Пороки изувеченной души

      Иштар была в одной только расстегнутой рубашке, которая едва ли что-то прикрывала. В руках бокал кагора, крови Эрешкигаль по преданиям, а на полу Лихы, которая не смела поднимать взгляд. Такая немощная и покорная. Брошенная всем миром. Топчи её сколько душе угодно — будет всё так же предана.       Вальяжно виляя бёдрами, Иштар прошлась до столика и взяла с него бутылку. Её тело переполняла эйфория каждый раз, как она видела, как эта девчонка принимала любые издевательства и продолжала смотреть щенячьими глазками. Иштар редко видела кого-то, кто мог унижаться перед ней настолько. И от того только любопытнее. Как далеко она могла зайти?       Иштар присела на корточки рядом с Лихы и властно взяла её за подбородок, приподнимая его. Зрачок, обрамлённый в аквамариновую радужку, трепетал. Не то абсолютное восхищение, ни то просто знак того, что та была готова повиноваться в чём-угодно. В любом случае Иштар была в полном восторге от того, что видела, и хотела большего.       — Дорогая, открой ротик, — Лихы послушалась. — Умница, — Иштар нежно погладила её по щеке.       Пара секунд, и от былой ласки не осталось и следа. Иштар стала заливать сладкий кагор в рот Лихы, отчего та давилась, кашляла, но закрыть рот или отвернуться не осмеливалась. Даже если бы захотела, не смогла — Иштар держала крепко.       — Ты же не будешь отказываться от напитков из рук своей госпожи? Нет же? — Иштар давила пронзительным взглядом, готовая испепелить за неправильный ответ. Её Лихы обязана забыть слово «нет». Отказов она терпеть не будет.       — Не буду, — Иштар не переставала хмуриться. Не хватало ещё одного слова. Без него не то. — Г-госпожа, — очевидно, слова дались с трудом.       Лихы начинала задыхаться, пока по её щекам катились слёзы. Но она старательно пыталась глотать всё, что к ней попадало в рот. А Иштар же с возбуждением наблюдала за происходящим. Что может быть сексуальнее, чем молоденькая магичка, которая перед ней давится кагором, стоя на коленях?       Лихы бывала в Иркалле, царстве Эрешкигаль. А теперь с ног до головы была облита кагором, который считался кровью великой мученицы Эрешкигаль. Извращённо, но Иштар приходила в восторг от этой параллели.       — Умница.       Когда в бутылке закончился кагор, Лихы прокашлялась, а Иштар самодовольно усмехнулась, отпуская её подбородок. Её безумно заводило то, как Лихы с каждым днём всё меньше была похожа на отдельную личность. Скорее рабыня. Кроткая, всегда готовая к любому капризу своей госпожи. Идеальная.       Светлая одежда Лихы вся перепачкана багровыми следами. Лицо влажное от алкоголя и слёз. Наверняка мерзко — вся липкая, грязная. Но пока Иштар не позволит, она не станет снимать с себя что-то. Абсолютное повиновение.       Руки Иштар тоже в кагоре, но ей ничуть не противно. Наоборот. Она потянула пару пальцев в рот, слизывая кровь сестры, причмокивая и прикрывая веки от удовольствия. Не опускала ни одной возможности поглумиться над сестрой.       Открывая глаза, Иштар увидела Лихы, которая уже успела опустить голову вниз, готовая покоряться.       — Дорогая, тебе же нравится со мной? — с ухмылкой спросила она. Проверяла: не появились ли воля или чувство собственной важности у Лихы.       — Конечно, госпожа, — та склонила голову ещё ниже.       — Моя умница. Иштар острым ноготком очертила скулы Лихы, после спустилась к шее, аккуратно перешла на ключицы и, наконец, забралась под её одежду, оглаживая сосок. Он моментально встал, а Иштар наслаждалась вседозволенностью. Ей не нужно было спрашивать разрешение, чтобы полапать собственную рабыню. Она и так её.       Продолжая пощипывать сосок, Иштар укусила губу Лихы, целуя и слизывая кагор. Для неё не было лучшего способа провести время. Они будут повторять это из раза в раз, и обе будут довольны. Большей садистки, чем Иштар, и мазохистки, чем Лихы, не сыскать.