— Ворота открывай, говорю. — Антон молча нажал на кнопку управления на ключах, валявшихся в кармане его куртки. Затянувшись, он удивлённо наблюдал, как ещё одна машина заезжает во двор.
— Да вы заебали — у меня холодильник не резиновый… — пробормотал Шастун, не веря своим глазам. Он даже не обратил внимания, что до сих пор говорил всё это в трубку телефона. Арсений вышел из машины, так же не отнимая гаджета от уха, и стремительно шёл на афигевшего Шастуна, который смотрел на него с открытым ртом.
— Я тоже рад тебя видеть, Тоша… — прошептал мужчина, вплотную приблизившись к Антону. Их носы вот-вот коснутся друг друга кончиками. Горячее дыхание опаляло замёрзшие губы. Он ловкими пальцами выхватил сигарету изо рта парня и бросил её в снег.
— Предупреждаю: у меня полный дом твоих подчинённых, впечатлительный дед и… — договорить ему не удалось. Все слова растворились в резком поцелуе от мужчины. Таком чувственном, желанном, горячем. Да, пожалуй, это именно то, чего не хватало для полного счастья в последние дни. Влажные губы жадно сминали другие, кислород медленно закачивался. — Блять, уже всё равно! — бросил Антон, обхватив шею босса руками, припадая к его шее.
— Соскучился, мой маленький, — прошептал мужчина, прижимая парня к себе. Тот на секунду отпрянул и молча стоял, глядя боссу в глаза.
— Ты, блять, серьёзно? — встав рядом с ним и выпрямив спину, Антон оказался несколько выше Попова. Разница была не большой, но всё равно ощущалась. — Тоже мне, нашёл маленького, — усмехнулся он, погладив старшего по чёрным, как смоль, волосам. — Ты чего без шапки? — в шутку он отвесил начальнику подзатыльник. Тот перехватил его руку и завёл за спину. — Эй-эй, ты чего?
— Будешь знать, как дерзить мне, — теперь подзатыльник прилетел Шастуну. Он, поглаживая макушку, пробормотал: «Абьюзер!» и, столкнувшись со строгим взглядом ледяных глаз, уже приготовился убегать. Старший опять приблизился к нему и… сняв чёрную перчатку, кончиками пальцев провёл по шершавой щеке Антона. Зажмурившись, Антон ожидал удара, но когда почувствовал прикосновение, медленно открыл глаза, рассматривая стоящего перед ним мужчину. Глаза, напоминавшие снег в океане, сейчас с нежностью изучали каждый сантиметр кожи парня. Холодные длинные пальцы пробовали её наощупь, мягко гладили. Всё оборвал стук в окно дома. Резко обернувшись на звук, они оба застыли — Оксана, стоя около окна, маяковала, что лучше так не рисковать. — Ладно, ты был прав. — мужчина направился к машине.
— Насчёт чего? — спросил парень, на секунду допустив мысль, что Попов может сейчас уехать. Но отогнал её куда подальше — неужели он ехал столько километров да ещё и в непогоду ради нескольких минут? Нет, бред. Но в голове всё равно прозвучало сомнение.
— Насчёт присутствующих в доме и насчёт шапки — без неё и вправду холодновато, — открыв дверь заднего сидения, Попов снова натянул кожаные перчатки и взял из машины небольшой саквояж.
— Вот, а ты упрямишься! — наконец упрекнул мужчину Антон, потирая закоченевшие руки друг об друга.
— Как мало человеку нужно для счастья — всего лишь упрекнуть своего начальника, — хмыкнул Попов, шагая за парнем.
— Так, стоять, — остановившись прямо перед входной дверью, Антон положил ладонь на ручку, но вспомнил, что новоявленного гостя нужно предупредить. — Краткий инструктаж: когда зайдёшь в дом, ничему не удивляйся и ничего при всех у меня не спрашивай. Потом, — он хотел добавить «когда-нибудь», но всё же передумал. — Потом я всё тебе расскажу.
— Боюсь представить, что же там может быть… Подвал с пленными? — Антон невольно закусил губу, представив реакцию мужчины на то, что у него, оказывается, есть сын…
— Не совсем, но я думаю, что ты будешь удивлён. — дверь в дом открылась, и в прихожую сразу проник холодный ветер. — Проходи, не стесняйся. — в коридоре появилась Оксана, сделавшая вид, что она абсолютно ничего не видела буквально пару минут назад. «Я хочу, чтоб ты почувствовал — каково это» — пропел у себя в голове Антон, всё ещё не смогши отпустить ситуацию с Матвиенко. — Друзья, в нашем полку прибыло.
— Арсений Сергеевич! — Оксана, радостно улыбнувшись, потянулась, чтобы обнять начальника. Мужчина знатно удивился такой нежности от Сурковой, но сделал вид, что тоже очень рад её видеть. — Какими судьбами? Давайте я вам помогу, — она начала стаскивать с мужчины зимнюю куртку.
— Оксана, а то ты не знаешь, какими судьбами. — внезапно появился Дима, державший на руках сонную дочь. — Арсений Сергеевич, — он кротко кивнул в знак приветствия.
— Приветствую, Дмитрий, — Попов, сдержанно улыбнулся, замечая на руках заместителя ребёнка. Вскоре появился и армянин, по лицу которого можно было понять, что он в абсолютном шоке, — Значит так, здесь мы с вами не злобный начальник и его подчинённые, а друзья, окей? — собравшись с мыслями, выдал мужчина. — Думаю, так будет проще всем. — все молчаливо согласились.
— Доброго утра, друзья мои, — из гостиной вышел Валентин Львович, заинтересованно разглядывающий нового гостя в своём доме, снимая очки в тонкой позолоченной оправе.
— Так, дед, знакомься, — парень, стянув с головы вязаную шапку, взял знакомство «с родителями» в свои руки. — Это Арсений Сергеевич — мой начальник и близкий друг по совместительству. Да, любые отношения на работе неуместны, но… вот так сложилось.
— Ничего страшного — все мы люди, — улыбнувшись, добавил хозяин дома.
— Да, — мысленно поставив галочку в своей голове напротив «заставить понравиться друг другу», Шастун продолжил. — Арсений, это Валентин Львович — мой дед, кандидат физических наук, один из главных светил нашего НИИ.
— Конечно, это очень важная информация, Антош, — со смехом упрекнул мужчина внука. — Приятно познакомиться, Арсений. — мужчина протянул руку новому гостю.
— Взаимно, Валентин Львович, — признательно улыбаясь, черноволосый пожал протянутую руку. Для него было безумно приятно — так сразу понравиться не только влиятельному учёному нашего города, но и деду своего… парня? Да, так было бы правильно.
— Так, Арсений, ваша комната будет соседней с Антоном. Тош, поможешь обустроиться молодому человеку? А мы с девочками пока займёмся завтраком, если они уже готовы. — Оксана и незаметно подкравшаяся Катя выглядели необычайно свежо, не обращая внимание на то, что сегодня 3 января, а они уже несколько дней подряд отмечали приход Нового года.
— Да, конечно, пойдём, — Антон показал рукой «за мной» и в шаге от лестницы остановился, ведь его чуть не сбил с ног Клим, спустившийся со второго этажа. — И тебе доброе утро, Клим… — «Что ж, знакомство с сыном произойдёт немного раньше, чем я предполагал». Сразу вспомнились строчки «— Я не хочу детей! — А дети уже есть!» из знаменитого номера КВН от команды Пятигорска.
— Доброе утро, пап, — потянувшись к большой ладони отца, мальчик сонно зевнул, прикрывая рот второй крохотной ладошкой. Заметив нового человека в доме, он осёкся, — Ой, здрасьте… — растерянно пробормотал он.
— Привет, — мужчина поставил саквояж с вещами на пол, присел на корточки и протянул руку сонному мальчишке, — Меня зовут Арсений. — Антон внимательно наблюдал за реакцией обоих — это был слишком волнительный момент. Если и Арсений охренел, то он старательно не подавал виду. А вот Клим точно что-то почувствовал постороннее. «Чёрт, или Бог, разберитесь, кто из вас, но помогите, плиз… Я не вывезу, если что-то пойдёт не так».
— Клим, — мальчишка, посерьёзнев, пожал руку взрослого. — Вы друг папы?
— Да, малыш, — он провёл рукой по кудрявым волосам ребёнка. По ушам аж резануло это «малыш», несмотря на то, что Антон сам так иногда называл сына.
— Так, давайте вы позже познакомитесь. Клим, — мальчик отошёл, освобождая мужчинам проход, — Иди помоги тёте Ксюше с дедушкой или поиграй с Савиной, — Шастун посмотрел на засыпающую на руках друга девочку, — Если она, конечно, в состоянии. Арсений, пойдём, обслужу тебя, — брякнул он, сравнивая себя с администратором какой-то гостиницы. Увидев лицо насмехающегося Матвиенко, он показал ему кулак, надеясь, что больше никто не предал его словам подобный смысл.
— Ну пошли, обслужишь, — уже поднявшись, мужчина, ехидно улыбался, оборачиваясь на парня.
— Блять, зачем я это сказал… — прошипел он, открывая дверь в последнюю гостевую спальню. Перед взором Арсения открылась комната в бежевых тонах с двуспальной кроватью из тёмного дерева, такого же материала два шкафа и письменный стол, на стене висела большая картина-абстракция. Попов закрыл за собой дверь и, медленно наступая, словно хищник, загнал Антона в угол комнаты. — Ты… Чего делаешь? — сдавленно прошептал он, не желая признавать, что происходящее сейчас вызывает у него не только тревогу.
— Почему ты не сказал, что у тебя есть сын? — доброжелательный тон Арсения не мог не настораживать. Почему-то парень чувствовал, что сейчас будет какой-то триггер. — Милый мальчик, кстати. На тебя похож, — при этих словах сердце словно сдавили. Антон был не готов слышать эти слова от Попова, зная, что он ошибается.
— Ошибаешься, — теперь по кудрявым волосам (Антону слишком понравилось быть со «взрывом на голове») Арсений гладил отца «милого мальчишки». — Он похож на свою мать, а поэтому воспоминания не слишком приятные. — он постарался снизить градус собственной неловкости. — Мне не хотелось грузить тебя своими ментальными заскоками.
— Запомни, Тош: если я принял решение об отношениях с тобой, значит, ты можешь рассказывать мне всё, что тебя тревожит. Я всегда тебя выслушаю и по мере возможностей постараюсь помочь, — сразу вспомнилось их первое свидание, когда рядом с Антоном, рыдающим на лавочке у ресторана, вдруг оказался Арсений, променявший тёплое помещение на сопливого Шастуна и пробирающий до костей мороз. — И да, если у тебя ещё есть там жёны, дети, пожалуйста, — отстранившись, он поджал губы и попятился к выходу, сложив руки на груди, — Рассказывай прежде, чем что-то делать. — мужчина был в паре шагов от того, чтобы покинуть комнату.
— Стой! — окликнул его Шастун, прикрыв глаза. Он шумно дышал и слышал, как мужчина приземлился на мягкую кровать. — Ладно, я расскажу. Но, пожалуйста, пообещай, что мы не будем больше к этому возвращаться никогда. Я только сам начал забывать, но Клим…
— Обещаю. — Шастун, всё ещё не размыкая глаз, драматично сполз по стене на пол, держась за голову. От нахлынувших чувств и воспоминаний распирало грудь и разрывалась на кусочки душа.
Flashback Антон
Типичный ночной клуб: громко играющая популярная музыка, под которую огромная толпа посетителей танцует, стараясь затеряться от всех окружающих проблем. Среди них и Антон Шастун. Ритмы песни Краймбрери заставляли конечности дёргаться в такт. Очередная сессия завершена, и его даже не отчислили по её итогам. Повод отпраздновать. Друзья стали слишком семейными, поэтому выходом стал лишь этот клуб.
Подплыв к стойке, Антон пытался по губам объяснить бармену, что хочет Апероль Шприц, а тот, уже будучи опытным, понял его. Шастун каждый раз недоумевал, как можно работать в этом аду. Ладно, когда ты приходишь сюда в качестве посетителя, тебя мало что волнует. А вот когда ты на трезвую голову всё это лицезреешь, слышишь и иногда вмешиваешься в чью-то ситуацию (не говоря уже о товарищах, которые делятся с барменом подробностями своей ужасной жизни, словно знакомы с ним тысячу лет. Нет, их можно понять. Да и Антон пару раз сам так делал, когда напивался в слюни)… «Вот это заслуживает уважения!» — постоянно думал парень, прокручивая эти мысли у себя в голове.
Музыка приятно бьёт по черепушке, растворяясь в крови вместе с алкоголем. Тело рвётся в пляс с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Люди вокруг меняются по кругу.
Вдруг перед глазами появляется девушка, которую он ещё здесь не видел. Прошептав что-то на ухо перекинувшемуся через стойку бармену, она села прямо напротив Антона. Тот сразу обратил на неё внимание: она задорно смеялась, пока бармен что-то бормотал ей в ответ. Пусть звука и не было, но её улыбка невольно всколыхнула все приятные чувства внутри. Она быстро-быстро моргала глазами, обрамлёнными густыми ресницами. В темноте было сложно различить цвета, но чёрные зрачки изредка перебегали от кудрявого бармена к Антону, распивающему свой Апероль. Он ликовал — ведь его тоже не проигнорировали.
— Привет! — парень не заметил, как незнакомка придвинулась ближе к нему и, перекрикивая музыку, первой решила сделать шаг навстречу. — Не против, если я подсяду? — Антон подумал, что она всё-таки уже подсела, но был только обеими руками и ногами «за!».
— Антон, — он протянул к ней руку с бокалом. Девушка, как раз получившая от бармена, с которым только что кокетничала, напиток, сделала то же самое.
— Крис, — звон бокалов растворился в толпе. Антон, наблюдал, как девушка, прикрыв глаза, с наслаждением проглатывает алкоголь, будто это спасительная вода, а она прибежала сюда прямиком из Сахары. Жидкость проскальзывала через глотку. Что ж, выглядело эффектно. — Я раньше тебя не видела.
— Я тебя тоже. Но я здесь не такой частый гость — от сессии к сессии. Постоянно бухать нет ни денег, ни здоровья, — усмехнулся он, глотнув напитка. — А ты?
— Я раньше работала здесь, пока училась. Теперь тоже реже стала захаживать. — внимание парня привлекли татуировки на открытых ключицах. Слева был тонкими линиями набит бутон пиона с листьями, а под ним надпись, очевидно, на латыни — Audaces fortuna juvat. — Что, нравится? — тёмные омуты заискрились, глядя на заинтересованного парня.
— Да, выглядит симпатично. А что значит фраза? — щурясь, он пытался разглядеть буквы поближе. Но заметив, что Кристина чуть отстранилась, широко улыбаясь, он понял лишь через несколько секунд, почему она так сделала — вырез на светлой шёлковой рубашке был слишком откровенным для случайного знакомства. — Ага, прости. — Она лишь махнула рукой и увлечённо начала рассказывать новому знакомому про смысл своей татуировки и почему выбор пол именно на такие символы.
Слушать такую красивую девушку было слишком приятно. Антон впервые за несколько лет, по прошествии подросткового периода, ощутил тех самых пресловутых бабочек в животе. Они кружили и кружили, поражая все внутренности. Алкоголь делал своё дело. Девушка, активно жестикулируя, со страстью рассказывала о своей жизни, о нелёгкой, но слишком увлекательной работе медика. Оказалось, что обворожительная (не)знакомка закончила медицинский университет и сейчас трудится интерном в городской больнице, по специализации — дерматолог.
Антону безусловно было интересно погружаться в жизнь новой знакомой, с которой они друг к другу оказались неравнодушны прямо с первой встречи, но опять же: алкоголь и обворожительное декольте, о котором девушка совсем забыла, в совокупности дали неприятный побочный эффект, который давал о себе знать всё сильнее и сильнее.
— Прости, мне нужно отойти. Только никуда не уходи, умоляю! — не в силах вытерпеть, Шастун вскочил со стула и направился в сторону уборной. Закрыв за собой дверь, он обрадовался, что больше в комнате никого не оказалось. Но через секунду перед ним уже стояла та самая красавица, направив тёмный взгляд с уровня груди парня прямо ему в глаза. — Эм, это, конечно, мужской туалет, но…
Крис не дала ему закончить мысль. Вместо этого она заткнула его поцелуем. Пухлые губы жадно впились в другие, слегка робкие от удивления и такого напора. Но мысль о том, что секс с первой встречной — это так себе занятие, отошли на самый дальний план. Сейчас это было необходимо двоим. Страсть, взыгравшая в крови, адреналин, духота в помещении, чистое животное желание…
Искры полетели из глаз, когда девушка продемонстрировала свои таланты. Казалось, земля вот-вот уйдёт из-под ног. Что-то странное, витающее в воздухе, заполнило собой лёгкие. «От женщин кругом голова…» — невольно вспомнил парень, когда решил, что удовольствие получать нужно не только ему.
Было абсолютно всё равно, что их может кто-нибудь услышать. А даже если и услышит, то либо сделает то же самое, либо просто позавидует. В какой-то момент пара услышала шаги в их сторону, но не остановилась ни на секунду. Удовольствие разрывать слишком болезненно. А голос девушки заводил ещё сильнее, поэтому Антон забыл обо всём на свете, растворяясь в настоящем.
Девушка, поправляя ярко-красную матовую помаду, наклонившись к зеркалу, снова забыла про чёртову рубашку. Антон, не выдержав, подошёл к ней, как только застегнул брюки, и самостоятельно застегнул все пуговицы. Второй раз в пределах нескольких минут да ещё и по пьяни — это слишком.
— Я, кстати, — Кристина нарушила напряжённое молчание, — На Бора-Бора коплю. Поедешь со мной? — чёрт, её улыбка, как и она сама, была прекрасна…
Flashback is over
Антон глубоко дышал полной грудью, пытаясь усмирить свои чувства. Взгляд, до этого направленный чётко в стену напротив, несмело перескочил на Арсения, всё так же сидевшего на кровати. Мужчина устало смотрел на него.
— И почему ты сразу не рассказал? — хриплый голос будоражил всё внутри: возбуждение вместе со страхом давали буйную смесь.
— А почему я бы стал тебе это рассказывать? У нас было всё так хорошо, а тут я со своими проблемами. — парень поджал губы.
— Если бы ты сказал, что у тебя есть сын от прошлого брака, я бы ничего тебе не сделал. И не поменял своего решения. — Попов поднялся и, подойдя к Антону, медленно присел к нему, откинув голову на стену. — Я только рад тому, что у тебя есть ребёнок. И если наши отношения перерастут во что-то более серьёзное, я бы хотел… — он замялся, а Антон удивлённо на него смотрел, — Нет, не так. Если ты позволишь, я хотел бы считать его и своим сыном тоже. Мальчик славный, я, вроде, ему понравился. Ну, это так, на первый взгляд точно, — парень слегка улыбнулся словам своего партнёра. — Если ты и его мать не будете против.
— Я не против, а мать… — Антону было противно говорить правду о своей бывшей, поэтому, не задумываясь он ляпнул: — Его мать мертва. — с лица мужчины сразу пропала улыбка. Он был ошарашен. «Чёрт! Чёрт! Зачем я это сказал…» — пронеслось строкой в голове парня.
— Тош, мне жаль, — он обнял парня, сидящего рядом. — Жаль Клима. Бедный ребёнок… Такое пережить в свои… сколько ему?
— Семь. — подсказал Шастун, уже жалеющий о своих словах.
— Кошмар. А сколько ему было, когда… это случилось? — в глазах мужчины читалось сожаление и ужас одновременно.
— Он был совсем маленьким. Но, пожалуйста, не напоминай ему об этом. И ему, и всем. Это такая больная тема, — «Твою ж мать, Шастун! Какой же ты пиздабол! Жалкий лжец!». — Давай сделаем вид, что этого разговора не было.
— Да, конечно, солнце! — Попов прижал парня к своей груди, утыкаясь носом ему в шею. Смешанные чувства, на самом-то деле…
***
В этот же день Арсений вспомнил про упомянутую Антоном в переписке баню и ненавязчиво (ага, конечно) намекнул ему на «попариться». Собрав все свои силы на сопротивление, парень откинул их подальше, как только встретился с
таким взглядом мужчины. В этих кристально чистых голубых глазах сейчас черти-бубноплясы возводили костры. А эта полуулыбка и приподнятая бровь…
И сначала всё шло очень даже прилично. Мужчины, закутавшись простынями, сидели на разных полках и разговаривали обо всём, что только приходило в голову. Причём, темы были довольно абстрактными. Речь заходила не об их жизни, а о совершенно обыкновенных предметах. Например, обсуждение материала этих самых полок. А вот когда Попов поднялся и подошёл к висящим на стене разным веникам, от одного его вида у Шастуна срывало крышу.
Аполлон воплоти. Тонкая белая простыня, повязанная вокруг изящных бёдер, атлетическое телосложение, мокрые волосы, прилипшие к лицу. Он стоял у стены, одной рукой оперевшись на неё, а пальцами другой щупал листву на вениках. «Берёзовый, дубовый, вишнёвый… и крапивный» — сердце парня остановилось, когда выбор Арсения пал на последний.
Теперь он заставлял своим демоническим взглядом Шастуна задыхаться. Стало слишком горячо, учитывая, что в бане уже было довольно душно. Антон чувствовал себя грешником в адовом котле. А ещё чувствовал, что его банщиком сейчас стал сам Сатана. Мужчина, стоящий напротив, склонив голову набок, оглаживал крапивный веник в своих руках.
— Не поверишь, но я впервые готов отдаться банщику, — пробормотал Шастун, от чего мужчина рассмеялся.
— Мне всего лишь нужно было взять в руки веник? — на самом деле Антон понимал, что ответом на этот вопрос будет «нет». Ситуация забавляла.
Они смеялись, пока Попов хлестал парня веником. Хотя для него происходящее после нескольких минут уже не казалось таким забавным. Последней каплей стал выкрик «Арс, твою мать, остановись, блять!». Он был слишком откровенным, но эффект оказался двояким: с одной стороны, его перестали хлестать крапивой, а с другой — он еле оторвал Арсения от своего разгорячённого тела. Тот стремился зацеловывать только что изувеченные собой же участки тела парня, но он всё же смог оттянуть его от себя.
Шастуну было непривычно и странно впервые видеть Арсения полностью голым. А сам он смущался, когда с него стянули простыню, ведь Арсений казался Богом (да-да, его только что назвали Сатаной, но кого это волнует) в силу своего атлетического телосложения, а Антон стеснялся своего тела, стоя перед Аполлоном.
Вернувшись в дом, когда все пили чай с таким красноречивым и напряжённым молчанием, как будто какой-то случайный звук мог заставить всех сидящих здесь вмиг начать смеяться в голос. И по друзьям было слишком видно, что они еле сдерживают себя из-за сидящих здесь Валентина Львовича, Клима и самого Арсения — виновника комической ситуации.
— Дед, на будущее: можешь не вешать столько веников, когда Арсений собирается со мной в баню? — на этих словах терпение лопнуло. И не только оно.
***
— Арсений? — Антон с нетерпением ждал наступления ночи, когда им никто не сможет помешать побыть наедине по-настоящему. Эпизод с баней не в счёт, поскольку там ничего неприличного по сути-то и не происходило из-за того, что в парилку в любой момент мог кто-нибудь зайти. — Ты спишь? — слишком очевидный вопрос для человека, лежащего в постели с закрытыми глазами за полночь, не правда ли?
Попов открыл сонные глаза, но увидев Антона, стоящего на коленях около его кровати, всматривавшегося в его лицо, вмиг пробудился.
— Ты чего не спишь, полуночник? — мужчина щёлкнул по выключателю лампы, стоящей на тумбочке. Большая и тёплая ладонь легла на кудрявую макушку Шастуна, приятно вороша волосы.
— Соскучился, — заискивающе прошептал парень, пытаясь из своего положения дотянуться до губ Арсения. Тот склонился к нему, не убирая руку с затылка, и поцеловал первым. Антон был готов поклясться, что эту пору он будет помнить до конца своей жизни. И находясь на смертном одре он будет мечтательно вспоминать об этих счастливых мгновениях своей жизни.
— Иди ко мне, — он отодвинулся на середину кровати, прихлопывая ладонью по ещё теплому месту, где только что возлежал. В груди приятно разливалось блаженство. Всё-таки Антон слишком рад приезду Арсения. Сразу всё встало на свои места. И с сыном общение вызывает уже меньше неловкости.
Лёжа головой на плече у Арсения, который поглаживал его то по голове, то опускался хитрыми пальцами скользить по спине и пояснице, «не нарочно» задевая резинку домашних шорт и вместе с ними боксёров. Но Шастуна сейчас более чем всё устраивало. Подняв голову, чтобы взглянуть в глаза мужчине, Антон почувствовал себя котом, который ластится к хозяину, чтобы получить ласки и залатать ссадины. «К рваным ранам души ты кота приложи» — подумал парень, ухмыляясь своим мыслям.
Арсений, взяв лицо парня в свои ладони, притянул его к себе и начал медленно покрывать поцелуями всё лицо. Тёплые и влажные следы приятно оставались на коже. Когда Антон почувствовал мягкое прикосновение к своей шее, вмиг внутри что-то завелось. Теперь в груди не растекалось тепло, а по-настоящему разгорался беспощадный огонь. Парень прижимал к себе Попова, совершенно забываясь и растворяясь в настоящем.
— Пап? — вдруг на пороге комнаты появился Клим, стоящий в бежевой рождественской пижаме с имбирными пряниками и полосатой карамелью. Оба мужчины облегчённо выдохнули, когда поняли, что успели отпрянуть друг от друга, когда мальчишка вошёл в спальню. И оба надеялись, что всё-таки ребёнок ничего не увидел и тем более не запомнил.
— Ты чего не спишь, сына? — Антон пересел на край кровати и взял за руки стоящего рядом мальчика. Сердце всё ещё бешено танцевало канкан, готовое вот-вот выпрыгнуть наружу. Клим с трудом открывал глаза, поглядывая только на отца, словно в комнате никого больше не было. Арсений лишь откинул голову на мягкое изголовье кровати и утомлённо прикрыл глаза. Похоже, у него тоже зашкаливал адреналин. «Ну да, никто не помешает…» — подумал Антон о том, чем руководствовался, когда уходил из своей спальни.
— Я проснулся от кошмара, а тебя нет. Я испугался! — «А так и не скажешь — глаза-то слипаются». Арсения умилили слова мальчика. Теперь он заинтересованно наблюдал за взаимодействием отца и сына. — И увидел, что у Арса свет горит. — Антон изумлённо посмотрел на сына — его смутило обращение сына к… неужели отчиму? И как только он хотел возмутиться, Клим добавил, — Я слышал, что ты называешь Арсения так.
— Эх, сына… — мальчик присел с ним рядом на кровати, и на его плечо тут же опустилась массивная ладонь отца. — Пойдём спать. — они, взявшись за руки, уже встали с постели, но к ним присоединился и Арсений. Шастун не стал возражать, сделал вид, будто так и должно быть.
Парень мысленно радовался тому, что они с Арсением спали через стенку, поэтому их ночные передвижения никто и не заметил. Мальчик сразу же забрался под одеяло и, быстро-быстро моргая глазами, выжидающе смотрел на отца.
— Па, а расскажи сказку! — воскликнул младший, довольно улыбаясь.
— Сказку? — он бросил смущённый взгляд на Арсения, что-то ищущего в телефоне. Кашлянув, он вспомнил единственную сказку, которую знал. — Так, сказка, как дед на…
— Антон! — его одёрнул Попов, присевший рядом с молодым отцом и отвесивший ему подзатыльник. «А чо?» — услышал он от Шастуна. — Ничего, блин. Клим, «Маленького принца» читал? — мальчик отрицательно замотал головой. — Тогда слушай… — хриплый, но такой уютный голос заставил и Антона приготовиться к погружению в мир Экзюпери.
Арсений, казалось бы, просто читал книгу. Но читал настолько красиво, как читает не всякий диктор аудиокниг для лёгкого засыпания. Мальчик поначалу увлечённо слушал своего рассказчика, но позже начал постепенно проваливаться в сон. Антону было так приятно наблюдать за тем, как сын, укрывшись тёплым одеялом, спокойно сопит, уснув под хорошую книгу. Приятно наблюдать за Арсением, отражающим в мимике слова автора, как размеренно вздымалась его грудь, как тонкие пальцы изящно касались экрана, перелистывая страницы электронной книги. Прямо сейчас ощущалось семейное счастье, которого не хватало уже давно. Слишком давно. Антон чересчур устал от всего.
Тихо подкравшись к увлечённому чтением вслух мужчине, Антон обвил длинными руками его талию, прижимаясь к могучему телу. Тот ни на секунду не смутившись, продолжал:
— Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок…» Но если барашек его съест, это все равно, как если бы все звезды разом погасли! — он обернулся к парню и невесомо чмокнул его в нос.
— Ты мой цветок… — прошептал очень-очень тихо Антон, склонив голову.
