Имя мне Пустота

Meine Sachen will ich pflegen Den Rest in Schutt und Asche legen Zerreißen zerschmeißen Zerdrücken zerpflücken *** Я хочу заботиться о своих вещах, А остальное обратить в пепел Раздирать, разбивать Смять, разорвать в клочья. Rammstein – Zerstoren

      Мощные удары сердца отдавались в ушах, практически заглушали крики врагов и грохот сражения. В помутнении картина плыла перед глазами, затянутая сплошь красной пеленой. Но слух и обоняние управляли мною, словно мастер, который кружил в безумном танце марионетку.       Уклоняться от стрел, бросалась напрямик, пробиваясь через стройные ряды врагов. Безумие в битве. Адреналин наполнял изнутри кипящим ядом. А руки без жалости вминали чужие головы в стены, швыряли о пол, проламывая дыры на сером камне и наполняя трещины вязкой красной массой.       Пальцы не сразу расцепились, выпуская чьи-то кудрявые волосы, на которых теперь держалось нечто из осколков черепа и крови в кожаной маске. Лицо погибшего врага перекосило, разорвало, нос сплющился и демонстрировал две черные дыры. Свежий труп смердел угасающей жизнью.       – Там! Живо, стреляйте, стреляйте! – послышались вопли из коридора впереди.       Сидя на корточках, расцепила пальцы, позволив кожаной переломанной кукле, пару секунд назад бывшей человеком, упасть. Быстрее почувствовала запахи еще двух квинси впереди, нежели увидела их помутненным взглядом.       Прорываясь через дыру, проделанную атакой гранд рей серо, я затратила немало реацу, но не потому что испытывала проблемы в сражении. Я могла использовать духовную энергию и более экономно, однако помимо реацу из меня хлынул фонтан утробной злости. Той самой, от которой тело сводило судорогами, хотелось бессознательно крошить стены голыми кулаками, сбивая их в кровь. Животное начало будто захватило верх над человеческой осознанностью, что обычно происходило при нехватке реацу, при тупом голоде.       Но не в голоде была причина. Или в нем? А, быть может, во внутреннем животном, садистской мрази, желающей рвать, уничтожать и истреблять? Я устала путаться в своих чувствах, устала оправдывать и понимать, прощать и осуждать. Сдерживать. Планировать.       В битве все просто – бей или будешь убитым. Ты знаешь, где враг, а где союзник. Жаль, что моя битва только начиналась, и от этого отчаяние вкупе со злостью лишь возрастало. Хотелось кричать, плясать в безумстве эмоций, которые пустификация то глушила, то при нехватке реацу вспарывала меня, высвобождая необузданный поток из груди.       Враг приближался. Обжигал обоняние смрадом страха и возбуждения, напоминая обезумевших зверей в предсмертной агонии. Луки поднялись, готовые выплюнуть голубые стрелы, однако дрожь пола, вибрация, что расходилась в воздухе возрастающим давлением реацу, говорила о том, что никто меня не тронет. И тому подтверждением стала стена, разбившаяся вдребезги.       Булыжники и мелкая крошка хлынули на людей рикошетом, раздирая хрупкие тела. А каким-то квинси не посчастливилось стать подушкой для тарана в лице Теслы, высвободившего ресуррексион.       Огромное существо, напоминающее кабана, со свирепостью растерзало, обратило врагов в фарш. Ничего человеческого в этом обличие не было, ни единого намека на осознанность и разум, лишь гигантский сгусток силы, способный убивать. Но он мыслил, он видел, он чувствовал – как почувствовал меня, последовал навстречу, пробиваясь сквозь ораву врагов. Истерзанный ранами и жаром битвы зверь, внутри которого прятался мой покорный мальчик.       Яркие вспышки обожгли восприятие, заставив резко обернуться и приготовить хвост для того, чтобы отбить атаку. Однако их отразили схожие всполохи, вырвавшиеся из дыры, пробитой Теслой, а следом за ними вновь хлынуло несколько голубых огней, ударивших в противника.       – Госпожа, вы в порядке?       Подлетая на нитях, Рока моментально опустилась рядом со мной. Ее способность точного копирования техник противника за счет нитей негасьон и восхищала, и пугала одновременно. Это невольно заставляло порадоваться тому, что на меня девушка смотрела беспокойным взглядом, в то время как противника прожигала леденящим душу холодом.       Она также раскрыла свой ресуррексион, в должном виде напоминая паучиху с четырьмя длинными лапками на спине.       – Да. Все хорошо.       Хорошо, да не очень. Во всяком случае с Теслой, который пусть и выглядел внушительной машиной для убийств, но тяжелое сопение вкупе с тем, как он покачнулся, не говорили в его пользу. Оперевшись о стену рукой, он склонился и постепенно начал возвращать себе человеческий облик. Духовное давление значительно ослабло. А причину трансформации я увидела, лишь когда он развернулся ко мне под другим углом – его спину рассекала достаточно глубокая рана. Это не говоря о других повреждениях, которые отчетливо проступали на белоснежных рваных тряпках, в которые превратилась одежда после трансформации.       Не удивительно. Мы ворвались в муравейник, что кишел опасными насекомыми. Хоть я и не ощущала более присутствия Яхве, а Хашвальт бегал где-то в другой части замка вместе с Исидой Урю, это не исключало опасности.       Рока не заставила себя долго ждать. Тут же подбежала к парню, который, упрямо отмахиваясь от ее помощи, самостоятельно поднялся на ноги. Не сказать, что искренне раздражался ее состраданию, просто упрямился не в меру.       Я подошла ближе. Пока никого поблизости не было из врагов. Лишь трупы и кровь, да щебень, перетертый в пыль от наших атак.       – Ты в порядке?       – Да, все хорошо, не стоит беспокоиться.       – Смотри в глаза, когда я к тебе обращаюсь, – подставив руку под подбородок парня, чтобы заглянуть ему в глаза, лишь заставила его поспешно отвести пристыженный взгляд. Чего конкретно он стыдился – своей слабости или недавнего поведения в моем присутствии, судить сложно. Я хмыкнула. – Рока, залатай ему спину.       – Да, минуту…       – Со мной все в порядке, – с упрямством мотнув головой и отпрянув, Тесла выглядел так, будто собирался взять себя на слабо. А сам в итоге оперся о стену и скривился от боли. – Не важно, что со мной. Нам нужно добраться до госпожи Харрибел как можно быстрее.       – Она ярусом выше, а спешить некуда – остатки охраны замка развлекаются с Нелл и дружками-пирожками. Пара минут есть. Рока, давай.       – Но!..       – Мне тебя прямо здесь отхлестать, чтобы мозги вправить? – прервала я на полуслове рвущиеся возмущения Теслы. Упоминание порки заставило его опомниться. И уронить смущенный взгляд.       Господи боже. Он вспомнил что ли, как смущаться? Хотя, если подумать… кхм, так не о том, обезьяний мозг. У нас тут поле боя. Нужно следить за тем, как бы какой таракан-квинси не напал из-за угла, а не придаваться сладким воспоминаниям.       – Простите…       Шепот парня оторвал от недолгих размышлений, я едва ли разобрала его бормотание, лишь непривычно звенящая тишина помогла что-то расслышать. Бросив бесстрастный взгляд на Теслу, с трудом понимала, хмурился он от боли или накативших – так невовремя – эмоций. Сожалений и прочего… обременяющего мусора.       Я промолчала. Тихо ожидала, когда Рока завершит штопать раны на спине арранкара. Вид у нее был крайне сосредоточенный и собранный, видимо, вся серьезность и спокойствие перешли девушке, в то время как парень сделался еще более несчастным.       – Готово, – кивнула Рока.       – Хорошо. Тогда, можешь поискать путь наверх? Не хотелось бы пробивать очередную дыру и привлекать ненужное внимание.       Говоря это, я бегло глянула на Теслу. Объяснять не потребовалось, девушка моментально поняла, что мне требуется несколько минут наедине с этим дурнем, чтобы выбить из него зачатки депрессивного уныния.       – Да, положитесь на меня.       Я улыбнулась. Искренне. Собранность Роки, ее умение схватывать налету располагали к себе как нельзя кстати. На мой ласковый взгляд девушка неловко сжала губы в тонкую линию и, кротко поклонившись, умчалась вглубь коридора. И по мере того, как ее шаги растворялись гулким эхом, улыбка таяла на моем лице, оставляя сдержанный холод мыслей.       – Не стоило ее отправлять, я вполне…       Что он там «вполне» я не собиралась выслушивать. Схватив Теслу за шею и довольно сильным ударом оттолкнув – впечатав – в стену, заставила болезненно воскликнуть и зажмуриться. Не самое приятное чувство после штопки открытых ран, боль наверняка впилась в его мышцы и кости острыми клыками. А высвободиться из ее невидимых когтей я не позволила парню, равно как и расслабиться, подступив ближе и навалившись на него предплечьем.       Так отчаяние сталкивается с осуждением – и я не бралась судить, кто из нас на данный момент олицетворял ту или иную ипостась.       – Смотри на меня.       Исполнить приказ, преодолевая боль и желание провалиться сквозь землю, которое отчетливо читалось на лице, парню оказалось непросто. Однако никакого сопротивления не было. Будто на инстинктивном уровне он привык поднимать лапки к верху, имея дело с более волевым оппонентом.        В глазах его металась растерянность, немая мольба… о чем-то.       – Говори.       – Что? – стушевался Тесла. Не такого требования, похоже, ожидал.       – Что? – переспросила я, позволив бровям в недовольстве поползти вверх. Издав ироничный смешок, произнесла: – Помнишь, как ты обещал, что найдешь меня? Несмотря ни на что останешься верен. И как же в итоге легко оказалось потерять твою преданность, Тесла.       – Нет, я не предавал!.. я просто…       – Да, ты просто подумал, что я тебя бедного бросила, поверил в слова Харрибел буквально моментально. Если в твоей пустой голове зародилось сомнение, почему ты не удосужился спросить меня сначала, так ли это? Почему сразу кинулся с обвинениями? Говори.       Не хотелось верить, что преданность Теслы действительно стоила гроши, и он был готов бегать от хозяина к хозяину, потеряв всякое понимание верности. Но розовые облака перед взором моментально развеивались при воспоминании о том, что парень довольно быстро, хоть и болезненно, отпустил Нойтору. Поначалу думала, что дело в контрасте жестокости и заботы.       Все могло произойти: сомнения, тревога, разочарование. Но на кой черт в штыки-то меня сразу воспринимать и вести себя, словно обиженная десятилетка?       – Запах.       – Чего? – от столь неожиданного ответа я аж в недоумении отпрянула. Растерянно захлопав ресницами, спросила: – Запах? Ты о чем вообще?       Зажмурившись и выдохнув, явно собираясь с духом, Тесла пробормотал:       – Тот шинигами… на нем был ваш запах. И вы тоже…       – …       Как бы это… правильно выразиться?..       Сложилось чувство, что у моего мозга на мгновение случилось короткое замыкание. Понимание, что я разговариваю словно с десятилеткой внезапно возросло в геометрической прогрессии. Хотя, чего я удивляюсь? Тут не все люди справлялись со своими эмоциями, куда уж там арранкарам понимать, что да как надо контролировать.       – Это не оправдывает твоих претензий насчет моего якобы предательства.       – Те шинигами относились к вам не как к врагу или пленнице. Если…       – Да.       – Что? – настал черед парня теряться в недоумении.       Детский сад пора заканчивать.       – Я так понимаю, истеришь ты потому, что ревнуешь и завидуешь. Мол, неужели два года я сидела в Обществе душ и забавлялась в свое удовольствие? Как я и говорила, у меня отняли меч, меня заперли, но поначалу у меня был шанс вернуться в Уэко Мундо, да только без духовного клинка. Учитывая, что Харрибел наказала мне не появляться в обителе Пустых, имелась огромная вероятность, что она просто убила бы меня. Должна ли я была ради твоего… упрямства так рисковать? Нет. Потому что вам ничего не угрожало в отличие от меня, Тесла. Или мне стоило рискнуть, а? – ощущая, как раздражение защекотало нервы, я сильнее придавила парня к стене, вынудив его скривиться. – Ради того, чтобы мой милый мальчик не хныкал по ночам один, чтобы он не чувствовал себя брошенным… ты поставил свои интересы выше интересов госпожи, да, Тесла? И теперь еще смеешь предъявлять претензии? Что почувствовал на мне чей-то след рейши и обиделся?!       Резко толкнув арранкара, чтобы сделать ему еще больнее, я тут же отпрянула. Потеряв опору, Тесла с болезненным стоном повалился на колени, открывая передо мной разодранную спину.       Шумно выдохнув, сжала кулаки. Черт. Нельзя терять самообладание. Да и еще больше калечить парня уж подавно. Соберись, обезьяний мозг.       – Те двое шинигами мои друзья, – чуть более спокойным голосом заверила я. – Я знала их куда раньше, чем попала в Уэко Мундо. И да, один из них куда ближе мне, чем просто друг, Тесла, поэтому предупрежу только раз – уйми свою ревность. Ты хочешь, чтобы я уделяла внимание только тебе, но сам при этом посмел усомниться во мне. Я ведь так скучала… И искренне верила, что ты дождешься моего возвращения. А в итоге ты пришел спасать Харрибел… свою госпожу, да?       – Нет… – склонив голову и дрожа от переизбытка эмоций… не исключено, что боли… парень только и мог что хватать воздух ртом. У него не осталось ни одного достойного оправдания. – Нет, я не… Госпожа Ванитас, я не…       – Хватит жевать сопли, не разочаровывай меня еще сильнее. Поднимайся, у нас все же есть дело.       Верно, есть дело. Дело, сам факт наличия которого раздражал до белого каления.       Я нагнала Року с такой прытью, словно пыталась убежать от действительности, да только возникшая защита на высоких дверях создала очередное препятствие на пути к цели.       Не привлекать шумом внимание?       В жопу.       Под давлением реацу, которое еще чуть-чуть, и сжалось бы до слабого серо, двери вылетели к чертям собачьим, а вместе с ними и часть стены. Поднявшаяся пыль заполонила пространство, а защита заклинания едва ли кусала своими магическими свойствами.        После коридоров с холодным душным воздухом свежеть открытого зала помогла чуть прийти в себя, остудить голову. Довольно любопытно, что место, в котором удерживали Харрибел, представляло открытую галерею с балконом вместо одной из стен. Словно насмешка какая-то над измученной обессиленной пленницей, распятой на длинных цепях в полусидячем положении.       Похоже, как только Яхве и большинство штернриттеров покинули дворец, защита этого помещения ослабла, иначе с одного удара вряд ли бы удалось выбить дверь. Но даже если бы печать защиты спала, Трес эспада вряд ли выбралась бы. Цепи, оплетающие ее руки, точно блокировали реацу, иначе женщина уже давно исцелила бы увечья. Глубокие раны стянуло засохшей бордовой корочкой, но некоторые продолжали кровоточить.       Я приблизилась на несколько шагов, звук которых звонким эхом бил по ушам. Но куда более оглушительным казалось тяжелое медленное дыхание Харрибел. Я не спешила распинаться на красноречивые речи, пытаясь в полной мере насладиться моментом. Как же долго я мечтала лицезреть Трес эспаду в столь подавленном состоянии, которое, к сожалению, нельзя назвать унизительным. Несмотря на отчаянное положение, женщина каким-то образом производила достойное впечатление. Ослабленная, но не сломленная. Вызывало восхищение.       Цепи чуть звякнули, натягиваясь. Видимо, с тем же звуком натягивались от напряжения и мышцы Харрибел. Собравшись с силами, она подняла голову. В мрачном взгляде ни намека на страх или улыбку – лишь холодная сосредоточенность.       – Не слишком ты рада видеть свою спасительницу, – отметила я.       – Спасительницу? – риторический вопрос прозвучал будто с насмешкой, после чего собеседница перевела взгляд мне за спину. – Они с тобой.       Оборачиваться я не стала, дабы убедиться в аргументации Харрибел.       – Да. Пришли ради тебя, хотели освободить, – с нервной полуулыбкой удерживаясь на грани от того, чтобы искрить сарказмом, я продолжила: – А в моем отношении такого энтузиазма не испытывали. Думали, я сама сбежала к шинигами и бросила их, бедняжек. Но… ведь это ты меня бросила, Харрибел.       Наши взгляды, словно ядовитые змеи, сплелись и источали яд в долгом молчании. Пришел час понести наказание, предстать перед судом и попытаться найти хоть какое-то оправдание, что я сочла бы достойным. Хотя уже заранее понимала – ничто не поможет женщине оправдаться в моих глазах.       – Я тебя не бросала, Ванитас. Те шинигами хорошо к тебе относились. Я лишь думала, что они о тебе позаботятся. Ведь мне требовалось позаботиться о тех, кого…       – Да-да, пропустим ряд нелепых отговорок, – отмахнувшись от слов собеседницы, как от навязчивой мошкары, я опустила руки на бедра. – Лучше объясни, зачем ты попросила Юмичику удерживать меня подальше от Уэко Мундо?       Тихое «что?» из-за гулкого эха сумело идеально подчеркнуть тот угол, в который я загнала Харрибел своим вопросом. Ожидаемо, что Тесле и Роке она не сообщала о таких подробностях, и несмотря на смятение подручных арранкар, отдаю собеседнице должное. Она проигнорировала их вздохи, впившись в меня колючим тяжелым взглядом. Напоминала гордую львицу, не иначе.       Это… восхищало.       – Госпожа Харрибел… это правда? – так и не дождавшись ответа, осмелилась прошептать Рока.       У Теслы оказалась куда более бурная реакция:       – Как это понимать?! Вы же сказали, что госпожа Ванитас сама…       – Все же не так, верно? Это же просто недоразумение, – попыталась уладить конфликт Рока, – вы же просто не поняли друг друга, вот и все. Да?..       Я понимала, что девушка верила в лучшее, поэтому и пыталась отыскать оправдания, но в последний миг пискнула будто от испуга и умолкала. Причиной тому стало внимание Харрибел – она обратила на фрассьон столь лютый взгляд, что и шумный медленный выдох показался еще более пугающим.       – Вы глупы и беспечны, – сухо констатировала Трес эспада, без осуждения, как ни странно, а затем посмотрела на меня. Хотя обращалась по-прежнему к арранкарам: – А еще наивны и слепо преданы, не замечая змею, что пригрелась на вашей груди. Точнее, это она пригрела вас, пригревала и остальных… чтобы рано или поздно съесть.       Я и бровью не повела, только с ноткой цинизма отметила:       – Ох ты, какая аллегория.       – Я не могла допустить, чтобы Уэко Мундо оказался в руках еще одного человека подобного Айзену. Мы не твои игрушки, Ванитас. Арранкары – не твои вещи, а Уэко Мундо не твой дом. Это наш дом. И я как Трес эспада не могла допустить, чтобы ты погубила нас во имя своих целей.       Да, чего-то подобного я ожидала услышать. И не устояла перед искушением бросить колкость:       – Так ненавидишь Айзена, а продолжаешь приравнивать себя к его эспаде, как иронично, – поиграв глазами, да изображая брезгливость, я помедлила, прежде чем задать вполне резонный вопрос: – Если ты так боялась, то почему не поговорила со мной? Я ведь не желала уничтожать Уэко Мундо и использовать арранкар для своей великой цели. Уэко Мундо – это и была моя цель.       – Серьезно? – явно не поверила мне женщина. – О чем мне было говорить с тобой? Я достаточно наблюдала за тобой с тех пор, как меня сделали Трес в эспаде. Я наслышана о твоей расправе с Нойторой, о сговоре с Заельапорро. Рассказы фрассьонов Неллиэль. Слухов в принципе о тебе ходило немало… отвратительных слухов. Как я могла позволить оставить власть в руках жестокой садистки с огромной манией величия и непомерной жаждой власти?       Ну… хоть кто-то мне, наконец, осмелился сказать правду в лицо, а учитывая положение не из лучших, Харрибел возвысилась в моих глазах еще больше. Да только правда в том, что ее попытка принизить меня или вывести на эмоции не возымела успеха. Я лишь снисходительно улыбнулась. Хохотнула.       Глаза мои заблестели лукавым, быть может, совсем чуть-чуть безумным азартом.       – Да. Ты права. Я садистка. Я манипулятор. И как бы я не ненавидела Айзена, я им… восхищаюсь, – сделав шаг в сторону, я начала медленно обходить собеседницу стороной, не спуская с нее внимательный взгляд. – Это он привел меня в этот мир. Отчасти я его творение, но та, кого ты знаешь… я, видимо, всегда была такой. Еще до появления здесь. Но даже несмотря на то, что я его творение, – остановившись за спиной женщины и выдержав интригующую паузу, я склонилась к ней ближе, понизив голос до шепота: – цели у нас разные. Я действительно хотела сделать Уэко Мундо своей обителью, но руководить им с тобой, развивать, сделать не таким плохим пустынным местом. Просто сесть на трон мало. Я ведь… искренне хотела, чтобы меня все любили, да и я была готова дать всем свою любовь. В этом, Харрибел, мы и отличаемся с Айзеном.       Когтистые пальцы коснулись позвоночника женщины, и несмотря на костяную защиту, она будто почувствовала острый кончик. Кончик когтя, который протянул невидимую линию вверх к шее, после чего пальцы вцепились в мягкие светлые волосы, запрокидывая голову. Зашипев и обнажив оскал, Харрибел глянула на меня ненавистным взглядом.       Я улыбнулась.       – Хоть Айзен умнее и прозорливее, сильнее и авторитетнее… он никому не доверял, искоренял свои чувства и привязанности как слабость. Хм… не хотела я быть как он… – задумавшись на краткий миг, позволила нерадостным мыслям забрать весь шарм очарования с лица, оставив лишь раздражение. – Но ты своим поступком лишь убедила меня в том, что доверие действительно удел слабых.        Как удобно, что цепи, удерживающие Харрибел, не столько гасили, сколько удерживали реацу внутри ее тела, не позволяя использовать в том или ином проявлении. Поэтому на иерро женщина не могла полагаться, защищаясь от острых клыков, жадно впившихся в ее шею.       От долгожданной трапезы, которую я лелеяла блядских два года, меня не могли оторвать ни встревоженные оклики фрассьонов, ни болезненный вскрик Харрибел, ни уж тем более чувство вины. Совесть извивалась под сердцем склизким червем, который я с отвращением раздавила тяжелой злостью.       Вкус тех, кто стоял на уровни выше по силе, был бесподобен. Даже когда я давилась духовной энергией Нойторы, которая едва не превратила мои сосуды в решето, в этом имелось что-то особенное. А сейчас, когда моим главным блюдом оказалась Трес эспада, скромничать я не собиралась.       Кровь струилась по обнаженной коже, пачкала подбородок. Арранкары – животные, и я, наконец, прочувствовала ту звериную ипостась, ввергающую в экстаз. Мир терялся на фоне дикой жажды и голода, который требовал удовлетворения. Идеальный тип реацу. И так много. Даже в ослабленной женщине духовной энергии было достаточно, чтобы испытать долгожданный восторг.       Цель настигнута. И это даже не месть. А воздаяние. Ока за око. Я заберу Трес эспада полностью, без остатка, выпью до дна и оставлю от нее лишь воспоминание, да истощенное мертвое тело.       По мере того, как отступал голод под натиском энергии, усваиваемой организмом, красная пелена забвения ослабевала. Даже не забвения. Экстаза. Насыщения после жуткого голодания, когда каждая клеточка тела искрила силой. Следовательно, и собственные способности возрастали, обострялось мировосприятие, обострялась работа органов чувств.       Пульс жизни все еще теплился в Харрибел, но столь тонкой и хрупкой нитью, что еще пара глотков, и ее сердце остановится. Но остановиться, как ни странно, пришлось мне, вырвав клыки из нежной шеи женщины и открыв глаза, дабы полюбоваться на ошарашенные выражения лиц новоприбывших союзников.       Реакция Иккаку и Юмичики меня не сильно волновала, ведь последний и так догадался, что настигнуть Харрибел я стремилась далеко не во имя ее спасения. Куда сильнее меня в какой-то степени позабавила Неллиэль, чью наивность и веру во все хорошее я разбила жестокой правдой. А я ведь не обманывала ее в своих намерениях, честно говорила, что желаю освободить и спасти королеву Уэко Мундо. Только не упоминала, что считаю таковой себя.       Бедное… наивное создание.       Цепи звякнули, удержав обессиленное тело Трес эспады от падения. Этот звук показался оглушительным. Достаточно громким и мерзким, чтобы сбить пелену забвения, ту тину ужаса, в которой увязла Неллиэль, едва засвидетельствовав истину.       За короткий миг отчаяние в ее взгляде вспыхнул неподдельной злостью.       – Ванитас!       С тем же успехом Неллиэль могла сорваться в обычном истошном крике отрицания. И я была готова принять ее удар, потому что сейчас во мне кипело куда больше энергии, нежели во всех присутствующих вместе взятых. Но только девушка успела дернуться вперед, как у нее на пути возникли Рока и Тесла.       Это… немного удивило. А бывшую Трес заставило и вовсе растеряться, в негодовании остолбенеть. Ее губы подрагивали от напряжения.       – Что… что вы делаете? – голос звенел, надрывисто прерывался. – Отойдите. Отойдите сейчас же!..       – Они не отойдут, Нелл, – заключила я.       В прайде действует простой закон – кто сильнее, тот и лидер. Даже если Рока и Тесла не были согласны с моим решением, другой госпожи у них теперь не найдется. Неллиэль они знали долгие месяцы как чужака, которого я приняла в свою фракцию ребенком. Парень и подавно со времен службы у Нойторы не питал к ее взрослой версии сильной симпатии. Тем более… я в достаточной степени выразила свое разочарование в преданности фрассьонов, еще одна ошибка – и им никогда не сыскать прощения.       – Более того, попробуешь приблизиться, и они нападут.       – Ты… зачем? – моментально потеряв интерес к фрассьонам, Неллиэль подняла на меня взгляд, полнящийся немого крика. – Что вдруг случилось?! Ты же говорила, что все рассудишь!..       – Нелл, не пойми неправильно, – я спокойно перебила ее громкий выпад, – но ты единственная, кто придумал себе столь нелепую истину. Разве я говорила, что иду во дворец для спасения Тии Харрибел? Я говорила, что спасу королеву Уэко Мундо. Разве эта женщина похожа на королеву?       Задрав голову Харрибел, чтобы всем открылось ее побледневшее лицо, я ощутила, как нос обжог ядовитый тяжелый запах. И дело вовсе не в капельках крови, скользнувших из прокусанных ран на шее женщины. Духовная энергия Неллиэль осела на плечи присутствующих зыбким плотным осадком.       Девушка смотрела на меня, и словно не узнавала, даже Нойтору она не удостаивала столь злобным взглядом. Разве что в момент, когда тот содрал маски с ее друзей. Злость и ужас бывшей Трес пугали – но пугали разве что Року и Теслу, которые ощутимо напряглись, вжав шею в плечи.       Бибо и Боба предпочли так и вовсе не отсвечивать. Пока.       – Это бесчестно, – констатировала Неллиэль.       – В этом и проблема, Нелл, – делая яркий контраст своим спокойствием, подметила я. – Ты видела во мне то, чего нет и никогда не было. И вот как обстоят дела. Штурм замка тебя явно вымотал так или иначе. Ты можешь попытаться напасть, однако в попытке одолеть меня потратишь время, и Харрибел все равно умрет. Да и тебе меня не победить. Уж в одиночку – точно. И ты никого не спасешь, к тому же сама пострадаешь, а я не хочу, чтобы ты пострадала. Нелл… я ведь люблю тебя.       – Ванитас… как ты можешь так говорить?       – Предложу альтернативу, – игнорируя слова, преисполненные жалостью и эмоциями, я продолжила: – Ты ведь чувствуешь, что происходит в городе. Точнее, в каком состоянии пребывает наш уважаемый знакомый… Но даже если не чувствуешь, это чувствую я – Гриммджоу сейчас ой как нелегко. Поэтому вместо того, чтобы тратить впустую время и силы ради никому ненужной схватки, можешь решить свою моральную дилемму тем, что спасешь Гриммджоу. Уязвишь его эго, но это он как-нибудь переживет.       Чем больше я говорила, тем резче становились черты лица Неллиэль, подчеркивая всю глубину эмоций, испытываемых… при предательстве. Иначе девушка мой поступок явно не рассмотрит.       Ее ненависть, мое тихое удовлетворение. Наверное, подобное и испытывал Айзен, когда лицезрел ярость и отчаяние Хицугаи Тоширо, увидевшего раненную Хинамори. Быть сволочью забавно, только я не наблюдала ничего веселого в том, что Харрибел ударила мне в спину первой.       – Я тоже… люблю тебя, – собрав волю в кулак, Неллиэль одарила меня мрачным взглядом. Выпрямившись, она долго молчала, прежде чем вынести приговор: – Но такого я не смогу простить.       – Твое право.       Она промолчала. Скривилась. И, использовав сонидо, бросилась прочь из зала, спрыгивая с открытого балкона.       Понять меня вряд ли кто-то захочет. В историях, повествуемых героями, злодеи всегда остаются злодеями. Но правда в том, что люди привыкли следовать нормам морали, да смотреть лишь на то, что находилось на поверхности. И пусть. Я слишком далеко зашла, чтобы бояться осуждающих взглядов. Если быть слабой – над тобой возымеют власть другие, станешь сильной и дашь отпор – посчитают жестокой.       Если выбирать между двумя крайностями, то предпочту роль злодейки.       Последние частицы жизни смешались с каплями крови. Мышцы расслабились, Харрибел потеряла опору, однако цепи не дали ей упасть. Пульс жизни угас, сердце больше не билось, замерло в обессиленном теле.       Отстранившись от Харрибел и вытерев подбородок, выпрямилась и сосредоточилась на энергии, которая теперь пульсировала в моих венах жидким огнем. Идеальное усвоение. Мышцы приятно жгло, полученная доза реацу словно расширила внутренний резерв, и теперь странное чувство, напоминающее сотни бегающих лапок, щекотало ребра.       Подняла взгляд. Первым делом столкнулась с Рокой и Теслой, которые не то боялись, не то испытывали какое-то благоговейное замешательство. Первым отреагировал парень.       – Госпожа… – пробормотал он, опускаясь на колено и склоняя голову в покорном жесте.       Рока растерянно охнула и последовала его примеру, выглядя уже смущенной, а не испуганной.       Сообразительные ребятки.       Обойдя Харрибел, склоняясь под цепью, поравнялась с фрассьонами, заставив их напрячься, застыть в неподвижности, что вызвало хоть небольшое, но чувство успокоения. Тихо хмыкнув и улыбнувшись, накрыла их головы ладонями и в небрежном жесте растрепала волосы.       Двинулась дальше.       А вот вторая остановка на моем пути носила название не иначе как «кажется, парни сейчас пребывали в полнейшем ахуе». Ожидаемо, однако сколько можно удивляться моим выходкам? Видимо, у меня талант. Только подойти ближе не удалось – Иккаку шагнул навстречу, частично скрыв за собой Юмичику. Катана, грозно дернувшая острием в моем направлении, демонстрировала настроение хозяина не хуже выражения агрессии на его лице.       – Не надо, – лишь спокойно отозвалась я.       – Ты этого добивалась? С самого начала что ли?! Как только встретилась с этими арранкарами?!       Стоило словам Иккаку быть озвученными, как я заметила странную эмоцию, которой ранее не было место в его арсенале – усталость. Он чем-то напомнил в своем отчаянии ребенка, который снова и снова возводил замок из песка на береговой линии, а по утру с досадой обнаруживал лишь морскую пену. И строил заново. А потом опять расстраивался, не понимал, куда исчезает его творение…       А сейчас понял.       – Не совсем, – стала я для него той волной, накрывшей замок из песка во время строительства. – Я этого хотела с тех пор, как только очнулась у Урахары Киске после сражения в Каракуре.       Будто невидимую пощечину влепили, выбивая из него всю ярость и негодование. Однако отчаянное раздражение осталось, что читалось в крепкой хватке, держащей рукоять меча. И сломать последний рубеж обороны помог Юмичика, выступив перед другом и накрыв его запястье ладонью в немой просьбе опустить оружие. Иккаку удивился, растерялся его действию, однако до пугающего спокойный взгляд парня заставил его опешить сильнее.       – И ты тоже знал?       – Все не так просто, Иккаку. Но это все та же Рин, просто ты… мы отказывались принимать ее такой, какая она есть.       – Какая есть? – рыча дрожащим от злости голосом, Иккаку отмахнулся от друга и, отпрянув, одарил нас недоумевающим взглядом. – Что за брехня?! Это?! – он указал катаной на меня. – Это не та Рин, которую я знаю! Она тебе совсем мозги запудрила или что?! Посмотри на нее! Она убила ту арранкаршу, она водится с теми же арранкарами, она сама!.. Сама…       Сама арранкар. Да, именно так. Меня такой сделали, и теперь… я такая.       Не знаю почему, но на обвинительный тон парня мне не нашлось ответить чем-то лучшим, кроме виноватой кривой улыбки. И это стало сродни выстрелу, разбившему доказательную базу третьего офицера в выставлении обвинений в мой адрес. Ведь я не с самого начала была такой… внешне. Но внутри – кем я действительно была на самом деле? Кем я была для него, упрямого мужика, который видел лишь то, что хотел видеть?       – Что? – с долей грусти усмехнулась я. – Не похожа я на ту тупую обезьяну? Я не знаю, как тебя убедить, Иккаку. Убедить, что я та самая Рин… Хочешь… не знаю, хочешь сиськи покажу или еще какую абсурдную хрень сделаю, из-за которой нам всем будет стыдно?       Ему нужно принять это. Так или иначе. Несмотря на то, что в последнее время чувства окружающих меня мало волновали, эта сладкая парочка напоминала о тех беззаботных временах из прошлого. О безопасности. О том, что когда-то моей главной проблемой были переработки и война с профсоюзами, которые не хотели судиться с двенадцатым отрядом за неправомерную эксплуатацию моего труда.       – Черт… да иди ты, тупая извращенка, – шикнул Иккаку, опустив меч и отвернувшись. Взгляд его устремился к Харрибел, заставив нахмуриться. – Ты пугаешь уже сильнее арранкар.       – Не думал, что тебя пугают арранкары.       – Ой, только ты не лезь, защитник чертов! – огрызнулся на Юмичику офицер. – Бабу твою на цепи надо держать!       – Удержишь ее тут… – задумчиво пробормотал парень, смотря куда-то вглубь помещения с мрачным прищуром.       Легкая брезгливость и будто немое предостережение.       Поначалу чуть не вздохнула тяжко, полагая, что это очередной намек на Харрибел. Однако, проследив за его взглядом, обнаружила куда более пугающее обстоятельство – Тесла смотрел на него с видом голодной собаки, готовой сорваться и перегрызть ему горло.       Ну… и какой мем на этот раз лучше подчеркнет всю ироничность сложившейся ситуации? «Блять, Ирина, ёп твою мать, что за пылесос такой, его даже в трубку выебать невозможно!» Ну простите, что было, то и взяла.       – Что теперь? – оторвав взгляд от Теслы с таким пренебрежением и высокомерностью, которым даже я позавидовала, Юмичика пригвоздил меня к месту всей этой гаммой эмоций.       Што ш… Чувствую себя уже не Ириной, а тем самым пылесосом…       Отреагировать я не успела. И не потому, что остроумный ответ вовремя не пришел на ум. Нос обожгло концентрированной реацу, по спине пробежали мурашки, заставляя организм перейти в режим защиты. И единственное, что я успела сделать, это прыгнуть на Юмичику, закрывая его собой, прежде чем просторный зал разнесло к чертовой матери мощным залпом серо.