Королева и разбойница

      Когда Бергат вернулся во дворец, Крисса уже успела о многом передумать. И ко многим выводам прийти. Как только она поняла, что муж снова в столице, судя по тому, как служанки стали прихорашивать королеву с утроенной тщательностью, она перестала хоть где-то появляться без колье, которое Бергат преподнес ей в подарок.       Когда же он открыл дверь ее спальни вечером следующего дня, она, наоборот, осталась в одном колье. Король еще не успел перешагнуть порог, а тонкий шелковый халат уже лежал у ног Криссы, оставляя ее полностью обнаженной. Колье сияло в свете свечей, и ярче горели только глаза королевы, а алее были только ее губы.       Но Бергат прошел мимо нее, точно и не видел, и сел в кресло, закинув ногу на ногу.       — Не уверен, что сегодня у меня настроение на испорченных негодниц. Если ты нацелилась на десерт, милая, закатай губу.       Крисса нагнулась, намереваясь подобрать халат и снова накинуть его на плечи, но Бергат жестом остановил ее.       — Мне холодно, — жалобно сказала Крисса. И неловко, но в этом она не собиралась признаваться.       — Это за то, что ты так любишь устраивать непристойные сцены во дворе с Эйгрой на пару. Королеве подобает только степенно ступать, а не прыгать, как ополоумевшая белка.       Крисса вспыхнула.       — Это нечестно! Нельзя сначала наказать, а только потом запретить!       — Ты капризный ребенок. И это было бы почти мило, если бы ты не переходила границы.       Что ж, и все-таки Бергат отказывался от нее не без сожаления. Крисса в свете свечей была хороша. Так хороша, как только живая раздетая женщина может быть.       — Ты не видишь себя со стороны в такие моменты. Потная, красная. Некрасиво. Демиург создал женщин не для шпаг, а для шелковых простыней.       — И только-то?       — И в особенности, для этого не созданы женщины столь прелестные, как ты. А уж тем более, прекрасные королевы.       Бергат встал и шагнул к Криссе. Алые отблески рубинов искрились в ее глазах. Обещание крови. Крови, которой он видеть не хотел: как только она понесет наследника, никакой крови не будет. Ни в одном из смыслов.       — Я тебе запрещаю. — Он вздохнул. — Теперь ты достояние страны. Привыкай.       Он взял ее за подбородок, вминая пальцы в кожу, заставляя поднять на него глаза.       — Я ошибся в тебе? Ты неисправима? Я все жду, жду, когда ты расцветешь из кухарки в королеву, но это длится слишком долго. Никак не дождусь, чтобы в тебе появлялись достоинство и присущая королеве величественность.       — Я хочу быть полезна своей стране.       — Ты будешь.       Глаза Криссы сверкали в полумраке спальни, точно звездное небо.       — Не только родив наследника. Этот дворец защищает меня, пусть так. Но и мир от меня он тоже ограждает…       Король накрыл ее губы кончиками пальцев. Нежно, ласкающе.       — Иди в постель, жена.       Она шагнула к кровати, дрожа, и когда Бергат положил руку супруге меж лопаток, Крисса едва не подпрыгнула.       — Ты все еще не готова?       — Мне умолять Вас? — Она медленно повернулась. — Если королева должна простить короля лечь с ней, я буду.       Бергат отвел кудрявую прядь от ее лица.       — Такого правила нет. Но мне бы понравилось. — Он вздохнул. — Но придется мне и в эту ночь воспользоваться чьим-то чужим телом.       Крисса не была уверена, что король не шутит. О его романах ходили слухи, и она тщательно их собирала. Именно потому теперь была почти уверена, что Бергат остается ей — Демиург весть, почему — верен. Да, почти уверена.       — Докажи мне, что ты достойна быть моей единственной. И будь ею.       В эту ночь он снова оставил ее одну на холодных простынях. И Крисса так до рассвета и не смогла заснуть, растревоженная мыслями: как надолго Бергат исчезнет теперь? Когда он вернется?