Resident Evil (Сборник)

Альберт чудовищно устал. В глубокой ночи у него есть только одно желание, что заставляет упорно, даже по-идиотски, двигаться дальше. Он бредёт по коридорам участка едва волоча ноги. Хочется упасть и больше не подниматься, желательно никогда. Но сейчас перед ним есть цель, результат которой должен превысить все ожидания. Добраться до комнаты отдыха, рухнуть на маленький диван и уснуть, надолго, глубоко, наконец расслабляясь. Дверь скрипит, бьётся ручкой о стену, но силы недостаточно, чтобы повредить свежую штукатурку, только закрываться обратно начинает, но не проходит и половины пути до своего прежнего положения. Вескер помогает, закрывает и видит этот диванчик, на котором с краю лежит маленькая подушка и аккуратно сложенное одеяло. Уезжая утром на это, будь оно проклято, собрание, он этого не видел. Неужели кто-то из его людей, в отсутствии Капитана, позволил себе спать во время рабочего дня? Если бы застал, то наверняка убил бы. Как минимум, наградил бы спящего хорошей затрещиной, а потом устроил долгую, проникновенную лекцию, сжигая глазами, что спрятаны ото всех за тёмными стёклами очков. Но сейчас он прощает всё, даже благодарит. Тело в падении не ощущается вовсе. Приятная прохлада кожаного материала мебели расслабляет ещё больше, опьянеет. Вескер дышит, слышит, как редко бьётся его сердце, но на теле ни царапинки. Мужчина закрывает глаза, но сон, что хочет собрать его в свои владения, отступает из-за ужасного ощущения жажды. Альберт поднимается, доходит до маленького, ему по пояс, холодильника и достаёт литровую бутылку ледяной воды. Опустошает её полностью, сжимая в руке, желая напиться как можно быстрее, утолить эту сухость во рту и организме. Достаёт вторую и пьёт уже медленнее, размеренно. Вода с низкой температурой, но не замёрзшая, падает в желудок и начинает остужать гудящее тело. Упав снова на диван, мужчина лежит, удовлетворённый. Система ремней на теле, вся экипировка, сдавливает, так мешает расслабиться до конца. Вескер, будь он человеком иного характера, как Крис например, заскулил бы, в желании избавиться от этого, но без лишних действий. Чтобы само взяло и расстегнулось, упало на пол, забытое до момента пробуждения. В помещении раздаётся шорох, потом множество щёлчков и падение сначала ремней, потом жилета, рубашки, футболки, берцы с самым громким звуком падают на плиточный пол и Альберт вытягивается всем телом. Плевать что диванчик не вмещает мужчину полностью. Одеяло и подушка подтягиваются ногой, их прохлада так же делает приятно. Альберт даже стонет, наверное, как никогда в жизни. Устраивается, зарывается, накрывается полностью одеялом, делая из себя бугорчик, что спрятан ото всего мира. От работы. От людей, что приходится видеть каждый божий день, самых разных, но всё равно раздражающих или вызывающих больше, чем одну эмоцию в течении десяти минут рядом. Теперь ничто не мешает сонной силе обнять его, впитать в себя, давая желанный покой. Он длиться, к сожалению, недолго. По ощущениям уставшего разума, может минут двадцать, но на самом деле почти три часа. — Вставай. Чужой голос, очень тяжёло различить, понять сказанное. Вескер немного хмурится, но не двигается. — Просыпайся. Более отчётливо и с требовательными нотками. Да кто, чёрт побери, вообще посмел так разговаривать с ним? Альберт подаёт признаки жизни вытягивая одну ногу. — Поднимайся, сука, убью! Глаза открываются моментально, Вескер злой, хмурый, оборачивается и мутным взглядом смотрит на огромный силуэт. Моргает и видит уже больше деталей. Мужчина, потрясающего телосложения, держит прямо перед носом Капитан пистолет, экипированный, как спецназовец, с вышивкой BSAA на рукаве рубашки, щетиной и злым, перекошенным от ярости лицом. Кто это такой? Нет, что он забыл здесь, вооружённый, в участке посреди ночи? Почему дышит тяжело, гневно, смотря безумными глазами на Альберта, который сначала начинал закипать, но сейчас просто смотрит, дожидаясь ещё какой-нибудь фразу, что может прольёт свет на происходящее, потому что на данный момент понятно, в общей сложности, ничего. — Ты считаешь себя настолько бессмертным, что вот так спишь здесь? Это фраза буквально заставляет Вескера испытать самое неподдельное удивление, шок, будто ему предъявляют не желание организма в восстановлении, даже в такой обстановке, а массовое убийство нескольких сотен тысяч человек и каждый был убит разным способом, кроваво и безжалостно. Альберт не двигается, только его брови медленно опускаются обратно, давая лицу серьёзное возражение. Человек напротив видит в блондине потрясающую угрозу, смертельную, которая с просонья вообще мало что может сделать, но Капитан проснулся полностью, запуская все свои мышцы в режим максимальной готовности. — Положи пистолет. Вескер говорит чётко и ясно, спокойно, смотря на реакцию. Неизвестный только сильнее сжимает в руках оружие и внутри командира отряда начинается разработка сразу нескольких вариантов действий. — Положи пистолет на пол. Я ничего не сделаю. Уточнение, нужное, заставляет качка немного нахмуриться, но голубые глаза замечают, что тот совсем немного расслабил вытянутые руки. Нужно ещё немного успокоить разум готового ко всему неизвестного бойца. — Ты видишь, чтобы у меня было оружие? Расслабься и положи пистолет на пол, мы разберёмся в твоей проблеме. Вескер намеренно не говорит, что сможет сделать этого пока его держат на мушке. Оружие вообще рядышком было, лежало под ворохом одежды на полу, в кобуре. Неизвестный выдал гортанный рык, медленно опускаясь на одно колено и с большим нежеланием давая металлу оружия соприкоснуться с полом. — Молодец. Человека напротив это останавливает, когда его пальцы в миллиметрах от оружия, висят в воздухе. Альберт медленно кивает и видит, как спецназовец снова поднимается в полный рост. — Пни его в сторону. Звучит с нотками приказа, которые Вескер чаще всего и говорил обычно, реже, какую-то важную информацию своим подчинённым в пути или уже на месте происшествия. С нерешительностью это происходит, оружие сталкивается со стенкой и останавливается, больше не представляя особой опасности. Блондин стягивает с себя одеяло окончательно, тянется к белой футболке, но резкое движение вынуждает его остановиться, взявшись за предмет одежды и не отрывая взгляда от незнакомца, который потянулся рукой к ножу за спиной, закреплённого к плечу. — Я хочу одеться. Или мне остаться так? Глаза напротив его тщательно изучают и чувствуется в этом что-то знакомое, ощущаемое совсем недавно на протяжении долгого времени. Да и черты лица тоже что-то напоминают, точнее кого-то, но перерывая память в попытке сопоставить неизвестного с личностью, которую он видел больше двух раз, к результату не приводят. — Так. Встань, повернись ко мне спиной и подними руки. Это не просьба, а самый натуральный приказ, который не терпит возражений и если ослушаться его, то последствия могут быть самыми разными и наверняка ужасно болезненными. Вескер делает это, медленно ставит босые ноги на пол, поднимается с дивана и поднимает руки в вверх, вставая спиной к незнакомцу, который выждав, быстро подходит сзади, толкает на диван, хватая за руки и закрепляет их наручниками, сразу же отходя на несколько шагов, видимо ожидая удара. Альберт втягивает воздух сквозь зубы, после выдыхает, прижимаясь лицом к ещё тёплой поверхности кожи. Так вот каким он может быть горячим, пока спит? — Вставай. Блондину вообще хочется задать множество вопросов и получить на них адекватные ответы, но похоже в ближайшее время возможности не представиться, поэтому только и остаётся подчиниться, вставая в полный рост, ощущая голыми ступнями холод пола. Чужие руки оказываются на теле достаточно неожиданно, брюнет тщательно проверяет даже оголённые участки тела, будто думает, что под неповреждённой кожей может быть спрятано оружие. Он хлопает по карманам, бёдрами, проводит руками по двум крепким ногам, оттягивает ремень, рассчитывая, что он перестанет удерживать возможный опасный предмет и тот явит себя свету люминесцентных ламп комнаты отдыха. Но ничего не обнаруживается. Вескер молчит, ждёт, когда же начнутся словесные разборки. Он может начать махать ногами, но всё же скованные руки сильно его ограничивают. Нужно разработать тактику боя в таких условиях, в будущем, чтобы больше не чувствовать того, что вверяешь свою жизнь совершенно неизвестному человеку, который пять минут назад целился в тебя, а лишившись огнестрельного оружие, имеет за плечом холодное, явно собираемое пустить в ход при первом случае. Чужая рука на коже, пальцы, что закрывают один из самых заметных шрамов на теле Капитана, последнего вообще не беспокоят. Он не двигаясь осматривает комнату, из-за дурацкой мысли, что его разыгрывают, где-то спрятано несколько скрытых камер. Только вот голос, слишком серьёзный, заставляют его чуть нахмуриться, в непонимании. — Ты получил это шрам, когда прикрыл меня от взрыва на старом складе, в порту. Альберту не требуется время, чтобы вспомнить. Он спас Криса, заметив опасность в последний момент, отталкивая Редфилда и подставляясь под чудовищный взрыв сам. Брюнет позволяет Вескеру повернуть голову, чтобы внимательно рассмотреть лицо. — Я спас своего подчинённого. Тебя я не знаю. Взгляд у незнакомца какой-то разочарованный, расстроенный прилично, будто ему протянули бокал с содержимым, у которого было название «Боль. Душевная. 100% содержания на 1л.» Чужая рука ведёт дальше, кожа чувствует этот контраст чужого пальца, обтянутого тактической перчаткой и нет. Альберт отворачивается, снова смотря на кулер, где поставленная вверх ногами двадцатилитровая бутыль была почти пуста. Незнакомец проводит двумя пальцами по шраму, длинному, глубокому, что начинается у правой ключицы и кончается почти на лопатке, будто Капитану хотели отрезать руку огромным лезвием. Вескер немного наклоняет голову влево, позволяя чужому взгляду более качественно рассмотреть след жизни. — Дай угадаю, ты знаешь откуда у меня появился и этот шрам, я прав? Альберт саркастичен, изначально не чувствовал большой угрозы, но старался не вынудить человека за спиной действовать, но пока он сейчас занят изучением офицерского тела, можно и поязвить, да? — Знаю. Он у тебя двойной, вот скос. Чужой палец касается точки на плече и задерживается там, а ведь едва заметно, что хвосты этой травмы не соединены вместе, между ними ужасно маленькое, микроскопическое расстояние. Вся большая ладонь ложиться на талию, кончики пальцев касаются мышц живота, пытаясь закрыть собой грубый, неровный, огромный след от ожога, который сжёг тогда кожу полностью, взялся за плоть, продолжая гореть. Вескер никогда не забудет этой чудовищной боли, как он кричал надрывая глотку, потому что большего сделать не мог, связанный. — Это моя вина. Интонация прошибает тело, Альберт сам не осознавая хмуриться, скалиться, оборачиваясь к брюнету, на лету выдавая то, что удивляет изучающего. — Крис, я устал тебе говорить, что это не так! Злое выражение лица Вескера с упавшими несколькими прядями волос ещё куда более злое, чем если бы они были на привычном месте. Спецназовец немного хмуриться вступая в спор так, будто он был Редфилдом, что до сих пор винит себя за это, упорно не обращая внимания на слова Капитана. — Если бы я дал правильную наводку, то тебе не нужно было страдать из-за меня. Альберт рычит на выдохе, щурится, вбирая воздух снова, разворачивается, заставляя оперативника отступить на несколько шагов. — Кто ты такой и какого чёрта хочешь от меня? Вескер требовательно ждёт, смотрит на лицо, которое по-началу было напугано-удивлённым, но теперь было серьёзным, достаточно, чтобы решить верить во всё, что скажет неизвестный. — Ты сам сказал кто я. Хочу убить тебя. Альберт выдыхает носом с яростью, а после его лицо расслабляется, меняется с каждой секундой всё сильнее. Он поднимает брови вверх, с улыбкой, благосклонной, нежной даже, потом отворачивается с выражением маньяка, который настиг жертву, а после выдыхает с усмешкой, смеётся. — Интересно за что? Раз я спас ТЕБЯ в том порту и страдал из-за ТЕБЯ год назад, то получается, что приспичило же вот так перестать страдать чувством вины и просто убить меня? Хватит пороть чушь и начинай говорить правду, а не то я незамедлительно отправлю тебя в психологический центр, будь уверен! Спецназовец делает лицо, на котором вперемешку получается отвращение и удивление, очень тупое выражение, которое позволяет разгореться пламени ярости только сильнее. — Если бы! Тебе просто резко отшибло память, да? Всё таки я не такой жалкий, тупой слабак, а? Тебе не идёт прикидываться дебилом, Вескер, а уж зная тебя, ты просто продолжаешь надо мной издеваться! Сука, да я бы тебя на части порвал! Говори для чего тебе «Уроборос»! У Капитана глаза становиться по пять рублей. Он отходит назад, падает на диван, вытягиваясь, а потом снова смеётся, но уже в голос, долго, чувственно, зля неизвестного ещё больше. Чужие руки на шее, в желании задушить, ощущаются более чем отчётливо. Но чужая тяжесть на ногах вот что делает больно ещё сильнее. Вескер с гортанным рыком поддаётся вперёд, напрягая всё тело, умудряется сдвинуться вместе с этой громадиной, поднимаясь на ноги и начиная серию ударов, первый из которых, с разворота прилетает неизвестному в бок, потому что блок не был вовремя поставлен, лёгкое движение напряжённого тела, быстрое, в уклонении от хорошего замаха позволяет плечом пойти на таран, толкая противника и прижимая к двери, чтобы в молниеносном движении ударить сначала по яйцам, а потом под колено, вынуждая упасть и это даёт возможность впечатать уже своим суставом чужую голову в двери, с бешеной силой. Альберт напрягает плечи и руки, до максимума, сжимает зубы, когда даже после таких действий, спецназовец хватает его за ноги, дёргает на себя, вынуждая потерять равновесие и столкнуться с полом. Больно, ужасно, затылок едва не коснулся твёрдой поверхности с чудовищной силой. Противник крупнее, сильнее, даже чуть опытнее, снова оказывается сверху, сжимает руки на шее с большей силой, рассчитывая не задушить, а сломать шею. Удар колена, которым чудом удалось дотянуться, по чужому затылку позволяет перевернуться, сделать вдох, сбросить с себя эту тушу, отталкивая ногой. Вескер сам не понимает, как его прижимают к стене, но его взгляд с оскалом смотрит на лицо, перекошенное в гневе, испачканное в крови. — Убьёшь меня и станет легче?! Давай! Только когда узнаешь, что я не сделал ничего, о чём ты говоришь, знай, как буду смеяться на том свете над тем, какой ты действительно тупой! Чужой гортанный рык перерастает практически в животный, сливается в унисон с Вескеровским, который дышит тяжело, сжимает руки скованные наручниками в кулаки. — Ты только и можешь, что пиздеть и понтоваться! — В зеркало посмотри, гений, само магическим образом появилось или упал неудачно?! — Конечно, ты ведь поддаёшься! Давай, где твоя чудовищная сила, способная пробить тело? Где скорость, с который ты от пуль уворачиваешься, а?! Это ты сейчас жалкий, тупой слабак, а не я! — Хватит болтать, идиот, собрался убить, так убивай, к чему эти разговоры?! Хочешь мне что-то доказать?! Ты объясни сначала нормально, а потом уже бросайся, может я бы и не сопротивлялся! — Да ты только от секса не сопротивлялся, на моей памяти! Вескер замолкает, как и человек, что прижимает его к стенке, два тяжёлый дыхание ощущаются друг на друге отчётливо, горячие, глубокие. — Что-то я не помню, чтобы проявлял заинтересованность к мужчинам, тем более к таким перекаченным. Спецназовец шмыгает носом, сплёвывает кровь на пол, смотря в глаза, с чуть меньшей яростью, но держит также крепко. — А ты и не проявлял, если бы я специально не нажрался. Альберт уже расслабился, даже успокоился, понимая, что давно так ни на кого не орал. Он в принципе никогда так не кричал, поддавшись в спор, в котором нихрена не понимает. — Ты можешь нормально хоть что-то объяснить? Если не понимаешь, то объясню, что я не знаю о чём ты говоришь и вообще, пожалуйста, услышь меня или убей, потому что этот идиотизм становится невыносимым! Лицо без двух минут противника становится растерянным, напуганным, он отпускает мужчину, который делает вдох полной грудью, с характерным хрустом шеи. Похоже, что кто-то услышал, увидел весь этот бред и наконец-то слова, сказанные в лоб, достигнули цели. Ну конечно, сила есть ума не надо, но даже в этом человеке он должен быть, не всё же в мышцы перекачал. Наконец-то, за эту долгую, чудовищную ночь, происходит ряд откровений. — Я, Крис Редфилд. Альберт успел скатиться спиной на пол, сев, подгибая под себя одну ногу и не открывая недовольного, полного недоверия взгляда. Услышав это, он выгнул бровь, а потом кивнул. — Продолжай. Звучит, как приказ. Он есть. Выполняется. Названный Крисом вытер кровь из носа, а после заткнул его костяшками пальцев, всё также неотрывно смотря на блондина. — Ты, Альберт Вескер, предатель, который работал на корпорацию «Амбрелла». Светлые брови на секунду оказываются вскинуты, но после возвращаются на старую позицию. — Продолжай. Редфилд кивает, выполняя этот приказ снова. — Ты был со мной в отношениях, пока S.T.A.R.S. не были уничтожены почти в полном составе. Сам перестал быть человеком, а потом, через одиннадцать лет, вернулся из мёртвых, с вирусом «Уроборос», желая стать богом нового мира. Вескер мог бы саркастично положить ладонь на своё щёку, покачать головой, отвечая «Да что ты говоришь», но вместо этого он кивает, поднимаясь на ноги. — Чудесный рассказ, я похлопал, если бы мог это сделать, Крис. Взорвался овациями, если хотел бы, Редфилд. Альберт смакует это, смотря в глаза напротив, чувствует совершенно иные ощущения. Тот парень, которого он знал, спустя одиннадцать лет сильно изменился. И ведь не скажешь, в худшую или лучшую сторону, с его навыками боя. — А теперь, послушай, что скажу я. Не на какую «Амбреллу» я не работаю, никого не собираюсь предавать и тем более уничтожать мир с помощью какого-то «Уробороса», но, несмотря на это, хочу поподробнее услышать историю об отношениях, потому что проявляю свою заинтересованность в этом. И сними уже эти чёртовы наручники. Пожалуйста, Крис. Последнее сказано с издёвкой. Хочется быть чуточку сильнее, чтобы просто движением руки разорвать звенья цепей и освободиться. Тот выдыхает и всё же делает это, смотря за тем, как Вескер начинает одеваться, сначала обуваясь и крепко завязывая шнурки, после беря футболку с полу, но рука мешает ему это сделать. Злой взгляд поднимается на близко находящееся лицо Редфилда. — Я могу не рассказать, а показать. Вескер сначала не особо понимает, может старательно делает вид, а потом на его лице, за долгое время, появляется ухмылка, а во взгляде видно несколько искр, который при правильном направлении и помощи могут превратиться во всё поглощающий пожар. Но нужно немного поиздеваться, а может, просто, как-то растянуть момент. — С чего бы? Редфилд зарывается пальцами в светлые волосы, прижимаясь к чужому лбу, смотря точно в глаза и ведь, его собственные так же искрят. — Потому что проявляю свою заинтересованность в этом. Альберт уже улыбается, будто перед ним не его человек, что хочет убить, а товарищ по совершению ужасного преступления, от которого можно получить самое прекрасное и существующее удовольствие в мире. Но с ним просто хотят заняться сексом. Чувственным, глубоким и потрясающим. Чужие пальцы проводят по шраму от топора, полученного не так давно, а после опускаются ниже, к ремню, но больше ничего не происходит, будто Крис ждёт его. Приказа. — Сделай это. Он услышан. Он делает это.