...Отписка для Бюрократа...

СИМБИРСКИЙ СВИСТОК. Часть вторая. Из цикла "Отписка для Бюрократа". Переходишь через улицу, гляди по сторонам! «Правила дорожного движения». Вместо эпиграфа... Здание прокуратуры блестело, даже лоснилось, новой облицовкой из гладкой плитки, так же, как свежим евроремонтом и обещало законное разрешение всех проблем, со скоростью современного законотворчества, учитывая постоянное изменение законов , которые только во благо каждому гражданину идут. Прокуратура работала неторопливо, по мне, как по трупу. Я была еще теплой, старательно дышала. Снимая перчатки и плащ, Дежурный помощник Прокурора, сказал: - Она. - Другой помощник Прокурора, соглашаясь с ним, кивнул. Их резюме совпадало с обоснованным заключением и не нуждалось в проведении экспертизы. Сухим изморщенным бумажным листом, просроченным, оттого ненужным почтовым извещением, полусидела, полулежала я в кресле и в просторном помещении у входа в прокуратуру, перед пропускным турникетом рядом с охранником, и с замираньем исчезающей души, ждала решения Прокурора, ЕГО ПОСЛЕДНЕГО ПРИГОВОРА... Об этом, два дня подряд, на непонятном мне Почтовом Языке, со мной говорила Богиня Судьбы. Продолжила и напророчила на чистом русском. И стала теперь Моей непонятной и горестной судьбой, осталась также Ответственной Работницей Почты, Сладюковой Надеждой Леонидовной. Она потребовала отдать ей паспорт. Я всеми документами сдавалась в равнодушные руки, надеялась на добрую перемену, старалась выглядеть спокойной или безразличной. Уж не мечтала противостоять безжалостной Судьбе. - Паспорт не тот, - произносила уверенная Сладюкова. И не переставая быть Надеждой, вдруг становилась для меня Трагическим Роком, которого нельзя было избежать. Трагедия начиналась так: ...Однажды, немного времени назад, мне позвонили, меня разыскивали. Обычный женский голос разговаривал в телефонной трубке, немного взволнованно. И был он рад встрече со мной. Он называл денежные суммы, вдруг становящиеся мне доступными, настолько крупные, что закружилась голова. А голос приглашал их получать. Немногие нынче, или только очень неуверенные, не думают о тех чудных возможностях и неожиданных источниках нечаянного обогащения. А также о Свободе, Покое, Воле, что крупные и свободные, собственные суммы вокруг себя создают. Жизнь изменялась два десятка лет подряд, и люди сменились тоже. Наталья Ивановна меня убеждала, оставаясь взволнованным голосом в телефонной трубке, затем моего решения ждала. И было мне нужно, всего только нужно было, отправить в адрес незнакомой доныне мне фирмы немногие документы личного характера и ксерокопию собственного паспорта, затем что - то еще. Не понимаю, отчего я сказала: - Нет. Голос неведомой Натальи Ивановны в моей телефонной трубке стал грустным, его постепенно сменил голос Главного Бухгалтера и превратился в настоящую грозу. Он убеждал, настаивал, советовал их предложение принять. И суммы, называл и убеждал меня, что выиграла я в неведомой мне лотерее. Мой выигрыш был так велик! Все вышеперечисленные и объясняемые сейчас суммы так были соблазнительны. Не понимаю, отчего же я вновь сказала: - Нет. Затем Голос в Телефонной Трубке сменился в третий раз, представился Судебным Приставом - Исполнителем. Мне обещал он, что обеспеченной буду и до конца жизни смогу купаться в деньгах! Не понимаю теперь, зачем же я вновь сказала: - Нет… Так, Неизвестный Пролог какой - то бесконечно - древней и очень похожей на греческую трагедию вдруг начал складываться без моего согласия и выбирал сам себе жертву, не очень - то и спрашивая ни согласия, ни разрешения, у меня. А я бы хотела остаться посреди реальности моего собственного столетия, не понимая, что мне этого уже не дано. Внутри законного и правового поля Законодательства Российской Федерации, образовалась малоизученная и жуткая, таинственно - мистическая дыра. Закрепленная условностями «Закона о Местном Самоуправлении», она уже начинает коллапсировать, сжиматься и схлопываться, прихлопывая, заодно, и меня. Так, изменяется к настоящему времени, любая древняя трагедия, не только как страшная сказка, дотягивающая свой век до наших дней. Мы, граждане и неграждане страны, окружены таким количеством документов, других ценных бумаг. Бумаги утверждают личность, старательно подтверждают ее. Комплект Документов растет, непременно меняясь до степени полной непереносимости в одном кармане или маленьком кошельке. Организация в один и тот же момент спрашивает у меня не один административный ответ, не одно только произвольное послание, которое редко становится «СПАСЛАНИЕМ» (говорил Винни Пух в сказке А. Милна), спасительным и нерукотворным, подобно Ежегодному Посланию Президента Народу. Скорее, предстает перед Организацией наивный и доверчивый посетитель, тем самым глупеньким мишкой Винни, который был Пух, и в затянувшейся переписке с различными «спасланиями», молил Кристофера Робина о спасении. Но лишь писателем А. А. Милном остался мишка услышан. И был спасён. Сумеет ли достать из «кармана широких штанин» ( а это уже В. В.Маяковский) проситель необходимый для версии ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЯ и Чрезвычайно Заверенный Документ, сказать Вам не смогу. И думаю, что он лишь затянет срок аудиенции до степени непереносимого аутода́фе. Но, ГОРЕ НЕРАСТОРОПНОМУ! Прекращает переговоры Администратор на основании «Закона о Местном Самоуправлении». ДВОЙНОЕ ГОРЕ ОСМЕЛИВАЮЩЕМУСЯ возразить. Вдруг приезжает по Вашу душу экипаж Патрульно - Постовой Службы. Работник Социальной Защиты вызывает по телефону его. Он знает, и он знающий, как выпровоживать и выставлять настойчивых и неугодных посетителей. И вот они выводят. По коридорам здания социальной защиты, работники ППС, обязанные защищать, ведут. В пятнистых формах, в бронежилетах и с дубинками. К автомобилю с решетками, двое в масках задерживают, с двух сторон поддерживают и ведут. Не выкинется в окно из третьего этажа Здания Областной и Социальной Защиты, сострадая о посетительнице и ее ребенке, вместе с комплектом ненужных ей более документов арестованной просительницы Глубокоуважаемая Ольга Александровна, Начальник Управления Материнства и Детства. И не заплачет, нет. Избавится она от посторонних документов, выкидывая их через открытое окно, забудет об арестованной в тот же час. Живём уж давно по принципу: Нет человека, нет проблемы! Наш Новый Русский Классик Великий Михаил Булгаков отныне может отдыхать. Его «Дьяволиада» теперь создается на местах, послушная рукам, укрепленным «Законом о Местном Самоуправлении». А, впрочем, провинциальная жизнь бывает и мистична, и трагична лишь для обыкновенных людей, руководителям она - удобна, а безответная безалаберность - бездоказательна... И плачет нынче Наш Новый Президент. И говорит о невозможности не только выживания, простого существования человека, в системе повального (обвального) администрирования всех вдоль и поперек. В надеждах спасти стремительно уменьшающееся поголовье практически исчезающего Простого Русского Человека, он рассылает Предписания, Указания, Субвенции и прочее, прочее, проч... Кто будет снизу их ловить, спасенье сообщающие бумаги? Каким он будет, тот вновь арестованный проситель - посетитель, весь спотыкающийся во время ловли своих драгоценных документов о гранитный парапет. До бесконечности бессильно наблюдая, как планирует драгоценное Письмо Президента, слетая с крутой высоты, и ложится на козырек дверного выступа второго этажа, удобно устраиваясь там, оставаясь навсегда невостребованным, никому более не прочитанным. Нет не до бесконечности продлевается трагический конфликт на сцене действия перед Департаментом Социальной Защиты области, протянется он несколько секунд, еще отпущенных несчастному просителю и посетителю Департамента Патрулем ППС до выгрузки - загрузки в "УАЗик", весь обрешеченный, затем ареста. ...А, впрочем, я рассказываю уже другой эпизод и говорю о почтовом денежном переводе, который после телефонных переговоров тоже очень скоро подошел. Трагедия разрешалась в собственных театральных законах. Пролог административного противодействия закончился. Начался первый акт. Мне голосом Судьбы объясняла работник почты Надежда Леонидовна Сладюкова, что получить почтовый перевод и деньги я могу, только предоставив доказательства существования собственной личности в присутствии Прокурора. - А лучше бы сменить вам паспорт на старую фамилию. Тогда мы перевод и отдадим. - Объясняла Работник Почты, увлеченный своей почтовой Властью. Лежали внутри Почтамта бумажные деньги, ожидали хозяйку, похоже, что меня, но не были они для меня предназначены. Но бесконечно приманивали и обещали, если не счастье, то облегчение от тяжестей жизни и несколько дней походов за продуктами в ближайший «Универсам», а также освобождение от тотального контроля за каждой копейкой расхода. С надеждами на получение перевода, я шла к Судебным Приставам - Исполнителям. И тоже Существам Верховным, облеченным огромной Властью по Новым Законам, установленным им Президентом и Судьбой. Рассказывала свою печальную Историю, о том, как по Семейному Кодексу сменила после развода фамилию. Теперь почтовый перевод мне на новый паспорт не отдают... Рассказывала историю сначала себе самой, стремясь избавиться от нервной дрожи в пальцах, запомнить все аргументы, их внятно пересказать. Моя История вдруг оживала во мне, вставая рядом, стала защитой и властно повлекла вдруг за собой. Перед закрытой дверью кабинета неглавного начальника мы не остановились, пошли наверх. И, не перебивая друг друга, единым духом рассказывали Свою Занятную Историю Главному Начальнику, его увлекли, и заинтересовали... Начальник Главный призвал своих подчинённых Исполнителей, велел разбираться, поставил точные сроки. Но рассыпалась осколками ненужная Исполнителям История, как не нужна была я сама и те невзгоды и беды, которые меня в Управление Судебных Приставов Исполнителей привели. Осколки меня и моей истории столкнулись с недоверием очередного Пристава - Исполнителя. Он сомневался в необходимости всего, и даже тех законов, которые его, как Судебного Пристава, на белый свет произвели. Итак, винили не должника - неплательщика по алиментам на ребенка, а лишь меня неразумную. - Я умираю, - шепнула мне Моя История. - Он нас не слушает, он не услышит нас, бесчеловечный и косный, грубый Исполнитель. - Ты потерпи, и дай мне выдержать, - просила я. - Ведь ты моя единственная защита, пока рассказываю Историю, я в ней живу, надеюсь, на Удачу, Случай или на неожиданный Успех... Внутри себя вдруг ощутила зовущую и яркую пустоту. Погибла Моя История, и Вдохновение моё также умерло. Мне Исполнитель возвестил, что помощи не будет. Так отчего же двумя секундами заранее об этом так же точно я поняла сама? Сухим бумажным листком еще царапалась внутри тела душа. Она иссякала от нечеловечности жестоко - административных сношений с властью, облегченной от доверия народа или облаченной в недоверие к нему. Но знала точно. Плакала и погибала во мне сейчас вера в Справедливость и не формальное, а обычное Добро. Шла к транспорту общественному, искала формалин. Ах, если б можно было засушить или законсервировать живые чувства: Добро, благодарность, любовь к людям. Они погибали, они уже умерли в моей душе... Измученным бумажным листком полусидела, полулежала в кресле, присутствуя в установлении моей личности Дежурным Помощником Прокурора Алексеем Васильевичем Иглинским. И не было уже сил обрадоваться совместному и положительному прокурорскому решению: - Это она. С комплектом документов совпадает. Мы подтверждаем полностью. Второй акт трагедии уже начался и неумолимо продолжился. Все действия должны были состояться, нужная жертва должна быть принесена. Спасительный телефонный звонок из самого сердца Областной прокуратуры не мог больше никого ни сберечь ни защитить. Большим Сводом Почтовых Правил над душами простых потребителей висели извращенные ради блага своих же почтовых служащих и прочих ненужных граждан различные законы. И невозможно их было понять, исполнить или, хотя бы, о пощаде умоли́ть. - У нас больше нет вопросов к Вашей Личности, - сказала Сладюкова, почтовослужащая Богиня Судьбы. - Но прокурор должен сам принести документ к нам на почту, где он признает Вас Вами. А вы должны нам принести свой старый паспорт со старой Вашей пропиской, тогда мы перевод Вам отдадим. И сроку мы Вам даем, как в сказках, три раза по три дня. Потом Ваш перевод обратно, как невостребованный мы отошлем. Мне не хватало уже силы, послать подальше саму Сладюкову, ее законы и навсегда недоступный мне почтовый перевод с такими необходимыми, такими нужными сейчас деньгами. Не вырвалась, ничего не добилась, осталась внутри Обыкновенной административно - жестокой, но ежедневно с каждым происходящей современной сказки. А правдой остается только то, что любая человеческая жизнь в провинции особенно бесполезна, бессмысленна и тяжела...