Тройная игра

— Я обожаю твой рот, Барнс, — прошептал Брок, обводя большим пальцем контур его нижней губы. Он заставил его посмотреть на себя, дернув за подбородок. Барнс, чья нагота была прикрыта одним лишь полотенцем, повязанным на бёдра, смирно сидел на койке, отведённой ему для сна, и безропотно выполнял команды Рамлоу. Его приставили к нему после обнуления, до которого в нем не в пользу для всех начал просыпаться настоящий Баки Барнс. Видимо, до всей тягомотины парень любил поболтать, вот и разоткровенничался с Пирсом о человеке на мосту — увидел персонажа своей прошлой жизни, и вполне возможно, что главного персонажа, потому что реакция Кэпа на мосту тоже была неподдельным ахуем. Теперь Кэп знает о нем, будет пытаться достучаться до него снова и снова, но черт, после обнуления это будет сложно. Брок ненавидел наблюдать за этим, хотя по протоколу обязан присутствовать там, если нет спецзаданий, обязан снять с него ремни, когда Барнс остаётся висеть на них как овощ, обязан отвести его к себе, привести в стабильное во всех смыслах состояние холодной водой и уложить в койку. Вот только Брок слишком буквально понял фразу «уложить в койку», и однажды, после очередных процедур — водных, гигиенических, стабилизирующих, — он, наконец, на свой страх и риск, решился на это. Ну не мог он смотреть на эти полные вселенской грусти глаза, хотя по идее взгляд ничего не чувствующего человека бывает стеклянным; не мог видеть трагический изгиб его прекрасного рта. Разве ручной киллер мог скорбеть о прошлой жизни? Яйцещипательная и трогательная история Стива и Баки давила Броку на мозг. Роджерс, теперь уже зная, что Баки жив, не сможет спокойно дальше жить без него, Баки, будучи в какой-то степени в своём уме, тоже был заинтересован им, и если ему вообще суждено прийти в себя, он снова научится близости с ним. Но и Брок любил Стива. Да, вот именно, блять, что любил. Звучит смешно, Брок долго старался себя в этом разубедить, но даже в его годы чувства остаются прежними, если не усиливаются. В этом до чертиков сложном геометрическом чертеже, который язык не повернётся назвать любовным треугольником, для полноты схемы необходимо было соединить на вершине страсти две грани. Кэп объединяет их, делает их его покорными сучками, хотя сам даже не подозревает об этом. Где-то на задворках подсознания Брок объяснял себе свои действия тем, что так он будет ближе к Кэпу, ведь Барнс когда-то принадлежал ему, пусть и отлично от того, как сейчас его любимый Баки принадлежал Броку. Все было более, чем сложно, и чтобы не запутаться окончательно, Брок решил если не забыться, то хотя бы не думать об этом сейчас. Он наклонился к Баки и прильнул к его губам поцелуем. Откуда вообще взялась эта необъяснимая нежность? Кто знает, может Барнс любил Кэпа не так сильно, как Брок любит его? Хотя что за чушь? Рациональные мысли исчезали из-под коры головного мозга, когда его стояк оттягивал ширинку штанов прямо напротив желанного рта Барнса. Одна мысль удерживала его член в напряжении — Стив, возможно, тоже когда-то ласкал Барнса также. Он не спешил забираться языком в его рот, просто водил губами по его влажным, мягким губам, выцеловывая каждый их миллиметр. Барнс с тихим вздохом приоткрыл рот, и Брока ожгло его дыханием. Брок сжал губами его полную нижнюю губу, слегка надавил, обвёл кончиком языка и отпустил. Солдат смотрел на него в упор, не шевелясь. От скудного освещения единственной лампы, свисающей с потолка, на его бледные щёки падали тени от длинных ресниц (но не таких длинных как у Роджерса, подумалось Броку). И цвет глаз у Барнса тоже был голубым (но не такого оттенка как у Роджерса). Несмотря на все это Броку безумно хотелось, чтобы эти глаза смотрели на него, когда его член окажется между этими желанными губами. Расстегнув ширинку, Брок высвободил свою эрекцию и приставил головку своего члена к его раскрасневшимся от поцелуев губам. Ещё раз наклонился, лизнул их и скользнул языком ему в рот, а через мгновение точно также своим членом. Брок шумно выдохнул и запрокинул голову от удовольствия, ощущая неконтролируемые движения его мягкого языка. Он пропустил между дрожащими пальцами длинные пряди его волос и сжал в кулаках, фиксируя хватку. Он попытался несколько раз толкнуться, но заложенные природой инстинкты работали лучше, чем можно было представить после гидровских методов стабилизации. Брок вытащил свой член и поводил головкой по его губам, размазывая по ним выступившую смазку. — Прими глубже. Ну, хочешь? Ведь у него не было другого выхода, кроме как подчиниться ему. И Брок прекрасно понимал это. Снова он вложил член ему в рот, и потянул Солдата на себя, придерживая его за волосы на затылке. — Ну давай, пропусти меня в горло. От физиологии никуда не деться, глаза Барнса наполнились слезами, когда Брок двигался короткими толчками в его горле. Он протяжно застонал, направляя движения его головы, и Солдат, наконец, расслабился так, как нужно было Броку, и из его горла послышались булькающие звуки. Лёгким прикосновением холодного металла к коже Солдат обратил на себя внимание Брока. Он сжал его запястье металлическими пальцами и продолжал смотреть в глаза, покорно и глубоко принимая его член. Это был самый человечный жест из всех, какой Брок от него видел. Его губы натягивались вокруг его члена, покрасневшие глаза набирались влагой. Солдат смотрел ему в лицо, не мигая, и Брок проследил за тем, как слезинка слепила ресницы и сорвалась с них, скатываясь по щеке. Хватка на запястье стала ощутимее, вены на шее вздулись. Брок дал ему отдышаться, отняв свой член, наклонился к нему и сцеловал слезу. Солдат не шевелился, прерывисто дыша. Брок прильнул к его губам поцелуем, ощущая их вкус уже по-другому. Он вытер его ресницы большими пальцами, отчего они ещё больше склеились, и снова вложил свой член ему в рот, начиная толкаться внутрь уже смелее. Полностью отдавшись ощущениям и совсем непрофессионально забыв о своих других инстинктах, Брок не услышал момента, когда раздвинулись тяжёлые засовы камеры Зимнего Солдата, и было уже слишком поздно прятать член, когда металлическая дверь открылась. На пороге застыл Роллинс. Солдат первым вышел из оцепенения, выхватил короткий нож из набедренного кармана штанов Брока и метнул. Лезвие не достигло цели и вошло в стену, пролетев в нескольких миллиметрах от лица Джека только благодаря молниеносной реакции Брока, который успел дёрнуть руку Барнса. — Потенциальная угроза, — пояснил Солдат, в очередной раз дезориентированный поведением своего куратора. — Нет никакой угрозы, Солдат, — вкрадчиво объяснял Брок, скрывая панику во взгляде. Если Солдату что-то не понравится, он просто скинет его с себя, впечатает в стену, переломав позвонки, и в одно мгновение удушит Роллинса. Брок обернулся на него и мотнул головой в сторону выхода. Джек, бледный от страха, скрылся за дверью. Брок решил, что объяснит ему все позже. — Он подчиняется мне, — достаточно твёрдым голосом сказал Брок, обращая на себя внимание Солдата. — Как и ты, правда? Солдат смотрел на него холодным взглядом, взвешивая услышанное. — Свидетель, — проговорил Барнс, сверкнув глазами. — Нет, он никому ничего не скажет. Он мой человек. Я ему доверяю, — Брок осмелился положить руку ему на плечо. — Всё хорошо. Брок затаил дыхание, когда Солдат обхватил его обмякший член и уставил на него взгляд. — Продолжать задание? — Так точно, — выдохнул он и стиснул зубы, чтобы не шуметь, когда язык Барнса прошёлся по уздечке. Понадобилось совсем немного времени, чтобы Брок снова хотел кончить от Барнса. Он был неплох. Если сыворотка и вправду многократно улучшала все способности, которые были присущи человеку до ее введения, то Барнс даже до неё был просто асом. А вот кому он хуесосил и на ком тренировался… Ох, блять. — Да, вот так, ещё немного. У кого он принимал на всю длину, чей опавший член потом начисто вылизывал, кончали ему на лицо или в горло, прижимая к паху так, что вырваться невозможно… — Я сейчас… Может он помогал кончить, сжимая яйца в кулаке, тогда ещё из живой плоти, а другой тискал задницу, царапая ногтями… Солдат обходился минимумом движений, почти вообще не двигал головой, но он не мог контролировать спазмы горла и подводил Брока к пику. Он хрипел, давясь его членом, но позволял Броку насаживать себя все в более быстром темпе. У него не было возможности сглотнуть, слюна стекала по подбородку, а когда он моргал, слёзы скатывались по щекам и добегали до пальцев Брока. Сделав ещё пару толчков, он выпустил Солдата из хватки, несколько раз быстро провел кулаком по своему члену и обильно залил его лицо спермой, заглушая свои стоны кулаком, а другой рукой выжимая из себя все досуха. Бессознательно Солдат облизнулся, и Брок ткнул головку между его ярко-красными губами, чуть подрагивая в экстазе, и почувствовал движение его языка. Солдат дышал учащенно, не предпринимая никаких действий, чтобы как-то вытереться, только моргал и морщился. Глаз уже успел покраснеть. — Ох, черт, прости. Брок неосторожно отер его ресницы, не очень сильно помогая ситуации, только понадеялся, что Солдата не вызовут, прежде чем краснота сойдёт, но с его ускоренной регенерацией это не было большой проблемой. Он выпрямился и отошёл на шаг, заправляя член в штаны. — Вставай. Водные процедуры, — объяснил он, и Солдат заметно напрягся. — Тёплой водой. Надо смыть с тебя весь этот беспорядок. — Ну и какого хрена ты здесь делаешь, Рамлоу? Ответа не последовало. Включилась вода. Минута стала вечностью. Брок медленно открыл дверь, стоя полубоком к выходу. Прикрыв глаза, он закрыл кран, принялся зачёсывать мокрые пряди назад и весь дрожал от холода, даже губы посинели. Изобразить спокойствие удава ему мешала только дрожь в конечностях. Он намеренно не поворачивал головы, считая про себя, через сколько секунд Барнс сорвётся. А Баки не двигался с места. Только молча разглядывал бледный длинный шрам от ожогов, тянущийся от грудной клетки до бедра. — Правда будешь притворяться, что ничего не слышал? — Я слышал твой вопрос. Душ принимаю. А ты мне полотенце принёс? С этими словами он повернулся к нему всем корпусом, медленно и без резких движений. Эмоции на его лице невозможно было прочитать. Брок бы не смог точно определить, злился ли Барнс до чёртиков, либо был чертовски увлечён этим небольшим происшествием, и первое в его случае значило бы смерть. Барнс, или сейчас было вернее называть его Зимним Солдатом, не сводил с него сканирующего взгляда холодных голубых глаз, разглядывая его всего полностью с головы до пят, или вернее было бы сказать с головы до максимально невозбужденного после холодного душа свисающего члена. Ну вот же он, профессиональный киллер, только руку протяни. Без неё же и останешься. Брок уже прощался с жизнью, хотя перспектива умереть в душевой, мокрым и нагишом, ему не прельщала. Ему даже чудилось, что он слышит голоса, гогот, гомон приспешников дьявола, а оказалось, что это всего-навсего страйковцы завершили тренировку и шли в душ. — Так я же не знал, что она целочка! Мне потом пришлось бежать несколько кварталов и отстреливаться от её чокнутого папаши! — вещал один из них, и его спутники взорвались смехом, в котором потонули дальнейшие комментарии наверняка захватывающей истории. Брок не сдвинулся с места, глядя в глаза Баки, вспомнив ценные инструкции в случае проявления агрессии со стороны Зимнего Солдата. — Мы ещё поговорим. *** В тот вечер Брок напился до такого состояния, что бармен настаивал на том, чтобы вызвать ему такси. От такого предложения он отказался, причём не совсем вежливо, и дошёл до дома сам. Весь вечер в баре был проведён зря, плохо Брок старался, потому что наполовину протрезвел, когда уже дошел, так как всю дорогу думал о сегодняшнем инциденте с Барнсом, и окончательно протрезвел, увидев в квартире следы проникновения, наверняка оставленные кем-то намеренно. Ведь этим кем-то был Барнс. Он сидел в гостиной за маленьким журнальным столиком. Блики от уличных фонарей частично падали ему на лицо и глаза, очерчивая его профиль. Брок выдохнул, осознавая безысходность своего положения, снял куртку, бросил ее на диван, достал из бара непочатую бутылку виски, к ней два стакана. Баки все также не сводил с него глаз. Вспомнив, что на суперсолдат алкоголь никак не действует, Брок вернул второй стакан на место и сел на диван напротив Барнса. Пытаясь оттянуть момент начала исповеди, он налил себе немного и залпом выпил, тяжело сглатывая горячительный напиток, пока Баки терпеливо выжидал, наблюдая за ним, не шевелясь. — Я не слишком поспеваю за реалиями современного мира, — начал Баки. — Я безумно рад, что они позволяют нам со Стивом быть вместе и не стесняться наших отношений, хоть мы их и не афишируем. Но для меня есть и пока что останется ненормальным подглядывать за чьими-то интимными моментами уединения. Он учащенно дышал, щеки и шея приобрели розовый оттенок. — Барнс, не смеши! Конечно я не подглядывал! Да и не слишком-то вы скрываетесь! — огрызнулся Брок. — Общественные места не предназначены для чего-то интимного. — Сам-то что там делал? Справлялся с проблемкой по мохнатой части? — Да, — в сердцах ответил Брок. — Да, у меня был стояк. У тебя что, в зале никогда не встаёт? — Не знал, что ты по мальчикам. Догадывался, конечно. — Да не просто по мальчикам… — пытался вставить Брок. — Значит, ты и Роллинс… — Нет, мы не вместе. — Жаль. Тогда есть другие способы подавить инстинкт. Трахайся! Заведи партнёра. Ну нескольких. Смотри порно по вечерам, — надвигался Барнс. — В чем твоя проблема? Боишься, что кто-то будет отслеживать, что ты смотришь взрослый контент? Установи инкогнито. — Ты пришёл в качестве психолога? Спасибо, я уже взрослый мальчик. — А ведёшь себя как подросток. Мог бы и слинять. Брок пьяно рассмеялся. — И прервать вас? Да расслабься, весь Щ.И.Т. знает, что вы трахаетесь! — Да, знает, но не видит и не слышит! Ещё ни разу, Рамлоу, ни разу никто нас не застукал. Кроме тебя. Ты зациклен на нас. Брок пропустил последнюю фразу мимо ушей и долил себе. — Что вы устраиваете в джете на операциях? Вы мне все срываете своими лобызаниями. И это отвлекает других. Когда ранили Роллинса… — Вот оно что, — победно воскликнул Баки, скрещивая руки на груди. — Роллинс твоя правая рука, вы должны прикрывать друг друга. И если бы ты тогда не отвлёкся на нас… По ком из нас ты сохнешь, Рамлоу? — Да сдались вы оба! — обалдело уставился на него Брок. — Ты бы не ошивался около нас, если бы тебе было плевать. — Это уже мания величия в тебе, Барнс, — отыгрался он. — Да ладно тебе. Хочешь меня? Так и скажи, не вопрос. Могу разложить тебя прямо здесь и сейчас на твоей же кровати. Брок тяжело сглотнул, почувствовав, что его член дёрнулся в штанах. Не верилось, что подобное на самом деле уже происходило, но с одним лишь различием — с губ Зимнего Солдата не слетало столько слов за раз. — А, я понял. Ставлю свой зад на то, что это Стиви, — усмехнулся Баки. — И снова позволишь трахнуть себя? Побереги лучше свой нежный зад для Роджерса. И только тогда Брок понял, что сморозил. Вот же блять! Он медленно поднял глаза на замершего Барнса. — Снова позволишь… — осекся Баки, и его нижняя губа задрожала. Его запал остыл, и он замер каменно-железным изваянием. Брок трижды пожелал себе смерти и пожалел о том, что не был убит Барнсом-Зимним Солдатом тогда, в дýше. Молчание затянулось. Тихий Баки Барнс — опасный Баки Барнс. И каждая следующая секунда ничего хорошего не сулила. — Ты был моим куратором, — произнёс Баки скрипучим голосом и сжал левую руку в кулак. — В твоём деле на суде этого написано не было. — Ты помнишь? Баки отрицательно покачал головой, и у Брока появился маленький росток надежды на то, что он возможно будет спать этой ночью в своей кровати. Живым. — Сколько? — спросил он, и Брок замялся с ответом. — Сколько раз? — Я не считал, понятно? — вскинулся Брок и пожалел о том, что повысил голос на несколько децибелов, но Баки не заметил этого. — Однажды ты чуть не убил Роллинса. — Вся Г.И.Д.Р.А. сходилась посмотреть? — нервно засмеялся он. — Ты прекрасно знаешь, меня бы убили за это. И твой Роджерс первый. Он устало выдохнул и потёр лоб. — Тебя обнуляли при мне дважды. Оба раза было из-за того, что ты начинал говорить про человека, которого ты знал. Несложно догадаться, о ком шла речь, Роджерс успевал быть везде, вы часто пересекались. Выражение лица Баки дополнялось новой эмоцией с каждой услышанной фразой, и Брок невольно залюбовался его живой реакцией, которой от Зимнего Солдата невозможно было добиться. Даже во время… — Пирс совсем взбесился, когда ты настаивал на том, что узнал, кем был Кэп. Тогда он стал твоим заданием. В напряжённой тишине Барнс ждал продолжения, пока Брок сделал глоток виски. — Ты дважды вспомнил о нем. Когда тебя разморозили, и когда ты увидел его тогда, на мосту. Что бы они ни делали, они никогда не стерли бы твои воспоминания о нем. А Роджерс… Он любым способом вырвал бы тебя из пастей тысячи голов Г.И.Д.Р.ы, даже если бы ему пришлось взорвать десять Трикселионов. Я уже не знал, кого мне ревновать больше, тебя к Роджерсу или Роджерса к тебе. Это окончательно запутало Баки. Он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. — А после вашего воссоединения… — Стива ко мне? — растерянно повторил Баки. Брок вздохнул и сделал глоток, готовясь к новой порции откровений. — Когда мою группу приставили к нему, я бегал за ним везде, как сучка течная. Но куда мне до символа государства. Он бы не стал, — Брок покачал головой. — А потом я вообще перестал на это надеяться, когда меня приставили, — подумать только! — к самому Барнсу. Тогда я понял, что ни хрена мне не перепало бы. Я так его хотел. А у меня был ты — тот, кого хотел он. Вы ведь и до войны с ним трахались, да? Баки смотрел ему в глаза, сощурившись. Никогда ещё лучшему стратегу Г.И.Д.Р.ы не было так трудно усвоить новую информацию. Может, потому что это было не так легко осознать? С трудом Баки мог представить все то, о чем говорил Брок, не говоря уже о том, чтобы вспомнить хоть что-то, образно или физически. Приходилось полагаться на логику и верить услышанному. — То есть ты натягивал меня, пока я был не в себе под воздействием кодов, потому что все это время хотел Стива? Ты бредил по нему и трахал меня? — Да, — кивнул он, выдержав его взгляд. — Но потом я прикипел к тебе. Переключился, понимаешь? Ты стал моей зависимостью. — То есть, фактически, ты меня насиловал! — Нет, Барнс, нет! У тебя вставал на меня. Ты так возбуждался и так стонал, когда я трогал тебя. Взгляд Брока стал мутным от призрачных картин прошлого, которые предстали перед его глазами. Баки не нарушал молчания, взвешивая его слова. — А я-то удивлялся, почему я не слишком туг для первого раза после семидесятилетнего перерыва. Оказывается, потому что ты обхаживал меня по полной. Вот Стиву было больнее, — поделился он. — Думал, мне на хрен все мозги выжгли, и я больше не буду ничего ощущать в полной мере. — Уж после таких капитанских рейдов не стоит жаловаться, что ты недостаточно тугой, — парировал Брок, но Баки не ответил на выпад. — Роллинс тоже лапал мой зад? — Нет, — покачал головой Брок. — Только я. Я драл тебя, а ты всегда просил большего. Ты был таким послушным, выполнял все, что я приказывал. Брок замолчал, снова заливая виски, и вроде больше ничего не говорил. Или говорил, но Баки не слышал, потому что собственные мысли заглушали все остальные звуки. Иногда Баки был рад тому, что не знал всех подробностей своего пребывания на вражеской территории. Что-то врезалось в память, и ничто не могло стереть из его памяти лица жертв его железного кулака, обстоятельства, при которых это могло происходить, оружие, которым он приводил приказы в исполнение. Как ни странно, однако, он не помнил ни одно обнуление, возможно потому что мозг заблокировал эти ощущения, он не помнил помещения, в которых его держали, и не мог бы ответить на вопрос, одевался ли он сам, либо ему помогали влезать в экипировку, сколько человек охраняло его камеру, какой она была и как было оборудована. Он не знал, сможет ли когда-нибудь вспомнить все это, может ему нужен был какой-то триггер, и если так, то процесс был запущен. С другой стороны, нужно ли ему было все это? Он больше ничего не сказал Броку, подошёл к окну и исчез в ночи, чтобы в одиночестве искать ответы на волнующие его вопросы. Брок опустил голову на ладони и устало выдохнул, не особо радуясь тому, что Барнс не убил его сразу, и ему придётся пережить ещё один напряженный день. *** Очередное скучное судебное заседание, Брок даже сбился, какое по счету, опять превратили в процесс перемывания его костей. Да, играл на две команды, да, подчинялся Пирсу, нет, был пешкой и не знал о его делах, потому что ему не давали знать слишком многого из-за угрозы, что узнаёт Фьюри; нет, Фьюри не говорил ему достаточно для того, чтобы докладывать об этом Пирсу, он сам называл это фрагментацией информации. И вообще это походило на разборки двух давних любовников, между которыми Брок был кем-то вроде мальчика на побегушках, особенно если вместо разных заданий вроде взорвать, убрать, ликвидировать, разгромить были бы заказать цветы в номер, забронировать столик на двоих для ужина, заказать номер в отеле с джакузи для долгого и нежного секса, но трахали только Брока, причём двадцать-четыре-на-семь, и оргазмов в этом трахе на две стороны ему, увы, было не предписано. — Суд вызывает свидетеля сержанта Джеймса Бьюкенена Барнса, — объявил протоколист, и Брок понял предобморочное состояние барышень. Как назло, именно сегодня Роджерсу не удалось уговорить его собрать волосы в хвост, напротив, сегодня Барнс уложил их на манер Зимнего Солдата, а-ля «Барнс-по-твою-душу». Даже странно было видеть, как он кладёт правую ладонь на Библию под присягой и не корчится от прикосновения, потому что своим видом он напоминал спецагента самого дьявола. Он проследил глазами его путь до трибуны и сцепил руки в замок под столом, чтобы скрыть дрожь. Ну почему все должно навалиться разом? Вопросы, задаваемые судьей, звучали как будто через вату, а вкрадчивый голос Барнса был слишком успокаивающим. — Что вы можете сказать о мистере Рамлоу как о своём кураторе? — Ровным счетом ничего, так как моим куратором был Пирс. — Вы работали вместе? — Не напрямую. Мне известно, что группа С.Т.Р.А.Й.К. была мне поддержкой на некоторых заданиях, но на самом деле я ничего из этого не помню. Судья терял самообладание. — Совсем ничего не помните? Барнс своим цепким взглядом посмотрел на Брока, отчего тот почувствовал, как все органы внутри сжались и начали своё передвижение. Одно слово может обернуться в новую статью, в новые проблемы, а также одно слово может круто изменить ход дела, и эти изменения могут иметь положительную динамику. Броку казалось, что он не выдержит взгляда этих глаз, которые когда-то смотрели на него во время нарушения всевозможных протоколов, но Баки вовремя отвернулся, сжал желваки и ответил суду: — Нет. Рядом с собой Брок услышал расслабленный выдох адвоката и выдохнул сам, осознавая, что очень надолго задержал дыхание сам. Теперь сердце со скоростью нагоняло удары. После такого ответа судья потерял к нему интерес как к свидетелю и попросил его вернуться на своё место. На его лице не было привычной ухмылки, он был слишком серьёзен, и куда смотрел Роджерс, раз не замечал этого. Ну, или виду не подал. Как вообще можно было не замечать на нем маску Зимнего Солдата? Дальше все обошлось без острых моментов, казалось, обвинитель и адвокат ведут безэмоциональную светскую беседу с судьей о погоде. Все живо разошлись, когда молоток стукнул, возвещая об окончании заседания. Брок задержался в фойе с адвокатом и Джеком, чтобы ни в коем случае не пересечься со звёздной парочкой, как будто бы это его уберегло, и только когда просверлил взглядом спины удаляющихся суперсолдат, мог спокойно выдохнуть. От дружеского предложения Джека напиться Брок вежливо отказался, похлопав ему по плечу и вместо того, чтобы идти в бар — как он понял, с Барнсом это не очень помогает, — он вернулся к себе домой и провёл в душе дольше времени, чем обычно, пытаясь избавиться от мыслей о Барнсе, так как все остальные проблемы отошли на второй план. Он оделся по-домашнему, собираясь лечь спать, или скорее всего просто лежать трупом, пытаясь уснуть, ещё раз взглянул на себя в зеркало и ужаснулся своим внешним видом. Он никогда особо не парился насчёт этого, но до такого себя не запускал. Под глазами залегли тени. Он оттянул нижние веки вниз, похлопал по бледным щекам и показал оскал своему отражению. Зачесывая влажные пряди назад, он прошлепал в спальню, будучи уверенным, что ничего не могло помешать исполнению этих незамысловатых планов на вечер. Хрен там было. — Черт возьми, Барнс! Ты обзавёлся дурной привычкой влезать ко мне в дом по вечерам. Он сидел на его кровати, ссутулившись и переводя взгляд с предмета на предмет. Барнсу несвойственно было не ответить колкостью на колкость. Сейчас он слишком долго молчал и бездействовал. Броку даже показалось, что он какой-то дёрганный, и это дезориентировало его. Барнс, дурной характер которого он узнал, когда тот начал приходить в себя, будучи рядом с Кэпом, никогда не лез за словом в карман и не мешкал. Тот, кто сидел сейчас перед ним, был растерян и взволнован. — Ты что-то вспомнил? Брок положил расческу на маленький столик и сунул руки в карманы, все еще находясь на расстоянии от него. Баки, наконец, посмотрел на него. — Не смог. Но я пытался, — его слова звучали как оправдание его следующей просьбе. — Покажи. Баки встал с кровати и сделал шаг в его сторону. — Что? — оторопел Брок, сглатывая. — Покажи, как ты делал это, — тихо попросил Баки, подходя вплотную. Он сцепил пальцы на ткани его футболки и рванул в стороны, обнажая его грудь. — Ты ненормальный, Барнс, — пораженно выдохнул Брок. — Такой же ненормальный, как и ты. Только учти, на этот раз я не обещаю быть послушным. Он потянулся к нему за поцелуем, выпутавшись из лохмотий, что раньше были футболкой, положил одну руку ему на затылок, а другой сжал ягодицу, притягивая ближе к себе. Он совсем не ожидал активных действий от Барнса, его юркий язык по-новому изучал его рот, и Брок охотно отвечал ему, подстраиваясь под незнакомый ранее ритм. Брок оторвался от его губ, чтобы вдохнуть немного воздуха, и порция кислорода отрезвила рассудок. — А разве Кэп не будет против того, что ты… что мы… — Нет, — елейно произнёс Баки, — он совсем не будет против. — Не будет против секса на стороне? Я и не думал… — Ты что, наш семейный адвокат? Обещаю, мы разделим все имущество по-честному, а теперь приступим к делу, — в нетерпении сказал Баки, вжимаясь стояком в его бедро. — Ты даже не представляешь, как же сильно я хотел, чтобы ты трахнул меня по собственной воле, — прошептал Брок. — Ну вот заткнешься, и у тебя будет больше шансов, — прорычал Баки, накрывая его рот поцелуем. — Только сначала ты меня. Укусив его за нижнюю губу, Брок оттолкнул его от себя, и Баки, упав на кровать, хищно улыбнулся. Брок залез к нему, забрался руками под одежду, ощупал окрепшие мышцы, сжал на проверку соски и удовлетворился живой реакцией Барнса. Сразу же стащил с него футболку, расстегнул ширинку, снял и швырнул его штаны подальше и добрался до его члена, избавляя его от последней детали гардероба. Дождавшись, когда Баки в нетерпении посмотрит на него, Брок взял в рот его уже твёрдый член и начал медленно сосать головку, помогая себе рукой. А ведь он даже и представить себе не мог, что Баки может быть таким чувствительным. Он громко застонал, прикусывая губу, и запустил пальцы правой руки ему в волосы, откидываясь на кровати. Брок сжал у основания его подтянутую мошонку в кольце пальцев, и Баки дернулся, толкаясь в его рот, но Брок не дался. Он оставил его член покоиться на животе и перешёл к мучительным прелюдиям. Дорожкой поцелуев добрался до пупка, а потом укусами дошёл до сосков, прикусил один и покатал, оттянул губами, и Баки всхлипнул, вплетая в его волосы и бионический пальцы. — Рамлоу. Как будто это относилось не к нему, Брок продолжил терзать его сосок зубами, иногда в извинениях зализывая, и тогда Баки начал проявлять силу, скрытую в металле бионики, и Брок навис над ним, глядя в глаза. Баки провёл руками по его спине, вызывая мурашки своими касаниями, и потянул резинку домашних штанов вниз вместе с бельём, оголяя округлые ягодицы Брока, призывая к дальнейшим действиям. — Ты правда хочешь этого? — Я бы не пришёл, — ответил Баки, дурея от вожделения, которое упиралось Броку в пах. — А Роджерс..? — Брок, — выдохнул Баки ему в губы, и он больше не стал затягивать. — Повернись. Он привстал с него, чтобы избавить от лишних предметов гардероба, смочил ладонь слюной и провёл ею по своему напряжённому члену. — Что, прямо так, без смазки? — оглянулся на него Баки. — Сильно беспокоишься? Ты прекрасно справлялся с этим. — Погоди, то есть ты все время брал меня по слюне? — Ты не особо жаловался, — пожал плечами Брок, — но хрен с тобой, давай свою смазку. Совсем разнежился, — после таких слов Брок даже позволил себе шлепнуть его по ягодице. — Я тебя потом так оттрахаю, что мало не покажется, — беззлобно ответил Баки, протягивая ему бутылёк, который выудил у Брока из ящика в тумбочке у кровати. Брок смазал свой член и пальцами размазал оставшееся по девственно-розовому входу Баки. Он провёл рукой по его заметно напрягшейся спине и устроился между его ног. Баки наслаждался каждым его касанием, и, хотя ему сложно было признать это, Брок знал каждую его эрогенную зону даже лучше Стива. Брок надавил на его лопатки, а другой рукой направил свой член в него. Баки замер в ожидании, его прерывистое дыхание доносилось до ушей Брока, а потом тихо застонал, чувствуя, как мышцы растягиваются вокруг его члена, когда тот мягко толкнулся внутрь, введя только головку. Он свел брови вместе, привыкая к его толщине и жалобно простонал, когда Брок двинулся дальше. — Слишком? — Нет, продолжай. Брок толкнулся вперёд, потом назад и снова вперёд, заставляя Баки выгибаться и стонать, продвинулся глубже, остановленный вскриком Баки. Он заклинал себя не опозориться и не кончить раньше времени, потому что мелодичные стоны Баки возбуждали до предела. — Не останавливайся, — попросил Баки, становясь на четвереньки, и Брок больше не стал заставлять себя просить. Он начал равномерно входить в него, вгоняя свой член в него все резче, а стоны Баки срывались с его губ в такт его толчкам и становились все громче. Прямо сейчас на кровати Брока происходило все то, о чем он так мечтал несколько месяцев назад, когда брал Барнса в его камере. Только теперь он отзывался на каждое его касание. Пусть это и было сумасшествием, которое повлечёт за собой дичайшие последствия, ему было все равно, и он наслаждался тем, что и кого он имеет в данную секунду. Скорее всего Барнс делал то же самое, отдаваясь ему и позволяя жестко трахать себя со спины. Он потянулся к своему члену и начал рывками доводить себя до оргазма. — Сильнее, — простонал он. Как будто Броку нужно было приглашение. Он сжал его талию и начал насаживать на себя, не контролируя силу своих движений, но Барнс только балдел от этого. Брок чувствовал запах его возбуждения, только не такой, как раньше, а с ноткой чего-то сладкого. Его кожа пахла по-другому. Он наклонился к нему, обжигая спину поцелуем, и Баки задрожал в предоргазменной истоме. Он кончил первым, заглушая свои стоны подушкой, которая пахла Броком. Внутри он невольно сжимал в себе его член, и жалобно простонал, когда Брок вытащил его, чтобы кончить ему на спину и ягодицы. Брок глухо рычал и сотрясался в судорогах, одной рукой все еще сжимая его талию, будто доказывая себе, что Баки реален, он перед ним и только что заставил его кончить. Несколько капель его спермы попали на растянутые края его входа, и Брок напоследок толкнулся внутрь и крепко вжался в Барнса, заставляя его стонать. Отдышавшись, Брок вытащил из него свой член и завалился на кровать рядом с ним. Баки перевернулся на спину и посмотрел на него затуманенным взглядом. Может, он вспомнит все не сразу, если вспомнит вообще, но начало было положено, и теперь все, что связано с ним, новое или забытое старое, стало неотъемлемой частью Баки. Однако абсолютно точно можно было сказать, что Зимнего Солдата больше не было. Брок не знал, как именно Роджерс вытрахивал его из головы Барнса, но делал он это старательно, возвращая себе своего нежного и чувствительного Баки. Когда их дыхание восстановилось, Баки зашевелился, пытаясь инстинктивно прикрыться. Брок предложил бы укрыть их одеялом, но Баки не выглядел как тот, кто собирался остаться на ночь. Его взгляд прояснился, губы сжались, и он нахмурился, снова став молчаливым и опасно непредсказуемым. Им обоим нечего было сказать друг другу сейчас, неизвестно, что сейчас вообще творилось в его голове, и Брок искренне надеялся, что он не поступит с ним как самка богомола. — Я приму душ, — только и сказал Барнс, поднимаясь с постели. Он собрал свои вещи с пола и направился в ванную. Брок подумал, что он сам сможет найти себе полотенце в шкафчике и не стал нарушать тишину. Брок не услышал, как ушёл Баки. Было вполне предсказуемо, что он не зайдёт к нему попрощаться. Он даже не понял, он ушёл до того, как Брок уснул, или после, так и не дождавшись какого-либо шороха, выдающего его присутствие. Баки исчез призраком, снова уходя через окно, найдя приют в объятиях холодной ночи. Несмотря на то, что сыворотка не может позволить ему замёрзнуть насмерть, он все же ощущал холод. Способность воспринимать окружающий мир усилилась, но в голове было пусто. Он пытался воззвать к своему внутреннему голосу, который хотя бы составит речь для Стива. Он репетировал бы ее по дороге домой, но ничего похожего не происходило. Он слишком быстро добрался до дома, как ему показалось. Свет везде был выключен. Он снял ботинки и прошёлся по квартире в поисках Стива. Баки не знал, почувствовал он облегчение или нет, когда обнаружил Стива лежащим на кровати с планшетом, и голубоватый свет дисплея отражался на его сосредоточенном лице. — Тебя долго не было, — констатировал Стив, отрываясь от планшета и мягко улыбаясь. — Можешь не говорить, если это фрагментация информации от Фьюри или какие-то тайные задания. — Напротив, — сказал он хриплым голосом, делая шаг в комнату. Между бровей Стива залегла складка, когда он слегка нахмурился, и Баки сглотнул. — Стив, мне нужно тебе кое-что сказать.