Этюд

      Уён не может уснуть уже слишком долго. Его лихорадит: тело пробивает крупная дрожь, так, что зубы стучат, ему очень холодно и так же сильно жарко. Всё тело будто чешется, но стоит попробовать почесать, как появляется сильная боль. Вся его кожа болит.       Уён не понимает, что с ним происходит.       Очень хочется пить. Он выпивает вторую литровую бутылку воды за последний час, но всё ещё хочет пить.       Этого всего так много, и Уён думает, что сойдёт с ума. Он не справляется. Или ему это только кажется, но прямо сейчас он не хочет оставаться один. Не может. И он звонит Ёсану.       Одному ему будто хуже, и Уён хочет рядом Ёсана. Его единственного друга. Самого близкого. Уёну нужен рядом Ёсан. Он не может понять, почему именно его, но в таком состоянии даже не пытается это анализировать. Сил слишком мало.       Нужно позвонить Ёсану.       Да, сейчас два часа ночи, да, все нормальные люди спят и Уёну бы стоило, но один он оставаться не может.       — Что случилось? — Голос у Ёсана низкий и хриплый ото сна. Он говорит тихо и медленно, съедая окончания. Уён чувствует угрызения совести за то, что разбудил друга, но сейчас ему это нужно.       — Ёсан, пожалуйста, можешь прийти ко мне? — Уён торопливо проговаривает это, стараясь говорить разборчиво. — Ёсан, мне нужна помощь, пожалуйста? — Сбиваясь, Уён начинает шептать, ускоряясь ещё больше.       — Тебе что-то угрожает?! — Ёсан повышает голос, а по звукам, доносящимся из динамика, слышно, как тот встаёт с кровати.       — Нет. Не знаю. Наверное, нет. Ёсан, я дома, приди ко мне, пожалуйста? — Уён всё ещё шепчет. Пересохшее горло дерёт, Уёну нужна вода.       Ёсан, услышав с какой мольбой в голосе Уён просил его прийти, проснулся окончательно. Подобное случалось не часто, но всё же случалось. Иногда Уён просил забрать его из родительского дома, когда они поругаются так, что Уён был на грани истерики. И тогда Ёсан приходил к нему, чтобы тот не оставался один.       Сейчас же Уён впервые позвонил так поздно, но это не было похоже на то, что происходило обычно. С ним будто что-то случилось и это не очередная ссора. Ёсан сильно заволновался.       Он думает, что слишком долго добирается до дома друга. Быстрее, чем сейчас, на велике, он не сможет, пешком бы шёл дольше, но всё ещё долго, хоть их дома и не далеко друг от друга.       Его слишком встревожила просьба Уёна, его шепчущий дрожащий голос и торопливость речи. Ёсан, не зная почему, начинает бояться. Слишком неприятное чувство. Хочется побыстрее добраться и убедиться в том, что ничего страшного не случилось.       Когда Уён открыл входную дверь, впуская в дом друга, Ёсан сразу заметил его болезненный вид. Он потянул руки к Уёну, ощупывая щёки, лоб и шею, проверить температуру. Горячий.       Уён подходит к Ёсану, опускает голову ему на плечо и тяжело дышит.       — Что с тобой случилось? — Ёсан кладёт ладонь другу на затылок и слегка поглаживает, больше перебирая волосы.       — Я не знаю. Пойдём в комнату? — Уён отрывается от парня и смотрит на него.       У Ёсана ощущение, будто даже просто держать глаза открытыми для Уёна сейчас очень трудно. Он только коротко кивает и кладёт ему руку между лопаток, придерживая, пока они идут до комнаты.       Оказавшись внутри, Уён сразу опускается на кровать, кутаясь в одеяло.       — Побудь со мной немного? — он смотрит на парня, сведя брови к переносице. Так жалобно. Как ребёнок. — Мне слишком плохо. Я не могу один. Побудь со мной.       — Хорошо. Тебе что-то нужно?       — Я хочу пить.       Ёсан оглядывается и замечает начатую бутылку воды, стоящую на полу возле двери. Взяв её, он возвращается к Уёну, присаживаясь на край кровати и отдавая бутылку парню.       — Как ты себя чувствуешь? — наклоняется ближе к другу, рукой убирая упавшие на лоб волосы. Мокрые. И сам он тоже.       — Иди ко мне? — Уён откидывает угол одеяла и хлопает ладонью рядом с собой, приглашая лечь.       Коротко кивнув, Ёсан ложится в кровать, и Уён тут же прижимается к нему, чуть спустившись ниже и уткнувшись лицом тому в грудь. Весь Уён очень горячий, от чего Ёсану становится жарко, а дыхание его почти обжигает, но он лежит рядом и обнимает его.       Это единственное, чем он может помочь сейчас, единственное, что друг от него просит — быть рядом, и Ёсан остаётся.       — Как ты себя чувствуешь? — Ёсан повторяет свой вопрос, так как Уён оставил его без ответа.       — Очень жарко. И холодно. — Уён говорит с большими паузами, тяжело и глубоко дыша. Так, будто только что закончил пробежку. Ёсан чувствует, как трясёт парня в его объятиях и насколько он мокрый. Вся одежда насквозь пропиталась потом и липла к телу. — Больно. Кожа будто вся болит. И очень хочется пить.       — Ты пил жаропонижающие?       — Да. Два раза. Но это не помогло. Больше не стал.       — Чем я могу тебе помочь?       — Ничем. Наверное, ничем. — Уён поднимает голову и снова смотрит другу в глаза. У Ёсана щемит в груди от такого жалобного несчастного взгляда. И каким бы хорошим актёром его друг ни был, Ёсан думает, что сейчас он не играет. — Полежи со мной, ладно? Я один тут сходил с ума. Сейчас хорошо. С тобой. Останься?       От Уёна исходит слишком много тепла, и Ёсану самому становится очень жарко. Они ещё накрыты одеялом, потому что друг мёрзнет, и это только ухудшает его положение.       — Приподнимись, пожалуйста. — Ёсан чуть давит на плечи Уёна, отстраняя его от себя.       — Ты хочешь уйти? — И снова этот несчастный взгляд.       — Нет. Все хорошо. Мне жарко, да и моя толстовка стала мокрая от твоей майки. Хочу снять. — Ёсан замолкает на мгновение, понимая, что он собирается оголиться, ведь под толстовкой ничего нет, и думает, что, возможно, это было бы не удобно. — Можно?       Уён молча смотрит на него, будто обдумывая слова друга, а потом кивает.       — Моя майка правда мокрая. — Он ощупывает её, смотря вниз. — Может, мне тоже её снять?       — Ты у меня спрашиваешь? — Ёсан усмехается от нелепости вопроса. Но быстро перестаёт, понимая, что в подобном состоянии трудно здраво мыслить. Уён ещё молодец, бодро держится. — Я не знаю. Если тебе так будет удобно. Ты же мёрзнешь? — Ёсан уже снял свою толстовку, оставшись только в брюках с голым торсом.       — От мокрой майки мало толку... Она меня не согреет. — Он смотрит на Ёсана, а потом снимает свою майку, откидывая далеко за пределы кровати. — А ты – да.       Уён толкает Ёсана на подушки, а сам укладывается рядом, прижимаясь вплотную и кладя руку поперёк его живота. Ёсан обнимает друга, поглаживая по спине. Ему немного неловко вот так лежать. Они дружат давно и много чего вместе пережили, Ёсан доверяет Уёну больше, чем себе, он любит своего друга очень сильно, и ему приятно, что, когда Уёну понадобился кто-то, чтобы просто побыть рядом, он позвал его. Это, правда, грело. Но они никогда вот так в обнимку не лежали, и это смущало. Это ощущалось странным.       Но вместе с тем, Ёсан чувствовал себя хорошо. Уёна всё ещё мелко потряхивает, и дышит он сбито и тяжело, но Ёсан ощущает себя спокойно, потому что он рядом. Он бы себе места не находил, зная, как Уёну плохо, и не имея возможности быть рядом.       Даже если лежать вот так, вместе, в обнимку, раздетыми, ощущалось странно, Ёсан спокоен, потому что он рядом, и он видит, что происходит с Уёном. Это важнее. И это чувство спокойствия делает всю ситуацию правильной. Всё хорошо. Ёсан будет рядом до тех пор, пока другу не станет лучше. Даже если придётся остаться на несколько ночей. Всё хорошо, если Уёну это нужно.       В своих размышлениях, поглаживая Уёна по спине, Ёсан не обратил внимание, что дыхание друга стало тише, и его больше не трясёт. Чуть склонив голову, чтобы посмотреть на его лицо, он увидел, что тот уснул.       Ёсан улыбнулся, чуть сильнее сдавив парня в своих объятьях. Нужно было просто быть рядом. Уёну с ним тоже спокойно. Уёну с ним рядом лучше.       Расслабившись, поняв, что с другом всё хорошо, Ёсан и сам быстро заснул.