Имя мне Пустота

      – Так, давайте все дружно выдохнем и без резких…       – Еще одно движение, и я тебе башку снесу, лысый хрен! Эй, начальник! Где ты там?! У нас проблемы!       Ну… наверное, чего-то такого я и ожидала: застыть на пороге магазинчика сладостей и наблюдать за тем, как мелкий шкет, держа наперевес огромную дубинку, угрожал мне расправой. Учитывая, что ребенок был необычный, я предпочла не провоцировать его своим сарказмом. Но видит бог, еще немного, и мое снисходительное спокойствие отлетит в окно, как чека от гранаты, и я сорвусь на малолетку.       Раздосадовано выдохнула.       – Ну и ну, что за тон, Джинта-кун? – донесся из глубины магазина мужской голос, приправленный инфантильностью. – Пусть уже и поздно, но нельзя же так разговаривать с посетителями… Даже если это незваный гость.       Едва появившись на крыльце магазина и засвидетельствовав мою фигуру, Урахара Киске моментально сменил тон голоса. Легкомысленность исчезла, но спокойствие и сдержанность остались.       Нас окружал ранний вечер, мое дежурство заканчивалось через три часа, поэтому я предпочла улизнуть от своих обязанностей, чтобы иметь в запасе хоть какое-то время. Из-за беспокойной бессонной ночи, проведенной перед выходом в мир живых, я толком и не успела отдохнуть, поэтому сейчас, возможно, и хорошо, что не осталось сил на бурную реакцию в сторону мелкого агрессивного шкета. Он меня не столько беспокоил, сколько владелец магазинчика сладостей, который довольно долго молчал, чтобы заставить меня занервничать.       – Здравствуйте, – чуть кивнув головой в знак приветствия, я предпочла упирать на вежливость, однако взгляд не прятала. – Можем ли мы поговорить… Урахара-сан?       Тот факт, что я знала его имя, мог настроить мужчину против меня. Он скрывался от шинигами и не желал иметь с ними ничего общего, во всяком случае, я бы тоже не хотела связываться с людьми, которые свалили вину на плечи более-менее подходящего подозреваемого и не желали разбираться в проблеме. Но учитывая, что Урахара Киске помог в свое время тому же Иссину…       – Неприлично так приходить в поздний час, даже не представившись, – оправив шляпу, наконец прервал затянувшуюся паузу мужчина. – Раз вы знаете, кто я, то я тоже хотел бы понимать, с кем имею дело.       – Что ж, вы правы, но… с этим могут быть проблемы, – отведя взгляд в сторону на краткий миг и неловко сжав губы, я вздохнула. Вновь вернула внимание собеседнику. – Потому что именно из-за этого я и приш… ла. Меня зовут Рин. А это… – махнув на себя рукой с головы до ног, я пояснила: – это тело офицера одиннадцатого отряда. Он жив, застрял во внутреннем мире, но не может выбраться. Рассказать об этом в Серейтее для меня все равно что подписать себе смертный приговор с вероятностью 90%. Как понимаете, нам нужна помощь. Или консультация.       Очередная пауза оказалась красноречивее всяких слов.       – Дядь, может, тебе к врачу сходить? Это магазин сладостей, самоидентичностью мы не занимаемся.       Вот же мелкий засранец. Но подкол забавный, засчитываю.       – Что ж, звучит весьма любопытно. Почему бы нам всем не успокоиться не обсудить все за чаем?       – Что?! – аж взвился Джинта, круглыми от удивления глазами уставившись на начальника. – Но ведь!..       – Я чувствовал, что вы появлялись в близлежащих районах время от времени, – прервав возмущения подопечного, обмолвился Урахара, не спуская с меня сосредоточенный взгляд. – Но не был уверен, что вы искали конкретно меня.       Что-то подсказывало – он лжет. Обычный проходящий мимо патруль шинигами – одно дело. А вот не заподозрить неладное в снующем туда-сюда жнеце смерти, который обладал довольно значительным уровнем реацу, Урахара не мог.       – За вами никто не следил и с вами никого не было поблизости, поэтому я попробую предположить, что вы искренни в своих намерениях. Так что, как скромный хозяин магазина сладостей, я обязан проявить гостеприимство и пригласить гостя хотя бы из вежливости. Пойдемте, выпьем чаю.       Что и требовалось доказать. Он знал о том, что я выискивала – а вот его или нет, мужчина не мог сказать наверняка в тот момент. Быть может, за мной наблюдала Йоруичи в обличии кота. Только с каких пор? Я все еще склонна думать, что во время моего первого патруля, когда прорвался менос, за мной присматривал отряд тайных операций. Либо тот-чье-имя-нельзя-называть. В то время даже Юмичика в ус не дул о моей ситуации, это был первый выход в мир живых в моем исполнении.       Значит, опять неопределенность с тем моментом. Но если учесть слова Урахары о том, что сейчас за мной никто не наблюдал… Мне стоит радоваться или беспокоиться?       Обнадежило, что в магазине сладостей меня действительно угостили в рамках приличия чаем, а не хлороформом или ударом по голове. Но пристальные взгляды заставляли сидеть, как на иголках. Мальчишка то и дело поглядывал на нас из-за приоткрытой двери, девочка Уруру молчаливо расставляла чашки. Детишки казались намного моложе, чем я помнила их по манге. Ну… очевидно, что они моложе. Люди ведь, а не духи.       Здесь был еще кто-то. Вероятно, тот громила с усами. Или Йоруичи. Но они предпочли не показываться, хотя я распознавала след чьей-то энергии.       Свою историю я поведала с начала, стараясь не упускать детали. Рассказала и о том, что сумела отыскать в библиотеке, и как применяла технику связывания сознаний. Догадки, предположения – чем больше фактов окажется на столе у Урахары, тем выше шанс, что он поймет, как мне можно помочь. Однако приходилось аккуратно делиться информацией. А также заранее подготовить ответы на вопросы, которые бы у меня возникли на месте «обычного торговца сладостями».       – Что ж, это довольно любопытная история, – обмахиваясь веером, подметил мужчина. – Но прежде позвольте полюбопытствовать, как вы узнали обо мне? Вряд ли в Обществе душ кто-то мог посоветовать… обратиться ко мне.       – Ну, выбора у меня не было, – вздохнула я, опустив задумчивый взгляд к остывающему в чашке чаю. – Я знаю, что вас обвинили в использовании запретного кидо, а потом вы смогли сбежать до приведения приговора в исполнение. Довольно мутная история…       – Это все, что вы знаете?       – Знаю, что Иккаку упоминал какое-то странное стечение обстоятельств с исчезновением других капитанов и лейтенантов.       – И вы все равно захотели меня найти? Даже зная, что я действительно мог убить тех людей?       Сцепившись взглядом с Урахарой, я почувствовала до боли неуютное ощущение из-за сосредоточенности, с которой меня разглядывал мужчина. Я нахмурилась. Сразу понятно, что он вел довольно странную игру, почему-то не стал отрицать, что его обвинили по закону. Надеюсь, дело в банальной проверке, что он прощупывал почву, как говорится. Так что, раздраженно выдохнув и отвернувшись, не с меньшим недовольством пробормотала:       – А что мне делать-то еще было? Я четыре месяца искала хоть кого-то, кто мог бы мне помочь. Но что-то идти к нынешнему капитану двенадцатого отряда – такая себе мысль… А вы преступник, во всяком случае, не под властью Готея.       – Но это не исключает, что я могу также затеять что-то нехорошее против вас, разве нет?       – При всем уважении, вы общаетесь с духом-оккупантом, Урахара-сан, а не с шинигами, в чьем теле я нахожусь, – с долей уныния пробормотала я. – Готей 13 представляет для меня куда большую опасность, чем вы, изгнанный шинигами. Вы тоже можете запереть меня где-то, но тогда ведь пропадет и Иккаку, а вот его начнут искать.       – А вы подготовились, – вдруг усмехнулся собеседник. – Лишних гостей я не готов принимать. Скажите, Рин-сан, о вашей ситуации еще кто-то знает?       За весь разговор он впервые обратился ко мне по имени. Возможно, это добрый знак. И тем не менее нервозность никуда не делась, я чувствовала себя солдатом, пробирающимся по минному полю.       – Друг этого шинигами – он понял, что с ним что-то не так. И вот уже четыре месяца мы живем, словно большая шведская семья… – недовольно пробормотала я, скрасив конец предложения тяжким вздохом.       – Он знает, что вы у меня?       – Он знает, что я вас ищу, однако я не делилась с ним планами о том, что собираюсь к вам наведаться сегодня.       Полуправда. Поверит Урахара или нет, не знаю, но я предпочла сразу после завершения фразы вернуть к нему скучающий подавленный взгляд. По всему телу будто плясали иголки – трудно так сохранять самообладание и не выдать себя.       – Говорите, он знает о вас четыре месяца. Разве не было бы логично, что он бы захотел доложить о вашей ситуации?       – А-а, насчет этого… – припоминая все те гейские угрозы, которые чуть ли не дракой завершались, я неловко сжала губы в тонкую линию и замычала. – М-м… Смогла его убедить не торопить события, а потом… потом подметила, что он будет выглядеть заговорщиком, раз так долго ни о чем никому не говорил.       – Вы ему угрожали?       – Разумеется.       – Стоит ли мне ожидать угроз и в свой адрес?       – Ну, не уверена, что эти угрозы вас испугают. Они довольно специфичны.       Не угрожать же чуваку с банкаем в духе Play Piercing своими БДСМ наклонностями.       – Значит, мне не стоит беспокоиться, что вы расскажете о моем магазинчике Готею?       А, блять, он про это…       – Вы единственный, кто может мне помочь, поэтому для меня выгоднее, чтобы вас никто не побеспокоил, – остановилась я на наиболее объективном аргументе, стараясь изо всех сил удержать нервные позывы рассмеяться своим мыслям.       Уж не знаю, поверил ли мужчина в мою искренность. Он в задумчивости пытался рассмотреть что-то в выражении моего лица, пока я делала то же самое. И честно говоря… мордашка у него симпатичная.       Не туда, обезьяний мозг, не туда нам надо, возвращайся к другим мыслям.       – Что ж, тогда давайте поговорим о деле, – дружелюбно улыбнулся Урахара, однако глаза его сохраняли прежнее ледяное спокойствие. – Как я понял, вы не знаете, кто это сделал с вами, верно?       – От расследования нас держат подальше, никакой информации до меня не доходило. Возможно, какие-то сектанты.       – В Обществе душ довольно много опасных личностей, и порой они находятся даже ближе, чем можно представить.       – Имеете в виду кого-то конкретного? – рискнула я ступить на скользкую дорожку, заметив, как собеседник слегка нахмурился, не спеша продолжать разговор. – Ну… например, капитан двенадцатого отряда. Жуткий человек.       – Куроцучи Маюри действительно производит жуткое впечатление, согласен. Если так подумать, каждый из капитанов несет в себе опасность, вам нужно быть предельно осторожной.       От его рассуждений мне стало не по себе. Потому что я печенкой чувствовала, что Урахара в первую очередь подумал не об ученом с фетишами на укуренные прикиды, а об Айзене Соуске. Сама я не могла обмолвиться о нем, выбрав стратегию «моя твоя не понимать, куда я вообще попал». Но мой рассказ наверняка должен был навести мужчину на мысль, что странный эксперимент мог проводить капитан пятого отряда. Не впервой.       Почему он промолчал? Тоже не хотел раскрывать все карты?       – Ну а что скажете о том кидо? Из-за которого я тут появилась.       – М-м, – задумчиво протянул Урахара, сложив руки на груди, – я боюсь, что это вовсе не кидо. Точнее, не в том понимании, в котором о нем привыкли упоминать. Вы правильно заметили, Рин-сан, что те символы указывали на способ сбора и сжатия энергии. Вполне вероятно, вы, как неоформившаяся душа, были на стадии перехода из мира живых в Общество душ, и попали в поток собираемой энергии.       Ага, прямиком из параллельной вселенной.       – Собирать энергию? Зачем кому-то собирать энергию? Разве ее не собирают в какой-то артефакт или не запечатывают внутри собственного тела с помощью печатей?       И это, конечно же, не намек на хогиоку, что вы.       Урахара выглядел задумчивым, но я прямо-таки чувствовала, как крутятся его шестеренки, чтобы придумать любой другой ответ, не связанный с хогиоку. Ну давай, давай, удиви меня. Вообще, вариант того, что прихвостни Айзена при сборе энергии для хогиоку допустили факап в заклинании и в итоге произошел ба-бах, мне казалась весьма правдоподобной.       Либо, действительно, какие-то шаманы-нелегалы неудачно призвали Пиковую даму.       – Есть разные способы собрать духовную энергию, но не это наша главная проблема. Нам необходимо понять, что это было за кидо – только так я смогу помочь вам.       – Ну, как я и говорила, внутренний мир наполнился туманом. Я спрашивала у Иккаку – он сказал, что туман пришел с моим появлением… Ах, да, точно! – озарено стукнув кулаком о ладонь, я забыла упомянуть о важной детали: – Край подсознания огорожен будто невидимым упругим барьером из духовных частиц.       – Вы доходили до края подсознания? – в недоумении уточнил Урахара.       – Да, когда мы с другим офицером устанавливали ментальную связь: он хотел проверить, жив ли его друг. Только он всегда оказывался по ту сторону барьера, внутрь проникнуть не мог. Видимо, из-за этого самого барьера Иккаку и не может заполучить контроль над своим телом. А я вот…       – То есть… Прошу прощения, что перебиваю, но я правильно понял, что душа офицера, в чье тело вы попали, не может выбраться за пределы некого купола?       – Да, верно.       – А какое заклинание вы использовали для ментальной связи?       Что-то тон его голоса мне начинал не нравиться…       – Ну, – напряглась я, – это кидо сорокового уровня, оно не относится к бакудо, скорее, отдельная техника. Как же… «Невидимый мост» называется. Заклинателем была не я.       – Рин-сан… – мгновение помедлив, Урахара с долей неловкости подметил: – не хочу нагнетать, но вы с тем… другом понимали, что могли и его сознание поймать в ту же ловушку, что и офицера, в чьем теле вы находитесь?       Што?       Пару секунд хлопая ресницами, словно глупый ребенок, я наверняка выглядело очень странно. Нет, о таком я как-то впервые слышу. Так что, решив не терзать воздух своими «э-э», «м-м», уточнила:       – Что вы конкретно имеете в виду?       – Начну с того, что тот купол, блокирующий высвобождение души офицера, скорее всего, является остаточной энергией, которая была притянута заклинанием, что в следствии притянуло и вас. В этом я уверен процентов на восемьдесят. То есть это не столько барьер, сколько сжатые рейши разного типа, способные пропускать через себя неустойчивую энергию. В данном случае под «неустойчивой энергией» я имею в виду вас.       – Так…       – Когда вы с другим офицером применили ментальную связь, вы позволили ему влить часть своей реацу в тело, в котором вы сейчас пребываете.       – Так…       – То есть энергия, что удерживает Мадараме Иккаку, могла впитать и реацу заклинателя, позволив ему также полностью переместиться ментально в ваш внутренний мир. А вот обратно уже не пустила бы.       – …       – Поэтому я рекомендую больше вам не заниматься этой практикой.       – …       – Рин-сан?       – А-а… А если мы пользовались этой техникой не один раз? – стараясь не терять самообладание из последних сил, аккуратно поинтересовалась я.       Одного мгновения хватило, чтобы понять по выражению лица Урахары, насколько мы удачливые – или тупые – сукины дети.       – Ну, тогда могу сказать, что ваш заклинатель довольно хорошо контролирует свою духовную энергию. Техника и так нелегка в исполнении, но здесь необходимо проявить ювелирную работу, чтобы подойти именно к краю вашего подсознания, к краю внутреннего мира.       – Понятно…       То есть хотите сказать, что у меня в башке могли жить не два мужика, а уже целых четыре?! Юмичика, ёп твою мать, будь ты проклят со своими «да все нормально будет»! Если бы не твой занпакто-психопат со своими шаманскими фокусами, ты б тоже мог оказаться в этой сраной ловушке!       Я едва стерпелась с Иккаку и Хозукимару, а если бы еще ты со своим павлином ко мне подселился, я бы кончилась в этом курином общежитии! Да что б тебя славянской порчей на понос пронесло! А лучше я сама тебя выебу так, чтобы ты потом два дня ходить не мог! Насколько же ты… Серьезно?! «Да нормально все будет»?! Нет, порчи будет мало! Я тебе к чертовой матери жопу высеку розгами, чертов ты павлин, ты у меня в ногах ползать будешь! Ты… ты… да я… да я тебе на лицо сяду, сука, да что б ты!..       – Рин-сан?       – … – лишь тяжко медленно выдохнув, смотря в одну точку под потолком, с трудом держала крик души в чертогах разума: – Простите, слегка задумалась.       Хотя, по выражению лица, будто на меня латексную маску натянули, стало понятно, что я в натуге едва сдерживала ор дикой обезьяны.       Продолжила:       – В общем… я не знаю, что мне делать. Возможно ли извлечь мою душу в какой-то гигай? Понимаю, что за «спасибо» вы вряд ли мне поможете, поэтому, если вы видите вероятность успеха, то мы могли бы заключить сделку.       – Ожидаете, что я буду корыстен? – со снисходительной улыбкой уточнил мужчина.       – Я ожидаю, что человек никогда ничего просто так не будет делать. Если вы захотите помочь мне по доброте душевной, я скажу, что это чушь собачья, и вы просто попытаетесь меня обмануть или как-то использовать, даже не поставив меня в известность. Я предпочла бы обойтись без сюрпризов.       – Ой-ой, даже не знаю… Прям так неожиданно, аж неловко, – усмехнулся Урахара, растерянно помассировав шею. Какая показуха. – Что ж, пока что мне в голову ничего не приходит. Однако, вы могли бы оказать мне услугу в дальнейшем, например.       Услугу, да? Не нравится мне такой подход. В теории Урахара мог запросить все, что угодно. Я ожидала, что он захочет, чтобы я добыла для него какую-то информацию из Общества душ, либо выкрала бы литературу из закрытой секции библиотеки. И если…       Сердце от холода мыслей едва в пятки не упало. А что, если этот цыган попросит выкрасть хогиоку у Айзена? Мол, сходи к тому четырехглазому милому капитану, салага еще тот, укради у него артефакт, дел-то. Пф! Ну, такими темпами безопаснее будет сдать себя двенадцатому отряду.       – А что потребуется… – пытаясь отделаться от нервозных размышлений, я вновь прочистила горло и подняла взгляд на собеседника. Надо увести разговор чуть в другое русло. – Что потребуется для моего перемещения?       – Ну, на данный момент я не смогу провести эту процедуру, у меня нет необходимого оборудования и выработанной методики. Для начала мне потребуется гигай. Отделение души шинигами для перемещения в гигай – это одно, это довольно простой и отточенный процесс. Но главная проблема не в том, как отделить вашу душу от тела офицера. Проблему представляет энергия, что не дает выбраться офицеру обратно… Я, конечно, могу оставить ее, однако это будет означать, что… что мы просто подпишем этому человеку смертный приговор.       – Он умрет?       – Нет. Скорее, это состояние можно будет сравнить с комой.       А, ну... Ну че, тоже неплохо…       Просто потрясающие варианты. Чувствовала себя заложницей ситуации, обратившейся к подпольному врачу, не имея денег на легального специалиста. Одной почкой больше, одной меньше – там уж как повезет проснуться, если вообще проснусь.       А Иккаку?.. От одной мысли, что он останется в состоянии овоща, у меня мороз бежал по коже. Я ведь так не могла поступить с ним… не могла же? Вообще, плевать мне должно быть, весь Готей для меня сплошь враги, меня они уж точно не пожалеют. Но после четырех месяцев жизни со своим воображаемым соседом, а также с Юмичикой… будь проклята человеческая привязанность. Я не могла… не хотела поступать, как последняя сволочь. И все из-за того, что успела к ним привязаться.       Отвратительное чувство. Я готова пойти на многое, чтобы выжить. Но каков смысл в таком сильном заявлении, если по факту я оказываюсь так слаба?       – Так что думаете, Рин-сан?       Что я думаю? Да нечего тут думать.       – Жизнь офицера Мадараме также важна, как моя. Может, и глупо, но мы оба оказались жертвами обстоятельств. Его смерть или же кома принесет мне куда больше неприятностей, за мной начнет охоту его друг, и тогда я точно не смогу жить спокойно.       – Какой холодный расчет, – подметил Урахара, – неужели вам все равно на этого человека? Вы с ним не подружились?       – Я предпочла бы оставить наши взаимоотношения в стороне, сейчас важно иное.       – Понял-понял. Как скажете.       Мне нельзя показывать свою привязанность к Иккаку. Хоть Урахара и не поверил моему спектаклю – причем, довольно хорошему! – нельзя в лицо ему говорить о том, где находятся мои потенциально слабые места. Хм. Но если так подумать, я только что рассказала о своем слабом месте: если с Иккаку что-то случится, Юмичика будет преследовать меня до конца жизни, пока не убьет и не отомстит за друга. А уж я окажусь причиной «смерти» парня или же ошибка ученого… это вряд ли его будет интересовать.       Я все равно волновалась, с трудом удерживалась, чтобы не ковырять мозоли на ладонях от нервозности.       – В любом случае, мне необходимо подготовиться, – заключил Урахара. – По моим расчетам процедура может занять от двух до восьми часов.       – Ясно… Значит, мне нужно будет выкроить еще одно дежурство. Ближайшее смогу взять через четыре дня. Вам хватит этого времени? Мы сможем все сделать за один день?       – Если за один день, то потребуется больше времени для самой процедуры, я должен понять, что творится с вашей реацу. Тем более учесть все вероятные риски. Из всех обстоятельств та самая энергия, что блокирует офицера Мадараме, меня беспокоит сильнее всего. Будь это обычные рейши, они бы со временем ослабли или рассеялись.       Верно, это не обычная энергия, ведь ее почувствовала только Ячиру – занпакто.       – Хорошо. Тогда я приду через четыре дня. Вероятно, со мной захочет быть другой офицер, который знает о ситуации. Нам нужно что-то предпринять, прежде чем приходить к вам?       – Главное убедитесь, что за вами нет слежки. Тессай умело скрывает наше присутствие, и приблизиться к магазинчику вы смогли только потому, что он позволил пройти через барьер.       – Ясно… в таком случае, – выдохнув и поклонившись в знак уважения, я добавила: – благодарю за оказанную поддержку, я рассчитываю на вас.       – Ой, да не нужно, не нужно, – в смущенной манер отмахнулся Урахара, – я ведь пока ничего не сделал.       Все верно, пока мужчина не определил цену за оказание своих услуг, нельзя считать, что все устроено. Распрощавшись и улизнув прочь под покровом ночи, я никак не могла отделаться от странного беспокойного чувства. Что несмотря на огромный шаг в направлении решения проблемы, я двигалась навстречу новой беде.       Ладно, хватит себя накручивать. Волнение – вполне ожидаемая реакция на ситуацию. И мне естественно хочется оставаться в безопасной обстановке, за минувшие четыре месяца дела складывались вполне неплохо. Я… привыкла. Привыкла работать в одиннадцатом отряде, привыкла к укладу жизни, привыкла быть мужчиной – хотя едва не откинулась от ослепительной красоты Кучики Бьякуи, когда заметила его издалека. Ориентацию мою даже могила не исправила, но с этим вполне можно было бы жить.       Ночь принесла с собой затишье. Глядя на огромное око луны, невольно порадовалась, что в принципе продолжаю жить. Даже если по чистой случайности, но я рада полюбоваться еще раз звездным небом. Мелочь, но красиво.       Призвав адскую бабочку, открыла врата сенкаймон. Практически и не задержалась после дежурства, что уж точно не вызовет вопросов. Беспокоило меня другое, все мысли возвращались к разговору с Урахарой, прошедшему с подозрительной гладкостью. С подозрительной гладкостью для меня, как того, кто ничего не знал бы об устройстве этого мира.       Мужчина не рассказал об Айзене. Хотя по его глазам видела – он допустил мысль, что капитан пятого отряда мог быть замешан в произошедшем со мной феномене. Надеюсь, все дело в банальном недоверии. Тем не менее… какой смысл утаивать от меня информацию о том, что один из капитанов Готея практикует запрещенные кидо? Наверное, чтобы не испугать меня. А зачем не пугать меня заранее? Верно – чтобы я не сбежала.       Предположение, что в итоге Урахара попросит меня выкрасть хогиоку у Айзена становилось все ближе к истине. Мол, сходи, девочка, у дяденьки скомунизди артефакт, и тогда будет у тебя новое тело. Логично? Логично.       Черт… надеюсь, я ошибаюсь. Потому что я ни за что не сунусь к Айзену. Уж лучше сдамся двенадцатому отряду – там хоть будет микроскопический шанс выжить. Или не угробить Иккаку… хоть один из нас останется жив.       Успокаивала только мысль, что если Урахара захочет провернуть что-то в Обществе душ, он сообщит мне об этом до того, как проводить процедуры. И тогда я подумаю, будет ли игра стоить свеч. В противном случае, если мужчину озарит об «одолжении» после процедуры, это будет куда более проблематично. Я же не буду знать наверняка, какую свинью он подложит мне на «всякий случай», как гарант исполнения сделки. Засунет в меня тот же свой хогиоку, ну там и…       О, кстати. А если я отыщу то кидо, которое поможет извлечь из меня хогиоку? И тогда у меня будет мощный артефакт. Прекрасный план!.. за исключением того, что мощностей моего обезьяньего мозга не хватит на подобный трюк.       А жаль. Значит, постараемся сделать так, чтобы всякие подозрительные мужики не пихали в меня разные штуки. Как в прямом, так и в переносном смысле.       Путь до Общества душ помог немного успокоиться, и как только за мной закрылись врата сенкаймон, я почувствовала себя… дома. Странно. За четыре месяца это место действительно стало мне домом, во всяком случае, вполне неплохой обителью.       – С возвращением, офицер Мадараме.       Небо отчего-то казалось зеленоватым, луна столь же ярко освещала площадку, с которой обычно отправлялись шинигами в мир живых. К сожалению, это приходилось делать из особых отправных пунктов, когда речь касалась обычных заданий. Только одного я не припомнила – чтобы на местном кпп дежурили девушки, поэтому в недоумении оглянулась на обладательницу высокого голоса.       Внутри все содрогнулось, по мышцам пробежалась волна слабости, и несмотря на внешнее спокойствие, я боялась, что меня выдали глаза. Страх.       – Добрый вечер… – ощущая, как с каждым ударом сердце будто прорывалось все ближе к горлу, я с трудом сдержалась от желания сжать кулаки. – Собираетесь на задание, капитан Фон?       Невысокая, фактически миниатюрная девушка стояла в нескольких метрах поодаль, однако ее внешний вид никак не сочетался с аурой, исходящей от ее персоны. Острый взгляд резал холодом. Она смотрела на меня словно лисица на кролика.       – Собиралась, – сухо отозвалась капитан, – но вы облегчили мне задачу своим возвращением.       Легкое, ненавязчивое движение руки, и с разных сторон я лишь успела заметить движение теней, бросившихся в моем направлении. В моем распоряжении были скудные доли секунды, которые я потратила на удивление и растерянность, оказавшись в окружении обнаженных лезвий, приставленных к наиболее уязвимым участкам тела.       Все произошло настолько быстро, что я толком не успела запаниковать в полной мере, переведя возмущенный взгляд на Сой Фон.       – Какого черта?..       – С этого момента любое ваше слово, офицер, может играть против вас. Вы обвиняетесь в практике запретных техник, а также пособничестве преступным группировкам. Сопротивление бесполезно. А если попытаетесь… Можете, конечно, попробовать, но не гарантирую, что доживете хотя бы до завтра.