Колдун уже здесь, и темень вокруг, Не ясно во мраке кто враг, а кто друг. Волшебные сотни тянутся рук, Качаются сети, всё ближе паук.
Ёнджун прижал колени к груди, а лбом упёрся в круглое окно, что выходило на задний двор и сад. Он пялился в него с самого рассвета — с тех пор, как перестал глючить, исчезая в никуда и появляясь из ниоткуда. Сперва на том злосчастном балконе, на покрывале из снега, потом на Гванмун-ро, около Чохён, что завалилась спать прямо в костюме и утыкалась лицом в подушку, обнимая её крепко-крепко, а вскоре и на чердаке своего дома. Ёнджун с трепетом ждал следующего своего исчезновения и гадал, будет ли оно последним. Он вздрогнул, когда внизу хлопнула дверь. В доме было тихо всё утро, но сил пройтись и проверить, как у домашних обстоят дела, не было, так что Ёнджун просто прикинул, что ЫнБи давно должна была вернуться и отсыпаться в воскресенье, а её родители либо мельтешить на кухне, либо тоже спать. Это утро было морозным и туманным, снег не успел растаять, а стёкла со стороны улицы покрылись тоненькой корочкой льда. Её можно было растереть тёплыми пальцами, оставив после лишь влажные разводы, но Ёнджун сам был холодным как лёд, и представить не мог, что ему удастся хотя бы протянуть руку. Потому и сидел неподвижно, внимательно вглядываясь в мутное стекло, пока хозяйка дома седлала метлу и отрывалась от земли, уже понемногу рассеивая «Порошок забвения» по Квачхону.☽ ⚝ ☾
ЫнБи подтянула покрывало повыше, ёжась от холода и окончательно пробуждаясь. Она плохо спала этой ночью, просыпалась насколько раз, волнуясь, что родители напишут или утро уже наступило и пора бежать, но мирно сопящий Чонгук под боком и темень, просачивающаяся через окно, убаюкивали. А сейчас снаружи было светло и вторая половина кровати пустовала. Сев в постели, ЫнБи одёрнула чёрную футболку, которую Чонгук любезно предложил ей после вчерашнего душа, чтобы она перестала шифроваться, прячась от него то за полотенцем, то за покрывалом. Пока она мылась, он собрал их одежду, сложив её ровными стопочками, поменял постельное бельё, заварил зелёный чай и сам надел шорты, чтобы не смущать ЫнБи. Утром к шортам прибавилась ещё и футболка. Со своего места ЫнБи видела, как Чонгук перемещается по маленькой кухоньке с ложкой, полной соли или сахара, а волшебные щётка с метлой следуют за ним по пятам, убирая всё просыпанное. В конце концов, ложка таки оказалась в кастрюле, но уже через полминуты Чонгук схватился за чайник, доливая воды, поскольку пересолил. Губы ЫнБи сами по себе растянулись в блаженной улыбке. Она негромко вздохнула, всё ещё не веря, что это ноябрьское утро такое потрясающее, несмотря на волнение о родителях или лёгкую тянущую боль внизу живота. Она была уверена, что это пройдёт, как только она откинет покрывало, наденет оставленные на прикроватной тумбочке длинные белые носки, незаметно спустится вниз и обнимет Чонгука, прижавшись всем телом к его широкой спине. Он очень кстати ничего не замечал, пытаясь разъединить каким-то чудом слипшиеся в коробке равиоли. Он был готов поклясться, что раньше они легко отставали друг от друга, но в это утро тесто как назло всё слиплось и рвалось, показываясь начинку с сыром и грибами. Цокая языком от раздражения и досады, Чонгук и впрямь не заметил, как ЫнБи сбежала вниз по ступенькам, но обернулся как раз в тот момент, когда она протянула к нему руки, готовясь к объятиям. — Проснулась? — он развёл руки в стороны, капая солёной водой с ложки на ламинат и заставляя щётку отчаянно тереть пол. ЫнБи чуть не наступила на волшебную хозяюшку, пока приближалась к парню, оказываясь в его объятиях. От него пахло пенкой для бритья и горьким кофе, что вызывало у ЫнБи какой-то странный трепет — может потому, что именно такую смесь ароматов от Чонгука можно было уловить только по утрам, находясь в его доме. — Хорошо спала? — он погладил её по спине, в то же время оглядываясь на кастрюльку, в которой варились равиоли. Он собирался поставить таймер, чтобы варить три с половиной минуты, а тут, получается, не успел и упустил уже несколько секунд. Оставалось надеяться, что он ничего не испортит и им будет, чем завтракать. — Ага, — солгала ЫнБи, нехотя отрываясь от него. — Моё полотенце в ванной? — Да, на крючке рядом с моим. У тебя есть три минуты, чтобы умыться и идти завтракать. Это заставило ЫнБи немного поторопиться. Она скрылась в ванной, наспех умываясь и чистя зубы пальцем, а волосы заплетая в немного кривую косичку. Хорошо, что она ещё прошлым вечером смыла всю косметику в душе, а после салфетками, что дала Урим, и на утро выглядела свежее, чем думала. — Я боялся уходить, чтобы ты не сбежала, потому воспользовался доставкой, — сказал Чонгук, таская тарелки с закусками на столик в гостиной, — так что ещё не успел разобрать покупки… На одном из стульев лежал ноутбук, а на другом стоял бумажный пакет из супермаркета, забитый продуктами, но в глаза ЫнБи бросилось вовсе не это, всё её внимание похитил завёрнутый в нежно-голубую обёрточную бумагу букет из розовых роз, розовых гвоздик и ягод гиперикума. — А, — Чонгук пригладил волосы на затылке, немного смущаясь, — это тебе. Вчера ты с таким интересом изучала цветы на свадьбе, что я подумал, что тебе понравится. Он быстро стащил ноутбук со стула, чтобы ЫнБи смогла присесть, а тогда принялся переворачивать пакет из магазина, выставляя на стол апельсиновый сок в бутылке и протягивая девушке коробочку обезболивающих. — Не знаю, нужны ли тебе, но если вдруг нужны, прими после завтрака. Он сбежал на кухню ещё на пару секунд, чтобы захватить равиоли и стаканы для сока, а тогда они сели завтракать. ЫнБи успела прилично проголодаться, но даже не подозревала об этом, пока не вооружилась вилкой и не попробовала. Ей хотелось хвалить и благодарить Чонгука за каждую мелочь, и его уши краснели всё больше из-за её приятных слов, стонов удовольствия, нынче вызванных вкусной едой, и довольных смешков. — Ты не должен переесть, — в шутку говорила она, воруя равиоли из его тарелки, — иначе в обед в тебя пхатчук не влезет. Чонгук с радостью отдал бы ей и свою порцию, так ему нравилось смотреть, как она ест. — Придётся ждать до обеда? Думал, мы поедем сразу после завтрака. На автобусе это займёт некоторое время, я успею проголодаться, — убеждал он, намереваясь поскорее вернуть себе свою удачу. Он уже достаточно мучился с кривыми руками, хочет всё своё обратно сейчас же. — А потом погуляем немного где-нибудь, прежде чем я поеду домой? — Конечно! Устроим воскресное свидание. ЫнБи уже решила, как маме соврёт, что переночевала у подруги Субина, так как возвращались они так поздно и такими пьяными, что опасно было лететь на мётлах и тем более — ходить пешком, когда в подворотнях каких только вампиров не встретишь с их чарующим дыханием. А дневную прогулку она решила спихнуть на Урим — её лучшее тайное прикрытие человеческого мира, которое и не догадывалось о своей важной роли. — Супер, тогда я помою посуду, раз ты готовил, и можем собираться. Чонгук был категорически против изначально, не хотел, чтобы ЫнБи делала что-либо в его доме и особенно — убирала и мыла, когда он мог заняться этим вечером, скучая в одиночестве. Но он немного изменил своё мнение со временем, присоединившись к ней, сообща моя и вытирая тарелки. Вместе было веселее заниматься таким, а позже и одеваться, споря, кто быстрее будет готов и за сколько секунд ЫнБи может натянуть колготки. Их хохот у двери был слышен в коридоре, привлекая ненужное внимание соседей. Чохён их тоже слышала, возвращаясь из магазина. У неё был целый пакет булочек с бобовой пастой и зелёных бутылок соджу, которыми она надеялась заесть и запить одиночество, вызванное пропажей Ёнджуна. Её весь вечер не покидала надежда, что по возвращении он будет ждать её дома, и она пару раз вскакивала посреди ночи, думая, что он рядом. Но, видимо, он и правда ушёл. Исчез раньше, чем она рассчитывала. Вот почему её потребность в нём была замещена потребностью в соджу. И вот почему смех Чонгука и ЫнБи нагонял на неё тоску. Она проплелась по коридору, почти упираясь лбом в двери своей квартиры, пока открывала её. Будучи в своих мыслях, она и не заметила, что за ней следила женщина с метлой. Та стояла у лифта, делая вид, что кого-то ждёт, а сама вела слежку за квартирой Чохён, намереваясь выяснить, кому это её муж память собрался стирать и по какой причине. У неё прежде не было причин подозревать его в чём-то нехорошем, а особенно в изменах, это он с волшебной академии был настоящим ревнивцем, а не она, но сложно было отбиваться от дурных мыслей, когда юная симпатичная девушка так по чему-то горевала, и причины явно были известны господину Чхве. Мешочек с «Порошком забвения» ведьма незаметно отвязала от метлы, сунув его в карман чёрного пальто. Она всё думала, стоит ли уже этим вечером устроить мужу скандал, допросив его, либо лучше дождаться дня, когда он сам отправится по этому адресу и поймать его на горячем. От хитроумных планов её отвлекли хлопок двери — Чохён скрылась в квартире — и звонкий смех в другой части коридора. Этот смех сложно было не узнать. — Нет, Чонгук, я выгляжу нелепо в этой шапке! — Всё лучше, чем подхватить простуду и пропускать работу и свидания. Ты знаешь, как там холодно? ЫнБи насупилась, упрекающим взглядом пытаясь убедить парня, что его серая шапка, что закрывает её уши, совершенно не подходит к её образу, откровенно портит его, но Чонгук был непреклонен. Он только приоткрыл окно на проветривание и ЫнБи зубами застучала, так как он мог отправить её на улицу мало того, что в колготках, так ещё и без шапки? — Уверена, ты преувеличиваешь. Я бы могла пропустить работу, но не наши… Бодрый голос ЫнБи внезапно смолк, а её пальцы буквально впились в руку Чонгука, за которую она держалась, пока они шествовали к лифту. Она мигом потеряла способность говорить и здраво мыслить, испуганно глядя на свою мать, сжимающую метлу в правой руке до побелевших костяшек. В коридоре стало очень тихо. Можно было услышать, как в одной из ближайших квартир пищит микроволновка. Чонгук недоуменно посмотрел на ЫнБи, не понимая, что заставило её остановиться, но одного взгляда на женщину впереди оказалось достаточно, чтобы узнать в ней ведьму с фото в доме семьи Чхве. Мысль молниеносно ударила в голову — их поймали. У квартиры Чонгука после того, как ЫнБи не ночевала дома. Тут можно лгать сколько угодно, но её мама видела и слышала достаточно, чтобы максимально приблизиться к истине. Потому её лицо и вытянулось, принимая ошарашенный и вместе с тем яростный вид. ЫнБи выпустила руку Чонгука из своей, чувствуя, как дискомфорт из живота перекидывается на грудь, воспламеняясь там дрожащим ужасом. — Чхве ЫнБи, — голос женщины был ничуть не ласковым, а максимально холодным, — что ты здесь делаешь с этим… этим… Кто это? Нужно было подумать секундочку, чтобы как можно детальнее объяснить маме, что Чонгук — друг Субина, что столкнулись они здесь нечаянно, и что он, разумеется, из волшебной семьи. Но ЫнБи не знала, за что хвататься, а вот Чонгук прекрасно знал. Он выступил вперёд, кланяясь в качестве приветствия. — Здравствуйте, я Чон Чонгук. Возможно, ЫнБи обо мне толком не упоминала, — он пытался задействовать весь свой шарм и очарование, дружелюбно улыбаясь, — мы работаем вместе. Он не пытался солгать, утаив то, что и так было очевидно — вовсе не рабочие отношения с ЫнБи, — но казалось правильным начать именно с этого. Так ненавязчиво намекнув, что он обыкновенный человек. — Работаете?! — вскипела женщина, не сводя взгляда с дочери, буравя её до последнего. — ЫнБи, бери метлу и немедленно спускайся вниз, если не хочешь быть наказанной до конца своей жизни. — Мам… — Сейчас же! А с вами, господин Чон Чонгук, мы ещё поговорим, — она разве что ядом не плевалась, скалясь на него. Чонгук обернулся, улыбаясь немного и ЫнБи, чтобы она не переживала насчёт него. Он взрослый парень, со всем разберётся. Да и всё честно — вчера она знакомилась с его родителями, а теперь, видимо, его черёд пришёл. — Госпожа… м-м, — он допустил всего один неуверенный взгляд. — У, — подсказали одновременно ЫнБи и её мать. — Да, госпожа У, если вы хотите поговорить наедине, может, зайдём ко мне домой? Или спустимся вниз? Не очень далеко есть кафе… Женщина всучила дочери метлу, одаряя её обвинительным взглядом, а потом такой же устремляя на Чонгука. — Мам, давай поговорим только вдвоём дома, — стала упрашивать ЫнБи, легонько дёргая за рукав чёрного пальто женщины, совсем как в детстве, когда шкодничала и надеялась избежать наказания. — Жди внизу, — приказала мать, хмыкая и чуть вздёргивая подбородок. Она сама направилась в ту сторону, откуда пришли Чонгук и ЫнБи, так что парню оставалось только последовать за ней, подсказывая, какая квартира его. Разговор они начали ещё в коридоре. — Кто первым это начал? — Я, — отвечал Чонгук, — первым признался и предложил встречаться. Ему даже не нужны были леденцы-подсказки для знакомства с родителями, а вот ЫнБи от них сейчас не отказалась бы, чтобы найти слова и объяснить маме всё. Она так и продолжала стоять у лифта с метлой, пока всё внутри стягивалось в тугой узел от страха. — И как давно? — госпожа У не стала переобуваться в тапочки, проходя в квартиру Чонгука так и сразу замечая знакомую волшебную щётку, что драила микроволновку изнутри. — Несколько недель, — уклончиво ответил Чонгук, боясь расстроить родительницу, назвав более точные даты, что значило бы, что ЫнБи уже долгое время дурачит её. Он тоже заметил щётку и рукой попытался выгнать её из микроволновки. — Кыш, кыш, — шикнул он, воюя до тех пор, пока не закрыл дверцу и не столкнулся с прищуренными глазами госпожи У. Она выдержала паузу, думая над чем-то. — Ты из какой семьи? — наконец, спросила она. Казалось, она лишь немного расслабилась, осознав, что Чонгук тоже видит парящую в воздухе щётку и ни капельки не напуган. — Из обыкновенной, — упростил он ей задачу, — но я знаю о вашем мире. Не слишком много и во многом благодаря тому, что ЫнБи меня прокляла. Нечаянно. Если до этого женщина ещё держалась строго и сдержанно, на последнем слове оскорбилась. — Нечаянно? Как это «нечаянно»? — возмущённо забормотала она, проходя вглубь квартиры и окидывая взглядом мебель, цветы в вазе и лестницу на второй этаж. — Пытаешься сказать, что моя дочь не в состоянии была проклясть тебя намеренно? Чонгук знал, что ЫнБи как раз в состоянии учудить подобное. — Нет-нет, — он замахал руками, — что вы, ЫнБи прекрасна, когда речь касается проклятий. Она даже сварила для меня особое зелье… Он поспешил распахнуть холодильник, показывая женщине склады флаконов с «Проклятием лепрекона». — Хм, — в глазах госпожи У вспыхнул какой-то огонёк, и Чонгук очень надеялся, что он не сулит ничего плохого, — так ты знаешь и считаешь, что ЫнБи хороша… Видимо, не так уж и много ты знаешь. — Наверное, — не стал отрицать Чонгук, чтобы не злить её. — Так уже несколько недель… — Да, всё верно. — И вчера она была не на вечеринке, а с тобой? — ему не очень нравился её высокомерный тон и то, как быстро она стала говорить с ним на «ты», явно ощущая превосходство, раз он младше, ещё и обыкновенный человек. — Да, простите, что пришлось приврать. — И ночевала здесь? — Да, — Чонгук вздохнул и резко выдохнул. Он даже со своими родителями никогда не обсуждал постельные дела, но если что, готовился обсуждать это с мамой ЫнБи. Госпожа У обречённо кивнула. Она догадывалась, что это всё из-за неё. Она так отчаянно пыталась отгородить ЫнБи от отношений с людьми, настаивая на колдунах, что её запоздавшее бунтарство неминуемо привело к Чон Чонгуку. Как говорится, запретный плод сладок, так разве не потому ЫнБи затеяла эти тайные отношения с человеком? Просто чтобы позлить мать, чтобы показать ей, что можно поступать по-своему. Она же из кожи вон лезла, пытаясь попасться и быть если не наказанной, то отчитанной. — Радует, что это длилось не очень долго, — Чонгук поверить не мог, что эта строгая женщина слегка улыбнулась. — ЫнБи просто поразительна. Впервые в жизни устроилась на работу и сразу начала встречаться со своим боссом. Всегда знала, что она сможет далеко пойти, особенно если устроится в какое-то более перспективное место. Чонгук чуть нахмурился. Он никогда не рассматривал отношения с ЫнБи с такой корыстной стороны. Если так подумать, плюсов от «отношений с боссом» как таковых не было. Не считая рабочего места, что ей удавалось сохранять, и полной ставки, которую она получала. Но Чонгук убеждал себя, что так и должно быть — она, наконец, влилась в это дело, хорошо справляется, все её деньги абсолютно заслужены. — Хах, — ведьма улыбнулась чуть шире и светлее, но Чонгуку не стало спокойнее, — теперь-то она наверняка нагулялась и сможет взяться за голову… — Простите? — спросил он, не понимая, что значат эти слова. Что им с ЫнБи можно больше не прятаться? Что его официально одобрили? — Господин Чон Чонгук, ЫнБи тебя бросает, — огласила она бодро и даже весело. — Поиграли и хватит. Не будем затягивать эту трагикомедию, потому лучше порвать сейчас, до того, как она переключится на кого-то достойного, более подходящего для неё. Это задевало сильнее, чем Чонгук думал. Его ещё никто так не принижал, особенно как парня или вероятного зятя. Он всегда нравился взрослым, все были от него буквально без ума, и тот факт, что мама ЫнБи вела себя так нагло, решая всё за свою двадцатидвухлетнюю дочь, поражало. — С чего вы взяли, что ей нужен кто-то другой? — он сложил руки на груди, злясь. — Потому что я хочу, чтобы у меня хотя бы внуки были волшебными, и потому что чистая кровь куда важнее ваших отношений длиною в неделю… — В месяц, — исправил Чонгук. — Да хоть в год, — она пренебрежительно махнула рукой, — это не столь важно, пока всё не серьёзно. Чонгук встал ровнее, выпячивая грудь. — У нас с ней всё серьёзно, — возразил он, вмиг теряя всё свое дружелюбие и терпение. — Я познакомил её со своими родителями, а она рассказала мне о вашем мире. Я никогда не завожу отношения, просто чтобы были, и ЫнБи тоже, потому каждый подобный шаг делает всё серьёзнее. В это трудно было поверить, но его самоуверенность ей не импонировала. Госпоже У в своё время хватало подобных высказываний и людей в её окружении, жаль, что в итоге они оказались лгунами. Их слова, в конце концов, ничего не значили, но так хорошо звучали поначалу. — Умоляю тебя, — она расслабленно рассмеялась, чувствуя себя главной даже в чужом доме, — ведёшь себя так, будто всё знаешь, а на самом деле выставляешь себя эгоистом. Если ЫнБи посвятила тебя во все волшебные нюансы, тебе известно, с каким дефектом она родилась. Чонгук чуть плотнее стиснул зубы, вовсе не обижаясь на свою девушку за то, что нечто она всё-таки от него утаила. Он не знал ни о каких дефектах, понятия не имел, о чём речь, надеялся только, что это не какой-нибудь чешуйчатый хвост, как он видел в баре в Хэллоуин, хотя и с этим он как-нибудь справился бы. Но всё равно чувствовал себя слегка неловко, положительно кивая, как будто эти слова не были для него новостью. — Единственная без чар в нашей семье, — выдохнула женщина разочарованно, — без малейшего намёка на магию. Брови Чонгука норовили подскочить вверх от удивления, но он нахмурил их ещё сильнее. — И что? — спросил он, всячески отгоняя осознание, что ЫнБи его обманывала. — И то, что в отношениях с человеком она тоже будет всего лишь человеком. А что случится с потомством? Ещё больше бесталанных и бесполезных ведьм и колдунов, которые впоследствии станут бухгалтерами и менеджерами? ЫнБи необходим муж с нормальной кровью, чтобы дети тоже были нормальными. Чонгук с трудом сглотнул, начиная понимать, почему семья ЫнБи в чём-то была настолько категорична, почему сама ЫнБи была готова напакостить Урим, чтобы получить рабочее место, и множество других «почему», которые прежде не укладывались у него в голове. Это заставило его вспомнить, как часто она говорила, что не может применить магию, чтобы что-то починить или исправить, и он мысленно подсчитывал, сколько раз она допустила эту маленькую ложь между ними, чтобы хотя бы с ним поддерживать статус кого-то вписывающегося в тот другой мир. — ЫнБи нормальная, и дети её в любом случае будут нормальными, даже если эта «нормальность» не вписывается в какие-то ваши рамки восприятия мира. Разве ценность ребёнка измеряется способностями в магии или их отсутствием? Наших с ЫнБи детей по этому критерию мы вообще оценивать не будем. — В-ваших детей? — она задыхалась от гнева. — Что сказал?! — Вы слышали, госпожа У. А сейчас услышьте, что ещё я вам скажу, — Чонгук опустил руки, максимально расслабляясь, потому что дальнейшие слова он обязан был произнести спокойно и твёрдо. — Я люблю ЫнБи, а она меня, и никто из нас не считает другого «недостойным» или «не таким», потому и расставаться никто не будет. Мы взрослые, без вас решим, что нам делать с нашей личной жизнью. Как мать, вы можете только поддержать это и порадоваться за свою дочь. Не более. А ведь она хотела решить всё тихо, без истерик и споров, без угроз, что самое главное, но теперь у неё совсем не было сил и времени пытаться припугнуть этого обнаглевшего человеческого парня каким-нибудь заклятием или вправду возиться с заклинаниями — можно было нарваться на неприятности, если бы внезапно пропал такой заметный человек — директор, у которого есть подчинённые и родители. Обращать его в какое-нибудь не очень долго живущее животное было не вариант, и наиболее лучшее решение в данном случае оттягивало карман чёрного пальто. С десять секунд выдерживая упрямый взгляд Чонгука, госпожа У вынуждена была сдаться первой. Но вовсе не для того, чтобы развернуться и уйти, перепсиховав наедине с собой, а чтобы достать фиолетовый мешочек с золотой ниткой и запустить пальцы в сияющий порошок. Всего мгновение для игры в гляделки, всего мгновение, чтобы бросить щепотку в широко распахнутые глаза Чонгука. И несколько секунд тотального непонимания и удивления, чтобы схватить волшебную щётку, забрать из дверцы холодильника все флаконы с «Проклятием лепрекона» и выскочить из квартиры.☽ ⚝ ☾
ЫнБи не знала, чем всё закончилось. Мама была немногословна, но смотрела с такой обидой, что любому стало бы не по себе. Она пулей вылетела из квартиры Чонгука, но вернулась к уравновешенному размеренному шагу, когда шла к дочери с метлой. — Я же сказала ждать внизу, — напомнила она, выхватывая свой транспорт, а затем таща за собой ребёнка к лестнице. — От тебя одни проблемы. Как только нам могло так не повезти с дитём? Никогда не слушается, так ещё и обманывает. Уму непостижимо! ЫнБи пыталась спросить, как всё прошло с Чонгуком, что он сказал, что маму так разозлило, но та без умолку возмущалась на земле и в полёте, и по приходу домой. Отец толком не успел сориентироваться и сделать вид, что не при делах и сам только узнал. — Как ты там оказалась? — только и спросил он, всё поглядывая на красные щёки ЫнБи и её потерянный взгляд. — По твоей наводке, — буркнула женщина, вовсе не чувствуя себя виноватой, — ты оставил бумажку с подозрительным адресом, по которому живёт юная леди. — Что? — господин Чхве схватился за голову. — Боже, это адрес Чохён… Чёрное пальто пролетело практически через всю кухню, упав на один из стульев, где прежде дремала волшебная кастрюля со вчерашним супом. — Признался, значит! — ЫнБи прекрасно видела, что мама взбешена. — Мне всё запрещаешь, а сам ходишь по молодым ведьмочкам?! — Пап? — удивилась ЫнБи. До Ёнджуна на чердак доносились лишь обрывки фраз, но при упоминании хорошо знакомого имени он свалился в коридор, а там и до гостиной добрался, слушая ссору на кухне. — Что вы там себе напридумывали? — разразился нервным хохотом мужчина. — Чохён не ведьма, и ни к кому я не хожу. Она — подружка Ёнджуна, которая видит призраков. Всегда видела, и потому хочет избавиться от дара. Скоро будет проведён ритуал, после которого Ёнджун попросил стереть ей память. И всё. Никаких измен. Госпожа У всё ещё чувствовала какой-то подвох. Об экстрасенсах она только легенды слышала, живых ни разу не встречала, потому были у неё кое-какие сомнения насчёт правдивости подобных заявлений. И всё же она выдохнула и заговорила после в разы тише. — Это не имеет никакого значения, потому что звезда этого воскресенья в любом случае твоя дочь. — Наша дочь, — исправил господин Чхве. — И что тебе неймётся испортить ей жизнь своими идеями замужества с кем-то, кто нравится тебе? Чонгук хороший парень, оставь их в покое. Ей хотелось возразить, потому что ей Чонгук показался максимально неприятным человеком, надменным и зазнавшимся, слишком самоуверенным, но это был не главный его минус. Просто она была научена горьким опытом — прежде имела дела с людьми — и ничем хорошим это не кончилось. И с её дочерью всё было бы точно так же, если бы она не поспособствовала. — Я правда пыталась оставить его в покое, но он мне нагрубил, — спокойнее сказала женщина, дотягиваясь до дочери и беря её за руку, чтобы смягчить этот момент, — чуть ли не в вечной любви к ЫнБи клялся. Очевидно, какой-то больной… Так что я немного поколдовала, чтобы исправить сложившееся между вами недоразумение, которое ставит наш мир в шаткое положение. ЫнБи одёрнула руку, недоверчиво глядя на мать. Она знала, что эта женщина на многое способна, но ни за что бы не подумала, что она тронет Чонгука. — Что ты сделала? — выпалила девушка, беспомощно глядя на отца в поисках поддержки. Они оба владеют магией, что бы мама ни натворила, папа наверняка сможет это исправить. — Ничего такого, просто использовала «Порошок забвения» по назначению, как и нужно делать со всеми людьми, что знают наш секрет. У мамы были свои убеждения, у ЫнБи свои. Все люди магии боялись столкнуться с непониманием или чокнутыми, но Чонгук не был таким. Он прекрасно воспринял их секрет, прекрасно справлялся со своими знаниями столько времени. — Не может быть, — господин Чхве опять схватился за голову, зарываясь пальцами в волосы. — Ты что, с ума сошла? «Порошок забвения» хорош на протяжении первых двух дней после раскрытия секрета, но Чонгук знает об этом долгое время. Ты хоть подумала, что случится с его памятью после порошка? ЫнБи не хотела слушать папины предположения и ещё больше не хотела, чтобы мама вела себя спокойно и уверенно, будто ничего плохого не сделала. — Если ты и правда… правда сделала с ним что-то, — ЫнБи стала цедить сквозь зубы, — я уйду из дома. Можешь забыть, что у тебя есть дочь. — Ну и пожалуйста, — донеслось вдогонку, — давно жду, пока ты от нас съедешь! Очень интересно знать, куда и за какие такие деньги. Два месяца проработала на какого-то грубияна, и считаешь себя чересчур самодостаточной, как я погляжу!.. ЫнБи пронеслась мимо Ёнджуна, не обращая ни малейшего внимания на холодок по коже. Она взбежала на чердак, так как туда мама вряд ли полезла бы её доставать своими нравоучениями. Упав на деревянный пол между коробками с бабушкиными вещами, она достала телефон из кармана, набирая номер из избранных. Её трусило от волнения, пока продолжались гудки. — Алло? — Чонгук звучал несколько удивлённо, словно и не ждал, что она позвонит ему. — Я могу приехать? Ёнджун впорхнул через закрытую дверь, присаживаясь на пол неподалёку от ЫнБи и во все глаза глядя на телефон в её руке. Он, как и она, некоторое время слушали мёртвую тишину. — Зачем? — наконец, спросил Чонгук. ЫнБи выдохнула прерывисто, ощущая лёгкую дрожь в коленях. Её начинало отпускать по чуть-чуть. Чонгук помнил её, он не вёл себя как чужой. — Извини, у моей мамы поехала крыша. Не знаю, чего она тебе наговорила и что пыталась сделать… — Минуточку, — по его интонации она запросто могла представить его чуть хмурое лицо и морщинку меж бровей. Он взял телефон по-другому, прижимая его ближе к уху и сосредоточенно спрашивая: — Госпожа ЫнБи, вы что, напились? — в его голос понемногу пробиралась наигранная строгость. — Ещё даже не обед, а вы уже веселитесь? Надеюсь, не забыли, что завтра на работу? Несколько коротких фраз, а её сердце ухнуло в пятки. — Госпожа ЫнБи? — переспросила она, вызывая у Чонгука лёгкий смешок своим нелепым вопросом. — Точно напились, — в присущей ему «всезнающей» манере сказал он, — сделаю вид, что этого звонка не было. Не опаздывайте завтра, пожалуйста.