... Секрет

ЮнГи Устроив поудобнее телефон между ухом и плечом, я собрал стопку бумаг и положил ее перед собой. – Я понимаю. На линии воцарилась вибрирующая тишина. – Понимаешь? – повторила Айю звенящим от напряжения голосом. – Ты даже ни черта не слушаешь! Она всегда так раздраженно со мной разговаривала? К сожалению, приходится признать, что так и было. – Конечно же, я слушаю. Ты говорила, что влипла. Но я не представляю, чем могу тебе помочь, Айю. – Но мы же об этом договорились, ЮнГи. Пес живет у меня, а на время моего отпуска ты заберешь его к себе. Я как раз собираюсь уезжать и мне нужно, чтобы ты за ним присмотрел. Но если это доставит беспокойство… – Айю замолчала, а эхо на телефонной линии шипело, как разъедающая металл кислота. – При обычных обстоятельствах я взял бы Холли к себе, и это не причинило бы никаких неудобств, – спокойно ответил я. Всегда спокойный, всегда терпеливый, даже во время обсуждения, кто будет заботиться о ее собаке, пока она будет на Майорке восстанавливаться от полученного при разводе стресса. – Просто проблема в том, что меня не будет в стране, милая. Поморщившись, я сдержал проклятие. Милая. После шестнадцати лет вместе с некоторыми привычками тяжело расстаться. Ее ответное молчание было тяжелым и почти осязаемым. Еще два года назад я бы запаниковал из-за этой звенящей тишины в телефонной трубке. Год назад мне бы свело живот. А сейчас, спустя девять месяцев, как я съехал из нашей квартиры, слушая ее раздраженное молчание, я ощущал себя просто уставшим. Я рассеянно посмотрел на загруженные письма в почтовой программе, на стопку документов на рабочем столе, а затем на часы и понял, что уже давно пора домой. На улице темно. Придя домой, мне нужно будет упаковать вещи для поездки в Инчхон, а до этого еще и успеть освободить время от рабочих дел. – Айю. Прости. Но мне действительно пора. Извини за собаку, но на следующей неделе никак не получится – Короче, – вздохнула она. – Ну тебя. После того как она отключилась, я несколько секунд разглядывал свой стол, ощущая легкую тошноту, прежде чем убрать мобильный. Я успел только вдохнуть и выдохнуть, чтобы восстановиться, как дверь в мой кабинет распахнулась, и вошел Ён. – Плохие новости, приятель. Я посмотрел на него, выжидающе приподнимая брови. – Жену увезли, у нее начались схватки. У моих братьев и сестер было достаточно детей, чтобы я понимал, что жене ЁнДжуна еще рановато рожать. – Она в порядке? Он пожал плечами. – До тех пор пока не появится малыш, ей рекомендован постельный режим. Так что я остаюсь в Лондоне. Я почувствовал облегчение. Ён неплохой коллега, но командировка в его компании, как правило, означает бессонные ночи в стрип-клубах, а, если честно, это было последнее, чем бы мне хотелось заниматься целый месяц в Инчхоне. – Что ж, значит, я еду один, – сказал я гораздо более беззаботным тоном, чем мгновение назад. ЁнДжун покачал головой. – Я отправляю с тобой ЧиМина. Мне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, о ком он говорит. МГН-групп не очень большая компания, но Ён нанял столько стажеров, сколько мог позволить бюджет. У него в команде их было несколько, и я никогда не отличал их друг от друга. – Русый из Эссэкса? Он словно завидовал мне и выглядел разочарованным одновременно, и это слишком явно проступало на его лице. – Нет. Восхитительная крошка из Кореи. Ох. Я знал, о ком он говорит. Тот, что сегодня пришел ко мне на помощь, когда я впал в нетипичный для меня ступор. Как ни странно, я был взволнован при виде его. Он был прекрасен. Увы… – Тот, кто беспокоился, что ты уезжаешь на целый месяц? Я практически увидел, как ЁнДжун прибавил в росте и расплылся в горделивой улыбке. – Именно. – Разве есть необходимость посылать кого-то еще? – спросил я. – Ведь в любом случае большинство совещаний будет по логистике. По проектированию вряд ли будет что-то большее, чем несколько советов. – Блин, вот я идиот. Ну уверен, ты можешь взять его с собой в бар голых сисек. Я внутренне застонал. – Это не… – И кроме того, – перебил он. – Он просто создан для траха. Тебе могут даже не понадобиться омеги из бара, если ты оседлаешь ЧиМина. Миниатюрный, классный зад и просто фантастически красивое личико. – Ён, – как можно спокойнее сказал я. – Я не собираюсь «седлать» стажера. – Так может, стоит. Не будь я повязан, чертовски уверен, что хорошенько оттянулся бы. Он замолчал, а я попытался скрыть свое отвращение, что он казался больше разочарованным отсутствием возможности трахнуть ЧиМина, нежели тем, что у жены начались преждевременные роды. – Как давно ты в последний раз выпускал пар? Я отвернулся от его подстрекающего выражения лица и уставился на рабочий стол. Я не ходил на свидания со времен развода. И если не считать тот случай в пабе, когда по пьяни дело чуть не закончилось сексом, я не находился близко с омегой почти вечность. – Значит, ты остаешься здесь, – уклонился от ответа я. – А мы с ЧиМином летим в Инчхон. Вы прошлись с ним по программе саммита? – Я сказал, что программа такова: схватить тебя, найти бар, напиться и как следует пошалить. Я застонал и провел руками по лицу. – Вот черт. Он засмеялся, развернулся и направился к двери. – Ну конечно же, мы обсудили программу. Я просто издеваюсь. Он хороший, ЮнГи. И может произвести впечатление даже на таких, как ты. *** В лифте я был один, собираясь домой, когда за мгновение до закрытия дверей вошел ЧиМин. Наши взгляды встретились, я резко закашлялся, у него перехватило дыхание… и окутавшее нас тяжелое молчание внезапно стало просто ужасным. Лифт двигался слишком медленно. Тишина же становилась все более чудовищных размеров. Мы собирались вместе ехать в командировку, и взглянув на него – молодого и энергичного и, надо признаться, невероятно красивого – я отметил для себя, что нам нужно будет общаться и как-то ладить друг с другом, а в этом я еще хуже, чем просто разговаривать с омегами. Он открыл рот, чтобы заговорить, затем остановился и продолжил молчать. Когда он посмотрел на меня, я резко перевел взгляд, и он отвернулся. Лифт спустился в лобби, двери открылись, и я жестом пропустил его вперед, но, не сдвинувшись с места, он почти выкрикнул: – Похоже, мы летим вместе. – Совершенно верно, – с натянутой улыбкой сказал я. Попытайся, ЮнГи. Попробуй выйти из режима робота хотя бы ради одного разговора. Но ничего. Мой разум был похож на решето, напрочь лишенный навыков вежливой и шутливой болтовни. А он все никак не выходил из лифта. Затянувшуюся паузу пора было заканчивать. Я чертовски бездарен в светской беседе, а, стоя так близко, он оказался еще более привлекательным, чем я ожидал. На несколько дюймов ниже меня, ЧиМин был гибкий и грациозный, с короткими и игриво растрепанными волосами золотистого оттенка, с легким загаром на щеках… и, честно говоря, просто идеальным ртом. ЧиМин был довольно изысканный. Повинуясь какому-то незнакомому инстинкту, я затаил дыхание. Улыбаясь, он слегка пожал плечами. – Я сам из Кореи, но никогда не был в Инчхоне. Я по-настоящему волнуюсь. – А-а. Ну… – в поисках подходящего ответа я огляделся по сторонам и не придумал ничего лучше, чем: – Это хорошо. Я про себя застонал. Это было плохо даже для меня. Его глаза были огромными, янтарными и такими ясными, что при одном взгляде на них я понял: он не умеет обманывать, весь его мир струился из них, и прямо сейчас все его тревоги были, как на ладони. Я вице-президент нашей компании. Конечно же, он нервничает рядом со мной. – Мы встретимся в аэропорту утром в понедельник? – глядя на меня, спросил он. Он облизнул губы, и я тут же сконцентрировал свое внимание у него на лбу. – Думаю, да, – начал я и остановился. Должен ли я организовать для нас машину? О господи, если даже три минуты в лифте были ужасными, что же говорить о сорока пяти минутах в замкнутом пространстве на пути в Хитроу? – Если только… – Я не… – Вы… – Ох, извините… – с пылающими щеками проговорил он. – Я перебил. Продолжайте. Я вздохнул. – Лучше вы. Это было просто отвратительно. Я бы очень хотел, чтобы он отошел в сторону и просто позволил мне пройти. Или пусть бы уже расступилась земля и поглотила бы меня целиком. – Я могу просто встретить вас в аэропорту, – он поправил свою сумочку на плече и почему-то показал куда-то назад. – В смысле, у выхода на посадку. Это ведь будет довольно рано, и вам не надо… – Я не буду. То есть я бы не стал. Он моргнул, по понятным причинам смущенный. А я полностью потерял нить разговора. – Да. Хорошо. Конечно, вы бы… не стали. Я посмотрел вперед через его плечо, где маячила благословенная свобода, после чего повернулся к нему. – Все будет в порядке. Лифт издал предупреждающий сигнал, поскольку я продолжал удерживать двери, словно пронзительный саундтрек к одной из самых неуклюжих встреч на свете. – Тогда увидимся в понедельник, – его голос дрогнул от волнения, и я ощутил, как холодный пот кольнул мой затылок. – Я действительно с нетерпением жду этого. – Да. Хорошо. Слегка кивнув мне и окончательно заливаясь милым румянцем, он вышел из лифта. Безо всякого на то намерения, мой взгляд опустился пониже его спины, как только он направился в сторону выхода. Его округлости были идеальной формы и обтянуты гладкой темной тканью. Я мог представить себе эти изгибы в своей ладони и все еще ощущал аромат розовой воды, что шлейфом остался после него. Я вышел в темное лобби и последовал за ним к выходу. Мой разум повернул в сторону размышлений, как попа заполнит мои руки, как будет ощущаться на мне его рот, мои ладони на его члене. Я ведь был не плох в постели, ведь так? И хотя Айю обычно рассматривала секс как одолжение, она никогда им не наслаждалась… Эта неосознанная вспышка интереса быстро сошла на нет, когда со стороны лестницы появился Ён, подмигивая мне, поигрывая бровями и бормоча: «Трахофест» – едва ЧиМин скрылся за углом. И в моей голове остался только мучительный стыд от его намеков. *** Я вырос в окружении двенадцати человек, и авиаперелеты случались нечасто, а когда нам с ними везло – будь то странный прыжок через пролив в Ирландию с нескольким детьми или однажды, когда родители взяли нас с Хе-бин в Рим посмотреть на Папу – от подготовки весь дом стоял на ушах. Наша праздничная одежда была, конечно, не такая нарядная, как к Рождеству, но то, во что мы наряжались для перелетов, было намного продуманнее. Эту привычку трудно сломать даже если встаешь засветло, и по этой причине я оказался в 04:30 утра в понедельник в Хитроу в костюме. В отличие от меня, ЧиМин несся со всех ног, когда я уже почти начал паниковать – объявили посадку – в красной толстовке на молнии, черных тренировочных штанах и ярко-синих кроссовках. Когда он пробирался сквозь толпу, я видел, как окружающие реагировали на него. Не могу сказать, замечал ли ЧиМин или нет, но почти каждый взгляд альфы – и немало омежьих – провожал его к нашему выходу. Он выглядел неприметно, но при этом свежо, щеки раскраснелись от бега, полные розовые губы приоткрылись, когда он пытался восстановить дыхание. Увидев меня, он остановился, и его глаза стали огромными, как блюдца. – Вот дерьмо, – и тут же хлопнул себя по губам. – То есть фигня, – пробормотал он, все еще прижимая пальцы ко рту. – У нас встреча сразу по приезде? – он начал искать свой телефон. – Я запомнил график и уверен… – я почувствовал, как начал хмуриться. – Нет?.. Он запомнил наш график? – Я… Вы выглядите действительно одетым для полета. А я, по сравнению с вами, как бродяга. Я не уверен, почувствовал ли себя польщенным или оскорбленным. – Вы не выглядите, как бродяга. Прикрыв руками лицо, он застонал. – Перелет долгий. Я думал, мы будем спать. Я вежливо улыбнулся, хотя мысль спать рядом с ним на протяжении всего полета создала тревожное и беспокойное ощущение где-то в животе. – Мне нужно немного поработать, прежде чем мы приземлимся. И я чувствую себя лучше, когда одет соответственно, только и всего. Я поначалу не был уверен, кто из нас ошибся, но, глядя на то, во что были одеты окружающие, понял: это был я. Еще раз осторожно взглянув на мой костюм, он повернулся и пошел по трапу в самолет и убрал ручную кладь над нашими сидениями. Я сделал все возможное, чтобы не смотреть на его зад снова… и полностью провалился в этом. Господи боже. Это просто невероятно. Как ни в чем не бывало, ЧиМин повернулся, и я едва успел перевести взгляд на его лицо, когда он жестом указал на наши места. – Хотите сесть у прохода или у окна? – спросил он. – Меня устроит везде. Я снял пиджак и отдал его стюардессе, наблюдая, как ЧиМин скользнул к месту у окна, спрятав iPad и книгу, но оставив небольшой блокнот. Сидя рядом с ним, пока остальные пассажиры рассаживались по местам, я ощущал вокруг нас тяжелую тишину. Боже. Мало того, что нам сегодня предстоит шесть часов полета, так и еще четыре недели вместе на саммите в Инчхоне. Четыре недели. Я почувствовал недомогание. Я полагал, что мог бы расспросить его, как ему в МГН-групп или как давно он живет в Лондоне. Он стажируется не у меня, а у Ёна, и, я уверен, что работа там была… насыщенной. Так же мог бы поинтересоваться, откуда он родом – хотя от Ёна уже знал, что из Кореи. По крайней мере, это поможет немного растопить лед. Но в таком случае нам придется разговаривать, а это у нас получается не очень хорошо. И лучше уж просто все оставить, как есть. – Могу ли я предложить вам напитки, прежде чем мы взлетим? – спросила стюардесса и положила передо мной салфетку. Я предложил ЧиМину выбрать первым, и он наклонился ближе, чтобы перекричать шум разговаривающих пассажиров и готовящегося к взлету самолета. Его грудь прижалась к моей руке, заставляя меня застыть всем телом, чтобы не было похоже, будто это я прислоняюсь к… нему. – Я буду шампанское, – сказал ЧиМин. Неловко улыбаясь, стюардесса кивнула – было ясно, что это не тот напиток, который они обычно подают, когда на часах еще нет пяти утра – и повернулась ко мне. – Я… – начал я и сбился. Должен ли я тоже заказать шампанское, чтобы ему не было странно пить его в одиночку? Или же стоит подать пример профессионального этикета и попросить грейпфрутовый сок, как я и собирался с самого начала? – Что ж, если для вас это не слишком затруднительно, я бы мог так же… ЧиМин поднял руку. – Я пошутил, кстати. Простите. Знаете, такая шутка и отсроченный «Бум!». Ой, то есть нет! Я не имел в виду взрыв, никогда бы не стал шутить об… этом, – он закрыл глаза и застонал. – Я буду просто апельсиновый сок. Мы переглянулись со стюардессой смущенными взглядами. – А мне грейпфрутовый сок, пожалуйста. Записав наши заказы, стюардесса ушла, и ЧиМин повернулся ко мне. Что-то было на его лице, какая-то беззащитная честность в глазах… что вызывало во мне совершенно необычное для меня нежное покровительство. Он отвел взгляд и уставился так пристально на свой откидной столик, что я решил, он сейчас пойдет трещинами. – Все в порядке? – спросил я. – Просто – я сожалею об этом. И да. Я… – он сделал паузу, а затем попробовал еще раз. – Я не собирался заказывать шампанское. Неужели вы так действительно подумали?.. – Ну, – он все же заказал его, пусть и в шутку. – Нет? – я надеялся, что это был правильный ответ. – И еще наболтал про взрывы, – прошептал он, помахав рукой, словно отгоняя это от себя. – Я такой идиот рядом с вами. – Только со мной? – он тяжело откинулся на спинку кресла, и я понял, как это прозвучало. – Нет. Я… То есть, я бы поспорил с тем, что вы только что сказали: я никогда не видел, чтобы вы вели себя глупо рядом со мной. – Как насчет лифта? Улыбаясь, я согласился с этим. – Ну… – А прямо сейчас? Что-то скрутилось у меня внутри. – Я могу чем-нибудь помочь? Он поднял взгляд и посмотрел на меня с уже знакомой теплотой. После чего моргнул, качнув головой, и все исчезло. – Я в порядке. Просто немного нервничаю из-за поездки с директором по планированию и бла-бла-бла. Желая помочь ему вернуть свою непринужденность, я спросил: – Где вы защищали свою дипломную работу? Он глубоко вздохнул и полностью повернулся ко мне. – В PNU [Пусанский национальный университет] – Проектирование? – Да. У Ким Чен Сона. Приподнимая брови, я дал понять, что знаю его. – Он суровый. Он усмехнулся. – Он великолепный. Я ощутил, как внутри меня резко возрос интерес. – Только самые выдающиеся студенты так о нем отзываются. – Прогнешься или пробьешься, – пожимая плечами сказал он, принимая с сияющей улыбкой стакан сока от стюардессы. – Так он сказал на самой первой неделе в лаборатории. И он не ошибся. Нас начинало трое. К Рождеству остался один я. – А почему переехали в Лондон? – спросил я, хотя подозревал, что знал это. – Надеялся принять участие в государственной программе. Я уже изучал общее проектирование, и на тот момент еще не слышал о Нормане Фостере, иначе был бы у него в группе. – Он не решает, кто попадет к нему в группу, вплоть до начала семестра. И, если мне не изменяет память, доводит студентов до сумасшествия. – Мы инженеры, и для нас важны наши расписания, электронные таблицы и расчеты. Не самые снисходительные ребята поэтому. Я улыбнулся. – До сумасшествия, как я и говорил. Он прикусил уголок губы и улыбнулся в ответ. – Вы ведь не учились у него. – Не официально. Но он был для меня куда большим наставником, нежели мой собственный. – А через сколько после вашего окончания Хадид ушел на пенсию? Я почувствовал, как мои глаза расширяются. Как много он знал о моей старой кафедре? А обо мне? – Подозреваю, вы уже знаете ответ на этот вопрос. Он отпил немного сока и тихо извинился, после того как проглотил. – Я знаю, что вы были ее последним студентом, но думаю, мне было бы любопытно послушать из первых уст. – Это было ужасно, – признался я. – Она много пила и более того – была просто отвратительным человеком. Но это было почти десять лет назад. Вы были еще ребенком. Откуда вы знаете об этом? Он слегка поджал губы, и я почувствовал, как мою кожу омыло теплом. Боже. Какой он красивый. – Как один из ответов… – начал он с мягкой улыбкой. – О работе Нормана Фостера я узнал, когда на втором курсе мы побывали в одном удивительном здании. И с тех пор я был просто одержим идеей учиться у него, прежде чем он уволился. Когда я расспросил Чен Сона о нем, он заодно рассказал и о вашей старой кафедре, – пожимая плечами, он сказал: – Еще я слышал разные истории о Хадид. Я наклонил голову, гадая, о чем же он слышал. – Она запустила бутылкой в студента? – спросил он. А-а. История века. – Бросила, но это был не я. Худшее, чем она награждала меня – это пара нецензурных слов… ну или десяток. ЧиМин кивнул, явно с облегчением. Он сказал, один из ответов. – А какой другой ответ? – спросил я. Некоторое время он смотрел в окно, прежде чем ответил: – Я присоединился к МГН групп и узнал, что вы учились в Оксфорде, и, естественно, заинтересовался, были ли вы в программе Нортана. Оказалось, что нет, но… Так косвенным путем я немного о вас узнал. Там, казалось, был какой-то дополнительный скрытый смысл в рассказанном им сейчас, и на секунду я распознал то самое выражение знакомой теплоты, что промелькнуло моментом раньше. Но потом он повернулся, надев милую и ничего особо не показывающую улыбку. – Вы удивитесь, как много всего можете узнать, просто будучи внимательным. – Просветите меня. Немного подвинувшись в своем кресле, он сказал: – Вы ушли с вашей должности управления лондонским метро, чтобы возглавить градостроительный отдел. Учились в Кембридже и Оксфорде и были самым молодым руководителем в истории лондонского метро, – ЧиМин смущенно улыбнулся. – Вы чуть не переехали в Инчхон, чтобы работать в Управлении городского пассажирского транспорта, но отказались от этого места ради МГН. Приподнимая брови, я пробормотал: – Впечатляет. Что еще вы знаете? Он отвернулся, покраснев еще больше. – Вы выросли в Лидсе. Были звездой футбольной команды в Кембридже. Он узнал обо всем этом за прошлый вечер? Или же знал обо мне еще до этой поездки? И какой вариант я бы предпочел? Я подозревал, что знал, который из них сделает этот легкий трепет в моем животе еще интенсивнее. – А еще? Поколебавшись, он ответил: – У вас Ford Fiesta, что я нахожу бесконечно милым, потому что, думаю, вы заработали больше денег, чем есть у королевы, но, поскольку вы известный сторонник общественного транспорта, никогда на нем не ездите. И хочу заметить. Я не представляю себе, как вы можете поместиться в Ford Fiesta. Еще вы недавно развелись. Я тут же почувствовал, как моя челюсть сжалась, и его исследовательский интерес перестал быть забавным. – Я надеялся, что эта деталь не должна была обсуждаться на работе, так же как и быть доступной для быстрого онлайн-поиска. – Простите, – поморщившись, сказал ЧиМин, и казалось, он немного сжался в своем кресле. – Я забыл, что не каждый вырос в семье двух психологов. Мало кто из нас хочет быть открытой книгой. – Меня так и подмывает спросить, откуда вы узнали о разводе, но, думаю, офисные сплетни… – Когда я пришел, все это витало в воздухе, и многие обсуждали… – он выпрямился и посмотрел на меня широко раскрытыми и извиняющимися глазами. – Это уже не тема дня, я вас уверяю. Я мог только представить собственное мрачное настроение, когда к компании присоединился ЧиМин. К тому времени мне настолько осточертели спектакли АйЮ, что я бы с радостью поселился в пивной бочке. Я решил сменить тему: – У вас есть братья или сестры, или вы жили наедине с психиатрами? – Брат, – сделав глоток сока, сказал он. – А у вас? – Что, хотите сказать, не знаете? Он рассмеялся, но выглядел все еще немного смущенным. – Если бы я взялся это выяснять… мог бы стать сталкером. Подмигнув, я прошептал: – Могли бы. Он смотрел на меня с надеждой, но когда самолет начал ускоряться, я заметил, как он вцепился руками в подлокотники. Он дрожал. Отвлечь его болтовней показалось мне довольно хорошей идеей. – Вообще-то, у меня девять братьев и сестер, – сказал я ему. Он чуть наклонился ко мне с приоткрытым ртом. – Девять? Я настолько привык к такой реакции, что и глазом не моргнул. – Семь сестер и два брата. Я предпоследний. Когда он обдумал это, его брови взлетели еще выше. – Дом моих родителей был таким тихим и спокойным. Я… Я даже не могу себе представить ваше детство. Смеясь, я заметил: – Поверьте, это правда. Не можете. – Восемь старших братьев и сестер, – проговорил он себе под нос. – Уверен, иногда вам казалось, что у вас восемь родителей. – Иногда, – признался я. – Мой самый старший брат Джинён был настоящий миротворец. – начал рассказывать я. – Держал нас в узде. Хотя думаю, это было больше полезно девочкам, нежели мальчикам. И, как правило, мы вели себя хорошо. Мой старший брат, ХоСок, был самым большим хулиганом, но за свое очарование ему все сходило с рук. По крайней мере, по его словам. Я был тихим и прилежным. Довольно скучным, в общем. Он замер на мгновение, глядя на меня, а затем сказал: – Расскажете еще? Я откинулся головой на спинку сидения и, успокаиваясь, глубоко вздохнул. Прошли годы, с тех пор как я непринужденно разговаривал с омегой, не считая АйЮ, кого-то из сестер или жен/мужей друзей. Его неподдельный интерес давал мне чувство уверенности, которого я так давно не ощущал. – Все наши проделки мы совершали вместе. Организовывали духовой оркестр. Потом решили написать книжку с иллюстрациями. А однажды мы изрисовали стену нашего дома пальчиковыми красками. – Честное слово, никак не могу представить вас с испачканными красками руками. Я, забавляясь, нарочно содрогнулся и улыбнулся его восторженному смеху. Что-то было там, какое-то облегчение в его глазах, прямо под поверхностью, что заставило меня чувствовать по отношению к нему нежность. Моя беззаботная болтовня была совершенно мне не свойственна, но он слушал восхищенно и внимательно, задавал вопросы о Хо, о моей сестре Хе-бин, о наших родителях. Он расспрашивал о моих интересах помимо работы, и поэтому, когда с дразнящей усмешкой я сказал, что о моем разводе он уже в курсе, он спросил, как мы познакомились с моей бывшей женой. Удивительно, но это не казалось странным – рассказать ему, что мы познакомились с АйЮ, когда нам было по десять лет, влюбились, когда нам было по четырнадцать, и впервые поцеловались в шестнадцать. Я не признался ему, что магия рассеялась в день нашей свадьбы три года спустя. – Должно быть, это странно – быть с кем-то так долго, а затем наблюдать конец, – повернувшись к окну, тихо сказал он. – Даже не могу себе представить, – его челка упала на один глаз; тонкую мочку уха украшала маленькая бриллиантовая сережка. Повернувшись ко мне, он сказал: – Я сожалею, что в офисе это обсуждали. Они должны были понимать, что это вторжение в личную жизнь. Я молча посмотрел в сторону. Каждый потенциальный ответ, что я мог дать, ощущался слишком честным. Это не так уж странно, и именно в этом странность. Я так давно одинок. Так почему я вообще только сейчас осознал это? Никогда не думал, что снова захочу это обсуждать, но именно к этому мы и пришли. Ты можешь спрашивать еще. Но когда настала тишина, стало неловко. Он расслабленно смотрел в окно, и я с облегчением понял, что неловко было только мне. Напряжение, что было в лифте, исчезло, и что-то в нем успокоилось. Я был удивлен, поймав себя на мысли, насколько сильно мне нравилось быть рядом с ним. *** В конце концов ЧиМин задремал, потихоньку наклоняясь в мою сторону, пока его голова не легла на мое плечо. Я повернулся, сказав сам себе, что смотрю в окно, хотя на самом деле воспользовался возможностью вдохнуть легкий цветочный аромат его волос. Вблизи его кожа была идеальной. Светлая, с россыпью крошечных веснушек на носу и с ярким красивым цветом лица. Его губы были влажными там, где он их облизал. Темные ресницы почти лежали на его щеках. В руке он держал небольшой фирменный блокнот МГН и ручку. Я взял его из его слабой хватки – действуя против собственных правил и движимый любопытством открыть его. На первой странице оказались рабочие заметки. Наше расписание, контакты некоторых компаний из нашей сферы, список, с кем мы встретимся в Инчхоне и небольшой перечень мыслей, как он может использовать эту конференцию, чтобы сформулировать тезисы предложения для Нормана Фостера. Могу сказать, что он тщательно законспектировал все, о чем ему сказал Ён. В самом низу своим аккуратным почерком он написал: План №1: не глупи рядом с Мин ЮнГи. Не пялься, не бормочи, но и не молчи. Ты справишься. Он всего лишь человек. Только сейчас до меня дошло, что это был скорее личный дневник, нежели профессиональный. Он настолько беспокоился о поездке в компании с вице-президентом, что сам себе написал подбадривающее напоминание. Аккуратно вложив блокнот обратно в его руку, я закрыл глаза и наклонился в его сторону, молча извиняясь за вторжение на этот раз в его личную жизнь. Я мечтал о мягкой и нежной коже, касающейся моей обнаженной груди, и о поцелуях со вкусом шампанского.