Лорд пика Цинцзин раскрывает свой секрет повышения концентрации

      Шэнь Цинцю хмыкает и заправляет волосы за ухо, глядя на лежащий перед ним документ. Мягкий полуденный свет струится по комнате, погружая ее обитателей в приятную сонливую расслабленность.       «Хотя, наверное, это ощущение расслабленности вызвано положением, в котором я нахожусь», — думает он, лукаво улыбаясь самому себе. Его лицо светится легким румянцем.       Ло Бинхэ тихо всхлипывает. Он обвивается вокруг Шэнь Цинцю все крепче, держась за верхние одежды горного лорда и отчаянно пытаясь не ерзать. Очевидно, это крайне выматывает: его слезы и слюни оставляют пятна на ткани там, где он вжимается лицом в плечо Шэнь Цинцю.       Айя, какой хороший мальчик! Так старается угодить!       Улыбка Шэнь Цинцю становится все шире, он игриво сжимается на члене своего мужа. Его довольный вздох прерывают только стоны Бинхэ, ставшие чуть громче, и отдаленное позвякивание ветряных колокольчиков на крыльце.       Если бы еще несколько лет назад кто-то сказал бы ему, что он будет наслаждаться этим огромным чудовищем Бинхэ внутри себя во время чтения или сна, он бы счел того сумасшедшим. Но теперь это стало чем-то вроде его guilty pleasure. Когда Ло Бинхэ обнимает его или находится внутри, он чувствует такую липкую, успокаивающую тяжесть — бурлящее, но, в то же время, легкое наслаждение, которое разительно отличается от резкого, всепоглощающего удовольствия от их обычных занятий любовью.       Иногда, когда его Бинхэ сильно возбуждается, ему очень нравится дразнить его, не позволяя двигаться, когда он сидит на нём, как сейчас. Шэнь Цинцю немного двигается и, расслабляясь, прижимается спиной к груди мужа и похлопывает руку, сжимающую его верхние одежды над областью сердца. Ло Бинхэ — такой послушный маленький ученик, так охотно делает все, что велит Шэнь Цинцю, даже когда находится в таком положении уже несколько часов. Он так хочет кончить, но не желает ослушаться.       Шэнь Цинцю не может не поиздеваться над своим очаровательным мужем хотя бы самую малость. Ведь этот безнадежный мазохист и правда наслаждается этим! И, хотя Шэнь Цинцю предвкушает месть, которая обязательно когда-нибудь его настигнет, никто не может винить его в этом, особенно когда он знает, что наказание будет не менее приятным.       — С Бинхэ все в порядке? — спрашивает он. Его непринужденный тон контрастирует с тем, как он еще раз сжимается, немного ерзая на толстом члене. Он чувствует, как его муж напрягается, изо всех сил стараясь не податься навстречу гостеприимному теплу, и приглушенно хнычет, уткнувшись в плечо Шэнь Цинцю.       — У-у, у-учитель…       — Да, муж?       — Этот… ах… Этот ученик хочет двигаться, Учитель, пожалуйста, я не могу… ах! — его мольба прерывается новым сжатием, на этот раз более сильным.       Шэнь Цинцю в восторге.       — Разве этот человек говорил, что Бинхэ может двигаться? Ты так хорошо держишься… Мой дорогой, такой хороший мальчик может подождать еще немного, м? Этот учитель почти управился со своей работой, Бинхэ должен потерпеть, — говорит Шэнь Цинцю, протягивая руку, чтобы погладить своего мужа-плаксу по спутавшимся волосам. Если вдруг он специально коснется его чувствительных кончиков ушей, это будет только его недочетом!       — Учитель… Учитель, Учитель! Пожалуйста, пожалуйста, прошу, пожалуйста, позволь мне двигаться! — Бинхэ, уже вовсю рыдая, невнятно умоляет, переполненный желанием, — Учитель… Учитель сказал, что я молодец… Я хочу быть хорошим, самым лучшим, но, пожалуйста, учитель, муж…       Его маленький щеночек такой милый и настолько жалкий, что Шэнь Цинцю даже становится немного совестно за то, что он собирается сделать. Все, что ему нужно — это сказать пару слов, но в чём же тогда веселье? Наклоняя голову к своему ученику, Шэнь Цинцю берет камень, который он использовал как пресс-папье, чтобы управлять маленькой игрушкой, уютно расположившейся прямо у простаты Ло Бинхэ.       — Еще немного, Бинхэ, тише… Если мой хороший мальчик сможет усидеть на месте, пока я закончу с оставшимся, он сможет кончить, хорошо? Бинхэ нужно просто потерпеть.       Бормоча ласковые обещания, он направляет немного духовной энергии в камень, и Ло Бинхэ стонет. Шэнь Цинцю знает, что сейчас он настолько чувствителен, что тот мог бы кончить вот так, не двигаясь, с членом внутри него и с нефритовой игрушкой, вибрирующей внутри него самого. Но его идеальный муж очень послушен, так хорошо сдерживает себя. После всего этого Шэнь Цинцю придется хорошенько поощрить его.       С этой мыслью Шэнь Цинцю возвращается к свитку перед собой, немного двигаясь, чтобы устроиться поудобнее. Ему самому, конечно, не особенно хочется работать, когда сзади него находится само воплощение искушения, но, увы, работа должна быть выполнена!       Ло Бинхэ так мило держится: его руки дрожат, тихое мычание едва слышно, но его бедра не двигаются ни на дюйм. Шэнь Цинцю разрывается между тем, чтобы еще потянуть время и тем, чтобы поскорее закончить. В конце концов он решает: к чертям, он тоже уже достаточно долго терпит! С быстротой, которой успел научиться за последние годы, он ускоряется, чтобы закончить последние дела.       Аккуратно откладывая все документы и чернильницу в сторону, он освобождает стол, оставляя только баночку со смазкой. Не стоит портить свою работу из-за того, что ему самому не терпится! Затем, убедившись, что муж это почувствует, он медленно встает с колен Бинхэ и стонет от ощущения толстого члена, трущегося о стенки изнутри.       Ло Бинхэ громко стонет и хватается за одежды Шэнь Цинцю, но сразу отпускает. Шэнь Цинцю отодвигает стол, чтобы дать им немного пространства. Он потягивается, его спина похрустывает. Затем он поворачивается, чтобы посмотреть на своего мужа, и…       О-ох, какое зрелище!       Его прекрасный, потрясающий муж сидит с ярко раскрасневшимся лицом, слезы, словно хрустальные, текут по его лицу, губы покраснели и стали влажными от того, как долго он их грыз. Его руки выставлены перед собой, как будто хотят схватить Шэнь Цинцю. Он смотрит на него мутными, слезящимися глазами. Шэнь Цинцю опускает глаза ниже и видит небесный столб во всей его красе, длинный, большой и такой, такой налитой, истекающий перламутровой смазкой, блестящий по всей длине. Это зрелище он видел уже бесчисленное количество раз, и ему никогда не надоест.       Его муж выглядит настолько развратным, настолько испорченным, настолько чертовски эротичным, что Шэнь Цинцю почти забывает о том, что собирается сделать.       Ло Бинхэ икает. Это выглядит невероятно мило, но вместе с тем выводит Шэнь Цинцю из задумчивости. Подходя ближе, он раскрывает верхние одежды и просит Бинхэ приподнять полы своих так, чтобы только его ноги остались обнаженными. Он задерживается на мгновение, чтобы насладиться видом сильных бедер, на которых он сидел все это время, а затем одним быстрым движением опускается на них и полностью насаживается на своего ученика. Они оба стонут от удовольствия.       Шэнь Цинцю касается лица Бинхэ, его большой палец поглаживает одну щеку, смахивая слезинки. Его любимый муж обнимает его. Он поддается искушению и целует его нежно и целомудренно, начиная двигать бедрами. Трение члена о его стенки приятно обжигает, волны удовольствия накатывают на него, когда он проходится по сладкой точке глубоко внутри своего тела.       Он углубляет поцелуй, посасывает язык Бинхэ, прежде чем отстраниться. Затем нежно целует его щеки и, наконец, чмокает в печать на лбу. Ло Бинхэ издает прелестные, переполненные возбуждением звуки, так сладострастно зовет его, задирая одежды и обнажая его грудь. Эти звуки сразу же отдаются в член Шэнь Цинцю, и в порыве возбуждения он резко подскакивает на Ло Бинхэ.       — Бинхэ… ах, Бинхэ может двигаться, если хочет!       — Муж!       Шэнь Цинцю прижимает голову мужа к своей груди, а Ло Бинхэ хватает его за ягодицы и начинает насаживать его на себя. Он громко стонет, повторяя его имя, его голос срывается. Шэнь Цинцю не может сдержать радостной улыбки, и его сердце переполняется любовью к мужчине, который находится в его объятиях.       — Бинхэ, мой милый, хороший, любимый мальчик делает все так, так хорошо! Он заслуживает награды, не так ли?       Немного духовной энергии направляется в камень — и на месте, в котором Ло Бинхэ держится за него, точно останется синяк. Темп становится рваным.       — Моя маленькая булочка, моя любовь, ах… ты можешь кончить… Муж, кончи подо мной, ты ждал так долго, был таким терпеливым, таким послушным. Этот учитель… этот учитель любит тебя, я люблю тебя так, так сильно.       Со всхлипом Ло Бинхэ в последний раз подается вперед. Шэнь Цинцю опускается на него до конца, и тот зарывается лицом в грудь своего учителя, и кончает, кончает и кончает долго и обильно, заполняя его до предела. Он падает на грудь Шэнь Цинцю, обессиленный, удовлетворенный, и Шэнь Цинцю быстро опускается на колени, чтобы поддержать их.       Он стонет от того, как его переполняет. Это обжигающее тепло так знакомо и приятно. Шэнь Цинцю уже близок, он знает, что может кончить вот так: заполненным до предела, когда его собственный член трется о пресс Ло Бинхэ. Но он задерживает оргазм, сосредоточившись на ласках головы, упирающейся в свою грудь, и на поддержании их в вертикальном положении. У него есть свои планы на вечер.       Ло Бинхэ все еще остается внутри, хоть его член и немного опадает (это — достижение для человека с его выносливостью после одного раунда, но ему только что несколько часов не давали кончить). Но он все еще достаточно огромный, чтобы хорошо заткнуть Шэнь Цинцю. Муж припадает к его груди, облизывает и посасывает розовые соски, бормоча слова о любви и другую бессвязную чепуху, отходя от пережитого наслаждения. Его всхлипы постепенно стихают.       Окончательно успокоившись, Ло Бинхэ замечает эрекцию Шэнь Цинцю, налитую и сочащуюся смазкой.       — Муж не… Муж не…? — его прерывает поцелуй, легкий и небрежный.       Шэнь Цинцю отстраняется, тепло улыбаясь. Солнечный свет украшает его неземным сиянием. Ло Бинхэ почти перестает дышать. Он видит жажду, все еще кипящую в глазах его учителя, и неприкрытое обожание, которое заставляет его сердце трепетать от волнения.       — М-м… Дай этому учителю немного перевести дух. Я еще не закончил с наградой для Бинхэ. Разве мой любимый муж не хочет ее? — он чмокает Ло Бинхэ в нос.       — Да! Муж, я хочу, умоляю!       Ло Бинхэ чувствует, что снова становится твердым. Учитель смеется, хрипло и низко, и так, так очаровательно, что он может утонуть в этом смехе. Ему нравится, когда учитель ведет себя так — берет контроль над их игрой. Ему нравится быть внутри своего мужа часами. Это казалось приятной неожиданностью в первые месяцы их отношений, а теперь стало привычным. Но сегодня его учитель решил быть жестоким: дразнит и издевается над ним, заставляя Ло Бинхэ сидеть смирно. Такое ему тоже нравится.       Его ноги затекли, но он думает, что все равно сможет донести их до кровати. Он удивляется, когда учитель внезапно встает с него, встает и хватает за бедра, подтягивая к себе. Ло Бинхэ шипит, его лицо краснеет, когда его поднимают на руки. Его руки пытаются ухватиться за плечи Шэнь Цинцю, а бедра — сжать его талию, обхватив ногами и сцепив лодыжки. Сильные руки учителя опускаются ниже, чтобы держать его бедра. Он несет Бинхэ к низкому столу, аккуратно укладывая на него.       Шэнь Цинцю смотрит на своего ученика, который так мило краснеет перед ним: глаза расширены от удивления, в них блестят слезы. Словно в весенних мечтах. Член учителя пульсирует от желания грубо войти и расправиться с ним, но сначала он должен убедиться, что его Бинхэ тщательно подготовлен.       Наклонившись так, чтобы между ними еще оставалось пространство, он медленно начинает раздевать Ло Бинхэ, попутно осыпая поцелуями и покусывая его челюсть и шею, продвигаясь к груди. Он останавливается, чтобы поцеловать шрам, затем захватывает ртом один из сосков. Его руки опускаются ниже, ослабляя узлы на его поясе и одеждах, немного раскрывая их, как будто они лишь скромно накинуты.       Одна его рука снова поднимается вверх, чтобы ущипнуть и поиграть с другим соском. Тихие, сдавленные стоны Бинхэ подгоняют Шэнь Цинцю. Другая рука опускается еще ниже. Он проводит ей по полутвердому члену, размазывая смазку по пальцам. Он ласкает теплые, тяжелые яйца — кожа на них невероятно шелковистая, слегка влажная — и наслаждается стонами, которые издает Ло Бинхэ.       И наконец, наконец, его пальцы опускаются еще ниже, туда, где находится этот маленький цветок — широкое резное основание все еще вибрирующей игрушки. Оно прохладное и гладкое, он постукивает по нему ногтями. Улыбаясь как можно шире, все еще держа сосок Бинхэ между зубов, он тянет игрушку наружу цунь за мучительным цунем, заставляя своего ученика дрожать в предвкушении. Но, вместо того, чтобы вытащить ее полностью, заменив пальцами, он засовывает ее обратно, заставляя вибрировать сильнее и тереться о простату Ло Бинхэ.       — А-ах, у-учитель, — стонет Ло Бинхэ, почти крича. — Ч-ч-что… зачем-м-м!       Шэнь Цинцю задает жесткий темп, двигая игрушкой почти излишне грубо, именно так, как нравится его мужу-мазохисту. Бесстыдные громкие стоны наполняют комнату, когда его маленького мужа одновременно ласкают и изнутри, и его чувствительную грудь. Руки Ло Бинхэ вцепляются в него, ногти впиваются в кожу, наверняка оставляя царапины, но его это ничуть не беспокоит.       Он отпускает сосок, любуясь тем, как он блестит, ярко-красный, и еще раз целует его на всякий случай, поднимает голову и смотрит в лицо мужа. Рот Ло Бинхэ широко открыт, глаза затуманены, лицо мокрое от слез и слюны… Он выглядит так, будто он персонаж одной из тех маньхуа с рейтингом R, о которых Шэнь Цинцю никогда не признается, что когда-то читал. Но он — еще лучше, потому что он — настоящий, такой красивый и развратный — и все из-за Шэнь Цинцю. Никто, кроме него, не сможет увидеть его Бинхэ таким: блаженным, неспособным говорить. Он любит его так сильно, до боли в сердце.       — М-муж, пожалуйста, — хрипит Ло Бинхэ, поймав взгляд Шэнь Цинцю, — Поторопись, или… э-этот человек кончит, этот человек кончит! Я хочу кончить, когда муж будет внутри меня, а-ах, пожалуйста… — его просьбы прерываются поцелуем.       — Хорошо, хорошо… Тише, любимый, я позабочусь о тебе, я обещаю, да?       Шэнь Цинцю вытаскивает игрушку, отпускает сосок, который он все еще продолжал щипать, чтобы взять смазку. Он набирает щедрое количество густого масла на пальцы, позволяя каплям упасть на вздрагивающую грудь Бинхэ. Затем он снова ведет рукой ниже, ниже, и еще ниже, немного дразня подрагивающий член, чем вызывает еще один стон. Пройдясь вокруг сжимающегося входа, он дает смазке разогреться, а затем вводит сразу три пальца.       Его муж достаточно растянут, чтобы поместились все три — они теплые и хорошо скользят. На самом деле, он мог бы просто войти без всякой подготовки, но он знает, что его муж наслаждается растягиванием. Шэнь Цинцю тоже нравится делать это — смотреть, как его муж сходит с ума от ощущений, когда он задевает маленький бугорок внутри, подготавливая его. Он гладит шелковистые стенки, широко раздвигая пальцы, а затем вытаскивает их, не встречая особого сопротивления, и Бинхэ сжимается, скуля от ощущения пустоты.       Пока Шэнь Цинцю торопливо смазывает свой член, он бросает взгляд на мужа и едва сдерживает смех. Ло Бинхэ выглядит таким обиженным, так мило дуется, ерзая задницей, как будто просит Шэнь Цинцю вставить ему, сейчас же.       Ло Бинхэ, в этот внезапно наступивший момент просветления, смотрит на своего учителя — с членом в руке, со смеющимися глазами, с прикушенной губой — и решает, что прошло уже слишком много времени! И! Учитель! Над ним! Издевается!       — У-учитель! Учитель дразнит этого ученика, Учитель обещал! — он не может не всхлипывать, его нос дергается, когда он сопит. — Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня, муж!       Он еще сильнее ерзает, пытаясь «приманить» столп Шэнь Цинцю к своему входу. Ло Бинхэ смотрит на своего отвратительного, ужасного (потрясающего, совершенного) мужа-изверга. Его глаза умоляют, а взгляд такой замученный, на какой он только способен сейчас.       И вот наконец, наконец, он чувствует, как головка коснулась его входа. Он почти кончает сразу — так изголодался он по теплу, которое не может дать ни одна игрушка. Он ждет, что его учитель будет дразнить его еще больше: медленно и нежно входить в него, как тот часто любит делать. Ло Бинхэ уже собирается было попросить Шэнь Цинцю, чтобы он, пожалуйста, делал это пожестче… Когда воздух выбивается из его легких от силы толчка.       Ну, что ж…       Он не может думать — больше не может. Всё, что он может делать, это хвататься за Учителя, стонать, когда Учитель выходит из него и снова вбивается в него, жестко и быстро. Ощущения — на грани с болью из-за того, что он сильно натер себя изнутри, пока игрушка растягивала его в течение нескольких часов.       Его муж определенно имел в виду именно это, когда сказал, что это его вознаграждение: Шэнь Цинцю грубо трахает его, наклоняя бедра, чтобы при каждом движении тереться о то самое чувствительное место. Он чувствует, как одна из рук Учителя снова касается его сосков, щиплет и теребит, а другая тянется к его лицу, утирая слезы.       Ло Бинхэ открывает глаза, его зрение затуманено. Он смаргивает слезы, чтобы видеть лицо своего мужа, и видит нежность, любовь и марево жажды в этих глазах. Он забывается, в глазах белеет, и он снова кончает, изливаясь себе на живот под Шэнь Юанем, который трахает его и крепко прижимает к себе, словно он — драгоценность.       — Хороший мальчик… Бинхэ, ты такой молодец, ах… Ты отлично справился, позволь этому мужу побаловать тебя… М-м… Да? Мой прелестный маленький муж, он заслужил вознаграждение, а?       Шэнь Цинцю смотрит на своего мужа, затраханного до бесчувствия: его сперма стекает по животу и груди густыми струйками — такой прекрасный вид открывается на разомлевшего мужчину. Но он не может не чувствовать легкого разочарования. Ох, как бы он хотел, чтобы его мальчик всегда оставался таким, чтобы на свете были только они в их маленьком бамбуковом домике, сплетенные вот так.       Но он точно знает, что не обладает такой же стойкостью, как его муж, который при желании может продержаться несколько дней. К тому же, они не могут постоянно уклоняться от своих обязанностей перед пиком, поэтому он использует этот момент, чтобы побаловать его, дать ему то, что ему нужно — то, чего он жаждет.       Как и положено протагонисту, эрекция Бинхэ лишь ослабевает, становясь лишь наполовину твердой, и Шэнь Цинцю замедляет движение бедер. Бинхэ притягивает его к себе в поцелуе, небрежном и приятном, и они прижимаются друг к другу. В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь звуками их дыхания и непристойного хлюпанья. Нежная похвала срывается с губ Шэнь Цинцю, когда он снова рукой помогает своему мужу возбудиться.       Проявив нетерпение, Шэнь Цинцю снова наращивает ритм, выходит на всю длину, а затем снова входит до конца, наконец отпуская себя, когда он продолжает гнаться за своей разрядкой в этом горячем тепле. Его стоны неотличимы от стонов Бинхэ, и они продолжают целоваться. Шэнь Цинцю поднимает ноги Бинхэ выше и закидывает себе на плечи, чтобы входить под лучшим углом, одной рукой лаская огромный член мужа, нетронутый с тех пор, как он с него слез.       Его бедра замирают, когда он, наконец, кончает, изливая свое семя в тепло, которое сжимается вокруг него, будто доя. Он наращивает темп своей руки на большом члене Ло Бинхэ, и тот почти сразу же изливается. Стенки сжимаются и сдавливают его слишком сильно. Ло Бинхэ выкрикивает что-то бессвязное и притягивает Шэнь Цинцю ближе, крепко прижимая к себе.       Шэнь Цинцю с удовлетворением опускается на него, упираясь лицом в идеальные мускулы, и оба переводят дыхание. Когда всхлипывания Ло Бинхэ стихают, Шэнь Цинцю поднимает на него взгляд и улыбается, видя счастливое выражение лица своего мужа. Вот так все и должно быть.       Он поднимает свою чистую руку, чтобы погладить щеку Бинхэ, и ухмыляется, когда тот тут же прижимается к ней, сонный, горячий и довольный. Его любимый просто прелесть!       — Мужу нравится то, что он сейчас видит?       Шэнь Цинцю чуть не фыркает, услышав знакомый вопрос. Как будто Ло Бинхэ не знает, что Шэнь Цинцю настолько его любит, что не может отвести взгляд. Но ему хочется побаловать Бинхэ прямо сейчас, поэтому, ухмыляясь, он так и говорит, довольный тем, что его маленькая булочка радуется признанию.       Скоро им нужно будет подняться, привести себя в порядок и перебраться в более удобное место. Но пока, решает Шэнь Цинцю, они могут полежать так еще немного, и снова целует своего мужа.