядке? Мэйбл вздрагивает, резко поворачивается назад и лишь затем облегченно выдыхает. За ней стоит пастор. Или священник. Она не разбирается. Мэйбл быстро вытирает дорожки слез и пытается подняться, но он оказывается рядом раньше. — Я могу вам чем-то помочь? — присаживается на колени рядом с ней. — Нет, все в порядке, — она отвечает ему на чистом испанском, — я не думала, что кто-то есть здесь, кроме меня. — О, ну конечно есть, — мужчина добродушно улыбается, — это же не заброшенная церковь. — Простите, я не подумала, — Мэйбл сконфуженно отворачивается, — в любом случае, я уже ухожу. — Я же вижу, что вам нужна помощь. Просто расскажите мне о том, что вас беспокоит. Я постараюсь помочь, — он сжимает ее руки. — Боюсь, мне уже никто не поможет, — Мэйбл качает головой, — просто иногда хотелось бы забыть кое-что. — О, я прекрасно понимаю, — он опускает глаза и некоторое время смотрит в пол, а затем резко переходит на английский, — но у тебя был такой шанс, Мэйбл. Она вздрагивает, как от удара. Мэйбл знает этот голос, эту интонацию. Ей некуда бежать, она на коленях. Даже встать вряд ли получится. Жалкая попытка подняться заканчивается для нее резким рывком вниз. Она скулит от страха. — Ну же, перестань, милая, — он смеется, — разве ты боишься меня? — Оставь меня, — она готова кричать, — умоляю! Что тебе нужно? Свести меня с ума? — Было бы неплохо, — он все еще не смотрит на нее, — хотя, надо признать, твой разум и твоя воля, крепче, чем я думал. Но не крепче, чем наша связь. Он наконец поднимает голову. Эти глаза она узнает из тысячи даже в огромной толпе. Ярко-голубая, почти светящаяся радужка с вертикальными зрачками. Этот взгляд — насмешливый, издевательский, злой — снится ей каждый раз в кошмарах. — Ты же знаешь, что ничто в мире не способно разрушить нашу сделку, — он приближается к ней и шепчет, — кроме твоей смерти. Которой не суждено свершится ни-ког-да. — Я не хочу так жить, — она морщится, словно от боли, — почему ты преследуешь меня? Я же не смогу помочь тебе вернуться! — Да, но не смотреть на твое милое личико — хуже, чем смерть, — он сжимает ее лицо в своей руке, — Мэйбл, ты скучаешь по нам? — Ты столько лет обманывал меня, — она скулит, с мольбой смотря в его глаза, — ты был так дорог мне! Мне было больно предавать тебя, даже когда я узнала правду. Я еще так долго обманывала Билла, когда все же нашла в себе силы. И все, чем ты мне отплатил… — Ты же любишь меня, да, Амабэль? — вкрадчиво интересуется он, — мой брат не нужен тебе. — Уже нет, — она смело заглядывает в его глаза, — все в прошлом. Судьба сделала свое дело. Теперь я, — она стискивает зубы, — люблю другого. Священник зло усмехается, а затем с силой отшвыривает ее от себя. Мэйбл оказывается на полу, она морщится от мощного удара. Он никогда не позволял себе обращаться с ней так. Он нависает над ней, приподнимая над полом за шейный платок. — Не говори мне, что ты любишь его, — он резко поднимает ее одним движением, — это не так. Ты всегда принадлежала мне. И сейчас принадлежишь, — он прижимается к ее уху губами, — и будешь. А знаешь почему? — Хватит, — она готова рыдать. — Потому что как бы-то ни было, — он отстраняется и насмешливо заглядывает в ее глаза, — ты всегда была очень верной девочкой. — Все в прошлом, — она качает головой, — в конце концов, мы оба пришли к тому, что нам предназначалось. Ты — к Дипперу, а я — к Биллу. Все изменилось, ты и сам это чувствовал. Ты ведь любил моего брата, верно? — Нет. Он был просто похож на тебя, — он отпускает ее, а Мэйбл безвольно падает на пол, — а братец на меня, верно? — Нет. Вы совсем разные. Ты моя привязанность, долгое помешательство и преданное доверие, — она позволяет себе улыбку, — а его я люблю. — Поэтому ты бегаешь от него уже год? — он усмехается. — Ты тоже не любил меня, — она пожимает плечами, — иначе бы давно оставил меня в покое. — Скажем так, мне немного грустно, что ты и я больше не вместе. Мы были отличной убийственной парой. Если бы ты умерла, даже до сделки, мне было бы очень грустно, — священник садится перед ней на колени, — я бы даже действительно страдал и мучился. Я привязался к тебе. Но увы, демоны не могут любить. — Он любит, — парирует Мэйбл, стягивая с шеи платок. — Может быть, — мужчина качает головой, — скажи мне «да», Мэйбл. И мы покончим со всем этим. — Что ты хочешь? — спрашивает она. — Мести, — его улыбка ужасает. — Я не дам тебе убить его, — она качает головой, — никогда. Ни за что. Я люблю его. — Я не убью его. Или тебя. Или кого-то еще, — он задумчиво смотрит на свои руки, — но я знаю, что могу сделать. Мэйбл хмурится. Она так хочет избавиться от него. Навсегда забыть, вычеркнуть из жизни сам факт его существования. Но стоит ей поддаться, она подвергнет опасности все. Остатки своих близких, Билла. Про мир и заикаться не стоит. У него в любом случае нет шансов. — Что ты сделаешь? — она заглядывает в его глаза. — Все-то тебе расскажи, — его губы искажаются ухмылкой, — сделка? — Нет, Уилл, нет! — она впервые называет его имя, и оно режет, как нож. — Подумай, малыш, — он наклоняет голову, — я могу убивать чужими руками, ты видишь. Захочу — убью любого из твоих знакомых. Но если ты согласишься… — Условия? — Я не трону никого из твоих друзей, близких или просто знакомых. Если хочешь, никто вообще не пострадает. Ни физически, ни морально. Не от моих рук, — усмешка, — я клянусь, что не нанесу никакого непосредственного вреда Биллу. От тебя требуется только одно слово. Да. — Ты убьешь меня? — она уже тянет к нему свою руку, — это было бы логично. Моя смерть сделает Биллу больно. Ты ведь этого хочешь. — С тобой все будет хорошо, — и он крепко сжимает ее руку. Глаза вспыхивают синим огнем. Он улыбается. Широко, неестественно. Хочется кричать и выть. Так больно. Она снова попала в его ловушку. Знакомое ощущение безысходности. Сделка состоялась. — На этом придется попрощаться, моя дорогая, — он поднимается, — знаешь, Билл все-таки прав. Захватывать тела священнослужителей так забавно. Жаль, что раньше это казалось мне глупым. Братец безумен увлекательно. — Куда ты? — не понимает Мэйбл, корчась на полу от страха. — Скажем так, я не хочу мешать твоей встрече с другом, — он улыбается, — увидимся, Мэйбл! И он уходит куда-то вглубь церкви. Мэйбл обхватывает себя руками. Лежа на пыльном полу пустой церкви, она молила о пощаде. О прощении ее грехов, о конце всего этого. Было так страшно, так нестерпимо больно и обидно. Она бы просто не смогла и дальше терпеть это безумие. Двери церкви вдруг громко распахиваются с такой силой, что ударяются о стены. Мэйбл вздрагивает и поднимает заплаканные глаза. Солнце из распахнутых дверей слепит, она чуть прищуривается. Чей-то силуэт, стоящий на пороге, начинает быстро приближаться к ней. — Нет-нет-нет, — в страхе шепчет она, пытаясь отползти. Она трясется от страха до тех пор, пока силуэт не закрывает солнечный свет, становясь различимым. Мэйбл не верит своим глазам. Сверху вниз, прямо перед ней, стоит не менее напуганный, чем она сама Билл Сайфер. — Ч-что? — в ужасе выдыхает Мэйбл, — ты? Нет, не может быть. «Уходи! Уилл здесь!» — слова застревают в горле. — Уходи, — хрипит она, — уходи! Скорее! Он присаживается перед ней и быстро обхватывает лицо ладонями, заглядывая в глаза. Мэйбл дрожит от страха. У него совсем другие глаза, другой взгляд. Она так скучала, но у нее нет времени и возможности сказать ему об этом. — Уходи, — повторяет она, уже почти захлебываясь слезами. — Что происходит? — он качает головой, — Мэйбл, я так больше не могу. Сколько можно? Мы объехали половину планеты из-за твоей глупой игры в прятки! Объясни мне! Почему ты не хочешь даже поговорить со мной? Что изменило нашу жизнь? — Беги! Беги! — она давится. — Ты просто ушла, — он, кажется, дрожит, — даже записку не оставила! Я не знаю, что произошло за одну чертову ночь, но теперь, когда я наконец-то поймал тебя, ты ответишь на каждый мой вопрос! Уже поздно. Она чувствует, что Он уже здесь. Прямо за ее спиной. Ему нравится смотреть на их страдания. Теперь бежать бесполезно. Догонит. Всегда догонял. — Я люблю тебя, — она сжимает воротник его рубашки, — пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста! — Я не знаю, — он качает головой, — объясни, что происходит! Я не смогу помочь, если не узнаю, — он вдруг замечает синяки на шее, — что это? Мэйбл? Почему ты плачешь? Объясни, наконец! Я схожу с ума! — Ты давно безумен, — она смеется сквозь слезы, утыкаясь ему в плечо, — прости меня. Она поняла, чего хотел от нее Уилл. И у нее остались секунды. — Я люблю тебя, — она так не хочет уходить. — Черт! — Билл прижимает уже обмякающее тело к себе, — я… Мэйбл, объясни! Она потеряла сознание. Он отстраняется от нее и заглядывает в бледное уставшее лицо. Встряхивает ее, пытаясь привести ее в чувства. Прижимает пальцы к шее, нащупывая пульс. Бьется так слабо, что вот-вот остановится. — Ненавижу! — он слегка ударяет ее по щеке, — очнись! Пожалуйста! Мэйбл! Мэйбл! — тишина, — Комета! — она даже не шевелится, — я так скучал… Билл прижимается лбом к ледяному лбу Мэйбл. Ровно год с ее побега. Ровно год он бегал за ней по всей планете, пытаясь узнать хотя бы причину. — Я тоже скучал, братец. Этот голос. Глазами Мэйбл Пайнс на него смотрит Уилл Сайфер — уже мертвый старший брат.