Мой Ангел со скверным характером

      Франциск торопливо шел по длинному коридору, стараясь не столкнуться с другими студентами, уже покидающими свои аудитории. Только что закончилась первая пара, которую он, впервые на своей памяти, действительно собирался посетить, но обстоятельства сложились самым скверным образом из всех возможных. Теперь он просто пытался найти своих более ответственных приятелей среди бесконечного потока людей. Наконец, знакомые лица показались совсем неподалеку. – Друзья мои! Удивительная чреда глупых совпадений едва не привела к тому, что вы бы меня здесь и сейчас не лицезрели! – Франциск наигранно взмахнул руками и поспешил привлечь к себе внимание сокурсников. Они тут же обернулись, в самом деле, не ожидав его перед собой увидеть. – Это каких же? – Гилберт на ходу похлопал друга по плечу, – Не выгорело вчера с бухлом, пришлось трезвым на учёбу пиздеть? – Ты погоди ржать, по нему как будто асфальтоукладчиком проехались, – Антонио пожал ему руку следом, удивленно оглядывая его с ног до головы. Вид у Франциска действительно был совершенно нетипичный. Обычно его опоздания были вызваны либо простым нежеланием посещать лекцию, либо совершенно беззаботной неторопливостью, с какой он каждое утро тщательно продумывал свой внешний вид. Немыслимо для него было бы выйти из дома таким растрепанным, да еще и с зияющей дырой на любимых брюках. Что-то действительно произошло. – Ну ща расскажет, вместе и поржем.       Франциск с укором посмотрел на друзей, но ему и в самом деле не терпелось поделиться событиями этого престранного утра, и, возможно, услышать от них хоть какие-то логичные объяснения произошедшего. – По мне действительно проехались, раз уж на то пошло, но главная моя проблема в здоровье отнюдь не физическом. – А я ведь ставил десятку, что ты в палату отъедешь ещё до начала сессии!       Бонфуа только недовольно поморщился. – Шутки в сторону, лучше послушайте, наконец, мой рассказ. Видит Бог, я сегодня хотел быть лучше, чем вчера, и чем во все дни до этого, я не только подготовил доклад, но и завел будильник ровно к первой паре. – На это утверждение друзья одновременно усмехнулись. – Но всё, абсолютно всё пошло наперекосяк.       Франциск любил драматизировать, особенно если история и без того была тревожной. В своей привычной театральной манере он начал рассказ.       День Франциска и в самом деле не задался с самого начала. Ему уже было ясно, что все накрыто медным тазом, когда будильник, совершенно точно заведенный на восемь утра, прозвонил только без пятнадцати девять. Затем любимая кружка, доверху наполненная кипятком, просто сама слетела со стола. Но он никак не мог так неосмотрительно поставить её на край! Уж что-что, а аккуратность была одним из главных его достоинств.       После, перед самым выходом из дома, из кармана Бонфуа пропали ключи. Ещё добрых десять минут он искал их по всей квартире, и, подумать только, нашёл: в горшке с цветком, щедро присыпанные землей. Финальным аккордом стал несколько раз прихлопнувший Франциска турникет в метро, который ему так и не удалось победить – проездной билет не срабатывал ни в какую. Сопровождаемый подозрительными взглядами контроллеров, он покинул станцию ни с чем.       Грубо говоря, и торопиться то ему было уже некуда. Старинное и внушительное здание университета будет стоять на своем месте, как стояло и век до этого. Опоздания для Франциска были делом привычным, и нельзя сказать, что очередной пропуск занятия сильно сказался бы на его репутации. Но настроение было испорчено напрочь. Именно тогда, когда он правда попытался приложить усилия!       Дорога до места учебы теперь была длинной, но в голове у Франциска больше не было ни одного варианта, что ещё могло пойти не так. «Раз уж не вышло сегодня быть порядочным студентом, то и порядочным пассажиром можно не быть», подумал он, направляясь к автобусной остановке, твёрдо намереваясь доехать до университета хотя бы зайцем. Ровно в этот момент из-за угла появился и автобус.       Он ускорил шаг. Но напротив него, на другой стороне улицы, выразительно горел запрещающий красный сигнал, что Бонфуа сознательно проигнорировал, ведь дорога была совершенно пуста и безлюдна. А зря.       Два шага спустя он помнил только столкновение, странную лёгкость в теле и всего на мгновение накрывшую его тишину и тьму, словно вакуум. – А затем все вернулось. На мне – ни царапины, только звон в ушах. А на дороге, перед самым моим носом, лежало вот это.       Бонфуа достал из сумки длинное белое перо, такое аккуратное и чистое, что принадлежало явно не городской птице. Друзья, поверившие в эту историю лишь наполовину, склонились над находкой, да так и не нашлись, что ответить. – Так и что ты этим хочешь сказать? Я, конечно, рад, что ты жив-здоров, но, по-моему, ты просто криворукий болван, приятель. – Развёл руками Гилберт после паузы. – Тебя что, сбил альбатрос? – Антонио повертел в руках перо, но ничего умного в этот раз в его светлую голову не пришло. – На редкость большой даже для альбатроса, если ты прав. Как только я очнулся, на секунду мне померещились два огромных белых крыла. Что бы это ни было, оно спасло мне этим утром жизнь. – В смысле, спасло? Оно же тебя сбило. – В конец запутался Антонио. – Фра-анц, завязывай со своим актерством, к чему ты клонишь?       А кульминация истории приходилась вовсе не на минутную потерю Франциском сознания. Оправившись от падения, он ещё какое-то время оглядывался, пытаясь найти второго виновника происшествия, помимо себя самого, но улица была пуста, как и минутами ранее.       Внутренний голос призывал его развернуться и остаться сегодня дома, но в этот раз упрямство взяло верх над его ленивой натурой. Больше не пытаясь сократить дорогу, Франциск отправился дальше пешком. Спустя две трети пути и дюжину проигранных в наушниках песен, он наконец осознал, насколько оказался везуч.       Еще издали стали слышны вой сирен и запах гари, а следом показался и тот самый автобус, на который не успел сесть Бонфуа. Он стоял на дороге немного косо, прочертив за собой жуткие темные полосы, а с крыши его густо валил дым. Вокруг суетились неравнодушные прохожие, помогающие пассажирам покинуть опасную зону, чуть поодаль кому-то уже оказывали помощь вовремя подоспевшие врачи.       Франциск замедлил шаг и попытался унять поднявшуюся тревогу, но толпа зевак так и не дала ему получше разглядеть произошедшее. Он даже попытался расспросить пару человек, но никто не смог удовлетворить его любопытство. Ясно было одно – каждая мелочь в сегодняшнем утре будто была знаком, предупреждающим об опасности.       Закончив рассказ, Бонфуа оглядел друзей, и, к своему удовлетворению, увидел на их лицах ровно такое же непонимание, которое испытывал сам. – Да, я бы тоже после такого засомневался в здоровье своей головушки, – Байльшмидт только озадаченно почесал затылок. – Но это же просто совпадения, и ничего сверх этого. Тебе просто охренеть как повезло. – А мне кажется, что это судьба… – задумчиво протянул Каррьедо. – Ты должен крепче поразмыслить над тем, что это может означать. – И я даже не знаю, с кем из вас склонен согласиться. В любом случае, больше я и пытаться не буду приехать сюда вовремя.       Тони прыснул со смеху, а Гилберт только закатил глаза. Франциску, тем не менее, стало самую малость легче, но одна единственная деталь не выходила у него из головы. Что же тогда со всей силы врезалось в него на дороге? И куда оно исчезло в тот же момент? Ещё немного покрутив перо в руке, он так и не осмелился выбросить его, и вместо этого спрятал обратно в сумку. Поразмыслить над этим действительно стоило.

***

      Остаток дня прошёл на удивление спокойно, и это не могло не напрягать Бонфуа. Что-то точно было не так, а потому он подсознательно готовился к худшему. Но ничего не произошло ни на учебе, ни по дороге домой. Вечер тоже ничем не отличался от остальных. Не случилось ни урагана, ни наводнения, ни вторжения грабителей, ни даже пожара на кухне, что, в прочем, было бы несвойственно довольно внимательному к мелочам Франциску.       С наступлением ночи он долго не мог уснуть. Ворочаясь в кровати, Бонфуа то и дело мыслями возвращался к событиям утра, так и не находя ни новых объяснений, ни причин произошедшего. Возможно, ему нужно было просто отпустить ситуацию, но что, если это все не цепочка случайностей или «судьба», а чья-то злонамеренная воля и предупреждение? Где и кому он мог успеть перейти дорогу? Франциск, конечно, не был святым, но уж точно не старался целенаправленно искать неприятности на свою голову, в отличие от того же Гилберта.       Поток мыслей был прерван резким звуком из кухни, будто что-то со звоном упало. «Началось», только и успел подумать Франциск, прежде чем не на шутку испугаться. В квартире он жил один, домашних животных не держал, в призраков тоже был склонен не верить.       Он немедленно поднялся с кровати и, стараясь ступать как можно тише, подкрался к дверному проему. Больше оттуда не раздавалось ни звука. Но теперь ему было необходимо убедиться в том, что в доме никого нет. Неслышно пройдя через весь коридор, Франциск вооружился единственным достаточно массивным предметом, оказавшимся поблизости – большим черным зонтом. Подкравшись к двери, он снова прислушался. Идеальную тишину больше ничто не нарушало. Выждав еще около минуты, он собрался с духом и что есть силы толкнул дверь ногой, уже закинув зонтик назад для удара посильнее.       Дверь с размаху вписалась прямо в лицо кому-то, кто стоял за ней. Он попятился назад и тихонько взвыл, едва не скинув со стоящего позади стола всё, что на нем находилось. – Какого… – Франциск от неожиданности выронил свое подобие оружия.       Посреди его кухни, согнувшись в три погибели, стоял абсолютно незнакомый ему молодой человек. Но даже не факт присутствия чужака в доме ошарашил Бонфуа, а одна ярко выделяющаяся деталь его облика. За его спиной были распахнуты два огромных белых крыла, точно те, что Франциск увидел сегодня утром.       Незнакомец выпрямился. Он оказался примерно его ровесником, и, в целом, не выглядел угрожающе. Весь его образ был похож на максимально правдоподобный костюм для Хэллоуина, только вот до праздника было еще немногим больше месяца. Свободная длинная рубаха, белая тога, эти огромные крылья… не хватало только сияющего нимба над его взъерошенной головой. Франциск был сбит с толку окончательно, так и не сообразив, как на это вообще реагировать.       Хозяин дома был способен только в недоумении хватать ртом воздух, и, в который раз за день, сомневаться в собственном рассудке. Как этот клоун ряженый оказался здесь? Франциск бросил взгляд сначала на закрытое окно, затем на точно запертую входную дверь. Никаким другим путем проникнуть сюда незамеченным было невозможно. Однако, это он выяснит позже, а пока – действовать нужно было быстро. Он тут же схватился за дверную ручку и потянул ее на себя, заперев незнакомца там же, где и обнаружил. – Я не знаю кто ты, и как сюда попал, но сейчас я вызову полицию и… - Бонфуа так и не смог договорить, пытаясь перевести дух. – Значит, это правда. Ты действительно видишь меня? – глухо прозвучал голос за дверью. – Что еще за шутки? Вижу и слышу, потому что ты стоишь на моей кухне! И к чему этот нелепый маскарад? Это какой-то розыгрыш?! Ну конечно!       Весь испуг Франциска сошёл на нет, оставив за собой только нарастающее раздражение. Разумеется, это провернули его друзья! Наверняка стоят сейчас за дверью на лестнице и со смеху помирают. Уж он им сейчас покажет, только вот выпроводит сначала этого шута горохового наружу, и никакая полиция не нужна. Вот так и делись с ними переживаниями, а они потом пытаются сделать из тебя душевнобольного.       Франциск глубоко вдохнул и снова поднял с пола зонт, затем медленно открыл дверь. – Либо ты сейчас сам выходишь, либо я тебя спущу с лестницы, и не обещаю быть аккуратным. – А раньше при виде меня люди крестились и падали на колени. Никакого уважения от этой молодежи. – Замолкни и выйди отсюда, пока я держу себя в руках! – Он действительно начинал терять самообладание. – Нет, это ты замолкни и успокойся!       В этот момент белоснежные крылья с шумом распахнулись и сложились обратно, выражая гнев их обладателя, отчего Бонфуа мгновенно потерял дар речи и попятился назад. Как это возможно? Какой искусный мастер должен был приложить усилия, чтобы заставить механизм работать, как настоящее крыло птицы? Ну просто не отличишь от живого… – Ты сейчас перестанешь буйствовать и выслушаешь меня. Мне не положено применять физическую силу без крайней необходимости, но сейчас так и хотелось бы тебе по лицу заехать, вот честно. Меня не особо интересуют твои религиозные воззрения, но просто прими тот факт, что я – твой ангел-хранитель.       Издав нервный смешок, Франциск осел на пол и обхватил руками голову, а потом рассмеялся в голос. – Да что за бред? Нет, ну правда, кто и сколько тебе отвалил денег? – Узко мыслишь. Уже всё забыл? Вот она, человеческая благодарность. Если бы не я, ты бы сейчас, в лучшем случае, сращивал кости в больнице. – Ты не можешь ожидать, что я правда в это поверю.       «Ангел» склонился над ним, и крылья вновь зашелестели. – Я могу тебе описать твоё утро в подробностях. Я могу назвать любую деталь, которую кроме тебя никто не знает. Если этого недостаточно, могу пойти по классике и превратить стакан чая хотя бы в пиво. Но, всё же, я предпочёл бы так не унижаться. – Произнёс он с абсолютно непроницаемым лицом. – Мы с тобой ещё не раз увидимся, и лучше бы нам найти общий язык. Меня зовут Артур. На этом, пожалуй, с тебя на сегодня хватит.       Франциск снова разразился нервным смехом, закрыв лицо руками. Ему действительно самую малость стало смешно, но только лишь потому, что он совершенно не чувствовал опасности. Хотели бы его ограбить или убить – это уже случилось бы, а этот безумец стоит и языком чешет. Сейчас он просто возьмет его за шкирку, выкинет на улицу, а затем отправится наконец спать, а уж на следующий день организаторам сего беспредела крепко не поздоровится.       Только вот когда Бонфуа убрал руки от лица и собрался было подняться с пола, перед ним уже совершенно никого не было.

***

      Заснуть ночью Франциск так и не смог. Он трижды осмотрел всю квартиру и даже выходил на улицу, но так и не понял, куда исчез его ночной гость. Да и был ли он? Ничто теперь не могло доказать, что это была не галлюцинация. Он несколько раз проверил дверной замок и каждое окно, всё было в полном порядке.       Несмотря на всю испытанную им злость, Бонфуа так и не стал устраивать взбучку друзьям, и вообще говорить им о произошедшем. Если бы это действительно была их затея, они бы непременно ввалились в его дом сразу после исчезновения «ангела», не сдерживая хохота и безобидных подколов. Да и повода для такого розыгрыша он не находил – в конце концов, он действительно мог вчера расстаться с жизнью, и это было совсем не смешно.       Немного вздремнуть ему удалось лишь на рассвете. Окончательно убедившись в бесполезности попыток уснуть, Франциск направился в ванну – холодная вода неплохо приводила в чувство. Отражение в зеркале оставляло желать лучшего; недостаток сна и бессонные ночи отражались на нем очень быстро. Только вот… – Ну что, может, с утра пораньше ты будешь более дружелюбным?       Только вот в отражении, в дверном проёме позади, светилось ехидством еще одно уже знакомое лицо.