Побочные эффекты

Первый день их крошечного отпуска пролетел настолько быстро, что Маша с Олегом даже и не заметили этого, наслаждаясь друг другом и природой. Их телефоны были брошены где-то в номере, и никто даже не пытался вспомнить о них. Сделав пару десятков фотографий, они и вовсе решили выключить мобильники, чтобы никто не помешал их уединению. Весь мир словно замер для них двоих. Даже Финский залив, который как известно славился своими дикими ветрами, сегодня был тих и кроток. После насыщенного дня они заснули так быстро, что едва ли успели поговорить о том, что ждёт их завтра. Наутро Платонов проснулся первым и, повернувшись на бок, с умилением посмотрел на спящую Марию, которая, подложив ладонь под щеку, все ещё видела сны. Он осторожно, чтобы не разбудить девушку, просунул ладонь под одеяло и коснулся её тела. Олег медленно заскользил ладонью по тёплой коже и, медленно приблизившись к её щеке, поцеловал Швецову. Она что-то тихонечко проскулила и, подвинувшись к мужчине, продолжила спать. — Машенька, просыпайся, — негромко сказал Олег, продолжая поглаживать её под одеялом, — неужели ты не выспалась? — Ещё пять минуточек, — сонно попросила она, — я сейчас встану. Платонов, осознав, что обычными уговорами здесь не обойтись, приступил к активным, но всё ещё нежным действиям. Чтобы Маше не было холодно, он не спешил скидывать с неё одеяло, а лишь сам забрался под него. Тёплые ото сна губы коснулись острых ключиц, и Мария инстинктивно положила руку Олегу на плечи. Он медленно поднялся поцелуями выше и наконец-то добрался до её губ. Девушка видимо всё ещё спала, поэтому отвечать Платонову не спешила. Тогда он вернулся в первоначальную точку и двинулся от ключиц вниз. Сонное тело отзывалась на его прикосновение не так, как обычно, и Олег понял, что в первые за все их отношения он видит Машу такой хрупкой, незащищенной и по-домашнему милой. — Не переставай, — жалобно попросила она, и у Олега не было ни единого повода отказывать ей. Он не был уверен проснулась ли она до конца или все ещё реагирует на его поцелуи и прикосновение в состоянии полусна, но то, что Марии все нравилось, он понимал наверняка. Швецова все ещё ни разу не открыла глаза, но её часто вздымающаяся грудь говорила мужчине о том, что он всё делает правильно. Такого пробуждения у Маши ещё точно не было. Прямо над ними покачивали своими могучими верхушками сосны, туда-сюда летали неугомонные чайки. По ту сторону жизнь кипела. Швецова выдернула простынь уже с обеих сторон, сжимая её в руках так сильно, как только могла. Голова кружилась от непередаваемых чувств и эмоций, которые она испытывала в данную секунду. Организм, который ещё не так давно спал, находясь в состоянии покоя, сходил с ума. А Маша, уже не контролируя себя, безостановочно что-то шептала, стонала, говорила Олегу. Она просто не могла поверить, что всё это сейчас происходит именно с ней. — Ну, с добрым утром, спящая красавица, — прошептала довольный собой Олег, ложась рядом с ничего не соображающей Швецовой. Она нашла в себе силы только на то, чтобы кивнуть и слегка подрагивающей рукой провести по его щеке. Желания открыть глаза всё ещё не было. Настало время завтрака. Вчерашний ужин было решено заказать из находящегося неподалёку ресторанчика, так что сосиски, привезённые для костра, остались целыми и невредимыми. Чтобы не ломать голову по поводу того, чем подкрепиться, Машей было предложено приготовить именно их. Она порхала по кухне в его рубашке на голое тело, постоянно закатывала мешающие рукава и без конца улыбалась. На плите жарилась яичница, в кастрюле варились сосиски, и Олег вдруг осознал, как любит эту женщину с мягкими и чуть спутанными от метаний по подушке волосами, припухшими от его настойчивых поцелуев губами и звонким смехом. Никогда и ни к кому на свете он ещё не испытывал таких искренних эмоций. Машей хотелось просто любоваться до посинения. Говорит она, молчит, смеётся или плачет — неважно. Важно, что она просто есть, и что к ней в любой момент можно подойти, положить голову на плечо, поцеловать в шейку и сказать что-нибудь нежное. — Я счастлив, что мы с тобой провели такой чудесный уикенд, Маш. Чувствую себя лет на десять моложе! — Я счастлива вдвойне, — улыбнулась она, слегка уклоняясь от щекотного поцелуя, — мне с тобой так хорошо… — А мне с тобой, — Олег обвил её руками, — так не хочется в город! Так не хочется… на работу. — Не торопи события, у нас впереди ещё целых пол дня, — сказала Маша, выключая плиту. И со стороны это выглядело как самая настоящая семейная идиллия. Атмосферу омрачало лишь только то, что оба понимали, что это не так. Уже сегодня вечером они разъедутся по домам, Швецовой придётся лежать в пустой постели в гордом одиночестве, не имея возможности поговорить с кем либо, а Олегу как раз придётся только мечтать о тишине. После такого отпуска нужно будет заново перестроиться на семейную жизнь, и Виктория, которая явно будет ждать какого-то повышенного внимания к себе после проведённых в одиночестве выходных. Во время завтрака они оба думали об этом, и грусть постепенно наполняла их. Первой не выдержала Маша. — Мы с тобой сидим в таком унынии, будто бы завтра конец света. Почему? — Потому что мы очень сильно привязались друг к другу, — мрачно ответил Платонов, — а в таком случае расставаться всегда трудно. — Разве мы расстаемся? — Спросила Мария, отставляя чашку на стол. — Маш, я не в этом смысле. Просто будучи рядом последние двое суток, мы привыкли к этому. И теперь нам предстоит заново учиться довольствоваться редкими встречами. Олег сказал это и моментально прикусил язык. Зачем! Зачем он дает ей повод подумать, что он помышляет о разводе?! Это ведь не так. Ему не хотелось ранить нежную душу Марии, заставлять её страдать, плакать. Они договорились обо всём на берегу: встречаться, но без обязательств. И Платонов полагал, что Маша не ждёт от него ни развода, ни человеческих отношений, где она бы не была на месте любовницы. Швецова, признаться, думала точно так же. Но в те моменты, когда он рассказывал ей о том, как любит, как жить не может, как будет скучать, к ней в голову всё-таки закрадывались мысли о том, что однажды они будут вместе по-настоящему. Не так фальшиво, как сейчас. — Ладно, — сказал он и накрыл руку Марии своей, — давай не будем усложнять. Ты правильно сказала, у нас впереди ещё несколько часов наедине. Нужно сделать так, чтобы мы запомнили их. Но прежнюю атмосферу непринужденности было уже не вернуть. Они гуляли, держались за руки и целовались, но внутри у каждого все ещё сидели мысли о том, что что-то произошло. Заговорить об этом боялся как Олег, так и Маша. Страх, что все будет только хуже, не давал возможности рассказать о своих чувствах. Играя друг для друга счастье и наслаждение, они провели остаток времени в отеле. Дорога до дома прошла в гробовой тишине, но кажется никто не даже не обратил на это внимания. В голове у каждого было столько мыслей, что хотелось выброситься в окно, чтобы заглушить их. Платонов высадил Машу у её парадной и, крепко поцеловав на прощание, поехал домой. Потратив время на то, чтобы придумать всяческие забавные истории, которые он будет рассказывать Вике по поводу своей командировки, Олег обезопасил себя. У него появилось острое желание поколесить по улицам ещё несколько часов, чтобы по возвращении домой Виктория уже спала, но он понял, что она будет ждать его до последнего. Пора было переставать скрываться от самого себя и ехать домой. У него есть жена, с которой он счастлив. Маша — это другое. Их нельзя сравнивать, выбирать между ними, пытаться сделать кого-то главнее. Платонов не понимал, что с ним происходит. Это был калейдоскоп совершенно разных чувств, и он едва ли мог вспомнить, чувствовал ли он когда-то подобное.