Resident Evil (Сборник)

Плохой сон. Крис тяжело дышит, мечется в постели и пытается не потерять ту каплю спокойного сна. Здесь, на этой войне, это очень редкая вещь. Он шипит, когда чужая рука забирается под больничную рубашку, пока горячий язык собирает пот с шеи. Парень мычит и всё же просыпается, сразу наблюдая Вескера, что закрывает чужой рот ладонью и прижимает к своим губам палец. Он поднимает одежду с чужого корпуса и покусывает кожу, лижет и вслушивается в реакцию. Она более чем яркая. — Что ты…? Мхх. — Альберт без единого слова спускается ниже, цепляет зубами резинку штанов и тянет вниз, необращает внимания на попытки сопротивления и целует под головкой. Сложно справится с этим. Особенно, когда бок предательски пульсирует и на него поверх наложенных повязок, давят пальцы. Редфилд стонет, стоит во всю ощутить жар чужого рта, он выгибается и сжимает чужие волосы в кулаке. Вескер отсраняется через несколько минут, его лицо выглядит чертовски довольным. Он крепко держит пальцами за подбородок, целует жадно и не даёт даже шанса на сопротивление. Крис сжимает чужие плечи, чувствует быструю стимуляцию и пораженно стонет в чужие губы. Почти перестаёт дышать, когда оргазм накрывает всем жаром. Он резко открывает глаза, осмативается, но самым примечательным считает медика неподалёку, что пальцами стучит по шприцу и выпускает воздух. — Проснулся? Не стоило. — Вескера можно ненавидеть за всё, кроме медицины. Ублюдок ставил уколы просто мастерски. Быстро и без боли. Если не собирался причинять её намеренно. Сегодня Крис может сказать, что ему повезло. Хотя, даже после укола мужчина не ушёл. Он поставил стул рядом с постелью, поменял перчатки на руках и начал работать с раной на животе. Крис редко, но глубоко дышит. Он неотрывно смотрит за чужими руками, иногда на сосредоточеное лицо. Альбер сейчас не выглядит, как законченный садист и ублюдок насильник. Правда, минут через пятнадцать тому надоедает. — Что? — Тот не отрывается от своей работы, пускай и выглядит недовольным настолько тащательным наблюдением. Редфилд ничего не отвечает, просто отворачивается и рассчитывает больше так не делать. Конечно за пару минут до окончания операции он сдаётся и снова смотрит за качественной работой чужих рук. Те будто жили отдельно, прекрасно знали что делать, а сам Альберт просто наблюдал. Он поднимается по окончании, выбрасывает расходные материалы и вытягивается. Долго сидеть так было пыткой для спины. Он смотрит на парня, что спрятался под одеяло по самый подбородок. — В чём дело? — Это начинает надоедать основательно. Парень отворачивается и даже не боиться боли, перереворачиваясь на раненый бок. Вескер выгибает бровь, но больше ничего не сказав уходит. Его руки всегда чертовски холодные. Крис сжимает зубы и пытается убрать чужую конечность с груди, но новая волна быстрой дрочки заставляет громко застонать и с рыком толкнуться в чужой кулак. Он понимает, что это сон. И в них, Вескер без единого слова просто играется. Сосёт, дрочит, реже трахает. Редфилд не знает в чём причина. Он попытался поговорить с ротным психологом. Ответом было просто воплотить это в жизнь. Психика, на фоне постоянного стресса, требует отдыха. А здесь не много способов. Редфилд рычит, и выбрасывает окурок, поднимаясь с ящика. — Да ни за что в жизни. — Он хмуро двигается по развалинам, пинает камни и заходит за разваленный дом, но через пару секунд быстро возвращается, прижимаясь к стене. Он тяжело дышит и осторожно выглядывает за угол и смотрит в чужие глаза. Альберт ухмыляется, держа руки за спиной. — Что-то не так, Сержант Редфилд? — Крис чувствует, как слова встают в глотке. Врач выглядит довольным, а солдат, что быстро прошел мимо, скрывая лицо, только подтверждает догадку на вопрос «Какого хрена ты здесь забыл?». Брюнет пытается ответить, что нет, всё впорядке, но Вескер быстро прижимает к стене собственным телом и нависает, не даёт возможности отвернуться. — В последнее время ты с меня глаз не сводишь. Знаешь ли это наталкивает на мысли. Неужели ты всё-таки решился? Давно по- — Крис зажмуривается и закрывает чужой рот ладонью, вжимает голову в плечи, пытаясь не сойти с ума окончательно. Вескер раньше бы засмеялся, но сейчас только отстраняется. — В чём дело, Крис? — Последний сжимает кулак и зубы, поднимает глаза. — В чём дело? Я тебе скажу! Я спать из-за тебя перестал, маньяк чёртов! — Альберт в полном недоумении. Он выгибает бровь, а после понимает в чём дело. Это интересно. — Значит, на подсознательном уровне, ты всё же хочешь меня. — Редфилд чувствует, как краснеет. Парень отворачивается и пытается уйти, но его снова ловят. Теперь прижимают к стене куда более крепко, пока он слышит шёпот. — Ты можешь просто попробовать. Я остановлюсь, только как ты попросишь. — Крис уверен, что слышит голос дьявола. Остановиться он, конечно. Редфилд делает всё, чтобы не дать себя поцеловать. Но Вескеру надоедает. Он резко разворачивает парня лицом к стене. — Да или нет, Крис. — Редфилд сглатывает и достаточно громко вопит об отказе. И блондин действительно отпускает. Он понимает руки, как бы показывая, что не держит. Крис хочет влепить ему хорошенько, но вместо этого просто отступает. Если сказать точнее, позорно убегает. Редфилд с трудом держит кружку с кофе. Из пайка, уже пятая порция, он понимает, что хочет спать. Он просто клюёт носом у костра и в один момент мог бы просто упасть в него, но что-то заставляет открыть глаза. Вескер сидящий перед ним, старательно размешивал что-то в кружке. — На самом деле, тебе просто стоит выпить. — Редфилд злой и сонный, молча делает несколько глотков из протянутой кружки. Морщится от вкуса. — Не делай такое лицо, это простой Глицин. — Крис фыркает и поднимается, Вескер делает тоже самое и это напрягает. — Раз ты не можешь спать из-за меня. То и мне неси за это отвественность. Иди за мной. — Парень понимает, что это может быть ловушкой. Но он идёт за мужчиной, который не показывает никаких признаков опасности. В итоге, он оказывается в чужом кабинете. — Ложись на кушетку, раздеваться необязательно. — О да, он чувствует подвох. Но ложиться, смотря в поток. Альберт возвращается с одеялом. Придушить решил? Но нет, его просто накрывают, а после садятся рядом, подкатывая столик с документами, пепельницей с окурками и полупустой кружкой, по запаху, предположительно, вина. — Спи. — Альберт щёлкает зажигалкой и начинает работать с бумагами. Крис потерял дар речи. То есть этот псих просто будет здесь с ним сидеть? Редфилд хмуриться, собирается возникать, но его останавливает протянутая кружка. — Выпей и спи. — Альберт не выглядит настроенным на насилие. Но это же. — Крис, у меня слишком много работы и нет даже минуты, чтобы развлечься, так что закрой глаза и спи. Я ничего не сделаю, раз ты так боишься. — А, то есть он планировал! Редфилд выпивает содержимое залпом, решая на всё наплевать. Он переворачивается на бок и накрывается с головой, вслушивается, как мужчина выдыхает дым и пишет ручкой по бумаге, её шелест и скрип половых досок по сильными ногами. Постепенно, он действительно засыпает. И Альберт, как и обещал, ничего не делает. Он сидит с бумагами несколько часов, а после замечает, как парень начинает метаться и иногда постанывать. Легкая ухмылка всё же появляется и мужчина поднимается, проводит носом по чужой шее, даже целует в щёку. — Успокойся, Крис. — Несколько минут, пока рука лежит на чужой и вот спящее лицо смягчается, а парень задышал ровнее. Довольно хмыкнув, Вескер возвращается к работе. Несколько раз он касается чужой руки, когда солдат снова начинает спать неспокойно и приказывает успокоиться. Бесконечная работа, в процессе которой он засыпает сам. Редфилд просыпается глубоко ночью. Он смотрит на мужчину, что положил голову на часть кушетки и спал сидя, достаточно спокойно и тихо. Крис чувствует себя выспавшимся. Наконец-то. Но с большей внимательностью он изучает чужое лицо. Немного хмурое, но чертовски спокойное. Он смотрит долго, даже тянет руку, чтобы погладить по волосам, но Альберт бурчит. — Не смей. — Глаза медленно открываются. О боже, сонный, хмурый Вескер. Который сам подставляется под грубую ладонь и трётся гладкой щекой о запястье. Ну ведь не похож на садиста! Крис с неуверенностью зарывается пальцами в пряди и тут на коже оказываются чужие зубы. — ЭЙ!