Услышьте меня

Год и несколько месяцев спустя.       — Лука?! — Силко намеренно громче положенного предупреждающе топал, спускаясь вниз по лестнице на первый этаж «Последней капли». — Где носит эту девчонку?       Девчонка, которая называлась так исключительно из-за смазливого личика, гены которого передавались в её роду по женской линии и Лука в этой лотерее ожидаемо выиграла, высунулась из-под барной стойки, где пыталась найти потерянную накануне заколку.       — Что случилось? — поинтересовалась она с напускным спокойствием, хотя все внутри сжалось от страха. Силко никогда не применял к ней силы, но его обида и разочарование били куда больнее руки.       — Почему мне докладывают, что ты с Джинкс бегаешь ночью по Линии и пытаешься ввязаться в драку? — холодно интересуется босс практически шёпотом, от чего у Луки волосы на затылке встают дыбом.       — Я никогда не… — начала было Лука, но Силко хватает её за руки, не давая увеличить расстояние и склоняется к самому уху.       — Я же просил так не делать. Лука, за год ты должна была понять, что этот город перетрет тебя при случае в порошок, только дай ему шанс. Ты залётная пташка, а у пташек очень хрупкие косточки, моя милая. Джинкс выросла тут, за неё я беспокоюсь куда меньше, потому что знаю её предел, но ты… — он меняет гнев на милость и нежно заправляет выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо Луки. — Почему ты заставляешь меня нервничать, малыш? Тебе чего-то не хватает? Скажи мне, я постараюсь тебе с этим помочь.       Лука испуганно отводит взгляд и хмурится. Силко дал ей все, чего она могла бы только пожелать, и хотел дать больше, но только Луке оказались не интересны ни драгоценности, ни дорогие наряды Верхнего города. Она была такой же авантюристкой, как и Джинкс, разве что менее ловкая, гибкая и удачливая.       Спустя пару месяцев после того, как судьба в буквальном смысле слова бросила Луку к ногам Силко, когда все истерики закончились, вероятно как и комбинации рун, она сняла сломанный транспондер с плеча и подарила его для опытов Джинкс. Именно в тот момент она целиком и полностью отдалась на волю своему покровителю, дикий зверёк был успешно приручен.       Кое-как выучившись самым нужным словам, Лука начала понимать, что именно ей говорят, а потом и сама стала пытаться выстроить слова в предложения, иногда ошибаясь, но упорно шлифуя полученный навык, с каждой неделей изъясняясь все лучше.       — Лука, — шепчет Силко. — Чего тебе не хватает, малыш? Зачем ты ищешь по ночам приключения на свою пятую точку?       Девушке очень хотелось ответить, что наверно это потому, что ей по ночам больше нечем заняться. Силко намекнул пару раз, что раз она согласилась остаться в Рунтерре, то вполне стоит обзавестись партнёром. Или партнершей, зависит от вкуса. Или и тем и другим. Но единственный, кто нравился из всех знакомых ей здешних людей, был именно Силко. Недостижимый, играющий как солнечный зайчик с кошкой: кажется, вот он рядом, ты накрываешь его ладонью, а вот он как ни в чем не бывало уже на стене, дразняще переливается жидким золотом.       Лука помнила их первый поцелуй и ночь, что последовала потом. Силко позволил ей эту слабость, потому что решил, что это снимет её стресс. Он подарил ей свою нежность, как величайшую роскошь. Лишь один раз, пусть они и не зашли дальше, чем поцелуи, он баюкал её в своих объятиях, пока Лука не забылась спокойным сном. В те дни единственное, что помогало ей не вскрыться от отчаяния — было нахождение рядом Силко. Но ровно после той ночи он никогда не подпускал её ближе, чем просто подразнить: шёпот на ухо, дыхание у самой щеки.       Ей остаётся только закусить губу и отвести взгляд. Слезно умолять Силко о поцелуях она не собирается.       — Ещё раз мне доложат, что ты ночью не в своей кровати, пеняй на себя… — Силко снова хмурится. — Я тебя предупредил, моя дорогая.       Он выпрямился и по-аристократически холодно окинул взглядом помещение, которое готовилось к приему первых посетителей после утренней уборки. Лука в уборке участия не принимала, она занимала особую социальную нишу особо приближенных к химбарону и никто никогда не обратился бы к ней с просьбой что-то вымыть. Лука делала это исключительно по собственной инициативе, чтобы не сойти с ума от скуки.       — Действительно, я тут как птица в золотой клетке, — пробормотала Лука, когда босс сделал шаг обратно к лестнице. Силко резко остановился, видимо услышав сказанное ею.       — Ко мне в кабинет, — раздраженно рыкнул он. — Сейчас же.       Лука повиновалась, понимая, что сейчас она сама напросилась. Но все эти выяснения отношений очень напоминало то, из-за чего она оказалась в этом мире — ссору с родителями, после которой она психанула и утопила педаль газа в машине в пол, наплевав, что она вылетает с территории шато на мокрую горную дорогу, в темноту холодной ночи. И стоило ей вспомнить об этом, как раздражение тут же сменилось страхом: что, если все повторится? Что если существует какая-то цикличность истории, и её личная — это проваливаться в порталы?       Когда Силко закрыл дверь и собирался уже высказать Луке всё, что он о ней думает (конечно о том, что она не птица в клетке и прочее, а не о том, что она совершенно бесполезная и все что ему нужно было от неё — это транспондер, над починкой которого сейчас бьются лучше умы Зауна), он увидел её белое, как мел, лицо и дрожащие губы.       — Я не собирался ничего с тобой делать, — он совершенно точно растерялся от столь неожиданного зрелища, но девушка вцепилась в него руками, как в самое дорогое ей существо на свете. — Малыш?       — Не уходи, пожалуйста. Я не вынесу снова оказаться непонятно где. С’илко, — она всё ещё произносила его имя с акцентом (и в тайне Силко находил это даже… интересным, иногда специально добиваясь, чтобы Лука его позвала), — пожалуйста, я не хотела. Не хотела тебя обидеть, — тараторила она, давясь слезами.       — Что? Лука, я не понимаю. Я никуда не собираюсь уходить. И я не бросаю тебя. Транспондера нет, малыш. У нас не бывает порталов открывающихся самих по себе, тебе ничего не угрожает.       — Я поругалась с родителями, потому что они не давали мне… я не могла жить как хотела. И я уехала… И машина сорвалась в реку. Я поругалась с родителями из-за этого и попала сюда. А теперь из-за этого же поругалась с тобой!       Силко понадобилось несколько минут, чтобы понять, что она пытается ему рассказать о себе. Они никогда не обсуждали жизнь Луки до попадания её в Заун. Для него она была ещё одной бродяжкой, только между мирами. Для неё же он был всем — единственный в этом жестоком городе, кто протянул руку и поверил в неё.       Как можно более осторожнее, чтобы не спугнуть, он усадил её на диван, на котором в первый день своего появления в Рунтерре Луку латал лучший химик если не мира, то совершенно точно страны, где Силко и Севика держали её, когда Луку скрутило от Мерцания и того, что оно делало с телом своей жертвы. Если приглядеться, на обивке до сих пор видны растяжки в тех местах, где Лука впилась в неё ногтями.       Лука заикаясь сыпала как из рога изобилия какими-то словами, судя по всему названиями мест. Были ли это города, улицы или страны, бары или что-то ещё, Силко не интересовало. Ему не был интересен чужой мир, её мир. За то время, что она была под его присмотром, его планы по отношению к путешественнице не изменились. Но если транспондер не починят, то толку от неё не будет совсем. Разве что держать как симпатичного и не особо навязчивого домашнего питомца: Лука умела замолчать, когда надо и затаиться в темном углу до момента, пока её не позовёт обратно на свет он или Севика.       — Не могу себе представить, какого тебе, милая, — вставил Силко, поймав момент. На самом деле не хотел себя утруждать попытками почувствовать себя в чужой шкуре, ему хватало своих проблем. Но если не устраивать Луке социальные поглаживания, она очень скоро снова начнёт шугаться ото всех.       Девушка шмыгнула носом и отвернулась:       — Я тебя достала, да?       — Нет, что ты. Учитывая, через что ты прошла, потеряв всё, ты прямо-таки само спокойствие. Джинкс бы уже взорвала всё к чертовой матери: и Заун, и меня с тобой, — он деликатно кашлянул, решив, что сейчас самое время сменить тему. — Кстати о Джинкс. Расскажешь, как она уговорила тебя выйти на ночную прогулку? Насколько я помню, Заун тебе и днём не очень нравится…       — Он в какой-то степени красивый, но… Он пугает. Я боюсь его.       — Поговорю с Севикой, что у Джинкс где-то тут появился новый лаз, а она вас благополучно проморгала.       — Севика тут не причём, не надо…       — Я не собираюсь устраивать им взбучку, не волнуйся. Джинкс ни одна дверь не удержит, если она надумает сбежать. Но твои прогулки, ещё раз повторюсь, мне не нравятся. Если хочешь острых ощущений, то только скажи, организую их тебе… под присмотром… — Силко плутовато усмехнулся, увидев, как покраснела Лука.       Заун полнился острыми ощущениями: от уличных драк, продажи в открытую наркотиков, до борделей и убийств на потеху богатеньким детишкам из Верхнего города. Чего хочет Лука? Она в некоторой степени для той, кто жила под крылом негласного правителя Зауна, вела достаточно аскетичный образ жизни.       — Так как Джинкс уломала тебя на прогулку?       — Это не она, а доктор, — Лука упорно назвала Синджеда доктором следом за Силко, как ей не объясняли остальные, что он чокнутый ученный, а никак не врач, который с радостью выпустит ей кишки, чтобы посмотреть, как на неё подействует новый мутаген.       — Даже так? Занятно, — Силко уставился на Луку своими разными глазами. — И что он тебе дал?       Силко под страхом смерти запретил Синджеду скармливать мутагены Луке, только если не попросит об этом сам. Синджед был занят поручением Силко, но то, что он не оповестил его о необходимости встречи с Лукой, ему очень не понравилось — значит он снова увлёкся работой, а там и до приступа мании не далеко.       — Не дал, взял. Попросил кровь, говорит она ему для чего-то очень нужна. Мне не сложно, но… Он тебя похоже побаивается.       Силко устраивает его страх. Таких как Синджед надо держать у ноги, иначе натворят дел: неоспоримо гений, но иногда он очень… увлекается. И Силко не хотел бы, чтобы в этот момент Лука оказалась у него в поле зрения.       Девчонка снова виновато шмыгнула носом:       — Я решила идти к нему сама, поэтому попросила Джинкс помочь. Так что, если честно, она тоже не виновата. Просто ночь выдалась… беспокойной.       Силко тяжело выдохнул и откинулся на спинку дивана, закинув голову назад и закрыл глаза: просто невероятно, что она называет «беспокойной ночью».       — Ну, и видимо мы немного увлеклись, — Лука боялась пошевелиться. Силко открыл здоровый глаз и посмотрел на неё, заставляя продолжить исповедь: — Те парни… Они неудачно пошутили. И…       — Интересно, какая штука достойна подрыва уличного ларька?       — Это личное. Женское… Но правда звучала она не очень.       — Хм…       Силко не успел ничего прокомментировать, шутку ему не передали, только о случившейся локальной катастрофе.       — Здорово, голубки. Воркуете? — вставил жизнерадостный девичий голос и между Лукой и Силко приземлилась Джинкс, чудом никого не прибив. — Не мешаю свиданке?       — А вот и виновница переполоха, — взгляд Силко кажется даже смягчился, когда его приемная дочь оказалась рядом. — Джинкс, взрывать общепит за шутки, даже похабные, — плохо.       — Зато рыбная требуха весело с неба сыпалась, — Джинкс захлопала в ладоши, после чего резко замерла. — О, а если они шутят про тебя?       — Тогда надо ломать руки, но не уничтожать точку, которая приносит благо Зауну и мне. Со сломанной рукой шутник всё равно будет ползать у меня в ногах каждый месяц, прося защитить его от уличных банд, а если ему нечего защищать, то зачем он мне нужен, м?       — Какой же ты умный, — Джинкс прыгнула на отца и обняла его, прижимаясь к щеке. — Ну, прости меня, па. Я постараюсь больше так не делать… в смысле теперь буду ломать конечно руки.       — Можно ещё ноги. Но именно ломать, а не отрывать, как насекомому, — спокойно читал лекцию о членовредительстве Силко. — Они могут сдохнуть от потери крови. Или заражения. Или что ещё.       Джинкс радостно рассмеялась и, крутанувшись у него на коленях, рухнула туловищем на Луку, теперь умудряясь растянуться почти на всю длину дивана, закинув ноги на отца:       — Видишь, — она обхватила руками шею Луки. — Нам ещё учиться и учиться.       — Хм… Да, конечно, — согласилась та, поглаживая голубую чёлку Джинкс.

***

      — Чо, папик совсем никак не поддаётся? — Джинкс крутилась в кресле Силко. Обычно так делать ей было нельзя, но, когда папы не было в «Последней капле», правила резко переставали работать.       — Я и не пыталась, — честно призналась Лука, которая, после ухода Силко по каким-то своим делам, занималась тем, что старательно выводила буквы, учась хотя бы сносно писать. Личная почта химбарона подходила как нельзя лучше, хотя расходы на конверты резко выросли. Но Силко явно был не против её попыток, потому что и слова не сказал против. — В тот раз я проявила инициативу, но это было навязывание себя, в моем мире так не принято.       — Вот именно, что инициативу. Па любит, когда его прямо о чем-то просят. Чем важнее просьба, тем он довольнее, и совсем ащщщ, когда просьбу может выполнить только он. Обычно я делаю вот такой взгляд, — на следующем обороте кресла Джинкс изобразила щенячьи глазки. — Это работает.       — За подобную инициативу можно зубов лишиться, — мрачно заметила Лука. То, что Джинкс обнаружит, что та неровно дышит к её приемному отцу, было ожидаемо. Не смотря на всё безумие, Джинкс была внимательной к мелочам, иногда даже слишком. Но то, что она вот так вот рассуждает, словно это не что-то личное, а Лука девка в борделе, которая пытается зацепить богатенького клиента, порядком нервировало.       — Ну, мои же пока на месте.       — Ты не лезешь к нему с поцелуями, только вызываешь головную боль подрывом кафешек.       — О, — Джинкс замерла, вцепившись руками в стол и уставилась на Луку, — я не думаю, что Силко тебе что-нибудь сделает за такую «инициативу». Он тебя совершенно точно обожает. Мне даже влетело за нашу с тобой СЕКРЕТНУЮ прогулку. Мозг выклевал знатно знаешь ли, — Джинкс бросила взгляд в пустой угол и ответила кому-то видимому только ей: — Да не, всё норм, может не извиняться. Просто в следующий раз если сдаст меня ему, я её убью. Но пока до этого не дошло, почему бы не провести время с пользой для всех? — резкое переключение внимания обратно на Луку: — Выбирай: выбиваем дерьмо из боксерской груши в подвале или поцелуи.       У собеседницы отвисла челюсть:       — Чего?       — С ней! — Джинкс неожиданно ткнула пальцем куда-то за спину Луки.       — Даже не пытайся ввязывать меня в свои чокнутые игры, мелкая, — предупреждающе понизила голос вошедшая в кабинет Севика, демонстрируя искусственную руку, тем самым намекая, что отвесит при необходимости весьма ощутимый подзатыльник.       — Мне просто кажется, может Лука плохо сосется, поэтому Силко ею не интересуется.       — Эй! — по бумаге растеклась чернильная клякса. Лука недовольно уставилась на Джинкс, но та была вся поглощена очередным препирательством с личной нянькой.       Севика, впрочем, и без чьей-либо помощи словесную оборону держала отлично:       — И причём тут я? Это дело исключительно Силко и Луки, кто как сосётся и надо ли им вообще интересоваться друг другом для этого.       — Ну, ты ж по девочкам. Если она будет сосаться с тобой, типа тренируясь, то это вроде как не считается за измену, не?       — Я тебя совершенно серьезно предупреждаю, Джинкс, — Севика нахмурилась. — Я, Лука и Силко будем сосаться только с теми, с кем захотим. И в мои планы не входят двое других в этом списке.       — Чур я понесу фату, когда она пойдёт к алтарю!!! — Джинкс перепрыгнула через стол и, обогнув Луку и Севику с радостными криками «что пора готовиться к свадьбе Силко» вылетела за дверь.       — Всё складывается так, словно у меня намечаются сегодня сверхурочные, — мрачно заметила Севика, бросив взгляд в след чрезмерно развеселившейся названной дочери босса. — А если серьезно, — она подошла ближе к Луке. — Мне стоит начинать беспокоиться?       — Насчёт свадьбы что ли?       — Ну, вдруг.       — О, нам придётся очень постараться с тобой на тренировках, чтобы впечатлить С’илко.       — То есть ты с ним правда…?       — Единоразовая благотворительная акция с его стороны без скатывания в порнографию. Мне было очень плохо, он успокоил. Повторения не предвидится.       Севика посмотрела молча ещё некоторое время на Луку, после чего хмыкнула и ушла, закрыв за собой дверь и оставляя ту в полном одиночестве дальше марать бумагу.

***

      Силко уставился на гору букетов, сваленных тут и там по его кабинету. От дурманяще сладкого запаха любого начинало мутить уже через минуту.       — Что. Это. За. Херня? — даже у него не нашлось сразу слов, чтобы осознать увиденное.       — Джинкс оповестила всех о твоей свадьбе, — Севика стояла с букетом, закинув его на плечо, словно это был кусок арматуры, а не золотые по стоимости здесь в Зауне цветы. — Предположу, что возможность твоего отхода от дел невероятно осчастливила химбаронов. И, судя по вложенным запискам, не только их.       — Свадьба? — Силко медленно обвёл взглядом пространство, потом остановился на висящий над головой Джинкс. Выглядела она потрясающе: раздербанив какой-то букет вплела в косы цветы и ленты. Лицо приёмной дочери было таким довольным, что даже без объяснения Севики ясно, кто виноват в этом безумии. Но этот был совершенно неожиданно: взрыв или убийство потрясли бы его куда меньше, чем…       — Свадьба, — повторил он. — Меня с кем?       — Понятия не имею, — хитро пожала плечами Джинкс. — Сюрприз.       — Я тоже понятия не имею. В таком случае придётся всем сообщить, что свадьбу я вынужден перенести на неопределённый срок: мою невесту неожиданно сожрало чудовище из глубин. Поблагодари поздравивших за цветы, они пригодятся нам на похоронах несчастной, — Силко спихнул несколько корзин со своего стола на пол. Хрупкое содержимое ломалось и теряло листья и лепестки, но его похоже это мало волновало. — Если что-то из этого, — он пространно показал вокруг себя, — нужно, то забирайте. От остального избавьтесь. Дышать невозможно.       — Вонь Зауна тебе милее? — Севика бросила тот, который держала, на пол.       — Запах дома, — он раздраженно стряхнул с головы лепестки, которые теперь словно снег опускались с потолка вниз: вероятно, уничтожением одного букета Джинкс не ограничилась. — Где Лука?       — Любит, не любит. Любит, не любит. Её сожрало чудовище из глубин, — рассмеялась Джинкс. Силко раздраженно нахмурился, поэтому та спешно добавила, высыпая ещё горст лепестков: — Но на самом деле она у себя. У неё час гнева. Любит, не любит. Любит, не любит.

***

      «Часом гнева» Джинкс называла неожиданный приступ злости, во время которого обычно миролюбивая Лука готова была свернуть голыми руками кому-нибудь шею. До попадания в Заун у неё такого не наблюдалось, Севика предположила, что это вызвано перегрузкой нервной системы от случившегося, вероятно какая-то травма, и мерцанием, которое ей когда-то вкололи. Иномирское происхождение не давало чёткого ответа на многие вопросы и едва заметные изменения, которые произошли с Лукой после мерцания: приступы злости раз в сутки, отсутствие цикла, словно пропала какая-либо фертильность, возможность пробегать расстояния куда большие, чем раньше (не километры, но при необходимости бег с препятствиями по подворотне больше не был непосильной задачей). Лука словно бы стала чуть сильнее. Но вместе с силой пришла ярость.       Стакан врезался в стену и разлетался на осколки. Лука схватила с кровати подушку и закричала в неё, отгораживая соседей от лишнего шума. Ей очень хотелось кого-то избить. Ощутить, как ломаются под ударами кости, как пальцы пачкаются в тёплой крови. Ей хотелось кричать самой, и чтобы жертва тоже кричала. Чтобы молила, пыталась сбежать, падала, отбивалась и агонизировала.       — Я не помешаю? — голос Силко звучал откуда-то из далека. Она даже не сразу поняла, что вместо подушки теперь сжимает его шею, прижимая к стене. Мужчина не смотря на дискомфорт от асфиксии, не сопротивлялся. — Лука, тише, это я.       — С’илко, — во взгляде осознание ошибки, возвращение разума обратно в пока ещё мутную реальность. Бороться с кем-то сложно, но бороться с собственным телом ещё сложнее. Лука не может заставить себя отпустить горло Силко. Кажется, в эту секунду пальцы словно на зло хозяйке сжимаются ещё сильнее. — Я… Твою мать, ты свихнулся? Зачем ты пришёл?       В моменты стресса Лука все ещё говорила на родном языке, но Силко научился читать её эмоции на лице, в жестах, во взгляде. Девушка стала для него открытой книгой, которая, впрочем, вот-вот может его придушить.       Он мягко обхватил её запястья, но с ожидаемо превосходящей силой разжал хватку на своей шее. Лука всё ещё была слабой, как котёнок. Порой очень злым, но всё же котёнком.       — Всё понимаю, сам виноват.       — Я тебе нос сейчас разобью, — предупредила Лука, и не дожидаясь реакции, вывернувшись, замахнулась. Злость оказывается выше разума, тело живет отдельной жизнью. — Убирайся!       Но Силко перехватил выпад. Джинкс куда опаснее и быстрее, чем Лука, а к припадкам у дочери он давно привык.       — Если тебя вымотать, как думаешь, так ты будешь больше расположена к разговорам? — поинтересовался Силко, сжимая её кулак рядом со своим лицом.       — Тебе жить надело?       — Нет, просто ты совсем не умеешь драться, моя милая, — он уже не в силах скрыть улыбку.       На Луку это подействовало как красная тряпка на быка. Силко пришлось перехватить вторую руку, на этот раз около своего живота. А чтобы не схлопотать коленом, развернул девицу к стене и заломал ей руки.       — Теперь брыкайся сколько влезет. Чем быстрее устанешь, тем лучше, — разрешил он, прижимаясь к её спине. — Хм… Ах да, я вообще-то сюда не драться пришёл, а поговорить серьезно. День выдался суматошным, уже теряю концентрацию: сначала вы с Джинкс носитесь по Зауну ночью. Потом ещё моя свадьба.       — Свадьба? — Лука попыталась высвободиться, но ожидаемо тщетно.       — Гм… Представь себе: оказывается по мнению Джинкс я должен жениться в ближайшее время. И с её подачи теперь так считают все мои партнеры по бизнесу. Самое смешное, что я даже не знаю, кто невеста, поэтому чтобы отсрочить неизбежное мне пришлось «скормить» её тварям в реке.       — Боже, какая ужасная потеря, сочувствую твоему горю, — едко отозвалась Лука, ещё раз резко дёрнувшись, но получила только порцию боли.       — Спасибо, это ценно.       Очередная одна попытка высвободиться ни к чему не приводит.       — Трепыхайся активнее, пташка. Но если тебе не удобно, можем разместиться на кровати, — учтиво предложил Силко, и тут же уронил Луку лицом в подушки, устраиваясь сверху. — Так куда лучше, мне кажется.       Девушка пытается лягаться, угрожает расправой и щелкнула зубами, когда он осторожно оттянул её голову за волосы, беспокоясь, что Лука может случайно задохнуться.       — Я был у Синджеда, о тебе говорили между прочим. Но не беспокойся, он всё ещё живой и совершенно целый. Просто я вот что подумал… Лука, сконцентрируйся, пожалуйста, я очень не хочу, чтобы этот момент был испорчен твоей яростью.       Силко доверительно выпускает руки девушки и плавно отстраняется, давая ей свободу движений. Та тяжело дышит, но не бросается на мнимого врага.       — Во-первых, он считает, что твои приступы — это перенакопление энергии. Как у закрученной пружины, если угодно. Когда её становится слишком много, ты начинаешь… плохо себя вести, — химбарон аккуратно касается волос Луки, словно опасаясь, что та может оттяпать ему палец. — Ты сбрасываешь её, как дамба лишнюю воду. Но это не важно, я не для этого пришёл, просто говорю, чтобы ты не боялась того, что происходит.       Лука кивнула. Видимо теория была верной: после короткой борьбы энергии действительно не осталось. Теперь она выглядела смущенной из-за своего неприемлемого поведения.       Но Силко пришёл вовремя, именно этот момент ему и был нужен: независящая от нее агрессия, стыд за ложную вину, прощение. Всё выверено до секунды, каждое слово, каждый жест.       — Знаешь, мы с Джинкс подумали, что… Когда у тебя день рождение?       — Эм… — Лука растерялась. Она ожидала нравоучений или очередной лекции о мерцании, но не такого. — Я не знаю. В смысле, дома-то понятно, но как течёт время тут, какое сейчас время года относительно моего мира, я не знаю.       — Если ты не против, давай отпразднуем… завтра?       — Что?       — Я не умею дарить подарки, Джинкс всегда говорит, что ей нужно. Но… Хм… Мы с Джинкс и Синджедом починили его для тебя, — Силко сунул руку в карман штанов, достал небольшой тканевый свёрток. Несколько осторожных движений, и на свет появился транспондер, только теперь на нем красовалось несколько царапин, появившихся видимо при попытке его вскрыть, а ремешки украшали ядовитых цветов каракули Джинкс. — Он работает. Проблема была в твоей крови: после введения мерцания в организм она немного изменилась и… В общем, твоя кровь была нужна Синджеду, чтобы он проверил работу транспондера на очищенной. Очистить твою не получится, поэтому я попросил Джинкс перенастроить его. Надеюсь, теперь у тебя получится вернуться в свой мир, Лука.       Силко грустно улыбнулся и не давая опомниться девушке, осторожно закрепил устройство на её предплечье. А потом мягко поцеловал её в губы и сразу отстранился, извинившись за то, что позволил себе лишнего.       Но это не было лишним, Силко это прекрасно понимал. Одного этого поцелуя достаточно, чтобы девчонка осталась рядом. Намёк, что всё это между ними всё же может быть.       — Боже… — Лука не могла найти слов. Поднялась с кровати, отработанным движением сняла блокировку с транспондера. Несколько щелчков для выстраивания абсолютно любых координат из головы. — Он правда работает?       — Да, — Силко совершенно не переживал из-за её озабоченности. — Но, мой тебе совет: кажется не стоит сломя голову прыгать в первы же портал, кто знает, куда он откроется в этом ми…       Он никогда не видел порталов. Чёрная дыра, словно ткань пространства разорвали, а за ней не оказалось ничего, обрамлённая золотой каймой разверзлась в комнате. Абсолютно непроглядная, она сама поглощала попадающий на неё свет, из-за этого граница её казалась ослепляюще яркой.       Лицо Луки переменилось.       — Что-то не так, портал не должен так… — она обернулась к мужчине, но закончить мысль не успела: что-то сбило её с ног и поволокло к червоточине.