Там, где я тебя нашёл

      Джерард сидел на полянке на полосатом покрывале. В своём скетчбуке он рисовал возможные варианты развития территории: лавочка уже стояла у обрыва, и он размышлял, доделать ли к ней столик, превратить ли её в скамейку или вообще попросить у отца чертежи беседки и помощь заодно.       Он бросил взгляд на конуру. Уже давно потеряв надежду, что Суп когда-нибудь появится, он всё-таки не забрасывал эту постройку. Подравнивал, покрасил в зелёный. Фрэнки продолжал шутить, что Суп — это он. И что влюбился в него уже тогда, чуть ли не с первого взгляда, потому что Джерард добрый, заботливый, красивый. А сейчас не может превращаться, потому что выбрал любовь человека. Притаскивал какую-то старинную книгу, но это были просто сказки. Потом, кстати, от матери получил за то, что древний фолиант — семейную реликвию из дома вынес.       Из корзинки рядом тянулся аромат свежих рыбных бургеров, которые он сделал сам. Ну, не совсем… Испечь булочки он попросил Кристу. Она была очень рада выпекать для других, потому что не заниматься кухней не могла, а врач велел ей ограничить сладкое и мучное. И муж укатил куда-то в Австралию.       Джерард пролистал скетчбук. Россказни про оборотней вдохновили его на идею о комиксе про таких существ. Но не волков, а собак, как типа Фрэнк, кошек… между ними, кстати, могла бы быть вражда, а действие происходило бы в старшей школе или обычном пригороде. Линдси как человек заочно была объявлена героиней будущего шедевра.       Однажды Джерард шёл в свою комнату после душа. Дверь была приоткрыта, а на кровати устроилась кошка. И ему показалось, что она внимательно смотрит в его скетчбук и даже листает лапой. Но как только он открыл дверь пошире, то понял, что она просто играет с тем, что валялось на постели. А затем Линдси потянулась, спрыгнула с кровати и ушла из комнаты.       Джерард оглядел полянку. Он вспомнил, как ему якобы привиделось, что он был здесь окружён волками. Но он тогда здорово приложился об асфальт и не такое мог бы "вспомнить".       Горячее дыхание обдало шею, губы коснулись кожи и задержались, две руки провели по плечам, груди. Фрэнк прижался со спины.       Джерард слышал, что он идёт. Но поворачиваться не стал — ради этого момента.       — Зелёный, — сказал Фрэнк.       — Не-а, — уже в который раз не согласился Джерард. — Не пойду я в зелёном костюме на выпускной. Чёрный. И бутоньерка в кармашек под цвет твоей рубашки. Моя, кстати, бледно-сиреневая. Будешь класть бледно-сиреневый цветочек в зелёный карман?       — У цветочков листики зелёные, так что все сочетается, художник.       Они собирались на оба выпускных как пара друг друга. Хорошо, что мероприятия происходили в разные дни. Фрэнк не хотел идти в чёрных банальных костюмах и каждый день придумывал новый цвет. А вот Джерард считал, что его парень чертовски хорош именно в этом цвете, особенно с белой рубашкой. О чём ему сейчас и сообщил. Фрэнк улыбнулся, закусил губу и немножко порозовел. Он отпустил Джерарда и устроился рядом.       — Какие новости? — поинтересовался Джерард. Он сам уже получил заветный конвертик с информацией о поступлении в Школу изобразительных искусств в Нью-Йорке, а вот Фрэнк всё ещё был вынужден проверять почтовый ящик сто раз на дню.       — Погоди… — произнёс Фрэнк медленно и потянулся за поцелуем.       — Короче, — Фрэнк и хотел бы уже рассказать Джерарду, какие письма получил, но слишком велик был соблазн целовать и целовать его, раз у них есть время побыть наедине. И он снова коснулся его губ.       — Ты. Отлыниваешь. От. Ответа, — улыбаясь, обрывчиво произносил Джерард, только так и успевая между поцелуями.       Фрэнк отпустил его, покопался в сумке и вытащил два конверта.       — Я поступил в Колумбийский на экономику и бизнес, — печально вздохнул Фрэнк.       — Я тебя поздравляю! Ты самый умный и показал класс в их летней подготовительной школе, — сказал Джерард       — Месяц пропал из каникул, — проворчал Фрэнк.       — А что во втором конверте? — полюбопытствовал Джерард.       — То, ради чего я собираюсь Колумбийский продинамить. Возможно, динамит в этой ситуации ещё сыграет роль — мама меня им закидает, — Фрэнк открыл конверт и протянул письмо Джерарду.       — Манхэттенская школа музыки? Ты не говорил, что проходил какое-то прослушивание или отправлял запись…       — Не обижайся. Я не знал, выгорит ли. Не хотел выглядеть неудачником, которого не взяли обучаться гитаре профессионально. Ведь я самоучка, каков был шанс?       — Я никогда не считал тебя неудачником, Фрэнк. И никогда не буду. Мне очень нравится, как ты играешь на гитаре.       Джерард обнял Фрэнка за плечи и оставил поцелуй на щеке.       — Переживаю, что скажет мама, — вздохнул Айеро. — Но я не хочу быть бизнесменом. Если она лишит меня поддержки, я переберусь в кампус и пойду работать, искать фонды, которые могли бы помочь в оплате за обучение и жильё. Но самое сложное — это сказать ей. Она расстроится.       — Пока не скажешь, не узнаешь. Ты же сам рассказывал, что твоя мама изменилась.       — Да, но…       Фрэнк вспомнил, как они большой компанией поехали на реку, как всегда мечтал папа. Рэй уже был с Кристой и перестал быть охранником, вернувшись в свою рок-группу. Фрэнк первое время ему это простить не мог — такое скрывать! Но именно наставления Рэя и его друга Томаса помогли Фрэнку сделать шикарное портфолио и не посрамиться перед музыкальными академиками. Не говоря уже о том, что у них с Джерардом теперь был постоянный билет на все концерты и пропуск за кулисы. И если бы мама не запихнула его в летнюю школу при Колумбийском университете, то они могли бы немножко поездить в туре! Между прочим, это тоже хорошая летняя школа для будущего музыканта. Фрэнк мечтал, надеялся встретить в колледже ребят, с которыми мог бы собрать группу.       И вот тогда мама вела себя потрясающе. Нет, в том месте, где они обосновались у реки, был порядок. Мамин порядок. Когда всё стоит ровно, а те, кто взял вещь — кладут её на место. И едим мы вилками и ложками. Майкл Уэй! Ну ты же этими руками жирными будешь потом за руку девочку держать! Кристин моментально зарделась и убежала в палатку. Криста отправилась за ней, они сидели там и хихикали. Позже к ним присоединилась Джамия. Наверняка чтобы опять без умолку рассказывать про своего друга по переписке, красавчика-оборотня из Европы. Для Кристин и Кристы — просто друга. Хотя Фрэнк не знал, известно ли Кристе о природе Рэя. В любом случае Рэй, скорей всего, уже потерял способность превращаться, потому что любит свою ныне уже миссис Торо. Вот Фрэнк Джерарду всё-таки рассказал правду о себе, но тот лишь посмеялся. Однако пароль «там, где я тебя нашёл» по-прежнему был рабочим.       Но мама тогда улыбалась тоже. Особенно приятно, что чаще всего папе и сыну. Фрэнк поймал её, с довольным видом вдыхающую аромат костра, лета, свежесть реки и обнимающую при этом своего мужа.       А своё «Фрэнк, веди себя прилично!» он всё равно получил. Потому что не удержался и провёл ладонью по мокрому после купания торсу лежащего рядом Джерарда. Наверное, мама посчитала это излишне интимным проявлением чувств на людях.       — Расскажу сегодня за ужином, — решился Фрэнк. Решился в данный момент, по крайней мере. А там посмотрим. — В корзинке не рыбные бургеры, случайно?       Недалеко от полянки под кустом сирени, положив морду на лапы, лежала волчица. Мальчики не видели её, но она видела и слышала их прекрасно.       Было приятно, что сын волнуется за её чувства. И да, Линда была бы очень рада, если бы умница-Фрэнки пошёл учиться в Колумбийский. Но, начиная со своих шестнадцати, он уже успел показать, что не только умный, но и самостоятельный молодой человек, который хотел бы идти своей дорогой.       Линда училась принимать решение не только единолично и уж тем более не за других. Так надо было, чтобы вернуть ребёнка на тропу доверия к ней. Надо и… правильно.       Пусть он набьёт шишки сам, а она всегда примет его, залечит. Она ведь его мама, самый близкий человек на свете. А вот как отдалилась…       Она не принимала Джерарда, но его любил Фрэнк. К тому же в его выборе не было ничего плохого. Уэй смело пришёл в гости к семье Айеро на ужин, подарил цветы. Не розы, а такие мелкие милые ромашки. Они напоминали о лесе. Может, конечно, Фрэнк подсказал, но всё равно это было приятно.       Джерард был остроумен, галантен, но самое главное — он такими глазами смотрел на её сына, смешил его, сжимал под столом его ладонь, когда Фрэнк начинал нервничать. А нервничал он с самого утра.       По крайней мере, её волчонок счастлив. Что ещё нужно?       Возможно, где-то в глубине души она ещё надеялась, что их отношения не продлятся долго, что Фрэнк вернётся к своим корням, бросит свою музыку… Но сейчас она не намерена мешать его выбору. Ни в профессии, ни в любви. Сын намного дороже гордости матери за учёбу в престижном университете и уже тем более дороже устоев древнего рода.       Линда тихонько приподнялась и, пятясь, покинула место своего наблюдения.       Линда Айеро зашла к «Тыквенный маффин», и Криста немного напряглась. Она всегда напрягалась при виде этой осанки, идеальной причёски и платья, будто бы только из чистки и глажки. Хотя они имели возможность пообщаться неформально и даже обменялись рецептами. Фрэнк попросил по одному из них назвать рецепт «Линда» и сейчас в разработке осталось лишь украшение пирожного, которое должно было появиться в день рождения миссис Айеро.       — Добрый день, — поздоровалась посетительница.       — Привет, — машинально отозвалась Криста. — Ой, то есть добрый день.       — Ты сегодня за стойкой?       — Я отпустила Джерарда на обед. Ах да, точно. Он же…       — Чаю? Как обычно?       — Я бы не хотела…       — Напрягать? Наоборот, мне надо двигаться. Блин, — Криста схватилась за живот. Ребёнок Рэя Торо уже мечтал стал футболистом. Нет бы плавал там себе тихонечко да пальчиками перебирал, как будущий гитарист! А врач-лгун вообще сказал, что двигательная активность должна снижаться.       — Всё хорошо? — забеспокоилась Линда.       — Пинается...       — Это нормально.       Криста улыбнулась и потянулась за банкой с чаем. Что-то было не так. В животе начало тянуть. Может, малыш её пнул не просто так? А может, это вообще не пинок? Смеясь, в кофейню ворвались Джерард и Фрэнк.       — Криста, ты в порядке? Ты бледная… — заметил Джерард. А Фрэнк заметил маму и тоже побледнел — походу опять пошёл не туда, куда маме доложил.       — Ложные схватки. Врач говорил, такие бывают. Джерард, сделай миссис Айеро чёрный чай, я в туалет.       Но долго Криста там не просидела. Он высунула голову, подозвала к себе Фрэнка:       — Солнце, ты не вызовешь скорую помощь?       Линда Айеро обладала чутким слухом. Она тут же вскочила и вытащила ключи от машины.       Концерт при полном стадионе даёт не только подъём настроения и выброс адреналина, но и приятную усталость, от которой может вырубить лишь прикосновение головы к подушке в отеле. А добавьте к этому часовые пояса и жаркие софиты... И тогда трель телефона на тумбочке, совсем рядом с ухом, дойдёт в ваш сон минут через десять.       Рэй нехотя повернулся. Если это Артур звонит из соседнего номера, потому что у него «идея»…       — Алло, — сонно протянул Рэй.       — Мистер Рэймонд Торо, это ресепшен. Просим прощения за поздний звонок, но для вас срочный вызов из больницы Бельвиля, США…       — Из больницы… Что? Соединяйте! — Рэй подскочил в кровати до бегающих мурашек в глазах и звона в ушах. Неужели что-то случилось? Ведь ещё рано и…       — Ты обещал, что будешь со мной, — плакала Криста в трубку.       — Зайка, — выдохнул Рэй. Да, он действительно такое обещал, но получил в ответ «чтоб духу твоего в больнице в момент родов не было» (и всё равно бы пришёл, конечно), а теперь Криста была очень расстроена. Судя по всему, она попала туда раньше срока и теперь очень переживает. У Рэя упало сердце. Но как же так получилось… Он ведь даже не в США, чтобы успеть на один из многочисленных рейсов до Нью-Йорка. Ему самому сделалось плохо, но он вздохнул и постарался спрятать волнение в голосе: — Крис, всё будет хорошо. Малыш захотел быстрее увидеть маму, и я его очень понимаю. Теперь буду скучать по уже двоим самым родным людям на свете. Я пропущу завтрашний концерт и сразу же…       — Нет, — твёрдо ответила жена, уже, видимо, поменяв своё мнение. — Не подводи тех, кто пришёл ради вас всех вместе.       — Любимая, но ведь я же не просто так сбегу… Ты для меня дороже всех концертов и дороже самой музыки.       — А я хочу, чтобы ты сыграл для людей. Ой!       — Что? Что?       — Ничего, — плаксиво произнесла Криста.       — Миссис Торо! — раздалось на заднем плане. — Куда вы ушли? Вернитесь в палату!       — Так, меня обнаружили, — сказала Криста и щёлкнула языком. — В общем, не смей приезжать, Рэймонд Торо. И игрушечного кенгуру привези. Мне. Малышу — коалу.       Рэй усмехнулся. Его чудесная жена — сначала поплакать, пожаловаться, а потом взять себя в руки. Он любил её больше всего на свете. А Фрэнку Айеро, этому Ромео, он должен до конца жизни, потому что именно его любовные разборки в итоге свели его с Крис. Гитарист взглянул на блокнот рядом с телефоном. Там он пытался набрасывать письмо своей семье - побольше слов, чем в открытках-отписках. Снова собирал частицы души в общее.       Джерард и Фрэнк сидели на скамейке по бокам от Кристы и пялились в коляску, в которой зевал беззубым ротиком маленький мальчик. Потом он выпустил пузырь, почмякал губами и продолжил внимательно изучать сидящих напротив, деревья и небо за ними. Его мама наклонилась и вытерла мягким платочком губы сыночку.       — И ты такой был маленький, — произнёс Джерард.       — Я родился в лесу, — ответил Фрэнк.       — Чего? — не поверил Уэй.       — Шучу. Кстати… — Фрэнк задумался о наследовании. Даже если Рэй уже не превращается в волка, то будет ли иметь способность оборотня вот этот крошка? Мальчик даже заволновался, почувствовав ответственность за ребёнка своих друзей — никто, что ли, не поинтересовался? Он один тут думает? Надо будет подойти к маме с этим вопросом. Джерард прищурился, глядя на его испуганно-задумчивое лицо, поэтому Фрэнк улыбнулся и спросил: — На кого он похож?       — Судя по волосатой голове, уже при рождении — на Рэя.       — У него Кристин нос.       — Да какой там нос — пуговка, не разобрать!       — У тебя пуговка и осталась, — Фрэнк перегнулся через Кристу и шлёпнул Джерарда по носу пальцем.       Джерард открыл чистую страницу блокнота и взялся за карандаш. Объект его набросков смешно поднял ручки в царапках и захныкал. Криста тут же всполошилась и наклонилась ближе, шепча нежности в адрес малыша, прикрыла его уютным одеялом с принтом в маленькие смешные волчата. Почувствовав тёплые мамины руки и мягкое прикосновение флиса, младенец замолчал — внимание было получено.       На колени Фрэнка плюхнулась смятая бумажка.       «Надо поговорить».       Фрэнк обожал эти «таинственные» записочки и звонки, даже если они с Джерардом сидели рядом. Разговоров, кстати, обычно после них бывало мало. Нередко они просто сидели на лавочке у обрыва, обнимаясь, отвлекаясь на поцелуи. Им не надоело дарить друг другу внимание, они не прикипели и не устали. И время останавливалось для них на маленькой полянке недалеко от городского парка Бельвиля.       Прилетела вторая записка. Фрэнк развернул смятый лист — никто из них не забывал место встречи, но это было уже традицией.       «Там, где я тебя нашёл».