Resident Evil (Сборник)

— Вот, а короче потом- — Слышать множество голосов солдат, что таковыми по сути и не являлись, как-то давит на мозги. Очередную партию ещё молодых, до ужаса, почти детей, доставили на линию фронта. Они, пока что, не боялись. В последние месяцы было очень тихо и жёстких боев не было. Значило это только то, что нужно идти в наступление, что не надо давать время врагу на подготовку и реализацию своих ужасных планов. Ему нельзя давать это драгоценное время. — Грейс, что с твоей винтовкой? Разве я не сказал тебе разобрать и почистить её? — Бас Капитана заставляет новобранцев вжать голову в плечи и те с опаской оборачиваются на него, сглатывают и кивают. — Да, Капитан Редфилд, извините, я сейчас сделаю. — Крис на это ничего не отвечает, замечая, как и другие начинают активную работу. Её вид как минимум. Брюнет выдыхает слишком тяжело. Смотреть на этих ребят, что скоро создадут своими трупами ковёр на поле боя просто больно. Хотя, кажется, за годы этой ужасной войны, которая не кончается, сердце Криса давно умерло, оставив пустоту, которая просто качает кровь и позволяет телу жить. Всё ради того, чтобы остановить Его. Нет другой цели, уже давно плевать на собственную страну. Всё равно истощённая долгой войной та уже разваливается, пока враг набирает мощь. Капитан доходит до офицерских палаток и заходит внутрь, смотря на вытягивающегося Сэма, который Лейтенантом стал каким-то чудом. — Воу, это же, ебать его, валун Крис. Чё такой кислый? — Редфилд давно перестал обращать внимания на эти приколы и игнорировать их очень легко. Хотя без них было бы скучновато, стоит признать. Капитан наливает кипяток в кружку и садится напротив товарища, что был в хорошем расположении духа. — Сам посмотри. Эти ублюдки в шести километрах от нас сидят как мыши и явно что-то готовят. Сколько бы я не говорил с командованием, мне не дают разрешения на разведывательную миссию. — Человек напротив скептически выгибает бровь. Он является той единицей людей, что знает об одержимости Капитана одной личностью, которая появилась снова не так давно. Как минимум, на всеобщее обозрение. И это внушало свой огромный кусок страха. — Ты забыл, чем кончилась твоя прошлая миссия с целью разведки пару лет назад? Нет, нет, не спорю, может ты и был бы счастлив увидеть эту рожу снова, но я, Крис, пущу ему пулю, тыц, прямо в голову, как выпадет возможность. — Сэм был натурой честной и глупой, за что Редфилд им, в каком-то смысле, дорожил. Парень сжимает кружку в руках и едва видно кивает. Другого выхода нет. Они все здесь понимают почему, сидят и просто ждут. — Я просто не хочу, чтобы снова повторилась «выгребная яма», вот и всё. — Лейтенант пожимает плечами. Очень мрачная и темная история войны, округа, в котором они сражаются который год. Восстание самых настоящих мертвецов, что просто выползли из огромнейшей братской могилы на старой позиции врага. Их были тысячи и выжившие тех событий вспоминают это с животным страхом. Как трупы раздирают живых людей, уничтожая на своём пути всё. И заслуга эта принадлежит одной сладкой парочке. Ничего, когда Редфилду разрешат действовать, он и камня на камне не оставит. — Никто не хочет. И поэтому я с тобой согласен. Поднимайся, устроим гадам трёпку. — Крис выгибает бровь, смотря как Сэм сам поднимается и начинает собирать оружие и искать карту. — Погоди, ты что, хочешь идти туда? Сейчас? — Удивлению нет предела. Пускай они и ветераны, но это самое настоящее самоубийство. Даже несмотря на то, что враг сидит уж слишком тихо, не готовый тратить свои ресурсы на бой, это не даёт уверенности, что они выйдут из этой разведки целыми. Хотя, сердце предательски пропускает удар. Стать ближе, пускай и ненадолго, к нему, если повезёт, даже увидеть. Он сглатывает эти мысли и свои желания. Да… Он бы наверняка бросился ему в руки, даже после того, как Вескер пытался его убить. Снова. — А чё сидеть? Крис, мы придём, посмотрим и уйдём. Всё. Давай, давай, времени мало, пока доберёмся, пока притрёмся, давай. — Капитан с огромнейшими опасениями смотрит на товарища, но действительно поднимается с целью сборов. Выходят они через час после отбоя, сразу двигаясь аккуратно и спокойно, среди многолетних деревьев, которые остались в остатках леса. Враг иногда долбит по нему, чтобы улучшить обзор к вражеской базе, хотя больше это делается с целью запугивания. Сэм при своей должности и опыте, всё равно остался тем же говнюком, хотя и с надеждой на присутствие мозгов. Болтал без умолку, пока два солдата не подобрались к точке не возврата. Пройди десять шагов и ты на вражеской территории, где в тебя полетит пуля как сразу будет понятно, что кто-то тут есть не свой. Через три часа ползаний они укладываются на уступе склона, смотря на вражеский лагерь через бинокли. Сердцу слишком неспокойно, что-то давит на мозги Капитана, но он старается это не показывать. В конце концов, после той разведки и того, что Лейтенант видел, он теперь может понимать, о чём думает Редфилд, даже несмотря на его мрачную физиономию. Притёрлись и на десять минут возникла тишина, которая единожды нарушалась хрустом ветки, но Капитан перекрыл её тяжёлым выдохом, пока осматривал другую часть вражеской базы. — Кто бы мог подумать, эти ублюдки тоже спят. Хах, я думал, их всех той дрянью накачали. — Лейтенант таким образом подмечает, что слишком мало видно вражеских солдат. Несколько на выезде из вражеского лагеря, некоторые у палаток и ещё меньше сидят вокруг костров, явно поздно ужиная. Холодно не было, слишком рано для середины лета. Экспериментальная серия солдат врага, которую накачивают непонятной дрянью. Тот становиться куда сильнее, умнее, быстрее, прекрасно осознаёт всё, но будто конкретно действует под чужую дудку. Вескер кукловод и он искусен в этом, спору нет. Их округ, поле боя, стало испытательным полигоном как для врага, так и для них. Одни испытывают на прочность других и нет другого выбора, кроме как подниматься всякий раз, ревниво прижимая к себе автомат, чтобы попытаться вырвать победу зубами, спасти ещё немного товарищей. Крис чувствует, как его настрой тухнет всё сильнее. Слишком уж тихо. Слишком непривычно. И шрам на лбу, полученный в ходе той разведывательной миссии горит слишком сильно. Словно метка, что Он рядом. И это приятное дуновение прохладного ветра… — Мы планируем. — После этого слышен щелчок и выстрел в голову рядом, от которой остаются только ошмётки, пока внутри Криса всё резко останавливается. Этот голос, с насмешкой и гордостью. Он оборачивается ровно в тот момент, когда Вескер довольно ухмыляется. Вот почему сердце пропускало удары. Вот почему было так неспокойно. Ну что, Редфилд? Ты доволен? Снова Он убивает близких тебе товарищей и ухмыляется при этом, хотя тебя, ты знаешь, не тронет, пока не будет необходимости. — Давно не виделись, Крис. — А после пинает его с выступа, заставляя приземлиться на спину в окопе, с высоты четырёх метров. В приоткрытое окно госпиталя в одной из палат, в щели появляется лезвие ножа, чтобы сорвать перекладину с удерживающей позиции и позволить полностью открыть створку, проникая внутрь. Человек в черной экипировке подтягивается на одной руке и с лёгкостью перепрыгивает, оказываясь в палате, которая рассчитана на четырёх пациентов. Прокручивает нож в руке, обнаруживая только одну занятую койку, на которой лежал брюнет, тяжело дыша, с несколькими пластырями на лице, перебинтованной грудью, животом и даже рукой. Жалкое зрелище, но есть очередное утверждение, что этот парень живучий, словно таракан. Или просто особо удачливый, во что веры мало. Человек всё также прокручивая нож подходит к постели и всё же касается пальцами чужой, ужасно горячей щеки. Никакого отклика жалости, только осознание, которое не успевает прижиться из-за странного грохота. Проникнувший тут же прячется, надеясь, что темнота ночи надёжно его скроет, если кому-то вздумается сюда зайти. — Черт! Что это было? — Приглушенные голоса слышатся вдали, но постепенно те приближаются, а вместе с этим звуки, как они проверяют каждое помещение. Да, такое обычному человеку не услышать. Но, отчетливый и болезненный стон солдата на койке, как того выгибает с тяжелым дыханием… Это пропустить, проигнорировать просто невозможно. И вот дверная ручка опускается, даёт войти солдату медицинского полка. — Что? Эй, ты оставлял окно открытым? — Сразу же за этим приходит и второй обладатель голоса. Глубокий вдох, пока пальцы сжимают рукоять ножа крепче. В плане не было пункта кого-то убивать. Только сделать задуманное, провести этот глупый и рискованный эксперимент. — Я? Ты последний раз проверял этого резидента, так что это твой косяк. — Слышно, как окно закрывают, как чужие шаги постепенно приближаются к его позиции. Не стоит рваться в бой, если на то нет необходимости. Даже если они просто пройдут мимо… Даже если им покажется, что здесь кто-то есть помимо них и тяжело раненого пациента… Стоит нападать, только если они увидят его в притык. — Стоило Капитану Вескеру исчезнуть пол года назад, как тут началась какая-то чертовщина. Ну, хоть этот стабильно у нас валяется. Мы же пару дней назад его выпустили с переломом, да? — Он видит подошвы чужих берц и почти не дышит, уже не говоря о каком-то движении. Риск. Ужасный, глупый, неоправданный риск. Раньше бы никогда так не сделал. Но, всё же, начинает казаться, что он перенимает чужие мысли на глупые поступки. — А? Этот? Ну, после предательства Капитана, этот бедолага главный подозреваемый Альянса, так что… Эй, ты чего? — Неужели нельзя разговаривать в другом месте? Где ваша медицинская этика? Чертов Белински, который обожает болтать не по делу, лишь бы не работать. Да и нашли, какую тему поднять. Да, такая новость… Сложно на неё не слететься как муха на дерьмо. Кусок качественного, отборного дерьма. — Погоди, какое предательство…? — Наконец-то шаги удаляются и можно медленно, расслабленно выдохнуть. Слава богу. Вот щелкает дверь и источники шума постепенно удаляются. Нож перекидывается в руке и тот поднимается. Взгляды встречаются. Скорее красные и уставшие глаза пытаются просверлить дырку в стеклах солнцезащитных очков. — Вес… Кер… — Последний ухмыляется, снимая очки, которые цепляет за один из ремней экипировки на бедре, чтобы после немного нависнуть, оставляя поцелуй на щеке под чужой стон. Как же жалко он выглядит… Ослабленный, даже с трудом дышащий… Так непривычно… Он ещё помнит его энергичным и бойким. А теперь из-за их ошибок тот вынужден так страдать… Медленно умереть, если будет допущена опасная ошибка… Промедление во времени спасения, которое может достигнуть секунд… — Как непривычно видеть тебя таким побитым. — Редфилд пытается выдавить из себя что-то вроде усмешки, но у него это не получается и он снова стонет. Дурачок пытается казаться сильным. Да только Альберт уже помнит его таким же. Хотя, тогда он ещё мог двигаться и более чётко говорить. Вот, что война делает с ними. Убивает или калечит. Чаще всего всё сразу. Жестокая судьба и люди в верхах, которым плевать на всех, кроме себя. — Конечно… После твоего пре… Исчезновения… Меня посылают в самое пекло… — Грустная история. Вескер почти не ухмыляется. Конечно, они стараются избавиться от риска, хотя не уверены, что Редфилд действительно виноват. Таким способом будет не особо стыдно, если они убьют его просто так отослав в ад, когда всё-таки подтвердиться, что он не в чем не замешан. — Ты… Действительно… Предатель…? — Голос парня звучит очень устало, тихо, он говорит через большое усилие. А ещё с интонацией того, что он в это не верит. Не хочет верить, слепо и глупо надеясь. Видно, как он постоянно напрягается, чтобы выдать какой-то звук. Блондин садится на пол, проводя рукой по своим волосам, чтобы поправить выбившиеся пряди. — А ты как думаешь? — Нет, это не ответ вопросом. Да и звучит это без какой-то издевки или чего-то подобного. Альберт в каком-то смысле тоже устал. Он крутит нож в руке, чтобы якобы успокоиться, хотя причин для нервозности нет. Возможно, ему нужна эта вера парня, в то, что он действительно не предатель. Чтобы его не возненавидели. Но после выдоха, слишком тяжёлого, блондин отворачивается с лёгкой ухмылкой. — Ты… Хотел убить меня там… — Ох, да, есть грешок за спиной. Вескер ухмыляется более вымученно, будто его одновременно злит и удовлетворяет этот факт. — М, да, я действительно хотел убить тебя. Думаю, это можно списать на временный побочный эффект. — Крис слушает чужой, спокойный и вкрадчивый голос. Не сказать, что Альберт изменился спустя пол года со своего исчезновения. Но, что-то такое было. Чужое. Но отталкивать не хотелось. Не было причин. — Что… Случилось тогда…? — Альберт подбрасывает нож и хватает кончик лезвия пальцами в перчатке. А действительно, что случилось? Почему он сейчас здесь, где быть его совершенно не должно? Почему хочется подняться и раздать хороших тумаков той смене врачей, что сейчас ответственна за своих страдающих пациентов? Казалось бы, ничего ужасного не произошло, они всё-таки остаются настороже, пускай и недостаточно внимательно, но всё же… Откуда эта злость, что неприятно царапает внутренности? Почему хочется самому дойти до склада, взять всё необходимое и лично наложить новые повязки? Альберт цыкает на свои желания и зарывается пальцами в свои волосы. — Если вкратце, то пока ты был в отключке тогда… Вообщем, наше время оказалось сильно ограничено, а шанс побега уменьшился почти до нуля. И я воспользовался своим последним козырем. — Крис не удивлён. От Альберта, у которого были свои планы «Б» чего-то такого ждать и стоило. Брюнет старается дышать чуть реже, но не так громко, с этими хрипами. Он действительно успел побывать в настоящем пекле. Прочувствовать его всем телом и душой, что теперь пытаются восстановиться, прежде чем оказаться там снова. Какая ирония. Блондин почти готов засмеяться, но чувство отвращения ко всему этому не позволяет. Не так воспитан. — Так теперь ты… — Альберт поднимает взгляд на парня, который договорить не может. Не потому что ему больно физически. Он почему-то не хочет признавать того факта, что Вескер предатель. Жестокий, ужасный предатель. Опять же, его молодой разум, что никогда с подобным не сталкивался даже подумать об этом не может. Соответственно не верит. С этой тупой надеждой смотрит на бывшего Капитана этими глазами и предатель отворачивается, сжимает рукоять ножа в руке. Отвращение. Он сегодня пропитается этим чувством. — Крис, ты должен знать, что я не принимаю чью-то сторону. — Глубокий, болезненный вдох, после чего раненный попытается сесть на койке, но попытка успехом не увенчается. Стукнуть бы его и приказать лежать дальше, но кто Альберт теперь такой? Точно не тот, кто должен это делать. И он остаётся сидеть на месте, с этим отвратительным чувством того, что не может сделать что-то большее, чем этот дурацкий эксперимент, который имеет высокий шанс успеха. Можно сказать, что по душу раненого парня прибыл ангел-хранитель. Хотя, спасать он будет не привычными методами, даже дикими. Правда в черном обличии, с красными горящими глазами и уже не тот, кем был раньше. Нечто большее. — До этого я хотел оставить большой след в этой войне, чтобы насолить кое-кому, но после произошедших событий я подумал ещё раз и решил, что положу этому конец. — Крис знал, что человек перед ним, который проводит пальцем по лезвию острого ножа, действительно не в себе. Но прошлый Вескер, возможно, не был уверен в том, чего хочет в столь глобальных масштабах. И ведь не скажешь, что тот был более логичен, смотрел в реализм. Если сейчас этот блондин говорит подобным образом, без единого намёка на неуверенность, какой-то страх допустить ошибку… Значит у него уже есть план. И Крис не спрашивает, потому что уверен, что ему не понравится ответ. — Не останется проигравших и выигравших. Я уничтожу всех и это кончится. — Что и стоило доказать. Этих двух слов достаточно, чтобы Редфилд выдохнул и закрыл глаза. Нереальный псих, который хочет исполнить свой замысел. Только вот ради чего он тогда сражался всё это время? За что страдает сейчас? Нет, нужно просто включить свою больную голову и начать ей думать, а не пропускающим удары сердцем. Но всё равно обидно. И даже больно. Плевать, когда блондин поднимается, спускает одеяло и проверив, усаживается на бёдрах в своей экипировке, обуви. Плевать, когда он подцепляет ножом бинты, впитавшие в себя кровь и начинает осторожно их снимать, смотря на рану. И ведь, сука, тем самым взглядом. Придирчивым, профессиональным, он где-то хмурится, на долю секунды, где-то глаза сужаются, будто он сомневается, иногда место есть даже мимолетной ухмылке, что всё же греет израненную душу. — Думаю, если в аду тебя бросить в кострище, с тобой не случится ничего криминального. — Вескер цепляет ножом мазь и Крис с мычанием выгибается. Холодный металл оружия по голой плоти оказывается слишком чувствительной вещью. — Шшш, не шуми. — Альберт языком касается ножа, облизывается, пробуя на вкус. Это… Что вообще? Таблетки, которые должны были забирать на себя всю боль давно истратили свой эффект и Крис бы не отказался сейчас сожрать целую горсть этой дряни. Возможно из рук, которые держат опасный нож, он даже яда хлебнул бы. Может быть, с радостью. Его не забыли. — Идиоты… Это можно сушить, а не размягчать… Да ещё и почти с вышедшим сроком годности. Вы лечить должны, а не отчетность поправлять. — Вескер бубнит это с присущим ему презрением, а после касается пальцами в перчатке вспотевшей щеки. — Я хочу провести один эксперимент. Только ради этого я здесь. Ты же… Позволишь мне, не так ли? — Это звучит так, будто Крис уже заведомо продал душу и тело этому дьяволу, что облизывает губы, достаточно нервно, сглатывает, долго смотря на раны, будто не может решиться, дышит реже, но глубже, потому что пытается взять себя в руки. Уничтожить те эмоции и чувства, что неожиданно завладевают его телом, разумом. Но Редфилд кивает и закрывает глаза, сжимая одеяло в кулаках. Он знает, что наверняка это будет больно. Но… Это ведь Альберт, да? Если бы хотел убить, то сделал это без лишних слов. Ранить, так тем более. Слышен шум и шорох, как щелкает что-то и после прикосновение чистой ткани к ране, от чего парня характерно трясёт и выгибает. — Тише, тише. Всё хорошо. — Нихуя не успокаивает! Крис закусывает губу и почти кричит, когда ткань прижимают сильнее. Блондин слишком резко берёт за подбородок и целует. Жадно проводит языком по губам, желая собрать выступившую кровь, проникает дальше, дыша не менее тяжело, будто это на его рану так больно нажимают, желая взять большую площадь для очистки от лишнего. Он целует грубо и жадно, опирается рукой о подушку и касается других ран, собирая влагу мази, выступивших жидкостей, крови. А через время, когда голова кружится толи из-за боли, а может вовсе от нехватки кислорода, закрывает рот ладонью и становиться по-настоящему дико страшно. Горячий язык проводит по болезненным местам и Редфилд не сдерживает крика, вцепляясь в чужую одежду. Оттягивает ремни и даже что-то рвёт. Пощёчина помогает слабо. — Заглохни. Я пытаюсь помочь. — Это убийство. Больше похоже именно на это. Крис пытается терпеть, честно, но выходит отвратительно. Так же, как Альберт срывает пластырь с щеки и проводит языком по глубокой царапине. — Ах, мой милый Крис… Чтобы ты делал, не существуй меня, м? Поверь мне, в этих местах даже шрама не останется. Тебе будет с чем сравнить, я обещаю. — Альберт мурлычет это, пока солдат пытается остаться в сознании, находясь где-то на его краю. Даже хватка на одежде ослабевает и руки вовсе падают, стоит почувствовать чужую руку, сжимающую горло. Страх смерти не просыпается. Ах, да, это же он… — Ты сам виноват, что так страдаешь сейчас. Ведь это ты пошёл за мной тогда. Ты и твоё глупое упорство уничтожили нас обоих, Крис. — Вескер говорит что-то ещё, но терпеть становится невозможно. Темнота стремительно поглощает собой все чувства, каждую мысль и не сказанные слова, что бешеным потоком бегали в угасшем сознании. Альберт умён. Он знает, что нужно делать, чтобы убить и спасти. Вторая встреча после начала своеобразного конца происходит немногим позже. Ведь Криса бросали из огня да в полымя первые полтора года и Альберт явил себя только в половине первого, но спустя время, когда доверие уже к Старшине Редфилду начало возрастать, тот оказался в худшем месте, где его снова ждал дьявол. За три года тот совсем не изменился. И Редфилд сжимает кулаки, пока цепи прикреплённые к стене его надёжно держат. Пока он смотрит на блондина, что одет явно, как очень важный человек для войск врага. Как идиот, но в своём стиле. Вместе с довольной ухмылкой и неизменными очками. — Честно говоря, я знал, что рано или поздно ты попадёшься. И то, что ты снова представишься, как Майор Уильямс. Только последний дурак не знает, что сейчас он где-то на окраинах севера со званием подполковника. Так что, несложно было тебя вычислить во всех донесениях про военнопленных. Крис… Я так рад тебя видеть. — Вескер приближается достаточно опасно и Редфилд дышит чаще. Даже когда пальцы в чёрных кожаных перчатках касаются обнажённого, подтянутого живота, а красные, горящие глаза внимательно осматривают каждую метку, неровность, рану, всё. Их шифры, что появились за эти короткие, ужасно странные отношения. Ненависть, любовь, ненависть, желание убить, стереть в порошок. Не оставить даже капли крови. Желание забрать себе всё. — Ты так не рад меня видеть? — В ответ блондин получает буквальный плевок в лицо и его самодовольство с хорошим настроением падают ниже плинтуса. Он брезгливо стирает чужую слюну с щеки и стёкл очков, после чего поднимает достаточно суровый взгляд. Неважно, зачем он сюда пришёл, ничего хорошего ждать не стоит. Не от него, что смотрит так прожигающим взглядом. Они враги. Никак иначе. — Пошёл ты! Я видел, что ты делаешь с нашими людьми! Я специально назвался Майором! Я специально тебя искал, чтобы плюнуть в твою самодовольную рожу! Если не собираешься меня убить, то катись отсюда в ту яму, из которой ты, сука, вылез! Проваливай! — Крис откровенно скалился и даже пытался пнуть мужчину, но тот удачно уворачивался, не говоря и слова. В чём причина такого поведения? Крис и множество других солдат видели, как исследовательские группы под командованием человека, что медленно снимает офицерское пальто с закатанными рукавами, делали с военнопленными солдатами. Те не были похожи на людей. Вусмерть изуродованные чудовища, у которых были только очертания людей. Даже самого матерого офицера дёргает, стоит вспомнить снимки с мест происшествий и множества докладов. Крис смотрел на искорёженные тела своих товарищей, которых видел не так давно, ужинал с ними за одним столом, сидел в одном окопе, раскуривал последнюю сигарету. — Да. Вас учат ненавидеть врага. — Это произносится после того, как Альберт грубо хватает за волосы и притягивает к себе, с уже более извращенной ухмылкой. Ублюдок играется. Всё время так делает, будто никто и ничто не имеют значения. Есть только он и то, что удостоил своим вниманием. — Кстати, Крис, а как поживают твои ожоги? — За этим следует громкий крик, потому что лезвие ножа неприятно вскрывает кожу. Редфилд не знает, как и что блондин с собой сделал, но в последний раз… Те болезненные манипуляции позволили сократить срок его пребывания в госпитале с месяца до недели. Места, которые Вескер облизал, оставив свою слюну, зажили практически на глазах. Некоторые он не стал трогать и да, действительно было с чем сравнивать. — Давай, кричи громче, ведь тебе никогда не понять что я делаю. Твоя природа сама по себе ничтожна. Ты стремишься к тотальному разрушению и хаосу, когда я хочу спасти этот жалкий мир, этих людей, что устали от этой войны. Но, тебе, кажется, нравится убивать. Кого это, ощущать кровь убитых тобой? Ты возбуждаешься? Хочешь получить ещё больше, не так ли? Ты просто зверь в шкуре человека, чья цель одна: убивать. Этому тебя научила эта война. Это то, что ты выбрал для себя! — Вескер вгоняет нож по самую рукоять, а после отходит, с тяжелым дыханием. Он специально вогнал лезвие в бедро, стараясь не повредить важных мест. При своей удивительной упертости, парень сможет сбежать. Альберт не сомневался. — Ха… Спаситель твою мать… Да что и кому… Ты пытаешься доказать… Не хочу слушать… Твой чокнутый бред… Ты просто такая же мразь… Как и все эти… Гх… Ублюдки…! — Альберт хмыкает, а после поправляет очки. Под чужие стоны он несколько раз обходит подвешенное тело по кругу, а после останавливается за спиной. Рост позволяет ему положить голову на крепкое плечо, чтобы позже обвить руками тело. — Я знаю, кто я такой, Крис. Только вот… Лучше ли ты? — Редфилд сжимает зубы и пытается как-то отстраниться, но Альберт держит крепко, прижимая к себе. Ублюдок хочет ласки. Сделать то, что задумал почти пять лет назад. И ведь… Хочется сука. Эти руки в перчатках ощущаются слишком странно, но внутренняя ненависть заставляет дёргаться. Всё что угодно, только не это. Не проиграть уроду этот последний бой, который начался слишком давно. Это ещё не конец. Не кончится всё так, он… — Угх… — Брюнет выпускает из себя этот звук, когда чувствует прикосновение к члену. Почти готов умолять остановиться. Но чужие пальцы цепляются за штаны и опускают ткань ниже, чтобы вытащить полу возбуждённый орган в обхвате руки, пока губы блондина и язык проходятся по шрамам. Он заведомо проиграл. Ещё в тот самый день, когда Альберт сказал, что теперь он должен ему… — Ты скучал по мне? Скажи. — Требовательный приказ и брюнета дёргает, когда пальцы другой руки проходятся между ягодиц, смазанные, скорее всего слюной, касаются входа. Скучал ли он? Сложно сказать. Разрывал себя, пытаясь понять, что с ним происходит. По заключению молодого парня в батальоне за бывшим командованием господина позади, который имел что-то вроде образования мозгоправа, у Криса все признаки психологического расстройства. Сразу нескольких. Названий не вспомнит, но с того момента Редфилд начал сбрасывать все слишком странные чувства к этому человеку за спиной на них. Кроме ненависти и жажды убийства. — Пошёл ты… — Слышится «хм» и Старшина делает глубокий вдох, задерживая дыхание. Сразу два. Без всякой жалости. Только дрочит куда более быстро. Вескер уже не играется. Он конкретно намерен закончить то, что начал. Не сорвал. Скотина. Как в тех кошмарах, которые иногда снятся кроме бесконечной темноты и чужого голоса. Отвратительные, они управляют им, заставляя сбегать туда, где никто не увидит, найти спрятанный медицинский халат с пятнами крови и пачкой французских сигарет в кармане, втягивать запах, стыдливо кончать в руку, словно ему снова семнадцать. Осознавать тот факт, что он почти готов закричать, чтобы эта белобрысая сволочь была здесь, с ним, со своими ухмылками, ядовитыми словами и… Какой-то заботой, редкой, на которую тот способен. Ненавидит себя за это. И Его тоже. Скучал ли Крис? — Я тоже скучал. — Его сердце пропускает удар. Не из-за слов. А потому что чужой крепкий член входит наполовину одним плавным движением бёдер. Редфилд с рыком натягивает себя на цепях, пытаясь отстраниться. Или ему кажется. Невероятно щипет. Ужасно стыдно чувствовать, как блондин сжимает ягодицу и отводит в сторону, наверняка осматривая на наличие крови. Или просто, как плотно мышцы сжимают его член, что через полминуты ещё одним движением входит до упора, вместе с громким выдохом и вскриком. Не получается держать себя в руках. Это осознание проскакивает у обоих. Крис чувствует, как холодный и мокрый лоб утыкается ему в спину, а после начинаются более активные движения. Хочет покрыть матом. Или поцеловать. Убить. А может признаться уже наконец. Стереть с лица земли. Всё что угодно, только… Не застонать, когда боль постепенно сходит, а собственное тело реагирует слишком предательски, показывая как хочет. Как ждало. Вместе с первым оргазмом от простой дрочки и пары толчков внутрь. Вескер будто чувствует чужие метания в психике и ничего не говорит, продолжая двигаться, хотя касается испачканной рукой бедра, откуда не торчит нож, вытирает остатки спермы о грубую ткань и после уже сжимает. — Ты же будешь хорошим мальчиком, если я спущу тебя? — А тут уже взыграл факт того, что неудобно. Парень слишком высоко подвешен и чтобы войти до упора, приходиться вставать на носки. Крис ничего не отвечает, сжимая цепи куда крепче, но вот слышится щелчок механизма, лязг и он чувствует босыми ногами холодный камень пола, а после и грудью, руку согнутую в локте, что сжимает шею, четкие толчки в самую глубину, тяжёлые дыхание на самое ухо. Да, так намного лучше. Почти хочется сказать это ужасное «Спасибо.» Ещё через время «Не останавливайся». Когда слышится потрясающий вопрос, с загнанным дыханием, может ли этот козёл кончить внутрь, есть могучее желание закричать «Да». Но Редфилд только скулит в поцелуе. Очень жадном, рваном, но достаточно страстном, чтобы кончить на несколько толчков раньше. Ненавидит его всей душой и сердцем. И доказывает это, нанося удар локтём в чужой живот, прокручивая сжимаемые цепи и оборачивая холодный металл вокруг чужой шеи, чтобы после прижать к стене, пытаясь задушить. Только вот неслышно хрипов, блондин не дёргается. Он засмеялся. Кратко и так, будто Редфилд сделал самую большую глупость в своей жизни. Одну из. — Неплохо, Крис, должен признать. Только вот, находясь на привязи, ты действительно думаешь, что сможешь сделать то же самое со мной? — Несколько движений и пара тяжелых ударов, после чего брюнет обречённо рухнет на пол, сжимаясь в комок, пытаясь перетерпеть эту боль, что пронзила всё тело. Его переворачивают носком берца и снова обходят по кругу. Слышны щелчки. Не наигрался, но вынужден закончить на этом. Пёсик провинился. Он плохо себя ведёт. Непослушных нужно наказывать. Строго и сурово. Именно поэтому цепляется перекрестие ножа и тот извлекается из бедра, вызывая ещё больше боли. И будто этого мало, блондин наступает на эту рану, вызывая новый крик. Вот нажатие ослабевает, но затем давление становиться сильнее и… Альберт наслаждается этой симфонией боли, убрав руки за спину и немного наклонившись, чтобы более чётко рассмотреть агонию. И вишенка на торте, ухмылка с горящими глазами. — У тебя великолепный голос. Мечтаю увидеть тебя на большой сцене, Крис. Но, твоё выступление окончено. На этот раз. — Тяжелый удар ноги в голову. Снова эта неприятная темнота. Но, хотя бы перекрывает боль. Нет худа без добра, да? Из приятной, впервые, темноты, вырывают вспышки света, что с периодичностью то появляются, то исчезают. Вымотанный разум считает. Каждые три секунды по его закрытым глазам лупит свет. Слух тоже активизируется, как и всё тело. Он на каталке, прикреплённый ремнями. Его куда-то везут. Слышен шорох, открытие двери, голоса. Цепляется за один очень знакомый, а после всё останавливается. — Хорошо. Да. Уже мертв. Да. Да. Хм. Разве я не говорил, что раненые мне здесь не нужны? — Крис только сейчас начинает попытку открывать глаза, но отчётливый грохот рядом и он решает этого не делать. Пришьют ещё. К чёрту, не станет рисковать. — Простите, доктор… Куда его тогда? — Старшина решает сосредоточиться на других вещах. Разный шум. Гудение. Скорее всего техника. Свет яркий по глазам ещё бьёт. Голос Вескера, который говорит явно не с тем, что его сюда привёз. Встревает новый голос. — Что? Зачем он там? Сойдёт для ямы. — Блондин с кем-то спорит. И выигрывает в несколько умных фраз. Сложно бороться с Альбертом на его же поле, да? Есть ещё звуки. Стоны и разных интонаций, из разных углов. — Черт! Вы, ебаные ублюдки! Отпустите меня сейчас же! Я вас всех пере- Грх…! — Без всякого акцента. Значит свой. Наверняка из его роты. Действительно… Ублюдки. И заткнули они достаточно оперативно. Значит им не нужно, чтобы те были в сознании. Наверное, из соображений безопасности. Хотя присутствие только одного блондина сводит на нет все попытки побега или противостояния. Крис уже не раз в этом убедился. И напоминания неприятно пульсируют. Но это ценная крупица информации. Судя по всему Альберт выбирает из новых военнопленных. Получается, Редфилд может стать одним из тех… Не станет. Вескер слишком активно его отстаивает. Да и боль в бедре. Он заранее это сделал. Значит ещё не наигрался. Кто бы сомневался. — Почему ты ещё здесь, глухое невежество? Зона временного содержания. 52. Прочь. — Пара секунд и вот он начинает движение, а спор возобновляется с подачи, похоже, коллеги этого доктора Франкенштейна. С высоким английским штилем. Просто потрясающе. Редфилд щёлкает пальцами уже часа три. Отсчитывает время. Тупо смотрит в одну точку. Чего-то ждёт. Возможно появления блондина. Как только увидит на пороге… И что он сделает? Ничего. Крис будет вынужден подчиниться, быть согласным на всё. Как послушный пёсик на привязи, который скучает по хозяину, что совсем не уделяет внимания. Брюнет не сдерживает рыка и запускает в полёт миску, в которой ему принесли ужин. Пересолили и очень много перца. Наверняка пайками травят, уроды. Солдат буйствует ещё какое-то время, потому что… А как всё это выглядит? Происходящее точный, спланированный, идеальный план Вескера. Он умело играет своими марионетками и те даже ничего не подозревают. Он использует всех, кто хоть как-то может оказаться полезен. Расчётливая гнида. — Да чтоб ты сдох! — Крис пинает стул и тяжело дышит, устало садясь на кровать. Тяжёлая дверь камеры открывается и вот он снова готов идти в атаку. Вообще, эта комнатушка напоминала ему ту самую, где они застряли тогда. Где всё пошло по прямому пути в ад, которому даже сейчас нет конца. Немец кивает ему в сторону выхода и Редфилд выгибает бровь, но послушно поднимается. Обычно его заковывали в наручники и держали на мушке. Стоит пересечь порог, как он бьёт противника и перехватывает ружье, приставляя дуло к голове и почти нажимает на курок. — Стой. Я от Него. — Брюнет хмурится, но всё равно не опускает оружия. Ещё один этап плана. Альберт снова спасает ему жизнь. Взяв в плату этот раз. Крис спокойно идёт по длинным коридорам, смотрит на потресканные стены, заглядывает в прорези дверей, но других заключенных не видит. Через время они поднимаются на улицу и солдат достаёт из тайника небольшой рюкзак, протягивает брюнету пистолет. — Пройдёшь десять километров. Заходишь в лес. Твоим ориентиром будут кресты на деревьях. Найдёшь машину и уезжай к своим. Это тоже от Него. — Старшина успел только закинуть снаряжение на плечо, как забирает из чужих рук письмо и раскрывает. Красивый, чёткий почерк. А говорят, что врачи пишут, как курица лапой. «Надеюсь, ты в состоянии осознать тот факт, что я делаю это не просто потому что хочу получить тебя снова. Я даю тебе этот шанс, чтобы ты поработал для меня доставщиком. К письму прикреплены документы. Не вздумай потерять их, это в твоих же интересах. Обработай рану. Инструкция: Используй серую ткань и намочи спиртом. Промой от грязи и крови. Высуши. Размешай половину пакетика порошка и всё содержимое пузырька с пометкой «Л-03». Нанести на поверхность раны. Жди семь минут. Накладывай повязку. Выпей анальгин, полторы таблетки сразу после обработки и ещё полторы через четыре часа. Следи, чтобы не было заражения. И избавься от своего проводника. Не находись на этой линии в течении двух лет, советую очень требовательно. Письмо уничтожь.» Крис поднимает взгляд на солдата, что с выполненным чувством долга разворачивается, махнув рукой. — Удачного пути. — Редфилд поднимает пистолет, снимая тот с предохранителя. — И тебе. — Он не боится за грохот от выстрела. Забирает винтовку и каску. Какой Альберт предусмотрительный. Аж тошнит. Особенно от едкого запаха этой смеси порошка и непонятной жидкости из пузырька. Спокойствие и удовлетворение наступает часов через пять, когда он нажимает на педаль газа и с удовольствием чувствует то, как ветер бьёт в лицо. Консерва с лососем тоже была вкусной. Возможно, Крис бы сходил с ума после произошедшего. Ну, его товарищи, которые потеряли дар речи, вместе с медиками, даже командованием, точно ахнули и попадали с мест, даже если стояли. Но, всё проходит достаточно спокойно и уравновешенно. Он доставляет документы и этим оказываются какие-то шифровки, которые срочно передают на отправку в главный штаб. Они тут все глупенькие, чтобы знать такие умные вещи. После конечно ещё сотня допросов и всего прочего, но Редфилд учтиво не распространялся. Как сбежал? Ну, дверцу вышиб, тумаков раздал, под пулями побегал и сбежал. Что видел? А у меня что, глаза на затылке или времени много, чтобы себе экскурсию по вражеской позиции устраивать? Кто там был? Да, я же к каждому подходил и по несколько часов с ними разговаривал. Вот на что потратил две чудесные недели своего своеобразного отпуска. Что значит не язвить? Вы глупых вопросов не задавайте, пожалуйста, и так строго на меня не смотрите, а то я обосраться могу знаете ли. Откуда документы? Подтереться захватил. Видел ли Вескера? Мгм, в объятья ему упал с радостным воплем и трахались мы как кролики или зайцы. Уже матёрый на допросах Крис был послан к тому же Альберту ровно через три часа после седьмой экзекуции под названием «Вынеси мозги и не потеряй свои». Конечно, не всё было так весело. Ведь были моменты, которые заставляли напрячься. Яма… Обычно туда скидывают трупы, но Редфилд тогда на него не очень был похож. И в течении двух лет не быть на этой линии, так ещё и так грозно сказано… Значит что-то будет и в этом точно замешаны их военнопленные. Вескер очень грязно играет и зачем непонятно. Он пытается усидеть на двух стульях. Пытается заработать себе помилование? И рыбку съесть и засунуть. Хитрый лис. — Они… Действительно забросили это место? — Сэм говорит это с большой каплей неуверенности, перехватывая винтовку покрепче. Крис также держит ухо в остро, смотря на несколько больших палаток и множество столов со стоящим рядом научным оборудованием. Разведывательная миссия, которую Лейтенант Редфилд урвал с боем и сразу же после него отправился смотреть что здесь. — Не сказал бы. — Брюнет взял с собой шесть человек, считая это достаточным количеством. Да и только такое количество людей ему разрешили взять. Небольшая полевая лаборатория в глубине густого леса. Сейчас это место выглядело… Зловеще. На столах ещё были чужие ошмётки органов, будто тут устроили пир сразу с десяток каннибалов. Слышно, как у одного из бойцов сработал рвотный рефлекс. Но они обходят небольшую территорию и никого не находят. — Уходили отсюда явно в спешке. Следы свежие. — Редфилд оттягивает ворот водолазки, что из-за малого размера неприятно давит на горло. Середина осени, но прохлада уже ощутима. Правда, такая миссия заставила их взять максимум из доступного снаряжения и не заботиться о здоровье. Большая часть до сих пор уходит на зачистку остатков на территории Выгребной Ямы. Спустя пять лет после плена и последней встречи с Вескером лицом к лицу… Стал понятен смысл большинства того, что удалось тогда узнать. Все неудачные эксперименты, которые ещё имели потенциал… Получали в своей предсмертной агонии специальную сыворотку, что незамедлительно убивала бедолаг, но после, через время, те поднимались из мертвых с одной единственной целью. Убить. Нет. Сожрать. И неважно кого. Живущие, без единого намёка на личность… Настоящие зомби. Такое количество информации удалось достать благодаря тем самым документам, что расшифровали почти через день, как тысячи десятков мертвецов смогли прокопаться вверх с огромной глубины, чтобы после начать незамедлительное движение в сторону ближайшего скопления людей. Близко расположенной базы. Никто не знал о такой мине. И когда посреди ночи приехал грузовик с укушенным и напуганным до смерти единственным бойцом, что рассказал, как всех солдат, сорок тяжеловооружённых человек отправленных для наступательной атаки на небольшой лагерь, просто смели за несколько минут… Это подняло всех. Крис помнит, как вернувшись с небольшого собрания для младшего состава офицеров, он приехал в самый разгар боя. Это было хуже ада. И тогда, слыша выкрики товарищей, что выпускали в мертвецов по обойме автомата, информация, что чудовища вышли из огромной ямы… Редфилд уже тогда всё понял. Сказать, что им удалось отбиться, язык не повернётся. Когда уже стало очевидно, что им не выстоять, Крис нарушая приказы командования взял всё на себя, начиная срочно выводить людей и предупреждать как можно больше людей, стараясь сделать наибольшее распространения информации, он смог спасти не только жизни, но и стать тем, кто позже поведёт людей в это пекло, отбивая территории. Им удалось отбить большую часть брошенных позиций, вымотанные, без снаряжения остатки были вынуждены столкнуться с уже теми, кто отправил сюда этих тварей. Враг нанёс быстрый и стремительный удар, отбросив войска ещё дальше. Если бы не был придуман Редфилдом и командным составом границы, рисковый, но достаточно хитрый план, то сейчас они были дальше границы, которую противник не пересекал ни разу. Решение было принято. В срочном порядке подтянуть как можно больше народу к позициям, выдать хоть что-то громкое и похожее на огнестрельное оружие, чтобы отвлечь противника, пока главная сила с остатками снаряжения и лучшие пойдут за спину атакующих, перебьют их там, а после возьмут прямой курс на ближайшие вражеские лагеря. Для усиления эффекта уже Полковник Уильямс сидя рядом с Крисом в грузовике, орал в рацию, чтобы на их позицию немедленно прислали хотя бы какую-то тяжелую технику. Гниющий танк и БТР без тормозов им всё же пригнали в кратчайшие сроки. Такое безумие позволило использовать чужие запасы, чтобы продержаться ещё время, пока не прибудет подкрепление. Таким образом, Редфилд на своей линии прославился моментально и тут же получил звание старшего офицера, вместе с заслуженным уважением. Он не гонялся за знаками отличия, но вот аккуратно что-то попросить мог и взять на себя командование тоже имел право. И теперь, спустя время, он осматривает одну из полевых лабораторий. Средства связи уничтожены, всё, что могло как-то нести на себе информацию и её передавать получили аналогичный исход. Даже множество разбросанных бумаг явно рвали на огромное количество кусков. Кто-то был здесь пару часов назад и узнал, что теперь тут работать нельзя. Крис поднимает один из редких, более менее целый лист, но частично порванный и пробегает глазами по тексту. «, если дозы не достаточно, увеличить на 1,5. В случае передозировки: НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ. На данный момент успех по выполнению плана OZB-4891 составляет 59%. Требуется дополнительное время для лучшей подготовки. Необходимо больше подопытных. Рекомендуется использование резерва 83. По вопросам обеспечения обращ» Крис рычит, смотря на оторванный кусок листа. Чем угодно клянётся, но уверен что знакомые инициалы проскочат. Он опускается на колено, осматривая небольшие куски, чтобы сопоставить. Прислушивается, чтобы быть уверенным, что ничего опасного не происходит и его люди заняты поиском информации. Слышен мат и проклятья. Он их прекрасно понимает. Столько людей погибло и всё это дело рук… Наконец-то находиться кусок нужного отрывка, пускай тоже не целиком, но этого достаточно, чтобы Редфилд почти зарычал. «ся: АВ-13-38-48-59/УБ-29-32-14-09.» Он глухо материться, стараясь перетерпеть вспышку гнева. Нет смысла скрывать, он уже всё понял насчёт своих чувств к данной личности. Раньше это злило, но с годами… Он смирился что-ли… Это перестало иметь такое глобальное значение, чтобы он думал об этом чаще, чем зажимает новобранца в углу, ничуть не хуже Его самого. Да, Крису было у кого учиться. — Нашёл что-то? Крис? — Брюнет оборачивается на Сэма, что снимает с себя каску и встаёт рядом на колено, пытается взять отрывки, но Лейтенант резко поднимается, отворачивается, дыша чуть чаще. Будто не хочет, чтобы знали, как-то скрыть, пускай за это и грозит серьёзное наказание. Ведь он герой, от него этого никак не ждут. Не предатель, как некоторые. И никогда им не будет. — Ты… Хочешь скрыть…? Это он, да? — Редфилд сглатывает. Конечно это Он, кто же ещё. Не один другой не будет заниматься этим сумасшествием без Его чёткого надзора. Просто не позволит. Но всё равно… — Ребята смогли найти несколько папок в скрытых ящиках… Мы забираем это и уходим. — Крис кивает, слушает, как шаги Сэма удаляются, а после выдыхает более расслабленно, сжимая бумагу в кулаке, чтобы закрыть глаза и на секунду перестать существовать для этого мира. Просто несколько секунд, чтобы задать себе вопрос, а кого чёрта он вообще делает? Почему считает, что может так рисковать? Кто дал ему это право, защищать ублюдка, что погубил уже даже не десятки тысяч, а сотни, если это число не перевалило за миллион? С чего он решил, что таким образом отдаёт эти долги за свои спасения, только бы не телом? Чтобы ни привыкать, ни привязываться, ведь мазохистская дрочка на сухую и жесткий секс с новобранцами, которые буквально плачут под ним, это же куда лучше, да? Только не стать таким же… Нет, он же… Отчётливые выстрелы и чужие крики слишком чётко бьют по ушам, выводя его из этого саморазрушения. Он на ходу заряжает оружие и вылетает из палатки, чтобы увидеть, как Вескер держит на весу за шею одного из бойцов одной рукой, а второй с абсолютно спокойным выражением лица, пробивает грудную клетку. Предсмертный полувсхрип, полукрик вырывается из груди погибающего, прежде чем блондин повернёт свою голову в сторону Редфилда, что неверяще медленно опускает руки. Внутри всё чудовищно застыло, замёрзло и он просто смотрит, пытаясь понять кто именно перед ним. Альберт разворачивается всем корпусом, с небольшой ухмылкой, залитый кровью, он просто пожимает плечами, будто говоря «Так получилось.» Внутри брюнета поднимается неконтролируемая ярость и он с криком достаёт нож, бросаясь на мужчину, что пригибается, невероятно быстро оказывается за его спиной и схватив за ворот рубашки на спине, просто забрасывает в палатку. Крис с рыком бьётся спиной об одну из тележек для тел, но быстро оказывается на одном колене, тут же беря в руки пистолет и начиная открывать огонь. Неконтролируемая жажда убить, отомстить за товарищей. Альберт кратко смеётся, снова передвигается слишком быстро, что глаз почти не видит, как это происходит, только чёрная дымка остаётся на том месте, где секунду назад был блондин. Шесть пуль и около четырёх молниеносных движений, прежде чем Вескер быстро достанет свой пистолет и приставит к чужому лбу. Они держат друг друга на мушке, кроме звука тяжелого дыхания, есть ещё чёткое ощущение упрямства Лейтенанта. — Успокоился? — Крис скалиться, хотя не нажимает на курок. Нет, мать твою, он не успокоился. Брюнет делает выпад, тут же хватая немаленького мужчину на плечо, чтобы болезненно уронить на землю, приложив свой вес, но Вескер с ответным рыком хватает за шею, отбрасывая от себя с ужасной силой, тут же сокращает расстояние, выбивая пистолет из руки, валит на стол и продолжает держать, смотря точно в глаза. Редфилд уверен, что мужчина смотрит в его глаза. — Успокойся! — Это звучит совсем немного более требовательно, хотя брюнет продолжает тяжело дышать. Проиграл ему. Снова. Сука. Он откидывает голову, давая своему горящему телу передышку. Вместе с «хм», Альберт воспринимает чужие действия как ответ и не убирая ладони в перчатке, с усмешкой ведёт ниже, цепляет пальцами разгрузочный жилет, но Крис резко садиться, хватая чужие запястья. — Ты даже не понимаешь, почему я в таком бешенстве. — Вескер выгибает бровь, вырывает руку из чужих пальцев и отходит на несколько шагов, осматривая погром. — Почему же? Я был вынужден убить твоих людей. Ты хотел банальной мести. — Чего только Крис не хотел в этот момент. Он смотрит на тела товарищей и ему становится дурно. Возможно, не хватает обзора, но… Он не видел трупа Сэма. Неужели Вескер мог его пропустить? Невозможно, уже достаточно доказательств, чтобы убедиться в этом. И вот этот белобрысый господин спокойно поднимает довольно увесистый шкаф и достаёт оттуда тонкую папку, смотрит на несколько вложенных в неё листов, а после поднимает взгляд на Редфилда, которого начинает мелко трясти. — Ты… Я не думал, что у тебя хватит наглости… После всего…! Использовать даже мёртвых. — Альберт бегает глазами по строчкам документов в папке и только через пару минут переводит холодный взгляд на брюнета, который громко выругался и ударил кулаком по столу. — Я похож на доктора Франкенштейна? — Он кратко смеётся и блокирует замах рычащего Криса лишь одной согнутой рукой, после перехватывает и выворачивает ту, наносит коленом удар в живот, локтём в спину, ещё раз коленом, но уже в голову и ногой отталкивает бойца, что с хрипом падает на землю. — С-сука…! Ты даже… Не отрицаешь…! — Слышен щелчок зажигалки и Крис смотрит размыленным взглядом на то, как горит папка, которую блондин сжимает одними пальцами. — Не пойми неправильно, Крис, но ты правда думаешь, что я счастлив всё это делать? Я уже говорил тебе чего хочу от этой войны и какой конец её ждёт. Я дал тебе возможность спастись, когда писал в том письме об отступлении, но теперь ты влез во всё это по уши и ещё обвиняешь меня? — Редфилду кажется, что Вескер считает себя абсолютно не в чём не виноватым. Что он делает всё правильно. Да только нехрена это не так. В уходящего блондина вцепляются руки и вжимают того в металлический шкаф. Альберт уже был готов схватиться за пистолет, но остановился, смотря на растерянное, потерянное от горечи лицо. Он расслабляется, не уводя взгляда. Слышно, как скрипит одежда под чужими пальцами в перчатках, как сильно его сжимают руки бойца. — Я просто… Верил, что ты не мог прогнить настолько… Что кто угодно, но не ты будет делать такое уже с мертвыми… Ты ведь… Врач, ты же понимаешь… Альберт… Пожалуйста… Умоляю… Остановись… — Вескер даже открывает рот от шока, чувствует себя как на расстреле не за что. Он видит, как парень падает на колени и вжимается лбом в набедренный ремень кобуру его экипировки, как крепко держит и едва видно дрожит. Блондин знает, что должен ответить на это, но не знает, как отреагирует тот, кто пять минут назад бросался на него с кулаками, а теперь, похоже, беззвучно плачет. Учёный сглатывает и поджимает губы. Таким растерянным он на своей памяти ещё не был. Он не хочет успокаивать по одной простой причине. Это война. Они враги. И Крис должен не сжимать его штаны, а так же бросаться с желанием убить. И Альберт должен не просто стоять и думать, как правильно это сказать, а достать пистолет, нажать на курок… — Крис. — Слышен щелчок, как оружие убирают с предохранителя. Редфилд сначала слышит, а после медленно открывает глаза. Тело постепенно начинает чувствовать. Кто-то активно его трясёт. Он с трудом поднимает руки и всякое вмешательство прекращается. Голова гудит, а глаза предательски не хотят открываться. Брюнет выдыхает и тяжело садиться на землю, проводит рукой по лицу и наконец-то открывает глаза, сразу смотря на испачканную в своей крови пальцы. Он помнит, как Вескер нажал на курок, как того шатнуло и он выстрелил куда-то в сторону, а Редфилда приложил головой о тот самый металлический шкаф. Ясно, значит он сбежал. — Ахуеть… Я такого никогда не видел. — Крис поворачивает голову на шокированного Сэма, что всё равно достаёт из аптечки всё нужное и пытается обработать рану на чужом лбу. — Он… Ушёл, да? — Товарищ хмурится и отворачивается, но ничего не говорит, продолжая обрабатывать рану. Значит ушёл. Опять. Ничего не получилось. И эта тупая попытка остановить его… Конечно он не будет слушать. Слишком далеко всё это зашло. — Знаешь, я когда увидел, как он вырывает Джеку сердце… Я думал, что у меня член отвалиться. А ты ещё умудрялся с ним так говорить и… — Ясно. Сэм всё видел. Наверняка по чистой случайности тот притаился и ждал возможности для атаки, но Вескер в этом плане его опередил. Да, товарищу пришлось спасать Лейтенанта Редфилда, пускай и не без страха. — Готово. Идти сам можешь? — Крис начинает снова выпадать из этого мира. Он чувствует, как быстро бьётся сердце в его глотке, как оно ровно шло, пока он чувствовал холодное дуло пистолета. Вескер действительно был готов его убить. Несмотря ни на что он хочет закончить то, что начал. Похоже на него. Редфилд ностальгически улыбается и после поднимается с глубоким вдохом. Смотрит на трупы, что уже успели остыть. Они ничего не получили. Те документы, что удалось найти, неаккуратным пеплом лежат на полу палатки, четыре бойца убиты, один ранен и Альберт закрыл им все возможности пролить свет на эти тайны. Он не позволит его прервать, потому что всё близится к финишной прямой. Многие начинают ощущать, что ещё немного и эта война кончится. Редфилд просто не позволит, что она завершилась по сценарию Вескера. Остановит во что бы то ни стало. — Сэм, Я убью его. — Названый выгибает бровь и после кивает. Понимает, что Крис теперь не остановиться. Его цель поменялась. Он не хочет выиграть войну. Теперь хочет только одного. Чувствовать поддержку достаточно приятно. Его вжимают в деревянные доски окопа, его пальцы зарываются в идеально уложенные светлые волосы, а губы уже саднит от жадных поцелуев, но отстраняться ужасно не хочется. Вескер будто чувствует чужое желание и сняв перчатку зубами, щёлкает чужими ремнями экипировки, а по освобождению от ремней, холодные пальцы касаются горячей кожи. — Да… Действительно давно не виделись, Вескер. — Последний будто не замечает, целует и покусывает шею, пока брюнет в его руках сжимает одежду куда сильнее, выгибается, прижимаясь всем телом. Достаточно оперативно Редфилд просто запрыгивает на блондина и тот держит его на весу за бёдра, продолжает целовать и кусать, оставляя свои метки. — Я думал, что такой полёт плохо для тебя кончится, но четыре метра не могут ослабить великого Криса Редфилда, м? — Альберт ухмыляется в привычной себе манере и смотрит в довольную улыбку бойца, который кусает в ответ. — Заткнись. — Очень чётко и с большим нетерпением. Возможно, такого страстного секса у них больше не будет, пока сердце у обоих бьётся где-то в глотке. Блондин пьяно целует, пока толкается, слушает чужой перевозбуждённый шёпот и с желанием заткнуть, вбивается снова, выбивая более приятный стон. Так-то лучше. В конце концов, оба не поняли, как вцепились друг в друга с животной жадностью, не способные оторваться и на секунду. Как Крис спокойно сидит в чужих руках и поднимает глаза на взрыв, который прогремел над головой. Снова бьют артиллерией. Видимо командование увидело недосдачу в лице двух офицеров и решило бить ва-банк. Идиоты. Под грохот орудий он зарывается носом в чужую, напряжённую шею. Если Редфилд был расслаблен, утомлён приятным сексом, то Вескер не отрывал своих глаз от каждого взрыва, что освещали его лицо. — Когда ты там уже закончишь со своей войной, м? — Крис слишком ласковый, податливый, он тянется за поцелуем, но Альберт отворачивается и закрывает глаза. — Моей войной? — Брюнет выгибает бровь и тяжело выдыхает, понимая, что момент, пожалуй, самый лучший момент их близости растворился в агонии войны. — А чьей? Не ты ли мне всё время говорил, что закончишь её? Несколько лет прошло, но кроме редких выбросов своих экспериментов, ты ничего не делаешь. — Звучит, как самый настоящий упрёк и Альберт недовольно фыркает, смотрит как солдат поднимается и начинает щёлкать ремнями экипировки, что были сброшены в страсти. — Я в процессе. — Оправдание. Редфилд ухмыляется, подгоняя всё снова, поднимает с пола рацию. — Редфилд на связи, отставить обстрел, иначе я не выйду. — Шум радио эфира и слишком громкий мат сразу нескольких голосов за раз. — Пока ты в процессе, Альберт, я успею победить и ткнуть тебе этим фактом в рожу. Но ты можешь продолжать, я не тороплю. — Крис хлопает сидящего блондина по плечу и после быстро выпрыгивает из окопа. Что это было? Слишком глупое действие для обоих и для них же подтверждение, что вместе им никогда не быть, как бы они друг к другу не рвались. Слишком разные. Теперь Редфилд главенствует на поле боя, пока Вескер сидит в аутсайдерах. — Хочешь войны, да, Крис? Что ж, ты её получишь. Самый громкий и ужасный бой за всю историю этой войны гремит жаркой ночью лета, когда Майор Редфилд ведёт несколько тысяч солдат на поле боя против мутированных немецких бойцов, тысяч мертвецов и Его, что стоит в дали с чётким оскалом. Бой мог бы стать самым кровопролитным, если бы в процессе обе стороны буквально не начали таять на глазах. Противник, что начал одерживать верх, стал покрываться дырами в плоти, которая просто сходила с костей. Ужасная сила — ужасная смерть. Её запах витал в воздухе и Редфилд видит, как и его люди превращаются в массу. Дым на поле боя рассеивается, оставляя их двоих для последнего сражения. — Ты видишь, Крис? Так выглядит конец войны! Так выглядит моя победа! — Вескер театрально раскидывает руки в стороны, показывая свой успех, хотя так его назвать язык не повернётся. Крис только понимает, что за пол часа потерял ещё тысячи жизней. Самое ужасное, что этот блондин перед ним совсем обезумел. И брюнет до сих пор хочет его убить. Он вскидывает крупнокалиберный пистолет, выпуская пули, которые не достигают цели. Зато дуло пистолета французкого производства упирается в затылок. — Это конец войны, Крис. Сначала это направление, за ним все остальные. Не останется тех, кто будет сражаться. Лучше уж не будет мира, чем это. — Редфилд знает, что блондин сейчас не выстрелит. Что он так впечатлён своим триумфом, что будет распинаться ещё очень долго. Поэтому он меняет обойму с обычных бронебойных патрон на зажигательные. Щелчок пистолета неожиданно греет душу, знать, что Крис смог дойти до этого финала. Вескер в своём чёрном безумии пинал, швырял парня столько раз за эти годы. И вот настал момент, когда один из них должен умереть. Война кончится, когда один из них умрёт. Майор делает глубокий вдох, впитывает ярость и безумие человека за собой. — Знаешь, Вескер… — Крис поворачивает голову и видит, как мужчина сужает глаза, поджимает губы, будто готовится принять в себя самый смертельный яд. О да, он научился видеть чужие, красные глаза через стёкла этих очков. — Даже если эта война кончится твоей победой… — Он перехватывает чужую руку с пистолетом, что незамедлительно стреляет, задевая ухо. — Я всё равно тебя убью! — Пожалуй, Вескер никогда не ощущал града ударов тяжелее, чем сейчас наносил солдат. Чужое колено неприятно влетает в челюсть и зубы клацают, они впиваются друг другу в глотки, в попытке задушить, оба скалятся и хрипят, пытаясь не скользить на вязкой грязи из крови и плоти, перемешанной с землёй. — Как… Самонадеянно… Криис! — Последний получает удар под рёбра и после отлетает на несколько метров из-за того, как его пинает Вескер. Тот ужасно зол, но эта драка идёт в очень медленном темпе. Будто оба не могут решиться на убийство друг друга. Хотя знают, что выживет только один. — Ты действительно думаешь, что сможешь меня победить? Оглянись, Редфилд, это не остановить! Я выиграл! — С рыком Вескер сокращает расстояние, с хорошего замаха наносит удар, который блокируется, контратака Майора выглядит, как выкручивание не просто руки, а всего тела, он перекидывает крупного мужчину через себя и наносит несколько ударов ногами, по голове и в бедро. Металлические носки берц бьют куда больнее. Новый рык и новая атака Альберта, что проводит обманку, с замахом на живот, но по итогу валит с ног точным ударом. Не успевает ударить по бойцу, что перекатывается, поднимая большую волну грязи и явно ею пачкаясь. Редфилд сжимает пистолет и выпускает несколько пуль, которые с шипением медленно проникают в тело. Блондин дрожит с рыком, а после оказывается за спиной, блокирует удар чужого локтя и снова ставит на колени, укладывая руки, чтобы быстро свернуть шею Майора. Наклоняется, чётко рыча. — Всё кончено, Крриис. — Пальцы в перчатках напрягаются, Редфилд сжимает зубы, зажмуривается, вцепляясь в чужие руки, а после слышит гул. Открывается глаза, смотря как несколько самолетов пролетают над ними и сбрасывают множество бомб на вражескую базу. — НЕТ! — Альберт отвлекается, пытается броситься на спасение чего-то, когда всё разрывается взрывами. Редфилд с хрипом заваливается в один из окопов, чтобы не задело волной, слышит чужой крик, переполненный болью и ненавистью. Да, этот ублюдок Уильямс сработал как нужно с этой бомбардировкой, всё-таки выпросил технику. Вескер, этот кукловод, сам не заметил перед носом мину, что полезно докладывал всю информацию. Большую часть сывороток и всех своих наработок за эти годы Альберт держал на этой базе, остальные запасы тоже сейчас уничтожаются, Крис знает это, потому что сам дал команду на начало операции. Нивенс… Оказался куда хитрее. Жертва зверя, что самолично нанесла свой удар со спины, при этом гадко ухмыляясь, точный в самое сердце, не оставляя шансов на выживание. — Т-ты…! Что здесь делаешь?! — Редфилд полностью шокирован. Он держит на прицеле пистолета парня, с которым разговаривал лишь единожды и разговор касался одного человека, что давно делает своё зло. Парень неуверенно поднимает глаза на Лейтенанта, сглатывает, видя пистолет. Он на коленях, с поднятыми руками, безоружный, выглядит ужасно слабым. Ещё один предатель, которого Крис должен незамедлительно устранить. Вот тут рука не дрогнет, Редфилд в себе уверен. — П-подожди, пожалуйста! Крис, я… — Брюнет не даёт договорить, потому что прижимает дуло к чужому лбу. Да да, проходили уже. У него есть на счету один не убитый предатель, который слишком много шрамов ему оставил. От свежего на лбу до сих пор периодично голова болит. Как только мозги не вышиб тем ударом. — Чего ждать? Ты просто крыса, ещё одна среди нас. — Видно, как парня тряхнуло на этих словах и он неуверенно поднимает глаза. Выглядят те слишком чистыми, невинными. — Уильямс… Он разве не говорил, что я… — Редфилд успел возненавидеть легендарного солдата. Полковник Уильямс, надежда на победу в этой войне. Все говорят, что он один стоит тысячи солдат. Ужасно раздражало. Хотя, стоит отдать тому должное, он никогда не распространялся гордостью за свои достижения, всегда говоря, что он такой же солдат, как и все, желающий освободить свою страну от ужаса войны, который длиться невыносимо долго. Но, раз Пирс поднял эту тему. Крис бьёт прикладом пистолета по чужой голове, и тело падает на землю без сознания. Ладно, парень выиграл себе пару часов жизни, пока Редфилд раскладывает всё для привала в лесу и пытается связаться с главным штабом. Уж там ему должны дать информацию. Нивенс связан и надёжно привязан к дереву, приходит в себя глубокой ночью, с болезненным стоном пытается поднять голову, пока Крис размешивает часть пойка в котелке. — Очнулся? — Пока он пытался связать со штабом, всё равно следил за парнем. Тот иногда мычал во сне, да и глаза зацепились за следы на шее. Его явно душили. Помимо этого были редкие засосы и укусы. Получается, что парнишке перепало несчастье быть рядом с… — Мх… Больно… — Редфилд поднимает глаза и берёт парня за подбородок. Без какой-либо жалости крутит чужую голову в разные стороны, чтобы убедиться, что простая шишка не могла так сильно вывести предателя из состояния мыслить нормально. — Ты же ведь работаешь вместе с Вескером, не так ли? — Крис задаёт это вопрос в лоб и только через пару минут получает какое-то подобие ответа. Да не мог он так сильно его ударить, чтобы тот был в таком невменяемом состоянии. — Я… Передаю информацию… Вескер он… Предложил мне сотрудничество… И я согласился… Сказал Капитану роты… Чуть не убили… — Редфилд в этом верит слабо. Чтобы Альберт и вот так просто выдал себя и своё предательство? Бред, если не чушь сумасшедшего. Похоже своим ударом Крис сильно перевернул чужие мозги в голове с ног на голову. — Так ты информатор. — Всё равно не верится. Слишком как-то всё тёмно выглядит. Хотя, командование может пытаться себя обезопасить, ведь Редфилд тоже подозревался в предательстве, как минимум в пособничестве предателю. Они пытаются защитить свои тылы и возможно, их не в чем обвинять. — Мм… Да… Я не смог передать… По каналу… И пошёл сам… — Несмотря на то, что Крис всё равно не верит, он отвязывает парня от дерева, но руки и ноги держит связанными, обрабатывает шишку и даёт часть своего пайка. Костёр мирно трещит, поглощая ветки, которые Лейтенант иногда подбрасывает. Сейчас брюнет не в том состоянии, как тогда. Нет желания вырвать себе сердце, одновременно сдерживая рвотный рефлекс по отвращению к себе и ненависти к… — Значит, он хочет выкосить всех одним махом. — Нивенс кивает на чужую догадку, пока греет руки о металлическую банку, в которой был горячий кофе, но при этом попутно сдувает пар, в попытке сделать нормальный глоток и не зажмуриться от кипятка. Редфилд привык и он выпивает остатки горячего напитка залпом, прижимаясь спиной к стволу дерева. Они молчат, потому что Крис пытается побороть желание спросить о Вескере, а Пирс чувствует себя как на мине. Брюнет изначально на любезности не разменивался и по причине старой обиды за попытку поднасрать в личном деле Лейтенанта тем доносом, что был использован при допросе сразу после предательства Капитана французских войск, было понятно, что выстрелить с целью убийства ничего не помешает. Легче вдохнуть позволяет треск рации. Редфилд отходит в сторону, слушая донесения и приказы самого Уильямса. Они не взлюбили друг друга ещё с того допроса. Крис тогда ждал выстрела в спину от этого человека. Конечно потом проскочило взаимоуважение, они увидели на что способны на поле боя. Но всё равно относились к друг другу более настороженно. — Я понял. Да, доставлю. Конец связи. — Редфилд тяжело выдыхает, разминает виски и касается пальцами затянувшейся раны на лбу, что превращается в шрам. Он чудом, после той разведки, смог выбить себе этот поход в лес, в надежде найти ещё какую-нибудь лабораторию, но наткнулся на парня, что с легкой улыбкой выгибает бровь, смотря на хмурого брюнета. Офицерская палатка кишит людьми, густым дымом и множеством голосов с самой разной интонацией. Крис хотел просто забросить Пирса в эту палатку на растерзание офицерам, но вместо этого просто входит и сразу сталкивается взглядом с Уильямсом. Боже, как же он его бесит… — Во время. Пирс, есть информация по «М-2»? — Так они окрестили немецких солдат со вторым поколением сыворотки. Они появились после выгребной ямы, буквально через полтора года, но не там где их ждали. Конечно ситуация обстоит так, что немцы дают Альберту ресурсы, тот делает из дерьма конфетку, а эти конфетки градом сыпятся из самолетов, словно бомбы и начинают косить народ. Если бы атак было больше и этих «сладостей» тоже, ситуация была бы непоправимой. Но, тут играет факт того, что ресурсов не хватает, чтобы сделать необходимый объём для победы и по итогу вся эта котовасия ищет золотую иглу в стоге сена, пока её создатель довольно ухмыляется и поправляет очки. — Н-нет, сэр, но… Не так давно началась подготовка к новому проекту. А-В и У-Б неожиданно сорвались посреди ночи две недели назад, вернулись от командования и… Переубивали всех своих подопытных… — Несмотря на то, что Пирса уже развязали и посадили за стол с картой, где он начал чертить ближайшие точки сброса остатка из готовых М-2, тот всё ещё чувстовал себя напугано. Возможно, потому что по правую сторону ближе всех был злой Крис, раскуривающий сигарету со скрещенными руками, а по левую на плечо давил сам Уильямс, внимательно слушая и изучая маршруты. — Значит, они отбросили проект «М» и теперь готовят что-то более масштабное… — Редфилд смотрит, как офицер проводит пальцами по щеке в явной задумчивости. Странно. На Вескера совсем не похоже, брать и вот так выбрасывать в мусорку то, что было готово и подавало надежды. Он конечно не уверен, но тогда это объясняет, почему блондин самолично начал подчищать данные. И видимо в строгой тайне от командования. Они что-то опускают. Крис чувствует, что разгадка прямо у него перед носом. — Вескер безумен, он не пощадит ни своих ни чужих. — Редфилд сам не замечает, как говорит это вслух и на него направляются все взгляды. Чувствует себя как тогда. На лицах командования так и видно «Он предатель.» Он старается не прогнуться по таким давлением осуждающих взглядов, поджимает губы, слышит внутренний треск. Да нет же, я… — Редфилд прав. Всем там сейчас заправляет Вескер и пока мы думаем, что он делает, его иглы входят в тела наших товарищей, пичкая их самой разной дрянью. Соберитесь, мы должны закончить эту войну. Брюнет тяжело дышит, опираясь руками о металлическую бочку с бензином, сплёвывает свой рвотный позыв и видит остатки пайка. Он хочет хорошо проматериться, но вместо этого видит, как капля пота падает с носа и разбивается о поверхность красного металла. Всё равно видит эти красные глаза, который кажутся ужасно холодными, слышит щелчок пистолета, затылком снова ощущает холод оружия. — Редфилд. — Крис оборачивается, смотря на Уильямса, что выдыхает дым и поднимает глаза с документов. Не сдавайся, ещё слишком рано. Нужно продержаться, пока всё не стало ещё хуже. Ты должен остановить Его. Ты единственный, кто способен на это. Столько раз сталкивались и ты до сих пор жив, хотя других Он убивает в считанные секунды одним точным ударом. — Всё в порядке? Как себя чувствуешь? — Не говори ему правды. Ты в порядке, всё хорошо. Тебя не рвёт изнутри, потому что надоело быть в гуще всех этих событий, потому что глубоко внутри себя ты хочешь пощадить, не убивать безумного доктора в очках, что тебе этого никогда не простит. Он ждёт тебя, Крис. Он утащит тебя с собой в самые пучины ада и никогда не выпустит из своих сильных рук. — Всё хорошо, Сэр. — Ты лжёшь. Чувствуешь, как тебе рвёт все шаблоны. Вера во что-то медленно растворяется. Вспоминаются слова того мозгоправа, что давно погиб. Множество расстройств, которые будут только сильнее, если он не уйдёт с поля боя. Что-то о комплексе выжившего, жертвы… Крис хочет сжать зубы до ужасной боли, чтобы она отрезвила, но он принимает сигарету из протянутой пачки, закуривает. Сигаретный дым стал чем-то родным за эти годы, он не сможет так просто расстаться с сигаретами. Но они давно его не успокаивают. Давно позабыл, что такое покой. — Как думаешь, что будет дальше? — Это какая-то проверка? Что происходит? Редфилд тяжело садиться на ящик с боеприпасами и смотрит на подошву берц. Изрядно побитая, грязная, видны капли крови. Чья она? Он уже не помнит. Столько крови на его руках за эти годы. «Но, тебе, кажется, нравится убивать. Кого это, ощущать кровь убитых тобой? Ты возбуждаешься? Хочешь получить ещё больше, не так ли? Ты просто зверь в шкуре человека, чья цель одна: убивать.» Голос возникает слишком резко. Всё это из-за тебя, чёртов ты ублюдок! Крис смотрит на руки в перчатках, что слабо зажимают сигарету, трясутся и кровь, бесконечным потоком падает на землю. Он убил так много, чтобы его остановить. Он убьёт ещё больше. — Я думаю, что мы зря здесь сидим. — Редфилд поднимает голову на человека и содрогается. Половина головы была пустым черепом, плоть видна отчётлива, редкие куски палёной кожи, тело явно разорванное будто дикими животным. Его одолевают галлюцинации? Он сходит с ума?! Неужели это всё, на что он способен? Это точка, до которой он дошёл, не способный существовать дальше?! Нет! Всё не может так кончится! — Скоро нам начнут присылать зелёных. Жалко их. Я не хотел, чтобы они видели эти ужасы. — Уильямс говорит честно, его лицо снова такое же, каким было всегда, хотя отдаёт грустью с четким привкусом одиночества. — Тогда нужно постараться, чтобы закончить эту войну. — Редфилд говорит это слабым голосом. Смотрит на траву, что немного ослабла из-за температуры осени, покрылась инеем, но слабо качается на ветру. Испачканные кровью и грязью берцы, кажется он видит ошмёток плоти на носке. — Я отправил Пирса обратно, он много полезной информации узнал. В любом случае нам нужно знать, что они готовят и быть готовым самим. — Крис немного отодвигается, позволяя мужчине сесть. Нужно подумать о том, как снять этот стресс. Он так устал. Боже, это становится невыносимым. Сколько ещё предстоит быть в этом бесконечном аду? Ужасное чувство… Но Редфилд выдыхает куда свободнее и тушит сигарету подошвой. — Лучше знать где они всё держат. И уничтожить это до атаки. У них нехватка ресурсов и постепенно идёт переходит к тихой тактике. Они не вылезут без особой необходимости. Это не шанс, нет, даже не передышка. Всё становится хуже, намного. — Крис говорит это больше не полковнику, а себе, знает, что прав. А после он замолкает. — НЕТ! — Отчаянный рык и ещё одна цепочка взрывов. Редфилд наспех забинтовывает горящую огнём руку, вкалывает обезболивающее и поднимается на ноги, чтобы увидеть, как Вескер бросает длинную арматуру в небо, явно нацеливаясь на один из самолётов, что заходит на второй круг бомбардировки. Не успевает достать пистолет понимая, что сила с которой метнули этот штырь, много раз превосходит человеческую. Брюнет смотрит, как тот попадает точно в цель, в двигатель самолёта, что быстро идёт на снижение. Будто Альберт забыл о своей главной цели, он уворачивается от взрыва и достаёт тело, которые явно сопротивляется. Слышны выстрелы и Крис замирает, смотря на месиво, в которое превратилось лицо Уильямса. Тяжёлый удар кулаком и точно такая же картина, которую он видел после поимки Пирса. Вескер с рыком безумного зверя разрывает героя войны на части, отбрасывая их в стороны, а после медленно оборачивается, залитый кровью, смотрит животными глазами на Редфилда. Успевает сделать глубокий вдох, прежде чем блондин телепортируется за спину и огромной силой воткнёт его в стенку окопа. Смотрит, как Крис с хрипом оседает, но трясущейся рукой поднимает пистолет. Он вырывается из руки и его поднимают за горло, держа над землёй. Все попытки тщетны, животное безумие от поражения захватило Вескера полностью и с новой силой впечатывает бойца в доски. Слышен треск, Редфилд не понимает, дерево это или его кости, которые получают ещё один такой же удар. Альберт с рыком в каждом выдохе просто выбивает из него остатки жизни. Он скалиться, смотря как пальцы слабо касаются щеки. — Всё. — Он с новым рычанием отбрасывает бойца в сторону и наносит удар по доскам, которые разлетаются в щепки. — Что Всё?! Нет, Крис, это не всё! Я не закончил! — Видно, как Вескер бьётся в истерике и с трудом севший Редфилд улыбается, с тяжелым дыханием. Щелчок зажигалки и Редфилд выдыхает дым, смотря на чистое ночное небо. Переводит взгляд на Вескера, который стряхивает пепел, опираясь локтями о перегородку. Не сдерживается, опираясь о блондина. Тот не против, он будет обиженно молчать, как делает это последние пять лет. Они врут друг другу не переставая. Больше Крис, ведь он говорит чаще, а не Альберт. Это традиция, молчаливое раскуривание сигарет каждый год в день их последнего боя. Редфилд трётся щекой и Вескер рычит, потому что щетина неприятно царапает. Совсем не даёт себя коснуться, весь такой обиженный. — Ненавижу тебя. — Блондин тушит окурок и отталкивает Командира личного отряда, убирая руки в карманы белого халата. — Да, я тоже люблю тебя. — Крис давно перестал воспринимать чужое недовольство, нет, он обожал его до трясучки. Иногда специально выводил. После войны, того боя, всё свернулось слишком оперативно. Вескер сбежал, не способный добить Редфилда. Скорее, он понадеялся, что отключившийся солдат больше никогда не встанет. Но нет, того нашли, доставили в госпиталь. У командования был очень страшный расчёт на то, что Альберт не сдастся на этом, что снова что-то выкинет, но тот просто исчезает. Подобная победа позволила воспрять духом. Ещё год и вот есть это слово, которое все произносят. Победа. Они победили. Десять лет шла эта война. Ужасно долгий, бесконечный срок, но они победили. Крис был единицей из тех, кто не улыбался. Он понимал, что это ещё не конец. Первый доброволец, который записался в отряд по зачистке. Не всем немцам понравилось, что их государство признало поражение. Но два года и всё было кончено. Полный разгром врага и восстановление, после долгого ада. Было непривычно. Видеть людей в гражданской одежде, смотреть на целые здания и отсутствие палаток. Редфилд пытался приспособиться, но война отпечаталась на нём сотней шрамов. Он стал её лицом. Его волновало только одно, куда мог деться тот, кто хотел покончить со всем этим, но всё время допускал одну и ту же ошибку, постоянно наступал на одни грабли. Найти его оказалась проблематично. Пришлось вступить в свежий альянс, который специализировался на биологическом оружии. Остатки детища Вескер постоянно где-то всплывали. В ходе одной из миссий удалось найти Уильяма Биркина, который продолжал свою работу после окончания войны. Он вовремя сбежал, ведь не страшно, если весь удар неудачи примет на себя Альберт. Собрал наработки, материалы и просто сбежал, затаился, постепенно начиная выпускать свою личную работу в свет. Но тогда, на допросах, тот даже расколовшись не сказал, где прячется главное безумие прошедших лет. Он просто не знал. Многие не верили, но вот Редфилд в этот раз знал, что это правда. Спустя ещё время Крис сколотит свой собственный отряд, цель которого будет найти безумного блондина. Но сколько бы они не искали, всё было тщетно. Редфилд нашёл его позже, по какой-то нереальной случайности. Светлый затылок с солнцезащитными очками на остром лице обнаружился выходящим из посольства, перебирающим папки в руках. Крис тогда даже не знал, как реагировать. Зато Вескер, сука такая, в разговорах прикидывался несчастным с амнезией. Которой в помине не было, но он очень, очень, очень не хотел контактировать с бойцом. Но тот всё-таки уломал. Сначала «Сходим в бар», потом на футбол и «Так и будешь стоять или что-нибудь сделаешь?» Тогда-то Вескер и признался, на что в ответ получил щелбан и смех. Громкий, заливистый. Альберт тогда это по своему понял. Но теперь он быстро печатал на клавиатуре, а после выдал распечатку уже не парню, а мужчине. Удивительно, как Редфилд изменился за годы. Он видел его в двадцать пять, а теперь смотрит на эту груду мышц в его сорок с копейками. Ну Альберт не меняется, выглядит всё так же на сорок восемь, хотя по факту ему куда больше. — Хорошо, спасибо. — Вескер никогда не оправдывался за свои действия, никогда не просил прощения и не говорил больше двух предложений. Но он знал, что этот брюнет встанет на его защиту, как только появится угроза. Только главной угрозой был сам Альберт, что ухмыляется в чужую спину.