Постельный режим

Оперевшись ладонями о стол, я запрокинула голову назад, наслаждаясь звуком любимого голоса и теряя связь с реальностью от ощущений внизу живота. Ниалл положил одну ладонь мне на талию, придерживая, когда начал осторожно проникать глубже, а вторую мягко, почти с трепетом, опустил между моих грудей. Он двигался медленно, аккуратно, глубоко и шумно дыша. Я подняла голову и открыла глаза. На лице Ниалла не было больше ни усмешки, ни хитрости - я заметила легкий румянец, сосредоточенность, бережность, нежность. Он медленно поднял взгляд к моим глазам, и мои щеки покрыла такая же румяная нежность. Сердце ударилось о грудную клетку, словно мечтало вырваться, устремившись к нему. Его ладонь двигалась медленно, легко и мягко, с едва ощутимой дрожью, ласкала обе груди, уделяя внимание соскам и ключицам, иногда поднималась к шее, вызывая волнение и тихий стон, иногда опускалась ниже, к животу, а затем ещё ниже, едва касалась клитора и поднималась обратно, повторяя свой путь из ласк. Тело Ниалла двигалось размеренно, не спеша, выверенно – моё изгибалось и подавалось навстречу в идеальной гармонии, и зрительный контакт не прерывался ни на секунду. Это словно была медитация. Я чувствовала удивительное единение и гармонию, полное очищение мыслей, ясность ума и невероятную чувствительность тела. Мне казалось, что наше тело – одно. И наше дыхание – одно. Весь кабинет заполнился необъяснимым чувством, переполняющим нас обоих – я знала: оно одно в нас двоих, его не описать ни одним словом, ни поэмой из тысяч слов – это можно только чувствовать, только видеть в глазах напротив. Мне было так непередаваемо нежно и хорошо, что в уголках глаз появились слёзы, а по всему телу прошла волна трепета. Поднялся легкий ветерок, мягко лаская нашу кожу, как будто это были поцелуи воздуха. Они вызвали мурашки по всему моему телу, и я в блаженстве прикрыла глаза. Спустя пару мгновений моих губ невесомо коснулись губы Ниалла. Я лишь едва приоткрыла свои, не желая нарушать нежность этого прикосновения. Синхронно мы провели губами из стороны в сторону, слегка увлажнив поверхность кожи. Соприкоснулись кончиками носов. Я потянулась руками к крепкой шее, окутанной мягкими прядями, ныряя в них пальцами. Мне не хотелось открывать глаза: без одного органа чувств все остальные улавливали больше, и мне нравилась такая чувствительность. В первое такое близкое соприкосновение с телом Ниалла я не обратила внимание на то, какой сложный и многогранный аромат оно источает; как, едва удовимо, напрягаются его мышцы под каждой подушечкой моих пальцев; как его кожа меняет свою температуру, как по ней, точно так же, как и по моей, пробегают мурашки в особо трепетные и приятные для него моменты; как он дышит, и сколько чувственности и смыслов можно отыскать в дыхании и движении воздуха, что оно создает... Слёзы, собравшиеся в уголках глаз, устремились вниз по щекам, а я не смогла сдержать улыбку. Ниалл разомкнул губы и замер, я медленно открыла глаза, ощутив на скуле теплую родную ладонь. — Искорка...– в тихом, едва слышимом звуке его голоса была легкая тревога. В теплых оттенках травяного и орехового его глаз отражались трепет и капля тоски. — Я так люблю тебя, Ниалл! – тихо, но с надрывом, едва дыша и широко улыбаясь, прошептала я, глядя на него, распахнув глаза, наполняющиеся слезами. Дрожащие пальцы опустились на его щеки. Я не могла оторваться от его сияющих глаз, открывшихся шире в полуизумлении-полуотчаянии. Я почувствовала, что ему не хватило воздуха. Он сомкнул ресницы и будто с жаждой, отчаянием и трепетом прильнул к моим губам, обхватив легко, словно боясь прикоснуться, двумя дрожащими ладонями мои щеки, по которым струились слёзы. Всё его тело подалось вперед, и член вошел глубже. "Я люблю тебя", – шептал он мне в губы, целовал мои скулы, собирая слезинки. "Люблю тебя, Никкаль", – от моего имени, с таким трепетом произнесенного его солёными от моих слёз губами, меня бросило в дрожь, а потоки слёз превратились в ручьи. Никогда прежде меня не охватывали такие эмоции. Будто вся моя душа, вся я открылась перед ним, перед этой любовью. Я никогда не была такой счастливой, никогда не ощущала себя такой чистой, никогда не знала такого яркого, всепронизывающего и естественного чувства. Я знала, что в нём – всё так же.