От чар не сбежать, от чар лишь дрожать. Посеянный ужас пора пожинать. Вампиров кармить и ведьм уважать, По кругу живых мертвецов убивать.
Чонгук переступил порог квартиры и почти захлопнул дверь, вдруг вспомнив, что ключи от машины не взял. Пришлось вернуться, переворачивая шкаф с верхней одеждой. Он точно помнил, что вчера вернулся в пальто и раз ключ не висел на гвоздике — идеальном месте, которое нашла в его доме ЫнБи ещё в день дегустации водки из райских яблок, — значит, обязан был остаться в пальто. Перещупав все карманы, вспотев и словив небольшой сердечный приступ, Чонгук запустил руку в карман сегодняшнего своего пальто, и ключи зазвенели там. С самого утра всё снова было не так, как он планировал: набил шишку в душе, поскользнувшись и приложившись лбом об стену, обложенную белой плиткой, сжёг уже готовые сырники в микроволновке, поставив на дольше, чем нужно было, и тем самым напустил дым как в квартиру, так и в коридор, пока пытался проветрить всё. Но самое неприятное — он не помнил, куда положил конверт с деньгами, что собирался подарить маме. У него было не так уж много налички, а ещё не было нового конверта, потому он отчаянно искал, переворачивая всю квартиру, но деньги как сквозь землю провалились. Ну и чёрт с ними, подумал Чонгук, уверенный, что сможет с мамой объясниться и вручить ей подарок позже. В крайнем случае — присоединится к папиным поздравлениям, сославшись на один конверт от двоих. Мама вряд ли станет обижаться на такую ерунду. Убедившись, что везде выключен свет, Чонгук снова открыл двери, выходя в коридор и улавливая голос Чохён где-то у лифта. — Ты замечательно выглядишь. Лучше, чем когда-либо, — говорила она кому-то. — Да, я знаю, что ты всегда выглядишь одинаково, но сегодня как-то особенно хорошо… Может, что-то случилось с моими глазами вчера вечером? Он пошёл на её смех, не думая, что у него есть время пережидать, пока она спустится одна, а потом снова вызывать лифт. По лестнице спускаться он и не думал — и так вспотел, не хватало ещё бежать вниз, сломя голову. — Привет, — он подошёл как раз к тому времени, как лифт прибыл, и поздоровался первым. — Привет, — ответила Чохён, отчего-то задерживаясь ненадолго у разъехавшихся в стороны дверей и заходя с небольшим опозданием. Из-за этого Чонгук еле успел заскочить, когда двери закрывались. Он хотел остаться у самого выхода, но нечаянно нырнул чуть глубже, вздрагивая от неприятного холодка по спине. Было сравнимо с тем, что испытываешь при ужасном скрежете — мела по доске или при столкновении дверцы машины со стоящей на парковке другой машиной. Чонгук не прекращал ёжиться всю дорогу до первого этажа, искоса поглядывая на Чохён. Неужели она сама на него обижалась и её аура была настолько мощной и холодной, что его до костей пробирало? — Едешь на машине? — спросила она, глядя на табло со сменяющимися красными цифрами. Он кивнул. — Будешь забирать свою девушку? Он кивнул снова. — Классно тебе, — Чохён томно вздохнула, терпеливо ожидая, пока он первым выйдет из лифта, — а мне придётся ловить автобус… Они немного разошлись в стороны, Чонгука отпустил этот леденящий душу холод, и он вполне себе трезво взглянул на девушку. Она явно не старалась выглядеть шикарной, даже не потрудилась накраситься, но её брючный костюм определённо напоминал о временах, когда они работали вместе. Она была большой любительницей соблюдать офисный дресс-код, не то что ЫнБи. — Хочешь, чтобы я тебя подкинул? — спросил Чонгук, угадывая, чего она пыталась добиться своими намёками. — Если ЫнБи не будет против, — ответила Чохён, сжимая пальцы левой руки внизу, как будто за что-то держалась. Чонгук недовольно цокнул языком, всем своим видом давая понять, что именно он против, но сказать ей «нет», когда сам же спросил, он уже не мог. Надеялся, у неё хватит чувства такта, чтобы отказаться, но это ведь Бэк Чохён. У неё изначально не было этого чувства, как и совести. — Ладно, — он удручённо поплёлся в сторону выхода, слыша, что она следует за ним, — сядешь сзади. И не разговаривай по дороге, это отвлекает. Она была на всё согласна, лишь бы поскорее пробежать сырую прохладу улицы и забраться в машину. С минуту она простояла рядом с открытой дверью, заглядывая в салон, пока Чхве Ёнджун усаживался поудобнее за пассажирским сидением, чтобы наверняка избавить Чонгука от гнетущего чувства, что вызывало его призрачное присутствие. — Включишь музыку? — спросила Чохён, как только все уселись. — Нет, — буркнул Чонгук, бросая на неё взгляд через плечо и напоминая: — Едем молча. Это было настоящим издевательством. За музыкой Чохён хотя бы могла пошептаться с Ёнджуном, а так и звука не смела издавать. Но это не помешало ей снова взять парня за руку и обменяться с ним быстрыми улыбками. Ёнджун не был особо воодушевлён вылазкой из дома. Он чувствовал себя как никогда тяжёлым, буквально неподъёмным. Он весь вечер провёл в объятиях Чохён, пока она настолько не замёрзла, что пришлось отстраниться, отдав ей одеяло целиком. Ночью он всё равно не уходил с дивана, сидя и лёжа рядом, пока она спала, а утром посмеивался с её бесконечных громких зеваний и помогал ей одеваться и прихорашиваться, потому что ей всё было лень и хотелось голышом валяться в постели до самого выхода. Так что последние двадцать часов были поистине потрясающими, но вместе с тем и очень выматывающими. — Не говори при ЫнБи ничего… странного, — Чонгук не знал, как ещё обозвать их прошлое. — Я и не собиралась, — ответила девушка, переглядываясь с Ёнджуном. По факту, она не лгала. Говорить ЫнБи что-либо не было нужды, только передать бумажку, которую приказал написать Ёнджун. Он пытался ей объяснить, какие китайские иероглифы нужно использовать, но она даже из интернета их перерисовать была не в состоянии. Так что пришлось ограничиться корейским вариантом с просьбой перевести самостоятельно название на китайский, а также подсказкой, к которой Ёнджун пришёл совершенно нечаянно за счёт того, сколько всего слышал от семьи Чхве и их гостей. — Вот и славно, — выдохнул Чонгук. Он знал дорогу от своего дома до дома ЫнБи уже идеально, с закрытыми глазами смог бы её проскочить. И сейчас проехал её за рекордные восемь минут, безбашенно пролетая пустые улицы и оказываясь на остановке без десяти четыре. Он мог не ждать от ЫнБи пунктуальности на работе, но был уверен, что сегодня она будет на остановке вовремя. — Чонгук, — Чохён позвала его, отвлекая от поисков мобильного по карманам, — вы уже с ЫнБи были в «Seoul Land»? — Ага, — он поверить не мог, что ещё и мобильный дома оставил, потому особо не слушал. — У меня там есть магазинчики с сувенирами и игрушками, так что «угощать» вас особо нечем, но мне на собрании с арендодателем досталось много купонов на сладкую вату и даже на аттракционы. Хочешь, я с вами поделюсь? Чонгук наклонился к пассажирскому сидению, дотягиваясь до бардачка и открывая его. Оттуда сразу выпал белый конверт, который он прежде искал дома. — Спасибо, не нужно, — он как-то тяжело вздохнул, пряча мамин подарок во внутренний карман пиджака и откидываясь обратно на спинку сидения. ЫнБи задерживалась, а он даже не мог набрать её и узнать, всё ли в порядке и не нужна ли ей срочная помощь по освобождению от ведьмы, что могла не пускать её на праздник. — Почему нет? — Чохён улыбнулась ему, как только их взгляды пересеклись в зеркале. — Разве не приятно бесплатно покататься на чём-нибудь? — Я куплю билеты, если нам это понадобится. Чохён фыркнула, не скрывая своего раздражения. — Вечно ты ведёшь себя как миллионер, но я прекрасно знаю, как обычно обстоят дела с работой осенью и зимой. Если ты не хочешь лишний раз пересекаться, я оставлю купоны в твоём почтовом ящике. ЫнБи наверняка понравится… Чонгук сложил руки на груди, всё так же глядя на неё в зеркале. — Что ты пытаешься сделать? Почему постоянно говоришь об ЫнБи? Она пожала плечами, давая понять, что не подразумевает под своим предложением никакого подвоха. Просто она не фанатка аттракционов и особенно — сладкой ваты. Он и сам это знает. — Ничего такого, — сказала она, — всего-то избавиться от купонов, иначе сгорят. Я уже поделилась ими со своей семьёй, но их всё ещё много… — Своди на них в парк своего парня, — буркнул Чонгук, опять поглядывая на часы на приборной панели и, наконец, замечая вдалеке ЫнБи, что бежала в сапожках на каблучке к остановке. Она помахала ему, вряд ли видя его за тонированными окнами. — Я бы с радостью, но он в последнее время предпочитает оставаться вдвоём дома. Чонгук вздёрнул подбородок, удивлённо спрашивая: — У тебя правда кто-то есть? — а на её короткий кивок и счастливую улыбку отвечая: — Супер. Тебе стоит упомянуть это на всякий случай при моей маме. Чтобы она наверняка оставила нас двоих в покое. — Она и так оставит, как только увидит тебя в новых отношениях, — Чохён крепче сжала пальцы Ёнджуна, потому что ЫнБи уже была совсем близко. Она не заметила пассажиров на заднем сидении — было бы крайне странно, если бы она вдруг призрака увидела. Первым делом упав на привычное для себя место, она извинилась, пристегнулась, а потом потянулась к Чонгуку, вытягивая губы для поцелуя. Он неловко скосил глаза, поглядывая на Чохён, когда со звонким чмоком целовал ЫнБи. — Прости-прости-прости, папа меня немного задержал, но я бежала вниз очень быстро и чуть не убилась, поскользнувшись на листьях, — тараторила возбуждённо девушка. — Ты в порядке? — заволновался Чонгук. — Да, еле удержала равновесие, — она тепло ему улыбнулась. — А у меня тут… — Чонгук чуть поморщился, указывая рукой назад. — Чохён. Вы как-то виделись вроде. Она тоже едет к маме на свадьбу, так что мы её подвезём. ЫнБи в первую очередь отреагировала на имя, которое прежде упоминал господин Чон. Она точно знала, что речь шла о бывшей Чонгука, а когда обернулась, сталкиваясь с хорошо знакомым лицом, удивилась. Так Чохён была одновременно его бывшей коллегой, бывшей девушкой и нынешней соседкой? ЫнБи прошиб не крохотный укол ревности, а огромная острая иголка, засевшая где-то под рёбрами. Это не давало ей сделать вдох на протяжении десяти секунд, пока Чохён не отпустила руку Ёнджуна и взамен не опустила свою холодную ладонь на плечо ЫнБи. — Рада снова встретиться! — Да, — ЫнБи как-то удавалось совмещать холодок в голосе и мягкость, с которой обычно говорила, — я тоже. Чтобы избежать неловкости, Чонгук сам смахнул руку Чохён с плеча своей девушки, якобы поправляя ремень безопасности. — Нужно ехать сейчас, а то ещё опоздаем, — он отвернулся к рулю, глядя только за дорогой, но не забывая сделать ЫнБи комплимент: — Как тебя, такую красивую, родители из дома выпустили? Они не боятся, что я тебя украду и не верну? — Они ещё не знают, что ты на такое способен. Ёнджун на заднем сидении поморщился. Чохён тоже. И неважно, что они точно так же ворковали у лифта от силы полчаса назад. По пути до отеля, в котором был арендован огромный зал, весь заставленный цветами и увешанный лентами, Чонгук и ЫнБи ещё пару раз пытались флиртовать друг с другом. Чохён казалось, они делают это нарочно при ней, пытаясь провести черту, что ясно давала бы ей понять, что мешать им не стоит. А вот Ёнджун знал, что они и без посторонних глаз такой ерундой занимаются. И от этого даже у него мурашки по спине бегали. Он обрадовался больше всех, когда для «Теслы» нашлось парковочное место и пришло время выходить. Незаметно для всех он тянул Чохён за низ расстёгнутой куртки, так прося поторапливаться. — Спасибо, что подвезли, — она не могла сопротивляться Ёнджуну, — мы уже побежим, а вы догоняйте. Чонгук чуть выгнул бровь, не понимая, о каких «мы» она говорит, но как только дверца сзади хлопнула, и он рискнул посмотреть на ЫнБи, резко потерял какой-либо интерес к словам Чохён. Её уличающий взгляд требовал объяснений, хоть она и слова не проронила. — Что? — как можно спокойнее спросил Чонгук. ЫнБи мотнула головой, не думая, что имеет право расспрашивать или упрекать его. Он во многом был с ней открытым, и требовать большего на данном этапе было невозможно. — Подожди, — он поймал ремень безопасности до того, как она отстегнулась и выскочила из машины, — у тебя помада немного смазалась… Он был хитрым обманщиком — ЫнБи не пользовалась помадой совсем, потому что знала, что они будут пить и кушать, и весь цвет она всё равно съест. За это Чонгуку чуть и не влетело по губам, когда он решился наклониться ближе, закрывая глаза. — Нет времени, — отрезала ЫнБи, стараясь пожёстче расправиться с его рукой на ремне безопасности, но вышло всё равно по-детски смешно. Ко всему прочему, она ещё и споткнулась о порожек, пока вылезала из машины, выругавшись отнюдь не мило, но заставив Чонгука улыбнуться. Ему льстила её ревность, хоть и хотелось разобраться с этим поскорее. Пока она поправляла платье, выглядывающее из-под куртки, он заглушил двигатель и вышел из машины, обходя её по кругу, чтобы взять ЫнБи под руку, несмотря на её попытки избавиться от него. Начав путь к дверям отеля и ведя латентную борьбу-перетягивание, ЫнБи достала из сумочки свой конверт. — Это что? — Чонгук выхватил его у неё из рук, проигрывая один бой, но выигрывая пачку денег. — Боже, ты сколько сюда положила?.. Он стал негромко бормотать себе под нос, пересчитывая. — С ума сошла?! — на середине он запнулся, отбирая почти все пятидесятитысячные купюры и вынимая их из конверта. — Эй, отдай! Это подарок! — Это взятка, ЫнБи, — хмурясь, сказал он, выглядывая, в какой бы её карман положить отобранные деньги, — нельзя столько дарить. Мама решит, что ты из неприлично богатой семьи и пристанет с расспросами. Поскольку у неё на куртке не было очевидных карманов, он сунул деньги ей в сумочку, застёгивая молнию, чтобы она ничего не растеряла. Браться за её руку не осталось времени — нужно было придержать для неё двери, а потом поспеть с ней в беготне к лифту. Там они столкнулись с некоторыми гостями, что тоже ехали в зал, и они узнали Чонгука. Все только и говорили, как он вырос, как возмужал, какой красивый. ЫнБи тоже делали комплименты, когда он представлял её как свою подругу. Не только в лифте. В зале тоже. ЫнБи, кажется, никогда ещё не видела такого скопления людей в одном месте. И такой красоты вокруг с огромными вазами живых цветов. Пока Чонгук был нарасхват у знакомых тётушек, она незаметно пробежалась мимо каждого вазона, принюхиваясь к цветам и узнавая среди них пионы, лизиантусы, гортензии и розы. У неё было желание пощупать твёрдые стебли и очень мягкие лепестки, но вокруг было слишком много людей. В разгар споров с самой собой о том, стоит ли ей просто потрогать белые головки пионов, её кто-то легонько похлопал по левому плечу, но обернувшись в ту сторону, она никого не увидела. Тогда чьи-то пальцы настойчиво потянули её за правое плечо. — Ну просто красота! — с явным одобрением сказал господин Чон. Он сегодня тоже приоделся, и выглядел очень ухоженным с гладковыбритым подбородком, уложенными волосами и широким галстуком-бабочкой. У него был такой же синий костюм, как и у Чонгука. — Здравствуйте, — ЫнБи обрадовалась хоть одному знакомому лицу. — Ты потерялась сама и потеряла Чонгука? — спросил он с полуулыбкой. — По-моему, мы сидим за одним столиком. Могу проводить тебя… Пока ещё ничего не началось и гости прибывали, ЫнБи могла немного побродить по округе, но раз господин Чон предлагал… — Да, спасибо. Ей пришлось взять его под руку, покорно, без споров, не то что с Чонгуком. Вместе они прошли практически через весь зал и длинную сцену, заставленную фотокамерами. За их столиком уже сидело двое незнакомцев и скучающая Чохён, которая говорила с кем-то по телефону, сунув один беспроводной наушник в ухо. Она не сразу заметила, что кто-то ещё к ним присоединился, но вскоре махнула ЫнБи и господину Чону рукой, не прекращая что-то говорить. — О, вот ты где, — Чонгук объявился сзади крайне неожиданно, обхватывая ЫнБи за плечи и воруя её у своего отца. — Мама зовёт меня прямо сейчас, потому что ей нужна моя моральная поддержка. ЫнБи понимающе закивала, радуясь, что хотя бы господин Чон будет рядом. — Хочешь пойти со мной? — понизив тон, спросил Чонгук. — Я познакомлю вас до церемонии. И мы самыми первыми увидим её платье. Она держала дизайн в секрете с тех пор, как заказала его в ателье… Чонгук улыбнулся своему папе, который махал им обеими руками, но не в качестве приветствия, а как бы прогоняя, чтобы они шли вместе. ЫнБи окончательно утратила бдительность из-за парня, что, пытаясь её уговорить, стал целовать её в щёку и в висок, всё спрашивая, пойдёт ли она с ним. Одного короткого кивка оказалось вполне достаточно, чтобы заставить его улыбаться во все тридцать два, до морщинок в уголках глаз. — Если ты вдруг волнуешься по какой-то причине, не волнуйся насчёт мамы, — успокаивал он её по пути в номер, где сидела невеста. — Она прелестная, правда. И совсем не строгая. Она очень заинтересована в тебе, потому может много болтать и спрашивать всякое. По его тону могло показаться, что волнуется из них двоих именно он. Чонгук всего раз знакомил девушку с родителями, и тогда всё было максимально серьёзно и официально, с чапчхе на столе. Но сегодня корейской кухни не предвиделось — мама заказала побольше готового мяса, красивых сочных салатов с орехами и необычными соусами и сотни ящиков шампанского. Это вроде как должно было расслабить гостей. Отельный номер госпожи Им находился на этаж ниже и там царил настоящий хаос. ЫнБи ещё никогда не видела столько разбросанных во все стороны вещей, такого количества косметики на каждой тумбочке и столике, таких огромных букетов цветов. Сразу после того, как Чонгук подтолкнул её внутрь, заходя следом и запирая двери, она не знала, на что смотреть, ужасаясь, поражаясь и восхищаясь в одночасье. Но вскоре проблема была решена — мама Чонгука выскочила из ванной комнаты. Это была высокая тощая женщина — на каблуках даже выше собственного сына, — с подобранными в пучок чёрными волосами и острыми чертами лица. В ней с трудом угадывалось нечто общее с Чонгуком, но стоило ей улыбнуться, радуясь приходу ребёнка, и ЫнБи разглядела, насколько похожи их губы и подбородки. — Наконец-то! — нараспев произнесла женщина, быстро перебирая ногами и стуча каблучками по плитке, пока приближалась к двери. Её белое платье сковывало некоторые движения, плотно облегая её тело, в том числе и ноги, но передвигалась она на удивление грациозно и стремительно. ЫнБи не успела увернуться, когда длинная худая рука опустилась на её плечо, а потом их с Чонгуком заставили столкнуться друг с другом и с самой госпожой Им в удушающих объятиях. — Ты, должно быть, ЫнБи, — сказала она, отпуская её первой, а Чонгука целуя в щёку, несмотря на его попытки избежать помады на своём лице. — Это платье просто замечательное. — Ваше тоже, — выпалила девушка, отчего-то насмешив женщину. — Конечно, — ответила та, раскидывая руки в стороны и медленно кружась, чтобы у них была возможность рассмотреть со всех сторон, — оно стоило целое состояние. Подумываю продать его после свадьбы. Вам двоим, случайно, не нужно? — Мама! — Чонгук посмотрел на неё строго. — Что? — ЫнБи в нём утонет, — он как-то инстинктивно притянул вышеупомянутую ближе, оставаясь немного позади. Наверное, не хотел нарваться на ещё один мамин поцелуй, прикрываясь своей девушкой, как щитом. — Ладно-ладно, поняла я, что платье вам не понравилось. Ну хотя бы с фатой моей что-то сделайте, потому что я понятия не имею, как воткнуть её в причёску самостоятельно. Она хотела, чтобы помог именно Чонгук, но он очень живо представил себе всевозможные неудачи — сломанный гребень и шпильки, порванную фату и болезненные стоны, — и сразу подтолкнул ЫнБи поближе, поручая это важное дело ей. — Я лучше подготовлю твой букет, — сказал он, быстро прохаживаясь по номеру и обнаруживая обтянутые голубой лентой белые розы на кровати. Стараясь выглядеть как можно более непринуждённым, он присел на покрывало и стал проверять на прочность проткнутые булавками с цветными головками ленты. Допроверялся уже через пару секунд — одна из булавок расстегнулась, распуская ленту. Хорошо, никто не увидел округлённых от испуга глаз Чонгука и губ, которые он кусал, намереваясь вернуть всё на место как можно скорее, не проколовшись на таком пустяковом деле. — Этим должна была заняться девушка, что делала мне причёску, но она умчалась на другую свадьбу, пока я мучилась с переодеванием, — заговорила госпожа Им, присаживаясь перед зеркалом протягивая ЫнБи фату с белым гребнем, на который она и крепилась. — Насколько я поняла, нужно просто засунуть её над пучком, а невидимки уже сделают своё дело. Легко ей было сказать, а у ЫнБи слегка руки дрожали от страха всё испортить при первом знакомстве с мамой Чонгука. Нервничая, она бросила быстрый взгляд на парня, ища в нём поддержки, но он и сам отчаянно нуждался в этом, всё пытаясь спрятать букет с распущенной лентой, чтобы его не отругали. — Я попробую, — ЫнБи буквально выдохнула эти слова. — Не переживай, там всё так лаком залили, — госпожа Им усмехнулась, — просто намертво. Так что будет сложно что-то испортить. Ох, не представляю, как буду сегодня спать… — Не беспокойся, — напряжённо сказал Чонгук, думая, что так отвлечёт всех от проблемы с букетом, — господин Ан вряд ли даст тебе поспать этой ночью. ЫнБи сжала губы, внимательно осматривая гребень. Она очень постаралась пропустить мимо ушей двусмысленные слова Чонгука, но сердце после них забилось чаще. Срочно занимая руки работой, она шуршала фатой, придерживая низкий пучок одной рукой, а второй медленно запуская гребень в волосы. Он шёл с трудом, цепляясь за заколки, а госпожа Им даже не пискнула. Зато она рассмеялась. — Всё-то ты знаешь, Чонгук, — сказала она, устремляя взгляд на ЫнБи в зеркале. — А чем вы собираетесь заняться этой ночью? У Чонгука всё же получилось застегнуть булавку, уколов лишь один палец. Закончив с букетом, что без его вмешательства и «помощи» выглядел просто идеально, а теперь несколько потрёпанным, он тоже посмотрел на ЫнБи. Она старательно расправляла закреплённую фату, пребывая где-то далеко в своих мыслях, а не в этом разговоре. Знал бы он, какого труда ей стоили размышления о сценарии церемонии и том, заставят ли её фотографироваться со всеми. Она почти нырнула в гадания о том, что будет на столе, когда Чонгук нашёл достойный ответ на заданный ему вопрос. — Чем захочется заняться ЫнБи. Она ещё мне не сказала. Её так бесчестно втянули в эту смущающую тему, что она беспомощно уставилась на парня. Зато без былой обиды, но вместе с тем и без привычной нежности. — Уже всё? — госпожа Им пошевелила головой. — Да, — ЫнБи была бы только рада обсудить фату, — выглядит очень красиво. Чонгук встал с кровати, протягивая невесте букет с таким видом, будто лично его собрал и обернул лентой. Как только у него забрали цветы, он растёр капельку крови, что выступила на указательном пальце. — Спасибо! Теперь мы готовы идти, Чонгук? Они втроём вышли из номера, прогоняя вслух предстоящий поход к алтарю и обсуждая вкус шампанского, которое ещё никто не пробовал. Когда они вошли в зал и все взгляды устремились к виновнице торжества, ЫнБи быстро смешалась вместе с гостями и вскоре нашла нужный ей столик. Господин Чон там уже вовсю потягивал шампанское, болтая с окружавшими его людьми, а Чохён оглядывалась по сторонам, пока взглядом не поймала ЫнБи. Чтобы поговорить, она пересела на стул, что был подготовлен для Чонгука. — Привет, — поздоровалась она, словно они не виделись в машине, — есть полминутки кое-что обсудить? ЫнБи неосознанно напряглась, глядя на девушку враждебно. — Сейчас уже начнётся церемония. — Да-да, я знаю, — Чохён заговорила тише и чуть быстрее, — это насчёт Ёнджуна. И ваших… волшебных дел с Чонгуком. Для самой Чохён это звучало нелепо. Ей было просто поверить в существование призраков, но она отказывалась понимать, что на её родной улице, в её родном Квачхоне живут ведьмы и кто-то впрямь варит волшебные зелья в котлах. — Насчёт кого? — ахнула ЫнБи, сама пододвигаясь со стулом поближе, несмотря на то, что в зале включилась музыка и все вокруг стихли. Чохён не хотела рушить этот прекрасный момент, но так же не хотела терять все важные моменты с Ёнджуном и слушать его ворчание, потому достала из кармана пиджака заранее подготовленную бумажку, всучивая её ЫнБи в руки. — Всё тут, — прошептала она и встала, чтобы вернуться на своё место. У ЫнБи было два варианта: развернуть записку сейчас или посмотреть на Чонгука, что вёл свою маму по сцене. И она вынуждена была сжать бумажку в руке, поднимая голову, чтобы хорошо видеть медленную походку двоих к тучному мужчине в чёрном костюме, что стоял у алтаря. Он сказал что-то Чонгуку, забирая из его руки руку своей будущей жены. После этого парень расплылся в счастливой улыбке и она не покидала его лицо, пока он шествовал к столику и ЫнБи, присаживаясь рядом и выдыхая протяжное «фух». — Ты отлично справился, — похвалил его отец. — Просто замечательно, — поддакнула Чохён. — Думать не хочу о том, сколько людей пялилось на меня, — проговорил Чонгук максимально тихо, чтобы не мешать господину Ану зачитывать заранее подготовленную речь. — Да, пялиться определённо было на что. И сзади, и спереди, — сказала ЫнБи. Она игриво поддела его плечом, наблюдая за тем, как он накалывает на зубочистку оливку, кубик сыра и крекер. И надо же, когда он потянул всё это ко рту, стараясь заесть волнение, трещинка на крекере пошла дальше, развалив печенье надвое, из-за чего все крошки и запечённые обломки упали в бокал с шампанским, стоящий чуть правее пустой тарелки Чонгука. Господин Чон прыснул, ЫнБи тоже прикрыла лицо ладонью, но не потому что его неудача была такой смешной, а потому что он страдальчески уставился на плавающие в бокале размокшие крошки. Он выглядел таким забавно-милым, когда сидел тяжело подавленный и полностью разбитый из-за испорченного шампанского. — Вот, — ЫнБи пододвинула к нему свой бокал, — пей из этого. Пусть она и была взрослой, а родители жаждали увидеть её хоть немножко пьяной, она сама не желала, чтобы её разум в этот вечер был затуманен. Ей нравились все моменты с Чонгуком такими, какие они есть, без увеселительных напитков, из-за которых можно было забыть что-то важное. — А кто потом за руль вместо меня сядет? — спросил парень, тем не менее, берясь за стеклянную ножку. — Всё успеет выветриться до того, как вы поедете, — вклинился господин Чон, уже выглядывая официанта, который смог бы заменить бокал.☽ ⚝ ☾
Чохён наколола на вилку кусочек жареной говядины, сперва долго вглядываясь в него, а после сосредотачивая взгляд на Чонгуке и ЫнБи, что покачивались в медленном танце неподалёку от сцены. Руки Чонгука уверенно лежали на девичьих бёдрах, а она сжимала его плечи. Они без конца о чём-то говорили и иногда наклонялись друг к другу за быстрыми поцелуями, которые якобы никто не видел. Но госпожа Им в другой части зала взгляда с них не сводила — налюбоваться не могла. — Только не говори, что завидуешь, — не менее скучающий Ёнджун подпирал голову рукой. Он знал, что поход в такое людное место ничем хорошим не закончится. Он был призраком, но даже ему хотелось спать. Его не оживило то, что за столом совсем никого не осталось, и можно было свободно говорить с Чохён или же поглаживать её по колену, а медленная музыка убаюкивала ещё быстрее. — Завидую, — ответила она. — Вдруг это твой последний день тут, а мы даже не можем повеселиться? Или вот так потоптаться на месте, называя это танцами. — Хочешь потанцевать? — Ёнджун проехался локтем по скатерти, приближаясь к Чохён. — Тут рядом есть хорошее место. — Надеюсь, ты не про туалет. Туда огромная очередь… Он ласково сжал её за кисть, заставляя выпустить вилку. Ему хотелось быть настойчивее, упрямее, но силы не позволяли самому потащить её в нужном направлении. Он мог только держать её за руку, следуя за ней, когда она вставала и начинала двигаться в сторону выхода. — Куда мы идём? — спросила она, наверняка чувствуя, что сама их ведёт. — На балкон, — Ёнджун кивнул в противоположную сторону. Чохён неловко усмехнулась, разворачиваясь и увлекая его к развешанным по карнизам жёлтым гирляндам. Они горели с самого прибытия в праздничный зал, но пока на улице ещё было сравнительно светло, выглядели как-то нелепо, зато сейчас Чохён в полной мере могла оценить их красоту. Засмотревшись, она по мере приближения всё выше подбородок задирала, пока не споткнулась, с трудом удержавшись на ногах. Рука Ёнджуна не поддержала её, не сжалась крепче, она наоборот выскользнула из её ладони. — Прости, — он смутился от своей беспомощности, ожидая, пока она откроет двери и выпустит их в ноябрьский вечер. Снаружи было холодно. Чохён с первых секунд задрожала, борясь с желанием поёжиться и обхватить плечи руками. Ветра не было, но температура значительно упала — при выдохе рассеивался белый пар. Ёнджун не обратил на это внимания (ему-то было нормально и в минусовую температуру). Легонько держа её за руку, он пошёл в ту часть балкона, что от людей в зале была скрыта плотными нежно-голубыми шторами, и Чохён потопала за ним, плотнее сжимая челюсти, чтобы не стучать зубами. Ёнджун стал тихо напевать мелодию, что доносилась из зала. Его голос заметно дрогнул после того, как Чохён обняла его за плечи, прижимаясь вплотную и почти утыкаясь носом в его ледяную шею. Пытаться согреться в его объятиях было так же глупо, как надеяться на то, что лёд окажется тёплым, если прикоснуться. — Тебе стоит побольше общаться с другими, пока ты тут, — рука Ёнджуна невесомо поглаживала её по спине, не ощущаясь так же тяжело, как обычно, но вызывая табуны мурашек призрачными прикосновениями. — Прорекламируй свои торговые точки в «Seoul Land», познакомься с кем-нибудь своего возраста… — Не веди себя как сваха, — она сжала его чуть крепче в объятиях, закрывая глаза и полностью доверяясь его плавным покачиваниям. — Я ещё не закончила. — Что не закончила? — Любить тебя. Оставлять прошлое позади было куда сложнее, чем они оба думали. Некоторые воспоминания отказывались уходить, освобождая место для чего-то нового. Это в основном и заставляло Чохён жаться к нему, отчаянно цепляясь пальцами за крохи материального, что были ей доступны с её даром. — Уже пора заканчивать, — он легонько похлопал её по плечу. Хотелось бы ей, чтобы он мог тяжело вздохнуть или как-нибудь хмыкнуть, или покраснеть в по-настоящему смущающий момент, но он никогда не вдыхал и не выдыхал, а его голос почти всегда звучал ровно, не выдавая никаких искренних эмоций. Из-за этого он иногда казался бесчувственным, таким же холодным внутри, как и снаружи. Иначе как он мог так спокойно говорить ей о том, что исчезает? Это было жестоко, так жестоко, что Чохён всячески гнала признаки его депортации из мира живых, додумывая коротко стриженые волосы на затылке, в которые зарывалась пальцами, хотя на самом деле уже несколько раз она шарила рукой в пустоте. — Ещё чуть-чуть, — она зажмурилась сильнее, испытывая страх, что согревал её лучше тёплой куртки. Ёнджун виновато поджал губы, всегда чувствуя сожаление, когда находился рядом с ней. Его донимали угрызения совести. Это ведь он так опрометчиво торчал в её спальне, когда она была подростком, и так глупо попался ей на глаза во дворе, вынудив рассказать свой секрет о том, что она видит призраков. Он позволил ей шаг за шагом развивать их отношения, и к чему это привело? К этому чудесному вечеру на балконе, который должен был стать последним для Ёнджуна. Он отчётливо чувствовал, как тяжелеет, как утопает ногами в бетонном полу, как просачивается не просто сквозь этажи, а сквозь воздух. Он был совсем как решето, и потому никак не мог согреть Чохён, пусть и очень хотел. — Надеюсь, твой ритуал пройдёт хорошо, а сразу после ты начнёшь жизнь заново. У тебя будет много живых друзей, а парни будут за тобой бегать и звать замуж, но ты, конечно, выберешь кого-нибудь исключительного, лучшего. Он попытался убрать её руки со своих плеч, но она держалась крепко. — Я сама разберусь, кого мне выбирать и с кем дружить, лучше продолжай танцевать. Ей не нравилось, когда они просто стояли посреди балкона. — Не могу, — он как-то сам высвободился из её хватки, улизнув не через низ, а буквально сквозь её руки. — Тебе нужно вернуться в зал, чтобы не заболеть. Перед уходом попробуй торт и не отказывайся от чая. Не напрашивайся в чужую машину, просто вызови такси. А дома, если будешь чувствовать себя неважно после танцев на улице, выпей Парацетамол. — А ты? Он должен был пойти вместе с ней и проконтролировать, чтобы она следовала его плану и ничего не упустила. — Сегодня без меня, — он сказал как можно бодрее. — Ну же, возвращайся в зал. Его переполняло столько непонятных для него самого чувств, что он никак не мог с ними справиться, потому отвечать ещё и за чувства Чохён не хотел. Он держался из последних сил, пока она смотрела, и сам безумно дрожал, пока она уходила к двери. Он бы предпочёл, чтобы она не оглядывалась, давая ему уйти незаметно, но она подозревала, что он оставит её в одну из ближайших минут и бросала взгляды через плечо очень часто. Продержавшись ровно до тех пор, пока девушка не исчезла за шторой, Ёнджун бросился к огромному окну, присаживаясь на холодный пол и обхватывая колени руками. С ним происходило что-то непонятное, необъяснимое. В свете фонариков, что располагались плотно под крышей отеля и на больших балконах, вроде этого, замельтешили снежинки. Красиво падая с неба, они оседали на перила, ложились тонким слоем на пол, на котором сидел Ёнджун, и таяли одновременно с ним. Они превращались в воду, а он — в ничто. Первой снег заметила госпожа Им. Она схватила господина Ана за руку, увлекая его к окну и вещая о том, что это отличный знак — первый снег в этом году пошёл именно в этот особенный день, символизируя начало новой жизни. Некоторые гости присоединились к ним, глядя на снегопад, а несколько человек выскочили на балкон. Чохён была среди них. Она скрещивала пальцы, моля Вселенную, чтобы Ёнджун ещё был там. Но его не было. Остался только присущий ему холод и белые комочки, что падали с тёмного-тёмного неба.☽ ⚝ ☾
— Было очень скучно, не так ли? — Чонгук бросил ключи от машины на стол в кухне, скидывая туфли на входе и протягивая руки, чтобы помочь раздеться ЫнБи. — Неправда, — ответила она, поворачиваясь к нему спиной, пока он снимал с неё куртку, — твои родители уникальные и очень весёлые. Чего только стоит тост господина Чона и танец молодожёнов… Чонгук поморщился, вспоминая, как папа без конца говорил, всё нахваливая микроволновую печь, что подарил на свадьбу вместо денег. Он это и в тосте упомянул, выставив себя не иначе как дураком. У него на лбу было написано, что он сам себя таковым считает, когда Чонгук после сообщил ему, что мама только недавно новую микроволновку купила и вторая ей вряд ли понадобится. И мама с отчимом тоже всех насмешили, чуть не затоптав до дыр платье, что она ещё хотела продать. Танец был провальным, но люди хотя бы посмеялись с того, как мама грозилась стукнуть кулаком новоиспечённого мужа, если он ещё раз наступит на её шлейф, а потом сама же на него наступала. — В любом случае, хорошо, что всё закончилось до десяти, — Чонгук открыл холодильник, вынимая оттуда бутылку воды. — Я выпил всего два бокала шампанского, но теперь никак не могу напиться… Он опёрся на столешницу, обхватывая горлышко пластиковой бутылки губами и делая большие глотки, отчего его кадык постоянно двигался. После он облизал губы, выдыхая с облегчением — дома всё же было лучше всего. И можно было избавиться от костюма. Только после примерки Чонгук заметил, что в плечах пиджак немного маловат, но весь вечер мужественно терпел это неудобство ради маминого хорошего настроения. ЫнБи, казалось, тоже было несколько неудобно. Он иногда нечаянно ловил взглядом момент, когда она оттягивала воздушную юбку платья и поправляла рукава, что норовили соскользнуть с её плеч. Чонгуку посчастливилось раз увидеть момент, когда рукав и правда спал, и он больше получаса не мог выкинуть из головы её молочной бледной кожи, усеянной родинками. От бесконечных представлений её шеи и плеч, которые так и просили о поцелуях, у Чонгука пересыхало во рту, и опять нужно было тянуться к бутылке. — Так… — ЫнБи сделала пару шагов к лестнице, вскоре забираясь на первую ступеньку. — Чем займёмся в оставшиеся два часа? По дороге сюда я написала маме смс-ку, что всё ещё на вечеринке, и она написала мне «Повеселись». Довольно необычно. Она ожидала, что мама снова будет напоминать о том, что можно и что нельзя делать со всякими колдунами. — Посмотрим фильм? — предложил Чонгук. — Или просто поваляемся на кровати за обсуждением свиданий на следующую неделю? Есть много всего, что я хочу с тобой сделать. — У меня тоже, — решительность в голосе ЫнБи была усилена её упрямым взглядом. Она чуть наклонила голову, глядя на Чонгука почти исподлобья, за тем исключением, что она стояла выше. — Значит, решено, — он запрыгнул на ступеньку в носках, обнимая ЫнБи за плечо и увлекая её наверх. — Я тут подумал… Может, съездим вместе куда-нибудь на следующих выходных? Хочу путешествовать на машине, питаясь хот-догами и слушая музыку по радио. Для начала можем поехать в Сеул и погулять по знаковым местам. Вроде дворца Кёнбоккун, Мёндона и парка Чхонгечхон. Он загибал пальцы, припоминая достопримечательности, что им стоит посетить, а вскоре пригнул голову, забираясь на второй этаж. ЫнБи он пропустил к окну, сам падая на кровать и дёргаясь в точности как тюлень, пока пытался избавиться от пиджака. Благо, ЫнБи заметила его неудачные попытки и ухватилась за плотный синий воротник, помогая Чонгуку раздеться. — Хорошо, я попробую отпроситься у родителей, чтобы мы съездили, — сказала она, садясь на постели в позу лотоса и в нетерпении складывая руки. — Я хотела ещё по дороге на свадьбу рассказать тебе одну потрясающую новость, но Чохён и Ёнджун всё значительно упростили. — О чём ты? — Чонгук подпёр голову, чтобы лучше её видеть. — Мой отец узнал, что восстановить твою удачу можно с помощью бобов адзуки, которые необходимо заказывать из Китая с одной горы, где её в особых — волшебных — условиях выращивают колдуны-отшельники. — Монахи типа? — вклинился Чонгук. — Вроде того, — она выглядела по-настоящему счастливой, когда сообщала ему, — но Ёнджун подсказал решение попроще — пхатчук госпожи Пак. В кафе «Нептун». Помнишь? Чонгук тоже поспешил сесть, испытывая какой-то необъяснимый прилив энергии. Как будто только сейчас ощутил, что снять проклятие и правда возможно. — Та каша, отгоняющая злых духов?! — Да. У госпожи Пак множество волшебных рецептов, но я и предположить не могла, что она готовит из бобов адзуки, которые нам нужны. А Ёнджун знал. Он постоянно находился дома и много чего слышал, так узнал о гримуаре, который уже отыскал мой отец, и о том, что тебе всего-то нужно съесть каши, чтобы вернуть удачу. Парень с досадой хлопнул по своему колену. — Вот же дурак я! — воскликнул он. — Нужно было тогда соглашаться на пхатчук в октябре и не выделываться. После он улыбнулся, показывая, что на самом деле не особо расстроен тем, как всё сложилось. Ведь если бы не та водка и не проклятие, он мог бы никогда не сидеть с ЫнБи на своей постели. — Немного странно только то, что он не подал мне какого-нибудь знака раньше, будучи лучше всех посвящён в нашу проблему. Но ещё страннее, что записку передал через Чохён. Я удивлена, что они знакомы… Чонгук прервал её бормотание и отмёл все лишние вопросы, наклонившись ближе и поцеловав её в щёку. В качестве благодарности за то, что сдержала обещание и таки нашла способ снять проклятие, которое сама же и наложила. А ещё потому что выглядела очень мило, когда дула щёки и бубнила. Будь воля Чонгука, он бы вообще её от себя не отпускал, каждый раз, когда ему сильно хотелось, целуя её. ЫнБи пожевала нижнюю губу, глядя куда-то в сторону. Она не смутилась, но глубокие размышления о волнующих её темах придавали ей растерянный вид. Она ждала, что Чонгук первым вернётся к разговорам, приняв за неё решение, но он сидел напротив молча, чуть склонив голову на правый бок и прямо-таки намекая, что ждёт от неё продолжения. Он этого хотел, она тоже. Так что ЫнБи пересела на колени, вспотевшими от волнения ладошками упираясь в его грудь, обтянутую белой рубашкой. Она посмотрела на него неуверенно, слишком боясь, что он опять начнёт её поучать и заводить эти стыдные разговоры о спешке, которые выставляли её какой-то озабоченной, но Чонгук едва заметно кивнул, одобряя любое её решение. Он довольно долго держал руки при себе после того, как ЫнБи подалась вперёд, нежно целуя его в губы. Она поначалу только пробовала, не прижимаясь слишком близко и не позволяя ему углублять. Ей хотелось делать это неторопливо, не думая о времени, что без остановок мчалось вперёд, приближая их к ещё одной смс-ке родителям, чтобы они не переживали. Чонгук охотно принимал участие во всём, что она делала, наклоняя голову сильнее или прерываясь, чтобы она смогла отдышаться. Во время пауз он открывал глаза, желая взглянуть на её покрывшиеся румянцем щёки, на блестящие тени и стрелки, чуть смазанные в уголках. Тогда он непременно улыбался, потому что чувствовал себя невероятно счастливым. Он ещё не думал о том, к чему приведут поцелуи и шарящие по его груди руки ЫнБи, но весь светился от восторга. С ней он напрочь забывал обо всех своих делах, о работе, о других людях. Это ли не было лучшим подтверждением того, что он был просто без ума от неё? И поехал крышей ещё больше, когда она надавила ладонями на его грудь, толкая назад, на локти, а затем и на покрывало, подбираясь вплотную и седлая его бёдра. Всё было настолько во вкусе Чонгука, в духе его фантазий о ней, что он стал возбуждаться слишком быстро. Просто чудо, что ЫнБи сидела выше и не чувствовала, как стояк оттягивает штаны. А может она была настолько увлечена другими частями его тела, что игнорировала давление внизу. Ловко и быстро она распустила его галстук и переключилась на пуговицы, расстёгивая рубашку и прикасаясь тёплыми руками к его груди. Ей хотелось ещё и посмотреть, потому поцелуи пришлось прекратить, чтобы она выпрямила спину и уставилась на свои руки, что понемногу раздвигали в стороны края рубашки. У неё на языке крутился всего один вопрос: «Почему так восхитительно?» Он выглядел восхитительно, ощущался под ней восхитительно и сам таким был, самодовольно ухмыляясь под её взглядом. — Нравится? — не сдержав ещё и смешка, спросил он. ЫнБи закивала, даже не думая скрывать, что очарована. Ей ещё как нравилось. Она испуганно ойкнула, когда он напряг пресс, садясь и врезаясь своей грудью в её. Несильно, но очень близко. Его плечи задвигались, кровать под ними немного затряслась — Чонгук снимал рубашку. От его голого торса исходил жар, а напряжённые мышцы плеч так и просили потрогать, посжимать, погладить. ЫнБи никак не могла противиться этому, несколько боязливо ощупывая его смуглую кожу. Больше Чонгук не мог оставаться в стороне. Пользуясь её увлечённостью, он незаметно потянул за рукава её платья, оголяя плечи с тёмно-синими лямками. Его прикосновения были нежными и постепенными. Миллиметр за миллиметром он перемещался от её шеи к рукам, обрисовывая каждую крохотную родинку пальцами, подныривая под лямки и играясь одной рукой с собачкой на молнии. Она в то же время вела одной рукой по его спине, спускаясь к пояснице и поясу штанов, а второй сжимала его предплечье. Все её действия вызывали приятные мурашки и волнение внизу живота. Чонгук боялся думать, что случится, если она переключится на его грудь и пресс, спускаясь пониже и дразня его таким образом. Но ЫнБи всё равно это сделала. Несмотря на его сбившееся дыхание и собственное желание не спешить, от спины она плавно переместилась на его живот и рёбра. Она гладила и легонько щипала, без конца облизывая раскрасневшиеся и опухшие после длительных поцелуев губы, не догадываясь, что Чонгук за этим внимательно следит. Его руки ведь тоже были очень заняты — он медленно расстёгивал её платье, прикрываясь поглаживаниями и прочим, а на самом деле раздевая её. Он был уверен, что это станет его любимым занятием в ближайшее время. Так успокаивает ощущать её возле себя, прикасаться к оголённой коже и слышать её дыхание практически под самым ухом. Время и правда остановилось. ЫнБи застряла в этом потрясающем моменте, который могла бы переживать всю оставшуюся жизнь, если бы это было возможно. Но Чонгук не планировал ограничиваться этим. Он пробежался пальцами по её спине, находя низ платья и задирая его вверх до тех пор, пока лицо ЫнБи не скрылось на секунду, и она не вынырнула из-за полупрозрачной синей юбки с широченной улыбкой. Её причёска немного испортилась — волосы у лица растрепались и наэлектризовались, но она была такой красивой, что Чонгук с огромным трудом оторвал взгляд от её лица и посмотрел на синий бюстгальтер и пояс телесных колготок. «Так не пойдёт», — подумал он, обхватывая её талию рукой и вместе с ней откидываясь назад, на кровать, но не для того, чтобы снова оказаться снизу. Под хохот ЫнБи он искусно крутанулся, укладывая её на спину и убирая длинные волосы, что прикрывали её грудь и ключицы. — Похоже на дзюдо, — прокомментировала она, думая, что в каком-то таком положении проигравший и оказывался в конце игры. Хорошо, что они по-прежнему только начинали и ЫнБи уж точно ничего не проигрывала. — Никогда таким не занимался, — ответил он, поддевая резинку колготок пальцами и всё волнуясь, как бы не порвать их, — но я раньше плавал. — Правда? — ЫнБи выгнула спину, а после стала понемногу двигать ногами, помогая Чонгуку скорее избавить её от одежды. — Поэтому ты продаёшь химию для бассейнов? Он покачал головой, улыбаясь из-за её предположения. На самом деле у него всегда были идеи для собственного бизнеса, и всегда хотелось открыть магазин, а с химией так получилось случайно. — Хорошая теория, но нет. Сидя на коленях, он расправил стянутые с ЫнБи колготки, рассматривая их со всех сторон, будто впервые имел с таким дело. Вскоре он отправил их и платье в нижний правый угол кровати, а свою рубашку попытался добросить до сложенного столика, но ничуть не расстроился тому, что она на долетела и оказалась на полу. — Ты тоже разденься, — приказным тоном сказала ЫнБи. Она сгребла руками тёмно-серый плед в жёлтую клетку, на котором они сидели и лежали, и стала пытаться забраться под него, играя нечестно. Чонгук планировал насладиться тем, что они оба почти без одежды, а не прятаться в одеялах. И всё же потребовать от неё этого он не мог. Он развернулся к ней спиной, опуская голову, пока расстёгивал штаны. Приподнялся всего раз, чтобы стянуть их с бёдер, при этом затылком чувствуя, что ЫнБи смотрит, и буквально ощущая парящее в воздухе волнение. — Наверное, будет больно, — послышался её тихий голос. — Хочешь перенести на другой раз? — распрощавшись со штанами, Чонгук стал взбираться по кровати вверх с добродушной улыбкой. — Можем повторить Хэллоуин или заняться чем-то другим… — Нет, — ЫнБи приоткрыла край пледа, намереваясь впустить под него Чонгука, — хочу всё сегодня. Ты же сам сказал, что мы займёмся тем, что хочется мне. Как бы она ни старалась смотреть на его грудь и лицо, взгляд всё равно цеплял чёрные боксёры с белой резинкой и очертаниями торчащего кверху члена. — Тогда отпусти, — Чонгук подёргал за край пледа, взамен предлагая вариант получше: — Залезем сразу под одеяло. Плед короткий. Он откинул плед в ноги, за те пару секунд, что они с ЫнБи раскачивали кровать, забираясь под нагретое ими тёплое одеяло, разглядывая её грудь, живот и ноги. Он подумал, что ничего страшного не случится, если в этот раз они добавят немного темноты и будут полагаться только на ощущения, а не зрение. Чонгук вот уже ощущал её бедро, практически упирающееся ему в пах. Он лежал рядом с ней на боку, водя рукой по её животу. — Мы разделись, что будем делать дальше? — спросила ЫнБи. Руки она держала по швам, тем самым нечаянно касаясь Чонгука — от его груди и до боксеров. — Мы ещё не разделись. Он наклонился к её плечу, игриво покусывая его по пути к тёмно-синей лямке лифчика. И как Чонгуку удавалось выглядеть так горячо, когда он просто сжимал зубами тянущуюся бретельку, стягивая её вниз? У ЫнБи дыхание перехватывало от его действий, от его губ, что иногда задевали её кожу, от его щекочущих выдохов. Разделавшись с одним препятствием по пути к наготе, Чонгук переключился на другую лямку, а потом немного помучился с застёжкой, кажется, разучившись расстёгивать эти замысловатые крючки на лифчиках. Он даже выдохнул с облегчением, когда смог накрыть небольшие груди ЫнБи руками. А она выдохнула прерывисто, опуская подбородок в попытке рассмотреть, что там он делать собрался. Чонгук не занимался ничем особенным, он всего-то повернулся на живот, чтобы удобнее было сжимать женскую грудь, перекатывать между пальцами набухшие соски и целовать ЫнБи туда, куда губы дотягивались — в руки, шею, ключицы. Он сменил тактику минуты через две, набаловавшись с такого расстояния. ЫнБи ждала, что это скоро произойдёт — Чонгук обязан был оказаться у неё между ног, — но она не думала, что для этого он прибегнет к гнусным уловкам, чтобы «нечаянно» стащить с неё одеяло и смутить её ещё больше своим любопытным взглядом. — Прости, прости, — он совсем не сожалел, откидывая её прикрытие дальше, — верну через секунду, когда мы правда разденемся. Он и не думал жмуриться или отводить взгляд, когда рывком стягивал с неё трусики, как назло бросая их подальше от кровати — к своей рубашке. Со своими боксерами он поступил точно так же, лишённый стеснения и совести, потому что даже после он не вернул обещанное одеяло. — Сразу надену презерватив, чтобы потом не отвлекаться, — оправдался он, видя, как сложно ЫнБи прикрываться двумя руками. Почти накрыв её тело своим, он дотянулся до тумбочки, где стоял увлажнитель воздуха и лежала подзарядка от телефона. Чонгук был готов с мастурбации в её доме. Подумал, что они вряд ли решатся на подобное безумство ещё раз, когда родители ЫнБи в любой момент могут их поймать, и купил презервативы домой. Не надеялся, что они дойдут до секса так скоро, и в то же время очень ждал этого момента. Он достал из верхнего ящика фиолетовую упаковку, уже освобождённую от прозрачной плёнки в целях экономии времени, и выбрал один из плоских разноцветных квадратиков. ЫнБи такие только в интернете видела. А вот Чонгук явно пользовался этим раньше, потому что за пару секунд надорвал упаковку, испачкал пальцы в смазке и достал презерватив. Он кусал щёку с внутренней стороны, пока под внимательным взглядом ЫнБи раскатывал латекс по члену. Ему определённо нравилось её внимание, но в следующий раз ему бы хотелось делать всё вместе, без волнений о том, что кто-то куда-то посмотрит и это вгонит одного из них в краску. И без жаркого одеяла, которое он вынужден был накинуть себе на бёдра и прикрыть ЫнБи собой от своего же взгляда. Чувствуя тепло его тела и ловя взгляд его карих глаз, она смогла расслабиться, раскинув руки в стороны. Чонгук гладил её по голове, массировал мочки ушей, игрался с цепочкой и лисицей, целовал в губы. Она понемногу тоже подключалась, напоминая себе, как интересно его ощупывать, каково касаться пальцами его сосков и какое волнение вызывает соприкосновение их голых бёдер. Внизу, на первом этаже, было слышно тихое гудение холодильника, урчание ноутбука, что сам по себе включался и вновь засыпал, тщетные попытки щётки вырваться наружу и устроить генеральную уборку, а на втором этаже преобладало громкое дыхание вперемешку со смехом. Чонгук говорил, ему щекотно, когда ЫнБи трогает на затылке или пересчитывает его рёбра, а ей было щекотно, когда их ноги внизу нечаянно соприкасались. Но смех всегда стихал, стоило её руке в ходе исследования мужского тела оказаться либо на одной из его ягодиц, либо у основания члена. Или после того, как его рука задерживалась у неё между ног, и он делал всё то же самое, что в прошлый раз через одежду, но теперь без неё. Сегодня он пошёл даже дальше, скользкими от смазки пальцами находя узкий вход и пробуя неглубоко войти указательным, потом средним и, наконец, двумя сразу. — Если я делаю больно, говори мне, — просил Чонгук, в ответ получая лишь прерывистые выдохи. Его попытки подготовить её не были болезненными, ЫнБи было всё так же приятно, но иногда казалось, что он и правда растягивает её изнутри, чуть раздвигая пальцы перед тем, как высунуть их. Он время от времени возвращался к клитору, поддерживая её возбуждение и обеспечивая небольшое мокрое пятнышко на простыне тем самым. — Можешь ещё немного вот так… — её просьба превратилась в стон. — Да-да, вот так, Чонгук… Лоб ЫнБи покрылся испариной, хотя она практически ничего не делала. Её бросало в жар только от того, как хорошо Чонгук управлялся с её телом, лучше неё самой зная, где погладить, где ущипнуть, а где массировать пальцами в определённом темпе, заставляя её испытывать нечто невообразимое. — Давай я попробую войти, — он тоже сгорал от нетерпения, чувствуя спазмы внизу живота из-за того, как сильно себя сдерживал. ЫнБи закивала, целуя его в лоб, когда он лёг повыше, опираясь в постель левым локтем и правым коленом. Второй рукой он помогал себе направить член куда нужно. Он надеялся, что это будет так же легко как с пальцами, но приставив головку ко входу и немного надавив, почувствовал, как руки ЫнБи сжались на его плечах. Он бросил взгляд на её лицо, замечая, что она немного хмурится, закрыв глаза. Её губы разомкнулись, когда он предпринял ещё одну попытку войти, и уже после того, как он проскользнул в неё головкой, она застонала. Это был протяжный и болезненный стон, перетёкший в такое же болезненное шипение. — Прекратим? — Чонгук этого очень не хотел, он сам был готов стонать, но от того, насколько классно ему было. — Нет-нет, — ЫнБи крепче сжала его бёдра ногами. — Тогда расслабься, — он потёрся носом об её щёку, а перед тем, как продвинуться чуть глубже, убедился в том, что она ослабила хватку. — Ты просто потряса-ающе красивая сегодня. Так хорошо-о выглядела в том платье, но без него ещё-ё лучше. Чонгук практически перешёл на шёпот, что изредка срывался на хрипловатые полустоны. Он вошёл в неё на максимум — как ему казалось, дальше просто некуда — и замер так на какое-то время. Он прислушивался к дыханию ЫнБи, чувствовал, как она сжималась вокруг него на выдохе, и сталкивался с её грудью на вдохе. — М-м, продолжай, — ЫнБи хмурилась только сильнее, но хотя бы открыла глаза, глядя на Чонгука в упор. — Твой взгляд такой чарующий, — он медленно стал продвигаться назад, а затем вперёд, но так, чтобы головка всегда оставалась в ней, — просто невозможно насмотреться. А губы… Боже-е! Они сводят меня с ума, да… ЫнБи обвила его шею руками, прижимаясь к нему ближе и упираясь лбом в его плечо. Сейчас она не хотела, чтобы он смотрел на неё, сколько бы комплиментов ещё он не планировал придумать, заставив её чувствовать себя особенной. Она уже ею была, но боль от этого не отступала. Она всё так же чётко ощущалась, всё так же пульсировала. А Чонгук пытался сделать что-нибудь рукой, растирая не только смазку, но и кровь, бережно массируя чувствительный клитор. Потребовалось немало времени, чтобы ЫнБи окончательно привыкла к его движениям, чтобы поняла, что чувство наполненности не такое уж и дискомфортное, что его пальцы должны были уже давно отвалиться от того, сколько времени он двигал ими, возвращая в их идиллию приятные стоны. Чонгук сам постоянно постанывал, целовал её то в висок, то за ушком, говорил, что без ума от неё. Но ЫнБи ответных слов выдавить из себя не могла, зато постоянно думала о том, что Чонгук лучший бойфренд из всех возможных. Во время их первого секса он умудрился найти пару секунд, чтобы пообещать ей на завтрак, обед или ужин — когда у них получится снова поесть вместе, — равиоли с грибами и сыром. — Сам… приготовишь? — переводя дыхание и сжимаясь при каждом толчке Чонгука вперёд, спросила ЫнБи. — Сам куплю и сварю, — проговорил он ей на ухо. — Три-четыре минуты в кипящей воде или пять минут в микроволновке. Ох, вот увидишь, будет вкусно! ЫнБи не понимала, как у него получалось оставаться в трезвом уме и выдавать такие длинные фразы. Она уже почти не соображала, думая только о его теле, запахе латекса и оргазме. Последний занимал всё больше мыслей. ЫнБи несколько раз чувствовала, что на грани, что вполне способна внезапно выплеснуть всё, что Чонгук в неё так усердно вдалбливал последние несколько минут. Она даже не могла сказать, как долго они этим занимались, но она научилась получать немало удовольствия, когда он входил по-настоящему глубоко, заставляя её всем телом сжиматься, а простыню под ними ездить. Если его продвижения вперёд нечаянно совпадали с вдохами ЫнБи, всегда слышалось удивлённое аханье, затем стоны, а потом Чонгук чувствовал, как она сжимается вокруг него. Это участилось в последние полторы минуты, и его занемевшая рука практически автоматически тёрла клитор, всё ожидая, что ЫнБи достигнет пика. Чонгук высчитал этот момент практически до секунды, потому что и сам еле терпел. Это было похоже на яркую вспышку в кромешной тьме или на свисток на финише, как если бы ЫнБи пробежала целый марафон, прибыла первой и сорвала ленточку победителя — она ещё не могла дышать, не могла думать, но её телом пробегались десятки и сотни крохотных разрядов. От этого и дымок в голове, и дрожь во всём теле появилась. Она как никогда крепко сжала Чонгука — руками, ногами, даже губами умудрилась впиться в его плечо, оставляя багровый засос. Кончая следом, Чонгук из ЫнБи вышел. Он опять нечаянно скинул с них одеяло, садясь на коленях и меняя руки. Теперь он ласкал ЫнБи левой, а себя доводил правой. Это длилось не более десяти секунд, но по ощущениям было гораздо дольше. — Не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он, не успев толком отойти и даже лечь нормально — рухнул на подушку рядом, ещё больше пачкая простыни. Если бы не необходимость выкинуть презерватив и как можно скорее попасть с ЫнБи в душ, он бы так и уснул. — Я тоже, — ответила она, нащупывая его левую руку, а он сам уже переплёл их пальцы. — Не уверена, что смогу ходить прямо сейчас… — Ну так может скажем, что ты осталась у какой-нибудь подружки своего брата? — он поднёс их сжатые руки к губам, целуя пальчики ЫнБи, костяшки и тыльную сторону её ладони. — Соглашайся. Субин наверняка прикроет, а я о тебе позабочусь. Чтобы ничего не болело, ты была сыта и абсолютно довольна. Папа точно догадается, что она осталась у своего парня не просто так, а мама в любой момент может заподозрить неладное, решив, что ЫнБи занимается именно тем, чем она занимается, но с кем-то другим, не с Чонгуком. Слишком рискованно лгать в этот вечер. — Я подумаю, — почти сдаваясь, сказала она. — Тогда, быть может, десятиминутные объятия перед душем помогут тебе принять решение поскорее? — он повернулся на правый бок, съезжая на декоративную подушку, на которой лежала девушка, и прижимаясь к ней всем телом. — Правильное решение.