Предназначение

Я сидел в ногах у Предвестника. Он, по свойственной ему одному манере, вкрадчиво рассказывал о Боге, разрушениях и спасении. Спасение, через боль. Очищение, через боль. Смирение, через боль. Это то, что я невольно читал между строк. «Как много он может дать им и забрать одновременно» — я вспомнил наш разговор в ванной. Ему вторили шепотки-проклятья, на которые никто не обращал внимания. Мелодия из шкатулки стихла. Мне стало как-то не по себе, не то от гнетущей обстановки, не то от полуденной жары. — Это ваш хваленный спаситель?! — казалось, они не обращали внимания на меня, пока Иаков не дернул мой поводок вперед, подталкивая ближе, чтобы они ясно видели кто перед ними. Меня качнуло вперед. Я четко видел лица пленников: презрение, боль, отчаяние, зависть, ненависть, страх; в нос забились запахи пота и мочи, полуденная жара очень этому способствовала. Это всё было неприятно, и как только я попытался отползти, Иаков с силой надавил ногой на спину, не давая шевельнуться. Я в силу упертости старался не пасть лицом в землю и изо всех сил упирался руками и коленями. Сейчас Иаков старался быть Предвестником, а не членом семьи. — Этот пёс пришёл чтобы спасти вас, а теперь он на коротком поводке, аха. — Вес увеличился, по ощущениям он оперся телом на ногу. — У вас был шанс, да, — секундное молчание, — если бы он не оказался важен проекту, — он сделал упор на последние два слова. — Он начал слом печатей. Таково его предназначение. Роль. А ваша роль — стать солдатами. — Предатель! — кто-то, ещё в своём уме видимо, наслышанный о моей небольшой помощи местным, плюнул после этих слов прямо мне под ноги. Предвестник усмехнулся на это. Вес пропал и мужчина оттащил меня на пару метров от клетки. Тяжелая рука Иакова успокаивающе легла на макушку, на секунду это сработало. А потом дрожь от унижения и тяжёлого тела мужчины прошлась по телу и осела где-то в суставах. — Ты хорошо постарался, дружок, — он присел на корточки и как-то ласково провел по щеке. «Может заметил, как меня трясет?» — я понимал, что это какая-то постановка, но произошедшее минутой ранее напомнило, что передо мной ещё и псих. Стало только жарче и некомфортнее от взгляда мужчины, как будто он смотрел сквозь меня. — Да, среди вас есть смельчаки, — он перевел взгляд на пленных, но застопорился на одном — тот, кто посмел назвать меня предателем. — Вытащите того болтливого в зеленой футболке. По приказу Верные тут же выволокли беднягу перед нами. Иаков что-то шепнул Стейси и тот отбежал до сарая, вернулся с ножом в руке. Его бросили пареньку под ноги, он тут же ухватился за него, быстро, насколько мог после тесной клетки, поднялся на ноги и встал в позу защиты. — Вы надеялись на спасение, а так поступают только слабые, — он передал поводок Стейси и мы отошли подальше. Предвестник достал нож с бедра и поманил паренька рукой. Мне было любопытно посмотреть на Иакова в бою, но я прекрасно понимал какая подготовка у противника, внутри что-то сжалось. «Он ему не ровня. Всё будет до смешного быстро», — я поджимал уставшие руки попеременно. — Сильные же действуют как должно — борются, если необходимо, — паренек решил напасть первым, но Иаков ловко увернулся ему за спину и пнул, — подчиняются, если нужно. Парниша проехался немного по земле, поднимая пыль, от падения сильно покарябал нос. Он быстро откашлялся, вытер песок с лица и вскочил, вновь опрометчиво нападая на Сида, руководствуясь яростью, а не тактикой. Иаков оказался проворнее, и вот уже нож торчал у парня из спины. Он повалился на землю, подергался с хрипом, даже попытался вытащить нож, но Иаков решил смилостивиться и перерезал ему горло. К чести Иакова, он лишь немного запыхался и быстро выровнял дыхание, утер пот со лба. — Он сильный, — мужчина демонстративно подбросил нож в руке, вернул его пилоту и, забрав поводок, поволок к трупу, меня затошнило ещё сильнее. — Он знает цену жертвам, он искупил совершенные грехи на этой земле. — Мой «грех» на предплечье зачесался. «О ком он говорит? Обо мне или о мёртвом парне?» — рука машинально потерла «грех». Предвестник забрал свой нож с трупа, вытер о него кровь и вернул на бедро. За спиной опять зазвучала мелодия. — Сильные пожрут слабых, — со стороны клеток послышались вопли, рычания и всхлипы. — Закрой глаза, Рук. — Приказал Иаков, пока я пытался вспомнить, что за мелодию играла шкатулка. — Правосудие бывает слепо, ты знал? — теперь из клеток доносились звуки борьбы, это продолжалось какое-то время. Треск костей, хлюпанье крови, предсмертные хрипы — мне хорошо знакомы эти звуки. Когда всё стихло, Стейси шепнул мне: — Это могли быть мы. Это напоминание, скорее самому Стейси, вызвало невольную дрожь и холодок. Я никогда не был слабаком, я видел, как умирают люди, сам убивал, но я боялся открыть глаза и увидеть на месте трупов себя или Стейси, Джоуи или родителей. Я боюсь сойти сума ещё больше. Зажмурившись ещё сильнее, к горлу подступила желчь, а в глазах скапливалась влага, дрожь усилилась. «Может, мелодия так влияет на меня?». Я опять вспомнил, как пленных заживо сожрали псы. «Я сойду с ума, если открою глаза». Мне хотелось спрятаться, забиться в угол и не двигаться. «Иаков убил из-за меня?» — Рук, — тихо позвал Иаков, я отрицательно замотал головой, знал, что он прикажет открыть глаза, позволит увидеть, что осталось от некогда людей в клетке, какими безумцами выглядели выжившие. Эта дурная мелодия как блажь у Веры, только у неё получаются Ангелы, а у Иакова Верные. Я не Ангел, и уж тем более не Верный. Насколько мог, я стал отползать от мужчины, издавая звуки, напоминающие скулеж, поранил руку о что-то на земле. «Мне плохо. Мне станет хуже, если я открою глаза». — Иаков, м-может, — на мою защиту попытался встать пилот, — мож-жет не стоит. Старший Сид, к моему удивлению, послушался. Не сказав ни слова, он отцепил поводок и взял на руки, я рефлекторно вцепился в него как мог и, сам того не замечая, начал всхлипывать. Тошнота не унималась, дрожь немного успокоилась от тепла чужого тела, но где-то глубоко я ощущал дикий холод. На лоб легла чья-то рука. «Что бы на это сказал Иосиф?» Я вспомнил как он выглядит, как он прикасался ко мне в день аварии. Если бы я мог, я шептал его имя как безумный. «Вот бы он оказался рядом», — сознание плыло. — Да он горит! — встревоженный Стейси ощупал всё лицо. — Иаков, он весь горячий! — Да, я чувствую. — Иаков звучал обеспокоенно. — Кажется, мы перестарались, — он похлопал по спине. — Приготовь постель и холодный компресс, кажется, наша принцесса схватила тепловой удар.

***

Чья-то рука нежно массировала голову, перебивая волосы; нос щекотал сладкий знакомый запах. Я невольно улыбнулся и издал стон от удовольствия. «А вдруг это сон? Не хочу, чтобы это заканчивалось». Рука замерла на секунду, а потом спустилась ниже, оглаживая лицо и шею. Мне жуть как не хотелось открывать глаза. Спугнуть такие нежные руки — кощунство. — Рук, — тихо позвал голос. Я резко распахнул глаза боясь, что это все сон. Иосиф. Я лежал у него на бедре. Он в своей обычной белой рубашке, без дурацких очков, улыбался мне. «Only you» — я вспомнил внезапно название песни. Вместе с этим вспомнил, что делал Иаков, как мне было плохо, и я, сам того не понимая, начал рыдать. Наверное, стресса оказалось больше, чем я могу перенести. — Тшш, — он подтянул к себе как можно ближе, и я уткнулся в шею мужчине, крепко сжимая в объятиях, не обращая внимания на ноющую руку, — я тут, это не сон. — Любимый баритон, нежные поглаживания, поцелуи в висок — мне всего этого так не хватало. «Моё нынешнее наказание — это искупление перед Иосифом лично. Всё то, что было на этой неделе тому доказательство и то, к чему я пришёл в итоге тоже». Мне хотелось излить душу перед Отцом, но я слишком измотан, чтобы волочить руками. — Мой милый Рук, — ещё один поцелуй, — Иаков немного перестарался, — он немного меня отодвинул, на что я сильно запротестовал мычанием и всеми возможными звуками, плотнее прижался к Иосифу, не оставляя ни миллиметра свободного пространства. Мужчина посмеялся. — Так скучал? — я активно закивал, всхлипывая. Слёз стало явно меньше. — Я отчитал Иакова. Он признал ошибку, — я не знал, как реагировать. — И твоё наказание решил отменить. — Я тут же уставился на мужчину. Он провел рукой по подбородку, и я словно кот, поддавшись ласке, потерся о ладонь. — Ты достаточно перенёс и, боюсь, ещё один день с Иаковом не пойдёт тебе на пользу, — мы оба улыбнулись. — Я рад, — одними губами произнёс я. — Я заберу тебя к себе, — он легко и быстро поцеловал, я не успел ответить. — А пока отдохни хорошенько. У тебя был тепловой удар. «Это значит он уйдёт? Оставит меня?!» — наверное, мою панику оказалось легко прочитать. — Нет, милый, — он тут же огладил спину, спустился к пояснице, сильно на неё надавливая, прижимая к паху. — Я останусь с тобой. Тело отозвалось сладкой истомой. Я так хотел касаться его, целовать, обнимать. У меня, конечно, были вопросы к Отцу, но моё тело так истосковалось по этому мужчине, что я не мог больше сопротивляться. Усталость испарилась, и я решил действовать. Соблазнитель из меня, наверное, херовый, я с девушками только целовался пару раз, на спор или по пьяни в кампусе. «Придётся вспомнить как это делали в порно». С этими мыслями я коснулся губ мужчины и тут же лизнул их. Иосиф, видимо, решил не препятствовать мне и открыл рот, пропуская язык. Я улыбнулся и осмелел, немного приподнялся на руках вперед, заставляя Иосифа выгнуть шею. Исследовать рот Главы Эдема оказалось слишком приятно. Не могу представить, что будет дальше, потому что уже сейчас мой член начал вставать, и я слегка потерся о мужчину. Он застонал и стал перехватывать инициативу. Теперь мой рот жадно исследовали, посасывали язык, от чего я чуть не потерял голову и мой член встал окончательно. Ширинка жутко давила. Я потянулся расстегнуть её, но Иосиф перехватил мои руки и увёл в сторону. Поцелуй разорван, а вместе с этим и ниточки слюны. — Не торопись, мой хороший, — он отпустил руки, — тебе нужен отдых, но я смотрю ты знатно разыгрался, — рука мужчины прошлась по паху, слегка сжимая выпуклость. Я не знал куда деться, хотелось и отодвинуться и прижаться сильнее одновременно, чтобы он больше меня ласкал и сжимал, — поэтому мы поступим по-другому. Ложись на меня спиной. — Я повиновался. Мне в задницу упёрся стояк Главы. Я заскулил как щенок. Иосиф расположил меня, чтобы и ему было удобно и широко раздвинул мои ноги своими. — Вот так, — шепнул он на ухо, — не своди ноги как бы тебе ни хотелось, понял? Я буду их придерживать, и хотелось бы без травм. — Я млел от ситуации и кивнул. Руки вцепились в одеяло, я уже предполагал, что сейчас будет. Мужчина огладил бедра и круговыми движениями подбирался к паху. Когда он прошёлся по ширинке я невольно выгнулся и слегка задергал ногой. Мужчина зафиксировал ногу жестче, в мышцу слегка отдало болью с непривычки. — Иаков плохо обучил тебя дисциплине? — строгий голос заставил замереть, я даже задержал дыхание на пару секунд. — Может оставить тебя ему ещё на пару дней, м? — он с нажимом прошёл по бедру, расстегнул ширинку и слегка ударил стояк, я тут же мелко дёрнулся. — Мне бы не хотелось, думаю тебе тоже? — я прикрыл рот руками, заглушая стон. Мне понравилась эта жесткость, на контрасте с нежностью. — В следующий раз я выпорю тебя, мой хороший. — Я закивал. «В следующий раз», — я крутил эту мысль, в то время как Иосиф приспустил мне джинсы вместе с бельем, освобождая стояк. Член дернулся пару раз, прежде чем мужчина коснулся. Он почти невесомо прошёлся по стволу, срывая с губ очередной стон. — Какой ты открытый для меня, — я задышал как загнанная собака, ещё пару фраз, и я кончу прям так. — Давай-ка сними с себя штаны, я хочу чтобы ты почувствовал насколько беззащитным ты можешь быть рядом со мной. — Я тут же стянул с себя лишнюю одежду и даже футболку. Сам Иосиф ничего с себя не снял, только расстегнул ширинку, уменьшая давление. Я лег обратно, позволил ему зафиксировать мне ноги своими и предвкушал крышесносящий оргазм. — Умница, — он внезапно похвалил меня и невинно поцеловал в макушку. Мне было дико приятно даже от такой простой похвалы. Иосиф преступил к активным действиям: собрал выступившую смазку с головки и растер по стволу, с нажимом потер головку, пытаясь понять, как мне понравится больше. Я уже начал кусать губы прислушиваясь к ощущениям, все же когда тебе дрочат, это отличается, плюсом за последнее время я смог кончить лишь один раз во сне. — Как давно ты не играл с собой? — рука мягко сползла с члена к тяжелым яичкам, попеременно играясь с ними. Я в восторге от всего, что со мной вытворяет этот мужчина. Он не слишком торопился, внимательно следя за моей реакцией. Прикрыв глаза от наслаждения, я почувствовал пальцы на сосках, сначала один, потом второй подвергались ласке: пощипывания, круговые движения, перекатывая между пальцами. Я смотрел и не мог перестать дёргаться. За это любовник сосредоточил внимание на покрасневших бусинах. Рука, перепачканная в предсеменье, смазала соски. Это ещё больше распалило. — Хочешь получить обещанное наказание? — он так ласково спросил, что я был готов согласиться. И внезапно он с силой оттянул соски. Мой рот исказился от боли, я хотел убрать руки Иосифа, но не посмел. На пару секунд, но этого оказалось достаточно, я захныкал. Любовник успокаивающе погладил по голове, поцеловал в щеку и аккуратно потрогал пострадавшие бусинки. Я взвизгнул от дискомфорта. "Надо мной смилостивились". Иосиф, видимо, был этим удовлетворен и вернулся к моему немного опавшему члену. Ласка быстро вернула былую твердость и любовник стал активнее надрачивать. Я держался как мог, но всё-таки немного поёрзал, ощущая мокрый стояк Иосифа. Мужчина сдержанно простонал, но ничего не сказал. Я захлебнулся очередным стоном и прокусил губу. — Эй, Рук, — он развернул лицо другой рукой, шея, если честно, начала затекать. — Ну, и что ты наделал? — он нежно прошёлся большим пальцем по кровоточащей губе, я зашипел. Моего ответа ждать, конечно, не стоило, и любовник наклонился слизать выступившую кровь, посасывал губу, а я попытался поцеловать Иосифа, но мужчина быстро отстранился. Вместе с этим рука сжала основание члена. От неожиданности я высунул язык и гортанно застонал, мне показалось что все, кто был доме, услышали это. «Ох, блять, Иаков и Стейси могут нас услышать!» — эта мысль на секунду промелькнула, утопая в наслаждении. Я стал двигать таз в такт. Я так жаждал разрядки, что плохо соображал. — Мой хороший, мм, — мужчина простонал мне в губы и смазано поцеловал, — как же сильно ты хочешь кончить, — ещё пара движений и он убрал руку. Я был почти на грани и по инерции дернул тазом вверх пару раз. Иосиф огладил бедра успокаивая и сжал кожу на нежной внутренней части. Я потерялся в ощущениях. — Давай мы закончим вместе, как тебе? — он уложил меня под себя, высвободил член из ткани и потерся о мой. Я, уставший и слегка обезумевший, шептал очевидное «ДА». — Я на пределе. — Он жадно слизал выступивший пот с шеи и сглотнул. «Я, чёрт тебя дери, тоже!». Пока я мял простыни и всё что попадется под руку, Иосиф взял наши члены в руку, смешивая смазку, потирая головки. Его тяжелое дыхание вызывало жар и дрожь. Ощущение возбуждения другого человека вскружило голову, особенно когда ты стал причиной этого самого возбуждения. — Мой, — он так тихо прошептал, что я даже подумал, что мне послышалось, — мой, только мой, — теперь он покусывал ухо, попеременно облизывая его. По позвоночнику словно прошёл разряд тока. Меня не на шутку потряхивало, Иосифа тоже. «Эрогенная зона», — с трудом сообразил я. В животе ком возбуждения уже невозможно терпеть, мне оставалось только мысленно взмолить любовника, чтобы он не останавливался. Нам обоим хватило пары движений до разрядки. Мужчина уперся мне в плечо и застонал так сладко, что меня внутренне скрутило от наслаждения. «Это из-за меня», — я обвил его шею. Он ещё лениво двигал рукой, выдаивая остатки спермы мне на живот. Мы оба тяжело дышали, устали, а меня так вообще клонило в сон. Столько счастья мне в жизни не доводилось испытать, даже простая дрочка стала чем-то фееричным с любимым человеком. — Ты, — он мягко поцеловал за ухом, — только мой. — Я облизнул пересохшие губы. От улыбки ранка на губе треснула. Иосиф склонился над лицом и смотрел так преданно и влюбленно, что я потянулся поцеловать его. Этот поцелуй уже не был таким страстным, скорее ленивым. — Спи, любовь моя, — он напоследок коснулся губами лба и отстранился. Я, измотанный окончательно, отрубился.

***

Отдохнувший, выспавшийся и голодный я спустился на кухню. Иосифа в постели не оказалось, к моему разочарованию, но я прекрасно помнил его обещание. «Без меня он не уедет». Поэтому во вполне приподнятом настроении решил перекусить. По случайности я врезался в Стейси, совсем не заметил его из-за поворота. Он потёр ушибленное место и хотел было выругаться, но подняв глаза понял кто перед ним. — Рук! Дружище! — на радостях он обнял меня. — С тобой всё хорошо? Ты нас здорово перепугал вчера. — Извини. Я сам не ожидал. Где остальные? — Иаков и Иосиф обсуждали что-то на улице, это было минут десять назад. Подслушать мне не удалось, прости. – Он виновато опустил плечи. — Всё в порядке. — Я похлопал его по плечу, немного взбодрить, и друг тут же улыбнулся. — У тебя всё хорошо прошло с Иосифом, — он покраснел, — слышал, кхм. Прости, опять. Меня самого это вогнало в краску. Значит я был слишком громким. Блять. Стыдно, конечно, насколько я могу быть громким даже будучи с дефектом. — Но я, — он забегал глазами, — то есть, мы с-с Иа-ковым, н-не долго слушали, кхм. — Он покраснел ещё сильнее. Значит пока я развлекался с Иосифом, Иаков решил под шумок занять Пратта. Это невольно вызвало улыбку, я даже скрывать её не стал, несмотря на стыд. — Стейси, — я щелкнул пальцами, — давай поедим чего-нибудь, я очень голоден. — Лучше перевести разговор на что-то другое. — Ох, да! Прости, прости, — он заспешил на кухню, — иди сюда. Я приготовил суп из бобов, — он стал доставать тарелки, — о, и ещё мясо запёк. К макаронам самое то! — он, казалось, гордился своими кулинарными способностями. В общем-то, он и правда неплохо готовил. Помню как пошутил, что его будущему партнеру очень повезёт. «Тебе повезло, Иаков». Как только я мысленно упомянул его имя, входная дверь распахнулась, и в комнату влетел Бумер, перепачканный в пене, а за ним Иаков. Пёс, учуяв мой запах, бросился ко мне, как раз когда я ставил налитую тарелку на стол и за секунду до столкновения одернул руку. Меня повалила мокрая псина, безостановочно скуля и слюнявя лицо. Изо рта у Бумера пахло не очень приятно, но я был очень рад нашей встрече. — Вот шустрый. — Военный без футболки отчего-то тяжело дышал, вперев руки в бока. — Я, я за ним пару кругов навернул, — он слегка наклонился вперед, пытаясь восстановить дыхание. Бумер, услышав, что за ним явились, лег на меня, активно виляя хвостом. Футболка стремительно пропиталась влагой, впитывая ещё и запах мокрой псины. Сдвинуть его оказалось непосильной задачей. Он видимо так обрадовался мне, что не собирался никуда уходить. — Рук, твоя собака! — Иаков вскинул руки, — Домывай, а я в душ. — Он утёр пот со лба. — Невозможно, весь псиной провонял, — бурча под нос, он ушёл в ванную. — Персик! Принеси чистую одежду. — Сейчас! — тут же отозвался пилот. — Рук, — я махнул ему, мол всё хорошо. Он кивнул и ушёл. Я же похлопал пса по холке. — Помочь? — надо мной навис Иосиф. Не дожидаясь ответа, он свистнул Бумеру, и тот наконец слез с меня. Собака активно поддавалась на поглаживания Иосифа. Бога ради, как вчера меня ласкали эти руки! «Тише, Рук, соберись! Сейчас мы домоем собаку и сядем поесть. Не выдумывай себе пошлые сценарии». Я постучал по столу привлекая к себе внимание. — Где Иаков его мыл? — О, я покажу, мы вместе этим занимались, — только сейчас я заметил что рубашка Иосифа тоже мокрая. — Он ещё плохо доверяет Иакову, а мне вот, вполне. — Он потрепал пса в последний раз и махнул мне рукой. На улице было ещё не так жарко, ветер приятно ласкал лицо, а мокрая одежда холодила кожу. Отец направился к сараю, внутри помимо всяких инструментов, ящиков и прочего хлама, была набранная ванна. Бумер, офигеть какой сообразительный пёс, сразу прыгнул обратно и уставился на нас. В глазах прям и читалось: — Давайте, мойте. Я усмехнулся и почувствовал как на талию легла рука любовника. Мы столкнулись взглядами и поддавшись моменту поцеловались. Видимо, Бумеру совсем осточертело ждать и он начал звонко лаять, чем раззадорил других собак. Иосиф посмеялся и шлепнул меня по заднице, это у них семейное походу. — Мы заставляем кое-кого ждать. — Он вылил немного шампуня в руку. «Ага, меня. Я голодный до сих пор вообще-то, у меня суп стынет», — конечно, я мысленно повозмущался, но тоже набрал шампуня, и мы в две руки снова напенили пса. Он стоял и балдел. Везде погладили, почесали щеткой, я бы тоже кайфовал. «А ведь вчера Иосиф»,— я не дал себе закончить мысль и тряхнул головой. Внезапно Бумер стал отряхиваться. Пачкая нас пеной и брызгами. Иосиф засмеялся, чем вызвал виляние хвоста у собаки, ещё немного брызг прилетело мне в лицо. Пока Иосиф смывал пену, я не мог не представлять его в промокшей насквозь одежде, как она облегает тело, становится прозрачной, дает рассмотреть рельефное тело. «Урх, теперь у меня ни одной приличной мысли!». Я настолько замечтался, что Иосиф уже вытирал пса полотенцем. — Всё, дружок, теперь ты чистый, — Бумер благодарно гавкнул и прыгнул на мужчину, не переставая вилять хвостом, — поэтому иди в дом, пока не высохнешь оттуда не выйдешь, а то снова мыть придется, — пёс как будто всё понял, ещё раз гавкнул и ушёл. Я стоял и не мог поверить в то, как они и поладили, и в то какие команды отдает Отец. Не может же он понимать язык животных. Видимо в отместку на моё безделье, Иосиф окатил меня холодной водой из шланга. Я весь встрепенулся и ощерился. Мокрый с головы до ног! На улице лето конечно, но я могу легко простудиться на ветру! Моему возмущению не было предела, а Иосиф как ни в чем не бывало посмеивался, отключая кран. — Ты о чём-то задумался? Я не стал тебя отвлекать, — он обошёл ванную, — и ругать не буду, если только ты не поделишься своими мыслями. — Он прижал меня к позади стоящей коробке, на которой так удачно уместилась моя задница. — Ничего, — но лицо предательски покраснело. — Тебе показалось. — Ага, — как-то хитро он начал, — и это мне тоже показалось, — он положил руку на полувставший член. Твою мать, я даже не заметил! «Неужели так сильно был поглощен мыслями о, ох Боже! МОКРОМ ТЕЛЕ ИОСИФА». Я не мог прожестикулировать это, все мои умения и знания о языке жестов покинули мозг. Я старался отвести взгляд, но мужчине было достаточно коснуться моего подбородка, чтобы я замер и ведомый рукой посмотрел на него. — Твои глаза бесподобны, — моё сердце пропустило удар, — ты совершенен во всем, Рук, — он подвигал рукой, нагоняя напряжение в паху. Я в жизни не ждал услышать нечто подобное и неважно от кого. Я чувствовал себя любимым, нужным и значимым. Все эти новые чувства захлестнули меня и разморили. — Я, — нерешительные движения рук заставили Иосифа напрячься, — думал о тебе, — сразу после этого я прикрыл лицо руками, скрывая смущение. — Мой любимый думал обо мне. — Немного ошарашенно прошептал мужчина, я посмотрел на него в щелку между пальцев. — Я так рад это слышать, — он оперся о моё плечо лбом. — Я отнял руки от лица и нерешительно приобнял его. В ответ Иосиф прижал к себе. — Драгоценный, — словно бы промурлыкал он, — я ни капли не жалею, что выбрал тебя. Надеюсь, ты тоже. Only you.