***
Бездна была живой, в этом не было смысла сомневаться. Лука сравнивала её с искаженным пониманием верховного божества из своего мира. — Ты словно очутился в том, что можно было бы наверно приравнять к его сознанию, — так она говорила, вырисовывая пальцем на песке очередные расчёты по просьбе Виктора. Из-за постоянной боли было невозможно сосредоточиться на чём-то надолго, а он и вовсе не мог открыть глаза, потому что безумие тут же сжимала разум учёного. Именно поэтому они разделили обязанности: Лука была его глазами и руками, она терпеливо пересказывала то, что видит и что написала, перебирала руны хэкстекового ядра, когда это было необходимо. Десятки неудачных расчётов, ещё больше провальных сборов последовательности рун, и кажется даже далёкой от науки Рунтерры Луки стало что-то доходить. Сама она отшучивалась, что даже обезьянку можно научить играть на барабане, главное запастись терпением. Виктор был терпелив, хотя бы потому, что выбора у них не было. Бездна тоже была терпелива, всякий раз дожидаясь, когда они решат передохнуть: она проникала в сны, перебирала воспоминания, не разбирая на приятные и нет, она изучала их с жадностью первооткрывателя, не заботясь о том, что может сломать, словно где-то был запасной образец. И она ломала. Медленно и неотвратимо, протискиваясь в самые глубины разума. Виктор привык существовать в личной темноте, ориентируясь на звуки и голос спутницы. А она выработала привычку общения с ним, как с незрячим: например, если хотелось, чтобы собеседник проникся какой-то определённой эмоцией, например улыбнулся, она касалась лица друга. Постепенно они осмелели настолько, что высунулись из пещеры наружу. Порталы, создаваемые транспондером Луки, вели куда-то в другой конец Бездны и теперь выглядели, как она говорила, ровно так, как и должны — никакой чёрной завесы, она видела то, что было по ту сторону. И это, к сожалению, оставалось всё тоже проклятое место. Твари Бездны ожидаемо проявляли к ним гастрономический интерес, но через какое-то время Лука так наловчилась перебрасывать их через порталы, что они почти не отвлекались от исследований: девушка просто распахивала перед мчащейся на них махиной дыру в пространстве и тут же захлопывала. От идеи уничтожать хищников они отказались в связи с тошнотворной вонью последних, а оставить такую тушу на виду всё равно, что бить по кастрюле железной ложкой и громко звать на обед. Самочувствие Виктора, не смотря на состояние заторможенности мира вокруг, продолжало ухудшаться: кровь из носа теперь скорее была постоянным состоянием, нежели временным явлением. Кровавый кашель и отдышка, головокружения, общая слабость. Виктор угасал, это было понятно им обоим, и однажды привело к тому, что он открыто сказал Луке о своих намерениях, потому что больше помощи просить ему было не у кого. — Перед изъятием хэкстекового ядра я пробовал эксперименты с органикой, — он мягко ободряюще сжал её ладонь, боясь, что всё может закончиться слезами, чего совсем не хотелось. — Я думаю, что оно способно излечить тело, но все мои попытки стабилизировать состояние органики ни к чему не привели. Возможно она просто не смогла или не успевала измениться до нужной стадии. — Ты же понимаешь, что если ты ошибёшься, то… — Лука замолчала. По её голосу было понятно, что не смотря на всю жалость к состоянию Виктора, идея казалась ей совершенно самоубийственной. — Если я ничего не предприму, ты очень скоро останешься одна, — честно отозвался мужчина. — Не лучшего спутника для путешествий через миры ты выбрала, малыш. Виктор начал называть Луку «малышом» по ряду причин: и потому что её познания о мире Рунтерры было на уровне ребёнка, и то что она практически не умела читать и писать, и в целом из-за её инфантильного взгляда на ряд возникших проблем. Лука была не против, сама же в ответ называя учёного в шутку «мистером Всезнайкой». Впрочем, его знания распространялись исключительно на мир Рунтерры, Бездна, как и её правила, была непонятна им обоим. Первая попытка использовать хэкстековое ядро для управляемой мутации провалилось: боль оказалась такой сильной, что энергия аркейна будто нечто разумное буквально отвергла предлагаемое ей тело. Виктор боялся даже представить, что в эти секунды со стороны видела и что испытывала Лука, которая ничем не могла ему помочь. — Ты идиот, — бормотала она сипло, когда Виктор пришёл в себя, вцепившись мертвой хваткой, словно он мог куда-то исчезнуть. — Какой же ты идиот. Одного прикосновения к её лицу хватило, чтобы понять, что у девушки только недавно закончилась истерика. — Я просто немного не рассчитал, — измученно, но ободряюще пошутил он и заслужено схлопотал пощёчину. Со второй попыткой пришлось повременить. Лука наотрез отказывалась в этом участвовать, хотя стоило отдать ей должное — делала она это без сцен, просто повторяла «нет» до тех пор, пока Виктор не растрачивал на уговоры все силы. Прошло некоторое время, прежде чем у него получилось аргументированно доказать, что на этот раз всё получится. Лука с доводами согласилась, во всяком случае сделала вид, что они её устраивают, но взамен потребовала, что все эксперименты Виктор будет проводить с мерцанием. — Сердце может не выдержать. Я слышала истории, когда люди умирали из-за нестерпимой боли, — буркнула она, втискивая ему в ладонь пробирку с тем, что осталось после лечения ран. — Я справлюсь, — попробовал отказаться Виктор, но Лука зажала ему рот ладонью. — Лучше помолчи и начинай, пока я не передумала. Лука сказала, что после того, как на ядро попал сгусток крови Виктора, мерцание сменилось с синего на фиолетовое, а все попытки прополоскать (Лука назвала окунание ядра в воду именно так, причём, суда по плеску, делала это яростно) ни к чему не привели. Оно словно изменило цвет, впитав в кровь в сам хэкстек, будто произошла неизвестная химическая реакция. Как наивны они были, решив, что обращаются за помощью к силе хэкстека. На деле тот оказалась лишь ключом зажигания, кремнием, что высек искру, обращая внимание Бездны на Виктора и его измученное тело и разум. И Луку, что была рядом и по неосторожности удерживала Виктора, чтобы он не разбил голову о камни в процессе.***
Силко закрыл дверь сразу после того, как встретился взглядом с Джинкс. Они не виделись два года. Она подросла, но поведение дочери был теперь словно у дикого зверя. Она отказывалась верить в то, что он не бросил её, ещё больше укрывшись от реальности во внутреннем мирке. Любая попытка пойти на контакт заканчивалась агрессией. Что с ней произошло в «Тихом омуте» Силко даже представлять не хотел, хотя несколько шрамов на животе и спине кристально ясно говорили о том, что Джинкс пришлось не сладко. Вытащить её из тюрьмы оказалось целым делом, которое, в итоге, закончилось всё же удачно, если так посмотреть. А ещё он уговорил Виктора, что Луке будет лучше, если она вернётся в «Последнюю каплю», где не смотря на долгое отсутствие у неё была своя комната. У обоих его подопечных оставались свои комнаты: подвал всегда принадлежал Джинкс (хотя Севика часто говорила, что взорвись там что чуть мощнее чем обычно, все здание сложится как карточный домик), а комната Луки находилась под самой крышей, возможно и поэтому в том числе к ней так пристало прозвище «пташка». Виктор не спорил, но отходить от девушки отказывался и нести её никому не доверил. Химбарон был вымотан бесконечными столкновениями как внутри Зауна, так и с внешними врагами. Он наверняка обрадовался бы возвращению девочек домой, но у него практически не было на это сил. И он совершенно точно выставил бы Виктора за дверь как постороннего в этой идиллии, но раз есть возможность делегирования части своих обязанностей в виде развлечения хотя бы одной Луки, то почему бы и нет. — Что ж, похоже что боги смилостивились над нами, — подала голос Севика с дивана, когда Промышленник едва волоча ноги появился у себя в кабинете. — Сначала ты потерял всё, потом обрёл обратно. И что мы будем делать теперь? О том, что Виктор потащил бессознательную Луку в ванну, чтобы привести в порядок, телохранительница решила химбарону не говорить. Не то чтобы он ревновал, сам же хотел сгрузить отношения с девчонкой на кого-нибудь, но сбежавший из Академии учёный явно не входил в список доверенных лиц. Пусть позже сам разбирается, эти страсти не по её части, работа Севики — ломать кости и выбивать говно из врагов. Если Силко решит переломать хребет Виктору, то так тому и быть, но она не будет подталкивать его к этому. — Понятия не имею, — отозвался босс из кресла и закрыл глаза. — Мой горизонт планирования нынче не распространяется дальше, чем на пару часов. А значит сейчас я бы хотел поспать, если честно. — Кстати, что у этого умника с телом? Он словно живой механизм. Это что, какая-то новая технология? — Синджед говорит, что это… Это… Я блять не знаю как это назвать, какая-то безумная смесь технологии, биологии и мутации. Техномутант, если угодно, — химбарон нахмурился. — Пиздец, какой же пиздец… Он так редко ругался матом, что Севика даже повернулась к нему лицом, чтобы убедиться, что Силко не подменили и на его месте не сидит кто-то другой. — Прости, но у меня закончился словарный запас приличных слов, остались только неприличные… — извиняется он тихо. — Ты очень устал. Может всё-таки уступить тебе диван? Силко не ответил. Севика поднялась и как можно тише подошла ближе: босс умудрился отключиться меньше чем за минуту. Она вздохнула, стянула с плеч накидку и укрыла его, стараясь не разбудить. В конце концов он заслужил хотя бы час сна.***
— Вы уверены? — Джейс недоверчиво выслушал доклад Эндера. — Можете повторить, как выглядел тот мужчина? Йорм повторил. Они сидели в компании Мэл и Хеймердингера в кабинете последнего, это была частная встреча, а не официальный отчёт перед Советом. Глава миротворцев понимал, какие чувства испытывает по отношению к своему напарнику Талис и что при должном влиянии их всегда можно использовать в свою пользу. — Хотя, — добавил он как бы невзначай. — Я бы не был уверен, что это ваш друг. — Что вы имеете ввиду? — Медарда нахмурилась. — Вы совершенно точно описали Виктора с поправкой разве что на… время, как если бы он вёл жизнь отшельника или был, допустим, в плену. — Из очевидного: например глаза, — миротворец коснулся своего виска. — Много вы знаете людей, у кого светятся глаза? Я не видел его целиком, он отгородился от меня мутанткой, которая определенно похожа на ту девчонку, что сопровождала его в день исчезновения… Я поднял отчеты и почти уверен, что это она… Но, как бы помягче сказать… С вашим Виктором что-то не так. — Светятся глаза? — уточнил Хеймердингер, словно не расслышал. — Произошедшее на мосту в целом звучит… не обижайтесь, но бредово. Девушка заставила раствориться хэкс-заряды в одном месте и появиться в другом? — Джейс посмотрел на йордла. — Что это за технологии такие? Может вы знаете, профессор? — Лукреция явно обладает какими-то способностями, это неоспоримо. Два года назад она устроила в Академии настоящий хаос, — тот задумчиво почесал подбородок. — Но лично я, к сожалению, по понятной и независящей от меня причине его не застал. Однако я не знаю ничего, что способно менять положение в пространстве предметов, тем более настолько точно, — закончил он, а потом добавил. — За исключением хэкс-врат. — Вы считаете что Виктор украл технологию? Это серьёзное обвинение, — заметил Эндер. — С другой стороны, чего ещё ожидать от того, кто пытался выкрасть хэкстеоковое ядро не смотря на решение Совета. — Мы с ним точно так же крали хэкстек, — вступился за друга Джейс. — Да, но только в тот раз вы оба остались в Академии, а в этот раз ваш коллега сбежал. Причём оставив кучу трупов, разрушения, а потом объявился как ни в чем не бывало и умирающим явно не выглядит, как изображал тут. Но хуже всего то, что ваша технология в руках какой-то безумной мутантки, защищающей анархистов Зауна, а у него самого скорее всего хэкстековое ядро, которое признано смертельно опасным. И не говорите мне, что мы просто не так всё поняли, потому что они вдвоём перебили треть моего отряда, я чудом выбрался оттуда. Вашими разработками, вашими творениями они убивают людей, — Йорм позволил себе нотки раздражения в голосе. Он пострадавший, ему можно. Чем искреннее он возмутиться, тем убедительнее будет звучать его точка зрения. Медарда и Талис очень подвержены эмоциям, этакие детки, верящие в чудеса, науку и справедливость. Гении, но дети. Повисла напряженная тишина. Мэл и Джейс переглянулись, Хеймердингер же не шелохнулся, продолжая смотреть в одну точку куда-то перед собой. — Мы можем как-то не выносить это… на Совете? — наконец спросил Джейс у главы миротворцев. — Я хочу спуститься в Заун и найти Виктора, чтобы он лично объяснился. Если вы окажитесь правы, обещаю, что лично позабочусь о том, чтобы он оказался в «Тихом омуте». — Нет нужды его искать, — вдруг отозвался йордл, обращая на себя внимание. — Виктор будет в Академии со дня на день. — Откуда такая уверенность, профессор? — Потому что если он вернулся из Бездны живым и выступил против одного из лучших отрядов миротворцев, ничто не мешает ему прийти и забрать то, что он считает своим по праву, — Хеймердингер наконец перевёл взгляд на Эндера. — Усильте охрану вокруг Академии и Хэкс-врат. Хэкстек и всё с ним связанное не должно попасть в руки этому безумцу.