Там, где я тебя нашёл

      Рэй собирался в свой очередной отпуск. В этот раз он решил не идти в поход с палаткой, а отправится в чащу иного свойства — из кирпича, металла и стекла. Однажды мальчишка Айеро ездил с папой и своим парнем в Нью-Йорк на выходные. Рэй поразмышлял на эту тему и решил, что мог бы снять маленькую квартирку на недельку. Даже если не захочется выходить, то с удовольствием постоит у окна, наблюдая за совсем другим темпом жизни, нежели в спокойном пригороде. Спокойном — это если бы не шебутной щенок Фрэнк и его любовные разборки, конечно. Сейчас всё более-менее наладилось в его love story, он больше не скрытничает, но иногда всё же тайком передаёт записки и всё так же убегает, обманув родителей, будто идёт к подруге, чтобы побыть наедине со своим Джерардом и, не стесняясь охраны в виде одного из родителей, обнимать и целовать друга раскованнее, страстнее, крепче.       Рэй проверил лямки на чехле для гитары. Он, конечно, никуда его и не выносил, чтобы они собрались отрываться, но лучше быть уверенным, что гитара не отлетит от спины после того, как он выйдет из автобуса, и не шлёпнется об асфальт с громким гулом.       Он заметил на диване наброски песни — блокнот с каракулями, среди которых можно было различить аккорды и строчки о девушке, кружащейся под снегопадом. Так и не закончил. Вернее, не собрал все эти заметки воедино. Рэй посмотрел на листики блокнота — кое-где на полях он рисовал фигурку девушки со спины, с развевающимися от ветра волосами, на которых он изобразил маленькие снежинки.       Криста была болтливой, с кучей историй на каждую ситуацию, и при этом говорила, что вообще довольно скучная и конформист, только не в случае политики, а в жизни — как получается, так и приспосабливается. Рэй же так не считал. Криста сама сделала много всего, чтобы построить то, что сейчас имеет. Она была с юмором, забавная, трудолюбивая и… красивая. О последнем Рэй подумал, когда девушка пришла к нему в гости однажды вечером и сидела на ступеньках с чашкой чая. На ней было лёгкое пальто, огромный снуд и пучок на волосах с выбившеся прядкой. Она глотнула чая и в задумчивости посмотрела на небо. Вот тогда Рэй и залюбовался её профилем.       Фрэнк постоянно подкалывал его Кристой, намекая, что у них чувства. Но девушка давно прекратила свои попытки искать партнёра. Говорила, что наконец-то чувствует себя спокойнее без постоянных разочарований. А Рэй подозревал, что она немного лукавит. Это было заметно по её рассказам, как бы она обставила уютную семейную гостиную для двоих, и что сейчас её гостиная представляет какой-то кошмар, но для неё одной нормально плюхнуться в кресло после работы, поднять с пола плед, который она сбросила с утра, бегом поднимаясь, потому что в этом кресле и заснула... Рэй тогда подумал, что он бы или укутал получше уснувшую девушку, или помог добраться до постели — отнёс бы, если надо. Но он тогда сразу же выкинул эти мысли, будто бы приблудившиеся из головы Фрэнка Айеро. Однако Криста принимала ситуацию и обычно говорила в конце откровений о семейном уюте: если так будет угодно, всё само образуется.       Да, Криста была красивой…       Рэй сунул блокнот в карман на гитарном чехле, вытащил кейс на улицу, прислонил к стене, следом туда же отправилась спортивная сумка. Проверил время на билетах. Скоро должен был явиться его сменщик на время отпуска.       Из-за угла внезапно выскочила Криста. Она была раскрасневшейся и растрёпанной от бега, тяжело дышала. Остановилась, схватилась руками за ворота.       — Рэй, — выдохнула она. Немного отдышалась, выдохнула, облизнула губы и продолжила: — Что бы сейчас ни случилось, прости меня, пожалуйста. Я не должна была лезть, но это всё… Это всё, что сейчас, не для тебя. Ты должен быть на своём месте… Прости.       — Криста, что случилось? — Рэй ничего не понял. Опять эти обрывки фраз расстроившихся людей! Ничего толком произнести не могут! Что это за особенность жителей Бельвиля?       Но Криста ничего не стала пояснять. Она вдруг послала Рэю воздушный поцелуй, глубоко вздохнула и убежала. Надо будет заглянуть по пути на автобусную остановку в «Тыквенный маффин» и попросить объяснений, а то что это такое?       Рэй вернулся к своим вещам, переставил их поближе к воротам. Посмотрел на сумку, размышляя, не забыл ли чего положить. Мысленно перебирал, что там находится. В любом случае, докупит, если вдруг забыл положить зубную пасту или что-то такое же нужное.       — Здравствуй, Рэймонд. Звучит так глупо. Но я подумал, «Привет, Рэй» будет фамильярно для тех, кто не общался много лет. Хотя открытки ты подбирал клёвые. Моей дочери очень нравится та, где гитара прислонена к дереву, а рядом костёр, над котором кипит котелок.       Это была даже не открытка, а фотография, сделанная Рэем собственноручно. В фотоателье он попросил напечатать её на плотной бумаге. И такое личное отправление было подписано банальной скупой фразой типа «поздравляю-счастья желаю».       Рэй постарался придать лицу неудивлённое и спокойное выражение. Собственно, это было несложно, столько лет тренировки. И повернулся, складывая руки на груди.       — Здравствуй, Артур.       Фронтмен их группы почти не изменился. Всё та же обаятельная улыбка, гнездо на голове, хотя сейчас оно было натурального цвета, а не мучилось от постоянной химии — то белое, то чёрное, то красное, то ещё какое. Он всегда излучал энергию. На сцене она была неуёмная, колоссальная, термоядерная. Он заряжал всех в зале, заставляя на себя смотреть, даже когда говорил, что сейчас отлучится водички попить. В перерывах между концертами Артур светился спокойствием, сосредоточенностью, тихой радостью созиданием, работая над стихами и мотивами, чтобы потом Рэю напеть. А сейчас это было что-то солнечное и уютное в вельветовой зелёной куртке. Наверное, таким он был перед своей маленькой дочкой — домашним папой, который когда-то куролесил на сценах мира.       — Прости, но я здесь, — пожал плечами Артур. — И хотел, и не хотел тебя найти… но вот нашлось само. Я даже не думал, что так бывает. Вот вроде бы думаешь над проблемой, а тут Вселенная подкидывает гирю на весы со стороны «надо собраться снова».       — Артур… — начал Рэй, но не знал, что ему сказать. Какими расследованиями он бы сюда не дошёл, всё зря. Рэй не хочет подвергать опасности людей рядом. Он может сорваться не только от выпивки, но и от эмоций и эйфории, снова оказавшись на сцене. Очень давно не обращался в волка, да и забыл уже, как это делается, но…       — Твоя девушка нашла меня. Она разрешила это рассказать. Такая с длинными волосами, с кудряшками на концах.       — Она не моя девушка.       — Правда? Судя по её восхищению тобой, твоя с потрохами. Предлагаю не раздумывать.       — Артур, я не буду раздумывать ни о ней, ни о возвращении, — твёрдо ответил Рэй.       — Тот вечер… — Артур помолчал и продолжил: — После которого ты решил нас покинуть. Ты помнишь его?       — С трудом. Это было давно, и я был сильно пьян.       — Мы тогда шутили, что ты волка изображал, и тебе джин больше не наливать.       — Может быть, — нарочито безразлично произнёс Рэй и повернулся к своим сумкам, чтобы подвинуть их ещё ближе и дать Артуру понять, что он уезжает. Нет, Рэй действительно был очень рад его видеть. Сердце стучало при виде некогда близкого друга, он бы очень хотел поговорить с ним о прошлом, о его семье, о них, узнать о Томасе, ритм-гитаристе, Джеймсе — басисте и брате Артура.       — Только вот какая штука. У Джеймса был фотоаппарат с собой в тот вечер.       Рэй так и замер в наклоне за сумкой, а Артур продолжал:       — Эту камеру он потом закинул в мой рюкзак, да там она и осталась. Я приехал домой и, даже понимая, что Джеймс вряд ли мог сфокусироваться на чём-то, потому что, вдобавок к тошноте, тогда ещё и посеял свои очки (сдаётся мне, в унитаз и провалились), я решил прикола ради проявить плёнку и сделать фотографии. Ох… сказал потом всем, что засветил.       Рэй, хоть и выпрямился, но забыл, как дышать. Какая-то его часть надеялась, что на фотографии засветился его голый зад или перед, потому что в волка обращаются без одежды. Но большая часть начала нехорошо пульсировать.       — Я не поверил, — продолжил Артур. Рэй чутко услышал, как он что-то вытаскивает из кармана, но поворачиваться не стал. — Фото достаточно размыто, но всё равно ясно, что там изображено. Места себе не находил! У нас песня была про оборотней из пригорода, но я и представить не мог, что ты о своей жизни мне данные надиктовывал! Стал интересоваться этим вопросом, но в библиотеках всё было на уровне легенд. Которые, возможно, и правдивы, кстати. Но в итоге понял, что, скорей всего, оборотни попытались как-то затихнуть, слиться с обществом. Всё-таки людьми они живут большее время, а прогресс не стоит на месте. Надо приспосабливаться. А потом, сидя в ночной библиотеке над очередной старой газетой, подумал: что я доказать хочу? Чтобы парень плохой? Нечисть проклятая, на которую святой водой брызгать надо, чтобы изгнать волчий дух?       — Не помогло бы, — вырвалось у Рэя, — я пробовал.       Артур рассмеялся, а потом серьёзно сказал:       — Ты замечательный друг, Рэймонд Торо, самый талантливый и великий гитарист, я без общения с тобой ужасно скучаю. И без Томаса, Джеймса… Ну ладно, брат по соседству живёт. Короче, мне плевать кто ты. Но я бы очень хотел послушать твою настоящую историю. И ты нас всех не сожрал. Если ты сейчас скажешь, что пробовал кого-то жрать и тебе не понравилось…       Рэй прыснул и повернулся к Артуру. Тот стоял со слезами на глазах и на мелкие кусочки разрывал фотографию.       И вот теперь Рэй сидел в небольшой квартирке в Нью-Йорке, положив на подоконник руки, а на руки — подбородок. Рядом лежал блокнот.       Внизу сигналили жёлтые такси, бродили пешеходы, вывески горели неоновым светом. В доме напротив на первом этаже уютным жёлтым цветом светились окошки кофейни. Рэй подумал, что одна пигалица с кудряшками давно не получала пинка. Это ж надо, что учудила — писала письма мелким почерком на лейбл, в каждом умоляя связать её с Артуром или хоть с кем-то, потому что знает, где живёт Рэймонд Торо. Сначала в ответ получала лишь открытки-отписки, но однажды кто-то на разборе почты всё-таки обратил внимание, что с этого адреса постоянно пишут. С Кристой связался представитель лейбла, который объяснил, что сам Артур не раз обращался с просьбой предоставить адрес Рэя, но он не смог ему никак помочь, потому что гитарист испарился. И тогда Криста отправила ему фотографию. Ту, которая у неё была — она с Рэем у их домика, снимал Фрэнк. Эта фотка и сейчас есть у Рэя, он натянул на внутренней стороне двери шкафа шпагат и на прищепку закрепил это фото и ещё где он с Фрэнком — тот же день, мальчишка поменялся с Кристой местами. Хотел повесить ещё старый постер их музыкальной группы, но Фрэнк бы заметил, а ведь там есть Рэй. Поэтому тот остался лежать под одеждой, сложенный втрое.       Торо покосился на блокнот — всё те же разрозненные строки и телефон отеля, в котором остановился Артур. Он обрадовался, узнав, что Рэй собирается немного побыть в Нью-Йорке. Они могли бы собраться на студии все вместе — да, он срочно вызовет всех остальных! — и попробовать записать что-нибудь новенькое. У Артура завалялось много идей за эти пять лет. Просто песни, они ни к чему не обязывают… Но Рэй знал, что как только он зайдёт в студию, возьмёт в руки гитару, чтобы играть на ней уже профессионально, а не просто развлекаясь, то в его душу вернётся ощущение большего — творческой атмосферы, смеха друзей, ревущих стадионов… И ещё это даёт шанс песне о Кристе…       Рэй оторвался от созерцания улицы и подошёл к телефону. Он набрал не Артура, а небольшой домик в Бельвиле с ужасной, по словам его хозяйки, гостиной.       — Алло, — раздалось сонное.       — Ой, прости, я тебя разбудил.       — Рэй! — голос на том конце провода тут же стал бодрым. — Я не спала, просто задремала. Послушай, Рэй, ты, наверное, считаешь, что я нарушила твою личную жизнь, и это правда… Но… знаешь, ты выглядишь таким… таким нетаким, когда берёшь в руки гитару. А ещё я нашла старые журналы, где были фотографии "Моего химического романса". Ты там такой огонь на сцене! В смысле… не в том смысле, в которым ты бы мог сейчас подумать! Я хотела сказать, горишь и сияешь. Мне показалось, что именно там твоё место. Понимаю, человек должен сам выбирать, как ему жить, и я очень-очень извиняюсь. Рэй, если ты не захочешь больше иметь со мной дела, я пойму и не побеспокою тебя. Расстроюсь, конечно, но… я же конформист — приспособлюсь. Пусть и буду очень тосковать по нашим беседам.       — Криста, Криста, постой, — остановил её Рэй. — Ты права — люди сами решают, как им жить, но, если вдруг находится кто-то, решающий немного помочь, подтолкнуть… Я был безумно раз видеть Артура. Даже если бы он не предложил мне вернуться в музыку, а просто приехал повидаться. Я скучал по нему, по ним всем как по близким людям, друзьям, а не по той популярности и эйфории, которые давала мне группа, — он подумал, но всё-таки добавил: — Но больше так не делай, не обсудив со мной.       — Не буду, — всхлипнула Криста.       — Только не реви.       — Хорошо, — ещё один всхлип. — Погоди… Артур предложил тебе вернуться в группу?       — Ну да.       — И ты…       — Смотрю на его телефонный номер и размышляю.       — Тебе ещё нужен кто-то, кто бы подтолкнул?       Рэй помолчал какое время, провёл пальцем по изображению девушки в блокноте.       — Криста, — наконец, сказал он. — Ты не хотела бы приехать сюда хоть на денёк? Я был бы рад поддержке в студии.       После того, как Рэй положил трубку уже после звонка Артуру, ему стало легче. И ещё яснее в голове. Он взял ручку и посмотрел в свой блокнот. Пора собрать кусочки воедино. Песню, его желания, его музыку, его чувства.