Для меня зажги звезду

Сколько они так стояли, наслаждаясь объятиями друг друга? Джэджун ласково целовал макушку Сэми и гладил его спину, а пальцы парня напряжённо сминали одежду старшего. Солнце потихоньку пряталось за горизонтом, становилось прохладнее и темнее. Сэми наконец поднял голову и спросил: — Надолго? Джэджун горько усмехнулся и прогладил ладонью край его лица: — Навсегда, малыш. Цзюнь облегчённо выдохнул. Это самое главное. Но весь приговор ещё не прозвучал. Что скрывалось за этим молчанием? Сэми нужно лишь перевернуть страницу и прочитать, но он боялся, так же как боялся задавать первый вопрос. Но Джэджун больше не томил, решил всё рассказать: — К сожалению, с завтрашнего дня я снова буду заперт в человеческом теле. — Он замолчал, ожидая реакции малыша, но тот лишь продолжал ластиться к нему. Парень вообще не понял, что в этом такого страшного, он вот всю жизнь там заперт и ничего. — Я больше не смогу тебя защищать, не смогу твои раны залечивать, не смогу согревать, меня полностью блокируют. — Взгляд опять виновато спрятался в сторону. Цзюнь опустил голову и расплылся в улыбке. С каким же страданием говорил об этом хённи, словно ему руки и ноги оторвать собирались. А ведь он, между прочим, просто стал ближе к своему питомцу и стал слабее, а это значит, что сейчас Цзюнь тоже может его защищать, например, от порезов, накладывать лейкопластыри, обрабатывать раны, лечить от простуды. — Надолго? — повторно спросил Сэми. Джэджун лишь хмыкнул: — Нам не дают сроков. Каждый месяц меня будут призывать, наказывать актом боли и, когда они увидят, что я, наконец, готов вернуться в их общество, то начнут снимать блокировку, частично. — Сэми поднял голову и блеснул улыбкой во все тридцать два. Последние багровые лучи солнца блестели на его жемчужинах огнём. — Тебе смешно? — Ким сдвинул брови, не понимая этой улыбки. — Похоже, что тебя это развеселило. Я там, значит, глотку рву, доказывая, что не виноват, что мне нужны мои силы, чтобы защищать тебя, что я должен быть рядом с тобой, так как тебе может грозить опасность, а тебе весело? — Если это весь приговор, то весело. Я так соскучился, — Саймон потянулся к губам, вжался в них всем своим «соскучился», перебивая переживания хёна. Руки старшего ухватились за его тело сильнее, и оба просто душили друг друга, чтобы сразу наверстать все дни разлуки накопленной нежностью. Сэми скользнул языком по влажному нутру, толкнул колено между ног мужчины и прижал свои бёдра, потёрся пахом об него и страстотерпически промычал в губы. — Ты голоден? — спросил Цзюнь, ведь у них это должен был быть ужин. Он даже глаза не поднял, так и смотрел на губы старшего, с замиранием ожидая, когда те начнут говорить, чтобы насладиться их движением. — Не представляешь, насколько, — Джэджун снова впился в сладкие губы и, толкая Цзюня вперёд, опрокинул его на диван, тут же устраиваясь над ним. Холодная кожаная обивка неприятно скрипела на вечернем осеннем воздухе и льнула к оголённым частям тела, но это никак не замечалось двумя мужчинами. Ким разогревал Сэми поцелуями, кусал его грудь, сквозь футболку цепляясь за соски, руки шарили по телу, защипывая кожу, а бёдра прижимали парня к дивану, имитируя фрикции. Тихий стон сквозь вечернюю тишину звучал гонгом. Парень потянул старшего на себя, возвращая пухлые губы себе, словно пытаясь заткнуть вылетающие бесконтрольно звуки из своего горла. Терзал губы со страстью, словно наказывая их за столь долгий срок отсутствия, царапал по ним зубами и засасывает до боли. Брал с них всё и больше, в это же время избавляя мужчину от свитера. Снимаемая через голову одежда разделяла горячие поцелуи, а возвращались Цзюнем уже к горлу хёна. Уверенными движениями атаковал загорелую кожу, расстёгивал на ходу пуговицы рубашки и спускался губами за ними, вылизывая ключицы, яремку, ложбинку между грудными мышцами, оставил засос на месте сердца и прикусил сосок, получая за это болезненное «ах». Он поднялся, медленно, но верно надавид на торс старшего, заставляя того откинуться назад, и поменял их положение, перенимая инициативу в свои руки. Джэджун с голым торсом и уже расстёгнутой ширинкой оказался подмятым под телом младшего, а его грудь продолжали выцеловывать. Он подчинялся капризам парня, полностью отдавался в его руки, лишь бы тот продолжал, лишь бы касался его, лишь бы смотрел вот так, словно опьянён опиатом, и только на него. Сэми оторвался от вылизывания сосков, осматрел тело старшего, что сейчас так глубоко дышало, сверкая в лучах вечернего солнца разгоряченным торсом, мышцы пресса вздрагивали, а ноздри трепыхались в яростном желании. Парень одним движением стянул свою футболку, на улице было прохладно, но он горел, он парил, он таял и растекался, бурная фантазия уже прорисовала всё, что он хотел сделать с этим телом, и пах заливался лавой, такой тяжёлой и горячей. Ким закинул одну руку на спинку дивана и хотел уже подняться за малышом, но тот резко упёрся ладонью в его грудь, и он вопросительно посмотрел на него, не понимая, в чём загвоздка. — Куда собрался, хённи? — с таким прищуром в глазах этот вопрос не похож был на простой интерес. — За тобой должок, Ким. И я, — Сэми с хищным оскалом схватился обеими руками сразу за резинку белья и брюк, приподнял бёдра мужчины и начал сдёргивать всё, оголяя их, — его сегодня заберу. — Похоже, я уже попал в долговую яму, и уже не веду счёт оплатам. — Джэджун согласен, он лишь хитро улыбался в ответ и помогал ему себя раздевать. Одежда откинута в сторону, Саймон вернулся к голому телу хёна, развёл его ноги, а сам устроился между ними на коленях. Косые мышцы торса Кима словно стрелкой мигали куда стоило продвигаться, и Сэми сразу начал с пупка, обжигал кожу губами, а после оставлял вылизанные дорожки, которые тут же холодили на вечернем воздухе, заставляя тело трепетать. Выкладывал эти дорожки вниз, дошёл до подрагивающего от приливов эрекции члена, осторожно касался кончиком языка уретры, откуда тут же подалось предсемя, и собрал солоноватую вязь со звучным мычанием на губах. Смочил обилием слюны головку, проелозил по ней языком, а после высосал всё. Чего хотел Джэхён? Он знал. Сэми уложил головку на свой язык и медленно, возвращающимися движениями, натянулся до глотки на член. Головка давила на горловые мышцы, что пытались обратно всё вернуть, но Сэми давил сильнее, затягивая через ноздри воздух и затыкая свои рвотные позывы. На затылок легла рука, и Ким за волосы оттянул хрипящего малыша. — Сэми, я так… быстро кончу. Тяжело держаться. — Джэджун выдохнул подкатывающий оргазм. — Не хочу… так… Саймон, не слушая его, вновь склонился и обхватил губками головку, но уже не глотал, просто ласкал пенис мужчины, наслаждался его рельефом на своём языке и вибрацией ствола от движения губ, и в это же время, пока тот млел от его манипуляций, проник между ягодиц. Набрал слюны на пальцы и пробивался в узкое нутро, раздвигая по пути напряженные мышцы. Джэджун машинально развёл колени и приподнял бёдра, стараясь раскрыться, насколько позволяет узость дивана. Острые тонкие пальцы проникли глубже, а Ким сморщился от непривычного дискомфорта. Сэми в этот момент интенсивнее двигал головой, водя губами по стволу и отвлекая хёна от неприятного. Он старался как можно быстрее подготовить его, так как самого уже ломало, всё тело стонало в мольбах, а внутри словно пресс давил. Дрожащий под ним мужчина клинил его мозг, и приходилось при каждом всплеске «хватай-трахай» просто трясти головой, чтобы эти мысли раскидать. Сэми с громким чмоком всосал член старшего и поднял голову, сбрасывая с себя мужские руки. — Ты знаешь, мне так понравился тот охуительный порнозвонок. Джэхён, я прошу, повернись, — Саймон встал с дивана и стянул с себя джинсы, пока Ким разворачивается на живот. Подготовленная смазка извлеклась из, как ни странно, ведёрка со льдом, где стояло шампанское. Цзюнь долго искал место, куда спрятать тюбик, но когда все неудачные варианты были перебраны, просто сунул его в ведёрко. И теперь холодная слизь выдавливалась на пальцы, обещая отомстить неприятными ощущениями. Цзюнь оседлал бёдра старшего и развёл его ягодицы, успев ещё чмокнуть одну половинку и укусить вторую. Тело мужчины вздрагивало от холодных прикосновений, он поднял торс, опираясь на локти, и повернул голову к малышу. — Сэми, почему гель такой холодный? — возмутился он, когда пальцы парня вернулись в его зад. Цзюнь быстро наклонился к нему и стал целовать повёрнутое лицо: — Просто, это ты такой горячий, хённи. — Он частил в поцелуях, пытаясь такими вспышками отвлечь хёна от геля. Пальцы проникали всё глубже, яростнее, до самых костяшек, растрахивая дырочку под следующее вторжение. Под осязание попало переплетение нервов, что уже немало набухло и ждало лишь малой толики внимания к себе. Цзюнь нетерпелив, его трясло,, Джэджун уже приподнял бёдра, и парень бросил растяжку. Одной рукой спешно смазал свой член, а второй в нетерпении сминал ягодицу. Это он должен увидеть, разглядеть в мельчайших подробностях, чтобы потом смаковать в своих снах. Истинным удовольствием для Сэми было наблюдать, как он медленно ныряет в нутро хёна, его хёна, который ещё недавно был таким гордячкой, зазнайкой, самцом до мозга костей, а сейчас, в этот момент, парень лишал его этой чести. Эти непередаваемые ощущения заглатывали его каждый раз, как в первый, потому что Джэджун никак не мог смириться с таким положением, но каждый раз тащился от члена в себе. Вот и сейчас, когда головка медленно погружалась в розовые мышцы, его лицо напряжённо морщилось, рука дёрнулась к бёдрам Саймона, приостанавливая их, но парень сделал толчок, снова и снова, пока не уткнулся яйцами в ягодицы старшего. Он проверил эти движения на верность направления, сменил угол входа, пока мышцы сфинктера не начали расслабляться, и тогда он уже стал двигаться быстрее, чётче, глубже, плавно прогибаясь в пояснице. Ким ещё раз попытался выставить руку блоком, но Цзюнь перехватил её и прижал к дивану, опираясь при этом для устойчивости на его запястье. — Все хорошо, хённи, я аккуратно, — успокаивал его Цзюнь и притормозил свой пыл. Он так благодарен хёну за эти ощущения, что хотелось укусить его, и этот приступ гиджил мужчина каждый раз терпел на своём теле, словно котёнка, что играюче царапал и кусал. Бронзовое плечо окрашивалось ненадолго отпечатками зубов и, как только они затягивались, всё повторялось. — Я хочу жевать тебя бесконечно, у меня даже зубы ныть начинают, когда я тебя трахаю, — скрипуче простонал Цзюнь, не в силах совладать со своими эмоциями, хотя понимал, что причинял боль своему любимому. — Когда-нибудь я умру прямо на тебе, если не смогу укусить. — Я не позволю, — выдохнул с очередным толчком Джэджун. — Кусай сколько… айщ… захочешь… Только не умирай. Цзюнь все сильней вбивался во влажное и горячее, несмотря на прохладный воздух, тело, монотонно стимулируя простату. Диван продолжал скрипеть, тела звонко хлопали этому представлению, солнце спряталось окончательно, а темноту оглашали мужские стоны. Цзюнь остановился, стёр пот со лба и потянул за бёдра вверх, заставляя встать хёна на колени. Он добавил смазки, ущипнул за упругую ягодицу, оттягивая её в сторону, и вновь нырнул в этот омут. Урчание Джэджуна в такие моменты отключало соображалку Цзюня, зубы чуть не крошились от нытья, и он сильнее вцепился в подставленный зад. Ким упёрся одной рукой в подлокотник, а второй обнял свой член. Его пружина была на пределе, тело не могло больше ждать, удав бесится внутри и требовал жертвоприношения. Цзюнь вновь его укусил за лопатку и простонал от сладкого кайфа, от привкуса его кожи на языке, от накаляющегося воздуха вокруг и от осознания того, что всё это слышат сейчас охранники, которые ползают по двору. Джэджун сжал зубы, сжал руку, сжал мышцы и упал, оставляя бёдра вверху. Его простата взорвалась, выплёскивая сперму на диван, мозг следовал за ней, и все мысли пропали окончательно в радужном тумане. Сэми тоже частил дотрахивая себя до оргазма, сильнее вбиваясь в подставленный зад и кусая в предоргазменной ломке губы. Когда излияния прекратились, он устало свалился на другой край дивана и, как обычно, подхихикивал тихонько. Не отслеживая доминацию в их паре, Ким неизменно одаривал парня частичкой своей души. — Сэми, во что ты меня превратил? Кто я теперь, по-твоему? — Джэджун вяло поднялся и уселся рядом с малышом. — Самый счастливый человек, потому что у тебя есть я? — продолжал хихикать парень, закидывая голову на спинку дивана и заглядывая в тёмное небо. Энергия хёна сейчас согревала и радовала его уставшее тело, он не сомневался, что если бы Спарки была с ними, она тоже была бы неимоверно счастлива. — Вот почему природа придумала разнополые пары. Женщина никогда бы не поставила меня раком и не оттрахала. — Ким возмущался в очередной раз своему положению, поглаживая, ещё вздрагивающие от перенесённого напряжения бёдра, но Сэми был уверен, что это простое прикрытие его экстаза, просто он никак не мог принять доминирование Цзюня. — Будь я женщиной, я купил бы эту штуку… страпон… огромного размера… и всё равно отрывался бы на тебе, — рука парня хлопнула его по плечу, заранее утешая разочарование. — Так что твоё положение тупиковое. Потому что не могу я спокойно смотреть на твой зад, так и хочется что-нибудь с ним сделать. — Вот звездец, я отыграюсь на тебе так, что ты не сможешь ходить. — Ким наклонился и поцеловал Сэми в живот. — Ты совсем худой стал от всех этих стрессов, — Ким продолжал чмокать по подвздошным косточкам, переходя на бедро. — Ну, тебе же нравятся бренчащие костями и чересчур умные выскочки. Вот, решил начать с первого, прокладываю путь к твоему сердцу. — Саймон погладил мужчину по остывающей спине. — Абсолютная хрень. И когда ты уже перестанешь ревновать к Джимми? Я никогда не посмотрю на него или кого-то другого, кроме тебя. Почему ты мне не веришь? — мужчина поднялся и начал шарить в поисках одежды. Цзюнь вскочил вслед за ним. Он включил телефон и с помощью света его экрана врубил гирлянду, чтобы подсветить окрестность. — Потому что ты бабник в крови. А этот твой Джимми, как баба — сука и стерва. Не удивлюсь, если ты и в Лондоне кого-нибудь облапал уже, уж больно пассивный ты был во время видео звонка, я бы даже сказал, удовлетворённый уже кем-то. — Сэми посмотрел на одевающегося мужчину. Он чертовски красив! Невозможно красив, особенно сейчас, когда кожа поблёскивала влагой, когда худощавое тело ещё не закрыто одеждой, когда язык пролизывал исцелованные до опухлости губы, красивые глаза со стрелками так сосредоточенно выискивали рубашку, а черносмольные волосы мешали им, нагло спадая на лоб. И он принадлежал ему, весь и без остатка. — Так ты голоден? — Саймон тоже начал одеваться, налюбовавшись прекрасами своего имущества и заканчивая тему насчёт бабника. — Да, есть немного. Пока не могу сориентироваться во времени. Сколько сейчас? — Ким подошёл к столу и поднял металлические крышки. — Эх, всё уже остыло. — Он закрыл пасту, прикоснулся рукой к крышке и тут же поднял её, раскрывая парящую еду. — Так-то лучше. Сейчас всё исправим. — Ты разогреваешь еду? — усмехнулся Цзюнь, наблюдая за его действиями. — Мобильная микроволновка в твоей руке — хороший гаджет, — одобрительно кивнул головой. — А ты хочешь холодным есть ужин? — удивился Ким, продолжая прикрывать и остальные блюда, что должны подаваться в тёплом виде. — Нет, вообще-то я могу и в таком виде есть, мне не привыкать. — Саймон вспомнил, как в психушке ел холодную баланду и в отвращении оскалился. — Хотя… — Значит, всё готово. Садись. Романтический ужин всё-таки состоялся, хоть и не в той последовательности, что планировал Сэми. От сердца наконец отлегло, хотелось бы думать, что все их приключения на этом закончатся и каждый вечер они будут проводить вот так, вместе, за одним столом обсуждая дневные мелкие происшествия, а на небосводе в это время будут сиять два звездных диска. *** Саймон разложил шезлонг под зонтик и с легким мычанием удовлетворённости своей работой улёгся на него. Небо было идеально чистым в этот распрекрасный день, ни облачка не проплывало наверху, а внизу, на грешной Земле, во дворе хрустального замка, ни одного охранника не блуждало по окрестностям. Наконец-то Сэми мог спокойно разложиться на природе, не опасаясь взглядов этих мужчин. В нём до сих пор сидел страх, что если человек надевает спецовку, автоматически становится насильником, и тут уже не важен человек, в памяти засела именно эта одежда. Никто его, конечно, ни разу не затронул, никто даже не посмотрел на него неправильно, но этот страх вывесил свой плакат на подкорке сознания с лозунгом «случилось раз, значит, может случиться и второй», поэтому каждый раз сердце ёкало, когда мимо окна проходили тёмные фигуры, а тело напрягалось, когда личные охранники непозволительно близко приближались к нему. После их с Джэхёном романтического ужина, мужчина долго ещё укорял себя за несдержанность, прекрасно понимая, что все звуки в ночной тишине слышались очень чётко. Если в доме была предусмотрена хоть какая-то шумоизоляция, то двор, это не место для таких развлечений, как горячий секс. А на следующий день охранников уже не было в их дворе, за ненадобностью. Всё-таки Джэджун тоже надеялся, что их в конце концов оставят в покое, а так можно всю жизнь трястись, что может что-то случиться. Саймон в беззаботности прикрыл глаза, наслаждаясь тёплым осенним ветерком, блуждающим по обнаженным частям кожи. Денёк выдался на удивление ласковым, Солнце сегодня аномально разгорячилось, если бы не календарь, можно было бы подумать, что сейчас середина лета. Майка раскрывала плечи Цзюня, а короткие шорты выставляли напоказ длинные ноги. Парень знал, что Джэхёну нравятся его ноги и целый день только в шортах дефилировал по дому, немало смущая молодых горничных и вызывая возмущение у более старшей обслуги. Тётушка уже пыталась его отчитать за непристойный вид за завтраком, но парень только поддакивал, а свой лук не менял. Ему было странно, что сам Джэхён в этом случае только молчал, не принимая участия в воспитании молодого господина. Возможно, это объяснялось тем, что ему-то как раз всё нравилось, и мужские руки частенько ныряли под штанины в поисках мягких ягодиц. Кажется, и сейчас по ногам легким касанием что-то проходилось. Саймон приоткрыл глаза: так и есть, Ким каким-то чёрным длинным пером щекотал по коже, что вызывало фриссон в теле, а в другой руке держал стакан воды со льдом и солнечные очки. — Решил всё-таки присоединиться? — спросил Цзюнь, когда кончик пера дошёл до ступней и остановился. Хён засел в кабинете с бумажками, когда Сэми позвал его на улицу, и упрямо мотал головой, отнекиваясь своей занятостью. — Сегодня жарко, не стоит злоупотреблять солнечными ваннами. — Ким подал стакан младшему. — Сэми, сейчас звонила госпожа Ларкинс… — И что? — Цзюнь напрягся от недосказанного предложения. Хлебнув воды, он отставил стакан и попытался прочитать по лицу хёна продолжение. Тот подал очки: — Спарки идёт к тебе. Попрощаться. — Как?! Разве она уже готова, чтобы уйти? — В ответ Ким лишь пожал плечами. — Куда она придёт? Когда будет здесь? — Сэми суетливо начал подниматься и озираться по сторонам. Он прекрасно знал, что дальние расстояния на Земле для таких, как Спарки, секундное дело, а раз старший уже подготовил очки, значит, визит будет скорый. Он уже почувствовал её, на двор спустился яркий туман, Сэми торопливо надел очки и нашёл светящееся отражение самого себя. Спарки уже не точная копия его, она растёт, стала уже лучистым облачком, более уверенной и счастливой. Сэми улыбнулся ей, не зная, что сказать, и поднял ладонь в приветствии, а искра ответила ему. Она молчала, но Цзюнь понимал всё, что она хотела ему сказать, он чувствовал, что та соскучилась по голосу Саймона, который в последние дни, проведённые вместе в тюрьме, разговаривал именно с ней. Ещё она благодарила его за то, что помог ей возродиться, ну и, конечно, Джэджуна тоже. Она прощалась, так как больше не сможет вернуться сюда, но обещала, что будет присматривать за ним с небосвода. С одной стороны Саймон понимал, что сейчас перед ним происходит то, что перевернёт жизнь людей, это великое событие, которое отобразится во всех носителях информации, чтобы быть переданным потомкам в самом дотошном описании, только вот эта встреча никем не будет замечена, не оставит свой след в истории, про неё никто не услышит. Но с другой стороны Сэми видел перед собой лишь то маленькое существо, что так пугалось даже грозного рыка Джэхёна; что с таким страхом отрывалось от его тела; существо, которое, словно маленький ребёнок, радовалось, когда с Саймона снимали ИК-лучи и они смотрели друг на друга в зеркало; которое иногда призывало пошалить, нагревая вокруг воздух, чтобы Ким понервничал. Саймон подошёл ближе, для него это не мощнейшая звезда, а его маленькое творение, Пиноккио, которого оживила фея, потому он протянул руку без опасения обжечься, он уверен был, что навредить она не сможет. В ответ зеркально протянулась рука Спарки, они сцепились, Сэми чувствовал лишь мягкое обволакивание, что резко подстраивалось под его температуру тела, по венам растекалось блаженство, будоражущее все «гормоны счастья». Нервные клетки насыщались этим чувством по полной, а тело готово было взорваться и разлететься лёгким туманом. Сэми подошёл ещё ближе, коснулся области, где было его сердце, а рука погрузилась в пушистое облако. — Я уже скучаю по тебе, — произнёс он вслух, но Спарки поняла бы это и без слов. Она улыбнулась и кивнула. — Если я буду разговаривать с тобой, ты услышишь? — Искра ответила, что будет ждать этого каждый оборот Земли. — Думаю, что ты большая молодец, ты такая храбрая и ты всегда будешь в моём сердце, а часть тебя в моей душе. — Искра вновь кивнула, а Саймон поджал губы в невесёлой улыбке и отошёл, отпуская Спарки. Та, также зеркально отошла от него. Сэми вновь поднял ладонь вверх, но уже для прощания. Но искра не торопилась уходить, сейчас она обращала своё внимание на Джэджуна. Сказать ничего не могла, но Саймон понимал и пытался объяснить хёну, чего она хочет. — Джэхён, подойди к ней, пожалуйста. Ким направился к Спарки, а она протянула к нему руку. — Хочет какую-то шалость сотворить. Сэми улыбнулся, а Джэджун резко остановился и уже с сомнением посмотрел на протянутую руку. Ему хватило шалостей во время пребывания её в теле малыша, слава Солнцу, не пришлось использовать ни один огнетушитель. — Не бойся. Тебе не навредит. Джэджун глубоко вздохнул и протянул свою руку в ответ. — Она снимает с тебя ограничения и наказание, но просит не распространяться об этом. Это, чтобы ты мог охранять меня. Пользуйся энергией только в самом крайнем случае, иначе Солнце может на неё рассердиться, если узнает. — Но они узнают об этом через месяц. Прочувствуют всё, — усмехнулся Джэджун, но благодарно поклонился. — Не узнают. Она позаботилась об этом. Главное, ты сам не выдай себя. Они разошлись, Джэджун подошёл к Саймону и тот, растроганный прощанием, в поисках нежности прильнул к нему, обнимая руку и кладя голову на плечо. Они вместе наблюдали, как яркая вспышка скрыла с их глаз Спарки, а на небе в это время появилось светящееся пятно. — Как думаешь, когда она будет на месте? — Сэми снял очки и посмотрел прищурившись вверх. Ким прикинул весь путь, просчитал скорость света: — Думаю, года через три. — Три? Года? — удивился Сэми. — Как же долог её путь. Это значит, что каждое моё слово будет доходить до неё только через три года? — Он задумчиво поджал губы на утвердительный кивок старшего. — Долго же мне придётся ждать ответа, если учитывать, что скорость звука медленнее, чем скорость света. — Думаю, она почувствует тебя раньше, чем услышит, малыш. Саймон грустно улыбался, вспоминая моменты прощания, а Джэджун нежно поглаживал его по вихрам. Они так боялись этой искры, ненавидели её в своё время, ждали от неё помощи, не верили в её успех, и вот сейчас вместе наблюдали её восхождение на небосвод. *** Свадьба старалась побить все рекорды по количеству выпитого алкоголя. Весь приглашённый народ уже перемешался. Сейчас как раз не было разницы между слоями общества. Если поначалу, во время торжественной части, голубая кровь и белые воротнички держались весьма высокомерно по отношению среднему классу, то после развлекательной программы, когда веселье набрало большие обороты, эти же самые люди уже чуть ли не на брудершафт выпивали друг с другом. Все уже напоздравлялись, навыступались, наигрались, напрыгались и сейчас хотелось просто дружественного общения, которое пропадёт сразу после окончания праздника. А тем для разговоров было полно, но вот одна общая не слезала с языков всех, каждый пытался высказать своё мнение по поводу появления второго Солнца на небе. Но в общем-то, это явление не вызывало волнения у людей или паники, познав немало тайн о ближайшем к Земле космосе, они уже принимали более адекватно разные загадочные явления: шаровые молнии, странного вида облака, падающие метеориты, радужные вспышки, да и два светила на небе — явление не одиночное уже. А через три года планета начнёт дышать в полную силу и это только добавит спокойствия в их сердца, а не панику. На этот раз Джэджун благоразумно не отпустил Саймона одного и, воспользовавшись приглашением рыжего друга Цзюня, сопровождал его на свадьбу. Мин и Салли весьма ответственно подошли к вопросу о рассадке гостей, и к парочке Кима и Гуна подселили девушек, которые также были парой между собой. Чтобы не вызывать подозрений со стороны остальных гостей, между ними было решено держаться вместе до конца веселья. Как ни странно, присутствие рядом с Сэми чужих людей, которые ещё к тому же имели наглость под ручку его брать, не вызывало у Джэджуна ревности, так как рядом с ним была такая же пассия. Свадьба проходила в отеле, принадлежащем дяде Салли, у неё, кстати, оказалось очень много родственников, типа — семеро по лавкам и у каждого семеро по карманам. Мину будет тяжело запомнить всех. Но в этот день его не сильно волновало то, что он ещё путал имена, всё его внимание было приковано к его жене, так же как и её к нему. Эти двое не особо растрачивали себя на окружающих гостей, после всех ритуалов, став наконец мужем и женой, они утонули друг в друге. Всё делалось по продуманному плану, они оба общались с людьми, оба принимали поздравления, оба принимали участия в играх, но при этом смотрели только друг на друга, как будто были наедине и не замечали всех этих бессознательных действий. Опасаясь до тех пор такой ячейки общества, как семья, сейчас они были счастливы, потому что знали, что имеют законные права друг на друга, а бытовые передряги их уже не пугали. Знакомы они были уже давно, за это время множество раз ругались и мирились, но всё это происходило очень легко, на одном дыхании, прощение давалось очень просто, ведь это любовь. И никто за это время не задумывался о других вариантах, никто не смотрел налево, никто не считал себя ущемлённым в свободе. Всё это было хорошим поводом создать семью. Развлекательная программа закончилась, маленьких детей отвели по номерам спать, пожилых туда же, а самые выносливые сейчас погружались в тёмное царство безумной свободы. Молодожёны поменяли свои праздничные ханбоки на привычную одежду, столы немного сократили, расчищая площадку для танцев, приглашенный Ди Джей заводил в сердцах людей яркие ритмы, и тела дёргались в такт Саймон бродил в толпе, выискивая пьяненькими глазами своего хёна, но всё попадались не те люди. Стоило ему отлучиться ненадолго в уборную, как этот хлыщ затерялся среди людей, а Саймон уже чувствовал, что руки мужчины не стакан с алкоголем проглаживали, и неприятное кислотное чувство разъедало нутро. Сэми наткнулся на Богома и на всякий случай спросил, не видел ли тот Кима, хотя понимал, что тот вовсе не следил за этим коршуном, которого терпеть не мог, но, как ни странно, парень уверенно кивнул головой в сторону бара. — Там сейчас баттл устроят. На устойчивость организма к виски. — Богом отвернулся и вернулся в танец со своей девушкой. Саймон прищурил глаза, выискивая этим лазером лощёную голубую рубашку. Как ни странно это было для Сэми, но Джэхён тусовался в окружении его друзей. Даже молодожёны присутствовали в этой толкучке. Цзюнь подошёл к толпе и попытался прорваться ближе к своему мужчине, который сейчас с Иджин перекрикивались через музыку. — Какого чёрта здесь происходит? — крикнул парень, наблюдая, как бармен выставлял рюмки с коричневым алкоголем перед Иджин и Джэджуном. — О, Сэми, будешь свидетелем моей победы, — Джэджун улыбнулся во все зубы и потянул под свою руку парня. — Сейчас я докажу, что виски для меня — что вода. Эта девица не выстоит против моего организма, ты же веришь в меня? — Ким похлопал его по плечу. — Она почему-то решила, что я не смогу контролировать тебя, типа, кишка тонка. Я ей покажу, насколько моя кишка крепка. — Еще посмотрим, Ким. Обломаю твоё самомнение, будешь стриптиз танцевать завтра, если сегодня упадёшь. — Иджин тоже не отступала и потянулась уже к первой рюмке. — А ты её поцелуешь при всех. Идёт? — Ким указал на Хаён, что сейчас подпирала барную стойку и с интересом ждала начала. Сегодня она была свидетельницей Салли, на пару с Алексом. Он с вызовом давил лыбу, а Иджин лишь плюнула на такой пустяк. — В засос, — добавил мужчина, а девушка согласно махнула рукой. — Блять, хватит, — опять крикнул Саймон, пытаясь прекратить это безумие, но парочка схватили по первой рюмке и опрокинули в горло. — Иджин, ты что, не понимаешь, с кем связалась? — Отойди, Сэми, — прокричала Иджин, в упор глядя на противника и отталкивая парня. — Сейчас я твоего коршуна на место поставлю. — Я сказал, хватит, — Саймон ударил кулаком по столу и истошно крикнул. — Никакого баттла не будет. — Он даже представить себе не мог итог этого мозгоебательства, но предполагал, что это будет полный пиздец. — Ким, нам надо поговорить. — Парень схватил мужчину за рукав рубашки и пытался тянуть за собой. Но Джэджун с лёгкостью высвободился из хватки и потянулся ко второму раунду. Они без промедления залили алкоголь в горло, словно сок в жаркую погоду. — Малыш, подожди. Скоро уже твоя друганка упадёт. — Азарт настолько захватил парочку и даже болельщиков, что никто и не слушал парня. — Алекс, — Саймон обратился к другу, — ты хоть образумь Иджин. Разве не понимаешь, что это плохо всё закончится? — Я верю, что она победит, — засмеялся блондин. — Интересно посмотреть, как Ким будет раздеваться. Уже исчезли и третья, и четвертая рюмки. Бармен готовил ещё по паре порций. Но Саймон не собирался дожидаться покорно конца, хоть того, хоть другого. Это будет конец им обоим. — Ким, мы уходим, — Цзюнь схватил уже за грудки мужчину, пользуясь шатким состоянием того, он поднял тело со стула и толкнул вперёд, подальше от стойки. Но Ким, вытряхнув из головы затмение, упорно вернулся назад. Сэми уцепился за его талию и тащил подальше, но мужчина успел схватить обе рюмки и со смехом выпить их. — Сэми, прекрати мешать, — весело проворчал мужчина. — Иначе мне придётся завтра раздеться перед твоими друзьями. — Джэхён, пожалуйста, давай уйдём. — Саймон пользуется моментом, когда на него обратили внимание, и попытался уговорить старшего, усиленно выталкивая его из толпы. — Ким, ты сдаёшься? — крикнула Иджин, натягивая дерзкую улыбку на лицо. — Мечтай, — ответил Джэджун и, игнорируя просьбу Сэми, так же как и его руки, подошёл к стойке, взял следующую пару виски и снова выпил. Болельщики уже начинали подначивать на скорость, Иджин давила в горле тошноту, а Ким всё так же улыбался, правда глаза совсем пьяные стали. Ещё две порции выставили перед ними, Алекс, Салли и Хаён криками поддерживали Иджин, которая уже теряла свою уверенность, как и адекватность. Ким выпил очередную порцию и ждал действий со стороны противника. Иджин взяла стопку и поднесла к губам. Один только запах не дал раскрыть рта, но девушка сморщила нос и через силу залила виски. Глотала порцию, не дышала, а после, наоборот, принудительно стала качать воздух, терпя тошноту и подступающую темноту. — Ей же плохо, разве вы не видите? — крикнул Цзюнь. — Заканчивайте уже. Вы два дебила. Джэджун взял следующую стопку, вздохнул и выпил. Не выдержала, этого раунда Иджин не выдержала и вместе с очередной стопкой в руке рухнула прямо в объятия Алекса. Парень пытался её привести в чувства, но девушка лишь бормотала что-то бессвязное, поэтому он сгрёб её на руки и унёс. Ким ликовал победу, хотя сам немногим лучше соперника выглядел. — Малышшш, я победил, — мямлил мужчина и тянул парня к себе. — Будь сегодня моим кубком. — Он впился в губы парня, уже не стесняясь посторонних. Отличное состояние — похуизм — решает многие проблемы, мешающие жить, правда, потом появляются гораздо бо́льшие, но ведь на это сейчас абсолютно плевать. Цзюнь сердито оттолкнул мужчину и, уже не сильно церемонясь, за воротник потащил его в туалет. Сейчас уже мужчина не сопротивлялся, то ли алкоголь уже добил, то ли адреналин азарта исчез. Холодная вода и голова в мойке, Джэджун вяло отмахивался от парня, пытаясь отойти от раковины, но Цзюнь только яростнее давил на его шею. — Решил повыпендриваться перед ребятами? — ругался парень, чуть не задыхаясь от злости. Воздух начинал нагреваться, холодная вода испарялась, соприкоснувшись с головой Кима и покрывая зеркала мутью, и Сэми спешно дёрнул за воротник вверх. Джэджун отплёвывался от воды, протирал глаза и пытался сфокусироваться на парне. — Ты что творишь? Решил меня зажарить? — крикнуо Саймон, прокашливая горячий воздух. — Малыш? — удивился мужчина и тут же расплылся в улыбке. Руки потянулись к лицу питомца, который вызывал такую радость в сердце пьяного мужчины, а воздух сразу остыл. — Мой сладкий… я хотел сказать… хотел… — он задумался, вспоминая, что же он хотел сказать. — Всё, мы идём в номер. Никакого тебе праздника. — Эгэ, подожди. Чего это ты раскомандовался? — возмутился мужчина, когда его вытолкали из туалета. — Я ещё танцевать хочу… — Потанцуешь в номере. Цзюнь подхватил его под локоть и тащил к лифту, не давая времени опомниться. Непонятно, какой злой рок прицепился к ним в этот день, но работу свою он выполнял на отлично. Уже в закрывающиеся двери проскочила фигура Хаён, и Сэми, который до этого радовался, что лифт пуст, сейчас чуть сматерился, предвкушая сладкий разговор. — О, кого я вижу, Хаён. Решила с нами прокатиться? — Джэджун, конечно, сразу заметил её, и виски будет не виски, если мужчина скромненько промолчит. Девушка с пренебрежением посмотрела на пьяного мужлана, который старался держаться за поручни. — Похоже, ты недалеко от Иджин ушёл, ещё стопка и ты бы свалился с ног. Слабак. — Она фыркнула и отвернулась. — Сэми, солнечная нить ещё не повод связывать свою жизнь вот с этим. Советую пересмотреть своё положение, чтобы не остаться в дураках — Спасибо, Хаён, за совет, — проворчал Цзюнь, понимая, что сейчас пойдёт перепалка, хотя девушка могла бы просто разумно, в отличие от Джэджуна, промолчать. — Мммм, завидно? — съехидничал коршун. — Оставили тебя без лакомого кусочка? — Он что-то стал вспоминать и презрительно оскалился. — Ты гадина. Я знаю, что это ты достала Сэми наркотики. Сволочь. И рассказала тоже ты… — Хватит, Джэхён, — прикрикнул Цзюнь и упёрся рукой в его грудь, останавливая тело, что собиралось подойти к девушке. — Следи за языком. — А ты помолчи, не мешай взрослым разговаривать, — ответил тем же тоном Ким, отодвигая «шлагбаум». — Что? Это ты мне́ сейчас сказал? — Сэми в шоке возмутился и дёрнул за локоть мужчины. — Не встревай, малыш, иначе получишь по своей тощей попке… — отмахнулся недовольно Ким. — Какого хера ты со мной так разговариваешь? — уже более серьёзно предъявляет парень. — У кого это тощая попка? На свою посмотри, пьяная шваль. — Подожди, Хаён, сейчас я с ним разберусь, — Джэджун поднял ладонь, показывая девушке, что это пустяки для него, и постарался пристально, натужно посмотреть в глаза Сэми. — Малыш, ты должен уважать старших. А я старше тебя… И опытнее. Значит, моё мнение более правильное. — Давить пьянёхоньким взглядом не получилось и авторитет мужчины не признали. — Это значит только лишь то, что ты старый пердун с великим самомнением. — Цзюнь сверкнул яростью в глазах. — Так что закрой рот при людях. — Я?.. Старый? Ты забыл с кем говоришь, человек? В тебе нет никакого уважения к старшим, ты же невоспитанный. Тебя нужно наказать, — от этого слова Джэджун улыбнулся, посмотрел на Хаён, которая с усмешкой слушала эту пьяную перепалку, и подмигнул заговорщически. — Он любит такое дело… — Заткнись, Ким, — крикнул Сэми и раскрыл глаза в панике. — Ты… Блять… — Вообще-то, ему так и положено себя вести, — Джэджун продолжал объяснять Хаён, что происходит, а сам с улыбкой посматривал на Сэми. — Он, как ворчливая жена. Правда, дорогая? — Он усмехнулся потемневшему от злости взгляду малыша. Лифт в это время остановился. — Сэми, мой номер 1438. Заходи, когда надоест этот пьяный бред. — Девушка послала воздушный поцелуй парню и с улыбкой вышла. Двери закрылись, и лифт продолжил свой путь. — Ким, ты, видимо, совсем башкой торкнулся. — Саймон схватил его за грудки и начал трясти. — Какого хуя ты тут устроил? Петух гамбургский. — Успокойся, не ворчи, — мужчина ласково поглаживал парня по запястьям. — Давай, я тебя поцелую и ты… — лифт остановился на следующем этаже, и Саймон толкнул мужчину на выход. — И я пойду спать, — ворчливо закончил Цзюнь, отпустил Джэджуна и направился в свой номер, не особо заботясь, дойдёт ли старший туда. Языком чесать может, значит, и дойти сможет. — Сэми… Подожди, Сэми. — Джэджун всё-таки поспевает за своим разгневанным малышом. — Ты не поможешь мне… — он остановился на пороге, посмотрел на ноги и поморщился, — разуться? — Поднял взгляд и состроил жалостливую моську. — Даже не подумаю, — похоже, что щенячий взгляд мастерски даётся только малышу или он просто бесчувственный чурбан, раз не повёлся. Цзюнь быстро ушёл в спальню, не желая слушать алкогольную болтовню. Ким ещё раз посмотрел на свои ноги, попытался снять туфли при помощи самих же ног, но не устоял и только стена ему помогла удержаться. Снимать в наклон — было ещё большей глупостью, так как здесь не помогла и она, и Джэджун рухнул на пол, ругаясь уже на туфли, что никак не могут сами слезть. Сидя на полу он ещё поелозил ногами в надежде, что всё-таки те поддадутся. Нет, никак. Мужчина прикинул, что может произойти, если он так пойдёт в кровать, и с удовлетворением для себя решил, что в этом нет абсолютно ничего страшного. Кое-как держась за стенку, он поднялся обратно и пошёл в номер. Ещё не дойдя до спальни, он словил подушку, брошенную ему Саймоном. — Вали на диван. Твоей звезданутой персоне это как раз подойдёт. Двери спальной громко хлопнули, а Ким посмотрел на предложенный вариант. Каким бы пьяным он сейчас не был, но понимал все неудобства такой ночёвки: узкий диван и нет под боком малыша. — Ну уж нет, — проворчал Джэджун, жмуря глаза и борясь с желанием упасть прямо здесь. Он стал ломиться в закрытую дверь, но та не поддавалась его гневным уговорам. — Сэми, если не откроешь, я её сплавлю, — крикнул Ким в дверь, когда его терпение лопнуло мыльным пузырём. Ещё какое-то время он дёргал несчастную ручку, пока не щёлкнул засов и дверь не раскрылась перед ним. Он без раздумий и объяснений прошёл сразу на постель и завалился прямо в одежде и обуви. Когда тело наконец было прижато к мягкому матрасу, а подушки обнимали голову, он расплылся в блаженной улыбке. — Как хорошо, — глаза прикрылись от неги и головокружения. — Так хорошо мне может быть только рядом с тобой, малыш. Ты же знаешь? Я люблю тебя любым… Мне ничего не надо, ни Солнца, ни искры, ни людей, ни жизни, просто будь рядом. — Мужчина слепо ощупал постель рядом с собой и успокоился, когда нашёл заветное тело. Он тяжело вздохнул и продолжал бормотанье: — Почему не существует слова, которое передаст то, что я чувствую к тебе? Люблю? Это очень слабо. Обожаю. Поклоняюсь. Восхищаюсь. Потрясаюсь. Я болен тобой. Болен так, что боюсь умереть. Каждое утро я влюбляюсь в тебя… Только в тебя… В твои глаза… И нос… У тебя, кстати, шикарный нос… — Джэджун медленно затихал, язык уже еле шевелился, а пальцы, поджатые на руке парня, ослабевали. — Я ненавижу этот мир, что был без тебя. Люблю… Саймон молча наблюдал за пьяной болтовнёй старшего. Злости и обиды уже не было, как и возмущений насчёт его вида. Когда мужчина захрюкал бессознательным сном, Цзюнь осторожно подлёг к нему под бочок, обнял рукой поперёк тела, закинул ногу и прикрыл глаза. Слов и не надо никаких придумывать, он чувствовал к Джэджуну всё то же самое, поэтому хорошо понимал эту распирающую изнутри энергию их любви, которая будет передаваться из поколения в поколение. Цзюнь постарается запомнить все моменты, проведённые вместе, даже вот такие объятия с пьяным телом, чтобы и в следующей жизни испытать вот такие же чувства. Он перенесёт это всё в своей памяти, чтобы его хён всегда был счастлив. *** Маленький бонусик, совсем маленький. Розовые сопли. Джэджун будет мечтать, будет смеяться, будет любить, будет печалиться и плакать рядом с со своим Сэми многие годы, а после — пошлёт запрос молодой звезде, чтобы она вернула его в 2022 год. Решенный на совете звезд ответ придёт только через тысячу лет, но ему дадут этот шанс. Вселенная скукожится, чтобы перекинуть эту каплю энергии в другое время. В 2022-м он самолично подкинет в шкафчик Цзюня газетку с тем адресом, который выделит ярким маркером. Договорится с хозяином соседской квартиры, чтобы тот принял в съёмщики одного единственного, заплатит огромную сумму за это и будет ждать. А потом сам постучится в двери его квартиры, чтобы познакомиться с новым соседом. Увидев его на пороге квартиры, такого молоденького, милого, с непонимающим выражением на лице, которое потерял, когда хоронил своего малыша, Джэджун попытается уберечь свой земной генератор от разрыва всех сосудов разом. Первым порывом будет — прижать к себе и зацеловать до распухания всё его тело. Но Джэджун сдержится. Сначала — просто сосед, потом — ненавязчивый друг, а после и навязчивый. Джэджун будет окучивать своего мальчика на протяжении трёх лет, пока не подготовит морально к смене ориентации, пока тот не начнёт понимать, что рядом с ним тот, кто будет любить его всегда. Джэджуну будет уже всё равно: доминантом он будет или нет, как захочет малыш — так и будет. А после, когда они смогут создать дуэт по взаимной любви, повторится возрождение новой звезды. Это обязательное условие для данного звездой шанса. Ким оградит на этот раз своего малыша от бед, разорвёт все контакты с Паками, найдёт заранее Хаён и предупредит, чтобы та не лезла к его питомцу более никогда, предупредит так, чтобы вся охота отпала. ИК-лучи будут помогать ему охранять своего подопечного даже не от опасности, а от странных девушек, что похотливо смотрели на мальчика Джэджуна. За тысячу лет технологии осуществят скачок вперёд. Джэджун будет уже информирован, что ему делать, когда придёт срок отделения искры от тела человека, поэтому никакой паники на этот счёт он не испытывал. Вся жизнь Саймона в этот раз будет гораздо спокойнее, можно сказать, скучнее, хотя на нервах Кима он будет отрываться от этого ещё больше, чем в прошлый раз. Но синтянин лишь спокойно поцелует гневного мальчика, чтобы успокоить, а потом «накажет» за плохое поведение. Когда и эта жизнь Сэми подойдёт к исходу, Джэджун вновь отправит запрос новой звезде, чтобы крутиться в этом дне Сурка, длиною в жизнь, бесконечность.