rain

В доме приятно пахло шарлоткой. Изуку сидел за барной стойкой с чашкой чая и печатал. Он слишком много пропустил по работе: нужно было выполнить отчет за последние две недели. В этом отдалённом от центра городке практически ничего не происходило, а бумаг всё равно много. Также неплохо было бы посмотреть отчеты из агентства в Токио, ведь он совсем выпал из всех этих масштабных геройских дел, так как много времени уходит на Катсуми. Он вырос очень активным ребёнком, весь в… — Папа-а! — мальчик, спотыкаясь и упираясь ладошками прямо в ступеньки, несильно ударяясь уже разбитой коленкой, поднялся и подбежал к Мидории, тот широко распахнул глаза, что те были похожи на квадраты, протянул трясущиеся руки к лицу мальчика, попутно слезая со стула и опускаясь на колени. Мальчик только цыкнул и опустил глаза, пока его отец, не щадя, вертел его головой, осматривая всего. — К-Кацуми… что опять случилось? — омега пытался сделать свой голос строже, но его беспокойство не могло этого позволить. Сегодня состояние парнишки было хуже, чем в прошлые разы: правый глаз был совсем красный, заплывший, и проявлялась небольшая гематома, также несколько царапин на лице, костяшках, ногах, волосы и белая футболка с синими шортами были в грязи, где-то одежда была порвана. — Ничего, — тот оттолкнул его руки от своего лица, всё продолжая смотреть в пол. Изуку оставалось только покачать головой, встать и пойти за аптечкой. Катсуми направился в ванную, подставил к раковине маленькие ступеньки, поднялся, вымыл руки и лицо, цыкая от каждого прикосновения к новеньким болячкам, после скинул в корзину свою футболку и вернулся в гостиную, где его уже ждал Изуку, расположившись на полу около кресла. Мальчик быстренько плюхнулся на мягкую обивку, не смотря на папу. Деку пододвинулся к сыну и достал всё необходимое из аптечки, аккуратно обработал ушибы, замазал их мазью и перемотал бинтом, предварительно он достал из холодильника лед, переложил из формочки в пакет и замотал полотенцем, теперь протянул его маленькому хулигану. Они оба молчали, Изуку не был зол, скорее очень расстроен; каждый день сын приносил по несколько ушибов, либо это были случайности, либо самое неприятное — драки; это сбивало все хорошие эмоции, приобретенные за день, поэтому остальное время он проводил как будто в трансе. Катсуми же чувствовал себя виноватым, так как он видел, как Изуку сильно волнуется за него; он уже пытался его успокоить, говоря, что ему совсем не больно, он ведь сильный, как и его папа, Герой номер один, но тот лишь качал головой и не пытался уже ничего ему сказать, ведь тот был слишком упертый и не перестанет доказывать всем в округе, что хоть его отец и омега, он всё равно самый лучший герой, который заслуженно занимает первое место в рейтинге. — Я схожу за чистой одеждой, а ты… — Я сам, — подскочил мальчик, перебивая папу, и быстрым шагом направляясь в комнату, то прикладывая, то убирая завернутый лёд. — Хорошо, — сказал сам себе омега, подошел к стойке, закрыл ноутбук и убрал его на журнальный столик около дивана. — Как переоденешься, иди кушать, я приготовил гюдон и шарлотку! — сказал он, повернувшись в сторону комнаты сына, после начал разогревать еду и расставлять всё на барной стойке. Спустя некоторое время всё было готово: две тарелки гюдона с маленькими глубокими стояли напротив друг друга, а большая тарелка с мисосупом стояла посередине. Омега вытер пот со лба, довольно улыбаясь всей этой сервировке, но при виде Катсуми улыбка на мгновения пропала с его лица, а потом вернулась полная умиления: мальчик был в милом домашнем кигуруми-волка. — Садись, — Изуку отвернулся, чтобы налить свежий сок в стаканы, — Думаю, сегодня у меня получился неплохой ужин… — он замер с кувшином в руке, когда почувствовал, что его обвили маленькие ручки, утыкаясь в бедро. — Прости, но они правда говорили всякую хрень, я не мог просто стоять, — он потерся носиком о домашние штаны Изуку, всхлипывая. Тот убрал всё из рук, опустился, чтобы быть на одном уровне с сыном, и крепко обнял, мальчик «ахнул» от резкого движения, но после также крепко ответил на объятие. Так они провели несколько минут, Изуку не хотел его отпускать, тискал, целовал в макушку, Катсуми же пытался вырываться, что-то бормоча. — Ты такой ворчун, прям как… — не успел Мидория договорить, как внезапно раздался звонок в дверь, вздрогнув, он опустил сына на пол, — Эх, снова не покушаем нормально… Катсуми поник и тихонько пошагал до стула, после взобрался на него. Каждый раз после «боевых дней» к ним домой приходили мамочки, реже папочки, и жаловались на то, как сильно избили их сыновей, что Изуку уже стоит начать заниматься сыном, а то по нему не скажешь, что мальчик — сын великого героя, да и неплохо было бы и мужа найти, после этих слов с ним начинали «мило» сплетничать, навязывая каждого прохожего альфу, рекомендуя особенно своих родственников, посвящая во все их благие дела, говоря, что они прекрасно будут относиться к нему самому и к Кацуми, что также они довольно «горячи», но Мидория, залившись краской, говорил, что ему нравится быть родителем-одиночкой, его пытались убедить в том, что каждый альфа в их маленьком городке не будет против стать парой такой милой омеге, как Изуку. Но после этого он уже силой, но аккуратно, вытеснял их за ограду. Тяжело выдыхал и возвращался домой как наливной помидор, где его встречал Катсуми, не понимая, то ли от злости папа такой красный, то ли от чего. Изуку быстро сбежал по лестнице, глянул на улицу через открытые створки. — Странно, обычно они сразу заходят, может, кто-то из новеньких? — задумался он, отодвигая дверь в коридор, надел тапочки-зайки и вышел, отодвигая стеклянно-деревянные двери во двор, тихонько проскакал по выложенным дорожкой камням к воротам. Дом был довольно большой, снаружи выполнен в традиционно-японском стиле, весь первый этаж такой же. Там были комната для гостей, большой зал, ванная, комната для тренировок и небольшой кабинет. Второй этаж был как обычная уютная квартирка: гостевая соединена с кухней, ванная и 2 комнаты, прачечная. Этот дом сделали по его плану, он хотел, чтобы у ребенка было много места для игр и укромный уголок в более современном стиле, и главное, чтобы дом был «крепостью», так как врагов он успел нажить, да и причуда могла «шалить». Двор же был самым любимым местом омеги, за годы, прожитые на Окинаве, он успел сделать свой садик, погода позволяла посадить множество культур. Мидория гордился ландшафтом своего дома, да и соседи часто хвалили и даже просили помочь что-нибудь посадить или придумать какой-нибудь план высадки растений. Мидория уже представлял, как его будут ругать новые жильцы их небольшого городка, так как все уже знакомые заходили к нему чуть ли не в дом, поэтому он вжал голову в плечи и потихоньку отрыл дверь, прикрывая глаза. — Извините, он правда не хотел…